Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Жанр: фэнтези
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17 (за одну сцену эротики и кровищу).
Предупреждение: не флафф!!! Жестокость! Смерти ГГ!! Относительный ХЭ.
Текст выкладывается целиком, продолжение в комментарияхВойна, война, война – без конца, хоть и с началом. Начавшаяся в результате глупой ошибки, мелочи, но эта мелочь, как маленький камешек, стронула лавину. Восстание в западных княжествах Боен и Дикет, крестьянские бунты на севере Империи Сиан… Страна разваливалась на части, и скоро разделилась на несколько королевств. Тиар было одно из них. После развала Сианской империи прошло двенадцать лет, а порядка в королевстве как не было, так и нет. После убийства короля Риса на трон взошел его племянник, Мейр, и это тут же всколыхнуло новую волну восстаний. Недовольные тем, что сын Риса, Гер, был признан незаконнорожденным, старые князья пожелали вернуть ему права на трон. Через год восстания были подавлены везде, кроме княжества Виктан. Обособленное, отгороженное от основной территории Тиара Кринским хребтом, оно успешно оборонялось еще два года. Король Мейр, окончательно отчаявшись примириться со старым князем Виком, послал туда свои лучшие войска во главе с капитаном-наместником Мором. Избранный полководец оправдал возложенные на него надежды. Виктан пал. Но порядка все также не было.
Гард Мор уже и сам не помнил, когда ему удавалось выспаться в последний раз – постоянные партизанские налеты и диверсии, карательные рейды и наступательные операции вымотали капитана-наместника до предела, и прекращаться эта канитель и не собиралась. Вот и сегодня, едва вернувшись в замок к ночи из очередного рейда, едва успев сбросить осточертевшие доспехи и отдать оруженосцу на чистку мечи, упав головой на подушку, уснуть, даже не снимая пропыленной и пропотевшей одежды, Мор был вынужден подниматься, вырывая себя из сна. Даже в замке Вик, в оплоте новой власти, порядка не было ни на йоту. Прибежавший с докладом секретарь наместника с немым ужасом следил, как разгорается черное пламя гнева в темных глазах господина, еще не очистившихся от сонной мути.
- Эйр Мор, прошу Вас, скорее! Они же убьют его!
Невысокий, худой и жилистый, капитан мог бы сойти за подростка, но его недюжинная сила, воинское мастерство и ум заслужили ему уважение подчиненных и страх врагов. А красно-рыжая шевелюра и шрам, уродующий всю левую половину лица так, что казалось – капитан неприятно улыбается, щуря глаз, принесли прозвище Алый Шут. И при звуке этой клички, бывало, враги непроизвольно мочились.
Усталость и недосып сказались на внешности капитана Мора далеко не лучшим образом. Обведенные черными кругами, покрасневшие глаза, помятое со сна лицо, жесткая рыжая щетина трехдневной давности – такая рожа могла напугать кого угодно. Хриплым, как карканье ворона, голосом капитан приказал:
- Юстин, полей мне.
Умывание ледяной водой прогнало сон, но не уняло головную боль.
– Ну, что там еще? Кто кого убивает?
- Эйр Мор, как только вы уехали, новый комендант замка приказал отвести в подземелье и допросить…бывшего хозяина замка, молодого эйра Вика. И уже три дня его оттуда не выводили!
Эйр Вик… Капитан-наместник хорошо знал шестнадцатилетнего хозяина замка. Андре Вик был сыном князя мятежной провинции, и владетелем замка стал едва ли больше месяца назад, когда убили его отца. Знал он и то, что все слуги замка и жители окрестных городков и сел любили и жалели Андре. Хрупкий, маленький, похожий на мечтательного эльфа, мальчишка две недели командовал обороной осажденного замка, пока однажды ночью предатель не открыл ворота войскам капитана - наместника. За услугу он выпросил себе должность коменданта, и получил в довесок всеобщую ненависть. Как оказалось, он только и ждал момента отомстить Андре. За что, разобраться можно и потом, а сейчас мальчишку нужно спасать.
Войдя в замок Вик и взяв в плен его защитников, Гард Мор приказал сменить всех слуг, не присягнувших на верность короне, надсмотрщиков и палачей в замковой темнице, опасаясь однажды проснуться с ножом, воткнутым в грудь. Теперь в подземельях замка заправляли его собственные палач и помощник палача. Звери те еще, мастера старой имперской школы, способные вырвать признание во всех смертных грехах у ангела. Додумывал капитан уже на бегу, черно-рыжим вихрем слетая по ступеням в подземную часть замка. За ним грохотали сапогами пятеро его гвардейцев и семенил секретарь Юстин.
Князь Вик, прапрадед Андре, выстроил свою цитадель на мощном основании. В трехуровневом подвале размещались кладовые, колодец, винные погреба, алхимическая лаборатория, тюрьма и пыточная. Последние – на самом нижнем уровне.
Преодолев высокие ступени и длинный широкий коридор, капитан распахнул толстую дубовую дверь в застенок и замер в проеме, отказываясь верить своим глазам. Пленник был растянут на веревках над полом в лучших имперских традициях. Кости рук и ног от натяжения вывернулись из суставов, а огромные кровоподтеки на бледной коже указывали на то, что начали рваться, не выдерживая напряжения, мышцы и сухожилия. Длинные спутанные светлые волосы мели пол, обнаженное, покрытое потом, худое мальчишеское тело дергалось в руках палачей взад и вперед. Напряженно вздрагивало горло, силясь вытолкнуть заполнивший его чужеродный предмет, в уголках разорванных губ пузырилась слюна вперемешку с кровью и семенем, по узким ягодицам, исполосованным рубцами от хлыста, стекала и капала на пол кровь и сперма. Ее в углублениях неровных каменных плит набралось уже столько, что становилось ясно – насилуют пленника не один час, и даже не один день. Комендант, затеявший это «представление», участия в нем на данный момент не принимал, наслаждаясь зрелищем, сидя в кресле у стены.
- Прекратить!! – гаркнул капитан, и палачи мгновенно отскочили от жертвы, заправляясь и одергивая робы. Комендант вздрогнул и свалился с кресла, заливаясь нездоровой бледностью. Едва сдерживая гнев, Мор приказал гвардейцам: - Развязать, перенести в мои покои. Юстин, моего личного лекаря! Бего-ом!
Когда мальчишку проносили мимо него, капитан успел увидеть потухшие, без проблеска мысли, глаза цвета меда. «Сломали, сломали пацана, сволочи!» В этот момент капитану ясно представился его собственный сын, шестилетний Рану, оставшийся дома с матерью. Какая судьба ждет отпрыска ненавидимой многими в королевстве фамилии, если Моры вдруг окажутся в опале? Уж не такая же ли? Гард облился холодным потом, вдруг воочию представив на месте Андре своего малыша, стиснул до хруста зубы и кулаки, и поспешил наверх вслед за солдатами.
Пока лекарь, горестно вздыхая, суетился над пленником, капитан – наместник сорвал с себя заскорузлые от пота и пыли одежды и вымылся почти ледяной водой, привычно загнав жалобы усталого тела поглубже. Чистая сорочка из простого полотна приятно касалась кожи, привычные поддоспешные штаны сменили замшевые брюки с боковой шнуровкой, а высокие кавалерийские сапоги со стальными накладками – мягкие полусапожки без каблуков. Расчесав короткую огненно-рыжую гриву, завившуюся от воды «мелким бесом», и сбрив, наконец, щетину, Мор накинул на плечи черный шерстяной плащ – в коридорах замка посвистывали и поскрипывали пронизывающие осенние сквознячки – и отправился в бывший хозяйский, а ныне свой, кабинет. Туда гвардейцы уже доставили трясущегося от страха коменданта и обоих палачей.
- Кто вам платит, ребятки? – ласково спросил капитан, и заплечных дел мастера синхронно побледнели. Когда громовой голос Алого Шута становился таким вкрадчиво-медовым, даже старые соратники капитана – наместника старались не попадаться ему на глаза.
- В-вы, ваше высокородие…- пролепетал подмастерье, а мастер часто закивал.
- Так разве же я не ясно выразился, захватив замок: эйра Вика не трогать и пальцем, оказывать подобающее его титулу уважение, стеречь, как зеницу ока?
- Но комендант… нам приказал он, сказал, что приказ исходит лично от вас, эйр!
Капитан длинно и грязно выругался, махнул рукой «Убирайтесь!» и повернулся к помертвевшему коменданту. Впрочем, уже бывшему.
- За что, милейший мой Рэб, вы придумали юному Вику такое наказание? Советую говорить правдиво, я ведь все равно дознаюсь, если вы солжете.
Из заикающегося рассказа предателя он понял только одно: Рэб был внебрачным сыном князя Вика, но тот так и не признал его, хотя и взял к себе в замок. Смотреть, как изо дня в день почести достаются не тебе, а твоему младшему брату, единственное отличие которого – то, что он родился от венчанной жены, а ты – от походя «облагодетельствованной» на сеновале дочери мелкого барона, в конце концов стало невыносимо. Смерть князя раз и навсегда поставила крест на мечтах Рэба о признании его наследником, а осада замка дала шанс стать его хозяином хоть на время.
Во время частых отлучек капитана – наместника Рэб чувствовал себя полновластным господином, третируя тех, кто в прошлом не замечал или не уважал его. Дошла очередь и до ненавистного «законного сынка». Бастард, наконец-то, придумал, как наверняка сломать гордого и независимого юношу. Он, конечно, хотел бы выпороть Андре на виду у всего замка, но одно дело – уговорить скучающих без работы палачей нарушить приказ и немного поразвлечься, а другое – самому пойти против воли господина капитана на глазах его гвардейцев. Зато он первым забрал девственность пленника, глядя в тогда еще разумные глаза Андре, хотя и не увидел в них ничего, кроме гадливого презрения. Только непрерывное, в течении суток, изнасилование сломало гордость юного князя. Он попросил пощады, но не тут-то было. Именно этого ждал его мучитель. Теперь пленника насиловали по двое, в ход пошли предметы палаческого инструментария, забавно было смотреть, как корчится и кричит от невыносимой боли заклятый враг, когда в него втыкают толстую дубинку с металлическими шишечками для дробления костей или молот для заклепывания оков.
К концу рассказа у капитана было черно в глазах от ненависти и сводило мышцы рук от желания прямо тут в кашу размазать гнусную тварь, недостойную зваться человеком. Мор ограничился тем, что отдал Рэба палачам с наказом повторить в точности то, что они сделали с эйром Виком.
Разбирательство с ними заняло три часа, и, выглянув в окно, Мор выругался: занимался рассвет, а ему так и не удалось поспать. Впрочем, можно было приказать гвардейцам гнать всех в шею, а самому улечься на узенькой оттоманке у окна, завернуться по-походному в плащ и хоть немного, хоть два часа подремать… Но в его комнате лежал спеленатый повязками, как мумия, и столь же безучастный пленник, и его нужно было привести в чувство.
Пленник действительно напоминал мумию, вот только он не лежал спокойно, а метался в бреду. Пересохшие искусанные губы шептали безостановочно одно только слово: «Мама, мамочка». Лекарь то и дело смачивал их заживляющим отваром, но они мгновенно пересыхали снова, трескались и кровили. Компрессы высыхали на пылающем лбу, словно на раскаленной печке, моментально. Юстин, помогавший их менять, сбился с ног. В ответ на вопросительный взгляд господина, лекарь только пожал плечами.
Капитан приказал принести лучшее красное вино из подвалов замка, согреть его и сам стал вливать густую рубиновую жидкость в рот Андре, придерживая мечущуюся голову юноши у себя на коленях одной рукой. Пленник подавился, закашлялся, но все же начал глотать. Через полчаса, согретый вином и мехами с горячей водой, которые приложили к его ногам, он уснул.
- Как же теперь мне накладывать лед на его растянутые связки? Безо льда отеки не спадут раньше, чем через две недели! – посетовал лекарь, укутывая пациента меховым одеялом. Но капитан ему не ответил. Оглянувшись, лекарь увидел, что он спит, уронив руки и откинувшись на подголовье кровати, не убрав со своих колен головы юноши. Выпавший из его руки пустой кубок валялся на полу. Многодневная усталость разом навалилась на капитана Мора, погрузив его в глубокий сон без сновидений. Старый лекарь выглянул за дверь и приказал не беспокоить наместника без крайней на то нужды, и уселся в кресло у догорающего камина с рукописью медицинского трактата. Временами, поглядывая на спящих, он в какой-то момент заметил, как Гард Мор сполз на подушки, улегшись поперек кровати и устроив голову юноши у себя на животе. В эту минуту лица обоих были спокойными, и никто бы не поверил, что эти двое – не ровесники, хотя капитану – наместнику недавно исполнилось тридцать шесть.
Пробуждение оказалось кошмарным. Когда окончилось действие болеутоляющих мазей, Андре закричал. Точнее, завыл – тихо и на одной ноте. Гард подскочил, как укушенный, его резкое движение не только причинило еще большее страдание юноше, но еще и испугало его. Андре сжался, насколько позволили повязки, пытаясь укрыть голову непослушными руками, прикусил губы и умолк. В его золотистых глазах капитан смог увидеть только животный ужас и ни проблеска разума. Осторожно и медленно, чтобы еще больше не напугать юношу, Гард протянул руку и погладил его по волосам, превратившимся в сплошной колтун. От этого легкого прикосновения Андре вздрогнул и закаменел. Он только дышал часто-часто и неглубоко, как птенец в руке птицелова.
- Боже, боже, мальчик, моя вина – недоглядел! – сокрушенно покачал головой наместник. Он продолжал осторожно разбирать мокрые от пота пряди. Лекарь подал ему смоченную водой тряпицу, и Мор вытер Андре лицо, стирая кровь с искусанных губ и пот, продолжая тихо шептать какую-то утешительную бессмыслицу. Пленник не реагировал.
Капитан Мор вспомнил о времени и массе неотложных дел, бесшумно поднялся, на сей раз не потревожив Андре, и жестом подозвал лекаря.
- Я пришлю Юстина и кого-нибудь из старых слуг, вымойте и накормите князя. Ты, Хорад, надеюсь, знаешь, что надо делать, чтобы не пугать душевнобольного? Вот и чудно. Если ему станет хуже, пошлешь секретаря ко мне с докладом немедленно, – прошептал Гард и вышел. Почти тотчас ему на глаза попалась старуха, из числа тех слуг, что остались в замке и присягнули ему и королю Мейру. У капитана возникло подозрение, что она неспроста околачивалась у дверей его опочивальни, хотя гвардейцы ее не гнали.
- Кто ты, и что тебе здесь надо? – постаравшись смягчить голос, спросил Мор. Служанка вдруг бухнулась на колени и умоляюще вытянула руки:
- Благородный эйр, не убивайте князя! Отпустите его, молю вас!
Гард поморщился и жестом заставил ее замолчать:
- Я не собирался причинять эйру Вику ничего дурного, хотя моя вина в случившемся есть. Мне нужен кто-то, кто бы хорошо знал его. Эйр Вик сейчас в тяжелом состоянии, за ним нужен неусыпный уход и забота.
- Я, мой добрый эйр! Я могу заботиться о нем! Я была его няней! – заторопилась старуха, и Гард велел ей подняться с колен. Едва женщина сделала шаг к двери спальни, он схватил ее за плечо и притянул вплотную к своему лицу:
- Но помни: попытаешься убить мальчишку или помочь ему сбежать, и я отправлю тебя в подземелье! – прошипел он. Темно-серые глаза его стали почти черными, изуродованная половина лица гнусно ухмылялась, нормальная – гневно хмурилась. Старая нянька вдруг вспомнила все жуткие истории о зверствах Алого Шута и затряслась мелкой дрожью. Едва ее прыгающие губы выговорили: «Да, мой господин, слушаюсь, мой господин…», капитан – наместник отпустил ее и, круто развернувшись, зашагал прочь. Старуха осенила себя священным кругом и засеменила к покоям Мора.
Старуха Улия была мудрой, и много повидала на своем веку. Случалось ей ухаживать и за умалишенными, потому она не стала кидаться к своему воспитаннику и причитать над ним, только сурово сжала губы, увидев, в каком он состоянии. Лекарь Хорад обрадовался, получив знающую помощницу, ведь Юстин больше мешал, чем помогал. Вдвоем со старой нянькой они осторожно вымыли и заново перевязали юного князя, не причиняя ему излишнего беспокойства. Потом Улия уселась рядом с Андре и принялась тихим, монотонным голосом уговаривать его покушать. К удивлению лекаря, тот послушно проглотил все, что она ему давала, выпил укрепляющий отвар и закрыл глаза. Улия тихонько запела колыбельную, которую князь Вик, будучи малышом, очень любил, и Андре уснул. Пока он спал, нянька расчесала и заплела в косу его волосы, смазала бальзамом все синяки и ссадины на лице и теле юноши, не потревожив его сон. Лекарь вздохнул с облегчением: он, наконец, уверился, что вред, причиненный здоровью князя, можно поправить. Впрочем, касательно его рассудка Хорад все еще крепко сомневался.
Улия сумела успокоить юношу, когда он снова проснулся с криком боли. Нянька обняла его и долго укачивала, шепча утешения. В ее руках князь удивительно быстро успокаивался, из его глаз пропадало выражение безумного ужаса. При виде же самого Хорада или Юстина Андре просто цепенел, как завороженная змеей птица, или начинал кричать, тихо и безнадежно. За целый день в его состоянии ничего не изменилось.
Поздним вечером в свои покои вернулся капитан – наместник. Окинул взглядом оккупированную лекарем территорию, оценил состояние пленного князя и вышел, ни слова не говоря. Через несколько минут появились слуги, быстро собрали те немногие вещи, что принадлежали Гарду Мору, и унесли их. Капитан переехал в кабинет, приказав заменить оттоманку на более удобный диван, где он мог бы полноценно выспаться. Однако, в эту ночь он так и не лег, просматривая отчеты сборщиков податей, сельских старост и городских дейеров , а с утра вновь прискакал гонец с сообщением об очередном налете бунтовщиков на селение в нескольких стае от замка. Пришлось капитану – наместнику, прогнав сон ледяной водой, отправляться в путь.
Гард Мор вернулся в замок Вик только через неделю, измотанный и раненый в ногу. Нападение на его отряд произошло, когда он уже возвращался назад, на глухой лесной дороге. Впереди и сзади отряда рухнули подрубленные деревья, а из придорожных кустов, еще не сбросивших побуревшую листву, и с крон вековых пихт, росших по обе стороны дороги, полетели стрелы. Под капитаном подстрелили коня, и он едва успел соскочить, чтобы не быть придавленным бьющимся в агонии животным. Потом из кустов полезли молчаливые оборванные люди, вооруженные кто во что горазд, и завязалась отчаянная драка. Впрочем, это было чистой воды самоубийство для бунтовщиков. Даже той половины отряда, что осталась на ногах после обстрела, гвардейцам хватило, чтобы отбиться от нападавших и обратить их в бегство. Только когда схлынула горячка боя, капитан Мор заметил засевшую в бедре стрелу. Она пробила насквозь пластину набедренной брони, ногу и застряла, уткнувшись в заднюю часть доспеха. Капитан грязно выругался: стрела была из тех, что везли в пропавшем месяц назад обозе с припасами для его армии. Значит, теперь у партизан имеются качественные и дальнобойные луки, запас стрел, две баллисты и сотня мечей. Поредевший отряд подобрал раненых и убитых товарищей, и поспешил в замок.
Терпение Алого Шута лопнуло. Через три дня после его возвращения по всему княжеству зачитали его приказ. Он гласил:
«Поскольку жители мятежного княжества Виктан не желают присягнуть на верность законному королю Мейру I и принять временную власть капитана-наместника, дабы впредь жить в мире, как и прежде, под рукой князя Вика, поименованный Андре Вик будет казнен на рассвете первого дня месяца стужня через отсечение головы. Если же до этого дня мятежники и партизаны сложат оружие и сдадутся, князю Вику будет дарована жизнь и свобода, и возвращены все права на княжеское владение. Сдавшихся мятежников будет ожидать справедливый суд, возможно, помилование.»
До первого стужня оставалось меньше месяца. Эдикт был оглашен в каждом селе и городе, зачитывался с кафедры каждого храма и расклеивался на всех площадях и в тавернах княжества. Гард Мор не слишком верил в народную любовь к юному князю, но вскоре к замку Вик потянулись поодиночке и группами, а затем и отрядами мятежные крестьяне и горожане, потом стали появляться упорствовавшие до сей поры бароны со своими дружинами. Народ не желал смерти своему юному князю.
Андре по прошествии трех недель перестал вздрагивать и цепенеть при виде мужчин. Но он по-прежнему не разговаривал, и золотистые соколиные глаза его оставались пустыми, без проблесков разума. Теперь капитан – наместник иногда приходил к нему, все еще хромая и опираясь при ходьбе на резную трость, садился в кресло рядом с постелью юного князя и рассказывал, как идут дела в княжестве. Он не надеялся пробудить в нем разум. Просто однажды нянька Улия заметила, что Андре отреагировал на голос Мора иначе, чем на голоса слуг и солдат. Он повернул голову и посмотрел на вошедшего с тенью интереса. Но даже эта тень скоро пропала. Андре Вик ничем не показывал, что узнает капитана, он безучастно слушал, и было непонятно, слышит ли он вообще обращенные к нему слова, или нет. Впрочем, няньку он слышал, и даже иногда исполнял ее просьбы – подымал или опускал руки, ел и пил. Почти все его раны зажили, кроме суставов ног. Там разорванные и растянутые связки все еще не срослись, чтобы лекарь мог позволить больному встать.
Имя Андре позволило привести к покорности мятежную провинцию малой кровью. Теперь очень важно было привести в адекватное состояние будущего владетеля. Гард Мор все дольше задерживался у постели юноши, начал рассказывать не только о делах княжества, но и о своих проблемах и переживаниях, стараясь воспринимать безучастного, как кукла, юношу нормальным, полноценным слушателем. В такие моменты он выгонял из комнаты и лекаря, и няньку. Лишние свидетели того, что у бессердечного и бессовестного Алого Шута тоже есть свои маленькие слабости, были ему не нужны. Иногда золотистые глаза Андре скользили по его лицу, и Гард ловил его взгляд, заглядывая в них, но не видел там себя. Там, в светлой глубине скользили и таяли странные тени.
Время шло, но все оставалось по-прежнему. Андре ни на что не реагировал, и Гард отчаялся вернуть ему разум. Если бы он только знал, как заставить юного князя «очнуться» и забыть случившийся с ним ужас! Старый лекарь Хорад, вылечив тело, махнул рукой на разум юноши, но капитан – наместник не мог этого сделать. Ему во что бы то ни стало нужно было поставить князя Вика на ноги. Иначе он рисковал не только остаться в провинции Виктан навсегда, но и лишиться головы – ведь это по его вине с благородным пленником так обошлись. Молодой король Мейр не считался ни с заслугами, ни с родовитостью, наказывая провинившихся подданных.
Когда Андре Вик наконец встал с постели, он был похож на бледного призрака. На улице уже во всю хозяйничала зима, и замок Вик был в осаде глубоких сугробов. Почти насильно впихнув юношу в теплую одежду и закутав его в два меховых плаща, капитан – наместник вывел его во двор. Прислуга, суетившаяся там, убирая снег и расчищая дорожки, загалдела приветственно и обрадовано, но постепенно голоса их смолкли. Радостные улыбки сменяло недоумение – князь, пошатываясь, как пьяный или больной, смотрел на них тусклым, немигающим взглядом, не узнавая никого.
Стояло тихое, солнечное утро. От яркого света, отраженного снегом, и ледяного воздуха у Андре заслезились глаза, как у выжившего из ума, немощного старика. В золотых волосах, заплетенных старой Улией в косу, тусклым серебром переливалась ранняя седина. Она появилась в те страшные трое суток в застенках замка. Даже укутанный в плотные, длинные меха, юноша дрожал от холода.
Капитан – наместник посмотрел на князя, похожего на маленького потерявшегося эльфа, и острая жалость кольнула в его сердце. Жалость и воспоминание о сыне. Маленький Рану был вовсе не похож на Андре, и в душе Гарда Мора поселилась тревога. Он подхватил князя на руки и почувствовал, как тонкое тело в его руках ощутимо напряглось и закаменело на несколько секунд. Но потом Андре доверчиво опустил голову капитану Мору на плечо и расслабился.
Гард понес Андре обратно в его тепло натопленную комнату, и едва не споткнулся, услышав тихий, сбивчивый шепот:
- Папа… ты вернулся? Теперь все будет хорошо, да?
Заставив себя разлепить мгновенно пересохшие губы, капитан – наместник тихо ответил:
- Да, Андре, все будет хорошо…
Он уже успел дойти до двери в покои князя, когда тот забился в его руках, пытаясь вырваться.
- Нет! Вы – не мой отец! Отпустите меня!
Гард осторожно поставил Андре на пол, придерживая его за плечи, но юноша отшатнулся, почти упал, ударившись спиной о стену, смотрел исподлобья, как дикий котенок, и постепенно узнавал. Недоумение с толикой страха в холодных золотых глазах сменилось смесью ужаса и ненависти.
- Ка…капитан – наместник!
Гард Мор сделал осторожный шаг к юному князю, попытался улыбнуться, забыв о том, как страшно выглядит даже самая дружелюбная улыбка на его изуродованном лице, но Андре напомнил ему об этом, вжавшись в стену. Его шепот, как свист плети, хлестнул капитана:
- Алый Шут! Убийца моего отца! Мой палач!
- Андре, нет! Послушай…- ледяной взгляд заставил эйра Мора замолчать и опустить протянутую было руку. Бесполезно пытаться оправдаться, если в душе сам не находишь себе оправдания. Капитан молча смотрел, как князь Вик вслепую, не отрывая глаз от его лица, нашарил дверное кольцо, рванул его и проскользнул внутрь, захлопнув дверь за собой.
Стражники у двери стояли с каменными лицами, но по глазам было видно, что готовы удавить малолетнего поганца за нанесенное их капитану оскорбление. Через мгновение из покоев князя выскочила старая Улия. Гард Мор не заметил на ее лице особой радости от того, что ее обожаемый господин вернулся в разум. Наткнувшись на застывшего соляным столпом наместника, нянька придушенно пискнула извинение и метнулась прочь по коридору.
Гард, наконец, сбросил с себя оцепенение и тихо приоткрыл дверь в покои Андре. Гостиная была пуста, но из спальни доносился приглушенный надрывный плач. И снова капитану Мору показалось, что это плачет его сын, Рану. Он вошел и остановился на пороге спальни. Андре рыдал, скорчившись на ледяном полу, в углу комнаты, обхватив себя за плечи руками. Костяшки его пальцев были разбиты в кровь, а на стене над ним остались алые отпечатки, будто он неистово колотил в нее кулаками.
Капитан Мор поднял с пола сброшенный юношей плащ, подошел к нему и накинул теплый волчий мех ему на плечи. Князь дернулся, но Гард крепко взял его за плечи и поднял, не говоря ни слова. Подведя более не сопротивляющегося юношу к постели, усадил его и сел сам в кресло, как привык за последний месяц. Повисло молчание, нарушаемое лишь потрескиванием догорающего камина, да прерывистыми всхлипами не успокоившегося еще Андре. Когда стихли и они, Гард Мор заговорил:
- Мы с твоим отцом были знакомы восемнадцать лет, с начала моей военной карьеры в гарнизоне крепости Лато. За пять лет моей службы там, он научил меня всему, что я знаю и умею, был мне вместо рано умершего отца. Девять лет я служу своей стране и короне, смена тех, кто ее носит, меня трогает мало, такая вот у меня наемническая точка зрения. Когда начался мятеж старого дворянства, и твой отец возглавил его, я понял – мне придется сражаться против него, ведь он не отступит.
Пойми, Андре, я не мог не выполнить приказ, хотя бы потому, что в столице остались заложниками моей верности мои жена и сын. Да, я убил твоего отца. Но там и тогда, в кровавой горячке боя, я не смотрел в лица тех, с кем сражался. После, победив, мы собрали тела всех павших, и я отыскал его. Князь Вик был еще жив, он умер у меня на руках, истек кровью. Он просил меня позаботиться о тебе. Я обещал, и не смог выполнить свое обещание. Мне нужно было оставить надежного человека, присматривать за тобой, но я не думал, что в родном замке тебе что-то может угрожать. Прости.
Теперь, когда ты здоров, и к тебе вернулся разум, я должен привести тебя к присяге на верность нынешнему королю и вернуться в столицу. Если же ты откажешься присягнуть, мне придется казнить тебя и остаться наместником Виктана. Это все. Даю тебе сутки на размышления. – он поднялся, тяжело прихрамывая.
- Ни за что, - Андре смотрел с ненавистью. А это означало нешуточные проблемы - Виктан поднимется после смерти князя.
- Подумай, у тебя есть время. А еще подумай, на что ты обрекаешь свои земли. И что тебе сказал бы отец, - не оборачиваясь, проговорил Гард Мор.
Андре промолчал, уставившись в стену. Капитан вышел, аккуратно прикрыл дверь и отыскал взглядом ближайшего слугу.
- Принесите эйру Вику горячий обед, - и ухромал в кабинет.
Андре согласился... Верней, капитану передали его согласие. Алый Шут порадовался втихомолку, что фамильное упрямство Виков, кажется, склонилось перед разумом. И назначил церемонию на ближайший праздник - Снеженьские Дневы. Недели для подготовки должно было хватить.
Вокруг воцарилось какое-то настороженное ожидание. В воздухе витало предчувствие грядущей беды. Андре явно не собирался так просто сдавать свои позиции. А Гарду не хватало сил отслеживать все перешептывания и слухи, он занимался подготовкой к праздникам, прочесывал окрестности в поисках остатков крестьянских банд, до которых решение сдаться не дошло, говорил с цеховыми старшинами и городскими дейерами, подготавливая пути к отходу. Конечно, из мятежного княжества его так скоро не отзовут, и даже его войско не будет отослано к столице, как минимум, до весны. Но надо было вдолбить в головы людям, что лучше формально признавать власть короля, чем проливать кровь и голодать из-за войны. На него смотрели кое-где с ненавистью, кое-где с брезгливостью. Взгляды липли к коже, обжигали. Но никто в открытую не высказывался. Войску его тоже приходилось несладко - с едой все было плохо, насмешки о том, что королевское войско кормить будет сам король, звучали все громче. Пока Алому Шуту не надоело. А когда один из его командиров пожаловался, что их методично травят несвежей пищей, Гард Мор лично заявился в казарменные кухни. О чем он говорил с поварами, чем угрожал, что обещал - никто отчего-то говорить не пожелал. Но питание солдат наладилось. Правда, теперь уже самого капитана начали кормить едва ли не отбросами. Он не замечал. Как и всегда. Есть на столе горячая еда - прекрасно, закинул в себя, не глядя. Нет горячего - выпил воды, зажевал краюху хлеба с солью.
Тактика сменилась - теперь их не замечали. Жизнь в княжестве шла своим чередом, словно ничего не произошло. А кучка пустого места - это кучка пустого места. Капитан Мор пожал плечами. Он так устал за этот год, что его перестало трогать любое отношение. Да и когда оно было иным? Страх, ненависть, презрение. Он привык.
- Завтра состоится церемония принятия присяги. Извольте вести себя соответственно вашему положению, эйр Вик. Не устраивайте мальчишеских выходок, вы уже не дитя, - явившись накануне праздника без доклада, Гард прошел в комнаты князя и остановился в дверях, глядя на юношу. Тот разбирал волосы щеткой, медленно, неуклюже. И капитана игнорировал.
- Андре, вы меня слышите? - Гард устало прислонился к косяку плечом, перенося вес на здоровую ногу.
Князь повернул голову, посмотрел.
- Да.
- Я понимаю, за что вы ненавидите меня. Но мои солдаты-то в чем виноваты?
- Они же живы и здоровы? Какие претензии ко мне?
- Чего вы хотите добиться игнорированием моих приказов?
- А по какому праву вы мне приказываете? Вы мой король? Или мой отец?
- Пока что я - наместник короля. А вы - мятежник, которого я был призван вразумить, - жестко припечатал капитан Мор. И я могу отправить вас в подвал в любой момент, запереть в дальней камере и забыть. Но не хочу этого делать.
- Однажды вы попытались это сделать. Должно быть, вы сильно разочарованы, что не получилось. И да, я не признаю вашего короля, а стало быть, вашу власть в моих землях тоже.
- Я не приказывал пытать вас. Это было самоуправство вашего же единокровного брата, если вам не сказали. Я мог понять, почему ваш отец не признал его величество. Но неужели вы тоже настолько же закоснели в древних уложениях, и не понимаете, что слабый правитель - гибель государства? - кажется, капитана и в самом деле это интересовало.
- Я не считаю Гера слабым правителем. По крайней мере, ему, в отличие от Мейра, не пришлось бы выбивать признание своей власти силой. Да и мудрости у него больше...
- Принц Гер болен. И был болен с самого детства. Корону Мейру он передал добровольно, я сам был тому свидетелем.
- Слово Алого Шута в этих землях уже ничего не значит. Мому отцу вы меня оберегать тоже обещали.
Слова попали в незаживающую рану, капитана перекосило.
- Я не устаю себя казнить за это. Но изменить прошлое не в моих силах.
- Ваши сожаления уже ничего не меняют, капитан, вы правы. Ни в прошлом, ни сейчас, ни в будущем.
- Не зарекайтесь. Что ж, я уяснил себе все, что желал уяснить, благодарю, - Гард Мор коротко поклонился и покинул его покои. А в замке было введено осадное положение. Снова на всех постах стояли люди Алого Шута, любого, будь то слуга или барон, могли обыскать, закрыть проход или выпроводить прочь. Гард Мор привык подавлять мятежи. А юный князь, хоть устраивать их и не умел, мог с завидным упорством драконить чужие нервы, особенно мелким пакостничеством. Крупную месть капитану он отложил на потом.
Наученные горьким опытом слуги скрывались, как вспугнутые мыши - княжич достал скрипку.
Капитан, едва коснувшись головой подушки, подорвался с постели от душераздирающих звуков. Словно все замковые коты и их окрестные сородичи разом защемили хвосты в дверях. Примчавшись на звук и уяснив себе причину переполоха, Гард Мор только махнул рукой. Но уйти ночевать в казармы не мог, это означало бы победу маленького поганца. Небольшую - но победу. А допустить ее было нельзя. Гард мужественно попытался уснуть, накрыв голову подушкой и сочувствуя тем своим солдатам, что стояли на часах у покоев князя. Звуки были тошнотворны и проникали даже через толстые каменные стены и дубовые двери. Князь утроил усилия. Скрипка рыдала, выла и умоляла о спасении на все лады, ввинчиваясь воплями прямо в ухо капитану.
Озверев от усталости, хронического недосыпания и злости, капитан встал, натянул куртку, прошел к покоям князя и распахнул дверь. Не говоря худого слова, приблизился и вырвал скрипку у того из рук. В черных, обведенных глубокими тенями глазах читалось желание разбить ни в чем не повинный инструмент об голову эйра Вика.
- В чем дело, капитан? - ледяным тоном поинтересовался князь.
- Да так, услышал, что какой-то неумеха мучит благородный инструмент, решил спасти бедную скрипку. Странно, что вам не передалось искусство вашего отца. Он чудесно играл, - насмешливо вскинул бровь капитан Мор, приводя в гармонию обе половины своего лица.
В глазах Андре всплеснулась боль.
- Убирайтесь отсюда, - процедил он.
- Несомненно, уберусь. Доброй ночи, князь.
Скрипку Гард унес с собой. И, в качестве маленькой мести, понимая, что поступает недостойно, но не в силах ничего поделать с собой, придя в кабинет, подтянул струны, настроил скрипку, погладил ее... и прижал к плечу, проводя смычком по струнам. Играть он умел, и учил его именно старый князь Вик, еще в крепости Лато. Скрипка скорбела по потерянному хозяину, рыдая совсем живым, человеческим голосом.
Андре распахнул дверь и направился к комнате капитана, пылая яростью. Его не останавливали. Даже предупредительно открыли дверь в кабинет. Гард Мор не повернулся, не открыл глаз. Он погрузился в мир музыки так же, как погружался в бой, и этому его тоже научил Нир Вик.
Скрипку вырвали из его рук вместе со смычком.
- Если вы еще раз прикоснетесь к вещам моего отца, я перережу вам горло, - медленно и без эмоций процедил князь.
- Попробуйте. Потому что здесь, - капитан обвел рукой кабинет, - все - вещи вашего отца. Я прикасаюсь к ним ежедневно и ежечасно.
- Ничего, скоро вас здесь не будет...
- Вам придется терпеть мое присутствие еще как минимум год.
- Ошибаетесь.
Капитан пожал плечами.
- Ошибаются все люди, я тоже человек.
- Убирайтесь отсюда.
- Нет уж, другого столь же удобного кабинета в этом замке нет, - Гард усмехнулся, глядя на пылающего яростью мальчишку.
- Я сказал - убирайтесь, - глаза у Андре постепенно темнели.
- А иначе вы вытолкаете меня взашей? - капитан уже почти смеялся.
- Нет, перетравлю вас и ваших людей.
- И добьетесь новой войны. Этого вам хочется? Впрочем, вы можете попробовать, юный князь Вик. Но если умрет хоть один из моих людей, я отошлю его величеству депешу, в которой сообщу о погибшем в бою, к моему сожалению, юном князе Виктана, и снова возьму власть в княжестве в свои руки, как наместник. А вы отправитесь играть на скрипке крысам в подземелье.
- Если вы немедленно не покинете кабинет моего отца, отправлять депешу будет некому.
- Я уже все вам сказал, идите спать, Андре, - капитан отвернулся и прошел к столу, собираясь сесть и заняться бумагами. Сон ему перебило качественно.
- Трупы ваших людей утром сволокут на свалку, чтобы гнили там среди отбросов, коими и являются. Я не дам ни клочка земли на похороны, - Андре подхватил скрипку и вышел.
- Запереть князя. Убрать поваров, проверить пищу на слугах. Никого не впускать к эйру Вику. Проследить, чтобы он ничего не кидал из окна и не подавал никаких знаков, - капитан отдал приказы, и осадное положение в замке сменилось боевым. Старых слуг не осталось - их всех согнали в казармы и заперли там.
К утру образовалось три тела с перерезанными глотками. Никто ничего не слышал, никто ничего не видел. Капитан кивнул, глядя на погибших. И самолично явился к князю. Не спрашивая позволения, не говоря ни слова, бросил ему плащ и указал на дверь.
Андре вопросительно посмотрел на него:
- Что случилось, капитан?
- Идите, эйр Вик. Я привык выполнять обещания.
- Я помню. А какое именно вы собираетесь выполнить сейчас?
- Отправить вас в темницу. Так вы идете, или вас отвести за руку, как ребенка в угол?
- И на каком основании вы собираетесь меня туда отправлять?
- На основании моего приказа.
Больше рассуждать капитан не стал. Просто взял его за плечо и подтолкнул к двери. Андре вывернулся, отошел к стене:
- Я не собираюсь туда идти. И не трогайте меня, - на последней фразе голос дрогнул.
- Вы пойдете сами, или я вас отволоку. Считаю до трех. Раз, - капитан дал ему последнюю возможность избежать неприятного. Андре отпрянул еще дальше.
- Два, - Гард шагнул к нему.
Андре отшатнулся, выставил перед собой руки, скрючив пальцы, как когти.
- Три.
Князь молчал, сверлил его взглядом, напряженно карауля каждое движение. Капитан Мор сделал еще шаг вперед, заметно припав на покалеченную ногу. Андре отшагнул. Гард медленно шел на него, загоняя в угол между окном и стеной. Никаких скрытых ходов там не было - это он проверил еще в самом начале, когда только захватил замок. Андре уперся спиной в стену, покосился в сторону окна.
- Даже не думай. Игры кончились.
Князь в разговоры вступать не спешил, продвигался по стене к двери, верней, пытался. На то, чтобы поймать его и скрутить руки его же собственным поясом, Гард Мор потратил не более полуминуты. И поволок за шкирку, как котенка, к двери.
- Не трогайте меня! - дальше крик перерос в дикий нечеловеческий вой.
Капитан вздохнул, толкнул его к кровати, распутал руки и тут же укутал в одеяло, как в кокон. Прижал к себе, укачивая.
- Тише. Тише, Андре, спокойно. Никто тебя не тронет больше.
Князя трясло, по лицу катились слезы.
- Успокойся. Все, все, все уже, это прошло, - голос Алого Шута был ласков, и на сей раз в нем не было обычной угрозы. Так он говорил со своим сыном. Андре постепенно затих, прислушиваясь. Гард размеренным речитативом пел ему колыбельную. Как тогда, когда выхаживал после пыток. Впрочем, петь он не умел, так что это больше походило на то, как читают стихи под балконами прекрасный эйрэсс поклонники. Князь смотрел на него, часто моргая.
- Я забыл, я совсем забыл, что с тобой нельзя так обращаться, - интонации голоса не менялись, но вместо колыбельной капитан теперь проговаривал вслух свои мысли, как привык за те дни, что проводил у постели больного Андре. - Старый дурак, боги мои, как же я устал. Надо послать письмо Элине, написать, как там Рану, я так соскучился по нему. Наверное, он уже умеет считать и выучил все буквы. Только закончить здесь, выполнить задачу, и вернуться домой. Ты даже не представляешь, как я хочу домой, к жене и сыну.
Андре молчал, только дыхание постепенно выравнивалось.
- Лишь бы с ними все было в порядке. Только бы их не тронули, боги, только бы король не счел, что я слишком долго усмиряю бунт в Виктане...
Андре молчал, ему нечего было сказать. Никакого сочувствия он не испытывал - его отец, наверное, тоже хотел увидеть сына.
- Ты успокоился? - словно сменили тональность у скрипичной струны, голос капитана зазвучал привычно-резко, отрывисто.
- Наверное.
- Мы можем поговорить, как взрослые и серьезные люди?
- Можем попытаться, - Андре кивнул.
Гард Мор пересадил его на постель со своих колен и сел в кресло.
- Все, что мне нужно - это привезти королю бумагу, написанную твоей рукой и заверенную княжеской печатью, с тем, что ты признаешь его власть, как суверена, и твое слово, что как минимум год ты не станешь поднимать мятеж.
- И что мне за это будет положено?
- Чего ты хочешь?
- Чтобы повесили всех, кто...
- Хорошо. Это все пожелания? - Гард поднялся.
- И отсюда уберетесь вы и ваши люди.
- Весной, как только просохнут дороги.
Андре кивнул, согласившись.
- Это можно считать официальным перемирием?
- Можно, - князь выпутывался из одеяла.
- Больше не будет никаких пакостей и козней с вашей стороны, князь? - перешел на официальный тон капитан.
- Если вы не станете появляться в замке - то нет.
- Церемония принятия присяги завтра.
Капитан развернулся и вышел, не сказав больше ни слова.
Андре ненавидел весь мир, тосковал по отцу и страстно желал уничтожить капитана. Своими руками. Чтобы его сын страдал без отца... Хотя нет, легкая смерть - это малое наказание. Ничего, князь намеревался мстить по полной.
Соблюдая условия «перемирия», капитан покинул замок, поселившись со своими людьми в казармах. Ему было не привыкать. В кабинете князя Вика все осталось в том же порядке, в котором было до того, как он там поселился, даже диван вынесли по его приказу и вернув на место оттоманку. Андре сел писать письма друзьям отца, выясняя, кто вообще поддерживает короля добровольно, а кого так же сломали силой. К завтрашней церемонии письма были отправлены, княжеская корона отполирована, церемониальные одежды вычищены и разложены на сундуках. До этого дня Андре лишь раз довелось надеть корону отца - в детстве, когда тот сам позволил и возложил тяжелый, украшенный золотистыми топазами обруч на вихрастую головенку пятилетнего сына. Андре взял ее в руки. И сел, расплакавшись, снова вспоминая тепло рук отца - матери Андре вовсе не помнил.
- Ничего. Твой сын тоже будет мучиться...
Принимать во внимание подневольность поступков капитана-наместника юный князь отказывался категорически. А уж то, что капитану жаль, что Андре мучили и насиловали... «Не можешь проследить, не строй из себя благодетеля. Тебя не за всем замком просили присмотреть, а за одним человеком. И не абы за кем, а за князем... Наместник, называется», - зло думал юноша. А то, что он сам призвал своих людей, побуждая их оказывать сопротивление войскам наместника, и вынудил того не появляться сутками в замке, упускалось из виду, как несущественная деталь. Андре жаждал считать себя правым и несправедливо угнетенным. И сейчас его разрывало два желания - перерезать горло капитану и посмотреть на то, как тот умирает в корчах. Или поступить куда изысканней - накатать жалобу королю. А уж если король отмахнется... О, этот мятеж будет не погасить никакими силами. Князья не стерпят позора одного из них. Королю придется своими руками подписать приказ о наказании Алого Шута. Андре улыбнулся, встал, уже крепко сжимая корону в руках. Капитан за все заплатит. И сполна. Стать вассалом короля? Легко... Отмахнувшийся от просьбы вассала король? Ну-ну...
Церемония прошла тихо и мирно. Капитана Мора преследовало ощущение, что это не к добру. А своим внутренним ощущениям он привык доверять. Но, пока князь соблюдал перемирие, наместник не лез в его дела. Хотя после принятия присяги он очень остро ощутил переменившееся отношение. Он и его солдаты снова стали пустым местом. Заняты казармы замка? Считаем, что их нет. Стоит в покинутой деревне под стенами замка войско, значит, этой деревни тоже нет. Единственное, что их еще кормили, хотя пайку пришлось урезать: обозы через перевалы, заметенные снегом, пройти не могли, денег покупать продукты у солдат не было. Потом перестали и кормить. Верней, им что-то приносили. Но очень мало.
Капитан Мор пожал плечами и отослал часть солдат на охоту. Добытую дичь растягивали, как могли. Обращаться к князю Гард не стал, хотя имел полное право затребовать содержание для своих людей. Он был слугой короля, князь - его вассалом. Стоило солдатам появиться с дичью, как даже тот мизер, что им присылали до того, исчез.
Однажды утром казармы и деревня опустели. Гард Мор увел своих людей, предпочитая пробиваться через метели и снеговые заносы, чем вымаливать подачки у высокомерного юнца. Андре на это лишь хмыкнул и пожелал капитану замерзнуть с концами в метели. У него было проблем по горло и без того, чтоб думать об Алом Шуте - княжество голодало. К счастью, это еще был не тот голод, когда пора снимать с крыш солому, но пояса затягивать приходилось. А все из-за проклятого капитана-наместника. Если бы не он - крестьяне вовремя бы посеяли и посадили все, что росло в скудной земле горного княжества. Вот только мысли о том, что если бы не отец, а затем и он сам, с упорством баранов противившиеся тому, что оказалось не так уж трудно принять, то не было бы ни Алого Шута, ни войны, ни голода, эти здравые мысли даже не рождались в золотоволосой голове юного князя.
К счастью, дичь перебили не всю, так что понемногу снабжение едой восстановилось. Однообразно, до отвращения надоевше... Но Андре уплетал с аппетитом, не требуя золотых блюд и королевских изысков. Его любили как раз за это - для своих людей юный княжич, а теперь и князь, высокомерие откладывал на дальнюю полку, не гнушаясь питаться кашей из солдатских котлов и перепеченным подгнившим картофелем в крестьянских домах.
О людях Алого Шута не было слышно ничего. Они словно растворились в снежных заносах на полях. На самом деле, им удалось перейти через горы и остановиться до конца зимы и весенней распутицы в одном из пограничных гарнизонов. А сам капитан-наместник, отдохнув три дня, отправился в столицу - не стоило заставлять короля ждать.
Встретили его с некоей долей настороженности.
- Какие вести из княжества Виктан?
Вместо ответа капитан с поклоном подал его величеству бумагу, запечатанную печатью князя Вика.
- Ну, наконец-то, - выдохнул король.
- Я счастлив служить вам, сир, - Алый Шут замер в полупоклоне, ожидая позволения уйти. Он хотел увидеть жену и сына, отмыться с дороги, сменить одежду, поспать, наконец. Две недели пути по зимней стране из конца в конец измотали его больше, чем он рассчитывал.
- Идите. И завтра ко мне... С объяснениями по поводу насилия над князем Виктана, - тон короля ничего хорошего не предвещал. - А то меня спрашивает уже несколько князей. Вы понимаете, капитан, что если чьей-то голове суждено будет полететь, то это будет ваша голова?
- Да, сир.
В голосе капитана не было и тени тех эмоций, что всколыхнулись в нем, как удушающая горько-соленая волна.
- Я отвечу на все обвинения, сир.
- Ступайте, капитан. Повидайтесь с семьей. Попрощайтесь, на всякий случай.
Капитан еще раз поклонился, развернулся и вышел, печатая шаг. И ни одна душа во всем дворце не сказала бы, что идет человек, которому до эшафота - меньше суток. Встретили его радостно, бросились обнимать, целовать, показывать успехи сына в математике и рисовании. До позднего вечера он не спускал сына с рук, потом уложил его спать в детской и вернулся вниз, на кухню их маленького уютного дома в тихой и респектабельной части столицы. Жена налила ему подогретого вина и с тревогой заглянула в глаза:
- Что-то случилось, милый?
Он кивнул, пригубил вино и притянул ее к себе на колени.
- Завтра ты должна взять Рану и уехать. Сначала к сестре, потом, если получишь известие от моего поверенного, из страны совсем. И сменить фамилию.
- Так что случилось, Гард? - его крепко обняли.
- То, чего я и боялся, присягая служить короне, - он улыбнулся, и она не отшатнулась от его перекошенной рожи. - Ты знаешь, где у нас хранятся деньги. Там хватит на несколько лет безбедного существования не здесь. А потом... найди себе хорошего парня.
- Расскажи, что произошло, может быть, я помогу тебе советом.
И он рассказал. Без утайки, без купюр, как и всегда рассказывал ей. Она была единственным человеком в этом мире, которому он доверял безоглядно.
- Ну, мальчик просто обижается. К тому же, он ведь не сам пожаловался, а попросил старших за него заступиться? Потребуй его личного присутствия на суде, милый. В конце концов, ты не отвечаешь за то, что он мог написать.
- Я отвечал за его безопасность в его собственном замке, Элина. И не справился с этой задачей. Но я сделаю так, как ты сказала, моя маленькая мудрая совушка, - он ласково поцеловал ее в нос, потом в щеки, прижался колючей щекой к ее нежной щечке.
- Когда мальчик приедет, я хочу с ним увидеться. Уверена, он окажется умным юношей. Идем спать.
- Идем, - он легко подхватил ее на руки, крепко прижимая к себе. И похромал в их спальню. И в эту ночь ему, вопреки всему, не снились дурные сны.
Утром Элина, провожая его, повторила совет - требовать личного участия князя. Он воспользовался им, отсрочивая суд, когда оказавшиеся в столице князья принялись почти в один голос требовать его немедленной казни.
- Пусть князь Вик обвинит меня лично, сир, - глядя тяжелым взглядом в глаза королю, Алый Шут улыбался. - Это мое право, вы не можете попрать его.
- Хорошо, - король явно не горел желанием отдавать верного слугу на казнь. Но князья потребовали его заключения. И в этом король им не отказал.
Андре прибыл через месяц, тихий, разглядывающий столицу во все глаза. Почти сразу же, едва он обосновался в отведенных ему покоях, пришел слуга, передал ему записку.
«Соблаговолите прийти на улицу Розы, в дом поверенного Итана Корса. Это очень важно».
Под запиской стояли лишь инициалы: Э.М. От бумаги пахло едва уловимо лавандовым маслом. Андре заинтересовался, обнюхал записку. И отправился искать эту самую улицу Розы.
Поверенный Моров жил в той же части города, что и его работодатель. Но в куда более скромном домике, на первом этаже которого разместилась его контора. Он был полным, приземистым человеком, седовласым, с прямым и спокойным взглядом и располагающей улыбкой.
- Князь Вик, если я не ошибаюсь? - он поприветствовал юношу поклоном и указал на дверь в заднюю комнату: - Вас там ждут. Если пожелаете, я могу присутствовать.
- Да, конечно, а по какому поводу меня хотели видеть, и кто?
- Вы сами поймете. Могу лишь заверить вас, что опасаться не стоит.
Андре пожал плечами и вошел в комнату. Ему навстречу поднялась невысокая хрупкая леди, закутанная в вуаль. Мелодичный голос произнес:
- Здравствуйте, эйр Вик.
- Добрый день, эйра, - Андре поклонился.
Она поколебалась и откинула вуаль. Миловидное личико, большие светлые глаза, среди аристократок таких - половина на дюжину. Андре смотрел внимательно и непонимающе.
- Меня зовут Элина Мор.
- Рад встрече с вами, - благовоспитанно произнес князь. - Чем могу быть полезен прекрасной эйре?
- Я хочу услышать от вас первой все те обвинения, которые вы завтра бросите в лицо моему мужу, князь, - она слегка улыбнулась, ласково, и эта улыбка совсем не вязалась с ее словами.
- А кто ваш муж, эйра?
- Капитан Гард Мор.
- А... Так вот в чем все дело.
- Я не стану просить вас ни о чем. Просто выскажите мне все то, в чем обвиняете его.
- Я ни в чем его не обвиняю. Я лишь прошу для него наказания за то, что его люди со мной сделали. Он, как командир, несет за них полную ответственность.
- Вот как? И каким оно должно быть? - она задумчиво посмотрела на него, словно оценивая, как далеко способна завести его ненависть.
- Как решит его величество.
- Вы боитесь взять на себя даже такую малость, как решение, чего стоит ваша поруганная честь?
- Такие решения выношу не я, эйра. А что касается поруганной чести... У вас же есть сын. Представьте, что вы просите вашего друга позаботиться о нем. Но вашего сына насилуют несколько часов подручными предметами палачи этого друга. Друга, который был все это время тремя этажами выше... Это были его люди... Что бы вы потребовали? - Андре отвернулся. - Это не поруганная честь. Это - уничтоженная жизнь.
- Вы ошибаетесь. Гарда не было в замке, и он бросился спасать вас тотчас, как вернулся. А его люди на время отсутствия его в замке подчинялись коменданту. А вот что касается поруганной чести и уничтоженной жизни, - она взяла резную трость, стоявшую за подлокотником кресла, встала, опираясь на нее. - Прежде чем говорить об уничтоженной жизни, вспомните историю княжны Ворн.
- Да, знаю. Всего доброго, эйра. Похвально видеть такую самоотверженность в спасении мужа.
- Элина Ворн - это я. Прощайте, эйр Вик.
- Прощайте, эйра Мор, - Андре еще раз поклонился. - Надеюсь, что ваш сын не пострадает.
Она пришла в тюрьму к Гарду, принеся мужу чистую одежду. Гард отговаривал ее не ходить на суд.
- Достаточно и присутствия поверенного, милая, тебе не стоит смотреть на подобные непотребства.
- Я хочу слышать то, что он скажет.
- Что бы он ни сказал, князья не упустят повод и возможность втоптать в грязь того, кто привел их под руку короля мечом и огнем.
Элина погладила мужа по щеке:
- Все может повернуться, как угодно, милый. Поверь моему женскому взгляду.
- Как бы ни повернулось, ты просто знай, что я тебя люблю. И Рану тоже, - он поцеловал ее и помог дойти до двери. И сожалел лишь о том, что не может донести ее до дому на руках - после того, что произошло с юной прекрасной Элиной Ворн восемь лет назад, ходить ей было очень больно и тяжело.
В коридоре подпирало стену прекрасное белокурое видение. Она прошла мимо него, лишь слегка обозначив кивок. Андре тоже кивнул, задумчиво разглядывая капитана. За месяц заточения тот оброс жесткой курчавой бородкой, осунулся, став похожим на тень прежнего себя, но неукротимое темное пламя во взгляде не угасло, наоборот, стало еще более явным. И на губах еще дрожала обращенная к супруге нежная улыбка.
- Прекрасно выглядите, капитан.
- Благодарю, эйр Вик. Вы тоже, - улыбка погасла и вспыхнула снова - привычная вежливая гримаса на перекошенном лице.
Андре осмотрел себя, хмыкнул:
- Да неужто же? Хорошо, поверю на слово.
- Поверьте. Вы затмите сегодня всех придворных щеголей двора, - Гард Мор повел плечами, негромко звякнули сковывающие его руки кандалы.
- Спасибо. Что ж, пойду... Встречусь, наконец-то, с королем.
- Желаю вам попасть в его доброе расположение духа, князь, - капитан отвернулся, сел на прибитый к полу табурет, сложив руки на коленях, как примерный школяр. Андре только хмыкнул, поднимаясь наверх.
Аудиенции у его величества пришлось подождать до конца заседания Совета.
Андре времени не терял, прогуливался по коридору и разглядывал интерьер восторженными глазами. Последний раз он был в столице и при дворе еще при жизни короля Риса, и тогда старый замок Догер, древняя резиденция правителей этого края, казался мрачным и холодным, как старый склеп. Сейчас же он сверкал полированным серым гранитом и зеленым мрамором отделки, светлым деревом, сменившим ветхие гобелены в обивке стен и многочисленными новомодными стеклянными фонарями, сменившими чадящие факелы. В вытянутых куполах фонарей горело синеватое пламя. Андре один такой даже потрогал, не удержавшись, очень уж красиво переливался в нем огонек. Стекло было адски горячим, он обжег палец.
- Осторожнее, эйр, - с добродушной ухмылкой посоветовал ему гвардеец.
- Ага, - кивнул Андре, продолжая восторженно таращиться на отделку коридора.
Вскоре коридор заполнился вычурно одетыми по последней моде придворными. На Андре, выглядевшего в откровенно старомодном камзоле несколько провинциально, бросали полупрезрительные взгляды. Князь отвечал им тем же, обещая разобраться безо всякой дуэли провинциальным же методом княжеского кулака в высокородное рыло. Впрочем, с его комплекцией смотрелось это несколько смешно. Все равно что тонконогий олененок угрожал бы еще не заматеревшими пантами волку. Андре отправился встречаться с королем, старательно огибая всех встречных по широкой дуге.
Его величество был не в духе, в этом Андре не повезло. Мало того, он был даже не раздражен, он был зол. Правда, это мог бы сказать Алый Шут, изучивший своего короля вдоль и поперек, только взглянув на то, как раздуваются тонкие ноздри аристократического носа с легкой горбинкой, и как слегка щурятся орехового цвета глаза. Холодные, как будто выточенные из яшмы.
Андре поклонился.
- Ваше величество...
- Князь Вик, наконец-то мы можем вас лицезреть, - голос был ровным, и о нем нельзя было сказать, какие эмоции испытывает говорящий. Будто заговорил кабинет, а не его хозяин. Андре склонил голову еще раз, подтверждая, что да, может.
- И мы рады знать, что княжество Виктан в надежных руках, - продолжил король.
- Я стараюсь, ваше величество.
- А теперь мы желаем услышать о том, что привело вас, князь, в столицу в столь неудобное для путешествий время.
- Ваше желание видеть меня, ваше величество.
- Похвальное стремление доставить нам удовольствие. Но мы говорим об ином деле. Вот здесь, - король плавным движением придвинул к себе тисненую кожаную папку, - лежит несколько писем от князей Солтана, Линтана, Ростана и прочих. Все эти в высшей степени достойные люди требуют наказания капитана-наместника Мора за насилие, учиненное им над вами.
- Не им, а его людьми, за которых он несет ответственность, как командир.
- Мы желаем услышать эту историю из первых уст, а не с чужих слов, - король посмотрел на него, во взгляде мелькнуло трудноуловимое чувство. Андре кратко поведал, глядя поверх головы короля. Его величество кивнул.
- Чего вы хотите, князь Вик?
- Наказания капитана Мора.
Король улыбнулся, столь же безжизненно, как мог бы улыбаться высеченный из мрамора бюст.
- Капитан Мор по вашей просьбе повесил тех, кто преступил его приказ и издевался над вами. Кроме того, он выполнял наш приказ и усмирял разбойный люд в вашем княжестве, дабы вы сейчас могли без помех присутствовать здесь. И действовал в рамках законов военного времени. А зачинщиком непотребств, учиненных над вами, был бастард князя Нира Вика.
- Итак, вы мне отказываете? - спокойно поинтересовался Андре.
- Мы желаем услышать, в чем вина нашего доверенного слуги. Не более и не менее. Сформулируйте ее, князь.
- По законам военного времени за проступки подчиненных несет полную ответственность командир. В чем вина командира, когда его солдаты учиняют насилие над пленными? Либо его подчиненные, не усомнившиеся в приказе... - Андре прикусил губу едва не до крови. - Одним словом, поскольку теперь я ваш вассал, то я прошу у своего сюзерена мести за причиненную вашим слугой обиду.
- Мы отдадим вам капитана Мора в полное распоряжение на три дня. Ровно на столько, сколько страдали вы. Месть, князь, это сугубо личное дело каждого. За эти три дня вы вольны сделать с ним все, что сочтете приемлемым, кроме смерти.
- Как будет угодно вашему величеству, - сухо кивнул Андре.
- Суда не будет, приговор окончательный.
Король придвинул к себе лист веленевого пергамента, написал на нем несколько строк, засыпал его песком, стряхнул и поставил под написанным оттиск гербовой печати на мягком сургуче.
- Прочтите.
Записка была классическим приказом предоставить князю Вику в его распоряжение все, что он прикажет и заключенного Гарда Мора сроком на три дня и три ночи.
- Без учета дороги до моего княжества, надеюсь? Обещаю вернуть капитана живым.
- Хорошо, можете забрать его в Виктан. На этом, мы надеемся, ваша месть будет удовлетворена?
- Целиком и полностью, - сладко улыбнулся князь. - Со своей стороны обещаю, что, когда капитан окажется на границах ваших владений, он будет еще жив. И его дальнейшая участь меня волновать не будет.
Король усмехнулся, и эта усмешка была понимающей. Его величество разрешал князю сделать ВСЕ, что тот сочтет нужным. Потому что, как и многие в королевстве, боялся и ненавидел Алого Шута. Потому что за Алым Шутом солдаты шли в бой не за страх, а за совесть.
Андре еще раз поклонился, вышел. И направился забирать капитана. Ему предоставили тюремную карету - тесный экипаж с зарешеченными оконцами - для перевозки узника, и трех солдат для его охраны и обратной доставки. Капитана, кроме наручных кандалов, заковали еще и в ножные, и обе цепи прикрепили к третьей, идущей от широкого ошейника. Передвигаться иначе, чем короткими шажками, разогнуть спину или развести руки он теперь не мог.
- Это лишнее, - поморщился Андре. - Снимите. К тому же, ради своей жены и своего сына он не станет дергаться... Не так ли, капитан?
- Вы правы, князь. Я не стану пытаться бежать или «дергаться». Но есть определенные правила перевозки заключенных. И это, - капитан дернул за цепь, - одно из них.
Андре предъявил приказ с королевской печатью:
- Это мое дело, как вас транспортировать. Хоть в ковер замотать и пинками катить до Виктана.
Гард Мор только недоуменно дернул бровью, мол, дело действительно, ваше. С женой он уже попрощался, жаль только, что не удалось увидеть сына. Обольщаться насчет того, в каком состоянии он покинет гостеприимные подвалы замка Вик, он не собирался.
От тюремной кареты Андре отмахнулся. Капитана загрузили в княжеский экипаж. Андре устроился напротив, о чем-то размышляя.
- У него глаза красивые...
Капитан молчал, отвернувшись к окну, но вряд ли видел хоть что-то. Сидел, полуприкрыв глаза, глядя куда-то внутрь себя. Андре его тоже больше словом не удостоил, думал о чем-то своем, чуть хмурясь. За все три с половиной недели, на которые растянулась дорога до Виктана, капитан проронил едва ли два десятка слов. Князь тоже молчал, ожил он только на въезде в княжество, когда завидел родные места, расцвел счастливой улыбкой. Капитан же расправил плечи и замер статуей, разглядывая однообразный холмистый пейзаж за окнами экипажа.
Победить любой ценой
Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Жанр: фэнтези
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17 (за одну сцену эротики и кровищу).
Предупреждение: не флафф!!! Жестокость! Смерти ГГ!! Относительный ХЭ.
Текст выкладывается целиком, продолжение в комментариях
Жанр: фэнтези
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17 (за одну сцену эротики и кровищу).
Предупреждение: не флафф!!! Жестокость! Смерти ГГ!! Относительный ХЭ.
Текст выкладывается целиком, продолжение в комментариях