Аромат миндаля - 9

[felinariy]

Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Фэнтези, Hurt/comfort, Мифические существа, Первый раз
Предупреждения: Насилие, Смерть второстепенного персонажа, Полиамория, Групповой секс
Размер: таки Макси
Статус: в процессе

Краткое описание: Таких, как он, нерожденных, называют "детьми Госпожи" и "поцелованными Смертью". Таких, как он, считают чудовищами, способными уничтожить тысячи людей силой одного лишь желания. Его воспитателем был скелет, и до шести лет он не имел имени и знал только четыре слова. В шестнадцать он должен был умереть на алтаре некроманта.

Внимание! У романа сменилось название, добавлены предупреждения!

Читать и комментировать можно так же на Книге Фанфиков

Часть II. «Плод». Глава третья

Погрузившись в воспоминания, Лорель даже не заметил, что прошел пешком все расстояние — и немалое — до Вежи. Трианнская Вежа когда-то была сторожевой башней на краю города. Потом Трианн разросся, от старой стены, ограждавшей его, осталось мало что, а вот башню несколько раз перестраивали, превращая в нечто новое. Почти в замок, с тремя дополнительными башенками, с разместившимся внутри этого треугольника, выстроенным вокруг самой Вежи зданием самой крупной научно-магической библиотеки. Покои принца размещались на верхних этажах башни, там даже была открытая площадка, чтоб можно было не проходить коридорами и не подниматься по крутой винтовой лестнице.
— Вернулся из тяжкого похода по лавкам? — поприветствовал его Нике.
Лорель смущенно улыбнулся.
— Да, завтрашней ночью еще пойду.
— Хорошо, — принц подмигнул ему.
— А Кир?..
— Закопался в архиве, как всегда. Что с тобой, звездочка? Ты словно потерянный, — принц отложил бумаги, поднялся, чтобы обнять, успокаивая.
— Я не могу поверить, что я сделал это, понимаешь?
— Еще не сделал, но уже скоро, Лорель, совсем скоро. Я этого ждал больше семисот лет, с той вашей встречи в саду.
— Как будто ты тогда знал?
Нике кивнул.
— Знал. Догадывался — точно. Стоило только увидеть, как вас потянуло друг к другу. Уверен, что мне повезло только в том, что я тебе встретился чуть раньше, чем Кир. И в том, что моя наглость и собственнические замашки не дали отпустить ни тебя, ни его.
— И мы очень этому рады… Очень, Нике.
Принц потянул ленту в его косе, расплел ее и запустил руки в его волосы, поцеловал непривычно нежно, ласково, едва-едва касаясь.
— Может быть… ты позволишь снова подарить тебе кое-что? Вам обоим, вернее?
— Разумеется, мой принц.
— Тогда позови Кира, хорошо? До рассвета еще четыре часа.
Лорель отправился разыскивать будущего супруга. Который о своем статусе был совершенно не в курсе. Просвещать его он не собирался до самого бала. Кир, при всем своем уме, чересчур мнителен. Лорель догадывался, что он и на статусный браслет особо не рассчитывал, считая себя не слишком подходящей партией.
— Нас Нике зовет, Кир. Ки-ир? Ау-у-у?
Лорд Гарт вынырнул из лабиринта книжных стеллажей с полными руками книг и свитков.
— Что случилось, звездочка? Ты уже вернулся?
— Нике нас зовет, говорю ж тебе…
— Идем, я только положу это все.
Свою драгоценную ношу Кирин оставил на удобном столе, чтоб не искать по всей библиотеке снова. Поспешил следом за Лорелем наверх по потайному ходу — так было короче.
— Солнце наше, мы здесь!
Нике обернулся к ним, жестом приказал присесть в любимое кресло-софу.
— Подарки принято дарить в ночь первого зимнего бала, но я… я хотел бы знать, что уже на балу они будут на вас, если примете.
Он взял со стола небольшой бархатный футляр и подошел к креслу, неожиданно для них обоих опустился на колени.
— Я не могу подарить вам ни статусные браслеты, ни, к моему сожалению, обручальные. Но такие подарки я никогда и никому, кроме тебя, Лори, не дарил и не подарю.
На черном бархате блестели и переливались золотой чеканкой и рубиновыми глазками четыре одинаковых колечка в виде… драконов, кусающих свои хвосты. Застежки были сделаны так, что казалось, золотые чешуйчатые тельца должны проникать сквозь плоть.
— Нике… — Лорель, как и тогда, в первый раз, часто-часто заморгал.
Принц молча ждал их слов. Вместо этого Кирин потянулся и принялся снимать с Лореля сюртук и сорочку, потом разделся до пояса сам. Пальцы у него при этом чуть подрагивали от сумбура всех чувств.
— Лори, ты потерпишь? — Нике прекрасно помнил, как боится после казематов Тарта его любимый игл и прочих колющих предметов.
— Я… Я потерплю, — Лорель сглотнул.
— Закрой глаза. Больно не будет, — Кирин провел ладонью по его груди, заставляя ее ненадолго онеметь — заклинание было из разряда людских лекарских, и на вампиров действовало очень непродолжительное время, но этого должно было хватить.
Лорель зажмурился, принимаясь в уме высчитывать формулу наполнения накопителей разного типа. Не успел досчитать и до половины одной, самой простой формулы, когда чувствительность вернулась, принося ощущение теплых и влажных прикосновений: Кирин и Нике одновременно слизывали с его груди капельки выступившей из проколов крови, чуть тревожа кольца. Это было приятно, успокаивало, позволяя не думать про иглы и уколы.
— Поцелуешь меня? — Кирин выпрямился, потянул его к себе, позволяя не видеть, как принц сделает проколы и ему, и вденет кольца.
Лорель занялся этим с нескрываемым удовольствием. Потом Кир негромко застонал ему в губы, когда Нике принялся вылизывать его грудь, заживляя ранки. Никогда раньше он не испытывал особенного возбуждения от ласк этой части тела, но сейчас, когда ушла боль, потревоженные соски обрели какую-то особенную чувствительность, отзываясь на короткие прикосновения острыми искрами удовольствия.
— Нравится? — восторга Лорель не скрывал.
— Да… да, о Тьма!
Нике принялся раздевать его до конца, уступая право приласкать Лорелю. Тот к сему действу приступил с немалым энтузиазмом. Очень скоро, благодаря Нике, все трое остались полностью обнаженными. И Кирина заласкали в четыре руки, заставляя терять контроль над собой, забывать, что всегда оставался самым трезвомыслящим из них, даже когда занимался любовью. Сегодня ему предстояло познать, как можно полностью раствориться в ласках, забыть и себя, и свое имя. Нике вел своих любимых по узкой тропе наслаждения, готовя обоих — друг для друга и для себя. Это была почти брачная ночь, решил Лорель. Им удалось заставить Кирина биться между ними, до стона, до хриплого, умоляющего крика, подставлять горло под клыки — и сходить с ума от пронизывающего все естество наслаждения. До этой ночи он был единственным, чье горло не отмечали укусы. Как иначе можно было воспринимать это безумие, эту обоюдную страсть? Как иначе назвать объединившие их украшения, кроме как брачными? Ведь и Нике не зря избрал этот символ. И все официальное было для них неважно.
Для себя он решил, что постарается смириться с выбором своего принца, когда придет время. В сердце Нике они все равно незаменимы.

Принц растормошил их перед самым рассветом, потянул в спальню.
— Я желаю выспаться в нормальной кровати, — посмеивался, подталкивая к ванной комнате, помогая смыть с тел пот, подсохшее и стянувшее кожу семя и масло, вытирая. И собственнически обнял, устраиваясь посередине, чтобы весь день спать, пропитываясь их запахом, согреваясь и согревая их. Его обхватили руками, ногами и крылом Лореля.

***

Приглашение на первый зимний бал пришло за три дня до оного. Арис принял у Клая конверт, любопытно взрезал его и прочел текст на карточке.
— Эно! Нас приглашают в Вежу! К его высочеству!
Мирно дремавший на диване вампир едва не свалился оттуда.
— Ты все верно прочитал, мой цветок? — он потряс головой.
Арис устроился у него под боком, позволяя обнять себя, поднес карточку к его лицу:
— Читай сам. Мы ведь примем приглашение?
— Мы не можем отказать, — Эанор перечитал все, потом еще раз. — С ума сойти…
— Мы ведь сами собирались обратиться к нему, это наш шанс. Мне не нравится, что на каждом рауте у ее величества меня разглядывают такими глазами, словно примериваются, как бы сподручнее откусить кусок побольше, — пожаловался Арис.
— Нам нужно одеться очень парадно. И придумать историю…
— Может, не стоит ничего придумывать? Расскажем все как есть.
Эанор задумался. Стоит ли довериться принцу и его друзьям? Арис не мешал ему размышлять. Свои предпочтения он уже высказал, а многословностью он не страдал с детства. Просто опустил голову, устраивая ее на животе вампира и прислушиваясь к ровному биению его сердца. Этот звук его успокаивал и приводил в медитативное состояние.
— Хорошо. Доверимся им… — решил Эанор.
Вампиры ровнее относятся к Детям Смерти.
— Вплетешь мне в косу маки? — мурлыкнул расслабившийся в его тепле Арис.
— Конечно, мой цветок.
Лорд Леанн тронулся умом — об этом знал весь королевский двор. У его избранника на браслете маки. И на одежде. И в волосах. Лорд одевает своего избранника в наряды, которые люди были склонны считать траурными: такие цвета выбирали вдовы и вдовцы. Бедняжка глуп, как пробка, если не понимает этого и радуется всему, что выбирает для него безумный патрон. «Несчастного мальчика» уже пытались просветить, но он только застенчиво улыбался, всем видом демонстрируя, что по кончики ушек влюблен в лорда Леанна. Ничего, лет через десять кто-нибудь из них опомнится. Были и те, кто утверждал, что мальчишку уведут у сумасшедшего вампира гораздо скорее. И те, кто, глядя на тонкокостное бледное создание, кажущееся в светлых одеяниях еще бледнее, думал, что однажды вампир не сдержится и вылакает его досуха. Лорд Леанн только улыбался и держал избранника за руку, никого не подпуская. Не позволял приглашать его на танец, ощериваясь на любого, кто подходил ближе, чем полагалось по этикету. «Моё, моя собственность!» — ясно читалось в вишневых глазах.
Постепенно их оставили в покое. По крайней мере, особенно не докучали вниманием. Особенно после того, как лорд Леанн вызвал на дуэль лорда Фенвиса, посоветовавшего ему сменить избраннику браслет на ошейник, чтоб никого не вводить в заблуждение. Лорда Фенвиса он не прикончил только чудом, вернее, усилиями семи лекарей.
— Следующему, кто откроет рот, проткну не грудь, а горло, — сказал лорд Леанн на весь зал на следующем вечере. Арис жался к нему и выглядел испуганно. Только людям было невдомек, что испугался юноша не вампира, а за него.
— Тебе ничего не будет за этого идиота? Правда, не будет?
— Правда не будет, — успокаивал его Эанор.
Хотя королева, конечно, довольной не выглядела, но вину лорда Фенвиса признала, не стоило так прямолинейно высказываться.
Подобрать ключик к Арису ей пока не удавалось, а открыто показывать интерес к ничем не примечательному мальчишке она не хотела. Равно как и приближать лорда Леанна — только безумцев у трона и не хватало. Да тот и сам не очень-то жаловал двор, под любыми предлогами отказываясь посещать балы. Кто-то уже дал ему меткое прозвище «Лорд-Затворник», что Эанора заставило только фыркнуть.
К себе он приглашал мало кого, хотя старался восстановить некоторые весьма важные связи. Вопросов про то, почему не искали, он больше не задавал: не искали, и Тьма с ними всеми. В конце концов, лорд Могард был прав: репутация у него была такой, что проще простого было решить, будто он нарвался на решительно настроенную даму и ее родичей. А будущее теперь намного важнее прошлых обид — Ариса нужно защищать всеми способами.

Частыми гостями в доме Эанора стали Ланор и Сэйрис. И если наг все еще с трудом мог отнестись к юному жрецу, как к простому смертному, то у некроманта таких проблем не возникало. Он терпеливо отвечал на вопросы Ариса, рассказывал об отце, кое-чему учил со скидкой на полное отсутствие магического дара, не связанного с силами Госпожи. В один из таких вечеров вампир и наг разговорились.
— Как ты вообще умудрился его привязать? — поинтересовался Эанор у нага.
— О чем ты? — змеехвостый блаженно попивал вино, развалившись в своих кольцах, пользуясь тем, что оба избранника закопались в библиотеке, занимаясь своими делами.
— Я о том, как ты Ланора прихватил в избранники.
— Просто предложил. Иногда, мой дорогой друг, достаточно сделать вежливое предложение. К тому же, мы все равно с ним некоторое время были любовниками, а против любовника-человека мои жены не протестуют.
— А он хоть осознал свой новый статус?
Змеехвостый хохотнул:
— Первыми его осознали господа из Гильдии. Видел бы ты их глаза!
— А каков статус твоего избранника в Гильдии, кстати?
— А ты все еще не понял? Он — левая рука Главы. Ну, по аналогии со статуей Тьмы в Веранте, помнишь такую? В правой — посох мага, в левой — книга.
— Ого? — Эанор уставился на нага. — Серьезно?
— Политика, мой отсталый друг. Курс Гильдии потихоньку меняется, так что этот ваш Аргус со своими экспериментами — персона вне закона. Весь чернокнижный молодняк стараются прибрать к рукам, упор на углубленное изучение теории, чтоб знали, к чему может привести практика.
— И я могу прикончить Аргуса?
— В одиночку?
Эанор пожал плечами.
— Не вижу толпы желающих помочь…
— Почему бы тебе вообще не оставить эту затею? Сам подохнет.
— А если не подохнет?
— Месть, Эанор, не есть лучшее приложение сил.
— Да при чем тут месть, — поморщился вампир. — Он ведь зациклен на идее перенести свое сознание в тело очередного Прекраснейшего! И, поверь моему опыту, он это сделает. Найдет какую-нибудь дуру, которая не сумеет разродиться, вырежет дитя… Я знаю, каким рос Арис. Как он рос. Под присмотром скелета, Сэй! Он до шести лет знал ровно четыре слова: «да», «нет», «мастер» и «Рашес». Последнее — это имя скелета-воспитателя, который за ним присматривал. Я научил его говорить и дал имя, учил читать и писать. Да, Тьма меня возьми, прикованным к стене, писал буквы своей кровью. Он не знал, что такое цветы, трава, он не видел людей. Маленький дикарь, воспитанный скелетом — ты можешь себе это представить? Когда ему исполнилось четырнадцать, эта тварь, Аргус, вздумал учить его концентрировать силу. Концентрировать! Да Арис и слов таких не знал! А за то, что у него ничего не получалось, Аргус сек его розгами. Твар-р-рь! Представь, что еще одного ребенка ждет такая же участь? У меня волосы дыбом от одной только мысли поднимаются.
Наг поднял все руки.
— Да-да, ты меня убедил. Отправлюсь с тобой… И Ланора прихватим.
Вампир на пару мгновений замер, переваривая это предложение.
— Э… то есть… Вы хотите отправиться с нами?
— Ланор придержит магию Аргуса, он все-таки могущественнее, у него это получится.
— Если ему позволит Госпожа. Ну, и Арис тоже может помочь. Ладно, когда?
— Когда вы свободны? — наг почесал хвост, оторвав полоску чешуи.
— Эй, не вздумай линять на мой ковер, чешуйчатое! Думаю, после зимних балов. Вряд ли Аргус ждет гостей зимой.
На ковер посыпались обрывки старой выцветшей кожи.
— Извини, ничего не могу поделать… Чеш-ш-шетс-с-ся!
— Еще скажи, что тебя почесать, — вампира передернуло, он отвернулся: очень уж странно было видеть, как отслаивается и сползает с нага старым чулком сухая, полупрозрачная, мерзко шелестящая шкурка.
— Почеши. Эй, меня ж не выворачивает наизнанку, когда ты высасываешь кровь из живого человека!
— Это нормальный процесс питания!
— А это нормальный процесс жизненного цикла!
— О чем спор? — в гостиную спустились Ланор и Арис. Юный жрец тут же любопытно присел, отколупнул кусок шкуры, потянул за него.
— На мой ковер линяет гигантский червяк!
— Скорее, змея, — некромант прикрыл рот ладонью, пряча усмешку, тоже принялся помогать Сэйрису освободиться от старой шкуры.
— Это бесполезно, он все равно меня не любит, — прошипел наг, подтягивая под себя уже ярко сверкающее кольцо, чтобы добровольным помощникам было удобнее.
— А тебя и некуда, — отозвался вампир.
— Почему это — некуда? — Ланор сдавленно фыркнул.
Арис заинтересованно переводил взгляд с одного на другого.
— Потому что, пока доберешься, он уже пять раз ребра в порыве страсти сломает… И вообще, Сэйрис, если тебе не хватает моей любви, так я прямо сейчас готов тебе ее предоставить… За свой ковер!
— Тьма, какой же ты меркантильный, жадный кровопийца!
— Вы ссоритесь, или нет? — решил все-таки уточнить Арис, предоставивший некроманту обдирать змея до кончика хвоста и устроившийся на любимом месте рядом с Эанором.
— Нет, мой цветок. Просто мы злейшие друзья… Так что ругаемся мы обычно в шутку.
— Иногда ты ставишь меня в тупик словами, — пожаловался юноша.
— Какими именно, Арис? — Эанор погладил его по волосам.
— Как можно быть «злейшими друзьями»?
— Ну, когда-то мы были смертельными врагами… Теперь мы друзья. Постоянно подшучиваем друг над другом… И делаем вид, что все еще злы.
— Правда? А из-за чего вы были врагами? — удивился Арис, притискиваясь к вампиру сильнее и подставляясь под ласкающую руку.
— Сейчас и не вспомню, но убить друг друга мы пытались раз пять.
Сэй открыл, было, рот, чтоб напомнить причину вражды, получил по чувствительному после линьки хвосту каблуком некроманта и вынужденно прикусил язык.
— И я сейчас шестой раз попытаюсь… — вампир зыркнул на него.
— Не надо, ну что ты, — Арис оплел его своими руками, как веточками, успокаивая нежным флером тьмы. Тонкий лучик ее скользнул и к нагу, убирая боль в месте ушиба.
Сэйрис в священный экстаз впадать не стал, ради разнообразия. Просто благодарно прикрыл глаза.
— А я догадываюсь, из-за чего вы ссорились, — Арис усмехнулся. — Но говорить не буду.
— И не говори, мой цветок… Не стоит о таком вспоминать.
— Вас пригласили на первый зимний бал? — отстраненно поинтересовался Ланор. — Нас — да, и эта упертая змеюка требует, чтобы я пошел с ним.
— Иди. Нас тоже пригласили…
— К его высочеству?
— К его высочеству, да… — Эанор вздохнул. — Знать бы, зачем.
— Ты слишком волнуешься, — Ланор пожал плечами. — Я думаю, все будет хорошо. Вряд ли кто-то уже догадался об истинной природе Ариса. Вы были осторожны, да и Прекраснейший не производит впечатления силы.
— Тогда как объяснить внезапный интерес принца?
— Почему — внезапный? Вполне возможно, он присматривался к вам.
— Все это время? — Эанор продолжал гладить Ариса по волосам.
— Это как раз нормально — всего три месяца, — хмыкнул некромант.
Он откинулся на хвост партнера и с некоторой толикой удовольствия ощутил крепкий торс под спиной и обнявшие руки. Иногда он сам себе не верил: неужели то, что случилось — взаправду, и он больше не одинок? Рука сама тянулась потрогать статусный браслет, из озорства украшенный нагом небольшими, выложенными перламутром и опалами черепами.
Эанор покосился на его браслет, хмыкнул. Красиво. А, главное, скромненько донельзя. И очень говоряще: даже если некромант снимет свой неизменный балахон, браслет скажет, кто он, сразу.
— У Ариса тоже чудесный браслет, — Ланор снова листал книгу.
Вампир фыркнул.
— Да. Все считают меня чокнутым.
— И вполне обоснованно.
— Что-о-о? Я нормальный!
— Сильно сомневаюсь в этом, — Ланор перелистнул страницу. — Что считать показателем нормы?
— Ну, я адекватно оцениваю свои поступки и не бросаюсь на людей.
— И у твоего избранника повсюду в украшениях маки.
— Просто красивые цветы? — предположил вампир, делая невинное лицо.
— Очень смешно, — согласился некромант.
— Но они в самом деле красивые. И Арису очень идут.
Некромант оторвался от книги.
— Идут…
— А у Прекраснейших нет запрета на другие украшения? — поинтересовался вампир. — Ну, там, серьги, кольца?
— Серьги не очень желательны. Меньше лишних дырок — лучше для жреца.
Эанор вздохнул. Жаль, а он уже и камни подобрал, и форму придумал для сережек. Ну, не желательны, значит, не будет. Но зато можно хоть все пальцы кольцами унизать.
— А отказаться от приглашения к принцу я могу? — Ланор закрыл книгу.
— Нет, никто не может. Это все равно что оскорбление его высочества.
— Но что я буду там делать? Я никогда не бывал на подобных празднествах…
— Вот и присмотришься. Ты же теперь избранник нага, а этот наг — племянник посла, я прав, эй, змеехвостый?
Сэйрис, слегка придремавший под неспешную беседу, затянув глаза полупрозрачной пленкой третьего века, встрепенулся.
— А? Простите, я задумался.
— Говорю, на балу у принца тебе придется немало потрудиться, чтоб твой некромант не сбежал.
— Зачем ему сбегать? — озадачился Сэй.
— Ненавижу сборища полностью живых существ, — некромант поморщился.
— Но мы-то тоже живые, — улыбнулся ему Арис.
— Там слишком много живых, — уточнил Ланор.
— Я тоже не слишком рвусь туда, и мне немного страшно.
Эанор притянул избранника к себе, поцеловал, нимало не стесняясь. Наг хмыкнул, обвил некроманта хвостом, видимо, предупреждая трепыхания, подтянул к себе и тоже поцеловал. Арис мысленно возвел очи к небу: «Госпожа моя, какие же они еще дети!». Так иногда говорил Клай, и Арис был склонен с ним согласиться.
— Кстати, время трапезничать, — встрепенулся вампир.
Гости поспешили откланяться: спокойно присутствовать при трапезе вампира мог только его избранник, причем, и сам в это же время поглощал какую-нибудь вкуснятину, чуть ревниво поглядывая на Эанора и его доноров. А Эанор не упускал случая завершить трапезу Арисом. Он все еще ни разу не покусился на его шею, кусая только в запястья, и на них не сходили следы от клыков, Арис прикрывал их кружевными манжетами сорочки и браслетом. Вампир очень тщательно следил за тем, чтобы не выпить из избранника крови больше пары глотков. Арис же больше не соблазнял его, слишком напуганный тогда результатом и словами древнейших. Хотя ему иногда и хотелось откинуть голову, подставляя под клыки горло. Но Эанор пока что его в брак не звал. И он был не уверен, что когда-нибудь позовет. Брак — это серьезно, очень. По крайней мере, так Арис решил из того, что прочитал и узнал за время наблюдений во дворце. Брак — это на всю жизнь, а она у вампиров до-о-о-олгая, если не случится насильственной смерти. А вот избранника можно сменить, конечно, не в любой момент, это не шлюха, чтоб выгнать одного и взять другого. Обычно, статусные отношения длятся от года до трех-пяти, редко когда дольше.
Так что Арис помалкивал и ничего особо не ждал. Ему было хорошо сейчас. А если Эанор через год попросит его вернуть браслет, они все равно останутся связанными узами жреца и Стража. Даже если Арису придется покинуть уютное и безопасное поместье, он справится.

Глава четвертая

— Иди ко мне, мой десерт, — окликнул Эанор, хищно улыбаясь.
Арис отставил бокал с водой, которой запивал свой обед, вышел из-за стола и присел на подлокотник кресла вампира, поднимая рукав сорочки и браслет повыше.
— Никак не могу напиться, — признался вампир, трижды сглотнув свой любимый нектар.
— Позволь себе еще глоток, — предложил Арис. — Это не обессилит меня, а тебе подарит еще капельку удовольствия.
Вампир снова приник к его запястью.
— Как же это… превосходно…
Арис уже давно привык к болезненно-острому удовольствию, сопровождающему укус вампира, к тому, что ранки затягиваются, стоит тому вынуть клыки из них, поэтому все время, что Эанор пьет, руку Ариса пронизывает эта острая боль, вызывающая вместо отторжения только желание почувствовать ее еще.
— Как ты, мой цветок? — Эанор облизывал его запястье.
— Ты ведь знаешь. Каждый раз я хочу еще, чтобы этот миг не кончался…
— Пока что нельзя… Я голову теряю от твоей крови.
Арис погладил его по щеке.
— Все еще?
— Все еще. Она… Она так прекрасна, Арис.
Этого юный жрец не понимал, но принимал, как данность: его кровь чем-то отличается от крови других живых существ. Может быть, растворенной в ней тьмой и силой, может, чем-то еще.
Но если вампиру настолько хорошо, что он не контролирует себя, не стоит настаивать. Арис не имел права отдавать ему всего себя — даже если очень хотелось. Та часть его души, что на всю вечность осталась принадлежащей Госпоже, дикая, знавшая меньше пяти слов, та, в которой жила безжалостная и одновременно милосердная сила, которую он отпускал, отправляя Госпоже чужие души, сдерживала самоубийственные порывы, напоминая о долге.
— Что ж… — Эанор промокнул губы салфеткой. — Пора заняться делами.
— Я прикажу Клаю приготовить для нас костюмы. Нужно выбрать, в чем отправимся на бал к его высочеству.
— А я пока разберу финансовую отчетность.
— Я приду помочь тебе потом, — юноша чмокнул его в висок и поднялся. — Не скучай, Эно.
— Скучать будет некогда, — вздохнул тот. — Но я бы повалялся в твоей компании с куда большим наслаждением.
— У нас целое утро впереди, — улыбнулся ему жрец и вышел отдавать приказы о подготовке к первому зимнему балу.
Эанор поплелся в кабинет, изучать скучные счета. Он и до своего недобровольного гостевания в замке Дракона заниматься отчетностью и бумагами не любил, а сейчас и еще больше. Тогда в его доме не скользил по натертому паркету бесшумным видением жрец-Прекраснейший, а по сути — мальчишка с безумно-притягательными глазами и улыбкой бога. Сейчас хотелось бросить все, подхватить Ариса на руки, в который раз удивляясь тому, что паренек его роста весит так птичьи-немного. Унести его на диван, лежать там, обнимая. Терпеливо сносить легчайшие, как крыло бабочки, прикосновения тонких пальцев, незаметно пробравшихся под жилет и сорочку, старательно не замечать, как узкие аккуратные ноготки, потихоньку выцарапывают один конец шелкового кушака из узла на поясе. Вернее, делать вид, что он ничего не замечает.
Ему нравилось, когда Арис проявлял инициативу. Каждый такой раз становился почти-откровением для вампира, который в принципе думал, что знает свое тело вдоль и поперек, и умеет контролировать его до последнего волоска. Как выяснялось, он в этом плане становился хуже любого человека. Стоило Арису оседлать его бедра — контроль шел вразнос. Мальчишка прекрасно это понимал. И научился пользоваться, особенно после очередного светского раута, когда Эанору требовалось успокоиться. Долгий, на грани выдержки, секс, отнюдь не всегда нежный и ласковый, заставлял вампира выплеснуть все силы и эмоции в нем и позволял потом спокойно уснуть.
Эанор потряс головой, отвлекаясь от мыслей о любовных играх. Его ждут бумаги, нужно отдать распоряжение о постройке передвижного дома, который будет много удобнее, чем обычный дилижанс. И сосредоточиться нужно только на этом.

Дела отобрали несколько часов, зато теперь Эанор мог с уверенностью сказать, что освободил себе пару дней. Арис пару раз заглянул в кабинет, но тревожить не решился, и только полчаса назад пришел и угнездился на подлокотнике кресла, поставив на краю стола бокал с чистой вкусной водой. Тонкие пальцы расплели косу и почти неощутимо массировали затылок.
— Я почти все закончил… — простонал Эанор.
— Конечно, Эно, я тебе не мешаю? — пальцы перебрались на плечи, хватка стала куда крепче, уставшие от сидения за столом мышцы почти взвыли.
— Нет, любовь моя, ничуть!
Тьма иглами втыкалась в спину, чтобы разбежаться по кровотоку крохотными искрами, принося облегчение. А потом Арис отвел с шеи волосы Эанора, лизнул и крепко прикусил кожу там, где шея переходила в плечо.
— Вампир ты мой! — простонал тот.
Арис довольно заурчал, зализывая укус, но облегчение для Эанора не наступило: через миг второе плечо его было отмечено таким же ярким следом, а проворно пробравшиеся под сорочку пальцы крепко сжали сосок, царапнув по груди острыми ноготками.
— Цветок мой ядовитый, что ж ты делаешь, а?
— Догадайся, Эно.
Крепкие острые зубки прихватили мочку его уха, свободного от сережки, сжав ровно до той степени, чтобы под ложечкой скрутился горячий клубок, а боль осталась к нему пряным дополнением. В штанах почти мгновенно стало чересчур тесно. Эанор попытался воззвать к контролю. Не преуспел. Арис легко, словно шелковая лента, соскользнул к нему на колени, одновременно — и как только успел? — стягивая тонкий пояс домашних штанов и раздергивая их шнуровку, чтобы освободить член вампира и не доставлять ему больше неудобств. Горячий язык прошелся вдоль шеи, снова потревожил укус. Эанор нащупал его ладонь, положил на свой член. Арис слегка приласкал его, скорее, поддразнил.
— Не торопись, Эно…
Сорочка вампира капитулировала перед ловкими руками юноши, оставляя его почти обнаженным: штаны Эанор сдернул до колен сам, приподнявшись в кресле вместе с Арисом, не чувствуя его веса вовсе.
— Не могу не торопиться.
Арис наклонился и чувствительно прикусил кожу рядом с соском, отмечая грудь вампира первым из будущих следов. Не дав опомниться, запустил язык в подмышечную впадину, провел им по руке и куснул чуть выше локтевого сгиба. Эанор застонал — возбуждало такое неимоверно. Он изо всех сил сжимал мягкие подлокотники кресла и старался не дергать бедрами. Арис по ним и так достаточно чувствительно ерзал. Причем, оставаясь возмутительно одетым. Юноша это тоже заметил, так что, прихватив губами кожу на горле под подбородком, потом и сам подбородок, потом — нижнюю губу, прошептал, прежде чем погрузиться в жадный поцелуй:
— Раздень меня, Эно.
Вампир принялся аккуратно освобождать его от ткани, словно драгоценный подарок разворачивал. Арис никогда его в этом не торопил. И сам не спешил нетерпеливо сдернуть жилетку и путающийся под руками Эанора пояс. Словно даже эти заминки доставляли ему удовольствие. Может, и доставляли — пока вампир сражался с его одеждой, Арис успел оставить на его груди и плечах еще штук пять меток, заставляя его взрыкивать на каждый укус.
— Люблю тебя… — вампир лизнул его в шею. Потом еще раз.
— А я тебя, — отозвался Арис, оперся о его плечи, вытягивая ноги назад и быстрыми движениями спинывая с себя домашнюю обувь и штаны.
И полная нагота Прекраснейшего в который раз ослепила его Стража, заставила разум отодвинуться, уступить страсти. К счастью, выдержки Эанору хватало на две вещи: не выпивать и не брать слишком нетерпеливо. Да и Арис бы не позволил второго. Несмотря на то, что вампир был заведомо сильнее, в сексе контроль оставался у Ариса. О том, каким образом он подчиняется, Эанор старался не думать вообще.
— Тише, тише, мой хороший… — шептал ему на ухо жрец, плавно покачивая бедрами, и мир начинал покачиваться в том же темпе.
Вампир отрывисто стонал, полностью подчиненный своему избраннику.
— Еще? — губы Ариса теребили мочку, ласкали, дразнили, чтобы отступить и снова спросить: — Еще, Эно?
— Еще, — стонал вампир.
Сила куда мощнее его самовнушения и самоконтроля держала его тело насаженным на острую спицу удовольствия и не позволяла соскользнуть с нее к оргазму-освобождению.
— Арис…
Раньше Эанор имена любовников не шептал. И не стонал. И не выкрикивал, на пределе сил вжимая в себя тонкокостное тело, обхватывающее так жарко, пульсирующее там, где они соединялись, так сладко.
— Да-а-а-а, Эно…
А еще его имя никто так не выстанывал. Накрыло его мгновенно, словно державшие его силы отпустили в милостивую Тьму.

Очнулся Эанор, осознавая, что сил у него хватит сейчас еще на парочку гроссбухов и десяток счетов. Выглотал принесенную любовником воду, благодарно принял его заботу по расчесыванию и заплетению косы, поправил штаны и натянул назад сорочку — и снова склонился над документами.
— Еще немного, — пробормотал он. — Зато потом сможем проводить вдвоем побольше времени.
Арис согласно кивнул, погладил его по плечу:
— Я буду в библиотеке, Эно.
— Да, мой цветок, — вампир погрыз карандаш.
Чтобы иметь возможность спокойно путешествовать, нужно иметь стабильный приток денег в банк. У рода Леанн были свои предприятия, дававшие доход, была земля, приносившая арендную плату. Сейчас он пересчитывал, насколько стоит поднять аренду, не отдать ли приказ расширить производство, или сменить управляющего, вложить деньги или отозвать свои капиталы. Работать с финансами было намного труднее, чем их тратить. Но Эанор все-таки сумел справиться со всей работой за три часа, выкроив время на то, чтобы побыть с Арисом. Просто побыть, прогуляться по оранжерее, где все так же зеленели растения, но цветов стало мало, а кое-какие деревца сбросили и листву. А потом — по парку, где, расшалившись, они некоторое время перекидывались снежками, а потом целовались, завалившись в сугроб.
— Главное — не простудиться до этого самого бала, — заметил Эанор.
— Я не дам тебе простудиться, — улыбнулся Арис. — Но сейчас лучше пойти и выпить горячего чаю мне, и горячей крови — тебе.
— Тебе не простудиться, мой цветок. Идем…
— Я привык к холоду, хотя там зимы были не такие суровые, но там, где я обитал, топился только один камин, а я бродил по всему замке, не всегда одетый, как следует.
— И что? Теперь все иначе.
— Именно. Я одет и под присмотром, поэтому ну как я могу заболеть? — Арис потерся холодным носом о его щеку.
Эанор повлек его в дом.
— Клай уже вынул самые красивые наши наряды, можем выбрать, в чем отправимся на бал в Вежу.
— Нам нужно что-то неброское и при этом чтоб было видно, что стоит дорого… Ни к чему выделяться особенно, это зимний бал, они обычно не место для сверкания драгоценностей и меряния разноцветностью костюмов.
— Я не хочу идти в светлом, — заметил Арис. — Ты сможешь вытерпеть меня в том черном костюме?
— Да, конечно, — кивнул Эанор.
Это, конечно, не избавило бы его от приобретенной репутации чокнутого. Но хотелось уже полюбоваться на свой цветочек в чем-то новом. И черный бархат с тонкими золотыми узорами вышивки, изображающей в кои-то веки не маки, а кленовые листья, был тем самым новым.
— А я, пожалуй, выберу темный сапфир… Буду дразнить принца родовыми цветами его любовника и поддерживать репутацию блаженного идиота.
— Думаешь, это здравое решение, если мы хотим заключить с ним союз? — Арис приложил к своему бархатному колету названный Эанором колет, вздохнул: в паре они смотрелись бы замечательно.
— Вполне. Цвета не закреплены за представителями рода, просто считается хорошим тоном носить одежду родовых цветов. А в сером я как траурная мышь, вылезшая из погреба.
Арис прыснул.
— Неправда, тебе любой наряд идет.
— Ну-ну, как говорят люди, «подлецу все к лицу»?
— Почему — подлецу? Ты честный и иногда даже слишком.
Эанор рассмеялся.
— А еще мне идет темно-синий.
— Верно, я это еще в Кронгарде заметил.
— Так что надену его, будем смотреться вместе превосходно.
Вызванный почти на рассвете сонный Клай тем не менее встряхнулся и уверил, что наряды к назначенному дню будут идеально вычищены.
— Спасибо, Клай. И украшения тоже?
— Все будет готово, милорды, что прикажете.
Клай уже знал, что у Ариса есть одно самое любимое ожерелье, на которое Эанор выкинул кучу денег: несколько цветков мака, выложенных гранатами и изумрудами, и золотые колоски, все это выглядело как недоплетенный венок. У самого Эанора из любимых украшений было разве что простое золотое кольцо в виде виноградной лозы, подарок матери. Зато избранника он баловал по-полной. Заколки, перстни, булавки для шейных платков, броши. Арис старался придерживать это его увлечение.
— Зачем мне так много? У меня всего десять пальцев, и на больших кольца носить не удобно. А ты даришь уже двенадцатое.
— Чтобы тебе было, из чего выбирать.
Арис улыбался и редко когда надевал что-то кроме того самого ожерелья да простенького, но очень ему нравящегося перстня с овальным гранатовым кабошоном — камень казался ему каплей свежей крови.
— Что ж, цветок мой. Нам тоже стоит подремать немного.
— Угу.

Уже после ванны, укладываясь в любимую позу и зевая через слово, Арис спросил:
— Я видел у тебя чертежи. Это наш передвижной дом?
— Да, он. Мы ведь собираемся путешествовать, так?
— Ага. Но в горы к нагам нам с ним не забраться. Сэй рассказывал, там только пешком можно.
— Оставим где-нибудь, поднимемся пешком в горы.
Вспышку ревности на это короткое «Сэй» вампир постарался проигнорировать. У друга теперь был свой избранник, ревновать было глупо. К тому же, Арис просто приятельствовал с нагом. И это было нелегко — переломить подобострастие, чтобы построить сперва приятельские отношения. Возможно, они в самом деле станут друзьями. Эанор теперь понимал, что у него настоящих друзей и не было, Сэйрис… на самом деле сначала был заклятым врагом и соперником. Только теперь их отношения, кажется, перерастали во что-то иное. Как именно это получилось, вампир сказать не мог. Но уже то, что Сэй собрался с ним к замку Дракона… Это было что-то неожиданное и очень волнующее. От него этого Эанор не ожидал совершенно. Этот вопрос стоило прояснить, хотя бы для самого себя. Доверять и верить разумным, кроме, наверное, Ариса, он разучился совсем. Вдруг нагу что-то от некроманта нужно по своим мотивам?
По словам Ариса выходило, что поживиться в замке Дракона особенно нечем, разве что библиотеку обнести — библиотека там была большая. И довольно однообразная — книги, в основном, по некромантии и близким к ней наукам, алхимии, магии крови, заклинательной магии. Все остальное, по всей видимости, тот же «Миропорядок» Лотура и прочие книги, не имевшие отношения к магии или лекарской науке, затесалось на полки случайно. Что же Сэйрису там могло понадобиться? Поговорить с нагом он собирался после бала. Лучше сразу все прояснить, чем ломать построенные планы. До бала настроение никому портить не хотелось.
Арис уже тихо посапывал, уткнувшись носом в плечо и крепко прижавшись всем телом. Теплый, даже горячий, приятный на ощупь своей тоненькой шелковой шкуркой и густой гривой. Огненный цвет не слишком-то и потемнел от травяных настоев, все равно полыхал на солнце искрами в кудрях. Эанор умиленно улыбнулся. Его личное солнце. Любимое. Мысль предложить Арису супружеский браслет уже приходила не раз. Но пока что стоило подождать, когда у них появятся союзники. И можно будет перестать волноваться о будущем.

День до бала они наполовину проспали, набираясь сил, зато вечером пришлось терпеть усилия куафера, хотя Арис с радостью доверил бы свои волосы только Эанору. И вместо привычной уже косы на голове возникло нечто сложносочиненное, украшенное шпильками с гранатовыми головками и шелковыми маками.
— Ты прекрасен, — выдохнул Эанор, рассматривая его.
Арис улыбнулся, он к своему внешнему виду был удивительно равнодушен. Хотя восхищение вампира ему нравилось.
— Прекрасен у нас ты, я это с самого первого дня нашего знакомства знал, — он поправил кружева на воротнике Эанора и пробежался пальцами по узорному плетению его косы, длинной и толстой, предмету зависти придворных дам.
— Придется тебя весь бал за руку держать, чтобы никто не увел. И не отвлек. И не попытался украсть такое произведение искусства, — Эанор облизал его взглядом.
— Даже принц? — Арис лукаво блеснул глазами и наклонил голову к плечу.
— Даже принц. У него есть свой фаворит.
— Да? А кто? — удивился юноша. — Ты мне не говорил, а сам я не замечал ничего такого. На приемах у королевы он всегда один и танцует с разными разумными.
— А возвращается только к одному и тому же… К одним и тем же. У него их двое.
— Советник Гарт и лорд Малисс, — догадался Арис, улыбаясь.
— Именно, — кивнул Эанор.
— Я хочу потанцевать с лордом Малиссом, — Арис не просил — ставил в известность.
— Хорошо, — Эанор согласно кивнул.
Зачем жрецу этот танец, он не спрашивал. Хотя понимал: отпустить Ариса даже на один танец ему будет трудно. Инстинкт собственника и непроходящий страх за юного Прекраснейшего так просто не подавишь.
— Но ты уверен, что тебе это нужно, мой цветок?
— Я предпочел бы пару кругов с принцем. Во время танца можно поговорить, и никто не подслушает и не подсмотрит.
— Постараемся устроить, — кивнул Эанор.
— И не ревнуй, — Арис прижался к нему, наплевав на то, что может помять кружева. — Как думаешь, его высочество тоже ревнует своих фаворитов?
— Не знаю. Наверное.
— То есть, позволив мне танцевать с ним или кем-то из его лордов, вы сделаете взаимный реверанс друг другу.
— Да, это так, — кивнул Эанор.
— И еще. Если я правильно понял, к окружению принца присматриваются очень многие. Послы так точно. А Сэйрис — сын посла нагов. И он явно будет крутиться рядом с нами, потому что я обещал Ланору прикрыть его флером теней от излишнего внимания.
— И что? — не понял Эанор.
— Интерес принца к нашей компании не пройдет даром. Сешш Крассис уже интересовался, что это его сын зачастил к Затворнику в поместье, — пояснил Арис и чуть насмешливо вскинул брови: — Кто из нас придворный, любовь моя, ты или я?
— Я, но я больше занят тем, как бы отгонять от тебя всех посторонних.
— Ты наработал репутацию, пусть теперь она работает на тебя.
— Хорошо, теперь буду по сторонам смотреть.
Арис, наговорившись за эту краткую беседу на месяц вперед, просто молча улыбался ему. Слуги доложили, что утепленная коляска готова, и можно отправляться — уже стемнело.
— Что ж… Я готов, — решил Эанор.
Он нервничал, но пытался скрывать эту нервозность. Поглядывал на спокойного Ариса и словно подпитывался этим спокойствием от него, обнимая. Хотя у юного жреца оно было всего лишь очень хорошо отработанной маской, и это понимали оба.