Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Тип: слэш
Рейтинг: R
Предупреждения: нет
Приручить ЛисаДорога на Балгар была уже пройдена раз сто за всю жизнь Кентариона. И туда, и обратно, и крюками через Солем и Нирру. И Зеленой Пустошью. Так что некромант мог идти по тропинке полем с закрытыми глазами. Он знал, что остановиться на полуденный отдых можно во-о-он в той балке, густо заросшей ивняком, и там же вызвать себе гэльба, чтобы не сбивать ноги по каменистой Пустоши.
Вызов из Балгара прислал дайвом-вороном старый товарищ, предупредил, что местное кладбище, по какой-то причине организованное глупыми крестьянами прямо в точке, где реальность была слишком тонка, и постоянно прорывалась Тьма, снова зашевелилось. А втолковать пейзанам, что надо бы вообще перенести его подальше, выкопав все кости и запечатав разрыв, никак не удавалось уже лет сто.
Тарион шел, не слишком поспешно, но и не медля. Может, если напугать крестьян, они все-таки додумаются послушать совета Магистра? И внезапно сверху рухнула солнечная сеть, пеленая по рукам и ногам, некоторые нити захлестнули горло, слегка придушив. Некромант забился, пытаясь отодрать от себя переплетение заклятия, и даже почти сумел освободиться, призвав на помощь темные клинки, вспоровшие сеть. Но сверху опустилась еще парочка сетей, запутала, словно в кокон, оставляя только возможность дышать, и то слабо.
- Идио-о-от... - прохрипел маг, - пус-с-сти...
Было похоже, что Данислав помощи от него не дождется в этот раз. И даже весть послать ему не выйдет - солнечные сети опутали качественно, словно тот, кто ими управлял, всю жизнь то и делал, что на некромантов охотился. А полдень - не самое благоприятное время для призыва Силы Атуа.
- Ну что, некромант, попался... - из кустов выбралось двое паладинов.
- Магистр будет счастлив.
- Думаешь? Какой-то этот задохлик. Явно долго не протянет.
- У меня кладбище! - просипел не оставляющий попыток вразумить светлых обалдуев некромант, - Упокоить... в Балгаре!
Однако слушать его никто не стал, еще и рот заткнули, чтоб неповадно было что-то пытаться сказать. И поволокли прочь, перекинув через плечо и позволяя насладиться всеми выступами паладинского доспеха.
«Ненавижу консервы», - мрачно думал некромант, с каждым шагом своего носильщика подпрыгивая и больно стукаясь головой и животом о металл.
- А не такой уж он и тощий, как казалось, - хохотнул паладин, бесцеремонно ощупывая задницу некроманта, обтянутую плотным полотном штанов и балахона.
«Чтоб ты ногу подвернул!», - мысленно проклял его Тарион.
- Не трогай, магистр сказал - непорочного.
- Друг мой, я стесняюсь спросить - а как ты определяешь непорочность некромантов?
- Тю, ты что, не знаешь? Ну, гляди.
Тарион почувствовал, что его будто окунули в жар от костра - это паладин, судя по голосу - старший дозора, бросил в него сканирующее заклятие. Он зашипел, пытаясь выплюнуть тряпку, которой ему заткнули рот, и высказать им все, что думает. А в груди уже расползался стылый холодок. Зачем это паладинам понадобился некромант живьем, да еще и непорочный?
- Гляди-ка и впрямь...
Старший только усмехнулся:
- Магистр точно будет счастлив. Но трогать этого некроманта не надо... А то попадет потом по первое число, нажалуется, что его облапали.
«И так нажалуюсь. Было бы кому... О, Атуа, за что?» - мысленно вопиял некромант, которому вовсе не хотелось терять свою непорочность ни в руках дозорных, ни в руках их магистра. И вообще, ему было жарко, уже нестерпимо ныли отбитые о паладинский доспех внутренности, хотелось пить, и чтоб его отпустили. От того, что паладины шагнули в открывшийся телепорт, закружилась голова, и он порадовался, что с утра сгрыз только сухарь с водой, который не вернется уже гарантированно.
- И что у вас тут такое? - их кто-то вышел встречать. Судя по тому, как подобрался паладин, тащивший Кентариона, навстречу выползло само исчадие света во плоти - верховный магистр ордена Истара.
- Как вы и просили, магистр, некромант, не слабый, непорочный, - бодро, на весь двор Цитадели, отрапортовал старший.
У Лирия глаза полезли на лоб. Было дело, обмолвился как-то, что неплохо было бы изучить влияние заклинаний Света на ауру темных, только где ж среди этих созданий непорочного найдешь, чтоб аура чистой была? И на тебе... Нашли.
Магистр протянул руки, ему торжественно возложили на них некроманта.
- Славный мой, - вдохновенно намурлыкивал Лирий. - Золотце, бриллиант чистой воды... Ух, какое же ты сокровище, сколько опытов...
Тарион разлепил слипшиеся от пота ресницы, и высказал яростным взглядом все, что думает о магистре, его паладинах, его боге, опытах и всех его родственниках до двенадцатого колена. Глаза у Тариона были весьма выразительными - темно-зеленые, в кайме серебристых ресниц, как омуты в кружеве наледи.
- Еще и красивый, как весенняя трава, - умилился паладин, затаскивая свою драгоценную ношу в пыточную камеру.
«Сам ты трава!» - ясно читалось в горящем праведной яростью взоре, - «Колючка верблюжья!»
Чувствовать, как на онемевших от спутывающих нитей сети запястьях защелкиваются браслеты кандалов, а на горле - стальной ошейник, и как бьется запертая внутри тела магия, было ужасно. Тарион забился, выгибаясь на каменном полу, закатил глаза. Это было, как оглохнуть, ослепнуть и лишиться способности чувствовать мир кончиками пальцев. Мучительно и больно. Как в те проклятые всеми богами времена, когда Кентарион Асситерай, тогда еще Рион Серый, выжигал из себя запретную магию. Но то было добровольно. А сейчас - нет.
В грудь полилось нечто прохладное, как поток воды, успокаивающий взвихрившиеся потоки магии, запертой в теле, смешался с ними, заставил кружиться ровнее. Тарион снова открыл глаза, повел взглядом по камере, по цепям, на которых магистр старательно растягивал его безвольное тело. На браслетах кандалов четко выделялись выгравированные символы заклинания, но он сейчас был не способен различить их. Глаза жгло от пота и внезапных слез обиды. Так глупо попасться! Как? Как он мог оказаться таким беспечным?
Лирий раздевался. Опыт обещал стать интересным, при условии, что все получится сделать правильно.
- Представляю, сколько времени я буду потом отапливать камин перепиской с вашим магистром, - доверительно сообщил он на ухо некроманту.
«Да ну? Ты этого НЕ представляешь!» - зло и ехидно ответили глаза некроманта. Он, конечно, не успокоился ни разу, только еще больше занервничал, глядя на разоблачение магистра, но магия внутри чуть улеглась, и было уже не так мучительно-больно. Лирий принялся раздевать жертву, вернее, не заморачиваясь особо, содрал балахон, превратившийся в две тряпки. Некромант все же умудрился вытолкнуть изо рта свой кляп, и почти спокойным голосом, в котором едва угадывались отголоски бушующего в душе Тариона гнева, поинтересовался:
- Что, светлые паладины уже не гнушаются насиловать темные отродья?
- А кто говорит о насилии? - удивился Лирий. - Ты меня вообще в сексуальном плане не привлекаешь, я на кости не бросаюсь.
- Тогда что тебе надо? Твои драные кошаки, - прозвище было дано за герб Ордена Истара - золотого льва, - сорвали мне ответственное задание, между прочим, могут пострадать невинные люди.
- Вот как чувствовал, что пригодится, - весело произнес Лирий, вытаскивая какой-то свиток, лизнул его. И поцеловал некроманта долгим и чувственным поцелуем, запечатывая тому рот заклинанием молчания. Тарион, до сих пор, за всю долгую, полную множеством событий, тысячелетнюю жизнь, никому и никогда не позволявший себя коснуться ТАК, снова забился в руках магистра, молча и отчаянно. В зеленых глазах больше не сверкало ядовитое ехидство - в них стыл страх и обреченное понимание того, что противопоставить Лирию он не может ничего, не сейчас. Паладин продолжал его обнимать, прижимая к себе. Ничего больше не делал, просто держал некроманта в объятиях. Сил у скованного Тариона было не так, чтобы и много, без магии-то. Так что вскоре он затих, хотя все мускулы тонкого, почти юношеского тела были напряжены, как перед схваткой. Магистр имел удовольствие оценить всю странную, непривычную красоту темного, каждую линию его тела, доведенного до совершенства тренировками длиной в целую жизнь. Белая, словно молочная пенка, кожа кое-где была испятнана старыми шрамами, самый крупный - длинная полоска, словно от бритвенного разреза - начинался у ямочки между ключицами и заканчивался над ровной впадинкой пупка.
- Это какой-то ритуал? - Лирий проследил шрам ладонью.
Тарион вздрогнул, утвердительно присомкнул ресницы. Ритуал, да не тот, что он мог бы себе представить.
- Никогда не понимал, зачем вы уродуете себя этими ритуалами. Такое красивое тело... Хотя тебе эти шрамы даже идут.
«Если бы! Думаешь, мне было в кайф резать себя раскаленным лезвием тогда, на алтаре Серых? Давиться своей кровью, затирая ею символы в пентаграммах, пока не рухну? Нет, мы не уродуем себя ритуалами. Разве что ладони, если работаем с магией крови. Это была жертва, добровольная жертва Атуа, чтобы остановить бывших соорденцев».
Тарион скривил губы в язвительной усмешке.
- Нет, правда идут, - паладин усмешку расценил неверно.
«Ну и что? Нарисуешь еще парочку?» - некромант беззвучно фыркнул, прищурив глаза, отчего стал похож на серебристого лиса из Варайсинских снежных равнин.
- Лисенок, - тут же обрадовался Лирий. Губы некроманта, четко артикулируя, выговорили: «Лис». - Лис? А похож, - паладин перебирал его волосы. - Серебристый красивый лис...
Каменная промозглость пола, наконец, добралась до некроманта, и тот, проклиная свое тело, начал дрожать мелкой дрожью. И, даже если бы мог говорить, лучше откусил бы себе язык, чем попросил у пленителя одеяло или еще чего-нибудь. Горло все так же царапала жажда, кожу неприятно стягивала пленочка высохшего пота. Тарион усмехнулся, приготовившись ждать. Когда-нибудь паладину надоест изображать приручение дикого лиса, и он перейдет к активным действиям. А пока нужно просто дождаться ночи. И попытаться распутать вязь запирающего заклятия на кандалах.
- Замерз? - Лирий оглянулся, подхватил свой плащ, завернул некроманта в него. - Так будет теплее. Это много времени не займет, а потом угощу тебя травяным чаем. С «фейскими крылышками», надеюсь, ты их любишь. А то у меня аллергия, а юные ученики натащили мне несколько корзинок, порадовать. Закрой глаза и просто расслабься.
«Какая беспримерная забота» - выговорили немые губы, но глаза Тарион закрыл. Хотя расслабиться не получилось, даже когда тело начало согреваться. Скорее, наоборот. Действия магистра паладинов пугали тем, что некромант не знал, чего ждать. Пытки, костер - это было бы привычно, он уже не раз сбегал с костра, сбежал бы и сейчас. Но такое?
Лирий положил руки на бедра некроманта, привлек того к себе еще ближе. И снова принялся целовать, медленно, нежно. Смутно удивляясь внутри, что это не тот опыт... он же хотел иначе: опоить, проверить кое-какие показатели в ауре и выпустить. Прошло не так уж и много времени, когда упрямо сжатые губы чуть-чуть расслабились, позволяя углубить поцелуй, хотя ответа Лирий так и не дождался. Приручать дикого Лиса следовало долго. Или поступить так, как намеревался изначально. Но что-то мешало просто опоить. И паладин продолжал целовать пленника, отмечая изменения в ауре. Вообще-то, когда легкий серый дымок завился и истаял, эксперимент можно было считать завершенным. Но выпускать не хотелось. Даже такого - безвольной, зажатой куклой лежащего в руках, распяленного натянутыми цепями по полу.
- Я тебе обещал чай, сейчас принесу, - Лирий заставил себя разжать руки и отпустить пленника. Тот не отреагировал, все так же не открывая глаз и не шевельнув ни единым мускулом.
Чай паладин заваривал собственноручно. Насыпал «фейских крылышек», даже умудрился отыскать в пару к чашке еще и блюдце, которое давно считал утраченным. И спустился вниз:
- Вот, чай.
Острый зеленый взгляд полоснул по нему, как клинок. Потом некромант, к изумлению паладина, хрипло сказал:
- И что ты стоишь? Или, может, я чашку к себе взглядом левитировать должен?
- А ты умеешь?
- Умею. Но если в ваших высококомфортных подземельях прислуживает сам магистр Лирий - то зачем напрягаться?
Паладин только фыркнул, подходя, взял чашку с блюдца, поднес к губам некроманта. Тот жадно выглотал отвар, облизал тонкие губы и усмехнулся:
- Люблю я «фейские крылышки». Что угодно своим вкусом замаскируют, да? И яд, и зелье подчинения.
- Я не знаю, какие они на вкус, - отозвался Лирий. - Говорят, на мед похожи.
- Есть немного. Скорее, на нектар, - и тут же, без обиняков: - Так может, ты мне скажешь, какого дайва твои паладины меня сюда приволокли? Насколько я понял, фейерверки и зрелища пока отменяются, а у меня кладбище неупокоенное ждать не будет.
- Вообще-то, я уже получил все, что хотел, так что можешь быть свободен, - цепи звякнули, освобождая Кентариона. - Небольшой эксперимент...
- А послать запрос магистру Кентариону не судьба была? - некромант сел, старательно давя жалобы затекшего и замерзшего тела, принялся растирать запястья, не спеша вставать. Освобожденная магия мгновенно ударила в голову, как самое крепкое вино.
- Я посылал, ответа не получил, впрочем, глава вашего ордена вообще в переписку вступать отказывается. Пришлось действовать иначе... Еще чаю?
- Это когда было? - удивился Тарион, подбирая под себя длинные ноги и кутаясь в плащ паладина. - Что-то я никаких запросов не помню... То есть... - он прикусил губу, но было уже поздно.
- Та-ак, - по тону Лирия понять что-либо было невозможно. Некромант молчал, отводя глаза. «Язык мой - враг мой. Надо же, расслабился...»
- Счастлив воочию узреть вас, коллега.
- Не могу ответить взаимностью, - буркнул некромант. Дотянулся до своих штанов и сапог, кучей лежащих в углу камеры, куда их отшвырнул Лирий, кое-как поднялся, стараясь не хвататься руками за стены. И принялся одеваться. Лирий отошел к выходу, о чем-то переговорил с паладинами. И швырнул Кентариону новую черную мантию.
- Благодарю, - тот упаковался в одежду, одернул мантию и слегка насмешливо поклонился: - До встречи, надеюсь, нескорой, коллега. Прошу простить за использование Силы, но меня уже заждались.
Прямо под его ногами распахнулся телепорт, и некромант шагнул в него. До магистра Лирия донеслось только:
- Спасибо за чай.
Паладин саданул кулаком в стену, с наслаждением расшибив руку в кровь.
Магистр Ордена Атуа Призывающего был, пожалуй, самым необычным магистром за всю историю существования ордена. У него была резиденция в Дараме, том самом, что звался Оплотом Тьмы. Вот только застать магистра в ней было не легче, чем оседлать ветер. Он постоянно путешествовал по Кидонии, по мере сил помогая своим собратьям, иногда задерживался у кого-то в гостях, увлекаясь новыми проектами или разработкой очередного заклинания. Атуанцы знали: хочешь увидеть магистра - пошли поискового дайва, если это срочно - Кентарион Асситерай появится тотчас, как только дух его отыщет. Если дело терпит - доберется пешком или на гэльбе. Страсть магистра к водным коням была источником неиссякаемых шуток для орденцев, правда, шуток беззлобных и с толикой уважения. Не всякому некроманту или стихийнику подчинялись злые и своевольные духи воды. С Кентарионом у них была взаимная любовь.
Магистр Лирий же, напротив, практически не выходил из своей башни, только юркий горностай по округе шнырял. Юные паладины порой перешептывались, что лично видели, как магистр верхом на серебряном коне улетает прочь от окна своей комнаты... Лирий только посмеивался и лукаво спрашивал, не на метле ли, часом, он вернулся.
В очередной раз вернувшись в Дарам, Тарион со стоном закопался в накопившуюся корреспонденцию, грудами свитков и писем сваленную на его стол. Атуанцы, вообще-то, были не самым централизованным орденом, подчиняясь цеховым Старшинам по округам, а те уж, в свою очередь, посылали отчеты магистру. И сейчас тому предстояло разобрать годовой завал, кляня только собственную непоседливость и разгильдяйство.
Тарион уселся в кресло и взмахнул рукой, сортируя корреспонденцию по срочности. Что-то, явно устаревшее, отправилось сразу в камин, что-то требовало немедленного рассмотрения. На глаза некроманту попался переливающийся отблесками солнечного света конверт, он вынул его из груды писем и хмыкнул: печать на пергаменте была с оттиском в виде львиной головы. В сухих и казенных выражениях магистр Лирий уведомлял коллегу о том, что недавно был задержан молодой некромант, обвиняемый в том, что довел до инфаркта почтенного старосту одной деревни, оживив труп его тещи.
- Опять Дарий куролесит... О, Атуа Всемилостивый, вот как вынуть шило из этой задницы? - вопросил Тарион в потолок, но Атуа, видимо, и сам не знал ответа на этот вопрос, и потому знака своему верному адепту никакого не подал. Некромант вздохнул и придвинул себе чистый лист пергамента, взялся за перо и задумался.
Через час из окна его кабинета вылетел дайв-филин, неся запечатанный сургучной печатью с лисьим абрисом конверт.
«Магистру Ордена Истара Светоносного, Лирию Осиянному.
Разрешаю выпороть мальчишку на конюшне, чтоб сесть не мог суток трое. И отослать под конвоем в Дарам, я сам разберусь. Почтенного старосту исцелили, или требуется помощь некроманта?
С уважением, Кентарион Асситерай, магистр Ордена Атуа Призывающего.
P.S.: вы не могли бы прислать с ним же «фейских крылышек»? У нас на пустошах нынче неурожай на травы», - гласило письмо.
Пороть Дария никто не стал, Лирий поступил куда ехиднее, составил безвредное длительное заклинание клея и прилепил запястья пойманного к копчику. На шею ему повесили корзинку «фейских крылышек» и благословили хорошим пинком.
Кентарион посмеялся, но освобождать юного балбеса не торопился, пока заклинание само не распалось. А магистру отправил того же филина, который, ничтоже сумняшеся, разбудил Лирия в глубокую ночь и голосом Тариона гулко поблагодарил, перебудив всех в радиусе десяти метров. За что оказался пойман, на башку ему нацепили латную рукавицу и пару раз по ней постучали. Дайв обиженно рассыпался в руках паладина облачком искорок, рукавица шлепнулась на ногу, ушибив пальцы.
Следующим утром Кентариона ласковым укусом в шею разбудил горностай. И проверещал: «Не стоит благодарности» так, что чашка на столе пошла трещинами. Ловить юркого белоснежного зверька полусонный магистр не стал, просто перекрасил в рыжий цвет и отослал обратно, закопавшись в подушки досыпать.
Следующие полгода он снова провел в дороге, почти не заглядывая в Дарам. И в какой-то из стылых зимних дней оказался на тракте, ведущем в Брайнэ. Пешком, потому что гэльбы в это время года путешествовать отказывались, демонстрируя куда большую разумность, чем люди. А свой резерв магистр потратил на запечатывание очередного прорыва Тьмы вблизи столицы, и пополнить его, чтобы сотворить телепорт хоть до ближайшего трактира, было негде.
Тарион шел, слегка ежась от пронизывающего ветра, кутался в подбитый лисьим мехом плащ и раздумывал над плетением очередного экспериментального заклинания обогрева.
- Замерзли, коллега? - ехидно поприветствовал его Лирий, появляясь откуда-то из начавшегося снегопада. Некромант погасил разгоревшиеся в покрасневших от холода пальцах «смертные искры», получавшиеся у него независимо от состояния резерва, неприветливо покосился на сидящего в седле паладина, для чего пришлось запрокинуть голову, и буркнул:
- Не настолько, чтобы воспользоваться вашим гостеприимством, коллега. Хотя, от чая я бы не отказался.
- Тогда моим гостеприимством воспользоваться все же придется. Забирайтесь.
Благоразумие вопило, что это ловушка, и ехать в Цитадель Света может только безумец. Но ветер и метель особого выбора не оставляли. И Тарион взялся ледяными пальцами за протянутую ему ладонь, взбираясь в седло позади магистра паладинов. От примерзания к металлу латной перчатки его спасло только то, что температура его рук и доспеха была уже одинаковой. Лирий стащил латные перчатки, взялся теплыми руками за ладони некроманта, растирая. Потом помедлил немного и спрыгнул, взяв коня в повод:
- Замерзнешь прижиматься, латы обледенели.
- И к-как в-вы в этих к-консервных б-банках в-вообще умудряетесь п-передвигаться? - простучал зубами некромант.
- Они же зачарованные. Внутри тепло. Терпи, скоро будет чай, горячий.
Лирий стащил плащ, закутал в него некроманта. Тот благодарно уткнулся носом в меховую опушку капюшона, наплевав на ранги, свой и Лирия, принадлежность к противоборствующим сторонам их обоих. И даже умудрился задремать, слегка пригревшись. Плащ пах сталью, терпкой ноткой пота и почему-то солнцем. Вот только во дворе Цитадели, спешившись, Тарион пошатнулся и едва не рухнул на камни, когда противно закружилась голова и навалилась внезапная слабость.
- Кажется, я все-таки простыл, - пробормотал он, цепляясь одной рукой за ремень стремени, а второй - за плечо Лирия.
Паладин поднял его на руки:
- Сейчас вылечим. Попьешь травяных отваров, поспишь.
- Только не в подземелье, - еще умудрился съехидничать отключающийся некромант, правда, губы уже не слушались, и усмешка вышла больше похожей на жалобную гримасу, а потом он и вовсе уплыл куда-то в тепло и запахи цветущего луга.
Когда некромант очнулся, вокруг было тепло, обнаженного тела приятно касалось что-то прохладное и влажное, а еще было так восхитительно сумрачно, это ощущалось и сквозь закрытые веки. Открывать глаза не хотелось, и некромант позволил себе еще пару минут блаженства. Даже нывшие кости и кашель не могли ему помешать наслаждаться легкими прикосновениями чужих рук... Тарион вскинулся, как ошпаренный, широко распахнув с трудом фокусирующиеся глаза.
- Ты? Опять? - судорожно кутаясь в меховое одеяло.
- Лежи, - Лирий придержал его раскачивающееся тело за плечо. - Никто на твою невинность не покушается.
- Небольшой цены сокровище, - хмыкнул некромант, откидываясь на подушки, - но единственное у меня оставшееся. Потому и берегу, раз другого нет.
Паладин продолжил обтирать его, медленно и бережно.
- Как ты себя чувствуешь? Я немного полечил магией, но особо вмешиваться побоялся.
- Горло болит, а так все в порядке, - покривил душой Тарион, которому не особо хотелось обременять своей больной тушкой Лирия, да и быть в долгу перед идейным врагом тоже.
Лирий отправил тряпку в таз, укутал некроманта одеялом, подоткнул то со всех сторон. Делал он это медленно и словно в каком-то полусне.
- С чего такая доброта вдруг? - подозрительно осведомился Тарион и раскашлялся в подушку.
- А? - похоже, Лирий не спал долгое время, соображал медленно.
- Ничего, - вздохнул некромант, - я занял твою постель? Прости, я сейчас встану.
- Лежи, - мужчина тяжеловесно поднялся, без малейшего усилия подхватил кресло, переставил его к кровати, уселся и мгновенно задремал. Однако видно было, что спит паладин чутко, готовый в любой момент отреагировать на кашель Тариона. Некромант смотрел на него, изумляясь себе и происходящему. Потом выпростал руку из-под одеяла и сотворил несколько легких пассов, сплетая сонное заклятие. Отправил его коротким движением руки в паладина, понаблюдал, как плотнее смеживаются веки Лирия, становится глубже и спокойнее дыхание, и подвинулся к стене. Через пару минут тяжелое тело паладина выплыло из кресла, повернулось горизонтально и улеглось на кровать. Тарион зажал рот и тяжело раскашлялся в подушку, чувствуя, что на элементарную левитацию грохнул большую часть сил. Потом накрыл краем одеяла паладина и задремал с чувством выполненного долга.
Сквозь сон Лирий пригреб больного к себе, обнял. Тот даже не вякнул, уткнувшись в сильное плечо носом, ему было тепло и хорошо. Впервые в долгой жизни он спал рядом с кем-то в одной постели, и это не казалось неправильным.
Проснулся паладин, чувствуя, что на ком-то лежит, и этот кто-то еще (не иначе как попущением Атуа) слабо шевелится. Он приподнялся на локтях, разглядывая немедленно закашлявшегося, когда стало возможно вдохнуть, некроманта.
- Нет, кха... вам... кха-кха... нужно герб поменять, - отдышавшись, прохрипел Тарион, даже не пытаясь выползти из-под далеко не легкого паладина, - на кита, например. Или слона.
- Лев тоже много весит.
- Ну, да… - Тарион замолчал, прикрыл глаза, стараясь не смотреть в нависшее над ним лицо Лирия. Лежать голышом под паладином было стыдно, пусть он и был и одетым. Тот скользил жадным взглядом по телу некроманта, чуть отстранившись, потом все-таки не удержался, поцеловал его. Тарион, опешив, даже губы не успел сжать, правда, и не ответил, только глаза прикрыл, пряча затаившийся страх под ресницами. И пальцами в простыню вцепился, чтобы не ударить на автомате чем-нибудь мерзопакостным.
- Так вот какие они... «Фейские крылышки».
- И какие? - голос некроманта прозвучал ровно, словно ничего не происходило.
- Как солнце, - восторженно отозвался паладин.
Тарион хмыкнул, уперся ладонями в грудь Лирию.
- Слезь с меня, пожалуйста. Если уж не собираешься ничего делать. Мне так не очень удобно, ты тяжелый.
- А что я с тобой должен такого сделать, лежа на тебе одетым? Разве что еще раз поцеловать, - Лирий перекатился, улегшись рядом.
- Откуда я знаю твои намерения, светлый? Что такого приятного в поцелуе с «богомерзким исчадием Тьмы, творящим зло под покровом ночи»? Заметь, это я цитирую проповедь одного из твоих мастеров.
- Приятного... - Лирий мечтательно уставился в потолок. - Это словами не объяснить. Просто весь мир переворачивается.
- Угу. Тебя Истар по темечку мечом не «благословлял», часом? - фыркнул некромант и снова раскашлялся. - Да что ж такое? Я уже лет двадцать зимой не болел! Это все твои подземелья, чтоб им провалиться!
- Это все твой ослабленный иммунитет, - Лирий положил ладонь ему на грудь, вливая исцеляющую магию.
- Зачем лечишь? Такой шанс был - угробить тихонечко заклятого врага, труп в поле вывезти и бросить - сам, мол, замерз. Никто б и не прикопался, - в голосе Тариона было больше усталости, чем яду. Бессмысленная война между светлыми и темными, периодически вспыхивающая кровопролитными сражениями, ему надоела хуже, чем бумажная работа с отчетами.
- Я тебя врагом не считаю. Усни, Лисеныш, ты еще слаб.
- Ты, может, и нет. А объясни-ка, попробуй, своим паладинам... Что некроманты - это не воплощенное Зло, а санитары кладбищ. Мы же Тьму не призываем, а сдерживаем... - видно, было что-то в магии паладина, отчего Тарион начал зевать, а глаза сами собой закрылись. - Мы просто... чистим... просто, такая Сила...
- Спи, Лисеныш, - повторил Лирий, укрывая его одеялом. - Разберемся со всем потом.
Второй раз некромант проснулся уже ночью. На столе рядом с окном горела свеча, посвистывал сквозь щель ставне сквознячок, а под меховым пологом было удивительно тепло и уютно. Шевелиться не хотелось, но организм требовал встать и не позволить кое-каким органам лопнуть. Паладина в комнате не было, видимо, ушел по каким-то своим делам. Тарион поискал глазами свою одежду, нашел мантию на спинке кресла, накинул ее на голое тело и обул сапоги. И задался вопросом, где искать в этом замке отхожее место. Осторожно приоткрыл дверь, выглянул в щелку, опасаясь увидеть стоящих на часах у комнаты магистра паладинов. Коридор был пуст, только сквозняки колебали пламя факелов на стенах.
- Главное, идти все время по правой стороне, - пробурчал себе некромант, не понаслышке знавший, как легко заблудиться в лабиринте переходов таких замков. Собственно, потому он и не любил подолгу бывать в Дараме - каменные стены вокруг вызывали неприятные воспоминания и, казалось, давили на плечи, как стенки гроба.
- Добрый вечер, темный, я могу чем-то помочь? - за поворотом уже оказался паладин, явно шедший куда-то по своим делам. - Проводить до главного зала? Чьей-то комнаты? Желаете посетить библиотеку? Лазарет?
- О, Атуа Милосердный! - Тарион схватился за сердце и прижался к стене. - Нет, мне бы... уборную найти.
- Вы прислоняетесь спиной почти что к ее двери, темный, - вежливо произнес паладин.
- Благодарю, - поспешно кивнул некромант, нашарил дверное кольцо, не отрывая глаз от странного паладина, не кинувшегося на него с мечом или каким-нибудь особо неприятным заклинанием, а спокойно прошествовавшего дальше.
- Неладно что-то в Кидонийском королевстве. Или у меня с головой, - второе было более вероятно, так что найденной в комнатке бадье с чистой водой Тарион обрадовался даже сильнее, чем возможности опорожнить мочевой пузырь. Поплескал в лицо холодной водой, потом задумался над бадьей. Подогреть воду заклинанием было несложно, тем более, ночью, что он и сделал. Разделся, становясь в горячую воду, принялся отмывать с себя неприятное ощущение прошедшей болезни и пот.
- Полотенца лежат на полке рядом с тобой, - раздался спокойный голос входящего Лирия. - Чистая мантия там же, она белая, но как-нибудь уж перетерпишь.
- Спасибо, - так же спокойно отозвался Тарион, не поворачиваясь к нему лицом, - только ты не мог бы выйти? Не привык я мыться под надзором.
- Конечно, я просто принес тебе немного мыла.
- Давай, - неприкрыто обрадовался некромант, протягивая руку назад. Помыться не просто водой, а еще и с мылом - было просто блаженством. Лирий вручил ему горшочек с цветочным мылом.
- Помочь?
- С чем? Спинку потереть? - фыркнул некромант, выливая себе на голову кувшин воды и с наслаждением втирая в длинные, густые платиновые пряди ароматный состав.
- Как вариант. Руки опусти, Лисеныш, - паладин принялся явно привычными движениями промывать волосы некроманта. Тот покорно замер, чуть откинув голову назад, чтобы мыло не капало в глаза. Прикрываться он и не думал - зачем, если паладин его уже во всех видах видал? Хотел бы, давно б уже взял, еще там, в подземелье. Тарион прекрасно помнил его слова, что в этом плане костлявый некромант паладина не интересует. Лирий промыл его волосы, сполоснул, принялся отмывать самого некроманта. Тут уж Тарион отвел его руки, почти сдержавшись и сделав это аккуратно.
- Не надо, спасибо, я сам справлюсь.
Нет, ему не было неприятно, вернее, в том, что он чувствовал, паладин был не виноват. Просто даже за более чем восемьсот лет тяжелые воспоминания не сгладились, чужие прикосновения, если это не помощь при ранениях или в болезни, все так же вызывали неприятие.
- Хорошо. Дорогу до комнаты ты помнишь.
Удалялся паладин почти бегом.
Некромант домылся, заклинанием высушил волосы, подумав, что, если Истар еще не убил его молнией за темную магию в стенах Цитадели, то от еще одного бытового волшебства хуже не станет. Обернулся полотенцем и растерся до красных полос на коже, прогоняя последние отголоски слабости. Повертел в руках белоснежную паладинскую мантию, фыркнул и перекрасил ее в зеленый цвет, потому что черный не получился.
«Заговоренная она, что ли?» И вернулся в комнату Лирия, никого не встретив по пути.