На черном мотоцикле в закат
Четвертая серия.Разбудил Александра выставленный на восемь утра будильник. Учитывая, что уснули они с Андреем где-то около десяти вечера, он должен был чувствовать себя выспавшимся всласть. А вставать не хотелось совершенно, только валяться в тепле, обнимать разомлевшего, податливо-нежного парня, целовать потихоньку в губы, в щеки, в закрытые глаза, чувствуя, как щекотятся ресницы.
- Вороненок, утро.
- Да, просыпаюсь, - сонно пробормотал тот. Мужчина тихо рассмеялся, провел по его шее кончиками пальцев, огладил плечо и грудь под одеялом.
- Александр, ну прекрати-и…
- Почему?
- Щекотно же. И так усыпляет...
- Я сейчас кофе сварю, просыпайся, птенец. И балкон приоткрою, сразу сон снимет. Давай, подъем.
Сашка поднялся, вышел на середину комнаты и быстро сделал несколько энергичных упражнений, прогоняя сонную муть из головы и тела. Ушел умываться, поставив балконную дверь на проветривание. Андрей притопал составлять компанию в благом деле плескания холодной водой в лицо. Однако, его ждало разочарование: вода была теплая, потому что коварный Ладога ну никак не жаждал умерщвления плоти и предпочитал жить с комфортом, а потому включил водонагреватель. Еще и Андрею показал, как это сделать, искуситель!
- Ну вот, теперь я счастлив, умыт...
- Сейчас еще и накормлен будешь, - весело пообещал Сашка, уже натянувший домашние джинсы и чем-то гремящий на кухне. Как оказалось - гремел он чайником, с которого отдирал свистелку. Чайник отдавать ее не желал, но пришлось.
- Ты почто животнику тиранишь?
- Вот, - свисток со смешной зеленой пимпочкой был торжественно вручен Андрею, как коготь дракона - принцессе. Ну, не тянул он на драконью голову. Андрей «коготь» не менее торжественно прижал к сердцу.
- Садись. Тебе чего разогреть, Вороненок? Есть картошка, отбивные, салатов куча. И торт.
- Утром я обычно чаем завтракаю.
- Не пойдет. Надо в себя чего посущественнее сложить, чтоб мозг нормально функционировал. И ветром не качало. Давай по отбивной с хлебом и по ложке салата? А потом чаю.
Сашка сновал по кухне, высоченный, золотисто-розовый от рассветного солнца, улыбающийся. Совсем не похожий на строгого историка в костюме и при галстуке, которого Андрей привык видеть чуть ли не каждый день на работе.
- Давай, - а вот математик был теплый, домашний и какой-то совсем мелкий и щуплый.
Мужчина поставил покалеченный чайник на плиту, сунул разогреваться в микроволновку плошку с отбивными, достал и выложил на тарелки салат, как-то умудряясь между своими действиями поцеловать Андрея, погладить его по плечу, потереться о макушку гладко выбритыми щеками.
- Последи, я сейчас достану тебе костюм, а то на градуснике минус семь, и на мотоцикле ты замерзнешь.
- Да я бы и пешком пробежался, тут ходу-то..
- Тебе еще домой заскакивать, переодеваться. Пешком опоздаешь.
Александр вдруг остановился, до него дошло:
- Ты... просто не хочешь, чтобы я тебя довозил до школы, да? Чтоб не болтали гадостей?
- Чего? - Андрей явно растерялся. - Ничего подобного.
- Тогда ладно, - покладисто улыбнулся Ладога, хотя в глазах все равно осталась тревога, где-то на самом дне, как ил под чистым, прозрачно-серым льдом.
Андрей переключил внимание на чайник.
Про то, какого цвета лыжный костюм, ставший малым сестре, Александр вспомнил только когда с антресолей шкафа на него свалился яркий оранжево-черный сверток. Вспомнилось и то, как хохотала Света над сестрой, когда всей семьей выбирались за город, покататься: «Бешеная пчелка!» Он был полосатый. То есть, комбинезон - черный с оранжевыми вставками на карманах и боковых швах, а вот куртка - полосатая, как брюшко пчелы. Или лесной осы.
Андрей, не подозревавший о подвохе, выключил чайник.
- Готово.
- А-а-ага-а-а... - протянул Сашка, почесал в затылке и повесил костюм на вешалку - распрямиться. В уголках губ притаилась улыбка.
- Интересно, у меня дома еще хоть что-то уцелевшее осталось...
- М-м? Ты о чем?
- У бабушки есть ключ.
- И что? Она вполне сдержанный человек, вроде бы, чтоб не устраивать тарарам в доме. Хотя вполне может провести обыск. У нас с девочками была такая же... Правда, я, когда узнал, что она ходит проверять нашу квартиру в наше отсутствие, быстро это пресек.
- А на кой ей устраивать обыск у меня дома?
- Не знаю. Наша Марьгаврилна считала своим долгом выяснить, не начал ли я курить, не вожу ли девок, что у нас в карманах и нет ли пятен на простынях. При том, никогда даже конфеты девчонкам не принесла... Извини, я просто очень не люблю, когда родственники лезут в жизнь, не спрашивая, и дают советы, а не помощь, когда вот-вот утопишься, - Александр плеснул в лицо холодной водой, смывая разом неприятные воспоминания.
- Бабушка считает своим долгом проконтролировать, не перекосило ли у меня рамы, не просрочены ли лекарства в аптечке и не отпала ли у шкафа дверь...
- Вороненок, переезжай ко мне, а? Тут рамы пластиковые, шкаф новый, а за аптечкой я сам всегда слежу очень тщательно.
- Я, в принципе, не против.
Александр просиял, но потом снова нахмурился.
- Ладно, посмотрим, что сегодня мне скажет твоя бабушка.
Андрей только вздохнул, кивнув. Мужчина пододвинул ему тарелку.
- Ешь, Андрей. И собираемся.
Завтракал бедный парень без аппетита. Видимо, мысленно прощался с нервными клетками. Александр уже смирился с тем, что его ждет допрос третьей степени с применением всех возможных и невозможных средств, и волноваться раньше времени не собирался. Он дождался, пока Андрей дожует бутерброд с салатом, налил ему чаю, положил на блюдце кусок торта и взялся мыть посуду. Составил помытое на сушилку и ушел собирать сумку, чмокнув парня в макушку.
- Не тушуйся, Вороненок, прорвемся.
- Ага, знать бы еще, в какую сторону.
- Туда, куда нам будет нужно, - Александр, уже одетый в утепленные темно-синие джинсы и строгий серый свитер, их проймы которого виднелся ворот белой рубашки, нарисовался в дверях кухни. - Андрюш, ты мне веришь?
- Конечно, - Андрей поднялся, допив чай. Торт так и остался лежать на блюдце.
- Тогда перестань трепать себе нервы заранее. Все будет хорошо. Клятвенно клянусь, - последнюю фразу Александр проговорил уже в губы парню. Андрей поцеловал его и убежал одеваться.
- Штаны на вешалке в шкафу, - подсказал ему, усмехаясь, Ладога. - Свитер на диване, должен налезть.
- Я бешеная пчела!
- Да-а-а-а! - мужчина прикусил костяшку указательного пальца, чтоб не расхохотаться. Андрей оглядывал себя, часто моргая. - Зато тепло. Идем, пчелка Майя. Время, - Александр подтолкнул его к двери, застегнул свою куртку и перекинул ремень сумки через плечо. Андрей возражать не стал, видимо, тепло и впрямь было приоритетнее. У подъезда Александр отдал ему сумку:
- Подержи, я сейчас подгоню мотоцикл. У нас как раз есть люфт времени в полчаса, успеем заехать к тебе и не опоздаем в школу, - он усмехнулся тому, как прозвучала фраза.
- Лучше не опаздывать, да... А то от завуча влетит.
Александр быстрым шагом направился куда-то за дом, через пять минут послышался приближающийся рык мотора. Черная зверюга вынеслась из-за поворота, лихо остановилась перед шарахнувшимся Андреем. Александр протянул ему второй шлем, кинул сумку в багажник за сидением. Андрей нацепил шлем, устроился за спиной Александра, обхватив того за талию.
- Не замерз? - спросил Ладога, когда они притормозили у подъезда.
- Не успел, - фыркнул Андрей.
- Шлем с собой забирай, а то сопрут. Иди, я сейчас, - он заблокировал зажигание, подогнав мотоцикл к лавочке, чтоб не мешал машинам. И поднялся следом за Андреем. Тот снова возился с замком, дверь не хотела отпираться. - Интересно, а как ее открывает Ираида Георгиевна?
- Пинает от всей души.
- Хм. Она, по-моему, все делает от всей души. И душа эта широка, как степи... Украины. М-да. Интересно, от меня сегодня хоть что-то останется, или развеют во прах? - вопрос был, судя по тону, риторическим. Ибо на листе в клеточку убористым почерком завуча был начертан список прегрешений обоих, красной (кто бы сомневался!) ручкой. Андрей вздохнул, отклеил листочек.
- Это тебе.
«Александр!!! Деньги в сахарнице! Купите нормальный шкаф Андрею! Немедленно!!!»
Сашка сгреб его и закружил по комнате, чувствуя, как валится с плеч тяжеленная чугунная плита.
- Вороненок, все отлично. Все просто отлично.
- А что она тебе написала?
- Чтоб купил тебе шкаф. После работы смотаемся в мебельный, хочешь?
- Но если я переезжаю к тебе, то зачем нужен новый шкаф?
- А брат вернется - со сломанным жить будет? И потом, задания завуча лучше выполнять, чем потом оправдываться. Вот съездим за шкафом, вернемся сюда, соберем твои вещи и поедем домой.
Андрей кивнул:
- Хорошо. Я согласен.
- Тогда переодевайся, собирай тетради. Я покурю, ладно? - Александр обхватил его лицо ладонями, потерся носом о нос, улыбаясь. - Люблю тебя, Андрюш.
- И я тебя, - Андрей ушел переодеваться.
Ладога успел только окно открыть и прикурить сигарету, как открылась дверь соседней квартиры, и на площадку выползла бабка-божий одуванчик. Прошлепала мимо Александра с полупустым ведром к мусоропроводу, непрерывно бурча что-то себе под нос. Мужчина не обратил внимания, отодвинувшись с траектории ее движения и продолжая курить. Бабка вытряхивала ведро минуты три, хотя мусора в нем уже не оставалось. Мерный стук пластика по металлу перемежал ее бормотание. И только уловив имя Андрея и свое, Александр прислушался.
- Ходють тут всякоразные, ходють. А такой хороший, скромный мальчик был. А теперь ходють. С пути истинного сбивають. Надо Сашеньке сказать, пусть разберется, что это за мужики шастают тут, как бы квартиру у убогонького не отобрали...
В этот момент выглянул Андрей:
- Здрасте, Тамарвиктрна, Александр, я готов.
- Я тоже, - откашлялся поперхнувшийся дымом Ладога. - Совсем готов. Идемте, Андрей Игоревич, - он выкинул окурок и поднялся, чтобы помочь закрыть дверь. Бабка увязалась следом, на площадке ее прорвало:
- Андрюшенька, это хтой-то, а? А вчерась Идочка наведывалась, а тебя и нету! А может мне милицию вызвать?
- Это - Александр. А бабушка в курсе о нем, вы не волнуйтесь, она нас сама познакомила.
- Очень приятно, Тамара Викторовна, - церемонно склонил голову мужчина, кусая губы одновременно и со злости, и чтоб не ржать на весь подъезд. Закрыл, наконец, упрямый замок, отдал ключи Андрею и поскорее сбежал вниз. Вслед ему неслись два голоса, наконец, все стихло, Андрей выскочил из подъезда.
- Господи, какой кошмар, я думал, эти реликты уже вымерли! Бабка-чекистка, глаза, уши и длинный язык всего дома! - Александра передернуло.
- Это она еще была мила и приветлива...
- Наверное, еще Сталина помнит. Бррр! Садись, - Ладога застегнул шлем, разблокировал зажигание и завел Зверя. Развернул мотоцикл и подождал, пока Андрей устроит сумку в багажнике и устроится сам. - Ну, что, переходим на вы, коллега?
- Александр Вениаминович, у меня урок через двадцать минут.
- Понял, стартую.
На школьной стоянке они были уже через десять, Александр передал математику его сумку, достал свою, повесил шлемы на руль и поспешил следом за Андреем. В учительской их встретило настороженное молчание.
- Доброе утро, - жизнерадостно поприветствовал коллег Ладога, отвлекая внимание на себя. Все вразнобой поздоровались, косясь на завуча. - ДОБРОЕ утро, Ираида Георгиевна, - с нажимом повторил историк, встречаясь с женщиной взглядом. Показалось даже, что по кабинету разнесся металлический звон, как от столкнувшихся клинков, и мелькнули голубоватые искры.
- Вы должны быть в школе за двадцать минут до звонка, а не за десять.
- Извините, пришлось задержаться. Больше не повторится, - Александр едва не откозырял. Остановило только отсутствие головного убора установленного образца.
- Приступайте к занятиям.
- Благодарю.
До каникул оставалось три рабочих дня, хотя каникулы наступают только у учеников - учителям приходится работать. Слишком много бумажек требует бюрократическая система Минобразования. Ученики уже мыслями были далеко отсюда. Из соседнего кабинета рявканье доносилось все чаще. Даже вечно спокойному историку пришлось несколько раз повысить голос, чтобы утихомирить класс. На перемене он сам поставил чайник, потом пришел к Андрею с кружками кипятка.
- У те... вас сколько уроков сегодня, Андрей Игоревич? - улыбнулся сердитому математику.
- Четыре... - из ушей Андрея едва пар не валил.
- Ох, ясно. Обеспечение чаем и перекусом беру на себя - у меня два.
- А валерьянкой?
- Хорошо, будет вам и валерьянка. Ничего, три дня - и неделя передышки.
- Кому как - у меня математический лагерь.
- А что это за зверь? - заинтересовался историк.
Математик махнул рукой:
- Буду развлекать детишек по четыре часа в день.
- А направленность чисто математическая? А то я бы составил вам компанию, может, и заинтересовались бы моим предметом побольше, - грустно повел плечами Александр. Он прекрасно осознавал, что мало кому интересна история, как таковая.
- Направленность - развлекательного плана.
- Отлично, - с энтузиазмом потер руки историк.
Андрей с интересом уставился на него:
- А что вы задумали?
- Пусть останется сюрпризом. И для детей и для вас, - мечтательно зажмурился Александр, в эту минуту становясь похожим на мальчишку.
- Обожаю сюрпризы.
В дверь застучали дети.
- Ну, увидимся на перемене, - историк воровато наклонился и тронул губами щеку Андрея, улыбнулся и ушел, впустив в кабинет учеников. Однако на следующей перемене Александра окружили ученики, выпрашивая рефераты для исправления оценок, не дали даже выбраться из класса. А когда прозвенел звонок, в класс пришла Ираида Георгиевна. Ладога оценил ее деликатность: разговор предстоял слишком личный, чтобы выносить его на всеуслышание. Хотя, признаться, он боялся, что завуч решит устроить ему аутодафе в присутствии коллег. - Что вы можете мне сказать? - начало разговора больше напоминало сцену экзамена.
- Андрей переезжает ко мне, - краткость ответа должна была обозначить талант экзаменуемого. Однако не существовало еще экзамена, на котором принимались бы краткие ответы.
- Это исключено.
- Это факт. Я просто ставлю вас в известность, - Александр пытался сообразить, встать ему, или продолжать сидеть, что, вроде как, невежливо. Но если он встанет, то завучу придется задирать голову.
- Я тоже ставлю вас в известность, что он к вам не переезжает.
- Обозначьте причины?
Ираида Георгиевна стала загибать пальцы:
- Я вам не доверяю. Вы слишком мало знакомы с Андреем, чтобы съезжаться на одной жилплощади. Мальчик не адаптирован к чужой семье. Я незнакома с вашей семьей.
- Вчера Андрей вполне нормально адаптировался к моей семье. Или, по-вашему, ему лучше будет всю жизнь провести сычом в своей квартире, впадая в депрессию каждый раз, когда уезжает его брат?
Ираида Георгиевна отчего-то поджала губы:
- Александр - это тема отдельная.
- Согласен. Тогда вернемся к предыдущей. Если вы так жаждете познакомиться с моей семьей, я организую эту встречу. Но жить в квартире, где нет ни нормальной кровати, ни шкафа, и в полном одиночестве Андрей не должен. У меня достаточно комфортные условия для проживания. И, - Александр улыбнулся, - я просто люблю вашего внука.
Ираида Георгиевна нахмурилась:
- Надеюсь, вы в этом уверены.
- Я - уверен. Вам требуются доказательства? К сожалению, в нашей стране пока еще не признают браки однополых пар.
- Я сперва проверю ваши жилищные условия.
- Хорошо. Мы будем ждать вас сегодня, после того, как я выполню вашу просьбу.
- У Андрея есть номер моего сотового.
- Если с этим мы закончили, позвольте вопрос, Ираида Георгиевна, - Александр все-таки встал, приоткрыл окно в классе и поправил штору.
- Какой?
- Как так вышло, что Андрея отправили в детский дом?
- Я была в слишком преклонном возрасте для опекунства, да и комната в коммунальной квартире не устроила комиссию.
- А что, у семьи Мирославских не имелось собственной жилплощади?
- У какой семьи, Сашку она в подоле принесла в пятнадцать, Андрея - в двадцать четыре. И обоих ко мне.
- То есть, жить в коммуналке вчетвером было можно, пока была жива мать мальчиков, а потом никак? Или просто... - Александр прикусил язык, запрещая себе высказывать слишком опрометчивые предположения.
- Просто что? Намекаете, что я отдала Андрея в детдом сама? - Ираида Георгиевна схватилась за сердце, оседая на пол.
- Вот только не надо додумывать за меня никаких гадостей, - историк подхватил ее, усадил на свое место и вытряс из сумки свою неизменную аптечку. Протянул женщине валидол, метнулся за водой, поставил перед ней стакан.
- Я, Ираида Георгиевна, в двадцать лет остался сиротой с двумя несовершеннолетними сестрами на руках. И никто их ни в какие детдомы не посмел забрать. Хотя мне и пришлось выгрызать опекунство зубами у чиновников ювеналки.
- Вам повезло.
- Нет, мне не повезло. У меня не было денег на взятки, стипендия уходила на еду, а зарплаты едва хватало, чтобы купить им одежду и оплатить коммунальные. Ко мне инспектора таскались, как на работу. Я дверь баррикадировал, чтоб не выломали. Думаете, мне повезло? - он говорил очень тихо, как всегда, когда внутри кипела глухая злоба. Почти без эмоций. - А еще я состоял у них на учете, как социально-неблагополучный элемент, в силу моей ориентации. Это, видимо, тоже было везение? Кто написал в ювенальную инспекцию заявление на Андрея? Его брат? - вопрос прозвучал почти шепотом.
- Нет, Саша был подавлен из-за смерти матери. Кто-то из соседей. Думали, что я не переживу, а я пережила... обоих на ноги поставила...
- Вот только он все равно прожил до совершеннолетия в детдоме. А вы в курсе его страхов, Ираида Георгиевна? Или он всегда вам улыбается своей солнечной улыбкой и говорит, что все прекрасно? - Александр не отводил глаз от ее лица, смотрел, как стекает с него маска «стальной завуч».
- Что он не ест сладкое, боится свистящих звуков и его пугают собаки? Нет, вы мне только что открыли глаза...
- Я рад, что это не так. Вы поставили его на ноги, так позвольте теперь этими ногами идти, а не наматывать круги на цепи вашей гиперопеки, - Ладога заставил голос звучать нормально, а не отзвякивать сталью. Здесь было не поле боя, хотя, это как посмотреть. - Он вас безмерно уважает. И я тоже. Но он уже вырос. И я поддержу его, во всем поддержу, если потребуется. Поверьте, у меня есть опыт. Ираида Георгиевна, пожалуйста.
- Если с ним что-то случится по вашей вине, я вас с того света достану.
- С Андреем ничего не случится, вообще. Только не торопитесь на тот свет, с него проблематично возвращаться, - усмехнулся мужчина.
Из соседнего класса донесся рык разъяренного дракона.
- Извините, Ираида Георгиевна, я на секунду, - Александр метнулся в учительскую, достал из аптечки пузырек с валерьянкой, накапал в стакан с водой и постучал в класс математики.
- Андрей Игоревич, вас можно на минутку?
- Что случилось?
Историк сунул ему в руку стакан.
- Пей, а то у меня с потолка штукатурка летит от твоего рыка. И, кстати, бабушка дала добро, - поведал шепотом.
Андрей выхлебал воду, кивнул.
- Еще полтора урока, - Александр мягко тронул его запястье пальцами, забирая стаканчик из руки. - Не нервничай.
- Стараюсь, - математик скрылся обратно.
Ладога вернулся в класс. Посмотрел на завуч, сел за первую парту перед доской и попросил:
- Расскажите об Андрее.
- Он очень недоверчивый. И не подпускает к себе близко.
Александр мысленно хмыкнул, но говорить ничего не стал.
- Ну и... Он просто очень хороший.
- Это видно невооруженным взглядом. Мне было интересно немного другое, - историк посмотрел на завуч, отметил, что таблетка помогла, или женщина просто взяла себя в руки. - О том, почему его пугает свист, я уже знаю. А остальные страхи?
- Собака его напугала еще в детстве, была у соседки огромная псина, злющая. А сладкое... Оксана умерла в день его рождения, как раз когда пошла ему за тортом в магазин.
- Учту. Спасибо, Ираида Георгиевна, - он помолчал, потом улыбнулся: - Может, хотите что-то спросить?
- Если захочу - сразу же спрошу, - она поднялась.
У двери класса он ее окликнул:
- Ираида Георгиевна, откуда вы узнали о моей ориентации? Вы ведь тогда не просто так стали запрещать мне общение с Андреем, я прав?
- Я насмотрелась в гей-клубах на разные типы мужчин.
Александр изумленно округлил глаза.
- Где? То есть, простите, а вы там что делали?
- Просвещалась, - с достоинством отозвалась женщина.
- И чем же я себя выдал?
- Тем, что Андрей покаялся мне, что в вас влюбился.
- Но не я же. И если бы я не был геем, все равно вел бы себя с ним так, как вел. Я не собирался переходить черту, если это вам будет интересно, - он встал и взялся протирать доску. - Но Андрей... он солнечный, теплый. К нему тянет со страшной силой. - Берегите моего внука.
- Обязательно.
Он не спросил у нее про старшего Мирославских. Не узнал в принципе ничего нового об Андрее, разве что выяснил, что его бабушка очень его любит и винит себя в тех годах, которые внук вынужден был провести среди чужих людей. В целом, разговор принес только один плюс - ему позволили заботиться о Вороненке на почти законных основаниях.
"Что ж, будем беречь, холить и лелеять. Андреас... вот еще вопрос - почему так?"
Из соседнего кабинета донесся вой обозленного гризли.
"Так. Большая перемена. Накормить, пока не покусал детей. Отпоить чаем. Успокоить. План действий составлен, приступайте к выполнению", - историк посмотрел на часы, достал из сумки пакт с перекусом и отправился вниз, в столовую, просить повариху тетю Надю разогреть ему еду в микроволновке.
- Вот, держите, - повариха разулыбалась, протягивая ему тарелку. У нее в восьмом классе учился сын. Александр вытянул парнишку из двоек по своему предмету на пятерки, обнаружив в нем тягу к истории. Хотя помучиться пришлось изрядно - учиться Даниил не жаждал, предпочитая играть в он-лайн игры или переписываться в аське. Однако Ладоге вожжа попала под хвост - он увидел в мальчишке самого себя, пусть и в реалиях современности. И Данил потихоньку поддался, втянулся, стал интересоваться чем-то кроме компьютера и нарисованных монстров. Историк немножко гордился собой, тетя Надя в нем души не чаяла.
- А у нас сегодня сырнички вкусные, не хотите? Из свежего творожка, не просроченные.
- Сладкие?
- Да не особо. Но могу вам побольше сгущенки налить...
- Сгущенки не надо, а сырники давайте, - кивнул Александр, вытаскивая бумажник.
В столовую притопал Андрей, тут же сунулся к стойке, искать что повкуснее пахнет.
- Андрей Игоревич, не хотите разделить со мной мою скромную добычу? - историк кивнул на столик в дальнем углу, где уже стояли две кружки чая, да не столовского, а заваренного поварихой специально для него в отдельном заварничке.
- Почту за честь... А то вкус детской крови...
- Требуется смыть с клыков, да-да, я понял вас. Надежда Викторовна, а будьте любезны мне чистую тарелочку и вилку?
Домашняя картошка и вчерашние отбивные были честно поделены пополам. А сырники Александр придвинул к математику все:
- Они не сладкие. Специально для те... вас брал.
- Спасибо, - кивнул усталый математик, сметая обед, проголодавшись до бурчания в желудке.
- Я, наверное, после магазина тебя завезу на Севастопольскую, а сам поеду поставлю мотоцикл. Пока соберешь вещи, я вызову такси и вернусь за тобой. Как тебе план? - Александр говорил тихо, впрочем, в столовой стоял такой шум, что их бы и в полный голос никто не услышал.
- План отличный, так и сделаем, - кивнул Андрей.
- У тебя сейчас твои шестиклашки. Только голос на них не повышай, хорошо?
- Я, что, ломом битый?
- Тссс, не кричи. Ты просто нервничаешь сегодня больше обычного.
- Разве?
- Со стороны заметно. В чем дело, Андрей? - Александр придвинул ему чай, от которого на весь их закуток пахло мятой и жасмином.
- Не знаю, просто как-то... Нервно.
- Спокойно, Вороненок, все хорошо, - историк улыбнулся, допил свой чай и встал. - Я тебя после уроков в учительской жду.
- У меня последний.
- Знаю. А у меня три журнала заполнить и десять электронных. Бедные мои мозги.
- Я верю в ваши мозги, - развеселился математик.
- К сожалению, их наличие не аксиома и требует доказательств, - фыркнул историк.
- Я подумаю, как построить ход рассуждения.
- Сырники съешь, ладно? - Александр кивнул ему и ушел, доказывать самому себе, что мозги в его голове еще не поплавились от перегрева. Потому что каждая минута рядом с Андреем повышала накал в организме.
В учительской было тихо и прохладно, учителя разошлись по кабинетам. Тихо-тихо спрятавшуюся за монитором одного из двух компьютеров "англичанку" Александр заметил не сразу. Девушка, пришедшая преподавать сразу после института, как и Андрей, сидела, уткнувшись в ладони, и еле слышно всхлипывала.
- Что случилось? - тут же обеспокоился Александр.
- Десятый "В"... сорвали урок... сказали, что я коза тупая-а-а...- она еще сильнее ссутулилась и вжалась лицом в руки, плечи затряслись.
- Ну не плачьте, сейчас разберемся.
- Правда? - она глянула на него, чуть отведя ладони. Глаза покраснели, тушь потекла, губы кривились. Александр протянул ей свой платок и кивнул.
- Умойтесь, Елена Дмтриевна, и пойдемте, напомним молодым людям, как положено разговаривать с преподавателями. Кто у вас дебош начал, Севанидзе, как всегда?
- О-он, да...
- Ничего, и на этого горного орла найдется управа. Давайте, Леночка, вас у кабинета подожду, пока вы себя в порядок приведете.
Девушка умылась, наложила новый слой косметики и стала выглядеть почти красавицей. Александр дождался ее и распахнул дверь, за которой слышались голоса, смешки, какие-то стуки и грохот, как от стада слонов. Почти никто из старшеклассников не обратил внимания на него. Он стоял в проеме, ожидая, не пуская "англичанку". Наконец, кто-то заметил историка, класс начал стихать. На то, чтоб воцарилась тишина, понадобилось пять минут.
- Добный день, класс.
- Добрый день, - вразнобой поздоровались они.
- В чем дело, ребята? - спокойно и почти мирно поинтересовался Ладога, вот только серый, стальной взгляд был направлен точно на зачинщика срыва урока, и ничего хорошего не предвещал. На него посмотрели непонимающе.
- Довженко, что здесь произошло?
Он знал, кого спрашивать. Отличника, которого попросту никто не осмелится тронуть за сдачу одноклассников - Сергей Довженко был КМС по боксу в юношеском разряде.
- Георгий назвал свою девушку тупой козой, а Елена Дмитриевна отчего-то восприняла на свой счет и разрыдалась.
- Севанидзе, как вам разговаривать с вашей девушкой, учить не буду, а за болтовню на уроке вам стоит влепить неуд. Елена Дмитриевна вам не нравится, как учитель? - он обвел взглядом притихший класс.
- Нет, - отозвались все.
- Почему?
- Тихая очень...
- Правила не знает...
- Произношение плохое...
- Она впервые пришла кого-то учить, до сих пор учили ее саму. И если ей придется на вас орать, это будет позорище. Для всех вас. Для учителя, которому, чтобы добиться внимания, приходится повышать голос, и для класса, который не в силах посидеть спокойно, как взрослые и серьезные юноши и девушки, а не стая сорок на ветках. Правила и произношение? А никто не дал себе труд подметить, что вас учат теперь уже не классическому языку, а американизированному его варианту? Да-да, Еремина, я в курсе, кто с тобой занимается. Захар Леонидович - как раз таки ярчайший представитель старой школы. Но давайте вы будете следовать тем правилам, которые устанавливают власть имущие?
Десятый класс явно его слова не принимал, упрямо молчали.
- Это еще не все причины? - он ждал. Не старался давить - под себя он их уже продавил, Елене Дмитриевне придется сделать то же самое самой. Они молчали.
- Стая пираний учуяла жертву. Ясно. Пытаетесь выжить человека, искренне желавшего учить, из школы. Отлично. На ее место придет кто-нибудь сродни Эльвире Ильиничне. Этого добиваетесь?
- Нет, - нестройным хором прогудели они.
- Однако же добьетесь. На место слабого не всегда приходит сильный, иногда - тот, кто громче кричит.
- Да пускай преподает, нам жалко, что ли? Она, правда, ни один тест решить не смогла, а еще нас готовить к экзаменам берется.
- Кто мешает сделать это вместе? Соберитесь после уроков, на уроке, как угодно, договоритесь, что будете разбирать экзаменационные задания. И вперед. Елене Дмитриевне нужно видеть, что вы готовы ее слушать. И она перестанет делать ошибки и начнет учить. Мы друг друга поняли? - он снова обвел класс взглядом.
- Поняли.
- Желаю успехов, - он вышел, улыбнулся девушке, все это время простоявшей под дверью класса.
- Слышали?
Елена Дмитриевна закивала:
- Спасибо вам. Вы такой мужественный.
Александр рассмеялся:
- Я военный, хоть и бывший, мне положено. Идите, Леночка, и побольше уверенности, они вас не сожрут.
"Англичанка" закивала и скрылась за дверью класса. Слушать, как она разберется с десятиклассниками, он не стал - документы сами не заполнятся, а двадцать минут из сорока пяти он уже потерял. Как назло, сайт с электронными журналами повис.
- К чему бы это? - буркнул историк, раскладывая перед собой обычные журналы и принимаясь за их заполнение.
Прозвенел звонок. В учительскую потянулись все. Александр захлопнул журнал, отложил в сторону, проследил, как Леночка о чем-то шепчется с Анной Николаевной, своей старшей коллегой, улыбнулся. Наконец-то эти двое станут не соперницами, а... ну, кем уж станут. Чеканя шаг, вошел математик, швырнул журнал в гнездо шкафа, развернулся и грохнул дверью учительской.
"Какая муха его укусила?" - Александр быстро сложил тетради и конспекты в сумку, попрощался со всеми, не особо обращая внимания на ответы, и вышел. Хвост Андрея мелькнул где-то у выхода на лестницу. Историк заторопился следом. И едва не загремел вниз по ступенькам, когда неожиданно подвернулось, прострелило болью колено. Прошипел ругательство, вцепившись в перила. Рассиживаться на ступеньках ему было попросту некогда.
Андрей куда-то успел подеваться. Можно было бы позвонить ему, но номера математика у Ладоги, как ни странно, не было. Он спрятал телефон в карман и принялся спускаться, медленно и кусая губу до крови. Добрался до первого этажа, поинтересовался у гардеробщицы, забирая куртку, не видела ли она Мирославских.
- Нет, не спускался. Да вы подождите, он сейчас в столовую побежит...
- Странно. Ладно, покурю и найду. Если будет мимо пробегать - передайте, что я искал, хорошо?
- А вот и он скачет...
Андрей спускался уже спокойно. Александр всмотрелся в его лицо. Что должно было произойти, чтобы Андрей настолько вышел из себя, чтобы вместо всегдашней улыбки показать почти неконтролируемую злость? Да еще и после урока с шестиклассниками, которые тише воды - ниже травы?
- Ура, уроки закончились.
Ладога кивнул, отошел от стойки гардероба, стараясь не показывать, что у него что-то болит. Нога была, как деревянная колода, он снова закусил губу.
- Болит? Давай, посидим, - Андрей тут же спохватился.
- Что стряслось? Нет, я насиделся, хотел покурить перед тем, как ехать. Я думал, ты вниз рванул, пошел следом - а тебя нет.
Андрей покраснел:
- Мужской туалет на третьем этаже закрыт.
- О, ясно. А я уж перепугался, что тебя твой класс до белого каления довел, - усмехнулся историк.
- Да нет, они замечательные.
Александр дошел до скамейки в курилке, все-таки сел, вытягивая ногу. Посмотрел искоса, прикуривая сигарету.
- Бабушка сегодня решила проинспектировать мои жилищные условия.
- О-ой... А еще она что сказала?
- Ну, сначала пыталась запретить. Потом ставила условия. Потом... какая разница? Разрешила же, - Александр фыркнул. - Не родилось еще той женщины, которая бы меня продавила.
Андрей засмеялся, беззаботный и веселый. Ладога смотрел на него очень внимательно, не на улыбку - в глаза. С Андреем выражение "глаза - зеркало души" приобретало новое значение. Глаза светились, хотя в глубине их мелькало легкое опасение.
- Андрюш, давай, договоримся кое о чем... - Александр выкинул окурок, достал новую сигарету, прикурил, выжидательно глядя на любовника.
- О чем именно?
- Разговаривать. Если проблема - скажи. Если боишься - поставь в известность. Что-то нужно помочь - тоже. Я не умею читать мысли, Вороненок.
- Давай, я согласен.
- Замечательно. Тогда, я первый, окей? - разговор был трудный, и Александр не знал, почему он начал его сейчас, а не дома.
- Давай. А о чем именно ты хотел поговорить?
- Просто спросить, - Александр пытался подобрать слова, они просыпались, как песок из горсти. - Я привык решать быстро, и, кажется, не только за себя... Ты... если тебе не нравится такое положение дел, говори сразу, хорошо?
- Хорошо. А что случилось? Что-то не так?
- Просто мне кажется, я на тебя давлю.
Андрей явно озадачился:
- Разве?
- Мне так показалось. Ты не пожалеешь о своем решении? Просто, ты и в самом деле слишком мало меня знаешь.
- Ну, я очень постараюсь не пожалеть. К тому же... Нет, точно не пожалею.
Александр просто улыбнулся, выкинул недокуренную сигарету и встал.
- Ты не замерз?
- Есть немножко. Так, нам в мебельный магазин пора.
- Едем.
Мебельных в городе было много, но, только доехав до первого, Александр вспомнил, что они не взяли деньги, оставленные Ираидой Георгиевной.
- Не проблема, у меня с собой карточка есть.
- У меня тоже... Ух, ты... ой, ого вот это чудовище...
- Давай, сначала посмотрим купе? Там хоть дверцы не отваливаются, - фыркнул мужчина.
Андрей между шкафами шатался, завороженный зеркалами-полочками-дверцами. Толку при покупке от него явно не было. Сашка поймал его минут через двадцать, привел и поставил перед аккуратным трехдверным произведением мебельного дизайна. Средняя дверь была зеркальной, белое дерево - матово-гладким, мягко сияющим.
- Пойдет?
- Ага, - Андрей закивал, потом отступил на шаг, чихнул. И у несчастного шкафа тут же перекосило дверцу. Ладога приподнял бровь, поменял объект исследования, показал еще один вариант, тоже светлый, только на две двери и без зеркал.
- А вот это мне вообще нравится.
Сашка быстренько развернул его к кассе, пока у шкафа не отвалилось что-нибудь нужное.
- Оплачивай, и доставку на завтра, после обеда. И домой, а то уже четыре часа, а ты голодный, и вещи не собраны.
Андрей расплатился, заказал доставку и выполз под начавшийся дождь.
- Бррррр, какая мерзость, - откомментировал смену погоды Ладога. - То-то у меня кости разнылись. Ладно, домой, в горячий душ, пока я отгонять Зверя буду.
- Собирать вещи...
- Сначала прогреться, потом собирать вещи. Успеем, - усмехнулся легко и ласково.
Андрей улыбался, веселый как бурундучонок. Дома Александр отправил его прямой наводкой в ванную:
- У тебя нос замерз и руки, как ледышки. Марш греться, я через полтора часа с машиной заеду.
- Хорошо, буду очень ждать.
- Ты не успеешь соскучиться, - Ладога поцеловал его, обнимая холодные щеки теплыми ладонями. - Я скоро.
Андрей говорить всякие глупости вроде: "я скучаю, даже если тебя нет рядом полчаса" не стал, умотал в душ.
Ровно через полтора часа под подъездом остановилась машина, Сашка поднялся на этаж, позвонил. Изнутри донеслась ругань и стук по замку.
- Открывай, - Сашка нажал плечом на упрямую дверь, - я держу.
Дверь распахнулась.
- Уф-ф!
- Я с замком уже завтра разбираться буду, сегодня не успеем. Собрался?
- Собрался. Вот все мои вещи.
Вещей оказалось две дорожных сумки.
- Спускайся в машину, я дверь закрою, - усмехнулся Сашка. - Сумки поставь, куда поволок!
Андрей вручил ему ключи. Ладога покосился на соседскую дверь, где за тонкой фанерой слышалось сопение и шарудение. Запер замок, взял сумки и пошел вниз. Через десять минут они уже поднимались на лифте к квартире Сашки. Он открыл дверь, поставил сумки на пол и подхватил Андрея на руки, перенося через порог. Детская выходка, но так уж захотелось. Андрей расхохотался, обняв его за шею.
- Вот, - Сашка поставил его в прихожей, полез в карман и протянул ключи с брелком в виде резной деревянной фигурки ворона. - Кольцо не купил, но вместо него пока сойдет?
- Более чем, - Андрей поцеловал его в нос.
Довольный, как слон, Ладога занес сумки и раздвинул дверцы шкафа:
- Должно все поместиться. Я тебе полки освободил, вешалки тоже есть. А стол рабочий завтра привезут, я заказал в магазине.
- Сейчас буду разбирать вещи...
- Бабушке позвони, а я ужин разогрею.
Андрей вздохнул, взял телефон:
- Алло, бабушка? Я перебрался... Да, замок у меня на квартире Александр поменяет. Да, можешь являться и проверять.
- Вороненок, ты заварной крем любишь? - Сашка гремел чем-то на кухне, аппетитно запахло разогретой картошкой и яичницей.
- А что это такое?
- Десерт такой, из молока. Правда, сладкий...
- Н-ну, наверное, люблю.
- Приготовить? Я его с детства обожаю. Особенно, с клубникой и свежим батоном. Клубники нет, а хлеба я купил.
- Приготовь, - загорелся Андрей, развешивая на вешалке рубашки.
Ираида Григорьевна появилась как раз тогда, когда Сашка разливал по пиалкам пахнущее корицей и ванилью лакомство. Домофон запиликал так строго и укоризненно, что не понять, кто пришел, было нереально.
- Андрюш, нажми на кнопку.
Андрей нажал и осмотрел стол, прикидывая, не забраться ли туда на всякий случай.
- Чашки, Вороненок. И не волнуйся, все равно я тебя никуда не отпущу, даже если она устроит скандал.
- Да она не устроит...
- Тогда тем более. О, открывай, - переливчато прозвенел дверной звонок.
Ираида Георгиевна вошла, протянула пакет Александру.
- И еще раз здравствуйте, - тот улыбнулся, - проходите, Андрей вам все покажет. Чаю?
- Не откажусь. В пакете еда для моего внука. Его любимая.
Четыре килограмма сочной морковки оттягивали Александру руки.
- Угу. Кролики - это не только ценный мех... - задумчиво пробормотал Сашка, пристраивая пакет в холодильник.
Ираида Георгиевна осмотрела комнату, коридор, проверила балкон, заглянула в ванную и задумчиво изрекла:
- Вещей немного, это хорошо. Перетаскивать будете недолго.
- Куда перетаскивать? - не понял Ладога, но уже почуял неприятности.
- Возможно, что никуда, - завуч величаво развернулась к Александру. - Нам необходимо поговорить наедине.
- Как скажете, Ираида Георгиевна. Андрюш, поставь чайник, пожалуйста, - Сашка погладил парня по плечу. Андрей умелся на кухню. Мужчина прошел в комнату, кивнул:
- Присаживайтесь, я вас внимательно слушаю.
Ираида Георгиевна присела в кресло:
- Андрей мечтает о собственной комнате. Поэтому я предлагаю вам помочь ему с обменом его квартиры на двушку в вашем же доме. У меня есть здесь подруга, она вдова, бездетная, она согласна на обмен... Сами понимаете, возраст. У вас новостройка, нашего возраста пенсионерок почти нет, бедняжке Елене просто скучно. А во дворе у Андрея, наоборот, почти нет молодежи.
Сашка задумался. Как-то сразу вспомнилось, что интуиция еще два месяца назад говорила о переменах. Вот и докаркалась. А вообще... Почему бы и нет?
- Уточните, пожалуйста, вы предлагаете нам сменять обе квартиры на одну, или просто поменять его квартиру на другую?
- Только его квартиру.
- Хорошо, я займусь этим вопросом. А его брата вы в известность об этом поставите? Если он прописан там, без его разрешения мы ничего не сможем сделать.
- Нет, Саша прописан только в моей комнате.
- Это все? - Александр посмотрел на нее, чувствуя себя как-то странно, неуверенно, как на первом экзамене. В школе он был спокойнее.
- Думаю, что да.
- Тогда, идемте чай пить. У нас еще полторта со вчера осталось, сами не осилим, - улыбнулся Сашка. Короткое "у нас" слетело с губ так легко и просто.
- Мне нельзя сладкое, так что просто чай.
Андрей сидел, забившись в уголок дивана, сложив руки на коленях. Настороженно зыркнул на вошедших на кухню.
- Садитесь, Ираида Георгиевна. Чай с мятой, но могу предложить еще красный, если хотите, - Сашка послал парню ободряющую улыбку, принялся наливать чай.
- Мятный меня вполне устраивает.
Ладога поставил перед ними чашки, придвинул Андрею пиалку с остывшим кремом и потихоньку погладил по руке под столом, сжал запястье.
- Приятного аппетита.
Ираида Георгиевна наслаждалась чаем, ее внук немного пришел в себя.
- Нравится? - лукаво усмехнулся Сашка, глядя, как он вымазывает на горбушку мягкого батона остатки крема из пиалки. - Еще есть, могу добавить.
- Нет, мне хватит, я наелся.
Ираида Георгиевна страдальчески вздохнула:
- Кожа да кости.
- Ну и неправда, - буркнул Сашка, чувствуя, как начинает жечь уши. "Дожились, краснею, как школьник..."
- Александр, возлагаю на вас надежду, что к Новому Году Андрей будет прилично выглядеть.
- А прилично - это как?
- Это не скелетообразно.
- Постараемся.
- Что ж, благодарю за чай, мне пора.
- Мы вас проводим, да, Андрей? А то уже темно. Прогуляемся заодно.
Андрей закивал, соглашаясь. Сашка глянул на градусник за кухонным окном.
- Ого! Минус десять! Интересно, там каток после дождя, или как?
- Боюсь, что каток, - Андрей выглянул в окно.
- Натягивай костюм бешеной пчелы, а то я один пойду. Ираида Георгиевна, вам далеко? Может, проще такси?
- Семь кварталов.
- Святая обязанность проводить леди до дома.
Ираида Георгиевна церемонно кивнула. И не удержала смешка при виде внука.
- Зато тепло, - повторил утренний аргумент Сашка. Вручил Андрею пушистые мохеровые перчатки. - Вот, чтоб не замерз. Так, куда ты собрался в осенних ботинках?
- Они теплые.
- А я слепой. Они даже не на меху. Вороненок, одень зимние, а? - и состроил умоляющую мину. Смотрелось забавно.
- В минус десять? - ужаснулся Андрей.
- Простыть? - парировал Сашка.
- Ну ладно... Уговорил.
- Спасибо, - Ладога быстро тронул его щеку губами. Андрей покосился на бабушку, смутился.
- Идем-ка, внучек, побеседуем приватно.
- Я вас догоню, - Сашка достал ботинки, принялся обуваться, давая им выйти и поговорить.
- Счастлив, паршивец?
- Ага, - Андрей полыхал щеками и светил алыми ушами, но глаза сияли ярче.
- И Сашке ты что скажешь?
- Так и скажу. Не врать же...
Женщина лишь вздохнула:
- Не знаю, что сказать.
- Бабушка, ну, что он сделает? Не побьет же меня, - Андрей опустил голову, затеребил в руках перчатки. - Ну, я не виноват, что таким родился...
- И что, правда, любишь?
- Он такой... надежный, как стенка. Можно спрятаться ото всех. Люблю...
- Ну-ну, нос не разбей о стенку.
- А если разобью? - тихо-тихо пробормотал парень, не отводя глаз от носков ботинок, будто там было что-то супер интересное.
- Заткнешь салфетками и пойдешь дальше, - отрезала Ираида Георгиевна. - Запомни - в этом мире твоих слез не стоит никто.
Андрей вспомнил, как Сашка сцеловывал с его щек слезы, улыбнулся:
- Стоит, бабушка. И нос разбить не даст. Честное слово.
- Ох, Дюшка, мелкий ты еще, доверчивый.
- Зато он взрослый. Ты же сама хотела, чтобы я не путался с ровесниками, говорила, что они без царя в голове. Ну и вот. А еще у него сестры классные. И племяшки.
- Это хорошо. Значит, ты в надежных руках.
- А?.. Ушам не верю! Ты это сказала, или мне послышалось?
- Шут!
Андрей раскланялся с улыбкой на пол лица, поскользнулся на льду и с писком полетел носом в землю. У самого асфальта его поймали за шиворот, как котенка, вздернули на ноги.
- Эй, ты живой?
- Практически, - пискнул юноша.
- Ну, слава богу. Идти буду посередине, держитесь. Опора из меня, правда... - Сашка поправил на парне куртку, предложил руку Ираиде Георгиевне. Та оперлась, властная, деловитая, уверенная в себе.
- Мне б такую бабушку в свое время, - вздохнул Александр, беря Андрея под локоть.
- Думаю, вы бы сбежали от меня в армию.
- Я от трудностей не бегаю. А в армию я пошел, чтоб семью кормить. Учителям платили копейки тогда, - словно оправдываясь, глухо проговорил мужчина.
- Вы очень похожи на моего старшего внука.
- Это чем же, кроме имени? - сумрачно усмехнулся Александр, искоса поглядывая на женщину.
- Заботитесь об Андреасе.
- А почему Андреас? - тут же любопытно спросил Ладога.
- Не знаю, чем думала моя дочь, когда оформляла документы.
Сашка хмыкнул.
- Мне нравится, только уж больно серьезно звучит.
- Ну, его так никто и не зовет практически.
Андрей где-то сбоку только пофыркал. Молчание было недолгим, Сашка принялся расспрашивать завуч о планах на каникулы, предложил свою помощь в пришкольном лагере, Ираида Георгиевна немедленно согласилась. До ее дома они дошли довольно быстро.
- Ну, пригласила бы в гости, но, думаю, вам и так найдется, чем развлечься.
- Погуляем, пока у Андрея нос не замерзнет, и домой. Завтра, все-таки, рабочий день, - отозвался Ладога, полюбовался на яркий румянец на щеках парня и прикусил губу, пряча усмешку.
- Доброй ночи, молодые люди, - дверь за Ираидой Георгиевной закрылась.
- Не замерз, Вороненок? - Сашка наклонился, потрогал губами щеки и нос Андрея.
- Нет, ничуть, - означенные участки лица были теплыми.
- Тогда идем, тут сквер недалеко, погуляем, в самом деле.
- Давай. Пока снег не падает, на улице хорошо.
- А когда снег идет, теплее, - Сашка прижал его к себе, не удержался - поцеловал, хоть и не стоило целоваться в мороз на улице. Андрей рассмеялся, обнял его.
- Молодежь совсем обнаглела, прям на улице лижутся!
Сашка поднял капюшон куртки Андрея, прикрывая его лицо, не обращая внимания на брюзжание мимопроходящей бабки. Губы у парня были теплые, с ванильным привкусом крема, волосы пахли морозом, и оторваться от него было положительно невозможно.
- Идем? - а сам Ладога думал, что с большим удовольствием сейчас бы дошел до дома, чем куда-то в сквер.
- Идем, - Андрей засветился.
Сашка довел его до сквера, придерживая под руку, потому что ботинки парня создавались явно без учета возможного гололеда. Хотя это было весело, например, прокатить Андрея по длинной, ровной ледяной дорожке, отфыркиваясь паром, как лошадь, отвечая на его "Сто-о-о-ой, уронишь!":
- Не уроню, никогда.
Андрей хохотал, как ненормальный. А еще в сквере была детская площадка, и они, два великовозрастных обормота, до головокружения накатались на скрипучей карусели. Сашка поймал своего Вороненка, когда у того заплелись ноги, снова зацеловал до огнем горящих губ.
- Домой, домой немедленно...
- Домой, - пробормотал Андрей. - Да... - и засмеялся. - Люблю такие вечера.
- Он еще не кончился, - прищуривая светлеющие до голубизны глаза, пообещал Сашка.
- О-о-о, как заманчиво звучит.
Раздевать Андрея Ладога начал еще в лифте, раздернув молнию куртки и запуская под свитер прохладные ладони. Потом в прихожей прижал к стене, целуя жарко, глубоко, и вместе с тем нежно. Присел расшнуровать его ботинки, разул, как ребенка. Прошелся ладонями по ногам, поднимаясь.
- Зоофил, - рассмеялся Андрей. - Испытываешь неподобающие мысли по отношению к бедной пчеле. Бж-ж-ж-ж.
- Это "ж-ж-ж-ж" неспроста, - глубокомысленно произнес Сашка, раздергивая молнию комбинезона и стягивая его с парня. - Я тучка-тучка-тучка... Ага.
- А что "ага"? Ты так говоришь это "ага"...
- А-а-ага, значит, поймал. Пчелку медовую... - Сашка подхватил его, перекинул через плечо и понес в комнату. - И не отпущу, - сгрузил на диван, наклоняясь и целуя в шею над воротом свитера.
- Не отпускай, я согласен.
Ладога замолчал, сосредоточенно стаскивая с него свитер вместе с футболкой, вжался лицом в солнечное сплетение, чувствуя ускоряющееся дыхание и пульс под губами. Потом сел на край дивана, попросил:
- Разденешь меня?
Андрей молча потянулся стаскивать с него одежду, целуясь поминутно. Раскладывать диван было попросту некогда, потому что оторваться от парня, не касаться его ежесекундно, Сашка уже просто не мог. И благодарил неизвестно какие силы, надоумившие заныкать все нужное еще вчера на полочку с цветком над диваном, потому что искать в полутьме и в такой степени возбуждения презервативы и смазку он бы не смог. Сашка поднял Андрея, развернул к себе спиной так, чтобы парень уперся руками в спинку дивана. И прижался к нему, убирая с шеи рассыпавшиеся волосы, целуя, вылизывая чуть солоноватую кожу, прикусывая плечи и кожу под лопатками. Андрей прогибался в спине, часто дыша, все пытался прильнуть теснее к Александру.
- Чш-ш-ш, не торопись.
Это было издевательство его над самим собой, но перестать он не мог. Хотелось отметить поцелуями каждый сантиметр кожи Андрея, вылизать его, от и до, не пропуская ни единого участка тела. Он скользил языком по выпирающим позвонкам до поясницы, до крепких ягодиц. Тихие постанывания Андрея, сопровождавшие этот процесс, тоже не добавляли хладнокровия и сдержанности. Выгладить ладонями, прижимая твердые соски кончиками пальцев, пройтись по тонким, птичьим ребрам, по напряженно вздрагивающему животу, обхватить, пока еще даже не лаская, просто чтоб ощутить в ладони упругий жар плоти. И зарыться лицом в ложбинку между ягодиц, вылизывая. Кто-нибудь ласкал его так? Бесстыдно, без единой мысли о стыде?
Андрей только и мог, что стонать, жалобно, просяще. Сашка выпрямился, вжался в него бедрами, потерся, пока нашарил тюбик со смазкой и пачку презервативов. Зубами открыл чуть не хрустнувшую крышечку, одной рукой сделать все было почти нереально, но он как-то справился. Согрел в ладони прозрачный гель. Осторожно взялся ласкать, пока правая рука, будто сама по себе, медленно проводила по каменно стоящему члену Андрея, добавляя накала.
- Саш-ша...
- М-м? - кусая губы. И не то-ро-пить-ся. Некуда. Хотя уже все внутри в горячий узел скрутилось, до боли.
Андрей снова прогнулся в спине, застонал, намекая, что неплохо бы уже соединить их тела.
- Что ж ты такой нетерпеливый, Воронено-о-ок? - хрипло протянул Сашка, как будто у самого было этого терпения вагон и маленькая тележка.
- А нефиг быть настолько сексуальным…
- Оу-у-ум-м-м... С ума меня свести хочешь?
Зашуршала обертка презерватива, пришлось на минуту прервать ласки и натянуть на себя тонкий латекс.
- Ну, ты же меня свел.
- А ты меня соблазнил, - Сашка убрал руки, еще щедро размазал по себе пахнущую чем-то сладко-химическим смазку. - Будет больно - скажи, я остановлюсь.
И прижался, медленно втискиваясь в слишком узкое тело, скользкой ладонью снова принимаясь ласкать, отвлекая. Андрей прерывисто задышал, попытался расслабиться и облегчить проникновение. Даже получилось.
- Андрюшка, Вороненок мой... - Сашка положил ему ладонь на поясницу, нажал, заставляя прогнуться. Провел по спине, слегка царапая короткими ногтями, сжал за плечо, не двигаясь, пережидая, пока чуть уляжется внутри всколыхнувшееся волной желание. Андрей что-то чирикнул, похожее на писк голодного птенца. И Сашка двинулся, медленно, растягивая удовольствие и продолжая собственную пытку. Снова целовал покрывшуюся испариной спину, придерживал за бедро, не позволяя дернуться, не давая ускорить движения.
- Нет, нет, Вороненок, не так быстро.
Андрей только вцепился покрепче в спинку дивана. Время кончилось, замерло, исчезло. Александр слушал тихие стоны и всхлипы, слушал, как бьется в ушах его собственная кровь, едва не вскипая.
- Мой... птенец... любимый мой...
- Саша...
- Люблю тебя.
Терпение истончилось, иссякло, лопнуло, как мыльный пузырик. Сашка вздернул Андрея, прижал к себе, крепко обхватив поперек груди. Взвинтил темп до предела, понимая, что все, больше не может. Соседей от трансляции аудиопорнодрамы в реальном времени спасала только хорошая звукоизоляция. И то, Ладога сомневался, что она настолько хорошая.
- Вороненок... О, Господи... - на каких резервах он держался - только бог и знал, наверное. - Давай же, сол-ныш-ко...
Андрей впервые в жизни умудрился отрубиться от полноты ощущений, кончив. В сознание его привела теплая вода, которой его, уложенного в ванну, поливал Сашка.
- Жив? - и улыбался довольно, зараза.
- Я еще не определился, - Андрей сложил руки на груди и прикрыл глаза.
- Только не засыпай. Тебе чаю принести? - Ладога закрыл слив и переключил душ на кран, выливая под струю воды пену для ванн.
- Ага-а, - Андрей с восторгом принялся следить за белой шапкой. Сашка чмокнул его в нос и ушел за обещанным чаем. Принес большую кружку, пахнущую мятой и лимоном. Андрея в пене видно уже не было, только где-то внутри довольно фыркало.
- Ау, русалочка, хвост отрастишь? - рассмеялся мужчина, присаживаясь на бортик ванной и запуская руку по локоть в пенную шапку.
- Отращу. И буду жить в озере. И жрать рыбку.
- Вылезай, чудо хвостатое, а то утопишься. Я чай принес. Ты как? Нигде не болит?
- Да вроде бы нет.
Из пены вынырнуло белое облако с глазами. Сашка расхохотался, достал с полки симпатичный пластиковый ковшик с ромашками, полил.
- Давай, я тебе волосы намылю, а потом чаю попьешь.
- Давай, - согласился Андрей.
Опыт в помывке кого бы то ни было у Сашки чувствовался сразу. Движения пальцев в волосах были в меру сильными, он не дергал пряди, не царапал, взбивая на черных, завившихся от воды крупными кольцами, волосах Андрея высокую пенную шапку. Ополоснул руки, вручил ему чашку и принялся мыть спину, до красноты растирая кожу жестковатой губкой. Запахло апельсинами, еще чем-то терпко-хвойным.
- Вкусный чай, - пробормотал Андрей.
Сашка только улыбался.
- Допивай, давай, я мыло смою. И пробку выдерни, пусть вода уходит.
Андрей нашарил пробку, выдернул. И зевнул от всей души.
- Засыпаешь, Вороненок? - Сашка включил душ, отрегулировал температуру и принялся промывать ему волосы.
- Немного есть такое.
- Сейчас, я уже почти домыл. Поднимайся, ополосну тебя.
Андрей переставил чашку на полку около ванны и поднялся. Сашка прошелся по нему упругими струями, переключив душ на массажный режим. Выключил воду, развернул простынь, в которую вчера заворачивался Андрей.
- Давай, иди сюда. Отнесу в постель на ручках, как принцессу.
Андрей шагнул под простынь, засмеялся:
- А я похож на принцессу?
- Скорее, на маленькую разбойницу. Ту, которая у Андерсена.
- И чем же это я на нее похож?
- Не знаю, просто мне так кажется. А на кого б тебе хотелось быть похожим? - Сашка на полном серьезе поднял его на руки, Андрей был легким, как перышко, и дело было даже не в худобе, а в птичьих косточках, легких и тонких.
- На Синюю Птицу Метерлинка.
- Хм, - Ладога всерьез задумался, усадив его в кресло и разбирая диван. - А что, определенное сходство имеется. А на кого я похож?
- На Сахар из этой пьесы.
- Да? Ну, ладно, - усмехнулся Сашка. - Все, постелил, переползай под одеяло.
Андрей переполз, свернулся уютным клубком.
Ладога поставил будильник, ушел в душ, вернулся, вытирая волосы и тоже улегся. Поцеловал Андрея в маленькую коричневую родинку на лопатке, укутал одеялом, обнимая.
- Доброй ночи, Андрюш.
Ответом ему стало мерное посапывание.