Лика-онна
>
окончаниеРанга не зря говорил, что знает, что и как у его родных - раз в десятиночье приходил к нему в сон шаман, старый Дорги, приносил вести. И в эту ночь - внеурочную - пришел. Просил быстрее вернуться домой, потому что заболели сестры, и мать слегла, а по Дармииру свирепствует неведомая болезнь, косит только женщин.
А дракон с утра очнулся... драконом.
Ранга, понурившись, сидел у костра. Он рвался напополам: остаться с Ликаоном, потому что учитель, полюбился ему колдун, да и закон ясно гласит, без позволения учителя ученик и двинуться не смеет. Но и бросить семью он не мог, если уж шаманы не справляются с болезнью, придется ему мчаться домой, пробовать силой своей исцелить. Не обо всех обликах Ранги знал дракон. Был среди них у перевертыша и могучий орел, и быстроногий конь. И даже огромной змеей мог Ранга обернуться, хотя предпочитал облик медведя. Дракончик подошел, заурчал.
- Сон мне был. Я должен домой спешить, беда пришла на Дармиир, - погладил его дарим.
Дракончик тоскливо уркнул.
- А вы с Кормаком через месяц выезжайте. Я встречать вас буду. Когда из гавани корабль выйдет - смотри, Ликаон, в море, увидишь одинокую касатку - это буду я.
Дракон закивал, потерся мордой о грудь Ранги.
- Обернись, попрощаться с тобой хочу, как подобает, - попросил дарим.
Дракончик подпрыгнул, бешено замахал крылышками. И хлопнулся оземь уже человеком.
- Вот видишь, у тебя и крылья выросли. Еще немного подрастут - и сможешь летать. И прилетишь на Дармиир.
- Может, мне отправиться с тобой? Вдруг что-то серьезное? Маэль поймет.
- Я полечу, хотя... Ты верхом ездить умеешь?
- Ну, немножко. Если конь не дикий.
- Даже не знаю, что тебе на это сказать, - Ранга усмехнулся. Переступил с ноги на ногу, сделал шаг и обернулся. Вороной конь из него вышел - загляденье. Высокий, статный, с широкой грудью и мощными ногами. Изогнул длинную шею, опуская на плечо колдуна голову, шумно фыркнул. Ликаон похлопал его по боку, конь согнул передние ноги, и колдун забрался ему на спину. Ранга оглянулся, словно спрашивая, держится ли он? У него была длинная, до бабок, густая волнистая грива, за которую и ухватился колдун. Конь пошел шагом, переставляя ноги странно - иноходью.
- А надо срочно оказаться там? - спохватился колдун, начиная соображать. Ранга покивал. - Тогда идем другим путем, главное, меня поймать успей, пока я тону.
Дарим шагнул, оборачиваясь и ловя колдуна на руки.
- Где тонешь? Каким путем? Объясни толком, чтоб я хоть знал, чего ждать.
- Я водой проведу. Ты представь море, где вынырнуть сможем...
Ранга сосредоточился, представляя себе родной хьер, узкий, врезавшийся в берег залив. Он был достаточно глубок для дракка, и для касатки сгодился бы, чтобы поймать Ликаона на спину и вынести к самому берегу.
- Готов? Кивни.
- Погоди, Ликаон, ты ни сельчанам не сказал, куда исчезать собираешься, ни Кормака не предупредил. Не гоже так. Меня раньше, чем через десятиночье дома не ждут.
- Ладно. Сейчас, Маэля потороплю, - Ликаон прикрыл глаза. И только ветер взвихрился в ветвях. Вскоре дошел ответ - лес прошелестел ветвями, донес чужой голос: "Понял, наставник, поспешу".
- Кормака попрошу присмотреть за ним.
- Хорошо. Я вещи соберу, пока ты в деревню сходишь. Тогда уж и идти можно, - кивнул Ранга, обнял его за плечи: - Спасибо, учитель, что не бросаешь, со мной идешь.
- Ну как я тебя брошу? Я же твой учитель.
Дарим только улыбнулся, отпустил его и ушел в пещеру, собирать свою походную котомку. Вскоре он был готов, меч покоился в ножнах за спиной, чисто выстиранная туника прикрывала грудь, тартан искрился чистыми родовыми цветами его рода: зеленым, черным и синим, а сам Ранга тщательно вспоминал мельчайшие подробности того места, куда хотел попасть.
Ликаон выдал Маэля с рук на руки Кормаку, познакомил ученика со старостой. И свалил.
- Ну, вот теперь я готов, - кивнул ему Ранга. - Идем.
- Представил?
- Ага, представил.
Ликаон сложил ладони вместе, развел. И поток воды смыл их куда-то вниз. А потом Ранга ощутил, что вода вокруг знакомая - соленая и ледяная, и обернулся.
"Буль", - печально сказал чешуйчатый бочонок, быстро-быстро размахивая лапами и пытаясь тонуть. Огромная, черно-белая касатка подхватила его на спину, поднялась к поверхности воды. В воздухе разнесся долгий, стонущий крик. Дракончик возмущенно расплевался.
Кит несся к берегу, словно был самоубийцей и намеревался на камни выброситься. А на каменном причале, выдавшемся в море на добрую лигу, собирались люди, что-то кричали, размахивали руками. Ликаон пищал, прятался от брызг. Ранга подплыл к причалу, замедлившись, словно дракк, развернулся боком, качнулся, и дракончик шлепнулся в подставленные руки огромного чернобородого мужчины, в тартане с черно-сине-зелеными полосами и коротком темно-синем плаще. Тот охнул от того, что вес такого крохи оказался куда серьезнее, чем казалось, но удержал, потом поднял дракончика на вытянутых руках, разворачиваясь к толпе:
- Драккен! Драккен тас каримха! Даримас, рангай!
Дракончик заорал от испуга.
- Отец, ты напугал Ликаона, - Ранга, уже в человеческом облике, хабрал дракончика и прижал его к груди, успокаивая, говоря на языке королевства: - Тише, тише, все хорошо. Он сказал "Дракон вернулся, радуйтесь, даримы".
Дракончик успокоился, прижался к нему, запыхтел.
- Что случилось, отец? - Ранга шел рядом с князем.
- На Дармиир пришла непонятная зараза. Болеют ей только женщины, и только детородного возраста. Сохнут, чернеют, словно их изнутри жжет огонь.
Дракончик оглядывался, попискивал, а потом перекинулся прямо на руках Ранги. Князь на ходу коротко поклонился ему, сказал что-то. Ранга перевел:
- Отец рад видеть тебя. Говорит, что прикажет приготовить тебе лучшие комнаты в тереме.
- А раньше такая болезнь была?
- Нет, у нас - никогда. Но я читал в летописях, что на материке от такой болезни умерли все женщины Оганны, еще в те времена, когда вместо одного королевства было много маленьких княжеств.
- Понятно. От чего и когда началась болезнь, известно?
Ранга заговорил, быстро сыпля словами, которые казались стуком камешков и урчанием хищника, шелестом трав, а не человеческой речью. Князь ответил, повел рукой, перед ними распахнулись тяжелые ворота, и Ликаон увидел непривычный ему дом-не дом, замок-не замок, на каменном основании первого этажа возвышался сложенный из бревен, изукрашенный резьбой терем.
- Какая красота, - ахнул он. - Никогда такого не видел.
- Это мой дом. И ты будешь здесь жить тоже. А сейчас мы сядем и спокойно поговорим. Мне придется побыть толмачом, потому что языка королевства отец не знает, а ты не знаешь нашей речи.
- Хорошо. Мне нужно будет увидеть кого-то из заболевших женщин.
- Сейчас, к сестрам заглянем.
- Идем. И мне понадобится чистое полотно. И теплая вода. И нож... Да... Нож или игла.
Ранга коротко переговорил с отцом, тот кивнул, и дарим повел Ликаона по широкому всходу наверх, на третий этаж. Потолки в тереме были высокими, белеными, стены обшиты светлыми досками с резным орнаментом. Дверей не было - вместо них в проемах колыхались вышитые оберегами занавеси. Ранга откинул одну, пропуская колдуна в комнату, судя по всему - одной из старших сестер. На низком ложе, застеленном драгоценными мехами и чистым полотном, металась в бреду девушка, на вид - лет пятнадцати, такая же чернявая, как ее отец и брат.
Ликаон опустился на колени рядом, положил ладонь ей на грудь, растопырив пальцы, что-то произнес. Голос звучал низко, хрипло, совсем не похоже на прежний веселый серебристый говор. Девушка затихла.
В комнату вошел князь, сложил на край постели скатку беленого полотна, поверх него положил тонкий, чуть изогнутый нож с костяной рукоятью. Служанка внесла ведро с горячей водой. И они вышли.
- Чем я могу тебе помочь? - спросил колдуна Ранга.
- Смотри. Да на нее, а не на меня. Видишь черную муть над ее головой?
Дарим присмотрелся, кивнул - над головой сестры и в самом деле колыхалось какое-то темное марево.
- Я приказал смерти в ее крови утихнуть, теперь нужно очистить ее кровь... Мне понадобится много камней, в которые мы с тобой будем загонять смерть из крови. Сможешь добыть? По камню на девушку.
- Нужны драгоценные камни, или подойдет любой?
- Любой. Я бы сказал, соль, она магически непроницаема, но столько соли вы вряд ли найдете.
Ранга улыбнулся:
- Будет соль, - и мгновенно обернулся черным орлом, протиснулся в окно и улетел. Вернулся он быстро – свеча на поставце у окна не успела сгореть и на четверть. Принес крупный серовато-желтый кристалл.
- Остальные разбирают люди, в каждый дом, где есть больные. Научи меня, что делать, я тоже помогу.
- Нужно проткнуть запястье вот здесь, в этой точке. Видишь, пошла черная кровь. Ты маг, ты умеешь видеть эту заразу. Сейчас она вытечет. Мне она послушна. И когда скверная кровь закончит идти, просто заживи рану. А зараза сама зайдет в кристалл, видишь?
Соль помутнела, почернела.
- Хорошо. Больных много. Очень много. Я лечу в горы, там тоже есть больные. И по всем рыбацким поселкам... Много, - Ранга покачал головой и снова обернулся орлом, вылетев в окно.
Ликаон посмотрел на девушку, спокойно спавшую, взял кристалл и вышел. Требовалось найти князя. Ани-дарим обнаружился у постели младшего княжича. Мальчику было три года, и отец пытался уложить его спать вместо заболевшей матери. Ребенок слушал сказку, но засыпать никак не хотел. Лекарь молча махнул рукой в сторону покоев девушки. Князь вышел, строго сказав сыну что-то. И проследовал за колдуном. Ликаон подвел его к комнате девушки, заходить не стал, услышав, что за пологом ходят, постеснялся. Князь сам откинул расшитую занавесь. Девушка как раз заканчивала завязывать пояс, вскинула на отца глаза, бросилась на шею.
- Дания, объяснись с гостем, это он вылечил тебя, - сказал дочери князь. И девушка заговорила, живо напомнив Ликаону первые два дня в обществе Ранги:
- Дания благодарить ты, - она поклонилась, коснувшись кончиками пальцев натертых воском досок пола. - Ты спасти Дания. Ты мочь спасти много?
Ликаон кивнул:
- Да, я думаю, что смогу спасти всех.
- Дармиир быть много должен ты. Спаси мама и Килин! - она упала перед ним на колени, уткнулась носиком в ладонь.
- Где твоя мама?
В комнату княгини Ликаона вела уже Дания, торопилась, едва не сорвала полог с проема вовсе. А когда колдун приблизился к постели, на него глянули переливчатые зелено-синие драконьи глаза. В жене князя явно текла толика крови драконов. Ликаон сразу ухватил княгиню за руку, зачастил, взывая к драконьей крови, упрашивая ту выжечь на корню заразу, утопить в драконьей магии. И она отозвалась, княгиню окутало зеленым сиянием, приподнимая над постелью. И опустило уже здоровой.
- Кто есть ты? - женщина изумленно смотрела на него, и спрашивала на наречии, которое было Ликаону родным, хоть и произносила слова не совсем верно, словно вспоминала давно забытый язык.
- Ветер и дождь, - Ликаон улыбался. - А ты... Ты дождь и листва?
- Вода и трава, да. Неужели ты вернулся?
- А? - Ликаон опешил. - Куда вернулся? Я тут никогда не был.
- Значит, ты - крови Лезвия Льда?
- Какой крови? - Ликаон совсем растерялся, потом хлопнул себя по лбу. - Да. Он - мой дед.
- Анарион, он звался Анарион. И плясал с ледяными клинками босиком на торосах, оттого и получил такое прозвание. Он мой прапрадед.
- Так я старше тебя? - Ликаон растерялся. - Значит... Кто-то из моих братьев твой дед? Подожди, так ты - внучка Илима? Или Саора?
Женщина рассмеялась:
- Нет, дракончик. Просто у твоего деда кроме супруги-драконицы была подруга из даримов, ее звали Тана-онна.
- Да? А дедушка не рассказывал. Значит, я еще не успел стать двоюродным дедом... какое счастье. Я еще слишком молод для внуков.
- Твой дед вряд ли знал о том, что на Дармиире у него рос сын-полукровка. Когда драконы ушли отсюда, Тана-онна еще не знала, что носит под сердцем дитя Анариона.
- Я скажу ему, когда увижусь. Он будет счастлив.
- Мой сын носит в себе эту кровь, - княгиня улыбнулась. - Она проснулась в нем. Это ведь Ранга тебя привез?
- Да. Он сказал, что болезнь одолевает Дармиир. И я пришел.
- Спасибо, дракончик. Это радостная весть. А где Ранга сейчас?
- Лечит остальных заболевших. Я посмотрел. Я могу справиться, но потом буду очень слаб.
- Ты будешь в безопасности здесь, даже если станешь слабее младенца. Помоги моему народу, дракончик.
Ликаон кивнул:
- Когда Ранга вернется...
Ранга облетел все горные поселения, к ночи он уже мечтал только о том, чтобы упасть и уснуть, но долг, впитанный с молоком матери, заставлял его снова оборачиваться и лететь, на побережье, и в лесные хутора, и к степным кочевьям. Он не спал три ночи, но там, где была нужна его помощь, побывал. Хотя и не везде успел. Много будет плача в это десятиночье, много лодок загорится павшими звездами, унося дочерей Дармиира на Остров Предков.
- Вернулся? - встретил его Ликаон. - А обучение отложить придется, после этой ночи я только моргать и смогу. Будешь учителя с ложки кормить...
- Буду, - устало улыбнулся Ранга, обнимая его. - Сколько нужно - столько и буду. Что тебе помочь?
- Нужен мне соляной кристалл, самый большой, что найти можно. Буду всю скверну с дочерей Дармиира собирать этой ночью. Ну и еще пускай никто на улицу не смотрит, я стесняюсь колдовать при всех. да и страшный я при таких чарах.
- Хорошо. А мне-то смотреть можно? - дарим ласково потерся об его макушку носом.
- Ну, смотри, - разрешил Ликаон, прижавшись к нему.
Соляной кристалл - огромный, с голову взрослого мужчины - отыскался в солеварнях северного побережья. Так вышло, что вместо множества мелких кристалликов вся соль в чане выпарилась в виде одного, но большого, и что с ним делать - солевары не знали. А слухи и княжеские приказы на Дармиире издавна распространялись с одинаково скоростью, так что, едва ушей мастера солеварни достигли слова ани-дарима, что нужен кус соли, елико возможно больший, а влетевший на площадь гонец подтвердил слух, кристалл переправили к терему князя. А ночью взлетел над теремом колдун, пришедший с сыном князя, раскрыл объятия, словно обниматься решил. И хлынула к нему черными полотнами порча, покинула тела женщин.
Висит колдун, волосы длиннющие дыбом встали, глаза горят как у филина бешеного, внизу кристалл соли потрескивает, чернеет. Рядом с кристаллом Ранга стоит - караулит. Плотно заперты все ставни в тереме, и в окрестных домах окна закрыты. Но никто не спит - сидят у постелей своих жен, матерей, дочерей и сестер даримы, ждут чуда - исцеления.
Свершилось чудо, покинула порча Дармиир. Колдун без памяти так сверху и брякнулся. Поймал его в объятия Ранга, в терем понес, в своей комнате на постель уложил, раздел, водой прохладной все тело обтер и в одеяло из шкур горных лис укутал. Ликаон, как обещал, только моргал. И рукой не пошевелить не мог, так обессилел.
Ранга за учителем ухаживал внимательно и трепетно. Ну, конечно, если применимо все же это слово к здоровяку-дариму. Кормил с ложки, поил, купал и до ветру носил на руках. А когда ему нужно было уйти по делам - отец какие-то важные вопросы с сыном обсуждал - колдуном оставалась Лела - княгиня, Дания или Килин - младшая княжна. Иногда прибегал Агенар - братишка Ранги, показывал свои игрушки. В нем не отзывалась драконья кровь, обычным человеком был. Ликаон слабо улыбался, даже говорить не мог толком. Потом все-таки понемногу стал подниматься, ходить, хотя уставал все так же быстро. А чем ближе было его выздоровление, тем мрачнее становился Ранга. Улыбаться словно вовсе разучился, только редко когда, как падающая звезда в сплошных тучах, сверкала его улыбка для Ликаона.
- Что с тобой? - колдун подошел, обнял.
Дарим вздохнул, повесил голову, сгреб Ликаона на руки и понес из терема подальше, в ближайший лес. Было там место - круглая, "ведьмина" полянка, окруженная "ветровыми" елями, где дракону становилось гораздо лучше. Посреди полянки озерцо - в три шага шириной, и мурава шелковая, куда там дорогим мехам.
- Отец жениться сказал.
- А невесту подобрал уже?
- По нашим обычаям, даримы не сговариваются за спиной сыновей о невестах. Сам я должен ее выбрать, сам и просватать.
- Ну... Присмотрел уже? - Ликаон отвернулся.
Ранга пожал плечами:
- Присмотрел. С детства ее знаю, хорошая девушка.
- Ладно, буду думать над свадебным подарком.
- Погоди еще думать, - усмехнулся дарим, - Вайя-онна еще моего предложения не приняла, чтоб о свадьбе говорит. Гордая она и своенравная.
- Тебе под стать будет. Красивая хоть?
- Увидишь. Завтра утром, при всем честном народе свататься поеду, и ты со мной, я ведь все еще твой ученик?
- Да. Но, - Ликаон несколько растерялся, - я тоже должен там быть?
- По нашим обычаям, сватаясь, дарим берет с собой двух свидетелей: старшего брата или сестру, или лучшего друга, но я возьму Данию, раз старших нет, и лучшего друга тоже как-то не случилось. И наставника, в любом искусстве, в котором он подвизается, а это один только ты, обучение у мастера-мечника я закончил, у того, кто меня грамоте учил - тоже.
- Хорошо, - кивнул Ликаон. - Извини, я пойду. Я устал.
- Отнесу, куда ты по колючкам сам пойдешь, - заботливо поднял его Ранга, бережно держал, как ребенка. Ликаон примостил голову ему на плечо и закрыл глаза. Унес его дарим в терем, в комнаты свои, устроил у оконца на лавочке, укрыл, мисочку с полюбившимися колдуну ягодами придвинул. Носом о щеку потерся:
- Пойду я, сестренке скажу, чтоб собиралась на завтра.
- Хорошо, скажи.
Ликаону отчего-то было грустно. И хотелось, чтобы Вайя отказала в свадьбе. И не магичил, а сталось по слову и мысли его. Когда Ранга, весь красивый, как рассвет над Дармииром, в праздничной тунике, в тартане с расшитым аквамариновыми бусинами привесным кошелем, с орлиным пером в волосах, вышел на улицу из ворот терема, к дому Вайя-онны стал собираться народ. Глазели на княжича, завидовали девушке, которую выбрал юный дарим, рассматривали и сестру его, в шитом золотой нитью платье, и учителя, в неизменной темной мантии и плаще струящихся до земли сияющих волос.
Дошел Ранга до ворот, постучал. Открыла ему ворота девушка, как и все даримки, чернявая, с тугой косищей до бедер, широкогрудая, крутобедрая, кровь с молоком. И глазищи синие, словно небо над хьерами.
Ликаон глаз не поднимал, смотрел в землю, явно пребывая мыслями не здесь. Очнулся, только когда ахнула толпа, и невесело хмыкнул Ранга. Вайя-онна не приняла его сватовства - взяла из рук княжича нож, да не лезвием в ворота вогнала - рукоятью по калитке стукнула и наземь бросила. Ликаон посмотрел на девушку, на Рангу, вздохнул. Упрям его ученик, как не медведь, а архар горный в ипостасях. Не отступится же от своего. Ну, может, девушка просто гордость показывает.
Второе сватовство было через десятиночье: Ранга отказался брать жемчуга из казны, сам нырял, сам искал, девять дней, а на десятый - в ожерелье вязал. Вышло ожерелье в десять рядов, жемчужина к жемчужине.
- Красивое, - одобрил Ликаон.
Да только кинула это ожерелье Вайя-онна оземь так, что жемчужины горохом раскатились. Не стал их собирать Ранга, помрачнел, домой повернул.
- Главное, за цветком в горы не ходи, - только и сказал колдун.
Ничего ему не ответил дарим, только у ног сел, голову на колени положил, волосы распустивши. Накрыли черные кудри ноги колдуна, как жаркая овчина. Ликаон принялся перебирать их, гладить. Жесткими шелковыми нитями скользили они сквозь его пальцы, пахли травами, ветром восточным.
- Смотри, какое солнце нынче алое на закате, - сказал Ранга. - К ветру.
- Красиво. Когда-нибудь научусь летать... буду парить в облаках. И слушать ветер.
- А меня научишь?
- Научу. Это несложно, - Ликаон перебирал его волосы, грустно улыбался.
- Я умею летать на крыльях, когда оборачиваюсь орлом. Но так ведь интереснее, правда?
- Конечно. Ладно, пойду спать. Красивых снов, Ранга.
- И тебе, Ликаон, - дарим так и остался сидеть, глядя вслед колдуну. Невесел тот был, глаза не сияли, словно тосковал он в суровом восточном краю по чему-то, о чем Ранга не знал.
Белую кобылицу Ранга добыл через три дня, свел ее из дикого табуна в степи, обернувшись конем, приручил, объездил. К концу десятиночья надел на нее украшенную жемчугами и аквамаринами уздечку и пошел третий раз удачу пытать. Вайя-онна на подарок поглядела, уздечку с кобылы сняла и по крупу ее хлопнула. Скакнула кобылица к Ликаону, перед ним встала, дрожа и лиловыми глазами кося. Колдун погладил ее по шее, что-то заговорил, мягко, напевно, успокаивающе.
Люди вокруг заахали: в третий раз отказала Вайя-онна Ранге, неужто не отступится парень, в горы пойдет, лика-онну искать?
Смотрит Ликаон на ученика, молчит, только глаза темнеют. И видно же по Ранге - уже лишь из упрямства он обряд до конца доводит, и лишь из него же в горы пойдет, смерти искать. Древний обычай требует, а коль откажет девушка и в четвертый раз... Много будет в толпе у ее дома тех, что с надеждой принесут кувшины с молоком. И женится он на той, которая первой успеет. Взял колдун кобылицу за гриву да увел за собой, на ученика и не глянул.
Ранга в терем не вернулся - от ворот избранницы в горы рванул, орлом обернувшись. А к Ликаону княгиня Лела пришла. Колдун на нее глянул коротко да продолжил волосы расчесывать.
- Не послушал меня Ранга, говорила ж ему - Вайя другого любит, и на молву не посмотрит, отказывать станет. Да, видно, не хочет он вовсе жениться, раз так поступил. Как бы еще и молоко принять не отказался...
- Сам выбрал, - гребень заходил чаще.
- Помоги мне, дракончик.
- Чем я могу помочь? Молока ему и так поднесут.
Женщина подошла, забрала у него гребень, сама взялась шелковую гриву вычесывать, ласково, как только мать и умеет.
- Ни из чьих рук он молоко не примет, жениться он не хочет, дракончик. А из твоих может и взять, ты ведь ему учитель, да и люб сыну, разве ж не вижу я?
- Посмотрим, - Ликаон вздохнул.
Не было Ранги три дня и три ночи. А на четвертый день примчалась в терем Дания, в одну руку кувшин с молоком ухватила - со льда, холодного, другой рукой Ликаона за запястье, и бегом к дому Вайя-онны! А там уже толпа собралась, сплошь девушки навыданье, да и постарше есть - вдовы молодые, стыдливо кувшины за спинами прячут. Стоит Вайя на воротах, губы в тонкую нить сжала, жбан с молоком в руках дрожит, слезы на глаза наворачиваются. Жаль девушке Рангу, но суженому-любимому она ждать обещала. А по улице княжич идет, медленно идет, через силу ноги переставляет, тьмой ему отрава свет белый застит, цветок в ладонях несет - белоснежные лепестки, как у розы, да только нежнее в сотню раз, листья золотистые, длинные, как у ландыша.
Ждет Ликаон, посматривает. Идет Ранга по улице, на девушку не глядит, цветок ей не протягивает - все ищет кого-то глазами мутными, больными. Мимо ворот прошел - Вайя аж отшатнулась, жбан уронила, молоко разлилось. Ранга остановился, Ликаону цветок протянул. Тот цветок цапнул, молоком отпаивать взялся, шипит, бранится, Рангу как только не перечестил, от козла хромого до шкуры плешивой. Ранга только усмехался, молоко жадно глотал, молчал и по косам Ликаона гладил. Колдун аж заикаться стал, молоко в ученика вливая, жбан зачаровал, чтоб не кончалось.
- Лопну же, дракончик, - сказал, наконец, дарим, и обнял его. При всех обнял. - Никого выбирать не хочу, только тебя.
Ликаон кувшин кому-то передал, к Ранге прижался, косу да руки ему на шею закинул. На том сватовство и закончилось.
Ани-дарим только плечами пожал, на сыновнюю выходку:
- Неволить не стану, твой выбор, твоя жизнь. Да только и князем тебе не бывать, Агенар твое место займет.
Ранга кивнул:
- А я при нем помощником останусь, отец, когда колдовству обучусь. Ты ведь и так знал, что не я тебя сменю, не печалься. Просто ни к кому у меня душа так не прикипала, как к Ликаону.
А колдун ходил, шипел на Рангу и чесал спину обо все деревья и косяки. Дарим только смеялся:
- Крылья растут, мой чешуйчатый, крылья. Будешь летать, выше меня в облике орлином, - и к себе прижимал, мантию с плеч скидывал и спину вылизывать принимался.
Наконец, однажды утром в постели Ранги колдуна не оказалось. Зато сверху летели панические вопли дракона, который никак не мог снизиться. Пришлось княжичу оборачиваться и взлетать, на примере показывать, как крылья повернуть, чтоб вниз опуститься. В итоге дракон плюхнулся в море. На руках его в драконьем облике вынести Ранга уже не мог - из маленького кругленького детеныша Ликаон как-то очень быстро вырос в крупную, размером с лошадь, зверюгу, так что Ранге-касатке пришлось потрудиться, чтобы вытолкать его на берег.
- Я никогда не научусь летать.
- Научишься. Взлететь-то ты смог, а приземляться труднее, я себе пару раз крылья ломал, пока не научился. Ух, холодный какой, как ужик замерзший! - Ранга вскинул колдуна на плечо, как в тот первый раз, и бегом понес в терем. Ликаон смеялся:
- Я не ужик, я крупнее.
- Маленький, нежный, чешуйки тонкие переливчатые, - Ранга положил его на постель, растер полотном, пока белая кожа не заалела, и взялся вылизывать, урча.
- Я тебя тоже люблю, Ранга.
Дарим аж засветился весь, в самом деле засветился, силой своей Ликаона обнял, как нежным пухом. Колдун разнежился, раскинулся.
- Мой, никому тебя не отдам, - шептал ему Ранга, ласкал так, как ласкал его Ликаон на сеновале, неумело, грубовато, но старательно. Ликаон соглашался, что да, никому его отдавать нельзя, а вот ласкать надо, очень даже на-а-а-адо. Ранга урчал, большой, сильный, как медведь над ним возвышался. И снова, как в первый раз, нежил руками, с которых тепло струилось в тело Ликаона, а после взял, одаривая всей мощью своей любви. Колдун чувствовал себя на седьмом небе от счастья. И отвечал на эту любовь пылкими признаниями на языке драконов.
А высоко-высоко в небе над Дармииром рассекали воздух серебряные, синие, алые, зеленые и золотые крылья - драконы возвращались туда, куда позвала их кровь, где им были рады.
@темы:
слэш,
закончено,
сказка,
Лика-онна
-
-
04.06.2013 в 08:20-
-
15.07.2013 в 02:12-
-
15.07.2013 в 07:15козюль, мы рады, что вам нравится)))) А нам очень нравится, когда нас читают))) И хвалят, само собой)))) *от скромности еще ни один из кошачьего рода не помер, да*
-
-
12.08.2013 в 18:11-
-
12.12.2017 в 13:03-
-
12.12.2017 в 14:05-
-
25.12.2017 в 16:51-
-
09.01.2018 в 21:34Спасибо.