Жанр: Мистика, Детектив, Нуар, AU
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Смерть второстепенных персонажей, Насилие
Часть третья. «Попрыгунчик»
Глава третьяПроснулся Ковард в дурном расположении духа. И довольно поздно: Джонс ушел к доктору Анджесу Эрдигу, оставив на столе завтрак и записку. Что ж, разговор откладывался. Значит, детектива ждал Архив и недочитанные книги. Сам того не зная, он жаждал узнать больше об Охотнике. Чем-то тот ему импонировал, что было для Коварда непривычным и немного даже пугало. Как же − нелюдь, и вдруг такое.
Архивариус встретил его сердечно − старику было одиноко здесь, мало кто соглашался идти в архивы для получения знаний.
− Мастер Энрих, а что вы сами можете сказать об этой Ван-Халленской резне и... как вы там его назвали? Отсекателе? − расположившись за столом, спросил детектив.
− Да что я могу такого сказать... Сделали из мальчишки тварь, тварь сорвалась с поводка и всем отомстила.
Родерик Ковард так и подался вперед:
− А поподробнее? Это весьма, весьма интересно!
− Я не знаю все детально, в «Книге» ведь указано. Вы не прочитали, стэр детектив?
Мужчина несколько смутился:
− Вы знаете, мастер, здесь множество слов на латыни, а я в мертвых языках разбираюсь столько же, сколько в драгоценностях короны.
− О, я могу вам перевести, − оживился архивариус.
− Буду весьма благодарен! − Родерик придвинул блокнот и чернильницу, приготовившись делать заметки.
Через четверть часа писать ничего не хотелось, хотелось выйти и забыть все услышанное.
− Мастер, вы... − Ковард сглотнул, давя в себе отвращение, − вы уверены, что Отсекателя создали именно монахи?
− Никаких сомнений, юноша, никаких сомнений.
− Но как же... Как это вообще... − Родерик впервые не находил слов. − Это безумие какое-то! Взять − и искалечить мальчишку?
− Что поделать, церковь не выбирала методов никогда.
− Значит, вот оно как. М-м-м... Но кто же тогда был Потрошителем? Не вяжется... Отсекатель отомстил и пропал, а через сорок с лишним лет возник Потрошитель...
− Он вполне мог заснуть, решив, что все сделано. Он мог провалиться куда-то и не выбраться без посторонней помощи. Он мог испугаться, что маловероятно.
− Заснуть, говорите? − Ковард схватил несколько томов «Книги», раскрывая на последних страницах, пока не отыскал с победным, слишком громким для вечной тишины под этими гулкими сводами:
− Нашел! Вот, он же сам написал: «Теперь я буду спать». Но что-то его разбудило. Эти жертвы − это была месть за прерванный сон?
− Этого я не знаю, юноша, увы, не знаю.
− Куда он делся сейчас, − бормотал детектив больше для себя, потирая лоб. − Если бы не эти убийства, он бы сейчас был как нельзя кстати! Вся эта мифическая ерунда затаилась бы, как мыши под веником, знай они, что Охотник в городе!
Архивариус дробно, дребезжаще засмеялся:
− Ах, юность и горячность. Вы переоцениваете способности Отсекателя, юноша. Он все же был молод и не слишком опытен. Что такое трехсотлетний охотник против, например, шестисотлетней горгульи?
− Ох, не надо о горгулье, мне она не понравилась, меня едва не залили металлом.
− Ну, против теоретически бессмертного ши? Знаете ли вы, мой юный друг, что Аншаттенские холмы некогда назывались Шат-о-Ши, то есть, со старобриттского, Врата Ши?
− Теперь знаю. Что ж, а по результатам ритуала что должно было быть с тем, кто его проводил, в книге не написано?
− Он становился Поводырем, то есть, тем, кто приказывал Отсекателю. Оставаясь при этом человеком, старея, болея, но не умирая. Незавидная, кхе-хе-хе, участь.
− А если ритуал провел Отсекатель? Что с ним тогда должно стать? Он тоже будет человеком?
− Обратный ритуал? − старик пожевал губами, морща и без того изборожденный морщинами лоб. − А ведь, знаете, юноша, что-то у меня такое было в запасниках... Пойду, пороюсь.
Он поднялся и зашаркал куда-то в глубину архивных помещений. Ковард в нетерпении ожидал, он чувствовал, что напал на какую-то важную нить, ведущую к Потрошителю. Пришлось набраться терпения: архивариуса не было очень долго, едва ли не с час. Детектив принялся перечитывать некоторые особо запомнившиеся заметки на полях, листая страницы бестиариев, рассматривая гравюры. Узнал даже несколько новых тварей с которыми очень не хотел бы встретиться. Например, того же ши. Нет, легенды все переврали. Не были эти существа «прекрасны, как день, и опасны, как безлунная ночь». Они были омерзительно, завораживающе красивы − и смертоносны, как чума. Они питались человеческим мясом, предпочитая похищать детей лет трех-пяти, юношей и беременных женщин. От них было одно только спасение − бегство подальше. Позже нашли еще одно, точнее, нашли способ убивать их − холодное железо. Самородное или найденное в местах падения небесных странников-метеоритов, кованное холодным способом – весьма трудоемким и не всякому кузнецу под силу. Кстати, были в бестиариях и упоминания о том, что ковать холодное железо могли лишь те кузнецы, что породнились с кобольдами – еще одной нечистью, в принципе относившейся к людям нейтрально, пока те не забредали на места их обитания.
Наконец, старик вернулся. Ковард приготовился слушать. Мастер Энрих принес ободранную книгу, выглядевшую так, словно ее пытались разорвать в ярости.
− Думаю, вам стоит прочесть это самому. Здесь старобриттский, но вам будет интересен не сам текст.
− А что мне будет интересно? − Ковард взял книгу, раскрыл ее. И сразу же понял, что имел ввиду старик. Тот же почерк заметок на полях. Кошмар, выписанный твердой рукой кровавыми чернилами.
«Мне было четырнадцать, когда за мной пришли монахи. И я был сиротой, как и те, кого я взял для Круга Обратного Преображения. Имя, данное мне отцом, было Майлз. Тогда я в последний раз слышал его. После того, как меня забрали в монастырь – никто не звал меня по имени. На три года меня заточили в катакомбах, лишив возможности не только двигаться, но и видеть, и слышать. Кто-то спускался ко мне, поил мерзостными эликсирами, от которых мое тело изменялось с болью. Наверное, я кричал, но вскоре горлом пошла кровь. Дальше все словно в тумане. Когда с глаз сняли повязку, свет причинял мне страшную боль, но я надеялся, что все закончилось. Однако все лишь начиналось. Тогда я еще не знал, что со мной сделали и зачем. Но вскоре понял: монастырю требовался послушный раб для выполнения грязной работы – очистки здешних земель от тварей, которые селились на Шат-о-Ши с незапамятных времен. Меня научили убивать, остальное я постигал на практике. Единственной отрадой в моей исковерканной чужой волей жизни стало чтение. В монастырской библиотеке я проводил все те ночи, что были свободны от исполнения приказов. Мне не требовались свечи, чтобы разбирать написанное. Когда я впервые попал в хранилище знаний, я едва знал несколько букв. Тогдашний архивариус научил меня остальным, дальше я учился сам.
Они называли меня «тварью». А мне хотелось снова услышать свое имя. Меня «ласкали» плетью, а я всего-то хотел ощутить прикосновение дружеской руки. Меня пытались заставить целовать руки моих хозяев, но этому приказу я отчего-то мог сопротивляться.
В последние годы существования монастыря охотник на нечисть им уже не требовался. О, нет, теперь им нужен был послушный их воле убийца людей. И мне пришлось подчиниться. Они называли меня «Отсекателем голов» и «мстителем», натравливая на неугодных им людей. Лишь спустя десять лет мне удалось освободиться, и то лишь благодаря случайности, убившей брата Иозефа, владевшего ключом к моим узам. «Резня в Ван-Халленском монастыре», если тебе это что-то скажет. Все, чего я хочу − вернуть себе свое тело. Есть Круг Обратного Преображения, да, он потребовал жертв, схожих со мной телесным обликом. Никто из них не испытал боли. Ты все разрушил. У меня осталось всего лишь две недели на то, чтобы завершить Круг. Я не могу сделать этого без отмеченной жертвы».
Детектив пролистал все до конца.
«Я стану человеком. Снова. Последняя жертва станет моим первым шагом к новой жизни».
− Квадра... − слабо пробормотал Ковард.
С последним словом мозаика сложилась. И он вспомнил, где видел этот почерк.
− Мне пора, стэр архивариус. Я приду завтра! – детектив выскочил из Архива, на ходу сгребая свои заметки и запихивая их в поясной планшет.
Глава четвертаяВ дверь приемного покоя доктора Стига Ковард колотил так, словно за ним гналось четыре горгульи.
— Стэр доктор не принимает! — звонкий, высокий голос Мэлси отозвался ему. — Извините.
— Немедленно открывайте, стэр Дорн.
— А, стэр детектив, — замок щелкнул, Мэлси распахнул дверь. — Что-то слу…
Ковард притиснул его к стене, сжав тонкую шею:
— Да, случилось, Потрошитель. Я тебя выследил.
Юноша даже не побледнел — посерел.
— Что вы… Стэр Ковард, вы с ума сошли? Отпустите!
— Я нашел описание ритуала, Тварь. И ты зря думал, что я не узнаю твой почерк, очень зря.
— Пожалуйста, отпустите, — Мэлси как-то обмяк, больше не пытаясь отодрать от своего горла руку детектива.
Ковард выпустил его.
— Значит, отпираться больше не будешь?
— Не вижу смысла, детектив.
— Отлично. Пойдешь под суд за убийство, а доктор Стиг — за пособничество и укрывательство преступника.
— Не надо, прошу вас! Не впутывайте Эрвальда!
— Что значит «не впутывайте»? Он знал, кто ты, но не пошел в полицию.
Мэлси медленно опустился на колени, умоляюще сложив руки:
— Пожалуйста, он ни в чем не виновен.
— Суд разберется в том, кто виновен, а кто нет. Или… Хм-м-м, — Ковард припомнил, что Потрошитель был Охотником, оглядел Мэлси внимательнее.
Тот замер, так же внимательно глядя на него, не двигаясь с места.
— Можем заключить сделку. Иногда полиция идет на такие с преступниками: помилование в обмен на помощь при расследовании.
— Н-но… чем я могу помочь? — изумился юноша.
Или Тварь? Кем считать его теперь, Ковард затруднился бы ответить.
— Пока что не знаю. Например, придумать, как прикончить полукровку-грёблинга.
— Пулями из сплава серебра и железа, — мгновенно выдал Мэлси, поднимаясь на ноги. — Но не ждите от меня подвигов Отсекателя, стэр Ковард. Я всего лишь человек. Теперь.
— Будешь помогать так, как сможешь. Знаниями и советами.
— Если обещаете не трогать Эрвальда.
— Будете оба хорошо работать — не трону.
— Договорились, — серьезно кивнул Мэлси.
— Что с доктором Стигом?
Детектив предпочитал не думать о том, что только что здесь произошло. Это было как-то слишком. Нужно было думать.
Юноша вздохнул:
— Жар. Грёблинги… м-м-м… не ядовиты, но весьма нечистоплотны. Мирс Кварц повезло, у нее оказалось весьма крепкое здоровье, организм переборол заразу, да и раны были совсем неглубокими. Я сейчас отпаиваю Эрвальда травами, он скоро поправится. Боялся, что руку не смогу спасти, — голос его дрогнул. — Обошлось.
— Хорошо. Значит, серебро и железо… Где такое взять?
— Закажите у мастера Бэллига с Коронной улицы. Он, думаю, даже не удивится — его семья долгое время делала на заказ оружие из такого сплава. У меня был клинок их работы.
— Хорошо. Спасибо за помощь.
Ковард искренне старался быть хорошим детективом. Расследование, отработка денег, поимка преступника. И что из того, что ему теперь помогает Потрошитель? Тем более, что образ, нарисованный воображением после чтения записок Охотника и расследования ритуальных убийств Потрошителя никак не вязался с этим рыжим голубоглазым пареньком, так безусловно преданным своему покровителю. Ладно, пускай. Тех сирот не вернуть, а пятно на репутации Ковард уже стерпел.
Уже в дверях его окликнул Мэлси:
— Стэр детектив, как вы узнали?
— По почерку и по описанию ритуала, я ведь сказал.
— Значит, вы были в Архиве? Вот же старый змей, нашел все-таки…
— Я — хороший детектив, стэр Дорн, очень хороший.
— Не спорю, — юноша усмехнулся. — Эрвальд подозревал, что однажды вы меня раскусите. Не думал только, что так быстро.
— Меня многое смущало, начиная с того, что вы выжили. И заканчивая вашей безупречной улыбкой. У Дорна были кривые зубы, — Ковард, наконец, понял, что его смущало.
— Жить в теле, которое небезупречно, если после ритуала я мог его немного изменить? Дорна мало кто знал и уж точно практически никто не рассматривал его зубы. Все больше пытались полапать за тощую задницу.
— Ясно. Что ж, всего доброго, — кивнул детектив.
Надо было еще поговорить с Джонсом.
— И вам, стэр детектив, — Мэлси запер дверь и поднялся в квартиру.
Его все еще потряхивало от пережитого где-то глубоко внутри. Но больше от осознания, что готов был убить человека снова, лишь бы остаться с Эрвальдом, лишь бы его любовника никто не тронул. Или сдаться и быть казненным — с теми же условиями. Он вошел в полутемную спальню, присел на край постели, осторожно поглаживая лежащую поверх одеяла руку доктора. Жар все еще держался, но кризис миновал этой ночью, и теперь следовало ожидать выздоровления. Мэлси наклонился, прижался лбом к горячей ладони.
— Я тебя люблю, — сорвалось с губ тихо, почти неслышно.
Эрвальд слабо шевельнул рукой, пытаясь погладить Мэлси по щеке. Тот прижал его ладонь к губам, целуя так, как никогда не позволял себе касаться рук тех, кому прежде служил. Хотя заставить его пытались всегда — сломить последний оплот его воли.
— Эрвальд… Как ты?
— Жарко. Но терпимо. Я долго лежал?
— Недолго, всего три дня. Пить? Может, попробуешь немного поесть?
— Хорошо. Я слышал голоса. Что-то случилось?
— Случилось. Детектив Ковард догадался, кто я.
Эрвальд побледнел, попытался привстать:
— Что? Но… как?
— Тише, не вставай, тебе еще нужно лежать, — Мэлси аккуратно опустил его назад на подушки. — Он хороший сыщик, да и старый архивный змей ему помог, отыскал ту книгу, что я приносил тебе. А почерк у меня, как ты знаешь, не изменился.
— И что теперь? Что он сказал? Что ему надо? — дальше силы Эрвальда покинули.
— Все хорошо, — Мэлси метнулся к столу, где настаивался в серебряном чайнике отвар из лекарственных трав, принес ему и напоил, осторожно придерживая голову. — Мы заключили сделку: он не тронет тебя, а я буду помогать в расследовании странных дел.
— Хорошо. Ох, как же болит рука. Что у этой твари на когтях такое…
Теперь, когда Ковард знал, с души Эрвальда упала тяжесть, которую он носил все это время. Все раскрыто, последствий не будет. А помощь… Да почему бы и нет?
— Много заразы у нее на когтях, — вздохнул Мэлси. — Раньше такие раны прижигали каленым железом, нынешний антисептик не справился. Потерпи, Эри, скоро все заживет.
Он не хотел говорить, как испугался, что не сумеет остановить воспаление и начнется гангрена. Грёблинг порвал Эрвальду больше плечо, а не руку, и распространение заразы убило бы доктора наверняка.
— Ничего, я живучий, — усмехнулся Эрвальд. — Меня даже Потрошитель прирезать не смог.
— Я и не хотел, — слабо возмутился Мэлси. — Ну вот, теперь я тебя накормлю, и будешь выздоравливать.
— Да. Спасибо, что ухаживал, без тебя я бы точно умер.
— Без меня ты бы жил, не зная горя, — Мэлси утопал за еще теплой овсянкой с медом и сушеными фруктами, которую готовил сам, не доверяя приходящей прислуге.
Эрвальд слабо улыбнулся, решив, что потом расскажет, что с Мэлси намного лучше, чем без него.
— Джонс, вы здесь? — Родерик взлетел наверх, как коршун, ворвался в распахнувшуюся дверь. — Вы пообщались с третьей потерпевшей?
— Да, стэр, пообщался. Что с вами, стэр?
— Со мной? Со мной все в порядке, — отмахнулся детектив. — А вот что с вами, Джонс? Ну-ка, садитесь, — беднягу Ричарда толкнули в кресло, Ковард заходил по гостиной кругами. — Рассказывайте, что вас толкнуло на такие глупости, как увольнение и уход из дому?
— Эм-м, не понимаю вас, стэр.
— Джонс, не прикидывайтесь дурачком, вам не идет! — рявкнул Ковард. — Все вы понимаете, только увиливаете от ответа.
— Это личная причина, стэр, я бы не хотел говорить.
— Ричард, — детектив сменил тактику, заговорил спокойно и увещевающе, — мы ведь с вами напарники. Я должен знать ваши причины. Не хотелось бы, знаете ли, однажды остаться в одиночестве, если ваша причина вдруг ответит согласием на предложение брака. Или что там с ней такое.
— Нет, стэр, причина не в этом. Родители просто очень не одобряют мой выбор профессии.
— Но вы же уволились, Ричард. Почему не вернулись в отчий дом?
— Потому что хочу расследовать преступления с вами, стэр.
— Дик, — Родерик впервые обратился к нему так, словно признавая еще одну уступку чуть большей близости в отношениях, — но ведь рано или поздно вам придется жениться.
— Пока что у меня никого нет на примете, стэр Ковард.
— Что ж, надеюсь, когда-нибудь появится. Не хотелось бы, чтобы такой видный молодой человек остался холостяком, как я, — рассмеялся Родерик. — Джонс, у нас есть вино?
— Да, стэр. Что случилось? — снова повторил Джонс.
— Я раскрыл личность Потрошителя, за это стоит выпить, вы не находите?
— Стэр, вы… — Джонс мигом приволок припасенную на случай внезапного праздника бутылку. — Но как? Кто он?
— О, мой юный друг, вы удивитесь, — Ковард выбил пробку одним мастерским ударом по донышку. — Несите бокалы, несите ваши сандвичи, я голоден, как Тварь.
Джонс быстро принес все затребованное, предвкушая интереснейший рассказ. Ковард усмехнулся: мальчишка, какой все-таки еще мальчишка. Начал он издалека, разлив вино по бокалам, с тоста:
— Давайте выпьем, Джонс, за торжество здравого смысла. И крепость нашего с вами разума.
- Да, стэр, — Джонс явно сгорал от нетерпения.
Рассказывал Родерик подробно, с самого начала этой истории, трехсотлетней давности, подливая вино зеленеющему напарнику.
— А потом Отсекателя что-то разбудило два с половиной года назад, он осмотрелся и решил начать жизнь с чистого листа. А для этого ему потребовался Круг Обратного Преобразования и тринадцать жертв. Последняя должна была стать… — он замолчал, глядя на Ричарда, думая, догадается тот или нет, ведь умный парнишка.
— Новым вместилищем? Мэлси… М-мэлси..?
— Верно. Мэлси Дорн и есть теперь тот самый Майлз-Охотник, Отсекатель, Потрошитель, Тварь. Назови как угодно — суть одна.
— И что теперь, стэр? — Джонс несколько побледнел.
— А ничего. По сути, предъявить ему нечего, доказательств у меня никаких, только почерк на полях старых книг, но Мэлси в любой момент может сказать, что просто выдумывал эти истории и заметки и портил книги от пакостности натуры. Ну, приговорят к штрафу. И все. Но так как он этого не знает, то я стребовал с него обещание помогать нам в расследовании всякого такого… потустороннего.
— По поводу потустороннего, стэр, третья жертва описала его, — Джонс принес альбом. — Взгляните, что вышло.
Ковард вытащил свой блокнот с тщательно перерисованным из бестиария изображением грёблинга.
— Что ж, как я и думал, это полукровка. Вопрос в том, где он прячется днем. Грёблинги — твари сумеречные.
— Полукровка? То есть, его мать — человек?
— Угу. Скорее всего, какую-то женщину эта тварь изнасиловала, та понесла, по какой-то причине выродка не убили сразу. Или попытались, но неправильно. Или глупая сентиментальная девица не позволила, но тогда это относит нас к далеко не простым жителям Аншаттена.
— В общем, нам надо как-то выследить ее?
— Да. Завтра отправишься в архив и перероешь подшивки «Аншаттен блам» за последние… гм… лет двадцать.
— Почему вы решили, что существо такое, гм, юное?
Эрвальд задумался.
— Наверное, потому, что первым делом оно напало на девушку? Не знаю, Ричард, не знаю, интуиция. Иногда ей стоит доверять. Будешь искать упоминания о любых скандалах в высокопоставленных кругах нашего города. Чем черт не шутит, когда Квадра спит, вдруг это, в самом деле, отпрыск какой-нибудь бла-а-ародной дамочки. Я лично никогда не интересовался жизнью высшего общества, не могу вспомнить.
— Хорошо, стэр, непременно займусь. Я куплю завтра на ужин несколько пирогов, вы не против?
— Еще как не против. Ну, а сейчас — спать. К черту всех тварей, сколько их есть на свете, я хочу, чтоб мне не снились никакие когтистые сволочи, — Родерик разлил остаток вина по бокалам и легонько коснулся своим бокала Ричарда. — За добрые сны.
— За добрые сны, стэр.
Глава пятаяРодерик Ковард не мог похвастать какой-то особенной интуицией прежде. Во время его службы короне в рядах полиции дела он раскрывал скорее только благодаря своей настырности и упорной работе с материалами и свидетелями, осведомителями и кропотливо созданной с нуля агентурной сетью. Но теперь все было совсем не так, как он привык — странные вещи, странные нелюди, странные убийства. Во многое приходилось просто верить. А еще ему сейчас просто дьявольски везло. Причем, везло с той поры, как рядом появились доктор Стиг и его странный помощник. Стоило бы пойти и проставить свечи перед Квадрой за это везение, оно детектива просто пугало.
«Завтра же в собор», — решил он.
Несколько дней ничего не происходило: раненый полугрёблинг, видно, отсиживался в своем убежище, Джонс корпел в Архиве, питаясь пылью веков, сам Ковард мотался по городу, навещая жертв, расспрашивал о странных личностях своих информаторов, сеть которых старательно поддерживал в работоспособном состоянии. И ему снова повезло. Один из нищих, обязанный бывшему инспектору жизнью, сообщил, что в районе старых складов нашли двух его сотоварищей по промыслу.
— Страсть и ужасть, стэр Ковард, просто страсть и преисподня! Кому старуха Агата могла приглянуться-то, ума не дам! Однако же снасильничали и убили. Хто ж знал, што к вам надоть было с энтим бечь? Похоронили Агатку-то третьего дня. А Мироша, слепенького, помните? Мы думали, его собаки задрали — весь искромсанный был, страх и преисподня! Тож похоронили, вчерась.
— Где именно, говоришь? — сразу насторожился Ковард. — Старые склады? Там ведь есть заброшенные, которыми не пользуются…
— Дык, стэр Ковард, они все тогось… полузатопленные с прошлого летечка, никто ими не пользуется, рази што совсем какой бродяга отчаянный, которому на ночлежку и медного ринга не подали.*
— Понятно. Сколько там этих складов?
— Акров десять будет. Рейна-то все ближе к восточной части города подбирается, подтапливает.
Ковард ругнулся — столько складов ему не обыскать. И да, еще ведь нужно получить пули с серебром. Заказ на них он сделал на следующий же день, как поговорил с Мэлси, но мастер запросил неделю на работу. Приходилось ждать. А скольких эта тварь успеет за неделю порезать или вовсе убить?
Домой он возвращался злобный, как стая горгулий, только что перьев не было — швыряться ими. Но вся злость испарилась, стоило подняться в квартиру.
— Стэр Родерик, я нашел! — навстречу ему выскочил взмыленный Ричард, потрясая блокнотом. Видно, и сам только недавно ввалился. — Если это не то, что мы ищем, я съем свою шляпу!
— Так, спокойно. Рассказывай все по порядку, я сам сделаю чаю.
Джонс мигом успокоился, подобрался:
— Шестнадцать лет назад случился скандал в семействе барона Гессига. Его несовершеннолетняя дочь, прогуливаясь по окрестностям поместья Гессиг, подверглась домогательствам. В заметке сообщалось, что девушка заболела нервической лихорадкой, однако после ее больше никто не видел, в свете она так и не появилась. Я кое-кого расспросил, ну, из ваших агентов. Я же их помню и позывные, и где искать. Говорят, Шейлу Гессиг держат запертой, а еще — что в городской дом барона вызывали старую повитуху Миритэль, пятнадцать лет тому.
— Вот как… Значит, они прячут ублюдка в поместье Гессига. Как нам туда подобраться, идеи есть?
Джонс покачал головой:
— Поместье сгорело, отстраивать его не стали. Гессиги прячут эту тварь в своем городском доме. Я проверил по карте, взгляните.
Ричард отметил булавками дом барона и места преступлений.
— Примерно одинаковое расстояние.
Ковард воткнул еще одну булавку в районе старых складов, что еще раз подтвердило вывод Ричарда.
— Отлично. Значит, нужно пробраться туда, прикончить тварь и уйти, — решил Ковард.
— Желательно бы и тварь прихватить. Кварц потребовали голову в доказательство.
— Хорошо, отрежем. А что, Кварц тоже решили, что это не человек?
— Газетчики, стэр.
Ковард хлопнул себя по лбу: за всей этой беготней он совершенно забыл о братии щелкоперов и не читал газет.
— Значит, придется отрезать голову.
Ковард представления не имел, как именно им удастся пробраться в дом барона. Впрочем… Не так уж это и сложно, городской дом барона пышен, но толком не охраняем, собак нет. Придется просто вскрыть заднюю дверь. «На дело» было решено идти через два дня, когда будет готов заказ на пули.
— Возьмите с собой топор, Джонс. На всякий случай.
Ричард почесал в затылке и метнулся куда-то, вернувшись через десять минут с небольшим топориком для разделки мяса.
— Выпросил у хозяйки. Приказано вернуть в целости.
— Непременно. И нам понадобится мешок.
— Есть, стэр, я приготовил. И веревку на всякий случай. И еще вот это, — Джонс порылся в небольшом мешке и вытащил завернутый в холст веничек сушеных трав.
— Что это еще за пакость? — опешил детектив.
— Мэлси передал. Сказал, что грёблингов дым этих трав может ввести в состояние полусна.
— Значит, окуриваем подвал, пристреливаем тварь, рубим ей голову и руки и уходим. Я ничего не забыл?
— А если оно прячется на чердаке?
Теперь принялся чесать в затылке Ковард, вспоминая, что там писал Охотник о грёблингах.
— Нет, Джонс, оно гнездится в подвале. На чердаке слишком светло и шумно.
— А если там не один подвал?
— Значит, придется обойти их все. Думаю, это будет подвал где-то во флигеле.
Джонс кивнул. Он не сомневался в своем наставнике — детектив Ковард знает, что делает.
Зарядив револьверы и рассовав по карманам запас патронов, они вышли в опускающиеся сумерки. Это лето, не в пример прошлому, радовало более-менее сухой и теплой погодой, хотя вечерами наползал промозглый туман с болот и поднимался ветер, несущий испарения и запах тины и гнилой воды. Живущим в Аншаттене оставалось благодарить короля Генриха, двести лет назад повелевшего построить под городом резервуары для очищенной воды, и покрыть их серебром. Благо, на этот металл земли королевства были весьма богаты. Под страхом смертной казни было запрещено снимать облицовку резервуаров. Дураков, решивших таким образом обогатиться, не находилось даже среди нищих и бродяг: из колодцев, ведущих в цистерны, водой питался весь город.
Дом барона возвышался над всем, темный и молчаливый, ни единого огня в окнах, выходивших на улицу. Острые пики ограды казались щерящимися клыками и когтями, но стоило обойти дом, в каменной стене, что сменяла кованые пролеты, обнаружилась низенькая дверца для слуг. Ковард достал связку отмычек, некогда конфискованных у пойманного вора-домушника. Ухмыльнулся: пришлось научиться вскрывать замки, да чему только он не научился за двадцать лет службы!
— А если нас поймают?
— Покаемся, Джонс.
Родерик провернул отмычку, тихо щелкнул хорошо смазанный замок.
— Вот так.
Поднял голову, встречая серьезный взгляд светлых глаз, на самом дне которых мерцала искорка.
— Так точно, стэр Родерик.
Петли не скрипнули, калитка распахнулась. Для начала они обследовали весь двор, обнаружив два флигеля. Второй оказался обитаем, и подвала в нем не было, а вот первый, в самой глубине двора, скрытый деревьями и хозяйственными постройками, был пуст. И дверь в подвал там имелась — открытая, лишь с внешним засовом, сейчас задвинутым в пазы. Он практически бесшумно выдвинулся, пропуская в логово мерзкой твари.
Полицейские фонари разгоняли тьму в достаточном количестве, чтобы можно было рассмотреть в подвале грязный матрас. Звук трения кремня в зажигалке показался громче выстрела, затеплился огонек на пучке сухих стеблей, поплыл горький дымок. На матрасе кто-то заворочался, что-то залязгало. Они, не сговариваясь, взвели курки револьверов, шагнули ближе. На матрасе, хрипло вскрикнув, дернулась, просыпаясь, женщина — грязная, обнаженная, с огромным животом. С железным ошейником на тощей шее, от которого змеей тянулась к вмурованному в стену кольцу цепь.
— По… помо..гите…
Ковард приложил к губам палец:
— Тише, мирс, мы вас освободим. Не поднимайте шума. Где тварь?
— Да… дальше по коридору… дверь… открыта. У него всегда открыто… — она затряслась в сухих, бесслезных рыданиях.
— Быстрее, Джонс, пока этот веник еще тлеет.
Они оба прошмыгнули по коридору дальше. Первым в камеру сунулся веник, которым активно размахивал Джонс, нагоняя дыма. Сиплый взвизг и кашель услышали оба, пятна света от фонарей метнулись по стенам за черным силуэтом.
— Не выпускай, Джонс. Бей по лбу топором.
— Да, стэр.
Тварь, видимо, решила, что прорвется — дверной проем был достаточно широк. Куда там. Джонс получил приказ, Джонс выполнил приказ. Топор с чавкающим звуком вошел в лоб твари, побледневший молодой человек, которому располосовали грудь, держался стойко. На раны, памятуя слова Мэлси, была вылита едва не пинта едкого, на травах, спирта, выделенного от щедрот тем же Мэлси — Джонс шипел, но терпел.
Стрелять в тварь детектив Ковард не стал, принялся рубить так, еще живую. Орать та не могла, лишь хрипела, издыхая. Страха она не вызывала — лишь омерзение, и он порадовался надетым перчаткам. Голову и кисти с когтями упрятали в мешок, Джонса наскоро перевязали — вернутся домой, все равно сдаваться в цепкие ручки Мэлси. Вернулись за женщиной, как догадывался детектив, это и была Шейла Гессиг, отданная на потеху собственному выродку и носившая, вероятно, уже его… нет, Родерик и в мыслях не мог назвать плод этого насилия ребенком.
— Мы вас забираем, мирс Гессиг, не волнуйтесь, больше тварь никого не тронет.
Она только кивала. Не было в ее взгляде безумия, как опасался Ковард. Только безмерная усталость и боль.
— Стэр, скажите, кто-нибудь может это из меня вырезать?
— У меня есть один отличный доктор на примете, просто давайте уберемся отсюда.
Ее укутали в два сюртука — полы одного не сходились на огромном животе. Повели под руки к выходу из подвала — как и говорил детектив, это был подвал небольшого флигеля в глубине двора. Закрывать калитку не стали, ни к чему.
До дома добирались долго: быстро идти мирс Шейла не могла, за долгие годы на цепи ее ноги ослабели, да и общее состояние было кошмарно. А за полквартала она и вовсе согнулась пополам от боли, по ногам потекло.
— Квадра, защити… Рожаю…
Ковард растерялся, он никогда не принимал роды.
— К доктору! — Джонс, крякнув, подхватил женщину на руки, аж в глазах поплыли круги от боли. Но зашагал он быстро. — Стэр Родерик, поднимайте Мэлси и доктора Стига.
Ковард рванул вперед, забарабанил в дверь доктора:
— Открывайте!
В окнах тотчас вспыхнул свет: их ждали, двери распахнулись.
— Вхо… ох, Дева! — Мэлси метнулся в операционную, доктор Стиг, еще слабый после болезни, принимать роды сам не мог, но руководить им — вполне. Как и заняться ранами Джонса.
— Детектив, вы-то хоть целы?
— Более чем, — Ковард бросил в угол мешок с добычей.
На столе с поднятым изголовьем надрывно застонала Шейла, Мэлси осторожно протирал ее обеззараживающим раствором.
— Плод я уничтожу, — глаза его замерцали холодным огнем. — Это не обсуждается.
— Да, разумеется. Джонс, как вы?
— Жить буду, стэр Родерик, — ухмыльнулся тот половиной рта.
— Но шрамы останутся посерьезнее этого, — доктор вздохнул. — Чем таким вы прижигали раны, Ричард? Кипящей смолой?
— Нет, тем же настоем, которым я промывал твои, — отозвался Мэлси. - Ну, мирс, тужтесь. Стэр Ковард, придержите пациентку за плечи!
Детектив, убедившись, что с помощником все в порядке, принялся помогать в принятии родов, как уж умел. Все закончилось очень быстро: сморщенное, землисто-красное тельце выскользнуло огромной мокрицей, и Мэлси тут же, не позволяя ему раздышаться, коротким рывком свернул шейку. Бросил в таз, туда же отправился и послед.
— Вот и все, мирс. Вы чисты. Посмотрите мне в глаза.
Женщина разлепила слипшиеся от слез ресницы, заглянула в горящие болотными огнями глаза Твари и обмякла, засыпая.
— До вечера проспит. Эрвальд? Как ты?
— В порядке. Забинтуй нашего бравого младшего детектива, Мэлси.
— Пойду, Кварц порадую, пока оно вонять не начало, — Ковард потер ноющее плечо.
— А что у вас с плечом? — вкрадчиво осведомился доктор Стиг.
— Да так, перетрудился на почве разрубания твари в подвале.
— Тогда это может подождать. Но после приходите, дам вам мазь для растираний.
— Как скажете, стэр доктор.
Когда он ушел, а Ричард Джонс забылся сном на койке в послеоперационном покойчике, Мэлси вынес труп детеныша на задний двор и сжег его в бочке, где сжигались кухонные отходы. Он помнил — трупы грёблингов горят быстро и оставляют только жирную сажу. Но в этом существе было три четверти людской крови, пришлось помучиться, заметая следы, а потом долго отмываться от запаха паленой плоти и сажи.
— Пожалуйста, — пробормотал он, обращаясь к небу. — Дай мне ну хоть неделю отдыха от всяких существ?
Равнодушное, низкое, серое, как и всегда в этом городе, небо промолчало, хмурясь наплывающими с запада тучами. Мэлси вздохнул.
Еще предстояло решить, что делать с Шейлой Гессиг, возвращать ее домой значило почти наверняка убить. Но ее, возможно, будут искать…
— Думаю, что искать не будут, барон совсем плох, — ответил на это заглянувший за мазью тем же вечером Ковард.
— А его наследнику такое пятно на репутации в дополнение к остальным ни к чему? Н-но… Что же тогда?
— Не знаю. Может быть, кто-то из пациенток доктора Стига ищет себе компаньонку? Аристократка, манеры, вежливость — все при мирс Гессиг.
Доктор задумался, потом кивнул:
— Думаю, миртрис Давалль будет рада компаньонке.
Отмытая, с вычесанными от вшей, гнид и колтунов волосами, оправившаяся после нежеланной беременности, мирс Шейла Гессиг оказалась весьма хорошенькой особой. Очень тихой, все еще вздрагивающей от резких звуков, но весьма здравомыслящей.
— Я постараюсь оправдать ваше доверие, стэры.
— У вас все будет хорошо, — уверил ее Ковард. — Джонс, идемте, у нас по плану сегодня уборка.
Ричард застонал, но повиновался: ему было гораздо проще поддерживать порядок, чем наводить его. Но — приказ есть приказ.
— Да, стэр Родерик, уже иду.
Твари тварями, а жизнь катилась в своей привычной колее, невзирая ни на что.
Конец третьей части
Код для Обзоров