На черном мотоцикле в закат
Третья серия.- Завтракать предлагаю у меня. Вернее, же обедать, - Александр посмотрел на часы, усмехнулся: - Хорошо, что у сестер есть ключи, иначе меня бы и в самом деле убили по телефону.
Андрей угукнул, выбирая, во что бы такое из своего дворянского гардероба облачиться в этот темный непогожий осенний день. Ладога не стал ему мешать, убрал постель, сдул и свернул матрас и сел на притащенную из кухни табуретку, наблюдая. Для виду - листая один из учебников. Андрей задумчиво изучал черную шелковую рубашку, белую шелковую рубашку и синюю шелковую рубашку, мучаясь проблемами выбора. Или просто о чем-то задумался.
- Вороненок, - Александр усмехнулся. Ему просто нравилось придуманное для Андрея прозвище. Называть его по имени, даже если ласково - все равно было не так.
- М-м-м? - тот развернулся, улыбнувшись.
- Ты над чем завис?
- Над тем, что надеть.
- Надень синюю, мне цвет нравится. К глазам подходит.
Мужчина убрал книгу обратно на полку, подошел и забрал из рук Андрея вешалку с означенной рубашкой.
- Только скорее. Иначе мы никуда не пойдем, и тогда вся ватага стихийных бедствий под кодовым именем «моя семья» придет сюда.
Андрей одевался быстро. Рубашка, черные прямые джинсы. И страдальческое выражение лица, сопровождаемое потиранием поясницы.
- Все так плохо? - виновато спросил Александр, поцеловал его в щеку.
- Это приятно, правда. Только вот двигаться придется плавно и медленно.
- Прости, я должен был держать себя в руках, - Ладога подумал, что Андрея можно было бы запускать в тыл врага, для полной деморализации противника - ни одна, даже стальная воля, перед его обаянием и солнечной улыбкой, не устояла бы.
Андрей подошел, поцеловал его в щеку.
- Нет уж, лучше не держи. Таким ты мне больше нравишься... Зря я тебя два месяца соблазнял, что ли?
- А ты соблазнял? - на лице историка отразилось почти искреннее недоумение. Правда, глаза снова выдали, в них золотистыми искрами блестел смех.
- Конечно, - Андрей одернул рубашку. - Ну, я почти готов.
- И когда ты решил меня соблазнить? - Александр подхватил сумку, пакет с подаренной бутылью и прошел в коридор.
- Как только увидел. Ты такой был... Ну, такой...
- Занудный? Правильный? Скучный? - подсказал, обуваясь, Александр.
- Потерянный. Бабушка здорово проехалась тебе по нервам.
- Да, меня тогда несколько пришибло осознанием, что работать придется в женском коллективе. Сложно перестроиться. Да и... ладно, готов? - Ладога снял с гвоздя его плащ, нахмурился - тот был слишком легким для осени. - Ты точно не замерзнешь? Свитер надеть не хочешь?
- Нет, не замерзну, все отлично. Плащ теплый.
- Перчатки возьми.
Уже у двери Александр поймал его, наклонился, целуя в губы.
- Не тушуйся, у меня дома на тебя никто не станет смотреть косо. Девочки у меня по характеру прямые, как палки - что подумают, то и скажут. За пазухой никогда камня не держат.
- Посмотрим. В конце концов, я привык...
- Это-то меня и бесит, - резко кивнул Ладога. - Приходится привыкать к прессингу и презрению. Или скрывать все в себе.
Андрей остановился у двери, обнял его, поцеловал в ответ.
- Все будет хорошо. Живут же люди.
- Выживают - да. Такие, как мы, не живут. По крайней мере, в этой стране.
Александр спустился на пролет лестницы, закурил, глядя, как Андрей закрывает двери. Он был спокоен, хотя это спокойствие было всего лишь созданной, закаленной за почти двадцать пять лет маской. Он тоже рано понял, что отличается от сверстников. И пришел просить совета у тех, кому доверял - у родителей. А в итоге получил пять лет кошмара, ежедневного и ежечасного. Ему было почти не стыдно испытывать не боль и не скорбь, когда родители погибли в автокатастрофе. Ему просто некогда их было испытывать - на руках у двадцатилетнего Сашки остались две сестры-подростка. Тане было двенадцать, Свете - десять. Он до сих пор не понимал, как сумел не порваться, учась на бюджете в день, работая в ночь, воспитывая не самых спокойных девчонок. Он и служить пошел не потому, что не мог бы найти себе работу по специальности, а потому, что контрактникам платили раза в три больше, чем учителям. И тогда же заставил себя забыть о возможности личной жизни как таковой.
Александр усмехнулся, мысленно подсчитывая годы. Выходило так, что за два месяца Андрею удалось прошибить броню, которую он наращивал пятнадцать лет. Потенциал маленькой атомной боеголовки. Андрей чертыхался, запирая дверь, вполголоса бурчал что-то о замке, который давно пора сменить, о Сашке, который умотал невесть куда, хотя обещал помочь с квартирой.
- Что тебе помочь? - Ладога, ушедший в собственные мысли, отреагировал на привычное, в общем-то, обращение.
- Да не тебе, - Андрей смешливо фыркнул. - Я на старшенького привычно ругаюсь. Вечно наобещает, что поможет, а потом... ай, да закройся ты!
Александр поставил сумки на подоконник, затушил сигарету и вернулся. Мягко забрал ключи из руки Андрея, поднажал плечом и запер замок.
- Я вечером посмотрю, что надо сделать, идет?
- Идет, - согласился Андрей, бросил взгляд в окно подъезда и заметался. - Ой... ой, мне кранты.
- Нам кранты. Но мы еще побарахтаемся, - спокойно констатировал надвигающуюся проблему в лице Ираиды Георгиевны мужчина. - Что говорить будем?
- Честно во всем признаваться, тогда убьют не сразу, а еще немножко попинают и можно будет уползти, прикрывшись штукатуркой.
- Будем решать задачи по мере их поступления. Идем. На улице она отчитывать не будет, мне кажется, а возвращаться нам некогда, надо и совесть иметь, мы уже опаздываем.
Андрей поспешил сбежать вниз.
- Бабушка! Ты пришла навестить меня? А пирожки принесла?
- Андрей! Куда ты собрался снова? А... а...
Александр придержал дверь подъезда, чтобы она не хлопнула, поздоровался с непрошибаемо-вежливой полуулыбкой:
- Доброе утро, Ираида Георгиевна.
- Андрей!
- Бабушка, мы уже опаздываем.
- «Мы»? Андрей, что у тебя с походкой? Андрей! Вы хотя бы нашли кондомы в аптечке?
- Лучше бы мы нашли там смазку. Спасибо за заботу, Ираида Георгиевна, и прошу прощения, мы и в самом деле уже опаздываем, - лучезарно улыбнулся историк. Перехватил поудобнее пакет, кивнул бледной, с алыми пятнами на щеках, женщине.
- Надеюсь, что инфаркта не будет, - пробормотал Андрей, утаскивая его за собой.
- Не думаю. Она обо мне догадывалась еще с первого дня нашего общения, так что особым шоком это для нее не стало. Так, - Александр остановился на выходе из двора, - ты в состоянии пройти десять кварталов, или поедем на автобусе?
- В состоянии, общение с бабушкой меня так бодрит.
- Ладно, если что - отлежишься у меня.
Александр, как оказалось, жил не так уж и далеко от школы. Просто в другом направлении. И если Андрей обитал в старой хрущевке, то квартира историка располагалась в одной из относительно новых высоток. Ладога открыл дверь подъезда магнитным ключом, пропустил парня вперед и кивнул:
- Нам на лифте. Десятый этаж.
- Здорово. Так высоко.
- Когда ломается лифт - становится еще здоровее, - фыркнул мужчина. - Хотя это бывает редко.
- Ну, это не шестнадцатый этаж. Вот там да... Бегать было здорово.
Двери в квартиру Ладоги были несколько необычными, если не сказать больше. Вообще, подъезд был чистеньким, кошками и прочей пакостью в нем не воняло. Но эта площадка на три квартиры отличалась особо.
- Светкина работа. Она старый ролевик, а я не возражал, - усмехнулся историк при виде лица Андрея. - Скажи «Друг» и входи.
- Mellon, - прищурился Андрей.
Дверь щелкнула и открылась. Александр поспешно поставил на пол сумки, чуть пригнулся.
- А сейчас будет нападение гоблинов...
Из квартиры вылетели стазу три маленьких ураганчика, повисли, вереща, на шее у Ладоги.
- Тихо! Уроните. Ну-ка, отпустите бедного меня, пострелята. Познакомьтесь, это Андрей.
Они отцепились от Александра, уставились тремя парами глаз на парня. Все трое были удивительно похожи друг на друга и на своего дядю. «Ладожская порода», как говорила Танька. Андрей задвинулся за спину сопровождающему и отказывался оттуда выползать.
- Дядя Андрей, мы не кусаемся, - девочка, лет семи на вид, состроила ангельское личико и обошла Александра с одной стороны. Мальчишки - погодки, лет десяти-одиннадцати, - с другой.
- Очень на это надеюсь, - пошутил Андрей. Ему протянули ладошку. Он с совершенно серьезным видом поцеловал руку девочке.
- Рад познакомиться со столь очаровательным созданием.
- А мы еще не познакомились. Я Лора. Это Денька и Макс.
Андрея мягко, но неумолимо увлекали в пасть дракона - в квартиру, где слышались женские голоса, шумела вода, шкворчало что-то явно аппетитное, и откуда на всю лестничную клетку разносились обалденные ароматы. Он улыбался, но в целом напоминал настороженного кота, готового сигануть в ближайшую форточку. А Ладога успокаивать его явно не собирался, хотя и попросил племянников:
- Так, орда, не тормошите гостя. Что, матерям уже помогать не надо? Тогда поможете мне.
Квартира начиналась широким длинным коридором, в конце которого стояло странное нагромождение труб, гнутых рычагов и тросов. Присмотревшись, Андрей понял, что это тренажер, собранный, скорее всего, вручную. У входа располагался шкаф-купе, куда Александр повесил снятый с парня плащ и свою куртку, туда же, на полочки, поставил их ботинки. От этого коридора шел еще один - короткий и светлый, на кухню, и там же располагалась дверь в санузел. В комнату двери не было - вместо нее была арка, украшенная переплетением живых хедер.
- Что-то мне как-то... Не по себе.
- Андрюш, чего именно ты боишься? - Александр взял его за плечи и повел в комнату. Дети без понуканий ушли на кухню, оставляя их вдвоем.
- Не знаю. Просто не по себе... Много людей.
- У меня большая семья. И очень дружная. Это еще не пришла Танькина Марина. Я не заставляю тебя немедленно идти и знакомиться со всеми. Посиди, отдохни.
Андрей присел в кресло.
- А дети чудесные.
- О, поверь, я старался, - мужчина тихо рассмеялся, поцеловал его в макушку. - Тебе телевизор включить? Или музыку, диски на полке, пульт тоже где-то там, разберешься? А я пойду оправдываться, повинную голову меч не сечет, надеюсь, не убьют.
- Нет, посижу в тишине, соберусь с мыслями.
- Только не сбегай, хорошо? - Александр улыбался, а глаза были серьезны.
- Если только в шкаф, как и положено приличному любовнику.
- Хм.
Ладога не стал ничего говорить, просто приподнял его голову и поцеловал. И ушел на кухню. Дверь туда явно сразу же закрыли, потому что звуки и голоса стали почти неразличимы - звукоизоляция в этом доме была на высоте. Андрей получил возможность осмотреться и «обнюхаться». Комната была одна, как Александр и говорил, зато огромная и светлая. У той стены, за которой был коридор на кухню и сама кухня, стоял сложенный стол-книжка, длинный деревянный стеллаж с книгами, музыкальным центром и двумя закрытыми дверцами внизу. Широкое окно и балконная дверь были прикрыты тонкими золотистыми занавесками, собранными атласными лентами по бокам. На противоположной кухонной стене снова высились стеллажи, стоял небольшой журнальный столик с кипой папок, тетрадей, журналов и методичек на нем, висела довольно большая плазменная панель. Основную часть комнаты от спального места отгораживали два кресла. А за ними, в нише, стоял широченный диван, над которым висело бра, переливаясь хрустальными искорками-радугами.
Андрей, точь-в-точь кот, прошелся, крадучись, осмотрелся, явно удовлетворился увиденным. В комнате было много места, а еще много живых цветов. Под окном и на подоконнике стояли аккуратные горшки, разрисованные вручную, украшенные камешками, ракушками, стеклянными шариками и бусинами, в которых буйно цвело и зеленело что-то, названия чему Андрей не знал. А еще в квартире историка царил идеальный порядок. Ничего нигде не валялось, кроме, пожалуй, завала рабочих материалов на столике, но это все было явно в спешке перенесено из кухни, где Александр работал. Поверх кучи тетрадей стоял приоткрытый ноутбук, мягко мерцая экраном. Эта комната казалась полной жизни, не то, что пустая и холодная безличная квартира самого Андрея.
На стене напротив дивана висело множество рамок. К удивлению парня, в них были не фотографии, а рисунки. Причем некоторым было явно больше десяти лет. Андрей подошел поразглядывать их. Что-то, скорее всего, срисовывалось. Что-то нет. Эльфы, кентавры, единороги. Иллюстрации к фэнтези, корабли, самолеты самых удивительных конструкций. И портрет формата А-4. Александр. Или, скорее, Саша - потому что парню, нарисованному простым карандашом с фотографической точностью, было вряд ли больше двадцати-двадцати пяти лет. И он был в форме. Даже можно было различить лейтенантские лычки. Андрей улыбнулся, обнимая себя за плечи.
- А ты почти не изменился, - произнес он на звук шагов за спиной.
- Да? Со стороны виднее, - Александр поцеловал его в шею. - Ну, как, успокоился? Можно тебя познакомить с моими девочками? Это, - он кивнул на стену, - Светлана рисовала.
Андрей прижался к его груди, прикрыл глаза.
- Удавен как спокой.
- Не бойся. Идем, - Ладога усмехнулся и потянул его за собой.
Кухня оказалась огромной, на ней вполне спокойно поместились холодильник, мебельная стенка и плита по одной стене, стиральная машинка у примыкающей к ванной стене, и мягкий уголок с овальным раздвижным столиком напротив двери. И даже трое детей, увлеченно что-то строгающих в миску, сидя за столом, и две женщины, которые походили на старшего брата, как две капли воды на третью. Такие же сероглазые, русые, спокойные и очень высокие. У той, что выглядела помладше, волосы были коротко острижены, у старшей через плечо была перекинута толстая коса, достававшая кончиком до середины бедра.
- Добрый день, - Андрей кивнул им. Улыбнуться так и не получилось.
- Привет.
- Привет, - почти в один голос. И улыбки - такие же, как у старшего брата - спокойные, доброжелательные. Искренние.
- Света, - та, что с косой. Рука у нее по-мужски широкая, крепкая. Теплая, даже горячая. Андрей пожал руку, перевел взгляд на вторую сестру.
- Таня, - у нее рука была поизящнее, на безымянном пальце блестело простенькое серебряное колечко, вроде обручального.
- Андреас, - парень сообразил представиться.
- Ну, если с официозом покончили... - Света протянула ему миску с морковью и терку. - Помогай. Саш, ты бы дал своему парню футболку, а?
Андрей вспыхнул, пошел пятнами, как мухомор.
- Не красней, все свои, - Таня подмигнула. - В самом деле, иди, переоденься, у Сашки где-то моя майка должна валяться, а то в его футболке ты утонешь.
- Да я и так могу, я аккуратно умею готовить.
- Ну, смотри, принц, - Таня быстро, деловито поддернула ему манжеты, закатала рукава. И протянула снятый с крючка фартук. Андрей облачился в него, затянул завязки. И приступил к натиранию моркови.
- Саш, Марину забрать от магазина можешь?
- Она возле «Айсберга»? - Александр уже успел переодеться, сменив строгий темно-синий костюм на домашние легкие джинсы, продранные на колене, и тонкую футболку.
- Угу. И опять, как ишак, нагрузилась.
- Вороненок, не испугаешься остаться на растерзание этим фуриям? - тихо, на ухо, спросил парня Ладога.
- Они милые, - отозвался Андрей. - Не побоюсь.
Александр чмокнул его под ухо и вышел. Через пять минут щелкнула входная дверь. Андрей сосредоточил все внимание на овощах. Его никто не дергал, не старался разговорить, хотя любопытные взгляды временами бросали. Уши пылали, щеки горели, но готовку он не бросал, раздумывая, почему он отказался пойти с Александром.
- Сильно голодный? - потертую морковку у него отобрали, Света благодарно улыбнулась. - Могу налить молока, аппетит не перебьет, но живот урчать не будет.
- Люблю молоко, - обрадовался Андрей.
- Холодного нет, только теплое, а то у нас тут трое любителей нахлебаться из холодильника и потом болеть.
- Теплое я тоже люблю.
Перед ним поставили пузатую глиняную кружку с молоком. Дети предъявили полную миску нарезанного салата.
- Мам, нам тоже молока?
- А я не хочу, - отказался кто-то из мальчиков.
Андрей приложился к кружке, блаженно вздохнув. Молоко он и впрямь любил до одури, слишком редко приходилось пить раньше. Его легонько погладили по голове. Напротив, на табуретку, села Таня, чистить чеснок.
- Спасибо, Андрей.
- За что? - он удивился.
- За Сашку.
- Он чудесный.
Она кивнула.
- У него уже давно глаза так не светились.
- Я его не кормил галлюциногенами, если что.
Они рассмеялись, обе.
- Это хорошо.
- Только галлюциногенов ему и не хватало по жизни.
- Вы с ним работаете вместе, да?
- Да, я математику преподаю.
- Вау, круто!
- Лет через шесть будешь моих оглоедов учить, - усмехнулась Света. - В следующем году обоих в вашу школу отправлю.
- Почему через шесть? Они вроде уже в моем звене.
- Лорке пять только, - фыркнула Таня. - А Деньке и Максу - шесть и семь.
- Мы в один класс хотим, - набычился старший, Максим. - Я маму уговорил меня с братом в школу отдавать.
- Ну, неплохой вариант, легче будет обоим вместе учиться.
- Я тоже хочу, - вздернула подбородок Лора. - И пойду.
- Что, сразу все втроем?
- Да! - хором. И смотрели на Андрея так, будто от него что-то зависело. Он же просто растерянно улыбался.
- Школа у нас хорошая, учителя добрые.
- А Саша рассказывал, что у вас завуч строгая. И англичанки обе, - наябедничала девочка.
- Ну, строгие, но не злобные же.
- А ты?
- А я... А я разный.
- А ты, правда, Сашу любишь?
- Лорка!
Андрей предпочел уткнуться в кружку с молоком.
- А чего он краснеет? У тебя температура, дядя Андрей? - ко лбу прижалась теплая ладошка. Андрей метал панические взгляды на женщин.
- Лорка, иди в комнату, порисуй. Максим, вы с братом тоже, - скомандовала Таня.
- А Сашин ноут взять можно?
- Только ничего не удалять. Рисовалку сама найдешь?
- Да! - дети мгновенно унеслись из кухни.
- Извини, Андрюш.
- Я понимаю, дети.
- А я б тоже не отказалась узнать ответ. У Сашки в последний месяц только и разговоров, что о тебе. Но, насколько я понимаю, вы вместе со вчера, так что даже спрашивать не стану, - Света отставила с огня высокий сотейник и передвинула на конфорку чайник.
- Ну, ночевал он у меня первый раз.
Дальнейшие расспросы прервал щелчок двери и веселые голоса в прихожей.
- У меня сейчас апельсины выва... стой! - по коридору раскатились яркие оранжевые плоды. Александр невнятно чертыхнулся. Андрей бросился помогать их собирать. И почти впечатался в грудь хрупкой большеглазой брюнеточки.
- Ой!
- Марин, это Андрей. Андрей, это Маришка, Танина жена. Марш отсель оба, я сам все соберу, - скомандовал Александр. Судя по тому, как стоял - его снова подвело колено.
Андрей принялся собирать фрукты.
- Сам с усам по двору шастает, а апельсины я соберу.
- А я помогу, - Марина протянула ему пакет, потянулась за закатившимся под шкаф плодом. Александр стоял, улыбался, пережидая боль.
- Спасибо, ребят.
Андрей оттащил фрукты на кухню, вернулся к нему.
- Пойдем, обопрись, и попрыгали в комнату.
Мужчина беспрекословно подчинился, на сей раз не геройствуя, а и в самом деле опираясь на его плечи. Добрался до кресла, сел, откидываясь на спинку и вытягивая ногу. Андрею в руку ткнули тюбик с кремом.
- Я сейчас бинт принесу, - Лора крутнулась на пятке и умчалась на кухню.
Андрей устроился на полу, добрался до колена Александра, закатав тому штанину до уровня бриджей. И принялся больное место проглаживать. Александр молчал, чуть щурился и улыбался ему. Потом потянулся и накрыл ладонью кисть, прижимая к колену.
- Спасибо, Вороненок.
- Стало полегче?
- Ага. Ты как?
- Да нормально, никто не съел, никто не покусал.
- Вот и славно. Поможешь мне стол передвинуть?
- Конечно, - Андрей поднялся.
Вместе они выдвинули стол-книжку на середину комнаты, раскрыли. Александр достал из закрытой секции стеллажа скатерть и набор столовых приборов.
- Лора, полотенце с кухни принеси.
Девочка тут же метнулась за требуемым.
- У тебя хорошая семья. Теплая.
- У нас.
Андрей заморгал:
- А?
- Думаешь, я просто так тебя привел знакомиться?
Андрей пугливо заморгал, даже чуть отполз. Александр прикусил губу, глядя на него.
- Извини, я слишком уж тороплю события, да? Просто это ты меня два месяца соблазнить пытался. А я два месяца решал, смогу ли тебя защитить, если что, от злых языков.
- И что решил?
- Смогу. Теперь ты решай.
Андрей быстро чмокнул его в губы, покраснел. Серые глаза Ладоги оттаяли как-то очень быстро, посветлели, снова меняя цвет.
- Девочки, мы уже стол поставили.
Он протянул Андрею полотенце, коробку со столовыми приборами, сам полез за сервизом. Андрей тут же цапнул нижнее блюдо, подстраховывая.
- Сашка! Займись вилками, а чашки отдай мне.
Мужчина рассмеялся.
- Я думал, ты меня всю жизнь Александром называть будешь.
- А чем тебе это имя не нравится?
- Я тебе потом расскажу, ладно? Не сегодня, - попросил Александр. - Ага, наконец-то! - это уже относилось к появившимся с кухни с тарелками и блюдами девушкам.
Андрей немного оттаял, развеселился, разулыбался своей привычной солнечной улыбкой.
- Все, больше никого не ждем, все в сборе. Я голодный, как абориген до прибытия Кука!
- Ну, не так уж плохо они и питались до его прибытия.
- Ладно, но божественный суп был вчера, а уже два часа дня.
- И чего ты ждешь, Большая Черепаха? Курицу резать тебе. Тань, раскладывай картошку. Мариш, тебе салатов? Андрюш, помоги принести табуретки.
Андрей приносил табуретки, раскладывал что-то, смеялся, шутил и вообще, цвел и распускался, как майская сирень, строя глазки сестрам Александра и Марине. Ему отвечали тем же, хоть и не норовили затискать, но потихоньку окружали теплом и заботой. Так же как и Сашку.
- А кому еще заливного? Мальчики?
- Я сыт, - смеясь, отказался Андрей.
- А еще пирог!
- В меня не влезет больше.
- Ну, хоть кусочек.
Со стола убрали остатки пиршества, Светлана вынесла на блюде торт: огромный, в нежном креме и тертом шоколаде. И в свечках.
- Именинничек, ты желание загадывать будешь?
- Обязательно, - блеснул глазами Александр, - как же без него?
Андрей разглядывал торт:
- А он настоящий?
- Семейный рецепт. Три разных коржа и сметанный крем. Обожаю. Танюшка печет божественно.
Андрей продолжал рассматривать сладость. Сашка достал из кармана подаренную им зажигалку, щелкнул крышечкой и принялся зажигать свечки. Кто-то из детей выключил верхний свет. Мужчина задумался, глядя, как оплывают свечи. Потом одним длинным выдохом погасил их - все до одной. Дети захлопали. На кухне засвиристел чайник. Андрей почему-то на свист чайника подпрыгнул и побледнел.
- Что такое, Вороненок? - тут же вскинулся Ладога, прижал его к себе, успокаивающе погладил по плечу. Света ушла за кипятком, свист оборвался.
- Да так... ассоциации нехорошие...
- Оторвем чайнику свистелку, чтоб не было ассоциаций, - Александр заглянул ему в глаза, улыбаясь.
- Все нормально, я привыкну.
- Вороненок, я просто не хочу, чтобы ты дергался от страха там, где тебе ничего не грозит, - они разговаривали тихо, за негромкой музыкой, льющейся из колонок музыкального центра, и голосами девушек и детей, их было не слышно.
- У меня приятель просто обварился насмерть... так же свистело... трубы...
- Значит, сегодня же уберу свисток. Ты останешься у меня?
- У меня все документы дома...
- Завтра с утра заедем, встанем пораньше.
- Ладно... Ой, я сейчас, - Андрей бросился к своему плащу, откуда звонил сотовый.
- АНДРЕЙ! Немедленно домой! Бессовестный мальчишка! - в голосе Ираиды Георгиевны прозвучал надрыв и вся мировая скорбь.
- Бабушка, я ночевать сегодня не приду.
- Андрей! Не смей являться в школу в своей ужасной синей рубашке!
- Я переоденусь утром.
- Я надеюсь, Александр Вениаминович позаботится о средствах защиты, - последнюю фразу она просто-таки прошипела в трубку.
- Бабушка! - теперь шокирован был уже Андрей. - Да ты...
- Я надеюсь, мне не нужно будет вечером являться к вам и лично контролировать наличие...
- БАБУШКА!
- Я тебе шестьдесят восемь лет как бабушка!
- Ой... а я думал, мне всего двадцать три. Как, однако, быстро годы промчались, - съехидничал Андрей.
- АНДРЕАС!!!
- Да-да, бабушка? Я внимаю вам со всем тщанием.
- Изувер малолетний! Пороть тебя было некому!
- Некому, это правда, из всей семьи одна бабушка была...
Ираида Георгиевна что-то прошипела про то, что Андрей ее в гроб загонит. На стиснувшуюся до белизны на корпусе ни в чем не повинного мобильника ладонь легли горячие пальцы.
- Разреши, Андрюш?
Андрей кивнул, отдавая телефон.
- Здравствуйте, Ираида Георгиевна, - у Александра был очень вежливый голос. И очень ровный. - Это Ладога. Прошу прощения, но Андрей сегодня домой не придет. И завтра тоже. И если вам будет необходимо кого-то отругать, настоятельно прошу вас обратить весь свой гнев на меня, потому что это моя инициатива. Ах, да. Я ОБО ВСЕМ позаботился, благодарю вас, проверять не надо. До свидания, Ираида Георгиевна, - он нажал отбой, не дав ей сказать ни слова, выключил телефон и вернул его в карман плаща. - Вороненок, отомри. Все хорошо.
- Точно? Уф-ф, плохо находиться под гиперопекой старшей родственницы.
- Завтра я с ней поговорю. Обещаю, она больше не будет лезть в твою жизнь, - мужчина прижал его к себе за плечи, наклоняясь и целуя твердые, чуть вздрагивающие губы. Андрей ответил на поцелуй, обнял Александра.
- Мальчики, торт пожирают голодные троглодиты, вам не достанется! - вернул их на грешную землю голос Светланы.
- Ой, тебе же торта не хватит! - спохватился Андрей.
Сашка - снова Сашка, не Александр - рассмеялся:
- Они весь не осилят. Там же килограмма три. Так что нам и утром к чаю останется, и еще с собой взять.
- Тогда ладно, - Андрей потянул его в комнату.
Торт был божественно-вкусен. А заваренный Сашкой чай - просто божественен. Маришка затеяла с детьми игру в фанты, постепенно в нее включились и взрослые, повеселились замечательно, особенно когда Александру достался фант прокукарекать с балкона три раза. Андрей тихо смеялся в ладонь: петух в исполнении Сашки оказался басом. Он вернулся с балкона, прохладный и с покрасневшими щеками:
- Бррр! Там морозец ударил.
- Это плохо, - бормотнул Андрей.
- Угу. Ты в тонких штанах и без свитера. Пока доедем - околеешь.
- Придется до дома передвигаться бегом...
- Не придется. Саш, у тебя же мой лыжный костюм лежал где-то?
- А, точно. Вечером посмотрим. Не замерзнешь, Вороненок.
Через полчаса Светлана засобиралась домой, мальчишки тут же принялись сманивать с собой Лорку, а та - упрашивать мать отпустить. Света переглянулась с Маришкой, подмигнула. И под прессингом сразу трех особей женского полу Татьяна сдалась. Андрей занялся уборкой со стола.
Сашка проводил орду гоблинов и их предводительницу до двери.
- Хороший парень, братик, - шепнула Света, поцеловала его в щеку.
- Я знаю. Спасибо за сегодня.
- До свидания, - Андрей выглянул с кухни.
- Пока. Увидимся, - ему достался воздушный поцелуй, причем, с двух рук, большой и маленькой. Андрей засмеялся и вернулся обратно. Александр пришел к нему, собрав со стола чашки.
- Давай, я помою посуду.
- Давай, - тут же согласился Андрей.
Александр фыркнул:
- Не любишь мыть? - взялся сортировать тарелки, очищая их от косточек и остатков пищи.
- Ненавижу, если честно.
- А мне нравится. Успокаивающее такое занятие, как медитация.
- Меня успокаивает музыка.
- Какая? - Сашка включил воду, не сильно, чтобы не мешала разговаривать. Его плечи под тонким трикотажем двигались, ровно и размеренно, джинсы обтягивали ноги и поджарый зад, особенно, когда он наклонялся над мойкой, ополаскивая тарелку.
- А? - Андрей явно уже предыдущую реплику от такого зрелища забыл.
- Рок? Джаз? Классика? Нью-эйдж? Барды? Что тебе нравится? - напомнил Ладога.
- Мнэ-э-э-э-э, - высказался Андрей, провожая взглядом его наклоны.
Сашка обернулся, удивленно глядя на него.
- Не знаешь?
- Барды.
- А кто конкретно? - мужчина вернулся к посуде, наклонился выкинуть пропущенную кость в мусорное ведро. Футболка задралась, вылезла из-под пояса джинс, открывая спину.
- Мнэ-э-э...
- Я Джем люблю. А еще Мельницу. И Лору Провансаль, Светкино влияние, - Сашка фыркнул себе под нос. - Правда, ролевиком никогда не был - не до игр было.
- Мнэ, - тоскливо промямлил Андрей.
- Вороненок, ты чего? - мужчина отставил тарелку под струю воды, ополоснул руки, вытер их и подошел к нему, заглядывая в лицо. - Что случилось?
Андрей взглядом указал, что у него случилось.
- Оу, - Сашка расцвел в хищной улыбке, поднял его с диванчика и потянул за собой в ванную. Закрыл дверь, прижал к ней, оглаживая горячей ладонью через шелк.
- И доволен, - фыркнул Андрей, запуская руки ему под футболку.
- Еще бы, конечно доволен, - отозвался мужчина, оторвавшись от зацеловывания его шеи и мочек ушей. - Но не хочу торопиться. Поэтому - стой, не падай.
Его руки скользнули, быстро справились с ремнем и застежкой брюк Андрея, прошлись по бедрам, стягивая с них все, спуская до колен. Александр опустился на пушистый коврик, обнял, любуясь. Облизал внезапно пересохшие губы и тронул ими, нежно, ласково. Андрей прикусил ладонь. Губы раскрылись, обхватывая, сжались и снова расслабились. Светильник прямо над ними четко высвечивал лицо Сашки, прикрытые в удовольствии ресницы - длинные и пушистые, нос с чуть заметной горбинкой, влажно поблескивающие губы.
- Я люблю тебя.
Ресницы распахнулись, Сашкин взгляд впился в Андрея, требовательно и жестко - потемневший, почти отчаянный.
- Я люблю тебя, - шепнул Андрей снова, одними губами.
- Я тоже тебя люблю, Вороненок, - Александр отстранился, поднялся, продолжая ласкать его рукой, поцеловал, придерживая под затылок ладонью. Андрей целовался, как безумный, тихо постанывая в рот Александру, гладил его по спине.
- Стой. Стой, не падай. Держись, Андрюша.
Шальные, темные, с широкими зрачками, глаза встретились с глазами парня и не отпустили, пока Сашка медленно опускался на колени снова, целуя все, что попадало под губы.
- Смотри на меня, - и губы снова сомкнулись, отправляя Андрея в жаркий омут наслаждения. Тот снова прикусил ладонь, гася стоны, только смотрел неотрывно в глаза любимого и почему-то улыбался. Сашке не раз и не два хотелось закрыть глаза самому, отдаться ласкам целиком. Но он теперь уже не мог, просто не в силах был оторвать взгляд. Вздрагивали пальцы, ладони, придерживающие Андрея за бедра. Сжимались сильнее, заставляя парня подаваться вперед, в горячую, влажную нежность рта. Поверх его руки легла рука Андрея, опалила жаром, пальцы предупреждающе царапнули по запястью. Он только чуть присомкнул ресницы, соглашаясь. И сжал губы, сильнее и требовательнее, проходя ими по всей длине, от головки до основания. Глухое постанывание все-таки прорвалось из-под ладони, пока Андрей, вцепившись в плечо Александра, изливался тому в рот. Мужчина тяжело сглотнул, отпустил его, облизывая распухшие губы. Поднялся с колен, обнимая Андрея, прижал его к себе... и вздрогнул от веселого:
- Мальчики, может, попрощаться хотя бы выберетесь? - из-за двери. Андрей уткнулся ему в плечо пылающим лицом.
- Ага, обязательно, - хрипло пробормотал Сашка, гладя его по спине и улыбаясь. - Идем, Вороненок. Домоем посуду, уберем все. И спать.
Андрей застегнул штаны, снова поцеловал Александра.
- Идем?
- Ага. Сейчас, я только... умоюсь, - Сашка фыркнул, придерживая пах рукой. - И чуть-чуть успокоюсь. Рука Андрея тут же нырнула помогать успокаиваться и «умываться». Ладога придержал ее, перехватив в опасной близости от «проблемы».
- Ну, нет, Вороненок. Не сейчас. Иначе меня просто не хватит... на сегодня. Я, все-таки, далеко уже не подросток.
- Хорошо, - Андрей снова мазнул губами по его губам.
- Ты ходячее искушение. Просто крышесносный.
Сашка открыл холодную воду, и в самом деле умылся, стараясь дышать ровнее. Подтолкнул Андрея к двери.
Таня и Маринка чинно сидели за столом на кухне. Пожалуй, если б Ладога хуже знал сестру, он бы ничего и не заподозрил. Но уж больно ярко блестели глаза девушек. И губы были точь-в-точь как у самих Сашки и Андрея. Андрей благовоспитанно присел, сложив руки на коленях.
- Интересно, - искоса поглядывая на него, протянула Татьяна, усмехаясь одними глазами, - сколько «виагры» Светка в крем для торта вбухала? Вставляет на раз.
- Не знаю, я торт не ел.
Сашка ткнулся лицом в дверцу холодильника, плечи затряслись, но из-под ладони сдавленно прозвучало:
- Я то-о-оже...
Андрей улыбался все так же мило, но в глазах скакали чертики.
- Два сапога пара! - фыркнула, краснея, Таня. - Вот честное слово, вы друг другу подходите, как... как...
- Спасибо, сестренка, - серьезно, хоть и улыбаясь, сказал Сашка. - Правда, спасибо.
Андрей скромно сделал вид, что его тут нет.
- Ладно, мы пойдем. Счастливо!
Они собрались очень быстро. С двух сторон чмокнули Андрея в щеки.
- Удачи, - шепнула на ухо Маринка, подмигивая. У лифта девушки взялись за руки, переплетая пальцы. Кольца у них были одинаковые, вот почему Александр назвал Маринку женой Тани.
- Пойду, стол сложу, - Андрей улетучился в комнату. Александр быстро домыл посуду, составил остатки еды в холодильник и пришел помогать. Стол вернули на место, Ладога сдвинул кресла на середину комнаты, открыл диван, вытаскивая постельное белье, подушки и толстый двуспальный плед. Разложил диван. Получилось едва ли не шире, чем Андреев матрас.
- Ух, ты, нормальный диван.
Сашка фыркнул. Расстелил постель.
- В душ идешь? Халата у меня нет, но махровую простынку я тебе дам, завернуться.
- Буду смотреться феерично, - согласился Андрей.
- Ты и без нее будешь смотреться не менее феерично, - сверкнул голодным взглядом Сашка. Достал из «закромов родины» пахнущую чем-то травяным и сладким простынь. - Иди уж, я после тебя, покурю пока, ладно?
- Покури-покури, - согласился Андрей, забирая простынь. - Я Пятнистый Щасвирнус.
- А почему пятнистый? - рассмеялся Ладога, вытаскивая сигареты и зажигалку.
- А ты Винни-Пуха не читал?
- Нет, как-то он мимо меня пролетел. Я своим все больше русских авторов читал. Ну, Линдгрен еще, классику типа Верна, Дефо... Короче, нет.
Андрей фыркнул и ушел. Вскоре из ванной раздалось бодрое пение «В лесу родилась елочка». Александр, посмеиваясь, отправился курить на балкон, накинув поверх футболки свитер. Ему, пожалуй, в первый раз с момента покупки этой квартиры, было уютно и не одиноко. Когда Светлана выскочила замуж, они продали родительскую трешку и купили две однушки. Эту и почти такую же, только поближе к ее работе. Тогда здесь зачастую оставалась одна Таня, когда он уезжал в командировки. А потом и младшая сестра возжелала замуж. Он вздохнул, собрался и снова уехал. На год. Вернувшись, купил и сестре квартиру, рядом со Светиным домом. И остался один. А потом родились племянники - один за другим, и семейные отношения сестер как-то резко разладились.
Пение стихло, в комнату явился сверток ткани и сразу протянул руки.
- Иди сюда!
Сашка встрепенулся, сбрасывая поволоку воспоминаний, затушил сигарету в пепельнице, стоящей на подоконнике, и вернулся в квартиру.
- Я ж холодный, и дымил только что.
Его с размаху обняли, продрав холодом.
- А у кого-то горячую воду отключили, - ехидно заметил Андрей.
- Ну ё-о-окарный бабай! – откомментировал Сашка разом и работу коммунальщиков, и «умницу» Андрея, который решил подхватить простуду, выкупавшись в ледяной водичке, и себя, что не предупредил о том, что над смесителем в ванне не зря висит забавная коробочка с циферками и ручечками. - Так, немедленно под одеяло. Я тебя сейчас разотру, укутаю, и чтоб лежал тихо-тихо. А в следующий раз водонагреватель включай, Вороненок. Я покажу, как.
- Да ничего страшного, зато так бодрит, - Андрей заполз под одеяло прямо в простыне, явно сроднившись с ней.
- Угу. Особенно, когда потом кашель начинается. Давай сюда мокрое, обормот, простынешь ведь! А массаж сейчас кровь разгонит. И согреет, - Сашка потянул простыню за свисающий с края дивана конец. Простыню ему отдали, Андрей перевернулся на живот, выпуская ее, обнял подушку, зевнув. Александр только усмехнулся, доставая со стеллажа массажный крем. Да уж, бодрит кого-то. Сейчас согреется и уснет, видно же, что устал и перенервничал. Он уселся на постель рядом с Андреем, согревая крем в ладонях, потом взялся прогревать парня, разминая каждую мышцу до блаженной истомы и жара внутри. Андрей умудрился задремать во время массажа. Ладога закончил, поцеловал его в затылок, укутывая пледом. Погасил бра и ушел в ванную. Вернулся через полчаса, теплый, с влажными волосами, забрался под бок Андрею, обнимая парня. Тот прижался, вздохнув во сне.
«Черт, хотел же еще костюм достать...» - подумал Александр. И выключился мгновенно, ткнувшись носом в макушку своего Вороненка.