Размер имеет значение - 3 (закончен)

[felinariy]

Авторы:  Таэ Серая Птица и  Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Мифические существа, Фантастика, Повседневность, AU
Предупреждения: Нецензурная лексика, Кинк
Размер: Мини
Статус: закончен
От авторов: Третья шалость по миру Двойной Луны. Брутальные (и не очень) мужики, смачный секс, мат и котики. ))) Внимание, это НЕ омегаверс! Это КИНКи.

Краткое описание: Когда предмет твоего сексуального интереса считает себя закоренелым гетеросексуалом, а ты - ни разу не симпатичная кошечка, а вполне себе обычный рысь, а на носу Двоелуние, и тебе снова грозит провести его одному, выхода нет? Только не для Эрика Винда. И - да, размер имеет значение. Еще какое!

Читать и комментировать можно так же на Книге Фанфиков

Глава шестая

Разбудило их то, что Ролан уже притиснул собой к кровати Эрика, пристроившись к тому с самыми низменными намерениями. И не то чтоб Эрик был против... Но без подготовки его брать значило просто порвать, так что пришлось обоим удовольствоваться взаимной дрочкой и жесткими поцелуями, от которых после не помогала холодная вода, только оборот.
— Как отработать последний день? — Ролан вздохнул. — Надо подавитель купить.
— Точно. Заедем по пути, купим с минимальной дозировкой. На день этого хватит.
— На день?
— А вечером я буду готов, — промурлыкал Эрик и со смехом увернулся от рук любовника: — Тихо-тихо, мой львиногривый. Впереди рабочий день.
— Да, так, собраться. И в аптеку.

Это был трудный день. Для коллег, в первую очередь, Винда. Потому что Ролан, закончив с каким-нибудь делом, целенаправленно выдвигался, как атомный ледокол, и так же целенаправленно шел сквозь толпу к техотделу. И мысленно очень веселился, глядя на выпучивающиеся, как у хамелеонов, глаза и меняющие цвета рожи, когда по пути проходил полуоборот и притискивал к себе своего мелкого рыся, зарываясь в его волосы носом, вылизывая уши с кисточками, а то и шею под воротом форменной куртки.
— Моя пятнистая мор-рда, — ласково рычал он.
Эрик подставлялся, отращивая свой короткий хвост, дразнил его. Аккуратно и не до белого каления, конечно же.
— Ролан, тебя водой полить? — хохотал напарник.
— Иди к хуям, Ортега, — рычал тигон и сматывался в туалет, подрочить и поплескать в морду водой.
Это все было игрой только процентов на десять — то, что напоказ. Остальное — и Ролан чуял это в меняющемся запахе рыся, в его безотчетных движениях, в выражении глаз — было правдиво. Эрик по нему сходил с ума, только держал себя в когтях очень хорошо, видимо, это было приютское воспитание виновато.
Наконец, не выдержал капитан:
— Тимвиц, сгреб свою пятнистую морду вместе с задницей, и вымелись отсюда оба!
Дважды повторять ему не было нужды — через пять минут в управлении уже не было ни детектива Тимвица, ни техника Винда. Эрик подвез его пару кварталов и пообещал, что управится очень быстро.
— Я только возьму Пинга, его корм и пару футболок и штаны для себя. И сразу приеду.
— Я пока еду приготовлю, чтобы можно было хватать и жрать. И воду поставлю.
— Это будет очень кстати, — промурлыкал этот совратитель невинных гетеросексуалов и поспешил к себе.
Эрику нужно было очень хорошо, а главное, быстро подготовиться к сексу. К долгому, жесткому, бурному сексу. Так что, оставив машину на стоянке у дома, он бросился первым делом в душ, а потом к коробке со своими «игрушками».

Ролан поставил ведро воды у кровати, коробку энергетических батончиков на столик рядом. Подумал и решил, что комплект постельного потом проще выкинуть. Готовые матушкины обеды, заботливо упакованные порционно в контейнеры, ждали своего часа в холодильнике: достаточно было вынуть два, сунуть в разогрев — и через пять минут можно жрать. Обязательно потом позвонить маме и поблагодарить! Оставалось дождаться своего рыся.
Он примерно представлял себе, зачем тот так рвался домой. Птичку, конечно, тоже жалко — Пинг сдох бы с голоду за две недели, забудь они его в квартире Эрика. Но стоило прикрыть глаза, и перед ними вставала фотографически-точная картинка: глянцевый блеск полированного металла между поджарых ягодиц. Здраво, ничего не скажешь. Мало ли, насколько у Ролана крышу сорвет за время отсутствия Эрика. Самое интересное состояло в том, что он зверел, конечно, как и всегда во время сближения лун с планетой, но зверел контролируемо, а не скачкообразно, как обычно. Он сам себе казался стоящим на малом огне чайником. Он не знал, плохо это или хорошо. Зато знал одно: Эрик должен поторопиться. Потому что каждая минута промедления повышает градус желания.
Все хрупкие предметы были убраны в шкафы или просто в запертые комнаты. Модели — особенно. На полу в гостиной раскатан еще один ковер поверх того, что там уже лежал: все равно только в постели они не останутся, наверняка будет секс и на полу, и в душе (это если они туда доползут), и на улице. Он только надеялся, что сможет удержаться и не пройти полуоборот. Или сделает это осторожно. Но лучше бы нет, потому что в полуобороте инстинкты сильнее в два раза.
Наконец, в дверь застучали.
— Ролан!
Такого стремительного броска не удостаивался, наверное, ни один преступник.
— Клетку дай поставить! — пискнул полупридушенный Эрик.
— Ставь, — Ролан с трудом разжал руки, заставил себя его отпустить. — И, если тебе дорога твоя одежда, раздевайся очень быстро.
— Дай мне ровно минуту!
— Время пошло.
Глупая птица не поняла, что там происходит у больших двуногих. Пинг чирикал на кухне, на солнечном окошке. Эрик успел раздеться и даже сложить в кресло джинсы и футболку. А больше не успел ничего, потому что Ролан увидел все, что хотел: отсутствие нижнего белья, отразившийся от металла блик, зовущий взгляд золотистых глаз с расширенными зрачками.
До постели они не добрались, два ковра очень даже пригодились.
— Пройди полуоборот, — вылизывая Эрика, распластанного и тяжело дышащего под ним, приказал Ролан. — Давай, Кисточка, я хочу видеть твой хвост. Ты меня сегодня изрядно им подразнил.
Эрик выгнулся, согласно застонал — и хрипло вскрикнул: он как-то не пробовал засовывать в себя игрушки в полуобороте, оказывается, это слишком... слишком! Язык Ролана прошелся по кисточкам, пальцы потеребили хвост.
— Пожалуйста... Ролан, пожалуйста! — Эрик почти выл от желания освободиться от горячего металла и получить другое, не менее горячее, но живое и упругое наполнение.
Ролан медлить не стал, самому не терпелось. Вытягивая пробку из задницы любовника, он надеялся на то, что смазки в себя Эрик влил достаточно, потому что флакон с ней остался в спальне. А еще — что он не обидится на забытые там же презервативы. Потом думать стало некогда: отпустившая с громким чмоком пробку, растянутая и слегка пульсирующая дырка требовала внимания. Он наклонился, крепко, но осторожно сжимая в кулаке короткий толстый хвост рыси, облизнул края и с удовольствием послушал стонущий крик, в котором человеческого уже почти не было.
Оказаться внутри было делом недолгим. Вопли рыся услаждали слух как самая лучшая музыка. Страх разорвать или искалечить улетучился вместе с остатками здравого смысла: теперь вел зверь, а зверь прекрасно умел отличать крики боли от криков наслаждения, а судорожные попытки освободиться — от толчков навстречу. Излился Ролан, дождавшись, пока кончит Эрик, прихватив клыками его плечо. Правда, осторожно, чтобы не оставить лишних следов на коже.
Первый раз позволил им прийти в себя, немного сбросить пелену похоти.
— Надо поужинать. Есть стейк с рисом, картошка с овощами и свининой и кукурузная каша с телячьей вырезкой. Что будешь?
Эрик потряс головой, улыбнулся:
— То же, что и ты. Все звучит просто бесподобно, так что выбери сам.
— Пусть будет стейк с рисом. У меня тут все мысли о десерте.
— Молчи, пожалуйста. Нам надо поесть, — взмолился Винд и взялся ставить чайник.
— Молчу и не трогаю.
Его терпения хватило даже на то, чтобы Эрик по своей инициативе вымыл контейнеры из-под еды. И то — только частично, потому что домывал тот уже практически облапанный и вылизанный Роландом во всех доступных в такой позе местах.
— А теперь время десерта, пятнистая шкурка.
— Доберемся до кровати? — предложил Эрик, потихоньку пятясь от него в нужную сторону.
— Попр-р-робуем.

Потом Эрик не смог вспомнить — дошли ли они до спальни в тот раз, или все-таки нет. Потому что во время Двоелуния все эмоции и события сливались в сплошную полосу похоти и траха, взаимного вылизывания, краткого отдыха, когда тела подстраиваются под потребности партнеров, и засыпают, и просыпаются они одновременно. Эрик помнил только отрывки: как в один из дней — должно быть, в самый пик Двоелуния, иначе не объяснить, — Ролан взял его трижды, почти без перерыва, и в конце этого марафона Эрик охрип, растерял все силы и был похож на мех с молоком — так же булькал, наполненный его спермой по уши. А Ролан, не выходя из него, гладил и тискал его живот, ворча на ухо что-то о том, что это бесподобно и сводит его с ума.

Очнулись они внезапно, голые, мокрые, в обрывках простыней. Это могло значить только одно: Двоелуние закончилось, точнее, прошел его пик и даже три четверти, теперь звериные инстинкты уступят место разуму. Эрик, уже почти придя в себя, потянулся и не сдержал слабого стона: от движения яркой, острой и безумно приятной болью отозвались зверски искусанные загривок, шея и плечи.
— Ох... А... — Ролан увидел его шею. – Божечки-кошечки...
— Оно так страшно выглядит, что ты испугался?
Эрик потянулся пощупать и вынужден был отдернуть руку: под пальцами чувствовались глубокие, подсохшие и уже затянувшиеся корками, укусы. Метка. И не одна — пометил его Ролан от всей широты души.
— Я наставил тебе меток, — убито сообщил Ролан.
— Да как бы я в курсе.... Погоди, то есть... — Эрика словно ледяной водой окатили и в морозилку сунули, он повернулся к любовнику и зашипел: — Ты хочешь сказать, что не хотел меня метить?
— Я хотел тебя пометить в здравом уме. Ты знаешь правила.
— Ты меня спросил, хочу ли я этого. Это я помню. И помню свой ответ. Или ты думаешь, что я позволил бы себя пометить, если бы не хотел этого?!
Эрик злился на страх партнера, на его неуверенность, но его душу грело услышанное «хотел тебя пометить». Значит, это было не только подчинение инстинктам альфа-самца, но и желание разума.
— Надо смазать укусы чем-нибудь.
— Ты можешь их зализать в качестве извинения, — сверкнул на него глазами рысь.
Ролану эта идея показалась вполне здравой. Эрик наклонил голову, поднимая руками волосы. Вкупе со всем остальным это смотрелось безумно трогательно и эротично. Уже не вызывая жгучего желания немедленно валить и трахать, скорее, именно любоваться красотой и совершенством тела и кожи, нарушенными багровыми полукружьями меток. И облизывать, облизывать как можно нежнее.
Ролан прекрасно видел все синяки — их было едва ли не больше, чем «родных» пятнышек на бедрах Эрика. Он видел слегка напряженную позу — сидеть рысю было больновато. Он должен был позволить ему обернуться, чтобы все залечить — но тогда и метки потеряют свежесть и глубину. Его разрывало на части противоречие.
— Оборачивайся, — наконец сказал он.
Встрепанная рысь после двух недель Двоелуния выглядела откровенно заморенной и затраханной. Тигон принялся вылизывать бедного зверя, нежить в лапах. В душе пышным цветом расцветало чувство того, что вот этот комок бело-рыже-пятнистого меха с черными кисточками на разъехавшихся ушах принадлежит ему. Целиком и полностью. Навсегда. Это ведь не только гордость больше не одинокого самца, но и тяжесть ответственности альфы — «это твое, ты в ответе!».
— Вот так, сейчас поешь. И совсем красавец будешь.
— А сейчас я — жалкое зрелище? — фыркнул Эрик, даже не думая поднимать голову с огромной жесткой лапы, куда угнездил ее.
— Прекрасное. Но поесть надо. Идем.
Пришлось оборачиваться и идти на кухню. Эрик аж руками всплеснул, завидев бардак: дом был разорен. Ролан только хмыкнул, когда он проводил Двоелуния в одиночестве, такого, конечно, не было, но разве это проблема? Вот поедят и приберутся. Может быть. Потому что еще не до конца отпустили луны, еще не отвести глаз от обнаженного тела рядом.
— Мое, — он прихватил Эрика за бедра.
— Да-а-а, — с готовностью согласился тот, вытянулся на цыпочках, закидывая руки ему на шею.
— Вот поедим. И покажу, насколько мое.
Пока же следовало приготовить хоть что-то. Еда, которую привезли от родителей, давно кончилась, и Ролан не смог вспомнить, чем они питались в последние дни. Скорее всего, ничем — в морозильной камере было мясо, но осталось нетронутым, крупы и овощи тоже, разве что яблоки и груши, тоже собственные, пропали, в смысле, подъели их. Немудрено, что у Эрика ребра на просвет видать, да и сам тигон похудел.
— Сейчас, быстро сварганю еды. А то ветром унесет.
Эрик взялся помогать, вместе вышло быстрее и веселее, несмотря на то, что оба по большей части молча делали свою работу. Молча и поели горячего, напились чаю. Эрик даже оладьи испечь успел — немного, по три штуки на брата. С обнаруженным в холодильнике клубничным вареньем пошло за милую душу.
— Как же мне хорошо. Эй, а твоя птица еще жива?
Эрик фыркнул, отдернул занавеску, показывая вертевшегося перед зеркальцем Пинга. Кажется, о несчастном попугайчике его заботиться заставлял не разум, а инстинкт хищника: добыча хоть и мелкая, но уже поймана и в клетке, так что нужно присматривать, чтоб не подохла, а то падалью рыси не питаются, они и в дикой природе к зарытым останкам добычи не часто возвращаются. Так что у Пинга следовало вычистить клетку, да долить в поильник чистой воды. Чем он и занялся, поев быстрее Ролана.
— Тщеславная птица.
Эрик расхохотался:
— Он же думает, что там самочка.
— И не понимает, почему не может спариться?
— Да кто ж там знает, в этой головенке мозга и с горчичное семечко не будет.
Ролан посмеялся над птицей и снова сгреб Эрика. Голову уже не так туманило, и можно было не просто трахаться, как звери в гоне, можно было вдумчиво заласкать того, кто подарил чувство единения в самый сложный момент жизни любого оборотня-кошачьего.
— Мой пятнистый хвостик. Мой Кисточка.
Может, это и звучало сейчас странно, и в любой другой момент было бы для самого Ролана дико — он мужик, Эрик тоже не девчонка, — но как иначе показать переполняющие душу чувства?
И думать о том, что скоро на работу, не хотелось. Он успел мельком глянуть на телефонный календарь: до конца отпуска оставалось полтора дня. Как раз чтобы привести в порядок дом и себя. А потом снова впахивать. Но утешает одно: с ним будет рысь.
— Кисточка, тебе очень дорого твое личное пространство? Ну, в смысле, твоя квартира? Не хочу тебя отпускать.
Эрик, разнеженно устроившийся в его руках, прикрыл глаза, обдумывая вопрос.
— Продавать ее я не хочу, да и права пока не имею — мне еще отрабатывать ее наличие два года.
— Но жить будешь у меня?
— Да. Если ты этого хочешь.
— Тогда договорились.
— Договорились, — улыбнулся рысь.

Эпилог

Пинг раз­бу­дил их уже поч­ти при­выч­но для Ро­лана — в шесть ут­ра. Фор­ма бы­ла пос­ти­рана и от­гла­жена еще с ве­чера, зав­трак то­же сто­ило толь­ко ра­зог­реть. Очень неп­ри­выч­но для ти­гона — обыч­но он нас­ко­ро де­лал се­бе па­ру бу­тер­бро­дов и ва­рил ко­фе.
— Пар­ни ска­зали, что на­ши ци­вилы на­рыли что-то про во­риш­ку, ко­торый ко мне за­лез, — вспом­нил Ро­лан.
Эрик за­ин­те­ресо­ван­но при­щурил­ся, ему бы­ло лю­бопыт­но, нас­коль­ко его умо­зак­лю­чения сов­па­ли с ре­аль­ностью.
— Се­год­ня уз­на­ем, кто и за­чем. И кто на­вел.
— Го­тов к пе­ремы­ванию те­бе всех кос­тей? — Эрик не­воль­но кос­нулся заг­ривка, где все еще чувс­тво­вались вы­пук­лые руб­чи­ки са­мых глу­боких ме­ток.
— Го­тов, пол­ностью го­тов.
Ска­зать бы­ло лег­ко, что­бы ус­по­ко­ить пар­тне­ра, пе­режи­вав­ше­го боль­ше не за се­бя, а за Ро­лана. Но вот внут­ренней го­тов­ности к то­му, ка­кая бу­ча под­ни­мет­ся, ког­да на Эри­ке учу­ют его мет­ку, у ти­гона не бы­ло. Он не зас­тал то­го вре­мени, ког­да в уп­равле­нии толь­ко-толь­ко по­яви­лась пер­вая раз­но­видо­вая па­ра — де­тек­ти­вы На­уро и Гран­нок. С дру­гой сто­роны, все же по­нима­ют, что прос­то вы­лизы­вани­ями у них де­ло бы не обош­лось.
Прав­да, Ро­лан и сам бы не смог ска­зать, ког­да имен­но он ре­шил, что обя­затель­но дол­жен пос­та­вить Эри­ку мет­ку. Знал толь­ко, что не от­ка­зал­ся бы от это­го ре­шения ни­ког­да.

В уп­равле­нии все при ви­де Эри­ка раз­ра­жались дол­ги­ми прис­висты­вани­ями. Ему же бы­ло смеш­но — ну, бо­же, что за под­рос­тко­вая ре­ак­ция? Да, от не­го прос­то нес­ло Ро­ланом, за ки­лометр. Да, лю­бой обо­ротень сра­зу чу­ял его мет­ку и то, ко­му имен­но она при­над­ле­жит. Ну, и да — он выг­ля­дел все еще зат­ра­хан­ным, нес­мотря на три пол­ных обо­рота и тон­ну сож­ранной еды.
— Смот­рю, ко­му-то Дво­елу­ние креп­ко про­еха­лось по моз­гам? — пос­ме­ивал­ся кол­ле­га-че­ловек.
— По­чему это? — не по­нял, вер­нее, сде­лал вид, что не по­нял Эрик, за­капы­ва­ясь в тут же ски­нутые ему от­че­ты и за­явоч­ные фор­мы.
— Ты та­кой то­щий. Не жрал сов­сем? — по­сочувс­тво­вал Аль­берт.
— Ну, по­чему? Жрал. Но что и сколь­ко — не пом­ню, тут ты прав.
— Со­чувс­твую, — Аль­берт пох­ло­пал его по пле­чу и уб­рался пе­репа­ивать ми­ни­атюр­ные «сле­дил­ки».
Эрик по­жал пле­чами: за что ему со­чувс­тво­вать? Со­чувс­тво­вать на­до бы­ло, ког­да он воз­вра­щал­ся из от­пуска фи­зичес­ки нор­маль­ный, но из­мо­тан­ный оди­ночес­твом и не­удов­летво­рен­ностью. Впро­чем, Аль­берт — че­ловек, а лю­дям не по­нять проб­лем обо­рот­ней в об­щем, и ко­шачь­их в час­тнос­ти.
— Дай па­яль­ник, мор­да пят­нистая. Опять нар­ко­кон­троль все уг­ро­бил, что вы­дано бы­ло.
— Да я уже ви­жу. Стен­тон, будь хо­мо са­пи­ен­сом, возь­ми сам, мне го­ловы от бу­мажек не под­нять!
— Я не мо­гу быть хо­мо са­пи­ен­сом, я пе­чаль­ная во­доросль.
— Ты ле­нивая жо­па!
— Я за­нятая зад­ни­ца, — Аль­берт пре­рывал­ся толь­ко за­тем, что­бы от­крыть пу­зырек ва­лерь­ян­ки.
— Эй, нар­ко­ту глу­шить в мед­пун­кте!
— В мед­пун­кте за мной бу­дет го­нять­ся эта пад­ла в бе­лом ха­лате.
— И дав­но по­ра! Те­бя за шки­рят­ник от­вести?
— Толь­ко поп­ро­буй, я орать бу­ду!
— Так. Что слу­чилось-то?
Аль­берт Стен­тон был не­высо­ким пух­лячком, очень доб­ро­душ­ным и бе­зот­казным ма­лым, но при всем при том — за­мом по снаб­же­нию. И ес­ли Берт пь­ет ва­лерь­ян­ку пря­мо в опен­спей­се, то стряс­лось что-то дей­стви­тель­но из ря­да вон.
— Фи­нан­си­рова­ние уре­зали, ска­зали: чи­ните, что есть.
— Да блядь! Сху­яли? И как мы дол­жны «кло­пов» со­бирать? К по­доз­ре­ва­емым вла­мывать­ся: «Из­ви­ните, вам тут не­дав­но прос­лушку ста­вили, так мы за­берем, а то нам го­род фи­нан­си­рова­ние уре­зал, а прес­тупни­ков мень­ше не ста­ло»?
— Ти­па то­го. Ти­па то­го, да-а-а-а.
— Берт, у те­бя си­няки под гла­зами. Схо­ди в мед­пункт, прав­да. Не хва­тало, чтоб еще сер­дце прих­ва­тило.
— Лад­но-лад­но, уже по­шел.
По­об­щавшись с кол­ле­гами, Эрик в пол­ном офи­гении плюх­нулся на свое мес­то: Фрай был отс­тра­нен и арес­то­ван, фи­нан­си­рова­ние дей­стви­тель­но уре­зали на трид­цать про­цен­тов, что оз­на­чало оче­ред­ной раз­бор Свал­ки и по­пыт­ки из гов­на и па­лок сде­лать хоть что-то при­ем­ле­мо ра­бочее. Опять со­бачить­ся с убой­ни­ками и нар­ко­кон­тро­лем, чтоб по воз­можнос­ти воз­вра­щали прос­лушку и ка­меры, ведь мог­ли же, к при­меру, ес­ли ус­та­нав­ли­вали для ра­зовых ак­ций в рес­то­ранах или оте­лях.
— А ты че­го та­кой обал­девший? — по­ин­те­ресо­вал­ся по­явив­ший­ся пе­ред обе­дом Ро­лан.
— Я не обал­девший, я оху­ев­ший. Ска­жи мне, о, мой ге­рой, где вы бу­дете брать де­вай­сы для сбо­ра ком­про­мата, то есть, до­каза­тель­ств, ес­ли нам, скром­ным тру­жени­кам па­яль­ни­ка и ком­па, уре­зали фи­нан­си­рова­ние на треть?
— Бу­дем ве­ровать в вас.
— Ве­ра это, ко­неч­но, кру­то, но с пос­тавщи­ками от­дел за­купок рас­пла­чива­ет­ся през­ренны­ми день­га­ми.
— Ну, что вы, на Свал­ке не на­копа­ете?
— И как дол­го мы про­дер­жимся на Свал­ке? И где га­ран­тии, что два, три, де­сять раз пе­репа­ян­ные схе­мы бу­дут ра­ботать без на­река­ний? — Эрик мах­нул ру­кой и ткнул­ся го­ловой в пле­чо лю­бов­ни­ка. — У те­бя как де­ла?
— Неп­ло­хо. Ну что, вре­мя обе­да. Идем?
— В ту же ка­феш­ку?
— В ту же са­мую. Кста­ти... Это Фрай на­вел то­го во­риш­ку.
Эрик аж спот­кнул­ся.
— Ч-че­го? За­чем?!
— Месть, ма­лень­кая и под­лая месть.
— Иди­отизм! — при­печа­тал рысь.
— И еще ка­кой. Ну что, пос­ле ра­боты сра­зу до­мой?
— За­едем ко мне, на­до соб­рать кое-ка­кие ве­щи. Я уже пос­пра­шивал ре­бят, ко­му нуж­но не­доро­гое съ­ем­ное жилье.
— Хо­рошо, до­гово­рились. А те­перь на обед?
— Да идем уже, идем. Бед­ный го­лод­ный ти­гон!

По пу­ти в ка­фе Эрик вы­яс­нил, что слу­шание по его за­яв­ле­нию бу­дет в рам­ках об­ще­го об­ви­нения, сви­дете­ли уже доп­ро­шены, про­токо­лы вне­сены.
— В прин­ци­пе, ты там и не ну­жен. Ме­ня оп­ро­сили се­год­ня. Но с то­бой рва­лась по­бесе­довать пси­холог. И, бо­юсь, не толь­ко по по­воду Фрая.
— А по ка­кому еще? А... Точ­но. Ты.
Ро­лан кив­нул. Ник­то и не ожи­дал, что все бу­дет прос­то. Они раз­ных ро­дов и слиш­ком раз­ных ве­совых ка­тего­рий. Ес­тес­твен­но, что штат­ный пси­холог дол­жен ис­клю­чить эле­мент на­силия, убе­дить­ся, что оба пар­тне­ра в сво­ем уме, так ска­зать.
— Зна­ешь, я к это­му был го­тов, — Эрик ус­мехнул­ся. — Не мы пер­вые че­рез это прой­дем. Гран­но­ка и На­уро, на­вер­ня­ка, тас­ка­ли еще боль­ше — они раз­но­видо­вые.
— Да уж. Ну лад­но. Мы че­рез это прой­дем вмес­те, так ведь, Кис­точка?
— Да­же не взду­май сом­не­вать­ся.
Ро­лан улыб­нулся ему. Он боль­ше не сом­не­вал­ся, ни в се­бе, ни в сво­ей мел­кой люб­ви в пят­нышко. И во­об­ще, раз­мер зна­чения не име­ет!