Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: слэш (+ капелька гета)
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: будет немного крови, но вообще, это добрая сказка о любви)))
Предупреждение 2: выкладывается по мере написания и правки текста.
Не совсем предупреждение: в конце будет сюрприз))))
От авторов: Как всегда большая и настоятельная просьба - уважаемые наши ПЧ! Пожалуйста, комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!Найти дело по душеДарис решил навестить Райгала, вроде как лошадей полагается мыть. Или их не мыть надо, а чистить? А чем их чистят, не тряпками же протирают, как вазу? Стоило ему, закрыв лицо платком, сделать шаг за границу личных покоев асанги, как за его спиной неслышно возник Лайлэрит.
- Проводи меня на конюшню. Хотя, подожди. Надо принести Райгалу чего-нибудь. Э... Яблок тут нет, морковки тоже. А что вообще дают у вас лошадям, чтобы вкусное? Печенье не дам, у меня еще синяки не сошли. И оно вообще кончилось.
Айдан поклонился, повел рукой, приглашая следовать за собой. Сейчас его лицо было открыто, и Дарис мог рассмотреть, что Лайлэриту было немногим больше него самого, на чистом смуглом лице был едва заметен темный пушок на щеках и на верхней губе, бороды у айданов не росли. Лицо телохранителя было спокойно, а в темных глазах невозможно было прочесть ни одного чувства. Дариса снова кольнуло виной, хотя, в принципе, виноват тут был не он. Скажи ему раньше асанги о законе... Дарис мог с тем же успехом подергать тогда сопровождающего за руку от восторга, попросить подсадить... Хотя, нет, тогда воин просто уклонился бы от прикосновения. Впрочем, асанги уже признал свою вину. От Лайлэрита не исходило ощущения агрессии или затаенной злобы, как, например, от той же Камиллы. Дарис решил впредь просто быть осмотрительнее. Хотя закон все равно странный. Получается, если Райгала укусит под хвост какая-нибудь пустынная оса, и он скинет всадника, придется помирать на улице, потому что ему даже помощь не окажут, так что ли? Ну, впрочем, Райгал не скинет. Наверное.
Почему-то ему не пришло в голову, что в таком случае люди просто быстро позовут лекаря. Наверное, воспоминание о том, что лекарь - это не обычный человек, а кто-то очень важный, кого не станут звать к нему, потому что он не стоит беспокойства, осталось из прошлой жизни. Да и вообще, Дарис никак не мог свыкнуться с тем, что тут кормят, не ругают за магию, не запирают в комнате и вообще, вроде как можно даже с кем-то общаться. А еще у него есть собственное животное, пускай и вредное, зато свое. Которое дышит так тепло. И печенье ест.
В конюшне Лайлэрит дал ему в руки целую корзинку сушеных фруктов и какой-то мясистой зелени. Райгал обрадовался явлению Дариса, сунулся искать, что ему принесли, обнаружил корзинку и сразу же принялся показывать, как он любит человека. Дарис скормил ему пару фиников.
- Лошадь, а ты будешь финик? - обратился он к Ургашу.
Гнедой повернул к нему морду, фыркнул, словно раздумывая, стоит ли доверять чужаку, потом принялся полупрезрительно обнюхивать угощение, протянутое на ладони. Лайлэрит напряженно замер, готовый быстро оттащить танги от животного, славившегося дурным нравом и нетерпимостью к чужим рукам. Но Ургаш милостиво взял угощение, не укусив.
- Хорошая лошадь, - решил Дарис и вернулся к Райгалу, успевшему уже сунуть морду в корзинку и быстро угоститься, пока сопернику не досталось все самое вкусное. - Так, надо тебя... э-э-э... помыть?
Айдан, оглядевшись, решил не рисковать и слегка хлопнул, привлекая к себе внимание. Протянул юноше скребок, взял себе такой же и принялся показывать, как правильно чистить коня. Райгал блаженствовал: кормят, чистят, за вчерашнее не попало. Еще бы всадник не был таким мелким и почистил всего. Но и маленький рост Дариса оказался учтен - ему принесли устойчивую скамеечку, так что конь был вычищен целиком. Правда, теперь самому Дарису требовалось купание.
- Лошадь, а тебя почистить?
Лайлэрит протестующе замычал, пытаясь образумить танги. Чистил Ургаша всегда только сам асанги, больше никому не позволялось касаться коня. Как ни странно, гнедой подставил бок, словно говоря: «Ну-ну, попробуй, мелкое бестолковое создание». Дарис с энтузиазмом принялся чистить коня, под ревнивое фырканье Райгала.
- Какой-то ты... необъятный.
Ургаш коротко ржанул, словно рассмеялся.
- Танги? Что ты... О. Неужели? - Тайвэрин замер в дверях стойла, рассматривая удивившую его картину. - Надо же, Ургаш позволил себя коснуться.
Ургаш тут же мордой оттолкнул Дариса подальше от себя. Асанги рассмеялся, коротким жестом отправил телохранителя прочь и забрал из рук Дариса скребок.
- Поздно, Ургаш, я уже все видел. Как прошло твое утро, любимый? - айдан ласково поцеловал мужа.
- Ну, меня научили медитации, а еще управлять ветром, я вымел песок, оборвал занавеску и опрокинул вазу, а еще я почистил Райгала, а он съел корзинку, вот, а твоя лошадь все время вздыхала и что-то злобно думала про меня. А твое утро как, асанги?
- А мое было рутиной, к сожалению, и единственным светлым моментом стал тот, когда я увидел тебя здесь. Я опять поругался со старцами, прочел уйму бумаг, подписал и переписал еще больше, а уж сколько их мне хотелось порвать на клочки, я и сказать-то боюсь. Еще принял нескольких просителей, и у меня разболелась голова, - фыркнул асанги.
- Я тебя поцелую, и все пройдет, асанги, - оптимистично заявил Дарис и сразу же принялся воплощать план в жизнь.
Ургаш остался недочищенным - асанги не мог оставить столь откровенное проявление нежности супруга без ответа, так что вскоре оба оказались в купальне, в бассейне, и Тайвэрин ласкал покрытое нежной пеной тело Дариса, неспешно готовя его к соитию. По требованию раххим, дамай на время обучения использовать было запрещено, и Дарис успел отвыкнуть от размеров супруга. Однако ласк юноша жаждал, решив, что давно уже не получал причитающегося ему ночами. Так что пришлось ему испытать все, что может испытать неопытный юнец в руках опытного и нежного любовника, обладающего внушительными достоинствами, и не желающего причинять боли. После такого соития Дарис только слабо шевелил руками и ногами, как жук, упавший на спину, моргал и отказывался связно мыслить. Его вымыли еще раз, отнесли в постель. Сейчас Дарису даже не требовалась медитация - он и без того пребывал где-то за гранью реальности, все еще переживая самый оглушительный оргазм в своей жизни. И легкое покалывание в кончиках пальцев воспринял как-то отстраненно, не сообразив, что в спальне летать было практически нечему, кроме мужа. Впрочем, силы его ветра не хватило, чтобы поднять массивного айдана, который к тому же перекинулся и вцепился острейшими когтями в мозаичный пол. Зато его грива от трепавшего ее вихря встала дыбом, превратив зверя почти в шар. Дарис с полминуты разглядывал странное явление, потом выпустил ветер и неуверенно поинтересовался:
- Асанги, ты, что, замерз? Шерсть встопорщил.
Айдан встряхнулся, но это не помогло - грива не укладывалась, тогда он принялся вылизывать шерсть на крыльях, махнув лапой на голову. Проще было расчесать волосы, чем густую гриву на звере. Когда шерсть улеглась ровно, он вернулся в человеческий облик. Волосы были спутаны так, словно его в себе восточный ургаш по пустыне носил.
- Давай расчешу, асанги? - предложил Дарис. – Уф-ф, ты как в урагане побывал.
- Почти, звезда моя. Расчеши, у тебя нежные руки.
Юноше вручили частый костяной гребень. Дарис принялся приводить волосы супруга в порядок, мягко разбирая, расчесывая и не упуская случая потереться носом о шею. Асанги урчал, кажется, даже выгибался от удовольствия под руками, как крупный кот. Обнаженное бронзовое тело на белоснежных простынях постели словно сияло, манило касаться снова и снова, провоцируя, испытывая границы дозволенного. Дарис лениво и расслабленно трогал мужа, гладил, пробовал легко покусывать, как расшалившийся зверек. Асанги улыбался и следил за ним из-под ресниц взором хищника, который, вроде, и сыт, но когда проголодается - ведают лишь боги. Дарис устроился на нем с видом победителя, опустил голову на сложенные руки.
- Асанги, мы же твою лошадь не почистили.
- Я почищу попозже. Да и вчера только это делал, так что ничего страшного. Думаю, Ургаш меня простит, что я предпочел ему тебя.
- А с какого возраста айданы начинают перекидываться, асанги?
- С рождения. Женщины рожают в истинной форме, кормят ребенка в первый раз молоком именно в львином виде, а спустя некоторое время происходит первый оборот. У мальчиков - раньше, у девочек, как говорят книги - позже, но в любом случае, в первый месяц жизни.
- То есть, мне принесут котенка в пеленках? - растерялся Дарис.
- Нет, - рассмеялся асанги. - Ребенка тебе отдадут на третий месяц, когда основной формой уже будет человеческая. Хотя он все равно будет перекидываться, так что увидишь и котенка в пеленках. Дети айданов растут быстро.
- А насколько быстро? - жалобно поинтересовался Дарис. - А мне надо будет учить его летать, лакать молоко и все такое?
- Всему, что нужно малышу в истинном облике, я обучу сына сам, тебе же придется взять на себя гораздо более трудную задачу: учить его говорить, ходить, читать и писать, поэтому до рождения сына ты должен овладеть и чтением, и письмом сам.
- Угу-у, - согласился Дарис. - Сегодня же и приступлю, асанги. А если будут близнецы?
Тайвэрин покачал головой:
- У айданов не рождаются близнецы, танги. Предки были мудры, и заметили это раньше, чем создали закон. Так что никто не разделит наделенных одной душой.
- А я в детстве очень хотел, чтобы у меня был брат. Мне было так одиноко. Мама редко приходила, а Камилла дразнилась и била.
- Теперь он у тебя есть, и вы можете общаться без ограничений, узнать друг друга. Но это не компенсирует твое детство, я понимаю. А я, когда был еще безмозглым котенком, хотел, чтобы у меня была сестра, которая жила бы со мной. Может быть, она у меня и есть где-то... Но этого никто из мужчин не знает, танги.
- А где твой отец, асанги? У тебя нет братьев? Или вообще семьи?
- Отец погиб во время последнего набега кхар - степных шакалов, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе. Пришлось принять власть. А братьев нет, но я рос вместе со всеми детьми, потому что своего танги отец схоронил очень рано, мне и пяти не было. Его унесла какая-то болезнь.
Дарис кивнул:
- Ну, мою семью ты видел, асанги. Еще была сестра у отца, но я ее совсем не помню, ее отравили. А дедушка умер, упав с лестницы. Бабушку зарезали в саду, когда она гуляла там. Дядю утопили вместе с его любовницей. Второго дядю, кажется, повесили за измену королевству. А младший братик умер от лихорадки.
- Бр-р-р-р, - передернулся айдан всем телом. - Что за кошмар, эти варварские порядки!
- Ну, я привык, асанги. Зато это здорово приучает не гулять ночами по саду, проверять ступеньки лестницы, не кататься на лодке и быть серым и незаметным. Чтобы не отравили.
- И лишает жизнь всех красок. Нет, не убеждай, я не поверю, что ты, будь у тебя возможность начать жить заново, помня предыдущий раз, не сбежал бы оттуда в ужасе гораздо раньше.
- Ну что ты, асанги. Я бы сразу вместе с колыбелью уполз, наверное.
Тайвэрин фыркнул, представив себе эту картину.
- А я бы отправился тебя забирать. С колыбелью.
- Ага, а потом бы воспитывал. И был бы у тебя муж одного возраста с сыном, асанги.
- Воспитывал бы, но я не собирался становиться отцом так рано. Понимаешь ли, звезда моя, воспитание танги и воина начинает различаться уже в раннем возрасте. Есть много признаков, определенных действий, которые указывают на то, кем будет мальчик. Дети взрослеют, определяются со своими предпочтениями, и даже того, кто слаб физически, но силен духом и жаждет стать воином, будут воспитывать, как воина. Того же ребенка, что выкажет предпочтение заниматься домом, искусствами, ремеслами, требующими не силы, но усидчивости и терпения, будут готовить, как будущего младшего супруга. Впрочем, были случаи, когда танги получал статус равного.
- Дом, искусства, ремесла... Уф-ф, звучит странно, асанги. Да уж, я точно не буду образцовым младшим супругом. Я не вышиваю, не шью, не рисую, не умею вести хозяйство, понятия не имею о том, как вообще управлять домом. Я и читать-то с трудом умею. Ну, вот и чем ты будешь хвастаться? Что я элегантно падаю с лошади, неподражаемо разбиваю вазы, искусен в набивании синяков и великолепно прячу еду?
- Для начала - этим. А еще кто может похвастать тем, что его супруг может поднять настоящий ураган, песчаную бурю? А тем, что у его супруга самые красивые в мире глаза? А тем, что у него есть возможность самому научить супруга всему? Конечно, и у меня вот последнего почти нет оттого, что не хватит времени, но кое на что и я, может, сгожусь?
- А что ты умеешь, асанги? - лукаво прищурился Дарис.
- Умею? - Тайвэрин задумался, начал перечислять: - Слагать стихи, говорить с народом и воинами, вычислять направление, расстояние и время по звездам, знаю астрономию и математику, рисую, немного разбираюсь в травах, медицине... Знаю законы... Да вот, собственно, и все. Воинские дисциплины я не считал.
- Ну ладно, а что должен вообще уметь я, асанги?
- Смотря, что тебе понравится больше. Можешь вышивать. Можешь заниматься гончарным делом. Можешь овладеть навыками ювелира. Можешь заняться танцами, обучиться игре на музыкальных инструментах. Рисовать. Петь. Кроме того, ты раххим, а они часто выбирают еще и медицину, но ты все же мой супруг, поэтому круг возможных пациентов у тебя ограничен мной и моими эхиз.
- Я... Я раньше делал из глины птиц, - неуверенно пробормотал Дарис. - Это не совсем похоже на гончарное дело, но близко.
- Я не ограничиваю тебя, мое счастье. Делай все, что пожелаешь. Хочешь лепить из глины - прикажи, и тебе доставят глину, и все, что потребуется для лепки. Запомни, танги, здесь ты - не бессловесный раб, не серая тень. Ты - мой возлюбленный супруг, свет души моей, слуги и рабы обязаны исполнить любой твой приказ, что не выходит за грань разумного.
- Мне трудно привыкнуть к этому, асанги, очень трудно. Кажется, что мне в лицо засмеются, если я что-то прикажу.
- Тот, кто боится, никогда не победит, так учил меня отец. В глаза своему страху нужно посмотреть и сделать шаг вперед. Попробуй. Я сделаю вид, что сплю. Хлопни в ладоши и приказывай.
Дарис глубоко вздохнул. «Онн-дан-онн хум-дан». Покой. Сосредоточение. У его колен растянулся в притворном, но выглядевшим настоящим, сне асанги. Он не станет помогать, как и всегда, когда уверен в том, что Дарис справится сам. Что же... Осталось придумать, что приказать. Впрочем, чего уж откладывать, птицы, звери и рыбы ждут. К тому же, слуги во дворце тоже были, они, конечно, не особенно торопились исполнять приказы принца, но... Дарис хлопнул в ладоши. Явившемуся Мирсали сообщил, что ему нужна комната для занятий гончарным делом и глина. Юноша поклонился и шепотом сообщил, что через час, самое большее, все будет готово, пусть ай-танги не гневается, что так долго.
- Ничего, я как раз решу, с чего начать, - кивнул Дарис, отпуская его. То, что его приказ исполнили, заставляло сердце почти подпрыгивать в груди. Неужели? Это на самом деле? Муж как-то подозрительно улыбался. Дарис принялся его тормошить. Его обняли и уложили сверху.
- Ну? Теперь ты не будешь бояться, танги?
- Я попробую, асанги. А сегодня я слеплю льва. Надеюсь, что пальцы вспомнят, каково это, и он не будет похож на лошадь.
- Даже если и будет - я заберу его и поставлю у себя в кабинете. И буду смотреть на него, чтобы отвлечься от очередного шаган.
- Ну, асанги, такая процветающая и красивая страна нуждается в неусыпном надзоре. А старики, они мудрые.
- Если страна нуждается в неусыпном надзоре, значит, что-то в ней все же не идет так, как должно. Я знаю, что и где, потому и приходится проводить большую часть времени в заботах об исправлении того, что идет не так. А мамги-шаган, конечно, состоит из мудрых стариков, но вспомни слова, что прочел тебе Мирсали. «Ни один камень не вечен, и может прийти время сменить закон, дабы река жизни не разрушила его до основания».
- Я вспомнил, - развеселился Дарис, - как определить, что в стране все налажено. Отправить девственницу с мешком золота через всю страну.
- Хм... Не в пустыне, родной мой. Путешествовать в пустыне в одиночку нельзя не потому, что убьют, ограбят или изнасилуют, а потому, что страшнее людей здесь силы природы, и буря, для каравана ставшая лишь задержкой, для одиночки станет гибелью.
- Ну, там имелась в виду страна, которая не в пустыне, асанги.
- А ты придумай мне проверку для Айдана, - предложил Тайвэрин.
- Мне надо посмотреть на карту, асанги. Я даже не знаю, сколько пустыни, есть ли реки и горы. Да и многого не знаю об Айдане. Как вы относитесь, например, к увечным? О них заботятся или изгоняют?
- Если это воин, ему назначается акам - денежная помощь из казны. Если увечье такое, что он может трудиться, выделяются деньги для приобретения того, что позволит ему начать свое дело. А те, кто получил увечья, делающие его недееспособным, обычно уходят из жизни сами. Хоть горе танги, потерявшего супруга, и велико, но это милосерднее, чем из года в год быть бременем для супруга, потеряв способность обеспечивать ему безбедную жизнь.
- А если ребенок сразу родился... Ну… не знаю, слепым?
- Я не знаю, звезда моя. О детях до трех месяцев заботятся матери, и что происходит там, в их закрытых поселениях, мне не известно.
Дарис задумался.
- Ну, может, это и к лучшему, асанги.
- Знаешь, бывало так, еще когда на землях Айдана не было мира, что женщина посылала весть о сыне, а встретить ее оказывалось некому. Воин погиб, танги его ушел следом, не вынеся разлуки. Тогда такого ребенка забирал на воспитание асанги. До сих пор существует школа и ил-мадан, как это по-твоему... приют для сирот, финансируемый из казны.
- Бедные дети, - пожалел Дарис. - Но если в последнее время был мир, как ты говоришь, откуда сироты?
- Смерть не всегда приходит во время войны. Случаются и болезни, которых до сих пор мы не знали, особенно, сейчас, когда мы расширяем торговые связи. И несчастные случаи. Ну, и пустыня все же иногда берет свое.
Дарис кивнул, потом нехотя принялся одеваться.
- Если хочешь, останься. Ты волен выбирать, что делать: работать или нет, или позже заняться этим.
- Нет, асанги, я же не могу всю жизнь валяться на постели. Надо приучаться к нормальной жизни.
- Что делать, мне хочется тебя баловать, - усмехнулся айдан. - Но ты прав, звезда моя. Когда надоест лепить, займись с Мирсали чтением и письмом.
- Хорошо, асанги. Обещаю к вечеру... Утру... Короче, сегодня слеплю льва.
- К вечеру. Видишь каллеб? - асанги показал на странную конструкцию из двух стеклянных сосудов, соединенных тонкой перемычкой с отверстием, через которое из одного - верхнего - сосуда во второй медленно капала густая синеватая жидкость. На обоих сосудах были золотые оковки, пики узоров которых означали отрезки времени. - По ним измеряют время. Сейчас первый час пополудни.
- Хорошо, асанги, - Дарис поцеловал его.
Тайвэрин так неприкрыто радовался каждому знаку внимания своего танги, так искренне сиял от них, что Дарису уже хотелось его радовать. Он решил, что слепит льва и покрасит его в алый. Надо только постараться и сделать похожего на асанги зверя. С крыльями.
Юноша-эхиз нашел его у бассейна, когда Дарис умывался, чтобы прогнать сонливость, все-таки, после выплеска силы ему хотелось спать, и жара это желание лишь усиливала, хотя во дворце и было прохладно, и занавеси не давали проникать внутрь ослепительным лучам солнца и горячему ветру из пустыни.
- Готово? Идем...
Пальцы не сразу вспомнили старые навыки, глина плохо поддавалась. Дарис шипел, ругался. Но постепенно дело пошло на лад. И лев на взлете получился прекрасно. Рядом с ним суетились еще двое эхиз, помогали месить глину, показали, как развести краску-глазурь. Разожгли смешную маленькую печурку для обжига - ее нашли в городе, выкупили у гончара вместе с запасом горючего камня.
Дарису было очень любопытно, что получится из здешней глины. В пути он видел толстостенные, обливные пиалы и чаши, плоские блюда, расписанные золотыми и синими узорами, но как-то не особенно присматривался, а здесь, во дворце, вся посуда была из очень тонкого материала, голубого и полупрозрачного, обожженного до стеклянного блеска. Но ему принесли обычную рыжую глину, правда, в плетеных из плотной зеленоватой соломы корзинах стояли еще темно-синяя и желтовато-белая смеси, которые требовалось измельчить, вымесить и только тогда лепить.
В результате получилась фигурка привычного цвета, как в детстве. Правда, с каким-то блеском. И, кажется, довольно прочная. Когда она остыла, Дарис даже поколупал ее ногтем, но глазурь не сковыривалась. Эхиз сдержанно радовались, улыбаясь и что-то тихо лопоча. Дарис понес фигурку показывать мужу. Его проводили в святая-святых дворца. Ну, после сокровищницы, конечно. Комната... нет, зала, где работал асанги, больше всего напоминала странную помесь библиотеки, хайрама и кабинета. Она была круглая, посредине располагался обязательный здесь маленький бассейн, предназначенный не для мытья, а для поддержания температуры и влажности в помещении. Его окружали маленькие деревца в горшках, цветущие, но почти не пахнущие, как казалось Дарису. Дальше, по кругу стояли низенькие диванчики, уже привычные взгляду юноши, на небольшом возвышении располагался диванчик, накрытый синим покрывалом, вышитым белым и золотым шелком. За этим кругом, вдоль глухой стены, располагались книжные шкафы и невысокий столик, сейчас заваленный бумагами. Асанги сидел на плоской подушке и что-то сосредоточенно писал. Дарис подождал, пока он остановит письмо.
- Я не помешаю, асанги? Вот... Лев...
Крылатое животное, весьма искусной работы для начинающего мастера, очень походило на Тайвэрина в животной форме, только глаза вышли немного круглыми, отчего казалось, что зверь взлетает с пинка, а не по своей воле. Асанги восхищенно цокнул языком, оглаживая гладкие бока фигурки, ее крылья, чуть ли не облизав ее целиком. Поставил на стол, полюбовался еще и стремительно поднялся, обнимая юношу.
- Он прекрасен, танги.
- Я думал о тебе, пока лепил, асанги, - Дарис прижался к мужу. - Вот...
- Спасибо, счастье мое, - Тайвэрин подарил ему еще один горячий поцелуй. - У тебя талант.
Дарис просиял, но дальше супруга отвлекать не решился. Асанги пожелал ему хорошо провести остаток дня в хайраме с эхиз, и снова вернулся к делам. Танги решил заняться обучению чтению и письму. И языку, чтобы хоть немного понимать, что ему там временами лопочут эхиз. Для этого требовалось найти Мирсали, но тот, после того, как искал и добывал для ай-танги все требующееся для гончарного ремесла, куда-то пропал. Из остальных эхиз только двое могли кое-как понять язык юноши, с большим трудом. Наконец, Мирсали разыскали. Тот влетел в хайрам, слегка запыхавшись, упал перед Дарисом на колени, касаясь лбом пола:
- Простите, ай-танги!
- Мы можем начать учить меня языку, или у тебя еще какие-то дела?
- Я в вашем распоряжении, ай-танги. Мы можем начать немедленно.
- Хорошо, - обрадовался Дарис.
И они начали. Дарис успел раз сто пожалеть, что вообще согласился на это, но тут уж не только его желание стояло на кону, но и осознанная необходимость. Иначе как вообще понимать, о чем говорят вокруг? Правда, привитая жизнью в Валме недоверчивость заставила его потребовать от всех эхиз обещания, что никто из них не проговорится о его уроках. Было очень интересно узнать, что говорят, не стесняясь присутствия невежественного чужака окружающие? Эхиз то ли настолько привыкли подчиняться, то ли прониклись тем, что у них есть общий секрет...
В айдалане было много гортанных, глубоких звуков, и первые попытки Дариса были просто смешны. Эхиз прятали лица, закрывались платками, стараясь не показывать улыбок. Мирсали строго прикрикнул на них. Изо всех эхиз он был самым спокойным и сдержанным. Юноши предпочли заняться вышиванием.
К вечеру Дарис мог вполне сносно понимать десятка два слов, но вот с письмом вышла загвоздка. На родном языке он писал с трудом, никто не учил его так, как это полагалось бы принцу. Учителя или старались отделаться от ребенка-колдуна скорее, или унижали и били его, стоило сделать ошибку. Наверное, принца можно было назвать полуграмотным, читать-то он умел, причем отлично. А вот сам писал медленно и коряво, буквы были не то что непонятными - нечитаемые линии в его исполнении.
- Почему вы так странно держите калем? - удивился Мирсали. - Будто боитесь им обжечься. Не надо его бояться.
- Я вообще не умею писать. Ну, почти.
- Вы научитесь, ай-танги. Когда перестанете бояться, - Мирсали показал, как сам держит калем - тонкую жесткую кисточку, которую нужно было макать в чернила и писать на полупрозрачной бумаге верху вниз.
Дарис попробовал повторить. Так и в самом деле оказалось удобнее - это было не перо, и руки не пачкались чернилами. К концу урока Дарис даже смог написать свое имя разборчиво. Вечером он похвалился этим достижением супругу, и похвала оказалась весьма и весьма горячей. Асанги умел мотивировать так, что хотелось не останавливаться на достигнутом.
- А еще я покормил Райгала. Он какой-то грустный. И толстый.
- Ты перекормил его финиками, звезда моя. Не удивлюсь, если завтра он будет худой и еще более грустный, - покачал головой асанги. - Нельзя чрезмерно баловать коня.
- Но он же любит финики!
- Все лошади этой породы их любят. Но от фиников их пучит, поэтому, как лакомство, можно дать горсточку, но не корзину. Так можно и погубить коня, мой прекрасный. Разве Лайлэрит не пытался тебя остановить?
- Лайлэрит? А разве он... Ну, пытался, наверное, но Райгал так чавкал. Асанги, я хотел бы побывать в городе. Послушать речь. Может, так я быстрей научусь ее понимать, а то сегодня все веселились из-за того, что я у меня не выходит произносить слова правильно.
Тайвэрин подумал, кивнул:
- Тогда засыпай скорее, звезда моя, потому что утром я разбужу тебя рано, чтобы до урока с раххим мы успели вернуться. Поедем на большой торг, посмотришь, чем богата моя страна.
- Хорошо, асанги, - Дарис прижался к его плечу. Попытался вспомнить свои ощущения на грани сна дома. Там он старался сжаться в комок, словно дикий зверек, опасающийся за жизнь. Здесь же... все было не так. Он перестал бояться засыпать, перестал просыпаться ночами от шагов стражи за границами покоев, хотя двери в этом дворце были только в древней части. Сейчас от благоуханного сада и коридоров, где бродит неусыпная стража, его и асанги отделяли только легкие занавеси. Но он не боялся, потому что тут было спокойно, тихо, рядом был супруг. Дарис еще немного поворочался, ища удобную позу, наконец, подрылся под бок асанги. Разве раньше он мог вот так позволить кому-то закинуть на него тяжеленную, горячую руку, словно отлитую из бронзы? Сейчас эта тяжесть успокаивала и дарила ощущение защиты. Сон приходил легким дуновением ветра, уносил его на уже привычный луг, где скакал Райгал, где в траве валялся красношкурый айдан, лениво и сонно урчащий под руками - или лапами и язычком котенка каркирэ.Код для обзоров
Вопрос: Просто сказать Кошачьим "Спасибо"?
| 1. Спасибо, Кошики, вы молодцы! |
|
166 |
(100%) |
|
|
|
| Всего: |
166 |
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
гет,
История четырнадцатая,
Шестигранник
-
-
10.06.2014 в 23:16-
-
10.06.2014 в 23:27-
-
11.06.2014 в 00:08-
-
11.06.2014 в 00:08-
-
11.06.2014 в 00:37Спасибо, Кошики, за чудесную сказку!
-
-
11.06.2014 в 03:34-
-
11.06.2014 в 06:06-
-
11.06.2014 в 08:20-
-
11.06.2014 в 09:11-
-
11.06.2014 в 12:03-
-
11.06.2014 в 14:01-
-
11.06.2014 в 17:53-
-
11.06.2014 в 19:14-
-
11.06.2014 в 20:22-
-
11.06.2014 в 23:49-
-
12.06.2014 в 12:54-
-
13.06.2014 в 15:04После прочтения - море позитива
очепятка
-
-
16.06.2014 в 12:11-
-
17.06.2014 в 13:09