Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: слэш
Рейтинг: R
Предупреждение: имя "Анис" читается с ударением на первый слог, то есть, на первую А. Как и все мужские имена здесь, кроме Анемона и Идзиро (ударение на О)
Предупреждение 2: выкладывается по мере написания и правки текста.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ 3: Кот пошерстил морские термины, конечно, но могут встречаться и ошибки))
От авторов: Как всегда большая и настоятельная просьба - уважаемые наши ПЧ! Пожалуйста, комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!Глава первая- Дармоед, только жрать тебе подавай, - злобно ворчала у печки бабка, почти швыряя в нее горшок с жидкой рыбной похлебкой. Анис привычно уже пропускал ее ворчание мимо ушей. Раньше оно его больно задевало, потому что было несправедливо: он работал наравне со взрослыми, хотя ему было только десять. Сейчас, пять лет спустя, он относился к ворчанию вырастившей его бабки, маминой матери, как к шуму моря за стенами дома. Пусть хоть такая - злая, вечно зудящая, попрекающая куском хлеба, но у него была хотя бы она. А куда бы он подался после смерти родителей, не будь ее? В сиротский приют? Говорят, там куда хуже, да и как бы еще добирался из Маррао в город?
- Не зудите, Атана-ано. Сейчас поем и пойду в море.
- Шторм скоро, - не меняя интонаций, затянула новую песню бабка, - если и тебя, беспутя, море примет, кто меня, старую, кормить будет, кто похоронит?
Анис снова отрешился от ее причитаний, думая, что перед штормом рыбы всегда больше всего у Белой банки, и местные, трусы, боятся туда идти, а если он поторопится, есть шанс, что вернется еще до удара стихии и с богатым уловом. Доел и вышел, молча поблагодарив за пищу поклоном. Взял с крюка в узких темных сенях шторм-плащ и перчатки, сети и парус уже ждали в лодке.
Старуха, заткнувшаяся сразу же, стоило ему выйти, сотворила ему вслед оберегающий знак Морской Матери и забормотала молитву. Ох, и бедовая же головушка у ее внука. Охрани и спаси его Богиня! Море сегодня отчего-то особенно темнело, ветер был ледяным, швырял не капли воды - сразу соль. Не к добру такое. Так же было много лет назад, когда полностью смыло маленькую деревушку, одним ударом моря снесло и постройки и людей, вылизало начисто берег. Старая Атана уже почти собралась идти и уговаривать внука не выходить в море, но глянула в окно и покачала головой: не успела, дура, еще б дольше раздумывала. Узкая лодочка уже мелькала в свинцово-серых волнах, уходя все дальше от берега.
Анис и не ощущал холода: работа на веслах разогрела кровь. Лодчонка ходко шла все дальше от берега, он правил к высоким белым скалам, взмывающим над морем на головокружительную высоту. За ними начиналась Белая Банка. Говорили, что место там нехорошее, проклятое. В чем его проклятье - сказать не могли, просто не ходили туда, боялись чего-то. Анис скинул в воду оплетенный крепким канатом булыжник, используемый им вместо якоря, аккуратно взял свернутую по-особому сеть. Сворачивать ее так, чтобы она сама ровно развернулась и легла в воду, его научил дед Товис, пока он был жив, бабка не зудела так. Но потеря дочери и зятя подкосила его сильнее, чем можно было предполагать.
Юноша проследил, как опускается сеть, оставляя на поверхности только буйки из раскрашенных рыбьих пузырей. Здесь, у Белой, волнение было поменьше, видимо, потому и шла сюда рыба переждать шторм. Потемнело вокруг как-то особенно быстро, словно разом опустилась ночь. Взвыл ветер, налетел, погнал высокие волны. Анис, успевший вытащить сеть только один раз, но с достаточно богатым уловом, только ахнул, когда лопнул канат, и его лодку, лишь чудом не жахнув о камни Белой Банки, понесло в открытое море. Он схватился за весла, но очередная волна, играючи, переломила весло пополам. По чести сказать, весло-то было старое, наверняка, древоточцы поели. Но легче от этого Анису не стало. Он пытался править оставшимся веслом, держа лодку носом к волнам, и мог лишь беспомощно наблюдать, как стремительно удаляются белые скалы. Море веселилось, играя нежданной добычей, кидало ее из стороны в сторону. Черное небо то и дело прорезали вспышки молний, окунавшихся в волны.
Анис посмотрел, как стремительно наполняется водой его лодчонка, бросил весло и принялся вычерпывать деревянным ковшом воду. А потому внезапно возникший из мглы и волн борт корабля, зацепивший лодку лишь вскользь, и только поэтому не потопивший ее окончательно, так и не увидел: от удара его бросило вперед, головой в просмоленный борт, и юноша потерял сознание.
- Человек за бортом!
- Человек? Хм, любопытно, как он тут оказался. Отдай мне его, это не твоя добыча.
Аниса подняли волны, схлынули, оставляя его в руках подбежавших матросов.
- Несите в мою каюту. И лодку поднимите на борт.
Анис ничего этого не слышал, пребывая в беспамятстве. Из глубокой ссадины на виске шла кровь, и чужие, тонкие и длинные пальцы, ухоженные, словно у аристократа, коснулись алых капель, смешивающихся с дождем и морской водой, отвели от лица юноши спутанные золотистые волосы.
- Красив.
Юношу отнесли в каюту капитана, корабль погрузился в странную тишину. Словно бы вокруг него не бушевал невиданной силы шторм! Паруса его были зарифлены и спущены, команда молча растворилась в тенях. Корабль будто держался в оке бури, хотя волны перехлестывали через его борта, окатывая палубу соленой пеной.
- Очнись, мальчик, пора приходить в себя, - Аниса погладили по волосам. Юноша тихо застонал, приоткрыл глаза. Жутко болела голова. Он повел глазами по сторонам, не понимая, где оказался. В свете горящих в пятирогом шандале свечей блестела позолота, начищенная медь и полированное темное дерево.
- Не пытайся сразу подняться, просто лежи. Ты сильно ударился головой.
Над ним склонялся потрясающей красоты мужчина, похожий на ожившую сказку. Длинные черные волосы с синим отблеском, яркие аквамариновые глаза. Он был красив, но что-то в нем было такое, нечеловеческое.
- А лодка? - Анис облизал пересохшие губы, поморщившись от соленой горечи. И спохватился: - Вы спасли меня, ано! Спасибо вам.
- Лодка разбила борт о мой корабль, но я заплачу тебе за нее, мне тоже следовало смотреть по сторонам, а не зевать на мостике.
Анис смотрел на него, и почему-то никак не мог отвести взгляд от удивительных, ярких и переливчатых, словно море в солнечный день, глаз. Смысл слов капитана странного корабля ускользал от него, будто размытый морской водой.
- Как тебя зовут, прекраснейшее создание рода людей?
- Анис, ано.
- Мое имя Льдарис. Будем знакомы.
Анис улыбнулся, больше странному, непривычному имени. Льдарис? Как у вельмож с Красной Горы, прямо.
- Как ты очутился здесь, так далеко от берегов, где живут люди?
- Вышел ловить рыбу к Белой Банке. Шторм налетел слишком быстро, и меня унесло в море, - чуть пожал плечами юноша. - А насколько далеко, ано?
- До ближайшего берега идти с неделю.
Вот тут сердце у Аниса и екнуло.
- Как - неделю? Не может быть! Разве такое возможно?
- Ничего, мой корабль дойдет намного быстрее, не волнуйся, - пальцы Льдариса гладили Аниса по щеке, лаская.
Юноша прикрыл глаза и позволил себе отдаться этой нехитрой ласке, наслаждаясь нежными прикосновениями. Как же давно он не чувствовал ничего подобного! Наверное, с того момента, как мама в последний раз расчесывала ему волосы и заплетала косу, говоря, что нет никого красивее ее сына.
- Ты прекраснее, чем солнечный луч во льдах севера.
Анис усмехнулся:
- Вы льстите мне, ано. Или давно не смотрелись в зеркало. Я не видел таких красивых людей, как вы, никогда в жизни.
Льдарис склонился, так близко, что их губы разделял лишь один вздох. Анису показалось, что он утонул в его глазах, словно в теплой воде, и губы его сами приоткрылись, будто в надежде на поцелуй. И его ему подарили, нежный, головокружительный. Это было какое-то наваждение, иначе отчего бы Анис не смутился и не оттолкнул мужчину, сорвавшего с его губ первый в его жизни поцелуй? Отчего принимал он все, как должное, не противясь, когда чужие руки потянули прочь укрывающее его одеяло, и оказалось, что под ним юноша обнажен? И когда Льдарис скользнул на постель, уже успев сам обнажиться, Анис и не подумал смущаться – отчего? Он послушно льнул к чужим рукам, только сладко постанывал, теряя голову от невозможных, сумасшедших ощущений, которые они будили в его теле. Лишь всхлипнул, когда осторожно, но неумолимо раздвинув его бедра, Льдарис вторгся в заласканное тело, заставляя Аниса прикусить губу и выгнуться на постели под капитаном. А потом его увлекло за собой теплое ласковое море, закачало, закружило, трогая кожу. И швырнуло куда-то в сияющую бездну, наигравшись.
- Ой, внуче-е-е-ек, ой, горемычный ты мо-о-о-ой!
Анис с трудом пришел в себя, поморщился, слыша надрывный вой бабки. Голова и без того болела, будто он ею в скалу с размаху влепился. Спину холодил мокрый песок, висок жгло и щипало. Он открыл глаза, и старая Атана замолчала, как отрезало. Потом бросилась обнимать и отвешивать оплеухи, стараясь не попасть по разбитому виску. Он поднял руку, отстранить ее, на безымянном пальце ярко блеснул крупный овальный камень цвета пронизанной солнцем морской воды, заключенный в изысканно-простую оправу из белого золота.
- Куда ж ты пропал-то? Думала, уже приняло тебя море! А это что еще такое?
Анис и сам с немалым удивлением рассматривал перстень, сидевший на его пальце, как влитой. А потом вспомнил, как очнулся на борту какого-то корабля, и его капитана, чьи глаза так напоминали цветом этот камень, и его поцелуи и ласки, забравшие невинность Аниса.
- Это? Дар, Атана-ано. От Белой Банки меня отнесло в открытое море, и меня подобрал корабль. Капитан сказал, что моя лодка разбилась о борт...
- Да вот же она, целехонька, и улов... Ой, Морская Мать, обереги, никак, с проклятой "Девой Ларин" ты повстречался!
- С кем?
Бабка не отвечала, причитала, молилась. Анису надоело слушать ее кликушеские вопли, спина окончательно замерзла, и он осторожно, потихоньку поднялся, опираясь на борт своей лодки. Она и в самом деле оказалась цела, на правом борте выделялась свежим деревом заплата, в лодке лежали новенькие весла, чужая корзина с уловом и аккуратно сложенная сеть. А под ней - кожаный кошель с серебром.
- Пропал парень, пропал. Скажи хоть, что в глаза морской твари не смотрел, в зенки эти бесстыжие?
- Объяснили бы толком, что случилось, - буркнул Анис, поднимая корзину и неся ее к дому. Кошель он предусмотрительно трогать не стал, спрятал под сеть. Была у него мечта - отправиться учиться в Красную Гору, стать моряком и обойти весь свет на корабле под вымпелом с золотыми чайками.
- Бежать тебе надо подальше от моря, раз повстречался с кораблем проклятым, теперь от тебя капитан не отступится, преследовать будет, пока на дно морское не утащит. Ищет он себе зазнобу по сердцу среди живых, а как найдет, дает сроку попрощаться и приходит, за собой тянет.
- Чушь и глупости, бабушка, - хмыкнул юноша, ловко потроша рыбу и складывая ее в бочку. Соли осталось мало, но это не беда. У моря соли не добудет только ленивый, а он не из таковских. - Чушь и глупости. Ну какое дело благородному капитану до бедного рыбака? А что кольцо подарил - так сам же сказал, за лодку заплатит. Вот и заплатил безделушкой с барского плеча. Или с руки уж.
- Черный корабль у него, как сама ночь черный, ни звука не слыхать, команды не видать. А капитан сам человек - не человек, а глаза у него - как волны морские. Сказывала мне прабабка, а той ее бабка.
- Обычный был корабль, - пожал плечами Анис. Не говорить же бабке, что он его и не видел снаружи, только капитанскую каюту. - И капитан обычный, просто смазливый, как аристократ, редко такие среди морских волков попадаются. А люди какой только чуши не выдумают, лишь бы очернить.
- Ну сам смотри, коль жить надоело. Мой-то срок к концу подошел, не завтра, так послезавтра уйду.
Анис только рассмеялся:
- Атана-ано, ну, не говорите ж вы глупостей! Вы у меня еще крепкая, на моей свадьбе попируете и правнуков понянчите.
- Не будет у меня правнуков, коль на внука капитан Льдарис глаза свои положил.
Юношу в озноб кинуло.
- Льдарис? Что за имя-то такое странное?
- С севера он, живет там в водах морских, не по нраву ему теплые течения.
- Вот и еще одно несоответствие, бабушка, - рассмеялся Анис, дочищая рыбу. – Море-то у нас теплое, как же его сюда занести могло?
- Вот уж чего не знаю, а только я сама из деревни той, что Льдарис в море смыл, прогневался за то, что соседка моя сбежала, в жены ему не далась.
- Ну и дура, - чуть слышно прошептал Анис, на щеках то и дело вспыхивал румянец, стоило вспомнить поцелуи и ласки капитана "Девы Ларин". И уже громко спросил: - А почему корабль такое имя носит?
- В честь матери его, девы морской, Ларин.
Анис кивнул, промыл нож и руки, укупорил бочонок с рыбой и пошел развешивать на просушку сеть. Стоило бы, конечно, снова выйти на промысел, но для начала - как следует просмолить лодку.
Но Анис все же задумался: неужто ж бабка правду говорит? И капитан во льдах севера спит, из моря выходит? Он был здравомыслящим молодым человеком, хоть и вырос среди суеверных рыбаков. Но дед говорил, что верить в первую очередь надо своим чувствам, а потом уж - людской молве. А Льдарис ему совсем не показался жестоким или злым. И не утащил на дно. Не обидел никак. А невинность... Ну и черти с ней морские, чай, он не девица, в подоле не принесет, бесчестьем не покроется. Тем более что Льдарис оказался просто великолепен в любви. Пусть у Аниса и не было вовсе никакого опыта до него. Да и после него такого опыта уж точно не будет. А может, капитан его еще и отыщет? Анис хмыкнул: нет, не стоит питать напрасных надежд. К тому же, что его искать? Белая Банка на южном побережье Сарийского моря только одна, капитан сам доставил его сюда, хотел бы - найти не проблема.
- Перстень сними, душа бесстыжая, - заворчала бабка.
Перстень не снимался. Ни с маслом, ни с мылом, ни с прокрутом. И сидел же вроде бы не так, чтобы и плотно, по фаланге до косточки доходил свободно, а дальше - никак.
- Руку обмотай. И никому перстень не показывай, а то в море скинут. И в доме приберись, оглоед!
Анис только пожал плечами и сделал, как бабка сказала: в три оборота навязал на палец кусок ветоши, закрывая перстень. И взялся за повседневную, рутинную работу: наносить от родника воды, вымыть полы, протереть лавки, наточить ножи, натаскать из моря, из чистой песчаной бухточки, воды, поставить в большом медном казане кипятиться на разложенном во дворе камельке. Соль сама себя не выпарит. Бабка хлопотала по хозяйству, готовила. Причем разом человек на десять. Отскоблила стол, расставила тарелки.
- У нас что, гости будут? - удивился Анис, когда зашел, наконец, в дом, мечтая о кружке горячего травяного отвара, смочить пересохшие от соли губы.
- Будут, еще как будут. Дом брось, пускай селятся, кому надо. А сам иди отсюда, - бабка повязывала серебряные долгие косы синей лентой.
- Бабушка? Вы что такое говорите? - не понимал юноша, рассматривая приготовления. Налил себе воды из кувшина, раздумывая, не помешалась ли старуха Атана?
- Море зовет, пора мне.
- Глупости, бабушка, - перепугался Анис, ему вдруг представилось, что останется он совсем один, и даже радужная мечта отправиться в столицу меркла. - Ну, что на вас нашло, Атана-ано?
- Возьми у меня в сундуке все, что найдешь. И ступай в столицу, там тебе место сыщется, - бабка даже клюку брать не стала, так из дома вышла.
Остолбеневший Анис не сразу кинулся за ней, а когда выскочил из дома, бабка, и по двору-то ходившая с трудом, уже была далеко на Полосатой косе, клином вдававшейся в море. Юноша бросился следом. Но не успел, когда добежал, она уже отдала душу морю. Все, что осталось Анису - это идти в деревню, сообщить о смерти старухи. Но прежде чем идти туда, он вернулся домой и влез в сундук, на котором бабка спала, запрещая ему даже приближаться к огромному дубовому чудищу, окованному позеленевшими медными уголками. Внутри лежала только одна вещь - шкатулка из черного дерева, наполненная серебром. И ее он вытряхнул в кошель, подаренный капитаном Льдарисом, а тот припрятал в укромном местечке, не понаслышке зная, что налетят-набегут кумушки, которые старую Атану при жизни знать не хотели.
Так и случилось. Когда помянули бабку и разошлись, пропали из дому посеребренная ложка да солонка с крышкой из чеканного серебра - дед сам чеканил из монеты. Растащили кумушки и полотенца вышитые, и простыни, бабкой внуку к свадьбе заготовленные, без зазрения совести унесли, не особенно и прячась. Только одну простыню и оставили, хоть и лежала на самом видном месте, словно кто от нее отвел глаза всем. Была она белоснежная такая, с синими волнами. Анис удивился: он ее прежде никогда не видел. Развернул беленое полотно, провел рукой по вышивке по краю. Бабка была искусна в вышивании, а уж какие кружева плела - никому не сравниться было. Кружева тоже унесли, все катушки с навитыми на них нитями и готовыми кусками. Ну, что ж, так тому и быть.
Ночь Анис переночевал в отчем доме, теперь пустом и гулком, утром отнес засоленную рыбу в деревню, на рынок, продал по дешевке. Вернулся домой, собрал в котомку все, что было: две рубахи, штаны запасные, сапоги новые, не ношеные, опять же, на свадьбу им береженые, простынь зачем-то прихватил, да еды в узелок. Сети сложил в сарай, лодку туда же отволок, серебро в пояс зашил, дверь колышком припер и отправился на Красногорский тракт. Раз бабка велела уходить, видимо, знала что-то. Да и толку оставаться в селении, когда в жизни появилась возможность исполнить мечту?
Он не обольщался: опытным путешественником его назвать было тяжело, да и попросту невозможно. Нигде дальше Маррао за эти пять лет он не был, а что там, в Красной Горе, уже давно позабыл. Помнил лишь, что к Военно-Морской Академии нужно идти по Адмиралтейской улице. Но могло же статься так, что он доберется, его примут?
Ему повезло. Или же хранили его молитвы бабки? Или Морская Мать и вдали от моря бережет детей своих? В шести верстах от Маррао его нагнал купеческий караван, не побрезговали подвезти юношу. Не за просто так, конечно: кроме рыбацкого дела, Анис и с коротким луком неплохо управлялся, а птицы здесь, недалеко от побережья и лиманов, было видимо-невидимо, так что за день юноша успевал обеспечить весь караван дичью.
- Может, пойдешь добытчиком ко мне в караван? - подмигивал купец.
- Я бы с радостью, ано, - усмехался Анис, - но моя дорога иная, морем спрядена и в море меня снова уведет. Еду я учиться в Красную Гору. Как отец, стать капитаном одного из королевских фрегатов.
- Ну, вижу, парень ты хороший, верю, что еще повезешь меня на торговце за дальние моря.
- Ваши слова, ано, да Морской Матери в уши, - покивал Анис.
До столицы они добрались быстрее, чем он даже мог рассчитывать: всего лишь за неделю. И все деньги остались целы, что было для него неслыханной удачей. Ведь в столице ему предстояло снять комнатку и попытаться пройти вступительные экзамены. Купец ему даже пару монет накинул за успешную добычу дичи для каравана. А город оказался куда больше и суетливее, чем ему, малышу, помнилось. И неприветливее, и шумнее. И дороже, чем хотелось бы.
- Четыре серебряные монеты, мальчик.
- В день? - неверяще переспросил Анис содержательницу доходного дома на самой окраине, почти в трущобах.
- Конечно. Плати.
Юноша развел руками: если он будет платить такие деньги за жилье, всех его наличных хватит от силы на пару недель, а ведь еще нужно и питаться чем-то!
- Или выметайся, мне-то все равно.
Он развернулся и отправился дальше. Солнце, в начале его блужданий по городу стоявшее высоко, уже почти спряталось за гору, давшую городу имя, на ней располагалась королевская резиденция. Внизу же, в припортовом районе, было уже по-настоящему темно. Улицы здесь были полны народу даже вечером. Правда, выглядел этот народ довольно угрожающе. Не то, чтобы Анис боялся, но тряпицу с пальца с перстнем предусмотрительно не снимал, и идти старался так, чтобы внимания к себе не привлекать. И все равно привлек: слишком чистенькой, хоть и поношенной одеждой, открытым лицом и, что греха таить, смазливой внешностью. Статью Анис пошел не в отца-капитана, что иногда несказанно печалило его, а в мать, а та… В кого у Атаны, бывшей кряжистой, как вынесенный волнами ствол, и у Товиса, мощного и широкоплечего, как и все рыбаки, удалась Малика, Анисова мать, судачили все кумушки на деревне. Была она высока, стройна, как тростина, гордо несла голову, отягощенную яркими, как самое чистое золото, волосами, гуще и длиннее которых не было на побережье.
- Эй, мальчишка, а ну-ка иди сюда, - поманили его, ухмыляясь. Анис настороженно зыркнул по сторонам, но улица обезлюдела в считанные мгновения, словно по волшебству. Остались лишь эти трое: пестро и ярко разодетый здоровяк с черной повязкой через левый глаз, и двое его прихлебал, чуть скромнее одетых, но с не менее разбойничьими рожами.
- Иди сюда, ты же не думаешь, что такому красавчику долго позволят гулять одному?
- Это почему бы вдруг? - насупился Анис, нащупал пальцами рукоять спрятанного в рукаве рыбацкого ножа. Драться он умел, все рыбацкие дети это умеют, иначе никак.
- А сейчас мы тебе объясним, - масляно заулыбался здоровяк.
Юноша здраво рассудил, что против троих здоровых и чуть навеселе мужчин он и пяти минут не выстоит, развернулся и метнулся прочь, вверх по улице, в более благополучную часть города. Гнали его весело, с присвистом. И эти улицы они знали лучше, зажали в переулке, вынырнув с боковой улицы. Анис оскалился волчонком, нож серебристой рыбкой вынырнул из рукава, запорхал меж пальцев.
- Ну, кто первый на плавник? Подходи!
Обидно было до слез: вот тебе и выучился, вот и стал капитаном. Порежут сейчас, а еще того хуже - изнасилуют сами и продадут в бордель.
- Какой норовистый, ты смотри-ка, - развеселился здоровяк.
В глаза Анису ударил яркий лучик. Он мысленно застонал: о, нет, потерял тряпицу, теперь они точно не отстанут прежде, чем отберут перстень капитана Льдариса! А он ведь не снимается... Значит, отрежут с пальцем вместе. Он даже не подумал, с чего бы это камню в перстне так ярко сиять в темном переулке, где света - только от луны, да и та за облака спряталась. Троица почему-то притихла, уставившись на перстень.
- Ты это... Того... - подал голос здоровяк. - Может, тебя проводить, чтобы никто не обидел?
Анис замер, не понимая, что произошло. Но внутри как взыграло, он задрал голову, выпрямился.
- Проводить, туда, где по четыре монеты за ночь не дерут.
- Сейчас. Ты уж не держи зла, сразу бы показался, мы бы и гонять не стали.
- Я не милостями сюда торговать приехал, - огрызнулся юноша, все еще настороженный, как снаряженный к выстрелу лук.
Проводили его до какой-то таверны, из которой неслись пьяный рев, песни, выкрики. Однако стоило здоровяку шепнуть пару слов трактирщику, а тому сделать какой-то знак, все стихло, посетители потянулись прочь.
- Ну вот, тут и пристать советую. Место хорошее, никто обижать не станет. А если что не так, так дядька Сахем мигом все разъяснит.
- Благодарю, - кивнул Анис так, словно в его жилах текла как минимум княжеская кровь. Впрочем, кто бы поручился, что его отец, капитан Марис Аттон не был бастардом какой-нибудь знатной дамочки? Приютским не говорят, в шелковых пеленках их на крыльцо подкинули или в рубище. И, когда соратники одноглазого вышли, окликнул его:
- Эй, а зовут-то тебя как?
- Итон Одноглазый. Я с корабля "Дева Кария", если что, покличь, приду.
- Итон, - что дернуло Аниса за язык, он не знал, но все равно спросил: - А "Дева Ларин" давно в здешних водах появлялась?
- Да день как ушла отсюда, неужто сам не знаешь, раз его кольцо носишь?
- Нет, - опечалился Анис. - Но я не за ней сюда ехал, а учиться. В Академию поступить хочу.
- Ну, так тебе повезло, там как раз принимать начали, юнцов съехалось - со всей страны.
- Вот и отлично. Завтра же пойду и посмотрю, что к чему и как, - кивнул юноша.
Тут и хозяин подоспел, предложил ужин и комнату. И на то, и на другое Анис согласился с превеликой радостью, тем более что за оба удовольствия старик Сахем запросил только по два медяка. Итон ушел, Аниса проводили наверх, в маленькую каморку, тесную, но чистую. И с неплохой кроватью. Анис, не избалованный роскошью, прямо восхитился. Дома кровать была: широкая и высокая, пока был жив дед, они с бабкой спали на ней. Но потом бабка перебралась спать на широкий сундук, а Анис все пять лет в ее доме спал на лавке у печи. Сейчас же, скинув пропыленную и пропотевшую одежду и ополоснувшись в тазу, он лег на жесткий, набитый сеном матрас, словно на пуховую перину, и уснул мгновенно.
Разбудили его гул голосов внизу в таверне и вопли чаек над морем и портом, долетавшие даже сюда. Юноша вскочил, умылся холодной водой и выглянул в узкое оконце. Таверна стояла на высоком конце извилистой портовой улочки, и из его окна было видно море и почти весь внутренний рейд, лес мачт, перевитых, как лианами, такелажем, входящие в бухту по высокой приливной воде корабли, лавирующие меж их вздымающимися бортами лодчонки торговцев и карго. Судя по солнцу, было раннее утро, и он не проспал утренний колокол.
Завтрак ему подали сытный: пышную кашу с волокнами мяса, и даже кусок какого-то водянистого зеленого овоща. Хватило бы и воды с куском лепешки, но отказываться Анис, естественно, не стал. Умял все, выложил на стойку серебряную монету из кошеля Льдариса.
- Комнату снимаю надолго, любезный хозяин.
- Придержу ее за тобой, малец.
- Я Анис, - юноша протянул ему руку, берилл в кольце словно подмигнул трактирщику.
- Сахем, - руку бережно пожали.
- Очень рад знакомству, - Анис кивнул, осмотрелся, но знакомых лиц не было, и он отправился к Академии.Код для Обзоров
Вопрос: Нравится? Читаем?
| 1. Да и да! |
|
129 |
(75.44%) |
| 2. Жду окончания выкладки. |
|
42 |
(24.56%) |
| 3. Не читаю и не буду. |
|
0 |
(0%) |
|
|
|
| Всего: |
171 |
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
"Буревестник"
-
-
11.03.2014 в 11:54Аниса в Академию после взгляда на перстень возьмут сразу, наверное? Негоже избранника Льдариса обижать, как я понимаю.
-
-
11.03.2014 в 12:16-
-
11.03.2014 в 12:24Что своими силами - это даже хорошо, сам всего добьётся, будет достоин быть рядом с Льдарисом
-
-
11.03.2014 в 12:35-
-
11.03.2014 в 12:50-
-
11.03.2014 в 12:53-
-
11.03.2014 в 16:02спасибо большое.
-
-
11.03.2014 в 17:07-
-
11.03.2014 в 17:30-
-
11.03.2014 в 17:49Спасибо!
-
-
11.03.2014 в 18:11-
-
11.03.2014 в 20:32-
-
11.03.2014 в 22:23-
-
11.03.2014 в 22:49-
-
11.03.2014 в 23:39-
-
12.03.2014 в 00:33Очень интересное начало)
"Даёт срок проститься и забирает к себе" ... а бессмертия дать не в силах? Или отпускает потом, как любовь перегорает? Или за какие косяки от "невест"?
-
-
12.03.2014 в 00:52Астери Нариэ, нет, не бабка)))) Но с отказницей была знакома.
Gaolde, Итона там будет совсем мало, он - проходной персонаж, не главный))
Pelamis, ой, Анис далеко не наивный))) Он воспитывался в суровых реалиях, пусть до десяти лет и жил с родителями, но детство очень уж быстро кончилось, так что в свои пятнадцать он весьма смышленый и совсем не наивный, а трезво мыслящий юноша)))
Iriadum, ну, вообще-то, про похождения Льдариса придумали ой как много жутких легенд, а на деле все куда проще))) И - скоро узнаете)))
-
-
12.03.2014 в 03:40-
-
13.03.2014 в 08:15-
-
13.03.2014 в 08:24Rikitia, ну, перстенек знают многие, ага, особенно те, кто с капитаном знаком близко))) Остальные что-то слышали. А море - это СТИХИЯ, самая, на мой взгляд, опасная и прекрасная. Особенно в этом мире, где суши не так, чтобы и много))) И маринэ, морской народ, здесь на море куда влиятельнее людишек с их кораблями-скорлупками и всем прочим. Обожаю море! Спасибо!))))