Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: космоопера
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17.
Предупреждение:
ксенофилияЧасть пятаяПрибытие «Эвридики» на Ханну ознаменовалось сразу тремя скандалами: разводом министра с супругой «с корабля на бал», полосканием дивно-грязного белья бывшего актера Доуана Жениса, с всплывшими такими фактами, которых хватило для того, чтобы не просто раскатать мерзавца в тонкий блин, но и закатать в асфальт на три метра. Ну а третий... третий скандал Ингмару Ладовски устроили в его родной редакции.
- Где интервью с пассажирами, Ладовски? С капитаном? С командой?
Снимков у него было много, это верно. А вот интервью... Как-то за последними событиями забылось, что они нужны. Не считать же пьяные вопли Жениса, конфиденциальный разговор с министром и пару реплик на смотровой - интервью? Предположим, с капитаном он еще вполне запишет, благо, для этого достаточно вернуться домой. А команда? А пассажиры?
- Ты провалил задание!
- Да ладно вам, я тоже пассажиром был, напишу со своих впечатлений.
- Ладовски, - шеф привстал в кресле, буравя его взглядом, - ты теряешь хватку? В чем дело? А, может, тебе нужен отпуск?
- Да, отпуск. У меня пять лет не было отпуска, я его хочу.
- Н-ну... - шеф тут же сдулся. Какой бы промах не допустил Ингмар, а лучше него в редакции журналиста не было. - Я подумаю. А что за бред с твоей женитьбой?
- Почему бред? Я могу свидетельство о браке показать.
- И в нем будет стоять имя Эйлиана Ларра? - недоверчиво хмыкнул мужчина.
- Ну, вроде больше я ни с кем брак не заключал, - фыркнул Мар.
Шеф потер руки и просиял слишком уж хищной улыбочкой:
- Отлично! Сделаешь мне профессиональную статью на полный разворот... два разворота о том, как живется журналисту с капитаном Ларром, с фотографиями, и будет тебе отпуск.
- Шанта-а-аж. Ну ладно, сделаю.
- И подробностей, подробностей побольше! - вдогонку рыкнул шеф.
- Мы не желтая пресса, чтоб мои трусы на два разворота вешать!
- Твои трусы нам и не нужны! Нам нужны ЕГО трусы.
- Он их не носит, - вякнул Мар и сбежал.
На информацию о том, что придется написать о них статью, Эйлиан только пожал плечами и улыбнулся:
- Ты же у меня умница, придумай что-нибудь сам? Я тебе могу рассказать то, что ты забыл.
- Легче сказать, что я вообще могу вспомнить, - Ингмар побился головой о стену.
- Ну, - Эйлиан отложил стопку документов, которые готовил для своего увольнения с основного места службы, подошел к мужу и обнял его, - давай, устроим вечер воспоминаний. Возьмешь диктофон и запишешь.
- Хорошо, давай.
- Смешаю тебе пару коктейлей, и начнем. Только камин зажги, малыш, а то я немного замерз.
Ингмар бросился разжигать камин, отогревать мужа.
***
Шесть лет назад. Ханна, 12 августа, 3082 год по л.Т.
- Эй, эй, постойте!
Эйлиан невольно вздрогнул и, наоборот, ускорил шаг. Длинные ноги, еще тощие после длительного пребывания в анабиозе, а потом в клинике реабилитации, несли его подальше от любопытных и тех, кто реагировал на феромоны. За два года здесь, на Ханне, он таких навидался по самое «не могу». Особенно доставали журналисты, которых он ненавидел после того, как стали известны результаты расследования гибели «Титании».
- Да подождите же вы, - к нему приближался какой-то парень с карточкой журналиста на бедре.
Рука сама по себе метнулась туда, где привыкла встречать удобно ложащуюся в ладонь рукоять лучевика. И наткнулась на пустоту. Эйлиан едва сдержал гневный крик, остановился, зло глядя на журналиста:
- Чего вам от меня нужно!
- Вы не подскажете, где тут Сиреневая улица? Я заблудился, а спросить не у кого, все вымерли.
На Сиреневой Ларр жил сам, и то, что туда же собрался этот проныра, показалось дурным знаком.
- Какой дом вам нужен? - раздраженно осведомился Эйлиан.
Парень полез за блокнотом.
- Четыреста три.
Рафианин закатил глаза - так и есть.
- И что вам там нужно?
- Я журналист, мне нужно сделать репортаж о доме.
- О доме? Хм... интересно, что такого в этом доме, что о нем приперся писать аж целый... Ингмар Ладовски из «Селетис»? - прочитал имя и название газеты на бейдже Эйлиан.
- «Селетис»? Ой, опять не сменил, - парень покопался в сумке, висевшей на боку, и сменил бейджик. - «Терра Интерьера». Этот дом был построен по образцам древней Терры, французское шале. Мне надо его обфотографировать со всех сторон... Ну и побеседовать с тем, кто там живет.
- Знал бы, что так будет - фиг бы на сто миль к нему подошел, - пробормотал Эйлиан, откинул за спину косу и вздохнул: - Вы ж не отстанете, да?
- А вы, извините, кто? - удивленно глянул парень. - Разозленный сосед?
- Нет. Я тот, кто живет в доме номер четыреста три, и совсем не жаждет вас туда пускать, - рявкнул рафианин и развернулся, едва сдерживаясь, чтобы не срезать угол, перепрыгнув через забор, чтобы отделаться от журналиста.
- Это просто пара вопросов, ничего особенного. А вы себя ведете, как зазвездившаяся медийная личность. Нет, ну можете еще мне по морде дать, я во многих журналах сотрудничаю, найду кому продать материал.
- Просто отстаньте от меня. И можете считать, кем хотите, - Эйлиан фыркнул. Потом до него начал доходить один немаловажный аспект этого разговора: парень со странным бирюзовым ирокезом не тянулся к нему, не блестел жадно глазами, как все те люди, и не только люди, которые реагировали на выделяемые его телом феромоны. - Хотя... ладно, фотографируйте. Только дом.
- Спасибо за разрешение, - саркастично откликнулся журналист. - Как вас зовут, о добрейший из всех респондентов?
- Эйлиан Ларр, - буркнул рафианин. - Идемте, чем быстрее вы закончите, тем быстрее я смогу лечь и поспать.
- Рад знакомству... - Ингмар ускорил шаг, прижал локтем к боку сумку, выуживая коммуникатор. - Да. Привет, Майк. Я на Сиреневой. Что? Какая удача? Какое интервью? С каким капитаном? Майк, я прилетел с освобождения заложников на Дамайе, плеснул в лицо воды и пошел фотографировать дом, я сейчас не могу проводить интервью со всякими светскими мордами. Как его зовут? Эйлиан Ларр? Э... Майк, я сейчас на него смотрю, - он поморщился, отодвинул коммуникатор. – О, Космос, капитан, вы, что, в гей-порно с животными снялись, что за вами так все носятся? Майк, заткнись, я не стану брать у него интервью, я сфотографирую дом по заданию «Инты» и свалюсь спать на сфотографированном газоне. Все, целую под хвост.
- Что вы там говорили про зазвездившуюся медийную личность, мистер Ладовски? - скривился Эйлиан. - Откуда, вот откуда снова они узнали мой адрес, а? И, предупреждая ваши следующие вопросы: я - тот самый капитан Ларр, проспавший в анабиозе двадцать пять лет на борту призрака из Лоу-Хоул, фрегата «Титания». И больше об этом я говорить не хочу.
- Я и не собираюсь вас спрашивать, как ни странно. Вы мне абсолютно неинтересны. Проще говоря, я понятия не имею, кто вы и меня это не волнует. Мне нужен ваш дом и ваши ответы на вопросы о доме, вот и все.
- Идемте, - пожал плечами Эйлиан.
Этот дом он купил совсем недавно, когда выписался из клиники и восстановил все документы. Влюбился в приземистое двухэтажное строение из дикого камня с первого взгляда. Вокруг дома был запущенный сад, который напоминал рафианину его родную планету, и расчищать его он не стал, да и времени не хватало, он постоянно был в рейсах.
- Какая красота, - Ингмар выудил фотоаппарат и быстро им защелкал, мельтеша около дома, как сумасшедшая белка.
Ларр уселся под разлапистым, подпертым столбиками деревом, с веток которого свешивались длинные кисти сиреневых цветов, пристроил под голову сумку и задремал, не обращая никакого внимания на журналиста. Идти в дом не было желания, пока там будет крутиться этот парень, Эйлиан знал, что внутри идеальный порядок - сам его таким оставлял. Вот пусть и снимает. А тут цветы сладко пахнут, ветерок обдувает, трава мягкая... И снится дом.
Ингмар нащелкал порядка сотни кадров, заснял потолок, балки, виды из окна. Комнаты он не фотографировал, ему эти снимки были не нужны. Разве что вот этот столик... И два стула... чуть переставить их к открытой двери в сад... Красиво.
- Шарф бы еще...
Золотистая ткань, тонкая, полупрозрачная, как раз висела в шкафу, дверцу которого приоткрыл сквозняк. Цепляла взгляд, слегка шевелясь на ветру. Как бы красиво смотрелась на полукруглых резных спинках легких стульев...
- Мистер Ларр? Мистер Ларр... О...
Хватать чужие вещи без разрешения Ингмар не стал, вернулся в дом. И принялся соображать, как бы и что еще поставить. Чай бы... Золотистый чай в прозрачном чайнике. И блюдо с вафельными трубочками. И две чашки. И шарф.
Дом был необжитым, хотя и очень уютным. Ингмар прошелся по просторной кухне, похмыкал: на пустых полочках шкафчиков стояло три тарелки, стакан с двумя ложками и две чашки. Разные. А в углу под столом - коробка с армейскими сублимированными пайками. Сделать красивые фотографии явно бы не получилось с таким набором.
- Мистер Ларр?
Золотокосый вздохнул, прямые брови приподнялись «домиком», недоуменно и горестно. Затрепетали длиннющие, веерами, ресницы, чуть не касающиеся скул. И приоткрыли обалденные, с очень широкой синей радужкой, глаза.
- М...
- Можно договориться о съемках на другой день? У меня есть идея чудесного кадра, но реализовать его я не смогу в данных условиях.
- Что?.. - судя по ошарашенному виду, Эйлиан Ларр не ожидал, что его кто-то разбудит, а о журналисте забыл. - Какие условия?
Ингмар красочно описал ему идею кадра. Рафианин вздохнул, поднимаясь и отряхивая одежду.
- Кадр был бы чудесным. Но я три дня отсыпаюсь, а на четвертый снова улетаю. Извините, мистер Ладовски.
- Это займет всего десять минут - расставить все, сфотографировать и уйти. Неужели вы пожалеете для меня такого ничтожного количества времени?
Эйлиан вздохнул еще раз, представил, как парень притаскивает чашки, чайник, заварку, заваривает чай, раскладывает печенье, расставляет все, фотографирует... И что потом? Уходит? Да, возможно. Выльет чай в раковину, оставит трубочки на столе, все сложит и уйдет. Очень легко было представить, что этот журналист так и сделает. Но не хотелось.
- Хорошо, завтра, в пять пополудни.
- Отлично, - возликовал Ингмар. - До завтра, мистер Ларр.
- Можно просто Эйлиан. До завтра, - капитан развернулся и утопал в дом, досыпать.
Назавтра Ингмар явился, притащил красивый стеклянный чайник, прозрачные кружки к нему, красивое золотистое блюдо, вафельные трубочки.
- Я заварил чай. Только он не золотистый, - вместо приветствия буркнул Эйлиан, махнув длиннопалой ладонью куда-то вглубь дома. По нему плыл, смешиваясь с ароматом магнолий, необычный, резковато-пряный запах каких-то трав.
- Ничего страшного, сегодня пасмурно.
Чай был насыщенно-зеленый, как лучший изумруд. Ингмар поставил чайник и чашки на кухонный стол, распотрошил печенье, выложил его на блюдо.
- Вот. Прошу.
- Вы ж снимать хотели, вроде бы? - насмешливо фыркнул Эйлиан.
- Статью затребовали срочно, у нас там вылет полосы... Ну, это скучная обыденность, она неинтересная. В общем, я сегодня сдал фотографии вашего дома.
- Странно... и все-таки пришли? Зачем? - рафианин смотрел, не мигая, своими невозможными глазищами, перебирал длинными, тощими, как сухие ветки, пальцами с остро заточенными золотистыми коготками по толстой косе.
- Попить с вами чаю. Угощайтесь, трубочки хорошо пропеклись.
Ингмар улыбался, рассматривал Эйлиана. Ему действительно было наплевать на известность несчастного капитана, Ингмар полистал подшивки, посмотрел. И не нашел ничего экстраординарного - такие «дрыхлые красавцы» попадались через три десятилетия на четвертое. Правда, попадались, в основном, не просто «дрыхлые», а дохлые. Этому повезло, а журналисты раздули сенсацию. И, кстати, морду одному такому прилипчивому коллеге капитан все же набил. М-да, Ингмар оказался неоригинален.
Эйлиан разлил чай по чашкам, полюбовался на просвет изумрудными бликами.
- Ну, и чего вы сидите? Берите и пейте.
Ингмар попробовал чай.
- М-м-м, это божественнейший нектар.
Капитан посмотрел на него с нескрываемым удивлением:
- Что, правда, нравится?
- Очень. Обожаю все кислое.
- Тогда приятного аппетита, - буркнул капитан, отпивая невообразимо кислющего чаю, взял трубочку, недоверчиво понюхал ее и куснул белоснежными зубами, среди которых выделялись четыре пары недлинных клыков. - Хм-м, вкусно.
- Я старался. Не знал, какую начинку вы любите, сделал шоколадную.
- Вы их сами пекли?
- Да, иногда я готовлю.
- Мои аплодисменты, это лучший десерт в моей жизни. Правда, он же - единственный.
Эйлиан схрустел трубочку, допил чай, налил себе еще и молча уставился в чашку. О чем говорить с этим парнем, он понятия не имел, поэтому просто помалкивал, искоса разглядывая его. Ингмар Ладовски был красивым, дикий панковский гребень ему шел неимоверно, как и драные джинсы, на которых чудом держалась карточка. Сегодня Ингмар нацепил «Криминальные известия».
- Вы что, во всех газетах и журналах Ханны подвизаетесь? - сощурился капитан.
- Не во всех. Я «вольник», кто закажет, тот и танцует. Основное место работы - криминал, конечно. Расследую все, освещаю работу органов правопорядка, изучаю внутренние махинации различных организаций, фотографирую, надоедаю, компрометирую и шантажирую. Если возникнут проблемы - обращайтесь. Сейчас с помощью прессы можно сделать практически все.
- Да нет, спасибо, мне не надо. Я вообще журналистов не люблю, - отфыркнулся Эйлиан. - Из-за них погибла «Титания».
- В чем-то я вас даже поддерживаю. Меня однажды коллега тоже подставил крупно...
То ли капитан от природы был нелюбопытен, то ли ему и в самом деле было не интересно, но расспрашивать Ингмара он не стал. Просто поставил чашку на стол и оперся локтями на стол, а подбородком - на сплетенные пальцы. И замер без движения, как статуя, глядя куда-то в стену. Ингмар пил чай, раскачивался на стуле. Удивительно, но молчание не тяготило. А потом капитан встал, зябко передернул плечами, хотя было тепло:
- Извините. Пойду, камин разожгу. Замерз.
- Да, конечно, - Ингмар закопался в сумку, вытащил планшет, вставил в него чип из фотоаппарата. - Извините, внезапно вспомнил про нерассортированные фотографии.
- Ну, так идите в гостиную, там удобнее, - рафианин махнул рукой и убрел светлой тенью по коридору, потом что-то зашуршало, громыхнуло, зашипело.
Ингмар дополз до гостиной, развернул проекции фотографий в воздухе и принялся движениями пальцев разбирать их.
- Красиво, - со стороны камина прозвучал голос Эйлиана. Тот замер на полу, почти сливаясь светло-серой рубашкой и песочного цвета брюками со светлым деревом пола и мрамором камина.
- Да, спасибо, - Ингмар раскрыл папку фотографий космопорта. Рафианин заметил до боли за грудиной знакомый силуэт «Титании» и отвернулся, глядя в огонь. Ингмар пролистывал фотографии.
- Красивый был корабль. Я должен был его снимать тогда... Но меня отозвали на расчлененку.
Со стороны капитана не доносилось ни звука, кроме короткого скрипа, словно гвоздями по паркету.
- А сейчас моя любимая папка. Называется «Звездный позор».
Эйлиан повернул голову. Посозерцал снимки звезд в самых комичных и неприглядных позах, нарядах, ситуациях, пожал плечами:
- В чем смысл?
- За них много платят. А я многодетный отец.
- Да ну? А по вам и не скажешь.
- У меня девяносто восемь детей в возрасте от пяти до двадцати лет. Хотите посмотреть фотографии?
Рафианин опешил, похлопал ресницами.
- Хочу.
Ингмар развернул папку с фотографиями. С каждой смотрел... раек. Различные расцветки, разные возраста.
- А кто это? Новая раса? Красивые. В каком секторе галактики их открыли?
Что такое «раёк», и как к ним относиться, капитан явно не знал. Да, в принципе, и не мог знать. Двадцать семь лет назад модификантов еще не существовало в природе.
- Терране выводят таких в качестве сексуальных игрушек. А я скупаю и поселяю у себя, даю им свободу, учу заново видеть мир прекрасным. Вот эта - самая старшая, Тири, моя помощница. Я вытащил ее из борделя, верней, затребовал в уплату за то, что не обнародую кое-какие снимки. Тири даже разговаривать не могла... Понадобилось полгода, чтобы она перестала стаскивать с себя одежду при каждом моем жесте.
- Охренеть, - коротко и емко высказался капитан. Помолчал. Потеребил косу. И спросил: - Сколько тебе лет, парень?
- Семьдесят четыре года.
- Охренеть. Извини, как-то других слов нет.
- А что такого? Я еще очень молод. И прекрасен.
- Мгм. И на свой возраст не выглядишь. Не человек?
- Неважно, - Ингмар свернул фотографии хлопком ладоней.
- Действительно.
В комнате ощутимо потемнело - за окном небо из мутно-серого превратилось в чернильно-черное, и хляби небесные разверзлись. Ингмар подобрался к окну, выглянул.
- Чудеснейшая погода.
Эйлиан передернулся, почти втиснулся в камин.
- Холодно.
На самом деле, за окном дождь, барабанивший по листьям и земле с оглушительным звуком канонады, был почти горячим - жара в последние дни стояла оглушительная. И в доме было тепло, даже жарко, на взгляд Ингмара. А этот - белокожий, тощий, сутулился и совал руки едва не в огонь.
- Давайте, я вас обниму? У меня температура тела высокая.
- Замерзнешь, - коротко ответил Эйлиан. Почему-то предложение журналиста не вызвало той бури протестов, что обычно вызывали подобные слова. Наверное, потому, что в темных глазах Ингмара не горела похоть, и он не предлагал немедленно трахнуть рафианина, а только то, что прозвучало.
- Меня трудно заморозить.
- Ну... Попробуй.
Журналист подошел, обнял, прижался, горячий, как раскаленная печка. Эйлиан под руками и в самом деле был холодный. И пах свежестью, вызывающей ассоциации с мокрой мятой. И кожа у него, там, где Ингмар получил возможность рассмотреть ее вблизи, была плотной, матово-белой.
- Так лучше? Что с вами вообще? Вы больны?
- Почему - болен? Вполне здоров, до полетов же допустили. Это нормальная температура моего тела, просто я привык к более жаркому климату.
- Может, вам обогреватели поставить?
- Я редко бываю дома. А когда бываю - просто сплю, во сне и под одеялами не холодно.
Ингмар обнял его поудобнее, прижался. Можно было подумать, что обнимает мраморную статую. Твердую, холодную и неподвижную. Хотя постепенно, почти незаметно, каменная неподвижность ушла, Эйлиан потихоньку расслабил почти судорожно напряженные мышцы, слегка поерзал. И сам уже прижался плотнее к парню, даже немного откинул голову ему на плечо.
- Вы вкусно пахнете мятой. Можно вприлизку чай пить.
Капитан только что-то глухо бормотнул - он умудрился уснуть сидя, почти не опираясь на свою неожиданную грелку, только голову повернул, утыкаясь носом в шею под ухо. Ингмар так и остался сидеть, обнимая его и улыбаясь. Потом, правда, поднялся, аккуратно высвободившись, принес подушку и пару одеял, уложил капитана, расположив поудобней, закутал в одеяла. И ушел.
Следующая их встреча произошла совершенно случайно, через два месяца. Рейс Эйлиана Ларра прибывал в космопорт, а Ингмар снимал произошедшее там убийство. Журналист кружил хищным коршуном, пытал полицейских, свидетелей и немножко труп.
Эйлиан Ларр, в белоснежной капитанской форме с золотыми нашивками, совсем не походил на того замученного парня, которого видел Ингмар на Сиреневой улице. Продефилировал мимо собравшейся толпы, люди, как по команде «Равнение на капитана», повернули следом головы, и репортер непонимающе уставился на только-только разговорившегося свидетеля, который заткнулся на полуслове и тоже вперился мгновенно налившимся похотью взглядом во что-то за спиной Ладовски.
- Не отвлекайтесь, - рыкнул журналист, кинул короткий взгляд. - Это всего лишь космолетчик.
- Зато како-о-о-ой... - протянул свидетель, словно флюгер, поворачиваясь следом за резко ускорившим шаг капитаном.
Ингмар вздохнул, повернул свидетеля к себе:
- Мне штаны снять, чтоб у вас работа мысли появилась?
- А? Зачем? - человек словно из наркотического дурмана выплывал, пришел в себя, лишь когда над полем космопорта пронесся порыв ветра. - Что, простите?
Ингмар посмотрел ему прямо в глаза, рявкнул:
- Я ЗДЕСЬ!
- А орать-то так зачем? Ну и идите нафиг, ничего я вам не расскажу.
- Значит, вы отказываетесь сотрудничать? - с нехорошим блеском в глазах осведомился журналист. - Отлично, так и запишу. И вашу фотографию приложу... Со стояком в штанах всего лишь от того, что какой-то космолетчик мимо прошел. Всего хорошего.
Удивительно, как много можно добиться от человека добрым словом. А добрым словом и компроматом, ну, или фотоаппаратом - еще больше. Свое интервью Ингмар получил, конечно. Но задумался над странной реакцией людей на капитана. Ведь не один же этот человек так среагировал - почти все, кто был. Через час, сдав материалы и статью, он уже стучался в дверь дома капитана.
Стучать пришлось долго - Эйлиан, как пришел домой, разделся и принял душ, так и упал спать. Открыло Ингмару двери нечто высоченное, лохматое, заспанное, в мягких фланелевых брюках, болтающихся на тощих бедрах. И, кажется, не открывая глаз.
- Ну и почему на вас все так пялятся, а?
Эйлиан душераздирающе зевнул, разлепил один глаз.
- А, опять ты? Ну... проходи...
Развернулся и убрел, как призрак, в сторону спальни. Заснув снова, кажется, еще не дойдя до кровати. Ингмар вздохнул, прошел, запер дверь. В доме было натоплено так, что он вспотел. А еще тихо, словно кроме журналиста не было ни единой живой души. Ингмар потоптался у входа, разулся и прошел в гостиную. Снова идеальный порядок, даже пыли нет, но это понятно, почему - у стенки притаился стационарный робот-уборщик. Ни единой личной вещи на камине - ни фото, ни безделушек, ни забытого стакана, как часто бывает. Та же стерильная чистота обнаружилась на кухне, в двух соседних комнатках. Ингмар крадучись прошел по лестнице на второй этаж. Комнат там было две, одна - абсолютно пустая, а во второй стояла только кровать - широченный, низкий траходром. На котором крестом раскинулся спящий капитан. Вот тут Ингмар Ладовски и завис, потому что человеком, при ближайшем рассмотрении, Эйлиан Ларр не был.
- Не понял. Это чешуя?
«Это» и в самом деле была чешуя - очень мелкая, плотно прилегающая, словно на кожу под ребрами и на животе нанесли тиснение. А еще у Эйлиана отсутствовало адамово яблоко, как факт, ребра были изогнуты немного странно, их было явно не положенное человеку количество, и рисунок мышц на торсе был совсем иной. И отсутствовали пупочная ямка и соски. Ингмар полез чешую ощупывать, обнюхивать и пробовать пальцем… А очнулся скрученным в тугой рогалик, с зафиксированными за спиной собственной футболкой локтями и запястьями, и притянутыми к ним щиколотками. Капитан продолжал бессовестно дрыхнуть, совсем рядом, Ингмар, если бы захотел, мог бы дотянуться до него головой. Журналист тут же принялся возмущенно бодаться.
Эйлиан проснулся не сразу, пытался отползти от беспокойного соседа и шмякнулся на пол. И оттуда уже подорвался, знакомым жестом явно ища оружие на поясе. Присвистнул, разглядывая Ингмара.
- А что ты делаешь в моей постели?
- Лежу, - мрачно отозвался журналист. - Мне больше интересно, почему именно в такой позе? У тебя любовь к играм со связыванием?
- Что? А... Нет, эта просто обеспечивает лучшую фиксацию противника. Правда, должна быть еще одна петля от щиколоток к шее. Но, видимо, во сне я не нашел, из чего ее сделать, - Эйлиан, зевая, принялся распутывать узлы на обрывках футболки.
Полуголый журналист был весь исчерчен тонкими белыми шрамами. Рафианин рассматривал его, снимая путы. Потом взялся растирать посиневшие запястья своей невольной жертвы.
- Тебя что, пытали?
- Нет, это - огнестрел, это нож, это арматура, это от операции.
- Не думал, что работа репортера настолько опасна, - покачал головой капитан. На нем самом отметин не было - скорость регенерации была такой, что шрамы сходили за считанные недели. А после двадцати пяти лет анабиоза вообще не осталось ни единого намека на прошлые ранения.
- Смотря, где. Нет, это, правда, чешуя?
- Да, - коротко ответил Эйлиан, потянулся к изголовью постели и накинул висевшую там толстовку.
- Здорово. А ты красивей, чем мне сперва показалось.
- Ты странный. Не реагируешь на меня так, как остальные. Это замечательно. Только не пойму, зачем ты полез ко мне спящему, - задумчиво склонил голову капитан. Раздвинул панели спрятанного в стене шкафа, добыл оттуда расческу и принялся разбирать перепутанные вусмерть золотистые волосы.
- Посмотреть чешую, - сознался журналист.
Эйлиан хмыкнул:
- А если б я свернул тебе шею?
- Ну не свернул же.
- И это странно. Ладно, проснуться я проснулся. И теперь хочется есть. Паек будешь? - капитан доплел косу, перехватил ее резинкой и кивнул журналисту на дверь.
- Буду, - Ингмар вышел, передергивая плечами.
Армейский сухпай оказался практически безвкусен, но сытен. Зато чай у рафианина был не пайковый - свой, составленный лично.
- Тебе чаю налить? Правда, у меня к нему нет ничего... - капитан открыл холодильник, задумчиво посозерцал стерильную чистоту абсолютно пустого белого нутра агрегата и закрыл его.
- У меня остался с утра пряник, могу отдать.
- Сладкий? - с детским любопытством поинтересовался Эйлиан, включая чайник и доставая тот самый стеклянный чайничек, который журналист так и не забрал в прошлый раз.
- Сладкий, - журналист выложил пряник в шуршащей упаковке на стол. Капитан понюхал его - пахло имбирем и корицей. Разломил на две половинки, разлил чай. На сей раз не зеленый - терпко-горьковатый красный, с оранжевым отливом, словно опалесцирующий.
- Бери весь, я сладкое не люблю.
- Ну... это же не честно. И потом, зачем ты его с собой носил, если не любишь?
- Сладкое восполняет энергию. Я думал, придется много вертеться по делам. Но освободился быстро.
Эйлиан кивал, прикусывал пряник, слизывал с красиво очерченных губ крошки, прихлебывал чай. И смотрел прямо в глаза, в полумраке кухни его ядовито-синие радужки слегка светились, а зрачки - не круглые, а овальные - расширились, как у кошки. Журналист неприкрыто любовался, улыбался. И светил глазищами в ответ.
Рафианин допил чай, передернулся.
- Кстати, хотел сказать спасибо за то, что укрыл, уходя. Я бы замерз на полу.
- Я так и понял, потому укутал понадежней. Роза ты... ларанская.
- Почему? - поморгал Эйлиан.
- А они тоже выживают лишь в огне.
Капитан хмыкнул. Потом сказал, внимательно глядя на реакцию собеседника:
- Я рафианин.
- Ну... Тебя поздравить или посочувствовать?
- Посочувствовать. Странно, я думал, ты знаешь... ну, да и ладно, Космос с ним. Просто я холоднокровный.
- А. То есть, на холоде засыпаешь? Сочувствую. Термоэлементы в трусы вшивать пробовал?
- Нет, - Эйлиан фыркнул, мотнул челкой, рассмеялся, легко и красиво. - Не то, чтобы засыпаю. Просто, если температура ниже сорока градусов, мне нужно двигаться, чтобы согреваться.
- Советую все-таки термоэлементы в трусы, - Ингмар опять раскачивался на стуле, смотрел на него, ухмыляясь.
- Почему именно туда? - полюбопытствовал рафианин.
- Первый предмет одежды, который пришел на ум.
- Я их не ношу, - пожал плечами Ларр. Передернулся, зябко потер тонкие пальцы. - Идем к камину?
- Идем. О, какие пикантные подробности. Расскажи еще что-нибудь.
Эйлиан свел брови и не ответил. Он как-то даже забыл, с кем имеет дело. Фразочка журналиста напомнила, неприятно резанула. Ингмар ухмылялся от уха до уха и явно над ним подшучивал. Около камина он растянулся сразу же на полу.
- Так зачем ты пришел? - капитан уселся вплотную к каминной решетке, подставил под жар спину, перекинув косу через плечо.
- Интересно, почему на тебя все так реагируют, что аж из штанов выскакивают.
- Если интересно - почитай о моей расе, - задумчиво сказал рафианин, глядя куда-то за окно гостиной. - Осень... Я, наверное, из рейсов вообще вылезать не буду, чтоб не возвращаться в сырость и холод.
- Хочешь, куплю тебе термоштаны?
- На корабле мне не холодно. Да и форма греет.
- И когда ты вернешься? Летом?
- Зимой. В отпуск. Буду накачиваться кофе, бегать на лыжах, а потом падать и засыпать на трое суток.
- Невеселый какой-то отпуск, - Ингмар потянулся. - Почеши спину.
- Э-э-э... ну, ладно, только не дергайся.
Эйлиан осторожно провел когтями по его коже, стараясь не ранить.
- У меня других занятий на отпуск как-то не предвидится.
- О-о-о, как же хорошо-о-о-о. А еще... Еще почеши-и-и.
Ларр рассмеялся, снова повел тонкими кистями, касаясь его спины кончиками пальцев и остриями когтей, пересчитывая шрамы и отметины.
- Крылья чешутся в дождь, а выпускать некогда.
- Ага, понял, - Эйлиан чуть сдвинул почесушки к лопаткам и середине спины.
Ингмар постанывал, выгибал спину и млел от почесываний.
- Ты как котокрыс, урчишь и гнешься, когда ласкают. Жаль, нет хвоста.
- У меня он расой не предусмотрен.
- Угу. Еще почесать? - Эйлиан зевнул, прикрывшись плечом. На него неудержимо накатывала сонливость.
- Да нет, хватит, мне полегчало. Опять засыпаешь? Вроде жарко.
- Четверо суток не спал, на борту была ава-а-ария, - бормотнул капитан, приваливаясь к его спине и утыкаясь лбом в плечо. И бессовестно уснул на полуслове.
Ингмар чуть подвинулся, так, чтобы капитану было удобней использовать его как подушку. И сам задремал в тепле. Рафианин оказался никудышным хозяином - гостя не развлекал, дрых, обнимая прохладными руками, временами зябко вздрагивал и норовил прижаться крепче. Ингмар грел его, насколько мог, дремал вполглаза, а потом вообще переложил на пол Эйлиана, разлегся на нем сверху, прижавшись. И заснул внаглую.
Проснулся он на кровати в полном одиночестве. Рядом на подушке лежала записка, написанная аккуратным округлым почерком: «Улетел. Вызвали. Ключи на столе на кухне». Ингмар вздохнул и двинулся заказывать еду. Осмотрел забитый холодильник, удовлетворенно кивнул себе. И ушел на работу.
@темы:
слэш,
космоопера,
закончено,
ФПТ
-
-
01.06.2013 в 08:11Уже и не чаяла узнать про начало их отношений) Так тепло
-
-
01.06.2013 в 08:14Спасибо вам!!!
-
-
01.06.2013 в 08:26-
-
01.06.2013 в 09:19-
-
01.06.2013 в 09:32-
-
01.06.2013 в 09:41-
-
01.06.2013 в 09:49Очень нравится, очень интересно, только мало. Такие домашние подробности, они очень ярко раскрывают характеры героев: пустой, практически стерильный дом, ярко показывает жизнь Эйлиана. Мар рядом с ним тоже рассказывает о себе больше чем всегда. Мне кажется, что он этому, если и замечает, то сильно удивляется.
Спасибо авторы.
-
-
01.06.2013 в 09:56-
-
01.06.2013 в 10:08-
-
01.06.2013 в 10:39-
-
01.06.2013 в 12:28-
-
01.06.2013 в 12:57Спасибо огромное вам, котики любимые)))
-
-
01.06.2013 в 15:40-
-
01.06.2013 в 18:11-
-
01.06.2013 в 18:14-
-
01.06.2013 в 20:31-
-
01.06.2013 в 23:33-
-
01.06.2013 в 23:44Lunar Tikka, KiSa_cool, Alena-sh, turmalinchik, 1чирик1, дитя марта, V@len-Tina, 159$E, Marron78, KosharikWildCat, Helen_Y, Iriadum, Асфодел, Пушкарик, Астери Нариэ, lajjjka, Макс Бенуа, спасибо))
-
-
03.06.2013 в 10:11спасибо