Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Тип: слэш
Рейтинг: R
Предупреждения: нет
Учиться доверятьПаладин стоял возле окна, разглядывая предрассветное зимнее небо, повернулся, взглянул на Тариона, кивнул.
- Выглядишь получше.
- Твоими молитвами, - отозвался некромант. Прошелся по комнате, разглядывая обстановку и трогая кончиками пальцев корешки книг на полках.
- «Темная магия, теория и практика, ритуалы и заклинания»? Неужели, подлинник? - изумленно вынул из плотного ряда книг потрепанный том, весивший куда больше, чем должен был бы при размерах в две ладони шириной.
- У меня копий нет, вся библиотека собрана исключительно в оригинальных рукописях.
- Изучаешь вероятного противника? - Тарион уютно умостился в кресле, положив книгу на колени, погладил корешок пальцами. - Жаль тебя разочаровывать, но в этой инкунабуле нет и половины правды. Деревенские сказки, слухи, домыслы. Страхи перед неведомым. Ее автор заслужил, чтоб на нем опробовали парочку его фантазий, тут описанных. Впрочем, кажется, с ним так и поступили.
- Люблю почитать перед сном всякие страшилки. Ты не будешь против, если я лягу? По ночам из меня не слишком хороший собеседник, особенно, если рядом... В общем, я подремлю.
- Надеюсь, тебе не помешает свет? - Тарион передвинул свечу ближе к себе, чтобы загораживать ее пламя плечом. Странно, но сейчас ему не казалось неправильным то, что он находится в самом центре власти Истара, рядом с могущественнейшим магом-паладином. Было уютно, будто он отыскал, наконец, дом. Или, по крайней мере, то место, которое мог бы так назвать.
- Нет, - Лирий разделся, нырнул под одеяло.
Книгу Тарион раскрыл лишь для отвода глаз. Сам же украдкой рассматривал мужественный профиль паладина, гадая, отчего тому не спится, вопреки только что сказанному? То, что Лирий не спит, выдавали трепет его ресниц и совсем не сонное дыхание. Однако лежал паладин спокойно, просто отчего-то старательно прикидывался спящим.
- Так бывает от переутомления, - негромко произнес некромант, улыбаясь, - вроде бы, спать хочется нестерпимо, а сон не идет. Помочь?
- А чем ты собираешься мне помочь?
- Узнаешь. Перевернись на живот. Не беспокойся, я не плачу проклятьями за заботу.
Паладин послушно перевернулся. Тарион отложил книгу, поднялся из кресла и пересел на край постели. Зарылся тонкими пальцами в густые вороные кудри паладина, легким массажем снимая напряжение в висках, потом опустил ладони ниже, старательно, неожиданно сильно и приятно массируя основание шеи, затылок и каменные от усталости мышцы плеч и спины.
- Так лучше?
- Намного, - простонал Лирий. - У тебя такие руки...
- Руки как руки. Некроманты не только пассы магические делать приучены. Приходится и мечом помахать, от нежити отбиваясь, и лопатой, потом ее укапывая. Еще? - массаж он не прекращал, постепенно спускаясь все ниже, разминая спину, поясницу, сдвигая одеяло.
- Да-а-а.
Тело у паладина действительно было красивым, мускулистым, но при этом не создавало впечатления тяжеловесности или грузности, просто обаятельный сильный мужчина.
- Ого. Мантикора? Или, скорее, скорпикора, да? - Тарион провел ладонью по четырем глубоким бороздам на боку паладина. - У тебя тоже немало шрамов, коллега.
- Боевые. Скорпикора, да... Ужасная тварь, до сих пор не понимаю, как выжил тогда, - голос Лирия отчего-то звучал приглушенно.
- Повезло, что не хвостом, а лапой ударила. Хотя, тоже приятного мало. А это явно клыки виверны, - тонкие пальцы обласкали, иначе и не скажешь, отметины от зубов другой опасной твари. - А вот это арбалетный болт. В спину. Хм.
Пальцы паладина конвульсивно сомкнулись на подушке, хотя все шрамы были старыми, и тревожить их было нечему.
- Больно? - удивился некромант, осторожно прошелся ладонью по отметинам. - Прости, я буду аккуратнее. По тебе можно составить бестиарий.
- Н-нет, все нормально.
Несчастная подушка потрескивала.
- Жаль, нет масла или чего-то такого. У меня в мешке была мазь, для обезболивания и заживления ран. С ней массаж был бы лучше. Сейчас разомну поясницу, потом еще раз шею, и ты сможешь уснуть, - таким тоном некромант говорил иногда с больными детьми. Да, кроме упокоения, темные и исцелять умели. Хотя редко пользовались этими умениями - люди предпочитали истарианских лекарей.
Лирий издал какой-то странный звук, то ли стон, то ли всхлип. Кентарион встревожился, наклонился над ним:
- Я что-то не так сделал? Тебе плохо? Может быть, я позову кого-нибудь?
- Вот мне тут еще кого-нибудь не хватает, - сдавленно пробормотал Лирий. - Не суетись... Или твоя непорочность никогда слова «возбуждение» не слышала?
Руки Тариона вздрогнули и медленно убрались со спины паладина.
- Почему же, слышал. И не только слышал. Извини, ты, вроде, говорил, что на кости не бросаешься? - некромант поднялся, осторожно отступил от постели на шаг, не сводя взгляда с Лирия, вернее, с его затылка.
- А что, я тебя уже изнасиловал? Вроде спокойно... почти... лежу.
- И долго так... вылежишь? - хмыкнул некромант, запнулся за что-то и едва не упал. - О, а вот и мой мешок. Если у тебя хватит выдержки, я бы закончил массаж. Не стоит оставлять на половине.
- Можешь закончить, - паладин не поворачивался, только спина закаменела.
- Подвинься немного, - Тарион порылся в мешке и достал глиняный горшочек с мазью, закрытый плотно притертой деревянной пробкой. Откупорил его, и по комнате поплыл аромат летнего луга, густой и медовый, с горчинкой прополиса и тягучей ноткой черемухи.
Это было хуже пытки, Лирий про себя читал все молитвы Истару, какие мог вспомнить, а помнил он их очень много. Помогало плохо. Вернее, не помогало вообще. Тарион перекинул ногу через его бедра, сел, прижимая своим невеликим весом к постели. И по спине паладина снова заскользили, разминая и массируя, его сильные пальцы, твердые тонкие ладони. До тянущей боли, после которой приходило блаженство, до дурманного забытья. Мазь согревала, впитывалась в кожу, не оставляя жирных следов, как вода.
- Вот, почти все, - Тарион передвинулся чуть выше, почти на ягодицы, взялся за загривок и плечи.
Лирий зашипел:
- Ты издеваешься?
- Даже в мыслях не держал, - изумился некромант. - Потерпи, я сейчас закончу.
- Ага. А то мне тоже хочется... Кончить.
- Извини, в этом я тебе не помощник. Опыта нет, - спокойно констатировал факт Тарион, в последний раз провел по спине паладина ладонями, словно гладил, потом еще раз, слегка нажимая длинными, округлыми ногтями.
- Истар Светозарный, ниспошли мне еще толику терпения не дать некоему некроманту обзавестись ценным опытом...
Тарион рассмеялся, соскользнул с его тела, задев распущенными волосами спину.
- Мне выйти, пока ты решаешь проблему?
Лирий приглушенно выматерился:
- Сгинь с глаз моих, искушение ползучее.
Некромант вымелся за дверь, но отходить от нее не стал, прислонился к косяку, подсматривая в щелку и чувствуя себя снова тринадцатилетним послушником, подглядывающим за старшими товарищами в купальне. Ему было любопытно. С этого ракурса разглядеть удавалось немногое, царивший в комнате полумрак не способствовал наблюдению. Он подумал, подумал еще раз и сотворил полог невидимости, набросив его на себя. Неслышно приотворил дверь шире и скользнул обратно в комнату, ступая тише тени. Остановился у изножья кровати, почему-то с трудом переводя дух, разглядывая раскинувшееся на постели тело. В таком виде Лирий был воплощением разврата и соблазна, а целомудрие, похоже, срочно перебазировалось куда-то поближе к некромантам, спасаясь от магистра Света. Кентарион смотрел, с трудом заставляя себя дышать ровно, а не сопеть, как раненая лошадь. Зрелище было невероятным, и будило в самом некроманте странные ощущения. Словно по всему телу бежали огненные ручейки, сливаясь внизу живота в один горячий ком.
«Это и называется возбуждение? Но при чем тут я? Это ведь его чувство...» - Тарион был растерян и слегка напуган тем, что собственное тело выдает какие-то незнакомые реакции. А потом паладин застонал. Звук прошелся по растрепанным нервам некроманта, как перышко по обнаженной коже. Он поспешно зажал себе рот ладонью, ибо нестерпимо захотелось ответить. Лирий вытянулся и затих, все еще часто дыша.
Тарион вернулся к двери, сделал вид, что только что вошел и сбросил полог невидимости, стараясь не смотреть на кровать.
- Все?
- Да, - паладин поднялся с кровати, прошел к тазу с водой и начал стирать с себя следы произошедшего.
- Можешь мне объяснить, что в этом такого? Ты так стонал, что можно было подумать, что это твоя последняя минута жизни, - некромант уселся обратно в кресло и прикрылся книгой, потому что полотняная мантия как-то выпирала горбом над пахом.
- Это удовольствие. Хотя, в моем случае, это закономерная реакция на твое присутствие.
- Почему? - темно-серебристые брови некроманта взметнулись вверх, и его лицо стало казаться совсем юным, особенно, с приоткрытыми, розовеющими губами.
- Не знаю, но тебя просто хочется обнимать, зацеловывать и показывать, что такое наслаждение от занятий любовью.
- Я не представляю, как вот этим, - Тарион протянул руку и почти коснулся Лирия кончиками пальцев, - можно в живого человека тыкать. Это же должно быть больно. Я видел... видел, как это бывает. И не горю желанием испробовать на себе.
- Это бывает и приятно. Все зависит от партнера.
- У меня в организме нет отверстий такого диаметра, - хмыкнул некромант, - разве что рот, но это совсем уже за гранью моего понимания будет.
- Могу показать, - спокойно обронил Лирий.
Зря он это сказал. Зря он сказал это Кентариону, который был любопытен и жаден до нового знания. И иногда рисковал, не понимая, что рискует.
- Да? Покажи! - в глазах некроманта разгорелся огонек любопытства, потому что представить, как можно показать такое, он не смог.
- Раздевайся.
Тарион вздрогнул, сник, но идти на попятную не стал - не позволила совесть. Сам ведь попросил, сам и виноват. Он задрал мантию, стянул ее через голову и повесил на спинку кресла, оставшись в сапогах. Впрочем, и они вскоре стояли, аккуратно составленные у ножки кресла. Паладин окинул его взглядом, приподнял бровь при виде начальной стадии возбуждения некроманта, но вслух ничего говорить не стал, подошел ближе, провел ладонями по плечам Тариона. Тот зажмурился, часто и неглубоко дыша, замер на месте, как зачарованный факиром змей, только видно было, как быстро бьется на шее жилка, да чуть вздрагивает от ударов сердца грудь на выдохе. Сдерживаться было трудно, почти невозможно, и с закрытыми глазами - в сто раз труднее, потому зеленые, чуть светящиеся от магии глаза снова распахнулись.
- Тише, Лисеныш, я тебя не обижу.
Паладин не удержался, лизнул эту бьющуюся жилку, поцеловал. Тарион стиснул кулаки и завел руки за спину, только чтобы не ударить его: между пальцами уже призрачно сверкали «смертные искры», и сдерживать магию становилось все труднее. От очередного прикосновения языка к коже он сдавленно застонал, уже даже не пытаясь разложить свои чувства на составляющие.
- Все хорошо, не бойся, - шептал Лирий. - Я тебя никогда не обижу. Лисик, тише, расслабься, мой славный, - и снова целовал его шею, плечи. Сорвался Тарион в тот момент, когда губы паладина скользнули по длинному шраму на его груди. Вскочил, загнанно дыша, почти обезумевший взгляд метался с предмета на предмет, его трясло.
- П-прости... не могу, просто не могу... Извини, я... Прости! - и только вспышка телепорта на секунду ослепила паладина. Лирий ошеломленно смотрел вслед, часто моргая.
Кентарион вывалился из телепорта в своей комнате в Дараме, голый, возбужденный и перепуганный, как будто был не верховным магистром Ордена Атуа, а подростком, через деревушку которого прошла вражеская рота, и он только чудом вырвался из лап захватчиков. Упал на кровать, пытаясь хотя бы отдышаться. Вокруг него искрила и плясала порывами ветра магия, и сдерживать ее уже не хватало сил. Длинные серебристые волосы Тариона стояли дыбом, между прядками мелькали молнии. Он свернулся в клубок, обхватил себя руками за плечи и отпустил Силу. Оплот Тьмы до основания потряс громовой удар, а над шпилями башен заклубились грозовые облака. Адепты ордена спешно попрятались под крышу, недоумевая, с чего это магистр разбушевался.
Паладин прислал к вечеру дайва с извинением, холодным и казенным. Некромант не ответил. Ему было стыдно и очень плохо, тянуло вернуться и все объяснить, чтобы Лирий понял - он не со зла так дрожит за свою невинность, просто не может иначе. Но слова на ум не приходили, и он зря извел с десяток листов пергамента, так и не написав ничего вразумительного.
Всю зиму, до весны, магистр провел в Дараме, не высовываясь даже на двор замка. Временами накатывали такие приступы отчаяния, что не помогала даже молитва Атуа. В середине весны Тарион не выдержал, сорвался с места, снова ушел из Оплота с одним караваем хлеба и баклажкой воды в мешке, незаметно выскользнув через потайной ход. И снова его видели то тут, то там, то пешком, то верхом на сером, белогривом гэльбе. Вот только Брайнэ магистр обходил десятой дорогой.
Но однажды Лирий ему навстречу все же попался. Проехал мимо, отвернувшись, как от пустого места. Тарион дернулся, было, к нему, но у магистра-паладина был такой вид... в общем-то, привычный вид высокомерной задницы. Некромант опустил голову и плечи, сжал колени, посылая гэльба вперед, правда, не выдержал и оглянулся. Лирий не оборачивался, так и ехал себе, пустив коня шагом, чуть покачивался в седле. Дайв под Тарионом внезапно заартачился, пошел боком, потом развернулся, как в танце, на задних ногах и скакнул следом. Магистр только ахнул: чуткий к его настроению, водный дух решил, что, раз человек сам не может выбрать, то он выберет за него. И через секунду уже поравнялся с конем паладина, горделиво выгибая шею и раздувая ноздри. Тариону ничего не оставалось, кроме как тихо поздороваться.
- Приветствую, магистр Кентарион. Как ваше хрупкое здоровье? - прогудело из-под забрала.
- Исключительно вашими молитвами, - привычная ядовитость, которой так недоставало Тариону в последнее время, вдруг вернулась, он выпрямился, оскалился в жизнерадостной улыбке. Вот только в глазах стыла тоска.
- Жаль, что вы так паршиво себя чувствуете, коллега.
- Действительно? Что-то незаметно вашей жалости, коллега, - некромант шевельнул пальцами, и забрало шлема паладина лязгнуло, откидываясь само собой.
В глазах Лирия, напоминавших темные омуты, глухо ворочалась боль. Но улыбаться паладин не прекращал.
- Нам надо поговорить, магистр, - Тарион перегнулся набок и ловко выдернул из руки Лирия уздечку его коня. - Вернее, мне надо поговорить, а вам - меня выслушать.
- Что, прямо здесь?
- Предложите место получше.
- Неподалеку есть кладбище, можно побеседовать там, чтобы у вас были все козыри на руках... А то мало ли...
- К дайвам кладбище! - Тарион выслал гэльба вперед и преградил путь паладину. - Я просто хочу, чтобы ты понял, почему я так сделал! Если словами не получится, что ж, я открою тебе свою память, может быть, поймешь. Я хочу извиниться! Мне просто стало страшно до потери контроля над магией! Ты предпочел бы, чтобы невменяемый некромант-магистр разнес Цитадель по камешку?
- Нет. Ну, рассказывай. Я слушаю.
- История банальна, как пустой орех. Но я не могу забыть ее. Это мое прошлое, Лир, - некромант впервые назвал паладина так, но не обратил внимания. Говорил он ровно, тихим и очень спокойным голосом: - Мне было двенадцать, когда началась война между последователями Атуа и Истара. Мы жили там, где располагался один из Кругов Атуа. Паладины, войдя в нашу деревню, не разбирались, кто простой крестьянин, а кто - из Ордена. У меня на глазах распяли на пороге старшего брата. Прикололи копьем к полу и изнасиловали. А меня связали и оставили до утра, на закуску, так сказать. Я перерезал веревки на руках тем самым копьем, которое осталось в груди брата. И сбежал, не помня себя от ужаса. Меня подобрали братья из Ордена. И до сего момента я не позволял никому к себе прикасаться в здравом рассудке. Все, - Тарион отпустил уздечку паладинского коня.
- Сколько тебе лет?
- Это важно? - некромант вскинул голову, заставляя себя посмотреть в лицо Лирию. Паладин выглядел спокойно, хотя что-то такое в глазах было... заставлявшее вспоминать, что Свет еще не означает милосердия и всепрощения.
- Важно.
- В прошлом году было девятьсот семьдесят три года.
- Надо же, а выглядишь лет на шестьсот.
- Если брать от второго рождения - так и есть, - уклончиво ответил маг, усмехнувшись одними губами.
- Мне жаль, что с тобой произошло такое. Теперь я знаю твою историю, и больше руки протягивать не стану, обещаю.
- Я, правда, хотел бы... попробовать. Но я боюсь сорваться. Я теряю контроль над собой и своей Силой, если чем-то сильно раздражен или испуган. Поэтому - прости, что так вышло. Я просто не хотел причинить тебе или твоим собратьям вред. Извини, я больше тебя не задерживаю, - Тарион развернул гэльба и похлопал его по шее, понукая идти. Паладин переволок его к себе на седло за считанные мгновения. И подхлестнул коня, мигом сорвавшегося на тяжеловесный галоп. Тариону оставалось только вцепиться в выступы наплечников паладинского доспеха, чтобы не рухнуть с седла под копыта.
- Т-ты... Ты сумасшедший?!
- Лучше держись крепче, Лисеныш.
- Не! На! Ви! Жу! Консервы! - на каждом подскоке выбивал зубами некромант, до судороги сжимая пальцы на золоченом металле. - Чтоб они у тебя все поржавели!
- Непременно, главное, не вздумай падать в обморок или валиться с седла.
Конь донес их до каких-то развалин. Некогда там был красивый особняк, теперь - мраморные руины.
- Какого хрена, дайвов истарианец?! - едва оказавшись на земле, ощетинился некромант.
- Хочу тебя поцеловать.
- Я что, на наречии кулэмов изъяснялся перед тобой полчаса? Или у меня с произношением проблемы? - изумился Тарион так, что даже перестал злиться.
- Из последнего я уловил «хочу попробовать». Один поцелуй, Лисеныш.
Некромант уронил лицо в ладони, постоял так с минуту, без единой мысли в голове. Потом выпрямился, улыбаясь шальной и немного сумасшедшей улыбкой:
- Ну, целуй. По крайней мере, здесь, если что, рушиться уже нечему.
Лирий засветился, привлек его к себе, обнимая, как нечто хрупкое. И поцеловал. Это было не страшно. Кемалиона, по крайней мере, тогда никто не рвался целовать, и на этом действе у Кентариона блок не стоял. Он приоткрыл рот, позволяя паладину делать все, что тот захочет, со своими губами, не умея отвечать. - Давай, научу, как это делается? - прошептал паладин. - У тебя такие нежные губы... Научишься целоваться - одним поцелуем сведешь с ума.
- Учи, - согласился слегка ошалевший некромант, обнаруживший, что вцепился в плащ паладина, как будто снова боялся упасть. Лирий приступил к обучению, все так же обнимая Кентариона, не позволяя тому отодвинуться. В конце концов, Тарион позволил себе ответить, несмело тронув языком его губы, слегка сжал зубы, прикусывая нижнюю губу паладина. Ему мешал нос, не хватало дыхания, было странно и забавно. Сила внутри искрила, словно игристое вино в хрупком бокале, но пока еще не выплескивалась, лишь отражалась зелеными всполохами в глазах.
- Быстро учишься, отлично получается, - паладин мягко отстранился.
- Наверное, мне попался хороший учитель, - некромант слегка задыхался, улыбаясь. - Что тебе дал этот поцелуй, Лир?
- Счастье, Лисеныш. И надежду, что когда-нибудь он повторится.
- Почему? - с дотошностью ребенка допытывался Тарион, заглядывая в его глаза.
- Потому что при виде тебя я становлюсь безнадежно влюбленным идиотом.
- Даже если большего я тебе дать не смогу?
- Я буду надеяться, что когда-нибудь смогу тебе показать, что можно поучать удовольствие от соития, увижу, как ты выглядишь в момент возбуждения, как в твоих глазах все ярче светится зелень магии... Услышу, как ты стонешь от наслаждения - у тебя, кстати, чудесный голос.
Тарион отвернулся, смахнул с одного из мраморных блоков опавшие листья и сел на него, опершись локтями в колени. Не поднимая головы, сказал:
- Я не смогу, Лир. Сам - не смогу. Это как заноза внутри меня, которую не вытащить никак своими силами. Но можно попробовать... Я не знаю, почему, но тебе я мог бы довериться. Если ты наденешь на меня тот ошейник, запирающий Силу. Я не смогу причинить вред никому, а у тебя будет шанс показать мне все то, о чем ты говоришь.
- Ты не получишь удовольствия, будешь бояться подсознательно. Лучше без ошейника... Здесь... Мне ты не навредишь, а развалины все равно снесут однажды, - паладин стащил доспехи, явно зачарованные, слетавшие по щелчку пальцев, сел рядом, обнял его за плечи, привлекая к себе, поцеловал в щеку. - Посмотри на меня, Лисеныш.
- Я... я все равно буду бояться сделать что-то... Ты не знаешь всей силы Атуа во мне, паладин. И даже я ее не знаю, - Тарион поднял глаза, утонул в сияющем синевой летнего неба взгляде.
- Сила Атуа остается при Атуа. Думаешь, Истар слабее? Не бойся, мои щиты все выдержат... Может быть, даже ничего и не понадобится. Закрой глаза, я тебя поцелую.
Некромант послушно сомкнул веки, чуть подался вперед, облизнув острым розовым языком внезапно пересохшие губы.
- Все хорошо, это просто поцелуй, Лисеныш. Я тебя просто обнимаю и целую.
Он и вправду просто обнял и поцеловал, неторопливо и нежно. И Тарион сам не заметил, как вплелся пальцами в кудри на затылке Лирия, не отпуская, сжал его плечо левой рукой, впившись длинными ногтями в кожу даже через плотный шелк поддоспешной рубашки. Паладин не спешил, продолжал целовать, отчего-то безмерно счастливый. А потом некромант оттолкнул его, изо всех сил упершись сжатыми кулаками в литые мускулы на груди Лирия.
- Нет! Хватит, пожалуйста. Это снова... как в тот раз, - показал паладину опутанные сеткой разрядов пальцы, опасаясь даже шевельнуть ими. - Это не шутки. «Смертные искры» не зря так зовутся, Лир. Они пробивают все щиты. Я не хотел бы потерять тебя.
- Просто доверься мне. Ничего страшного не произойдет.
Некромант вскочил, попятился, мотая головой, разметывая платиновую гриву по ветру.
- Нет, нет! Не могу! Прости, я не могу так. Это не недоверие, пойми, - голос его срывался, как у подростка, хотя на вид некроманту было лет тридцать, может быть, чуть меньше.
Паладин сделал шаг к нему, крепко обнял:
- Глупый Лисеныш. Магистры никогда не смогут причинить друг другу серьезного вреда, боги не позволят.
- Может быть... Наверное, глупо сомневаться в могуществе богов, - Тарион перестал вырываться и расправил плечи, поднимая голову, чтобы посмотреть в глаза паладину. - Но если ты хочешь быть со мной, сделай, как я просил. Хотя бы для моего собственного спокойствия. Поверь, ошейник будет меньшим злом, чем моя неуверенность. Когда решишь - пришли мне дайва. Надеюсь, он снова белый? - на секунду на губах и в глазах некроманта мелькнула прежняя чуть ехидная улыбка, потом он приподнялся на носки, коснулся губ Лирия легким, как перышко, поцелуем и растворился в телепорте. Паладин тяжело вздохнул, задрав голову к небу:
- За что мне все это, Атуа? Ты своего магистра по ночам специально змеиным ядом потчуешь?
Показалось на миг, что где-то прозвучал смех, но это лишь ветер шевельнул кроны деревьев.Снять запретыКентарион не сказал бы, что действительно ждет дайва от паладина. Но почему-то не торопился уезжать из Дарама, занимаясь бумажной рутиной, выслушивая проблемы мастеров-наставников и помогая их решить. Кое-кому даже стало казаться, что магистр наконец остепенился, стал серьезнее, как и подобает главе Ордена. Иногда так казалось даже самому Тариону. Время шло, и он все чаще ловил себя на мысли, что ждать вызова от Лирия больше не стоит. Пока в один из предосенних дней к нему, еле переставляя лапы, не прибрел горностай истарианца.
- В монастыре на севере эпидемия огнекровки. Я тебя люблю.
- Ты идиот! - магистр заметался по комнате, скидывая в походный мешок запасы трав и зелий, вызвал Дария. - Ты - лучший целитель среди всех, кого я воспитывал. Пойдешь со мной.
Тот лишь согласно склонил голову. Дарий был безобразно молод по меркам некромантов - всего только двадцать пять лет стукнуло. Но Тарион не покривил душой, говоря, что он лучший. Магистр поймал дайва, прижал к груди и открыл телепорт, настроившись на тянущуюся от духа нить. Горностай тихонько похныкивал, вертелся и норовил прижаться теснее.
Картина, которую некроманты увидели в монастыре, особенно сильно никого бы не потрясла. Судя по всему, живым уже не доставало сил сносить тела умерших от заразы на монастырское кладбище, и они лежали там, где падали умирающие монахи и паладины. Смрад стоял жуткий, пришлось воспользоваться заклинанием, очищающим воздух.
- Ищи живых, Дарий. Я пока займусь «уборкой», - мрачно усмехнулся магистр, зажигая на ладони иссиня-белый огонь. Тела умерших он просто испепелял, стараясь расходовать силы бережно. Вскоре камни монастыря покрывал слой невесомого пепла, а Тарион двигался дальше, вглубь помещений.
Магистр нашелся в самом дальнем зале, лежал, окруженный тихо всхлипывающими детьми. Один из мальчишек, сам полупрозрачный от усталости и слез, неуверенно, дрожащими руками, пытался обтирать лоб Лирию. Учитывая, что, по общим прикидкам, магистр умудрился своей магией прикрыть около сотни человек, было ясно, что простым обтиранием тут не помочь.
- Все хорошо, - Тарион забрал у него тряпку, очистил магией воду в тазу, - отдохни, малыш, теперь я займусь им, - и опустился на колени у плаща, на котором лежал Лирий.
- Почему ты не позвал меня сразу, мерзкое отродье Света? - ласковый-ласковый голос никак не вязался с тем, что Тарион говорил. - Выздоровеешь, я придушу тебя собственными руками, звезда моя. А потом подниму в виде зомби, чтоб больше уже не волноваться.
Он сплетал исцеляющие заклинания, одно за другим, краткими движениями тонких кистей отправлял их туда, где не справлялся Дарий, походя на паука в паутине нитей Силы.
Лирий попытался открыть глаза, ресницы дрожали, но сил не хватало разомкнуть их.
- Лежи. Все уже хорошо. Ты же сильный, мой паладин, ты справился. А я помогу. Вот так. Выпей. Это травяной отвар, он поможет очистить кровь, - к губам Лирия прижалось горлышко фляги. Паладин послушно глотнул, снова ушел в забытье.
- Нет, так не годится, - хмыкнул некромант, разрывая рубашку на его груди. Положил ладони на бледную, покрытую потом, кожу и воззвал:
- Именем Атуа! - вливая в паладина собственные силы и энергию жизни. Лирий дернулся, перехватил его руки, открыл глаза.
- Лис... Ты пришел...
- Ты же позвал, - пожал плечами некромант, делая вид, что это совершенно обыденно. - Лежи, теперь моя очередь тебя лечить. Дарий поднимет тех, кого еще можно. Да не так поднимет, балда! На ноги поставит, в смысле, - и рассмеялся.
Паладин выдохнул, опускаясь обратно на плащ.
- Шуточки у тебя.
- Я же исчадье Тьмы, поганый некромант, - ехидно констатировал Тарион, наклонился над ним и поцеловал, легко приласкав потрескавшиеся, запекшиеся губы паладина.
Лирий слабо улыбнулся:
- Я запомню, что надо умереть, и тогда придет красавец-некромант и поцелует.
- Только попробуй! Зомби будешь бегать, а потом скелетом. Я даже переборю свою нелюбовь к латам и тебе их оставлю. Скелеты так забавно громыхают в железе, - фыркнул некромант.
Паладин приподнялся, опираясь на руки:
- Нужно сжечь тела умерших и вывезти живых. Монастырь пропитан огнекровкой до последнего камешка.
- Первое я уже сделал. А вот насчет второго - придется попотеть, потому что вряд ли хоть кто-то из крестьян согласится ехать сюда. Попрошу помощи у своих, одному мне столько раз не прыгнуть телепортом.
- Ордену принадлежит один из замков в трех часах верховой езды отсюда, детей можно перевезти туда.
- Что здесь было? Приют? - некромант поднялся, предупреждающе оскалился: - Только попробуй вскочить и ринуться помогать - придушу. Я сейчас вызову кого-нибудь из твоих, если укажешь мне примерные координаты замка.
- Приют. Не истарианский. Координаты сейчас дам, гарнизон стоит там постоянно.
К вечеру дети и выжившие взрослые были уже отправлены телепортами в гарнизон. Помогали переправлять их еще три спешно прибывших атуанца. А затем в зале, где собрались спасенные, к Тариону подошел один из воспитателей приюта и тихо сказал:
- Мы, господин некромант, жуть какие вам благодарные, и все такое. Только вы ж сами понимаете... С Атуа дела иметь не с руки нам как-то.
- Понимаю, - коротко ответил магистр, и вскоре все некроманты тихо исчезли из замка, последним ушел Дарий, понимающе глядя на сумрачного Кентариона. Тот постоял у двери в комнату, где разместили магистра Лирия, вздохнул и тоже телепортировался в Дарам, так и не решившись зайти.
- А где наши темные собратья? - магистр выполз в зал через час после отбытия некромантов.
- Откланялись по-атуански, не прощаясь, - хохотнул начальник караула, ставя перед магистром чашу с отваром и доску с нарезанным хлебом и мясом. Тарион предупредил его особо, что Лирию нужно будет хорошо питаться, чтобы восстановить силы.
- Как это - «откланялись»? - не понял Лирий.
- Попросили их. Чтоб глаза не мозолили. Темные же, все-таки, так и ждешь теневой клинок в спину, - офицер осекся, уразумев, что сморозил не то.
- Та-ак...
Нет, говорил магистр светлого ордена ласково и вежливо, да только все нецензурно. А вспоминались ему сказанные в полубреду слова Кентариона, о том, что воспринимать темных, как обычных магов, просто имеющих немного иной источник Силы, будут не скоро, если вообще будут.
- Жду с официальным визитом для урегулирования взаимоотношений орденов, - провещал внезапно возникший горностай с головы Кентариона.
- О, Атуа! Это мне что, парадное платье напяливать? - ужаснулся некромант, стаскивая с перепутанных волос клубок белого невесомого меха с черной кисточкой на хвосте. Горностай тут же полез ластиться.
- Забавный ты, - умилился Тарион, почесывая круглые ушки и длинную мордочку, забираясь пальцами в теплый искрящийся мех духа. Горностай неприлично балдел брюшком вверх, подергивал лапкой и до странности напоминал Лирия.
- Интересно, если я приду в обычной одежде - меня выгонят, или молча морщиться будут? А, нет, меня ж свои не выпустят в простой мантии... Вот беда-беда, малыш, огорчение-то какое. Надо бы порыться, может, не все парадные обноски еще в сундуках истлели?
Горностай любопытно топтал его плечи, решив прикинуться горжеткой. Прогонять чужого духа-посланника Тарион и не думал. С магическими тварями ему было общаться проще, чем с людьми. Потому в отведенную под гардероб и склад старой одежды комнату он пошел вместе с дайвом. Засветив несколько ярких пульсаров, принялся копаться в обитых сталью и медью сундуках. На свет появлялись сверкающие рубиновыми оплечьями старинные мантии, почти не тронутые временем. Черный шелк струился под пальцами, и Тарион решительно сбросил с себя свою полотняную робу, портки и натянул плотно облегающую торс, с длинными разрезами по бокам, мантию. Горностай возбужденно топтался рядом. Некромант шутовски поклонился, изящно отставляя длинную голую ногу в разрез мантии.
- Нравится, Лир?
«Ты прекрасен, любимый»
- Так и знал, что ты будешь подглядывать, - фыркнул некромант. - Вот так и приеду завтра, к закату.
«Штаны не забудь, а то на полдороге изловлю»
- А кто же тогда будет пафосно спускаться к делегации, дребезжа жестью и громогласно приветствуя? Нет уж, не надо меня ловить на полдороги. Я сам доберусь.
«Это не жесть, это позолоченная сталь. А штаны надень! А то в мешок из-под картошки заверну»
- Зачем? - изумленно поднял брови некромант, выискивая в сундуках подходящие под мантию брюки. Рубашку надеть не представлялось возможным, потому что шелк облекал верхнюю часть тела, как перчатка.
«Впал в грех ревности»
Тарион сел на крышку какого-то ларя, выразительно покрутил пальцем у виска, показывая, что он думает о всяческих глупых паладинах, стянул с себя мантию.
- Не дури, звезда моя. О какой ревности может идти речь, если я и тебя-то еще ближе поцелуев не подпустил?
Горностай демонстративно развернулся хвостом к некроманту. А сзади звучал чистый, хоть и наполненный ядом, смех Кентариона, которого это пока еще забавляло. Горностай истаял облачком солнечных искорок.
- Магистр, это официальный визит, расставьте стражу! - гудели убеленные сединами паладины.
- Обойдемся, - огрызался Лирий.
- Нет, магистр! Вы не можете ехать один! - битый час спорили с Тарионом почтенные мастера-некроманты. - Если это официальный визит, - тут все косились на традиционный наряд и не менее же традиционный обруч из черненого серебра с прямоугольным рубином, удерживающий волосы магистра, - вам положено сопровождение. Возьмите хотя бы два десятка бойцов! Ну, хоть десяток!
- Со мной поедут Данислав и Дарий, больше никого не надо.
- Но это ведь Брайнэ!
- И что? Я еду в гости.
В конце концов, Тарион попросту усвистал в телепорт, прихватив двух вышеозначенных помощников. Данислав и Дарий были в седлах, магистр же беспечно шел пешком, изящно переступая сапожками на высоком каблуке по лесной тропе. Мантия волочилась краем по траве, но его это, кажется, вовсе не волновало. Впрочем, к воротам Брайнэ троица некромантов подъехала уже верхом. Тариона нес, красуясь, почти белый жеребец, грива которого длинными прядями спускалась едва ли не до земли, а хвост оставлял отчетливый влажный след на брусчатке мостовых. Их красиво взяли в полукольцо сверкающие доспехами паладины, проводили к одинокой золотой конной статуе в лице магистра Лирия.
- Я рад видеть вас в добром здравии, магистр, - полыхнул ослепительной, и главное, искренней улыбкой Кентарион,
- Взаимно, - паладин развернул коня, равняясь с некромантом. - Мое предложение - снятие щитов. Демонстративное.
- Только не внешних! Ты что - с ума сошел? Я тебе Ледяные перевалы чем, своей задницей прикрывать буду? - немедленно порушил всю дипломатию атуанец. - И на основных прорывах Щиты останутся, иначе мы задолбемся нежить и нечисть выбивать. А в остальном... - Тарион услышал сдавленный смешок Дария и покраснел, пытаясь вернуть себе официально-серьезный вид, - …мы согласны.
- Я имею в виду именно внутренние Щиты... - паладин был невозмутим.
- Давно пора было, - серьезность на магистре Ордена Атуа не держалась никак, стекая, как вода. Тем более, что хороший слух позволял ему слышать перешептывания эскорта паладинов, которые некроманта узнали по первым двум «визитам» - уж слишком приметная внешность была у Серебряного Лиса Атуа.
- Надеюсь, вы задержитесь у нас с дружественным визитом? - Лирий был отчего-то непроницаемо-вежлив.
- Непременно, особенно, если ты... вы напоите нас тем замечательным чаем с «фейскими крылышками», - некромант растерялся. Лирий казался таким, словно и впрямь ожила конная статуя. И как себя вести с таким магистром Ордена Истара, Тарион не знал. Потому просто замолчал, искоса поглядывая на паладина.
- Разумеется, чаепитие предусматривается. Выпечка и сахар прилагаются.
Процессия двигалась к центральному храму. Кентарион помнил Брайнэ еще маленькой рыбацкой деревушкой в излучине Сиенны. Помнил, как стали развиваться в ней ремесла, как разрасталось поселение, обзаводясь каменными домами в два, три, а то и четыре этажа. Как мостили дороги камнем с перекатов Сиенны выше по течению. И как строили храм богов-братьев. Официально, главным храмом Брайнэ считался храм Истара. Но первым был именно этот: тяжеловесные колонны и легкий купол, высокие ступени, истершиеся за почти семьсот лет существования.
Лирий спешился, зашагал вверх по ступеням, стремительная золотая статуя. За ним следом лепестком Тьмы скользил под дробный перестук каблуков Кентарион Асситерай, выпрямив спину и развернув плечи. На высокой площадке в центре храма уже мерцали две проявившиеся сферы магии, питающие внутренние щиты.
- Странно, ставил его я, а ощущение, словно от чужой Силы, - пробормотал Тарион, касаясь сферы кончиками пальцев. Потом вынул короткий ритуальный атам с обсидиановым лезвием, зажал его в ладони и сделал почти незаметное движение кистью. Обоюдоострое лезвие рассекло кожу, в ладони стала скапливаться кровь, и сфера Щита замерцала тревожным багровым светом. Лирий свою сферу легко принял на ладонь, сомкнул пальцы. Из прикушенной губы засочилась кровь, но паладин не произнес ни слова.
Обе сферы схлопнулись одновременно, с долгим звоном, как от разбитого хрусталя. Тарион пошатнулся, оставляя на черной половине алтаря кровавый отпечаток ладони, медленно начавший таять, словно камень впитывал кровь. Ранки же с руки магистра немедленно исчезли без следа. На светлой половине алтаря Лирий кровь оставлять не стал, коротко поклонился и развернулся.
- И да будет мир на наших землях.
- Да будет так, - отозвался Кентарион, протянул руку и одним прикосновением заживил прокушенную губу магистра, стирая с нее каплю крови. И облизал палец. Его глаза светились в полумраке Храма.
- Спасибо, - паладин стал спускаться вниз. Тарион заторопился за ним следом, едва не вприпрыжку по ступеням.
- Приглашаю вас и ваших сопровождающих на чаепитие.
- Да, конечно...
«Ненавижу официоз! Теперь сидеть, чинно давиться чаем под взглядами паладинов...»
Привел Лирий их в небольшую светлую комнату, где накрыто было на четверых - видимо, один паладин-магистр заменял отряд младших товарищей по умению метать кислые, холодные, злые, добрые и прочие взгляды. Дарий и Данислав о чем-то тихо переговаривались, не обращая особого внимания на магистров. А Тарион гонял ложечкой по чашке лепесток златоцвета и тосковал. Лирий казался ему сейчас таким далеким-далеким, и впрямь, как звезда, именем которой был назван. Золотая и холодная Лира, появляющаяся на небосклоне в первый день осени и сияющая до весны. Паладин мерно подносил к губам чашку, делал глоток и улыбался своим мыслям.
- Теперь, когда мир восстановлен, все наладится.
- Да-да, как скажете... - невпопад отозвался некромант, занавешивая лицо платиновыми прядками. Так хотелось обойти этот дайвов стол, сесть рядом и прислониться к облитому кипенно-белым шелком плечу. Побыть рядом, чтобы вернуть то ощущение, что он испытал во второй свой приезд в Цитадель. Дома, безопасного убежища. Как жаль, что он все испортил...
- Что ж, может быть, вы желаете небольшую прогулку, магистр Кентарион? Библиотека, арсенал, пыточные...
- Не знал, что у вас есть... такое, - Тарион словно очнулся от дремоты, глаза сверкнули. - Желаю, будьте столь любезны.
- С чего нам начать осмотр? - паладин поднялся.
- Арсенал, уж простите, мне не интересен, в библиотеке, боюсь, вы меня потеряете вовсе. Так что вариант один, магистр.
- У нас тут такие пыточные...
Некроманты явно занервничали, но Кентарион остался спокоен.
- Вы сидите, сидите, общайтесь, пейте чай, - в мягком голосе магистра проскользнула нотка приказа. Дарий глядел на него, в желто-карих глазах плескалась усмешка. А вот старый друг Данислав, кажется, всерьез испугался.
- Все в порядке. Мы просто прогуляемся по Цитадели, не так ли, магистр Лирий?
- Конечно, - прошипел Лирий, вытаскивая Тариона из комнаты за руку. - Ой, как мы прогуляемся, - взвыл он, ибо штаны в одном месте стали уже тесноваты. - И вы прогуляетесь. И мантия ваша дайвова прогуляется. И штаны ваши тоже прогуляются... в угол куда-нибудь.
- Тише, - Тарион привстал на цыпочки, закрыл ему рот ладонью. - Идем.
В пыточную магистра-некроманта увлекли едва ли не по воздуху. Странно, но страшно ему не было. С момента снятия Щитов в храме душу некроманта словно облекло броней отстраненного любопытства. Что будет? Что сделает Лирий?
Паладин притащил его в ту самую камеру, начиная целовать прямо с порога. Защелкнул на шее Тариона ошейник. Ногти некроманта до крови впились в его плечи, Тарион запрокинул голову, стараясь выдохнуть из себя боль обманутой Силы, огнем прокатившуюся по телу.
- Сейчас... подожди...
Лирий ждал, раздеваясь. Некромант, наконец, сумел успокоить свившуюся змеей магию, потянулся расстегнуть тяжелое, расшитое рубинами и черными агатами оплечье. Оно, как скорлупа драконьего яйца, с хрустом упало на пол, туда же скользнул переливчатый черный шелк облачения, блеснув алой вышивкой подола и рукавов. Тарион остался в облегающих брюках и сапожках, неуверенно переступил с ноги на ногу.
- Все еще страшно? - паладин взял его руку, положил себе на грудь. - Можешь меня просто потрогать, привыкнуть.
- У тебя кожа горячая, и золотистая, как солнце, - Тарион обходил его по кругу, как принюхивающийся лис, касался бугрящихся мускулов и старых шрамов. Потом остановился лицом к лицу, провел обеими руками по груди, по животу паладина, прикрыв глаза. Лирий стоял, не шевелясь, опасаясь спугнуть своего Лисеныша. Тонкие, твердые и прохладные ладони продолжили путь вниз, Тарион просто плавно опустился на колени, не пропуская ни единого участка кожи, все так же не открывая глаз. Фыркнул, зарывшись пальцами в густую вороную поросль, жесткую, как осока. Паладин ждал, пока его ощупают и исследуют, читая про себя молитву о ниспослании терпения.
- Я все равно не понимаю, как... - это некромант оценил наощупь размеры Лирия, и старательно давил в себе подступающую панику.
- Можешь сам попробовать. В том плане, что отдамся я тебе тоже с удовольствием.
- Учитывая полное отсутствие у меня опыта? Нет уж, - смешок вышел слегка нервным, - сначала научи, а там посмотрим. Ну? - Тарион гибко поднялся, взялся стягивать с ног сапоги, придерживаясь за руку Лирия. Паладин помог ему, потом вытряхнул и из штанов.
- Если я буду озвучивать каждое действие, тебе станет легче?
- Лучше уж молчи, - некромант переступил через ткань, раскинул руки, прижавшись к стене и взявшись за свисающие с колец цепи.
- А цепи-то тебе зачем? - удивился Лирий. - Нет, я могу заковать...
- А ты хочешь потом лечить новые шрамы на шкуре? - фыркнул Тарион. - Если ты будешь тянуть время, я сбегу. Лир, я и так едва держусь...
Кандалы плотно обхватили его запястья, паладин снова поцеловал Тариона, пытаясь успокоить. Лис отвечал, отчаянно и открыто, кусаясь и выгибаясь в оковах так, чтобы прижаться грудью к груди паладина. Его дыхание рвалось из горла с какими-то хриплыми всхлипами. И еще он совершенно явно был возбужден, хотя, судя по всему, просто не понимал, что происходит с его телом. Лирий позволил ему на несколько мгновений прижаться к себе, потом скользнул ладонями по бедрам некроманта и опустился перед ним на колени.
- Урок первый. Зажмурься и получай удовольствие.
Горячий язык скользнул от основания члена к головке. Если паладин хотел услышать голос Тариона - ему удалось. Некромант не кричал, он стонал, рыдал и скулил, пытаясь не то оттолкнуть, не то прижаться сильнее, бессвязно умоляя Лирия. Мучить его долго тот не стал, забрал возбужденную плоть в рот, принялся жарко ласкать, демонстрируя, что все прекрасно помещается. Аж до основания.
- Лир! Пожалуйста! Что это?!
Кожа Тариона, даже не смотря на блокирующий магию ошейник, сияла и переливалась от бурлящей в нем Силы. Алая и серебряная, как кровь на снегу, аура в какой-то момент ослепительно вспыхнула белым сиянием, а потом стала цвета перламутра, в котором смешались все цвета. Паладин сглотнул густое, аж сладкое семя, медленно выпустил его плоть из плена рта:
- Оргазм это, Лисеныш.
Некромант обвис на цепях, тяжело, со стонами, дыша и вздрагивая всем телом. Ноги его не держали. Потом разлепил ресницы, слипшиеся от слез стрелочками, посмотрел полубессмысленным взглядом:
- Ты... ты же хотел...
- Тебе не понравилось? - Лирий поцеловал его в бедро.
- Мне... это было, как будто я стал всем миром, а мир - мной... Но ты же хотел другого. Я помню! И я хотел, чтобы тебе было так же..
- Не заморачивайся на этом, Лис. Мне хорошо от осознания того, что ты получил удовольствие, - Лирий разомкнул оковы, снял ошейник, обнял некроманта. Тарион повис на нем безвольной тряпочкой, измотанный необычными и очень сильными ощущениями и всплеском вернувшейся Силы.
- Поцелуй меня.
Паладин принялся старательно выполнять его просьбу. Некромант отстранился, улыбаясь, облизал губы.
- Я запомню этот вкус.
Лирий поднял его на руки, опустился на скамью, усадил Тариона к себе на колени, и так и замер, прислонившись к его плечу и обнимая за талию.
- Знаешь, в следующий раз мне, наверное, ошейник не понадобится, - прошептал ему на ухо некромант, прижавшись к его груди, обнял, словно прохладная змейка обвилась вокруг плеч.
- Надеюсь, Лисеныш, - паладин поцеловал его в плечо.
- Я хотел бы остаться сегодня здесь. Отправлю Дария и Данислава домой, и вернусь, можно?
- Я буду только рад, - паладин обнял его чуть крепче.
- Я не люблю Дарам, он напоминает мне... не самое лучшее воспоминание, в общем. А у тебя уютно и солнечно, - Тариона прорвало, он торопился высказать то, что чувствовал, пока смущение и привычка все хранить в себе не взяли верх.
- Я буду счастлив, если ты переберешься ко мне. У меня неплохая библиотека, тебе понравится.
- Нет, звезда моя. Перебраться мне не позволят мои подопечные, - покачал головой некромант. - Все-таки, у меня слишком много обязанностей, чтобы с головой окунуться в собственную жизнь... и в личное счастье. Но если я буду нужен, ты всегда можешь прислать мне дайва, и я приду.
- Тогда можешь просто пожить здесь пару дней.
- Спасибо, - Тарион потянулся к нему, пробуя целовать сам, еще так неумело, осторожно, но старательно. Лирий отвечал так же еле заметно, показывая, что любовник находится на верном пути. Тот увлекся, перетек плавным движением, устраиваясь удобнее, обхватил длинными ногами бедра паладина, обнял двумя ладонями его лицо, касаясь пальцами ушей, затылка, скул, словно пытался запомнить наощупь. И поцелуй становился все свободнее и горячее, прохладные вначале, губы Тариона быстро согревались, становились все настойчивее и смелее. Острые, словно у лиса, зубы обозначали укусы на и без того искусанных губах Лирия, язык проходил по ним, слизывая выступающие капельки крови. Видимо, в какой-то мере некромант был повернут на этом, а вкус крови паладина ему нравился.
Лирий снова начал возбуждаться, однако оставался все так же неподвижен, лишь отвечал на поцелуй, словно подзадоривая Тариона. Некромант же не сидел спокойно, ерзал, не осознавая этого, потирался грудью о грудь Лирия, скользил ладонями по его плечам. И не слышал, что тихо постанывает в поцелуй, на выдохе. Его кожа, волосы, глаза снова сияли чистым светом Силы, слишком щедро отмеренной Атуа этому телу. Но, на сей раз, короткие разряды молний не жалили паладина, а казались только дополнительной лаской, безумно возбуждающей и опасной. Лирий старался не сжимать руки слишком сильно, однако самообладание сдавало. И хотелось просто целовать некроманта всюду, снова срывать с его губ стоны, видеть чистоту и искренность реакций.
- Оу-м-м-м! - это Тарион заметил, наконец, что в его зад упирается что-то горячее и влажное, но не прекратил поцелуя, завороженный тем, как растекается по телу странное ощущение, похожее одновременно на жар и на ледяную поземку. Выгнул спину, приподнялся и снова опустился, чувствуя, как упругая плоть скользит в ложбинке меж ягодиц, оставляя влажный след. Лирий отчаянно молился о силе духа, наверное, так искренне, как еще никогда в жизни не молился до этого.
- Ну что же ты? Я же чувствую тебя, я слышу твое желание... Что мне сделать, Лир? - горячечно прошептал ему в губы Тарион, снова и снова пытаясь потереться, прижаться сильнее, сделать уже хоть что-нибудь, чтобы огонь внутри унялся. У него кружилась голова от того, как четко сейчас ощущал он чужую жажду, словно свою.
- Ты же меня проклянешь, если я это сделаю...
- Ты говорил... говорил, что это не больно. Так покажи! - и в этом была и мольба, и приказ.
Лирий мысленно взвыл - притащить хоть что-нибудь в качестве смазки он не догадался. Проклятье, да он вообще не собирался взять Лиса сегодня таким вот образом!
Дверь в камеру приоткрылась ровно настолько, чтобы в нее просунулась рука с небольшой круглой деревянной коробочкой. И отправила ее точным подкатом под ноги паладину.
«Будьте нежны с ним, паладин» - мысленный голос принадлежал, несомненно, Дарию. Талантливый мальчишка оказался не просто лекарем, а настоящим Хранителем своего магистра.
- Покажу, Лисеныш, непременно. Просто постарайся мне довериться немного, - паладин умудрился подхватить заветную емкость, не уронив некроманта.
- Я же еще не сбежал? - неожиданно серьезно и почти трезво заметил некромант, но тут же сорвался на стон, когда очередная волна возбуждения, словно подпитываемая чувствами Лирия, прокатилась по его телу.
- Ага, а я еще не свихнулся... - паладин снова поцеловал его.
Внутри Тариона закручивалась огненная спираль вселенной, а ее центр был где-то внизу живота, где уже конвульсивно подергивались от малейшего прикосновения мышцы, заставляя вздрагивать и прижиматься к животу тяжелую, горячую плоть, жаждущую ласки. И поцелуи только добавляли жара этой спирали, сжимая ее тугой пружиной. В голове же у Лирия весело кипел разноцветный кисель, лишая его возможности соображать. Может, это было и к лучшему - вдумчиво рассказывать сейчас технику соития некроманту он был не способен. Куда действеннее оказалось просто отвлекать беспорядочными жаркими поцелуями, шепча о том, что нужно довериться, что сейчас все будет хорошо, что так надо, аккуратно подготавливая Тариона к главной демонстрации своих чувств. Он вполне мог бы нести полную околесицу или цитировать священные тексты: Тарион его не понимал, хотя и слушал голос, вплетая в него свои стоны, как вплетается в акапельное пение хора голос органа. Потому что, стоило плоти паладина коснуться его входа, как некромант жадно подался назад, не ощущая ни боли, ни дискомфорта, только желание. Дальше разум служить отказался вообще, оставляя только отдельные обрывки. Губы Тариона... Стоны... Почти беспорядочные движения... И снова белая, слепящая вспышка и серая радуга, объединившая теперь уже две ауры - сине-золотую и ало-серебряную.
Лирий просто сполз на пол, уложил некроманта на себя, слабо обнял. Руки подрагивали, отдышаться никак не получалось. Тарион сам его гладил, как гэльба или дайва, успокаивая и нежа. И заодно переплавляя избыток энергии в целительные импульсы, которые стирали давно зажившие шрамы, словно простые царапины.
- Вот так, во-о-от, так красиво, так правильно, - при этом глаза у некроманта были закрыты, и он улыбался, наивной и счастливой улыбкой ребенка. Увидь паладин его таким впервые - никогда не поверил бы озвученной цифре возраста магистра Ордена Атуа.
Лирий понемногу затих, уронил руки.
- Я никогда не был таким счастливым.
- Правда? - Тарион открыл глаза и заглянул ему, кажется, прямо в душу. Он уже не улыбался, но в глубине зеленых омутов подрагивали золотистые искорки искренней радости. У Лирия вместо глаз было два чистейших озера, затуманенных счастьем. И улыбался он чуточку ошалело.
- Знаешь... это так странно, - некромант прижался к его плечу щекой, провел по руке и подскочил, как ошпаренный: - А ну, вставай, быстро! Простудиться захотел?!
- Тише, Лисеныш. Не простужусь.
- Я тоже так думал, пока на этом самом полу валялся! Та-ак... Погоди-ка, - в глазах некроманта загорелся опасный исследовательский огонек, видя который некоторые его мастера предпочитали прихватить первые попавшиеся пожитки и разбежаться куда подальше. - Помнится мне, тогда ты ставил на мне какой-то странный эксперимент. И я видел серо-перламутровые тени в собственной ауре после твоего поцелуя...
- Я потом расскажу, ладно? Мне сейчас так хорошо...
- Смотри, ты обещал! Но на полу все равно не лежи. Давай руку, - Тарион сгреб их одежду одной рукой, прижал разноцветный ком к груди и протянул Лирию ладонь. Паладин поднялся, руку его подхватил, запечатлел на ладони поцелуй… И оказался вместе с некромантом в собственных покоях.
- Вот, так лучше, - Тарион бросил одежду в кресло и лег на кровать, сразу отодвинувшись к стене. Хлопнул по одеялу ладонью: - Иди ко мне, звезда моя.
Лирий улегся, повернулся к нему лицом, глядя чуточку неверяще на невозможное свое счастье.
- А теперь спи, - тот коснулся губами его лба, одновременно накладывая сонное заклятие. И накрыл паладина одеялом, слушая его дыхание и улыбаясь неизвестно чему. И Лирий спал безмятежно, как младенец, потому что рядом с ним был его Лис.
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
Кидонийские хроники