Вернуться и стать тем, ради кого изменят время? С радостью! Кассандр явился на семейный ужин, улыбаясь и светясь радостью от встречи с семьей. Тщательно создаваемой радостью. Кажется, никого эта маска не обманула. Впрочем, и не удивила тоже. Судя по реакции Владыки и его супруги, некромант вел себя так, как всегда. Кассандр источал неземной свет, улыбался и прилежно делал вид благовоспитанного мальчика ровно полчаса. После чего столовую покинул. Леди Наира с его уходом опечаленно спросила у Линты:
- Девочка моя, все так ужасно?
Жрица кивнула:
- Для него теперь весь мир стал чужим.
- Нужно попросить целителей, пусть посмотрят, чем можно ему помочь, ведь так, дорогой? - супруга прижалась к Владыке. Тот кивнул:
- Обязательно.
Кассандр вернулся в комнату Змея.
- Дракончик?
Судя по всему, предупрежденные Линтой слуги в комнату не заглядывали, полагая, что парень, спасший близнецов, все еще спит. На развороченной их с наемником любовными играми постели сиротливо лежала туго сплетенная коса, слегка растрепавшаяся там, где ее не скрепляла тонкая полоска кожи. Еще влажная. Кассандр взял ее, недоуменно посмотрел вокруг:
- Дракончик?
Следов не было, Змея тоже. Вообще, кроме косы, от него ничего не осталось. Разве что испорченная, прорванная стрелами, залитая уже высохшей кровью рубашка в ванной, которую никто не убрал лишь потому, что не решились войти в купальню, когда там были господа. Некромант пожал плечами, подхватил рубашку. И отправился в свою лабораторию, которая ему была знакома и мила.
Сколько себя помнил Змей - а помнил прекрасно месяцев так с трех, - он никогда не плакал. В приюте это было бесполезно, к рыдающему ребенку никто не подходил, так что маленький полукровка, еще не знавший, что он полукровка, быстро выучился молчать. Когда стал постарше - слез уже не было, а если и наворачивались от боли, то за глаза на мокром месте старшие воспитанники, а потом и мастера могли еще и добавить. Когда он попал в подмастерья к резчику по дереву, даже колотушки и сломанные кости уже не в силах были вызвать у него ни единой слезинки, хотя мастер Клаас, залив глаза самогоном, бил смертным боем за любую провинность. И даже когда попытался изнасиловать безответного сироту - не добился слез. Только остро заточенного клёпика в сердце. В Гильдии Наемников, куда подростка привели слухи, показать слезы - значило подписать себе смертный приговор.
Отчего же сейчас он ничего не видел перед собой, шагая наобум, натыкаясь на стволы деревьев, на колючие ветки, спотыкаясь о корни, а глаза жгло горечью и солью мутных слез? Неужели его настолько ранили слова? Не сталь, не яд - просто слова? И ведь знал же, сам некромант говорил, что не любит живых, что ему больше нравится мир теней. Знал. И пропустил мимо ушей. И Линта... тьма, он сам себе нарисовал ее идеальной. Стоило бы посмеяться над глупой детской верой в сказки о единорогах и девственницах. Понял ведь сегодня, что она не невинна, понял. Просто - женщина, аристократка, леди, истинная леди до мозга костей - привыкшая играть, как дышать. То-то так легко далась ей роль бродячей артистки. А он влюбился в миф, в образ.
Навстречу выбрел маленький белый единорожек, спотыкаясь о корни деревьев, жалобно ржанул и поплелся к нему. Змей невольно улыбнулся: у его что, судьба такая - подбирать всех несчастных детенышей и пристраивать их в добрые руки? В том, что Рыжа не обидят во дворце, он не сомневался, котенок - хороший мышелов, в кладовых ему не будет цены, а на кухне всегда отыщется кусочек мяса и мисочка молока. Наемник сделал шаг и осторожно протянул единорожку ладонь, давая себя обнюхать.
- Не бойся, малыш. У меня, правда, ничего нету...
Единорожек потыкался бархатной мордой ему в ладони, проверяя, нет ли вкусного. Ладони, которыми Змей утирал слезы, были солеными. И пустыми. Соль малышу явно понравилась, он лизнул пальцы наемника.
- Если б еще знать, куда меня занесло... - наемник огляделся, но закатное небо уже темнело, а кроме деревьев, вокруг не было ничего. Ни следа цивилизации. - Забавно будет, если я где-то на краю Ойкумены. Хотя, говорят, единороги водятся только на востоке.
Единорожек ухватил его за руку зубами и потянул за собой.
- И куда ты меня ведешь? - на самом деле, это Змею было удивительно безразлично. Хоть на плаху. Он всегда считал, что будет жить и хотеть жить целую вечность, и у него в самом деле была мечта о семье, как у любого, кто вырос в приюте. Сейчас она словно рассыпалась мелкими хрустальными осколками, больно ранив. И стало все равно.
- Ко мне, например, - Линта выступила из-за деревьев. - Почему ты ушел? Кассандр уже весь дворец перевернул три раза.
Змей остановился, словно наткнулся грудью на нож, выдохнул. И почти спокойно глядя ей в глаза, ответил:
- Простите, драгоценная леди, при всем уважении к лорду Кассандру, мне немного не хотелось становиться подопытным.
Линта задумчиво потеребила ленту в косе:
- Подопытным? А, ты про его лабораторию. Но он не сделал бы тебе больно или что-то в этом роде.
- Леди Линта, я не боюсь физической боли. У меня отличная регенерация. И дело не в лаборатории. Если бы я умел писать, непременно написал бы ему записку с извинениями. Если вас не затруднит, передайте лорду, что я «улетел на поиски очередных приключений на свою очаровательную задницу», - бледно усмехнулся наемник, цитируя фразу Кассандра.
- А зачем тебе эти приключения? Разве тебе было плохо с нами?
- Нет, мне было очень хорошо, - честно ответил Змей.
«Пока не стало плохо», - мелькнула и пропала мысль. Нет, он не хотел вспоминать и думать. Хватит себя жалеть. Не случилось.
- Пойдем обратно? Касс волнуется о тебе.
- Простите, леди. Только не надо лгать в глаза, вы не умеете этого делать. Лорд Кассандр не станет волноваться из-за глупого мальчишки, влю... привязавшегося к высокородным господам.
- Я не лгу, - покачала головой Линта. - Он действительно волнуется.
- Просто скажите ему, что у меня все в порядке. Волноваться вредно для сердца. Даже некромантам, - Змей шагнул к ней, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке, запоминая. Отшагнул и поклонился, резко и топорно, будто разучился. Она потопталась по свежей ране, а это было больно. И от неумелой лжи, и от того, что делала вид, будто не понимает, что он все слышал.
- Пойдем. Сам посмотришь, - она протянула руку.
- На что?
Броня спокойствия внутри шла трещинами, хотелось обернуться и выдохнуть боль из себя огнем. Прыгнуть в пропасть: либо научится летать, либо перестанет быть.
- Волнуется он о тебе или нет.
Змей прижался к дереву спиной, отшагнув еще на шаг.
- Зачем? Я уже все слышал. И видел. Достаточно, вам не кажется?
- И сделал какие-то свои выводы, не удосужившись узнать, как все обстоит на самом деле?
- И как? Ваш брат ненавидит живых, а я так безобразно жив, что самому становится тошно. А кто я для вас, леди? Очередная игрушка? Давайте, не будем говорить о вашем брате, его здесь нет. Скажите мне, что я неверно понял в ваших словах? - он все еще держал себя в руках, потому что снова поверить и обмануться было бы еще больнее, чем не поверить и уйти.
- Я не играю чувствами, Змей. К тому же, если ты все слышал - я как раз пыталась придумать, как тебя удержать от побега за приключениями.
- Чувствами? Да какими, Линта?! - осыпалось ледяными осколками спокойствие, он в мгновение ока оказался рядом, схватил ее за плечи, тряхнул. - Я люблю вас. Но я же просто наемник, полукровка, казус природы, мне не место рядом с вами, мне не стоит даже мечтать о том, о чем я посмел мечтать! О единственном, что могло бы меня удержать. Но этого не будет никогда.
- Успокойся, - девушка обняла его. - Ты слишком близко к сердцу принимаешь свое происхождение. Но это на самом деле неважно, правда, дракончик.
- Для кого? Я... я, правда, хочу семью. Хочу назвать тебя женой и любимой. Кассандра - мужем и любимым. Это недостижимо. А быть любовником, фаворитом - прости, не мое.
- Просто попроси моей руки у Владыки. А вот с Кассандром все будет сложно.
- Брак - это не просто договор, Линта, - Змей отчаялся объяснить, но это почти успокоило его.
- Я знаю. Идем домой, поговорим там. Здесь слишком холодно.
Он вздохнул и смирился, кивнул, обнимая ее, чтоб согреть.
Местность вокруг потекла, меняясь. И все трое - Змей, Линта и единорожек, оказались в комнате девушки.
- А я думал, он дикий. Глупый-глупый доверчивый наемник, мне и в самом деле нельзя сейчас выходить отсюда - окончу дни свои в канаве с пробитой башкой.
- Кто дикий? - удивилась Линта. - Ой. Единорожек. Это твой?
- Я думал - твой, - фыркнул Змей.
- Нет. Мой серый и взрослый.
- Ну, может, у вас во дворце они табунами бегают? Откуда же мне знать.
Линта качнула головой, свистнула. За окном возник серый единорог, белый малыш скакнул прямо к нему. Серый единорог увел малыша кормиться.
- Интересно, откуда он такой взялся? - если думать о посторонних вещах, мыслей обо всем остальном не то, чтобы не оставалось - они отступали. - Знаешь, я раньше верил, что единороги подходят только к невинным.
- К чистым душой, - поправила его жрица. - Физическая невинность ни при чем.
- Хочешь сказать, что я «чист душой»? - наемник рассмеялся.
- Иначе он бы не пришел. Есть будешь? Мясо я не ем обычно, но тебе принесут.
Змей пожал плечами:
- Мне все равно, что есть, я не шутил тогда, говоря, что всеяден.
- Но хоть что-то тебе нравится больше остального? Мясо? Фрукты? Овощи? Рыба? Сыр? Сладости? Молоко?
- Сладости? - наемник склонил голову к плечу. - Я не знаю... наверное, молоко, ну и мясо нравится, любое.
Линта стукнула по краю столика, выскочили из воздуха кувшин прохладного молока, два стакана. И тарелки с мясом.
- Птица. Дичь. Говядина. Свинина. Жареное. Тушеное. Целиком. Кусками. Котлеты.
- Ты сошла с ума? Мне столько не сожрать даже в виде дракона!
- А ты выбирай, что больше нравится, - себе Линта взяла печеные яблоки и немного сыра с хлебом.
Змей похлопал глазами, придвинул к себе тарелку с залитыми каким-то особо ароматным соусом кусочками дичи и взялся за столовые приборы с изяществом принца крови. Линта налила обоим молока.
- Люблю молоко, правда, когда пью, возникает ощущение, что в кота превращаюсь, - пошутил наемник, облизывая белые «усы» с верхней губы.
- Рыж почему-то молоко не любит. Таскает на кухне виноградный сок.
- На старшего в стае равняется, - Змей фыркнул и рассмеялся. - У меня дома пил - только чавканье стояло.
- Вырос, наверное. А вот и он.
- Да нет, - оценил внешность Рыжа Змей, - каким был, таким остался. Разве что чуточку подрос.
Котенок залез на край стола лапами, оценил количество мяса и заплакал от жадности.
- Обжора! Ты лопнешь, мелочь, - хохотал наемник, но на блюдце положил немного птицы, в которой почти не чувствовались специи. Мясо из пасти лезло, Рыж пихал его лапой в себя.
- Вот что значит голодное детство и полное отсутствие хороших манер. Линта, ты видишь меня десять лет назад.
Жрица рассмеялась, заглянула в глаза котенку.
- Еды много.
Рыж мясо выпустил. И уснул на тарелке. Змею отчего-то расхотелось есть. Вот если б можно было с этими тарелками вернуться на те же десять лет назад... Он тогда украл целую жареную курицу, приволок ее на чердак, где прятался с одним из приютских друзей от старших. И они сожрали ее вдвоем, жадно давясь и хрустя костями. А ночью Киан умер. На его крики сбежался весь приют, потом сказали - от заворота кишок, нельзя столько жрать с голодухи, да еще и тяжелого. А Змею не было ничего. Даже не скрутило.
- Что с тобой?
- Ничего страшного, просто вспомнил кое-что.
- Хочешь исправить это? - Линта склонила голову набок.
- Исправить прошлое? Тогда изменится настоящее.
- Смотря, что менять. Спасти чью-то жизнь? Можно. Но взамен придется указать жертву смерти. И потерять спасенного из вида.
Змей задумался. Спасти жизнь приютскому бродяжке, отдав смерти... кого? Всех, кто когда-либо был кроваво должен самому Змею, он убил сам. А если не из личной мести...
- А что станет с будущим?
- Ничего, Танцор все скорректирует. Люди твердят о взаимосвязи и незыблемости. Но мы можем менять крохотные ворсинки полотна Судьбы. К тому же, для некоторых смерть - это благо. Найди того, кто отдаст жизнь за жизнь. И все будет хорошо. Или сам укажи наудачу.
Змей нехорошо оскалился:
- Есть один претендент. Я обошел его стороной, но он сделал кое-что, за что я готов его убить и сам, и так.
- Кассандр, Танцующий-с-Тенями, мы зовем тебя.
Теневой чародей возник из ниоткуда. Наемник удержал лицо, улыбнулся чуть побледневшими губами. Кассандр протянул к нему руки:
- Нашелся, дракончик.
- Касс, измени прошлое для Змея.
- Кого убить, спасти и проклясть?
- Спасти Киана, воспитанника Тайленского приюта. Он умер шестого дня месяца дождей. Пусть вместо него умрет император Сириус.
- Ты уверен? Эта жертва может изменить будущее.
- Пусть изменит. Для вас не будет предательства и заточения в «шкатулках». А если будет угодно Тьме, я снова вас отыщу.
Кассандр кивнул.
- Ты окажешься во времени на две недели раньше сегодня. И узнаешь итог решения.
- Подожди!
Змей обернулся к Линте, поцеловал ее, на секунду прижав к себе. И шагнул к Кассандру, обнимая его.
- Я найду тебя. И снова украду.
- Я буду ждать.
Мир потемнел, взвихрился. И Змей оказался у ворот гильдии наемников. Таким, как был две недели назад - недавно появившимся в столице империи наемником, без роду и племени, в старом плаще, дырявых сапогах и с одним кинжалом в рукаве.
- Здравствуйте, мейстер. Есть для меня задания? - широко улыбнулся главе гильдии, прислоняясь плечом к косяку. Тот поднял голову, осмотрел:
- А что ты умеешь?
- Одевать тени, играть с серебряными рыбками, могу и музыкантом побыть, и ржавчину почистить, - напевно расхвалил себя Змей. В переводе на человеческий язык, это значило, что он умеет перемещаться теневыми путями, метать ножи, работать под прикрытием и воровать.
- При дворе Императора сыграешь?
- Вальс? Менуэт? Марш? - это тоже были кодовые обозначения. Вальс - обслугу, менуэт - придворного, марш - охрану.
Глава развел руками:
- Во дворце музыку закажут.
- Свадебную польку на скрипке, - хмыкнули из теней угла.
- Мой Император, - глава встал и поклонился.
Змей только смотрел, чувствуя себя так, словно мир раскололся прямо под ним на две части. Сделает шаг - улетит в бездну. Император шагнул вперед, глянул золотыми кошачьими глазами. Наемник прикусил губу, чтобы не позвать его по имени. И поклонился, не отводя глаз.
- Идем, - император протянул руку. Змей вложил в широкую сильную ладонь свою - узкую, почти девичью.
- А Рыж?
- У начальника дворцовой стражи живет.
- Для меня ничего не изменилось. Я был слишком далеко отсюда.
- Дядя погиб. Я Император.
- Это я вижу. Что изменилось еще? Не здесь! Идем... туда, где встретились Змей и барс.
- Ладно. Перебираемся... к ягодам.
- Как скажете, сир, - Змей улыбнулся и шагнул. Это место он помнил так же четко, как и все, что окружало его, если только он не валялся в бреду. Виноградник практически не изменился, разве что был вечер, а не ночь. Но на земле лежала кружевная тень листьев, и наемник сорвал спелую гроздь, обобрал с нее немного ягод и протянул императору в ладони. Кассандр перекинулся и слизнул их.
- Украсть императора и его сестру будет сложнее, чем выкрасть Лунный Клинок, - шептал наемник, обнимая барса за шею, выглаживая его густую шерсть и целуя в пушистые щеки. - Но я справлюсь.
Барс лизался. Урчал.
- Ты ненавидишь живых, любишь только свои тени, но я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя. И больше не хочу убегать.
Барс потерся о него.
- Так какую же музыку мне сыграть вам, мой император? - прошептал ему в ухо наемник.
- Помурлычь.
Змей фыркнул и замурлыкал, вспоминая безумную, голодную любовь на постоялом дворе в Койре. Барс плюхнулся вверх брюхом. Змей нагло улегся на него сверху, прижался к груди, слушая сердце. Барс был твердый, меховой и урчал.
- Так странно... не было тех двух недель пути... Но я их помню.
- Тихо, тихо. Ур-р-р.
- Я их забуду? Но я не хочу забывать.
- Нет. Не забудешь.
- А ты? Я хотел, чтобы не было обвала, и ты не забывал свою жизнь до него.
- Я помню.
- А с какого момента начались перемены? - полюбопытствовал наемник. Он помнил старый вариант событий, но еще он смутно, как сквозь пелену, припоминал новый - когда несчастную курицу разделили на два десятка младших воспитанников. И никому не стало плохо, никто не умер. Только учителя узнали, кто крал, и самого Змея отправили на полгода раньше в подмастерья.
- С курицы, дракончик.
- Значит, император Сириус умер десять лет назад?
- Да. И теперь я правлю.
- А Линта?
- Живет у дяди.
- Так далеко? Но почему? Я думал, вы никогда не расстаетесь надолго, вы ведь близнецы.
- Империя одна теперь. И... И мы вместе, она перебирается телепортами.
- Понятно, - улыбнулся наемник. Барс скосился на виноград. - Ладно-ладно, я понял, - Змей рассмеялся, срывая очередную гроздь. - Однажды сюда явится хозяин, и прогонит нас веником за порчу имущества, - и протянул барсу полные винограда ладони.
- Мнямф, мнямф, мнямф.
- Еще винограду, мой император? - парень стер с усов барса капли сока и облизал пальцы. Кот икнул. - Вижу, что хватит, - еще больше развеселился Змей. - Тогда, может, ты обернешься? Я, конечно, могу и тенями нас во дворец доставить. Но не знаю, есть ли там твоя комната или комната Линты, а появиться в тронном зале верхом на императоре будет неприлично.
Кассандр перекинулся.
- Идем.
- Ты мне, между прочим, всю малину в гильдии запорол, - не то, чтобы Змей этим был огорчен, но претензию высказал.
- Еще успеешь там выделиться.
- Нет, ты не понял, мой драгоценный, что сказал. Я, можно считать, уже выделился.
- Еще больше выделишься.
- Больше, чем официальный фаворит его величества? - хмыкнул Змей.
- Как муж?
- Императору закон не писан? Хотя, конечно, меня не отравят те, кто мечтал подсунуть тебе своих дочерей.
- Нет.
- Нет - не писан, или нет - не отравят?
- Никто не посмеет тронуть тебя.
- Эй, только не вздумай посадить меня в бархатную шкатулку, - возмутился наемник.
- Никогда, дракончик.
- Я взрослый дракон!
- Ну-ну. Маленький мой.
- Касс, да ты издеваешься? - рявкнул наемник, и тут они оказались в той самой картинной галерее, где они встретились в третий раз, потому что Змей, сам того не заметив, ухватил императора за руку и шагнул в тени. На них обернулись все, кто пробегал мимо или прогуливался там же.
- Нет! Серьезен!
- Я совершеннолетний! - Змей выдернул свою ладонь из хватки Кассандра и упер руки в бока. - Мне двадцать лет! И десять из них я отвечаю сам за себя! И после этого я - маленький?
- Еще гребень не сменился!
- Ну и что? Зато... зато у меня рожки есть!
- Это откуда это?
- Тебе виднее!
- Дракончик! - к ним бежала Линта.
- Линта! - он повернулся и поймал ее в объятия, закружил, целуя. У придворных падали челюсти и лезли на лоб глаза: «кто этот оборванец, собачащийся с императором и внаглую лапающий у него на глазах его сестру?» - читалось в их взглядах.
- Объясни ему! Он маленький!
- Я не маленький, я стройный!
- И рожки!
- Забодаю!
Император лишь смеялся. Змей раздумывал, обидеться или тоже посмеяться, потом до него дошло, где он и как на него смотрят, дракон машинально шагнул ближе к Кассандру, так же машинально сжал рукоять неразлучного ножа, не вытаскивая его из рукава.
- Тьма и преисподняя...
- Ну что, делай предложение.
Наемник судорожно вздохнул, опустился на одно колено и проговорил древнюю формулу, молясь Тьме, чтоб голос не дрогнул и не дал петуха.
- Кассандр и Линта, я прошу у вас согласия на брак со мной, перед лицом Тьмы и Света.
- Согласна.
- Согласен.
- Офигеть.
Придворные роняли челюсти.
- А у меня даже браслетов нет. Только вот... - Змей снял с шеи тонюсенькую серебряную цепочку, на которой болтались две бусины - опаловая и агатовая, и протянул близнецам по одной. Те надели их на вытащенные из воздуха цепочки.
- А теперь ходу...
- А куда? - только и успел вякнуть Змей, когда его подхватили под обе руки.
- На брачную ночь.
- Как что - так я маленький, а как брачная ночь - так нет? - фыркнул Змей, оказавшись между ними на огромной кровати.
Линта сразу кинулась целоваться. Наемник отвечал, расстегивая крохотные пуговки на ее платье, а Касс, не мудрствуя лукаво, просто разорвал его рубашку. Ветхая ткань распалась с жалобным треском, и Змей резко выдохнул, когда к его загривку прижались губы императора.
- Как же я соскучился, мой дракончик!
Змей прогнулся, стараясь прижаться к обоим сразу, обнять, приласкать, ощущая себя так, словно и для него прошло десять лет, да нет, больше - вся жизнь без них, и нужно узнавать их заново. Брат и сестра ласкали его, возмещая все годы без своего дракона. Он мало что запомнил той ночью, только безумную круговерть нежности и страсти, совершенно неистовые ласки, крепкие, неразрывные объятия. И бьющиеся в едином ритме сердца. И как стиснули его теплом тел с двух сторон, не отпуская. Он засыпал, повторяя, как молитву:
- Люблю вас... люблю, обоих, люблю...
- Люблю, - мурлыкнула Линта. Опаловая бусина на ее цепочке неярко засветилась, а на правом запястье дракона засверкала золотом тонкая вязь татуировки-браслета.
Кассандр сонно цапнул Змея за загривок. Наемник вздохнул и откинул голову ему на плечо, не особо удивившись тому, что не услышал желанного ответа.
- Мой дракон.
- Твой... давно уже.
Кассандр пригреб его, еще раз цапнул.
- Давай, скажи уже, братик, - хихикнула в подушку Линта.
- Я его четыре раза пометил. Что сказать?
- То, что собирался сказать десять лет, - насмешливо мурлыкнула сестра.
- Мое! - ограничился Кассандр шипением.
- Не то, - Линта была безжалостна.
- Спи, - прорычал брат.
- Касс! С магией не шутят.
- Я тебя люблю.
Агатовая бусина сверкнула, как падающая звезда, на левом запястье наемника обозначилась еще одна татуировка.
- А вот теперь можно и спать, - довольно муркнула Линта, ткнувшись счастливо улыбающемуся Змею в плечо носом. Кассандр обшипел ее.
- Не ссорьтесь, я вас люблю и без признаний, - сонно пробормотал парень, запуская руку в волосы Кассандра и поглаживая его за ухом, как барса. Император довольно заурчал.