Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: слэш (+ капелька гета)
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: будет немного крови, но вообще, это добрая сказка о любви)))
Предупреждение 2: выкладывается по мере написания и правки текста.
Не совсем предупреждение: в конце будет сюрприз))))
От авторов: Как всегда большая и настоятельная просьба - уважаемые наши ПЧ! Пожалуйста, комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!Сменять браслеты на ошейник- Он еще слишком молод, - нервничала мать.
- Ничего, ему придется через это пройти, как и нам всем. Это единственный шанс нашей страны, мы не сможем противостоять этим чужестранцам, придется заключить мир.
- А если он не понравится их предводителю?
Дарис молчал, словно это не о нем говорили, только беспомощно смотрел светло-сиреневыми глазами, в которых постепенно проступали черные лучики.
- Ну вот, опять! Да какой из него залог мира?
- Какой есть.
Старшая сестра, Камилла, злилась: Тайвэрин Айдан, которого за глаза, по слухам, звали Железным Айданом, приехав на смотрины, мимо нее прошел, как мимо пустого места, а вот бледную немочь, братца - взглядом так и облизал. И было б за что! Колдун, из которого плетью выбивали все его колдовство, потому что нельзя сыну правителя иметь дело с чарами - ну что за супруг из такого? Года два назад, когда Дарису исполнилось пятнадцать, отец привез откуда-то из-за горячей пустыни тяжеленные, как доля нищего, браслеты из серого металла. Когда их защелкнули на тонких запястьях брата, и браслеты плотно охватили их, Дарис закричал так, как не кричал и под отцовской плетью. С тех пор такой вот - вечно, как пыльным гобеленом прибитый. Глаза светлые, как выцветшее фиалковое полотно, молчит, даже не улыбнется ни разу.
И сейчас, когда огласили решение отдать Дариса в младшие супруги Тайвэрину Айдану, ничего не сказал, только кивнул, соглашаясь. Камилла от злости аж шипела. Тайвэрин понравился ей с первого взгляда: высоченный, широкоплечий, руки, видимые из-под меховой безрукавки, бугрились мускулами, смуглая кожа, длинный хвост волос, собранных на макушке, алый, как кровь. И совершенно прозрачные, нелюдские, словно бы ящеричьи глаза - белые, с легким зеленоватым оттенком. И дикая ухмылка, открывающая острые клыки зверя. И даже тяжкая плеть - боевая, со стальными накладками - видневшаяся на поясе, Камиллу привела в дикий восторг. Аж между ног мокро стало: какой же мужчина! И. Не. Ее!!!
- У, сволочь паскудная, утопить бы тебя, - ущипнула она брата злобно, с вывертом. - Такого мужчину увел, выродок.
Дарис только задышал часто, заморгал. И промолчал.
Тайвэрин дал три дня на подготовку, хохотнув, что долгие гуляния ему ни к чему, лучший праздник для младшего мужа - это когда его в постель берут, и праздников этих у Дариса будет много впереди. Юношу готовили, как лучший товар на продажу: чтобы нигде лишнего волоска, синяк от щипка быстро притерли, чтобы побледнел и сошел, умастили тело маслами, долго отбеливали лишние родинки. От будущего мужа прислали подарок - выточенную из рога какого-то диковинного зверя шкатулку. А в шкатулке - литой золотой... член. Самый, что ни на есть, настоящий, только из золота, тяжеленный, толщиной в руку Дариса, с круглым, гладко отполированным опалом на основании и золотыми же цепочками, чтоб крепить. Тайвэрин опасался, что без подготовки в первую же брачную ночь супруг сильно пострадает, и выражал желание, читай - требовал, чтоб на церемонии его подарок присутствовал в женихе.
Подарок не полетел в стену, всего лишь немного резко захлопнулась крышка - но это для тихого Дариса было равносильно вспышке гнева. Отец положил руку на свою плеть, готовый приказать, если понадобится, привязать сына и силком запихнуть в него подарок. Все ради мира с айданами. Слишком уж сильны были войска неспокойного, далеко не мирного соседа. Дарис на него и не взглянул, вышел из комнаты, лишь поклонился посланнику. Шкатулку унес с собой, и король Валлен облегченно вздохнул: выполнит. А как только венчальные кольца окажутся на пальцах супругов, вернее, на пальце старшего, младшему супругу по обычаям Айдана полагалось похожее на ошейник ожерелье, так вот когда они займут свои места, головная боль короля Валлена станет уже головной болью асанги Тайвэрина.
Дарис подарок в комнате рассмотрел внимательней, в глазах снова промелькнули черные лучики, тут же погасли. Кроме золотого непотребства в шкатулке обнаружилась коробочка с плотно притертой крышкой, а в ней - густая зеленоватая мазь с запахом согретой солнцем мятной травы. Что ж, будущий супруг хотя бы позаботился о том, чтобы Дарису было легче воспользоваться подарком. Запах юноше понравился, а вот то, для чего мазь предстояло применять - совершенно не радовало.
- Ни за что, - монотонно произнес он. - Не дождетесь.
- А тебя никто и не спрашивает, - фыркнула неслышно пробравшаяся в комнату брата сестра. - Так что или сам, или слуги запихнут.
- Может, себя предложишь взамен? - говорил Дарис тускло и безэмоционально, как и всегда после надетых браслетов. На оплеуху Камиллы не отреагировал, только мотнул головой, рассыпал волосы - от резкого движения вылетели удерживающие тяжелый узел волос драгоценные шпильки.
- Удачи, братец, придется тебе постараться этой ночью.
Дарис совершенно не горел желанием что-либо делать. Камилла это понимала, потому и поспешила сообщить отцу об упрямстве проклятого колдуна, который не понимает своего счастья и оказанной чести. Сначала уговаривать сына пришла мать, но королева Целия всегда была чересчур мягка. Потом в комнату сына явился отец, посмотрел на Дариса, презрительно хмыкнул:
- Ну? Мне уже звать слуг, или начнешь приготовления сам?
- Почему бы не отправить к нему Камиллу, они будут прекрасной парой, течная сука и варвар.
Его все же выпороли, и мазать заживляющими мазями вспухшие на спине и заднице рубцы король запретил до того момента, как в распятого на кровати шелковыми веревками сына введут подарок жениха. Отвязывать же - до самого утра.
- Но он будет на церемонии недостаточно прекрасен, мой король.
- Плевать, заберут и такого. А чтоб был прекрасен, я вам, шарлатанам, деньги плачу немалые!
Слуга-лекарь униженно согнулся и забормотал что-то про «все возможное и невозможное». Дарис желал сдохнуть прямо сейчас, чтоб все получили желаемое: отец - мир с айданами, сестра - мужа, которого заслуживала, матушка - возможность родить мужу нормального сына, а он сам - покой, наконец-то.
До самого утра он глаз не сомкнул, смотрел в потолок. В голове никаких мыслей не было, только серое марево, сосредоточиться не получалось на чем-то конкретном и одном. Больно уже не было: мазь, присланная с подарком, облегчила муки девственника, обезболила, к утру организм притерпелся к чужеродному предмету там, где ему быть не следовало, спину и зад ему намазали почти волшебным составом, убиравшим кровоподтеки и ссадины за считанные часы. Было просто обидно. Однако Дарис давно научился молчать, не проронил ни слова, пока его отвязывали, готовили к церемонии, только один раз мотнул головой, рассыпав сложную прическу, над которой слуги возились с час. Он привык просто скручивать волосы в узел и закалывать маминым подарком. Теперь на него прикрикнули, снова принялись сооружать что-то многоэтажное и замысловатое из его смоляных волос, золотых шпилек, цепочек и заколочек.
- Я хочу ту шпильку. Мне мама подарила, - прошелестел он. Шпилька была простенькая, с маленькими аметистами в навершии, не вязалась с прической вовсе. Ее спрятали в массе волос, иногда слуги даже жалели принца Дариса.
Наконец, он был наряжен, приготовлен и его проводили навстречу к жениху. Высоко поднятые волосы открывали длинную стройную шею, шел Дерис медленно, грациозно, словно плыл, и по широкой ухмылке Тайвэрина понял: тот знает о причине такой походки. Крепкие цепочки не давали золотому чудовищу выскользнуть из тела и брякнуться о каменный пол храма на виду у всех. А от каждого движения прошибало болезненным всплеском какого-то грязного желания. Впрочем, оно быстро тонуло в сером мареве. К моменту, когда Дариса подвели к жениху, юноша хотел только, чтобы его оставили в покое, и все куда-нибудь сгинули. Будущего мужа он поприветствовал наклоном головы и равнодушным:
- Добрый день моему будущему супругу.
Вместо ответа тот покрутил его голову за подбородок, хмыкнул:
- Люблю строптивых. Идем, - и поволок к алтарю, нисколько не заботясь о том, что идти Дарису трудно.
На вопрос жреца о согласии Дарис ответил коротким «Нет». Все равно, никого его мнение не волнует. Отказ не возымел результата: супруг напялил ему на шею тяжелое ожерелье из такого же металла, как и браслеты, после того, как Дарис с трудом натянул на его палец массивное золотое кольцо. И мир вовсе погрузился в серый туман, в котором Дарис уже ничего не видел и не ощущал. Пока с него не сняли блокирующие магию браслеты. Один ошейник действовал немного слабее.
На пиру Дарис ничего не ел, даже кубок, который полагалось поднять за здоровье супруга, нечаянно опрокинул - руки дрожали. Сидеть было почти невозможно, проглотить что-то - еще более невозможно, ему казалось, что если опустить взгляд, можно будет увидеть, как натягиваются парадные одежды на животе, распираемом изнутри.
- Потерпи, скоро все кончится, - шепнул ему на ухо голос мужа.
Дарис даже сумел улыбнуться. Ну, хоть супруг поддерживает, может быть, все будет не так уж и плохо в этом браке. Юноша даже рискнул положить пальцы поверх руки Тайвэрина. Их не сбросили, сжали в крепком, даже чересчур, пожатии. Пир, наконец, закончился для них, но не для гостей. Новобрачных проводили в раскинутый в дворцовом парке шатер асанги, так айданы называли своего короля.
Дарис вопросительно посмотрел на мужа, взглядом спрашивая, что же дальше. В шатре, кроме множества одеял из шкур и шелковых подушечек, не было ничего.
- Мне сказали, ты никогда не был с мужчиной, - голос Тайвэрина был ровным, а руки сноровисто разбирали прическу, отбрасывая в угол шпильку за шпилькой, цепочку за цепочкой.
- Да, это правда.
- Потому ты и носишь дамай, его делали по моей мерке. Будешь покорным - будешь купаться в роскоши, танги, ни в чем отказа не будешь знать. А нет - не обессудь.
Дарис кивнул. Покорным так покорным. Не самая плохая участь, всего-то ублажать супруга на ложе. Через полчаса он уже так не думал: супруг его нежным не был, вертел, как куклу. И неизвестный мастер явно преуменьшил достоинство варвара: такой чудовищной боли юноша не испытывал, даже когда заперли магию. Серое марево расцветилось черным и алым, он брыкался, кусался, царапался в тщетной попытке выбраться из-под тяжелого тела. Пока, наконец, супруг не удовлетворился. Дарис так и замер, не шевелясь, чтобы не прокатывались по телу волны боли. В его распущенных волосах запуталась ручища мужа, оттягивая голову назад. Ни обтереть, ни смазать пострадавшее место, верней, места никто Дарису не предложил. Тайвэрин захрапел, пригребши его поближе, бормотнул во сне:
- Спи, танги…
Дарис не понял, каким чудом ему удалось уснуть этой ночью. Наверное, тело слишком устало за два дня и прошлую бессонную ночь. А проснувшись, не понял, где он и что случилось. Потом уже, позже, дошло: его, завернутого в меховое одеяло, везут на седле, как куль с сеном. Дарис сперва дернулся, потом пожалел об этом: тело отозвалось болью так, что он не сдержал стона. Лошадь - рослая, ширококостная зверюга, - остановилась, его перевернули в сидячее положение, и, хотя это было еще хуже, на сей раз он не проронил ни звука. Супруг снял с пояса небольшую фляжку, прижал к пересохшим губам Дариса:
- Пей, танги.
Дарис сделал пару глотков, немного полегчало, он даже смог осмотреться. Стоял белый день, вокруг расстилалась степь, только позади еще виднелась полоска леса. Все сотенное посольство айданов двигалось верхом под предводительством своего асанги, сейчас всадники замерли каменными истуканами. Позади них замерли три телеги на больших колесах. Дарис вздохнул, привалился к груди супруга, решив, что тот хотя б какая-то опора. Боль внутри стихала, медленно, но верно. Зато пришло понимание того, почему его везли в седле кверху задом, и сейчас держали едва не на весу: внутренности снова распирал подарочек.
«Ну сколько же можно-то», - Дарис вздохнул, серое марево колыхнулось черным.
- Пока ты не привыкнешь ко мне, танги, - словно бы прочел его мысли супруг.
«К такому невозможно привыкнуть. Никогда», - Дарис вслух говорить не стал, раз уж супруг одарен умением чтения чужих мыслей, зачем вообще подавать голос лишний раз.
- Привыкнуть можно ко всему, - гулкий смех болезненно отдался в голове. - Я поспешил ночью и был жесток, прости. Но этого ждал твой отец, а я жить среди тени и деревьев дольше не мог. Потерпи, танги.
Мысли Дариса снова затопило серое марево, навалилась привычная вязкая усталость. Но провалиться в состояние отстраненности ему не дали.
- Твой отец сказал, что ты - раххим, как это по-вашему... колдун. Это правда?
- Да, правда. Поэтому и отдали.
- Пробужденный дар? - поинтересовался асанги.
Дарис покачал головой:
- Позор для королевской семьи - сын-колдун.
Тайвэрин хмыкнул:
- Позор для королевского рода - слабая страна и никакая армия. А раххим - это дар богов, глупо проклинать то, что дают боги, тебе не кажется?
Дарис снова промолчал, только в глазах метнулись черные лучи.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Понятно. Хочешь, сниму ошейник?
- Хочу, - прошелестел Дарис. Он понятия не имел, что будет, когда ошейник снимут.
- Обещаю, как только вернемся домой, мои раххим осмотрят тебя, решат, можно ли его снимать, и не убьет ли тебя освобожденная сила. Если для тебя, танги, будет безопасно, то ошейник будет снят.
- Хорошо, - согласился Дарис.
- А теперь поспи. К вечеру доберемся до Четырех Сестер, разобьем лагерь. Тебе понадобятся силы, мой строптивый, - со смешком посулил асанги.
Серое всплеснулось черным, но снова погасло. Чем быстрее муж его замучает, тем скорей придет освобождение. В то, что ему когда-либо светит свобода настоящая, Дарис не верил ни на йоту. Ну кто отпустит колдуна по доброй воле? Верней, силу колдуна. Только самоубийца. Асанги на самоубийцу не походил. Больше всего он походил на зверя - опасного, сильного, жестокого от этой силы, не понимающего, что те, кто слабее, не смогут принять его милость без боли.
Дарис предпочел заснуть, вернее, просто отпустить сознание в серое марево. Как сказал муж, силы ему понадобятся. Очнулся он уже на мягких мехах, укутанный в шелковое покрывало. Асанги сидел рядом, смотрел на него светящимися в темноте синеватым огнем глазами, не шевелясь. Дарис выпростал руки, прижал покрывало к себе.
- Ты боишься своего супруга? - в голосе мужчины почти не было вопроса. Он протянул руку и коснулся волос юноши.
- Нет, - честно ответил Дарис.
- Откинь покрывало, я хочу посмотреть на тебя.
Дарис повиновался, убрал ткань. Одежды на нем не было, видно с прошлой ночи его только завернули в одеяло, не потрудившись одеть. Тайвэрин переместился ближе, развел его ноги. Дарис тут же попытался их свести.
- Ты непокорен, танги, неужели тебе хочется испытывать боль? - усмехнулся Тайвэрин, без труда удерживая его щиколотки.
- Именно потому, что мне не хочется ее испытывать...
- Я все равно возьму то, что желаю, будешь ты сопротивляться или нет. Но если ты будешь покорен, твое тело скорее привыкнет ко мне, перестанет сжиматься от боли, и тогда придет наслаждение.
- Как можно испытывать наслаждение от такого?
- От телесной любви? Можно. Но для удовольствия в этом нужны двое, и трудиться для этого должны оба, ведь обоюдное удовольствие куда приятнее, чем одностороннее.
Асанги говорил, строя правильные, сложные фразы на не самом простом языке, родном Дарису, что выдавало в нем вовсе не такого варвара, как хотелось думать юноше. А руки его двигались, поглаживая, нажимая на какие-то точки на ступнях и лодыжках, отчего у Дариса сначала слегка онемела, а затем наполнилась теплом и расслабленностью вся нижняя часть тела от пояса. Юноша прерывисто вздохнул:
- А что ты делаешь?
- Расслабься и просто ощути. Можешь закрыть глаза, - ушел от ответа асанги, продолжая легкий массаж, медленно поднимаясь ладонями выше и выше, подбираясь к мерцающему в полумраке шатра опалу между ягодиц юного супруга. Дарис послушно закрыл глаза. Ощущения пока что были приятными, даже приносили слабое удовольствие. Старший супруг не спешил извлекать из его тела растягивающее его орудие и врываться, удовлетворяя свою похоть. Вместо этого он, кажется, решил заставить самого Дариса испытывать подобное же низменное влечение. И все же это было куда лучше боли. Дарис тихо застонал, сам удивился этому звуку. Никто никогда не касался его так. Не гладил, не целовал... Целовал?! Он и впрямь наслаждался этими ласками, совершенно непристойно, по меркам впитанной с молоком кормилицы морали, льнул к мужу. Но когда рука асанги скользнула между его ног, коснулась орудия ежедневной пытки, Дарис напрягся снова.
- Не бойся. Не открывай глаз. Тебе не будет так больно, как в первый раз.
По коже потекло что-то теплое, почти горячее, запахло миндалем и розами.
- Правда? Ты обещаешь?
- Обещаю.
Внутри, в притерпевшихся к размерам золотого чудовища внутренностях, оно пришло в движение, медленно, очень медленно проворачиваясь. Дарис ахнул, но не от боли, а от неожиданного осознания того, что ощущения он испытывает весьма интересные. Тишину шатра нарушали только потрескивание угольков в жаровне, стрекотание цикады, сбившееся дыхание Дариса и временами прорывающиеся стоны. Тайвэрин дышал неслышно, не издавал никаких звуков, словно был не человеком, а мороком. Но он был слишком материален для морока. Теплая ладонь тяжело легла на живот Дариса, заставляя его еще острее ощутить движущийся внутри предмет. Сначала он лишь проворачивался, затем немного подался назад и вперед, размазывая ароматное масло по растянутому заду и гладкому металлу. Дарис всхлипнул, ощущая волну жара, прокатившуюся по телу.
- Так... хорошо...
Асанги добавил еще масла, не жалея об испорченных им мехах. Чувства, исходившие от юного супруга, которые он улавливал, стоили того. Амплитуда движений металлического члена стала шире, Тайвэрин немного сместил его украшенный опалом конец, направляя его вниз и наружу, заставляя всей рельефной длиной проехаться по средоточию мужской силы внутри Дариса. Тот уже стонал в голос, пальцы стискивали мех, скребли по нему. Он почти даже не заметил, что согретый металл покинул его тело, а взамен в него вторглось нечто большее, медленно скользя, обильно смазанное маслом. Было хорошо, хотелось, чтобы это продолжалось. И его желание исполнилось. Как и обещание асанги: больно не было, даже несмотря на то, что живой Тайвэрин был крупнее его металлического подобия. И еще живой мог целовать его, и целовал, вылизывал шершавым звериным языком его грудь, плечи, руки, шею, окатывая горячим дыханием влажные следы. И кричал в этот раз Дарис под ним не от боли.
Кончив, Тайвэрин не спешил покинуть столь желанное тело.
- Открой глаза, танги, посмотри на меня.
Дарис открыл глаза, полные тумана, взглянул на мужа. Асанги улыбался, приоткрывая звериные клыки.
- Так было хорошо, мой милый. И тебе, и мне.
- Да, так хорошо, - согласился Дарис, несмело погладил мужа по щеке. Тот потерся об его ладонь, едва не оцарапав ее жесткой темной щетиной.
- Принесу воды, тебя нужно искупать. И ужин. Ты голоден уже слишком долго, чтобы это ощутил и последний агхар в моем отряде.
Дарис снова улыбнулся, робкой дрожащей улыбкой.
- Хорошо.
- «Хорошо, асанги», - поправил его Тайвэрин. - Привыкай обращаться ко мне так, как полагается младшему супругу.
- Хорошо, асанги, - исправился Дарис.
Супруг усмехнулся, поцеловал его жесткими губами в щеку и вышел из шатра, совершенно не стесняясь наготы. Через пять минут два рослых воина, старательно не глядя на младшего супруга господина, внесли глубокую бадью, затем ведра с согретой водой. Дарис уже успел накрыться с головой покрывалом, следил в щелку, когда же воины покинут шатер. Они вышли, вернулся Тайвэрин, уже искупавшийся, но не теплой, а ледяной водой из колодца. От него на весь шатер повеяло холодом и запахом свежей воды.
- А расскажи, что я, как младший супруг, должен буду делать? - Дарис медленно выбирался из-под покрывала. И торопливо добавил: - Асанги.
- Смотря, что ты умеешь делать. Вообще, обязанности танги - украшать жизнь асанги, петь, танцевать, ублажать супруга на ложе, уметь играть в ракх... Но я сомневаюсь, чтобы тебя обучали так, как обучают тех, кто предназначен в младшие супруги у нас.
- Нет, в наложники меня не готовили. Я умею ухаживать за животными, они намного лучше людей.
- Танги - не наложник, - усмехнулся Тайвэрин. - Танги, с нашего языка, переводится как «тот, кого любят и оберегают». Наложники же - эхиз, «сосуд для семени», и этим все сказано. Иди сюда. Вода стынет.
- Любят и оберегают? Ну, наложников тоже оберегают и ценят, они дороги, особенно обученные. Почему бы и не беречь дорогую вещь? - Дарис подошел.
- Беречь вещь и беречь того, кому боги предназначили ехать за твоей спиной - разные вещи, танги.
Тайвэрин поднял его под мышки, поставил в медную бадью.
- Встань на колени, волосы тебе тоже нужно промыть.
Дарис встал, позволяя супругу привести себя в порядок. Дома его волосы мыли слуги, и это не всегда было приятно. Но сейчас от ласковых прикосновений казавшихся такими грубыми и неуклюжими рук Дарис разомлел, едва не начав мурлыкать. И опять потянуло прижаться к мужу. Тайвэрин не препятствовал, его радовало, что дикий зверек из северного лесного королевства так быстро перестал дичиться, показав, что под ледяной броней таится горячее нутро, чувственное и нежное. Каким бы жестким и жестоким ни был асанги Айдан, причинять боль ради боли он мог лишь врагам. Дарис врагом не был, он был танги. Тайвэрин увидел его - и сразу понял: это его. И стало так.
Дарис ничего не думал, просто прижимался к теплому супругу. Его омыли, укутали в тонкое полотно, за которое дома у Дариса давали цену по весу серебром, уложили на меха. Тайвэрин подобрал отброшенную в пылу соития «игрушку», вымыл ее чистой водой и опустился перед младшим супругом.
- Перевернись на живот и поднимись на колени, танги. Дамай пока еще нужен тебе.
Дарис смутился, но выполнил приказанное. После этой штуки и впрямь было легче. К тому же, Тайвэрин не собирался втыкать в него золотое чудовище так, как это сделали слуги дома. Вместо этого он зачерпнул двумя пальцами мазь и принялся смазывать ему зад, медленно обводя уже сомкнувшееся отверстие, припухшее и покрасневшее. И очень чувствительное, как оказалось. Дарис опять часто задышал. Чувствительность немного притупилась, когда мазь начала действовать, но не пропала вовсе. И пальцы асанги проникли в тело Дариса легко и безболезненно, растягивая его, смазывая изнутри. Дарису спать хотелось больше, чем любиться, потому он просто немножко поныл, поерзал и успокоился. Дамай в нем все же оказался, супруг закрепил его цепочками и аккуратно уложил Дариса на постель.
- Не засыпай еще, тебе нужно выпить шоргу и съесть хотя бы лепешку. Давай, - под его спину подсунули подушки, позволяя полулежать.
- А почему ты обо мне заботишься?
- Потому что ты – мой танги, - снова терпеливо пояснил супруг. Будто неискушенному ни в языке, ни в обычаях Айдана Дарису это что-то могло сказать, кроме того, что уже сказал Тайвэрин.
- И что это значит? А почему я, а не Камилла? Она так хотела быть твоей женой.
- Зачем мне та, что жаждет власти? Власть в Айдане принадлежит мужчинам, но не женщинам.
- Власти? Если она и хотела власти, то лишь одной...
- Ты не слышишь слова души, танги, - Тайвэрин заткнул открывшего рот ответить Дариса куском свежей, еще теплой лепешки. Пришлось жевать, наслаждаясь душистым хлебом. Потом в губы ткнулся край широкой чаши с душистым мясным отваром, в котором плавало мелко порубленное мясо, какая-то незнакомая Дарису пряная зелень с кисловатым привкусом и разваренные зерна столь же незнакомого злака. Дарис напился, облизнулся:
- Вкусно.
Супруг только усмехнулся: его юному танги приготовили пищу, которую в Айдане готовят для стариков, тяжелораненых и детей.
- А теперь можешь спать. Если вдруг понадобится сходить до ветру, буди меня.
- А расскажи, где ты живешь. Там есть лес? А озера?
- Там есть море золотого песка. И оазисы с зарослями хины. Есть скалы, рассыпающиеся на алый, синий, зеленый и белый песок. Мы делаем из него украшения, спекая в печах и шлифуя.
- А там есть реки? - Дарис положил голову на грудь мужу.
- Только вырытые вручную каналы, танги. Хотя там, где пустыня переходит в степь, уже есть и реки, иногда они пересыхают, особенно, в жаркую вершину лета.
- И там много солнца, да? И жарко?
- Да, днем в Хинодане очень жарко, если взглянуть на город со стороны, увидишь, будто воздух струится, как вода.
- Я не люблю жару, всегда хочется пить и спать.
- В моем дворце есть бассейны и прохладные залы. Тебе понравится там, - пообещал Тайвэрин.
Дарис явно еще хотел покапризничать, но спать хотелось сильнее. По губам асанги скользнула улыбка: мысли юного супруга лежали перед ним, как на ладони, и все его капризы, даже не оформленные словами. И то, почему так крепко сжимаются тонкие нервные пальцы на его руке, словно боясь отпустить.
- Спи, танги, я никуда не уйду.
Дарис уснул, во сне забрался целиком на супруга. Дома ему постоянно было холодно. Здесь, в пути, ночи тоже не баловали еще теплом, хотя было гораздо теплее, чем в лесном королевстве. А асанги был почти горячим. Дарис разлегся, свесил руки и ноги, уткнулся мужу в грудь лицом и заснул, счастливый, но через полчаса замерз открывшийся бок, пришлась перевернуться. В конце концов, его укутали в мех, превратив в мохнатую гусеницу, и подгребли под бок, обнимая. Так было хорошо, уютно и совсем не хотелось просыпаться. Снилось что-то совершенно замечательное, как кусочки цветной смальты: алой, синей, зеленой и белой на золотом поле.
____________________________________________
Асанги - букв. "повелитель" - титул, равнозначный королю, у степных и пустынных айданов.
Танги - "тот, кого любят и оберегают" - младший супруг.
Эхиз - "сосуд для семени" - наложник, постельный раб.
Раххим - "ведающий волю богов" - колдун, шаман.
Ракх - сложная игра с фишками и расчерченным на шестьдесят шестиугольников полем, раскрашенным в зеленый и золотой цвета.
Дамай - искусственный фаллос из камня, металла или кости, используется для облегчения привыкания наложников или младших супругов к размерам старших.
Шоргу - сытная пища для больных, стариков и детей из густого мясного бульона, измельченного мяса, зелени и разваренной каши.
Хина - кустарник, плоды которого обладают лечебными свойствами, а кора, собранная в самый засушливый месяц года и растертая в порошок, является сильным галлюциногеном.
Валма - королевство, откуда родом принц Дарис.
Айдан - пустынный лев. Так же государство айданов (столица - Хинодан). Так же второе имя асанги Тайвэрина.
Агхар - младший воин, не заслуживший еще права носить кнут.Код для обзоров
Вопрос: Новая история из цикла "Шестигранник":
| 1. слишком сладкая! |
|
1 |
(0.52%) |
| 2. пока не понял. |
|
30 |
(15.71%) |
| 3. вау, круто, буду читать! |
|
118 |
(61.78%) |
| 4. как и всегда, жду окончания. |
|
42 |
(21.99%) |
|
|
|
| Всего: |
191 |
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
гет,
История четырнадцатая,
Шестигранник
-
-
29.05.2014 в 00:47-
-
29.05.2014 в 01:29Спасибо за новую историю!
-
-
29.05.2014 в 01:48-
-
29.05.2014 в 02:57-
-
29.05.2014 в 03:04-
-
29.05.2014 в 03:11-
-
29.05.2014 в 08:56-
-
29.05.2014 в 09:10-
-
29.05.2014 в 10:18Жду продолжения, спасибо.
-
-
29.05.2014 в 10:26-
-
29.05.2014 в 11:00-
-
29.05.2014 в 11:47-
-
29.05.2014 в 15:39-
-
29.05.2014 в 17:53-
-
29.05.2014 в 19:03-
-
29.05.2014 в 19:10KosharikWildCat, а в своем репертуаре - это в каком?))))
I am Taww, мы поняли))) спасибо))))
козюль, поймали любовь, греемся и наслаждаемся))))
Helen_Y, 1чирик1, Рустина, geccon, tigger79, Vanilka_13, Пушкарик, муррррррррк всем, продолжение скоро будет, по мере правки.
o4ep9tka, не только у этого романа название похожее))) Но, кмк, ничего общего.
V@len-Tina, скоро узнаете)))))
-
-
29.05.2014 в 19:53-
-
29.05.2014 в 20:38Счастлива, что началась новая история. СПАСИБО!
-
-
29.05.2014 в 23:34-
-
30.05.2014 в 05:28-
-
30.05.2014 в 18:34-
-
30.05.2014 в 22:21-
-
30.05.2014 в 23:12marna2, ну, эта трава будет вечной)))) пока не отпускает))))
koharik, наслаждайтесь)))
iokorni-babai, на здоровьечко)))
pumasik123, всегда пожалуйста)))
Pelamis, уже есть вторая глава)))
-
-
30.05.2014 в 23:29-
-
07.06.2014 в 01:01