понедельник, 01 декабря 2014
Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип:
чистый гетРейтинг: R
Предупреждение:
тип все видели?От авторов: Как всегда большая и настоятельная просьба - уважаемые наши ПЧ! Пожалуйста, комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!7. Свадебные дни... и ночиКак показалось Дерриусу, он лишь на мгновение прикрыл глаза, а вот уже и голос Кириса будит его, уверяя, что пора вставать.
- Уже разве утро? - недовольно пробормотал лорд, пытаясь отбиться от настырного слуги.
- И вам пора одеваться к свадебной церемонии.
- О-о-о, нет! Этот плед!
Но негоже рыцарю отступать перед трудностями, и пришлось вставать, умываться, искупаться и промыть волосы, о чем он, признаться, забыл после дороги напрочь. Зато теперь, благоухающий мылом, чистый телом и отчасти душой, Дерриус был весьма привлекателен. Правда, не в момент, когда сдержанно ругался сквозь зубы, заматываясь в плед. Наконец, складки легли, как надо, пояс застегнулся, лейн был поправлен, сапоги, начищенные Кирисом, сверкали, как полированные, роза заняла место в фибуле на пледе, а залихватский берет, украшенный пером ястреба и янтарной брошью, чуть примял каштановые, с проседью, волосы.
- И каков, а?
- Просто вылитый горец, - развел руками Кирис. Он тоже приоделся, правда, только в чистую и новую рубашку, подаренную лордом, да в плотные шерстяные штаны и такой же жилет, отороченный темно-зеленым кантом и зеленый пояс с кистями.
- Ну что ж, идем. Взглянем на красавицу-невесту, толкай меня в бок, если застыну от восхищения.
- А ежель бок отобью? - хихикнул слуга, получил легкую затрещину и преисполнился важности.
Церемония должна была состояться во внутреннем дворе замка, где уже возвели легкую беседку для новобрачных. Дерриус поймал себя на том, что нервничает. Очень хотелось еще немного постоять в коридоре. Но там уже пели хористы из замковой церквушки, и нужно было идти, так что лорд собрал мысли в кулак и зашагал по каменным плитам, чувствуя себя странно-неуютно под взглядами собравшихся гостей. Младший брат, прибывший поздно вечером, так вообще откровенно отвесил челюсть и смотрел на него круглыми глазами.
"Что, не ожидал, братец?", - подумал Дерриус и подмигнул ему.
Заняв свое место перед небольшим алтарем в беседке, он принялся ждать невесту и ее отца. Наконец, снова распахнулись двери, и по рядам гостей пронесся слитный вздох. Дерриус не утерпел, развернулся и тоже судорожно вздохнул, чувствуя, что, демоны его раздери, придется вспомнить, с какого конца держат клинок, и драться за свою жену. Потому что на такую красоту точно слетятся все столичные и провинциальные стервятники. Лорд, как и предрекал, застыл столбом, созерцая прекраснейшую девушку на свете, которая скоро станет его законной супругой. Горский наряд удивительно шел ей, подчеркивая не только изящную фигурку, но и то, что юная девушка-подросток уже начинает расцветать. Под ярко-желтым лейном, прижатым драгоценным ожерельем - янтарь и серебро вперемешку с ограненными цитринами и оранжевыми топазами, выделялись половинками спелого яблока грудки. Тонкий стан подчеркивал широкий пояс, собирающий умело уложенные складки пледа, запахнутого на особый, женский манер, конец его укрывал ей плечи, а смоляные волосы, распущенные по обычаю, придерживала расшитая лента - подарок Раддаги.
"Совершенство", - решил лорд, заворожено созерцая невесту. Кирис аккуратно ткнул его кулаком в поясницу, возвращая на грешную землю.
Лорд Маллинис довел дочь до помоста, передал ее руку в руку Дерриуса и отступил вбок.
- Мы собрались здесь, дабы сочетать законным браком сего мужа, Дерриуса Милийского, и сию деву, Катриону Данмари. Знает ли кто-то из присутствующих причины, по которым это невозможно? Пусть скажет ныне или молчит во веки веков! - провозгласил чуть надтреснутым голосом старик-священник и замолчал выжидающе. Молчали все, ни у кого не было причин произнести что-то против брака.
- Берешь ли ты, Дерриус Милийский, эту деву в законные жены, чтобы беречь ее и защищать, любить и хранить ей верность, в болезни и здравии, в мире и немирье, в богатстве и нищете, пока смерть не разлучит вас?
- Да, - выдохнул лорд, глядя на невесту. Еще одно «да». И он поцелует ее с полным на то правом.
- А ты, Катриона, добровольно ли берешь в законные мужья Дерриуса Милийского, чтобы любить и почитать его, уважать и хранить ему верность, в болезни и здравии, в мире и немирье, в богатстве и нищете, пока смерть не разлучит вас?
- Да, - прозвучало твердо и решительно.
- Пред лицом единого Господа и всеми собравшимися я объявляю эту пару законными супругами.
Дерриус привлек жену к себе, заглянул в глаза. И поцеловал, чувствуя, что на свадебный пир придется явиться чуть попозже. Стало ясно, зачем жениху положено развлекаться ночью перед свадьбой в полную силу - чтобы вот так не позориться. Тяжелый шерстяной плед и шелковый лейн ощутимо приподнимались спереди, грозя выдать всем гостям, какие чувства обуревают лорда. Пришлось взять жену на руки, прикрывшись ее подолом.
- Похоже, мой лорд, вас не оставила равнодушным собственная свадьба? - тихонечко, на ухо Дерриусу, прошептала Катриона, прижимаясь к нему и обнимая за шею.
- Скорее, молодая и прекрасная супруга, - Дерриус улыбнулся ей и поспешил в замок.
Гости провожали понимающим смехом. Правда, был один ненавидящий взгляд, но ни свежеиспеченные супруги, ни гости не обратили внимания на то, что сестра отца невесты выглядит не слишком довольной. Спальня для новобрачных была приготовлена совсем иная, небольшая и очень уютная комната с широкой, древней дубовой кроватью, застеленной тонким полотном, которому предстояло окраситься нынче пятнами девственной крови невесты и быть бережно хранимой до рождения первенца.
- И никакого вывешивания простыни, - предупредил Дерриус, ставя Катриону на ноги. Но из объятий он ее так и не выпустил, снова поцеловал, наслаждаясь тем, что может с полным на то правом держать в руках такую красавицу.
- Отчего же? Мне нечего стыдиться, лорд муж мой, я чиста, и вы станете первым и единственным моим мужчиной.
Катриона совершенно не стеснялась, хотя и была немного напряжена. Но смотрела без страха на мужа и не пыталась вырываться из его объятий. И даже сама потянулась, откалывая фибулу от его пледа.
- Надеюсь, несколько шрамов вас не напугает. Я был в боях, не удалось выйти из сражений без потерь, - он стянул ленту с ее волос.
- Вы мужчина, а мужчину украшают шрамы, полученные в честном бою, - она улыбнулась, потянула его ремень, расстегивая тяжелую, кованую бронзовую пряжку в виде головы дракона.
Дерриус раздевал невесту бережно, словно драгоценнейший подарок разворачивал, неторопливо, наслаждаясь и предвкушая. Упал на покрытый коврами и шкурами пол ее плед, распустилась шнуровка лейна, сполз и очутился на полу его плед, выставив на ее обозрение воплощенное желание супруга.
- Надеюсь, вам рассказывали о том, что бывает в такие ночи? - уточнил Дерриус.
Напугать невесту совершенно не хотелось.
- В клане принято, чтобы старшие родственницы просветили невесту, - она улыбнулась. - Матушка загодя рассказала мне все. Конечно, тетушка потом пыталась пугать, но я верю, что вы не станете вести себя грубо.
- Я буду очень нежен, обещаю, Катриона.
Она доверчиво запрокинула голову, подставляя губы под его поцелуи. Конечно, отвечать она не умела, но принимала их так, что становилось ясно - ее это не смущает и даже нравится. Дерриус постепенно увлекал ее к кровати, не переставая целовать, учил принимать ласку, не бояться ее. И мысленно обругал тетку на чем свет стоял. Ему позволили снять мягкие сапожки и поцеловать тонкие щиколотки, а потом уже приподнимать понемногу, медленно и осторожно, тонкий шелк, скользивший по белой коже девичьих бедер. Ему казалось, еще немного - и он обожжет пальцы жаром ее тела. Дерриус не удержался, поцеловал ее в бедро, показалось, что коснулся губами нагретого солнцем гладкого атласа.
Катриона хихикнула:
- У вас колючие щеки, лорд муж мой.
- Дерриус, называйте меня по имени, - Дерриус еще и потерся щекой о ее бедро. - И ничего они не колючие, вам кажется.
- Мне кажется, вы боитесь, - в ее голосе прозвучал скрытый вызов, а рука запуталась в его волосах и потянула вверх. - Не бойтесь, Дерриус, я знаю, что в первый раз это немного больно.
- Ну, в первую брачную ночь кто-то должен бояться, видимо, это буду я, - лорд стащил ее лейн окончательно. Ослеп и задохнулся, рассматривая открывшееся... нет, великолепием назвать полудетское тело было еще нельзя, но изяществом горной лилии, нежностью свежевыпавшего снега, чистотой и беспорочной красотой бутона розы Катриона обладала сполна. Дерриус все же заставил себя не накидываться на жену, как будто он только что из похода, где год не видывал женщин. Не хотелось, чтобы она терпела боль, а потом тихо плакала, спрятавшись под пологом. Он был уверен, что не услышит от нее ни слова жалобы, но все равно не желал причинять большей боли, чем это возможно. Теперь уже совсем не казалось прекрасным то, что Господь не обидел его мужской статью, и то, что жена его так юна. Дерриус старался подарить как можно больше нежности перед тем, как сорвать бутон ее невинности, разжечь в супруге хотя б искру желания. Возможно, ему и не удалось это сделать в полной мере, вернее, это не возымело особого результата, когда он все же вторгся в ее тело. Катриона закусила губу и выгнулась, крепко зажмурив глаза. Но ее великолепные черные ресницы все же намокли и пропустили две крупные слезы, прочертившие по вискам влажные дорожки.
Дерриус замер, хрипло прошептав супруге на ухо:
- Постарайся меня обнять ногами, так будет легче.
Она выдохнула, и его поясницу крепко захлестнуло, сжав, словно бока норовистого коня.
- Все хорошо. Мне уже почти не больно.
- Просто попробуй расслабиться, все уже почти позади, драгоценная.
Она распахнула глаза, и лорд утонул в завораживающем золотом сиянии, в черных глубинах расширенных зрачков, в которых, как ему показалось, на дне пляшут зеленые ведьминские звезды. И она была такой тесной и жаркой. И еще эти колдовские глаза. Дерриус совершенно утонул в ощущениях. Он почти позабыл о данных себе же обещаниях, и только каким-то чудом сдерживался, чтобы не сжимать ее руки, не прикусить, словно голодный зверь, выгнутую шейку, острый сосок или белое плечо. И все равно на нежной коже под его пальцами проступили темные пятна. Дерриус пообещал себе потом искупить эту вину, как угодно. Но сейчас ему было слишком хорошо. Он надеялся, что Катрионе тоже хоть немного приятно. Удовольствие стало нестерпимым, когда острые ноготки впились в его спину на особенно глубоком толчке, и он излился в ее тело, уткнувшись лицом в плечо жены. Уловил сдавленный стон и сообразил, что слишком тяжел для нее.
- Сейчас... - он оперся на локти, приподнимаясь, вышел из нее, улегся рядом, тяжело дыша.
Вот странно - ему никогда не было стыдно перед шлюхами или дамами, зазывавшими его в свои будуары в отсутствие мужей за несдержанность и возможную боль. Но перед его маленькой женой, повернувшей голову и прижавшейся к его плечу мокрым виском, старательно сдерживающей дыхание и пытающейся не показать, что ей больно, его душу сжигал стыд пополам с удовольствием. Демонская смесь!
- Ничего, потом промоем молоком. Говорят, это помогает. Надеюсь, я был не очень.. животным?
Она помолчала и хихикнула сквозь все же прорвавшиеся слезы.
- Нет, не слишком. Я привыкну, правда. А молоком не стоит, я с утра настаиваю травы. Если вы мне поможете, муж мой, встать...
- Да, конечно, - Дерриус вскочил, помог подняться супруге.
Настой из трав обнаружился в красивом кувшине за небольшой ширмой, куда Катриона удалилась одна. Лорду осталось только рассматривать кровавое пятно на простыне. Потом он спохватился, сдернул ее, углядев на кресле рядом чистую, застелил ею постель и прислушался к плеску воды. Рыданий, вроде бы, не было слышно. Было немного стыдно. Казалось, что все равно, он мог что-то сделать, чтобы ей было не так больно. Но умытая и укутанная чистым полотном Катриона не выглядела расстроенной.
- Я есть хочу, а вы? С утра постились, как полагается, можно и отдать должное праздничной трапезе.
- Я тоже голоден, - признался Дерриус. - И очень хочу узнать, что нам там наготовили.
- Помочь вам омыться? - она с любопытством рассматривала его, как ребенок рассматривает нечто новое. Ну, правда же, не успела даже пискнуть, как он на нее накинулся, так хоть сейчас посмотрит. За свое тело ему не было стыдно: ни отвисшего брюха, ни дряблой кожи, для своего возраста он был подтянут и весьма моложав. А то, что ноги кривоваты и шрамы... Ну, это виновата жизнь в седле и война.
- Помогите, моя леди.
Упускать такую возможность насладиться ее прикосновениями? Да ни за что. За ширмой обнаружился таз, в который он и встал, повинуясь жесту ее изящной ручки. Вода пахла травами, мыло - немного молоком и медом, нежная ладонь жены действовала так, что его естество вновь подняло голову, заставляя - вот невидаль! - краснеть. Ведет себя как зеленый юнец, а не умудренный годами и опытом рыцарь.
- Ваша красота так действует на меня, - попробовал он оправдаться.
- За что вы оправдываетесь, Дерриус? Ваше право желать близости столько раз, сколько сумеете, разве не так?
- Конечно. Но я должен думать и о вашем удобстве. Вы ведь не безмолвная теплая плоть, которой можно пользоваться в свое удовольствие. Вы - моя законная супруга, благородная дама.
"И вы еще слишком юны для многого".
- Спасибо, - она прижалась на мгновение, едва не лишив его остатков самообладания. И отошла, беря отрез полотна и подавая ему.
Дерриус все-таки заставил себя думать о том, что им приготовили праздничный обед. И будет неуважительно надолго пропасть в супружеской спальне. Все-таки, гости ждут молодых супругов, чтобы чествовать их во славу. Они помогли друг другу одеться, все в те же горские наряды, но теперь его супруга заплела волосы в косу и повязала их не лентой, а нарядным платком под цвет лейна и с зеленым вышитым узором. И плед теперь прикрывал ее плечи так, чтобы не оставить простора чужим взглядам.
- Идемте, моя леди. У нас ведь сегодня праздник, - Дерриус подал ей руку. - Повеселимся, насколько сможем. А потом займемся самой приятной частью свадебного дня.
- Это какой? - она лукаво склонила голову к плечу, пошла рядом, старательно держа спину прямо и ступая плавно и неторопливо. Ему стоило догадаться, что идти ей будет сейчас нелегко.
- Мы будем разглядывать свадебные дары, - Дерриус поддержал ее за талию.
Их встретили шутками и прибаутками, перчено-солеными, стуком кулаков о стол и сапог о пол, здравицами и пожеланиями долгих лет и множественного потомства. Поднесли свадебный кубок - один на двоих, пенящийся настоящей брагой, какую уже редко когда можно встретить на пирах и застольях. Дерриус отшучивался в ответ, уверял, что супруга у него не огонь - лесной пожар. Но если кто руки потянет, отожжет по самые плечи. А уж свадебный кубок ополовинил с превеликим удовольствием за свою супругу.
Хмель его не брал, он был пьян и без него своим счастьем, своей любовью, и пусть подавятся желчью и ядом те, кто посмеет упрекнуть лорда в любви к собственной жене. Зато находил время подсунуть Катрионе лучший, лакомый кусочек, отрезать еще горского сыру, который поставили по его просьбе только перед ними. Вот еще, делиться со всеми такой вкуснятиной! А супруга пусть попробует блюдо ее родины.
- Вам нравится? Не правда ли, он восхитителен?
- Воркуют как два голубя, - буркнул Альрус, глядя на старшего брата. - Фу-у-у, никогда не буду так глупо выглядеть.
- Это вы зря, юноша, - хмыкнул сидящий тут же священник, сменивший сутану на строгий, но достаточно праздничный камзол. - Священен союз, который осияла любовь, а лорд Дерриус, как видно, влюблен в нашу леди Катриону.
- Он все равно выглядит так, как будто сейчас заворкует и притащит ей жирную гусеницу. Нет уж, никогда не женюсь... Так глупо, - Альрус передернул плечами.
Священник неодобрительно проследил, как молодой человек, похожий на счастливого новобрачного лицом, но не статью, опрокинул в себя полный бокал, походя облившись вином, сощурился: стоило присмотреть за ним. Лорд Маллинис предупреждал о беспутном родиче жениха, отправленном сюда на перевоспитание, похоже, это он и есть. Кажется, старший брат попросил устроить юноше тут достаточно стестененные условия жизни. Что ж, наверное, нужно его уже отправить из-за стола, для него праздник закончен на сегодня. Священник подозвал слугу, прошептал ему пару слов, и через две минуты Альруса буквально вынесли из-за стола, лишив способности сопротивляться уверенной хваткой. Это прошло почти незамеченным - гости напраздновались до такой степени, что даже уход новобрачных уже бы не заметили. Этим Дерриус и воспользовался чуть позже, подхватив жену на руки и бодрым шагом отправляясь в их спальню, продолжать праздновать уже вдвоем. Там уже ждал кувшин с легким фруктовым вином, тарелка с сыром и сладостями, фрукты и орешки в меду. И еще кувшин с травяным отваром. Катриона, улыбнувшись, заявила, что это травы для лучшего зачатия.
- Я ведь хочу подарить вам наследника и дочь, как вы и мечтали.
- Я буду счастливейшим из смертных.
На ужине Дерриус напробовался и вина, и сыра, так что сейчас лишь лениво поглядывал на то, что им принесли. Дары они так и не рассмотрели, впрочем, это можно сделать и позже, ближе к ночи, когда угомонится большинство гостей. Даров этих было столько, что для них отвели целый зал рядом с трапезной, и это только то, что было не живым. Крестьяне везли и несли гусей, поросят, кур, свежее мясо, рыбу и яйца, зелень и овощи, муку и зерно... Все это останется здесь, часть же пошла нынче на угощение, остальное будет приготовлено еще завтра, кое-что стряпухи замка сготовят им в путь.
- Вас не очень утомила вся эта суета, драгоценная? В столице празднество будет куда более пышным, мое положение в обществе обязывает дать бал на весь город. С вами захотят познакомиться все дамы, в первую очередь.
- Я справлюсь, лорд муж мой. Хотя здесь никогда не собиралось более многочисленное общество, чем то, что вы видели нынче... Но я постараюсь не подвести вас и стать достойной супругой.
- Это будет не так уж и сложно. Просто улыбайтесь и достойно реагируйте на клубок змей, что приползет к нам на бал, - Дерриус все-таки налил обоим вина.
- О, я закалена боями со своим стоглазым Аргусом, Дерриус, - она рассмеялась.
На ее лице играл румянец от вина, глаза блестели, она была прекрасна и желанна. Никогда раньше эсвит не мог предположить, что его будет так тянуть к четырнадцатилетней девочке, едва лишившейся невинности в его руках. Но все-таки не отказал себе в удовольствии поцеловать ее, собирая капли вина с губ жены. А дальше все случилось само собой, и в этот раз он был куда сдержаннее и нежнее. Старался ласкать ее так, как умел мало кто из мужчин, и еще меньше стали бы это делать с женами. В юности Дерриус Миллийский из борделей не выходил, все постигал науку общения и обращения с женщинами. Опытные шлюхи учили его охотно – приятный, вежливый юноша без извращений, еще и искренне интересующийся, как доставлять удовольствие женщине. Ну и щедрая оплата, сам собой. Правда, он так и не понял, удалось ли ему довести этим вечером супругу до самой высоты страсти, или нет, она тихо постанывала в его руках, обнимала, когда он, наконец, проник в ее тело, отдавалась ему всецело, но совсем не так открыто, как это делали другие до нее. Правда, на сей раз не было слез, и она почти тотчас уснула, даже не попросив помочь встать и обмыться. Дерриус сам обтер ее влажной тканью, как получилось, после чего улегся спать, нежно обняв Катриону.
Ему спалось в эту ночь так, как не спалось даже в колыбели, наверное. И это при том, что даже во сне он помнил, что рядом нежное создание, которое следует оберегать. Снилось что-то воздушное, как горный ветер, и солнечное, но он не запоминал свои сны, просто утром осталось впечатление, что побывал в Долине.
Катриона еще спала. Дерриус подумал, поцеловал ее в плечо:
- Доброе утро, моя леди.
Она развернулась из клубка, потянулась, как сонный котенок. Он не удержался от смеха, глядя на это.
- Доброе утро, лорд муж мой, - девушка потерла глаза ладонями и улыбнулась ему.
- Хорошо спали? - Дерриус поцеловал ее в кончик носа.
- Замечательно, вы очень теплый, и я совсем не замерзла рядом. Надо позвонить, чтобы принесли воды умыться.
- Да. И надо проверить, как там гости... и как прошла ночь во всем замке.
- Я проведу вас. Здесь я знаю каждый уголок, - она поднялась, сверкая синяками на нежной коже. Лорда вновь посетило запоздалое раскаяние. Катриона накинула лейн, дернула шнурок с кистью у кровати.
Дерриус предпочел переждать визит слуг в кровати, перебравшись на место, где спала Катриона. А ведь скоро у них может вообще не быть совместных ночей целиком, когда Коршун примется въедливо учить преемника всем премудростям бытия советником короля. Так не хотелось сейчас об этом думать! А еще резко расхотелось возвращаться в столицу. Вот просто все в эсвите восставало против мысли о том, что придется завтра сесть в карету, вернее, посадить туда свою леди супругу и отправиться в Уттрим, представлять Катриону ко двору. И закатывать свадебный прием, кормить и поить злоязыких дармоедов за свой счет, а потом слушать донесения своих людей о том, насколько плох на сей раз был эсвит Дерриус. Раньше все было проще, когда он был на войне. А все эти аристократы просто сидели в своих замках.
Дерриус дождался ухода слуг и отправился умываться, так и не озаботившись что-либо на себя накинуть. У него и мысли не было смутить супругу, да и она не смущалась. Уже умытая, она снова помогла ему ополоснуться, и лорд с изумлением понял, что возраст там или не возраст, а свою юную супругу он желает с тем же пылом, что был у него-шестнадцатилетнего. Дерриус подхватил ее на руки и отправился к кровати, отдавать супружеский долг. И пытаться зачать наследника. Он же не мог наверняка сказать, когда это произойдет? И пусть все Деусы на свете подавятся своими моральными принципами, а в этом деле нужно ответственно подходить к задаче, не так ли? Его обязанность - обеспечить зачатие, и если для этого нужно будет любить супругу каждый день каждого года, то он так и сделает. И именно любить, ведь дети должны зачинаться не в насилии, а в нежности и любви.
И в этот раз он все же добился своего, Катриона, раскрасневшаяся, разметавшаяся под ним, выгнулась с протяжным стоном, сжимая его в себе так сладко, что сомнений не осталось. Что ж, телесного единения они достигли, это радовало. По крайней мере, его жена точно не будет похожа на одну их тех жеманных дур, что подпускают мужа к себе лишь раз в месяц и то нехотя.
Она рассмеялась, все еще бурно дыша:
- Ну вот, придется полоскаться в остывшей воде. Но вы были великолепны, муж мой. Мне о таком даже матушка не рассказывала.
Дерриус молча ее поцеловал. И пошел проверять, насколько остыла вода. Было и смешно - ну, надо же, великолепный лорд справился! И грустно - да, много ли благородных леди могут признаться хотя бы себе, что испытали радости плоти в постели? Скорее уж, этим могут похвастать шлюхи, да и то не все. Вода успела остыть, но пока что не до той степени, когда будет риск простудить супругу. Дерриус повел Катриону купаться.
Наконец, к полудню им все же удалось выбраться из спальни. Слуги приготовили им праздничные одежды, уже не горские, а обычные для Империи. Развели супругов по разным будуарам, к которым из спальни вели две неприметные двери. И встретились лорд и леди уже в коридоре, готовые идти на завтрак и принимать дары.
- Надеюсь, что поросят прямо в руки вручать уже не станут, - Дерриус улыбался.
- Хозяйственные дары вручаются эконому во дворе замка, - фыркнула девушка. - Мы можем поприсутствовать, но Итан честен и не утаит ни яйца, ни пера.
- Нет, лучше посмотрим, что нам преподнесут в дар. Ну и позавтракаем заодно.
Катриона склонилась, признавая его волю. Ей было непривычно подчиняться чьему-то еще решению, кроме отцовского. Но следовало привыкать, и поскорее. Пока что эсвит был милостив и заботлив, но Катрионе не хотелось испытывать пределы этой милости. Не сейчас, когда они только начинают путь своего супружества.
Встретили их улыбками и приветствиями. Дерриус кивал, принимая очередной поток поздравлений. И наслаждался их искренностью. Однако, стоило взглянуть на супругу, как все сказанные слова тут же из памяти стирались. Хотелось вечность любоваться на Катриону. Однако Дерриус все же взял себя в руки и сосредоточил внимание на завтраке. Слава Всевышнему, никто здесь даже не подумал вынести и вывесить ту самую простыню вместе с родовыми знаменами и гобеленами. Иначе наверняка эсвит кого-нибудь бы придушил. Но все, кому положено, ее видели, в первую очередь видели слуги, а уж им рот не заткнешь. Так что добродетель и чистота Катрионы до свадьбы была подтверждена, тетка Элоида сидела на завтраке с таким видом, будто хлебнула уксуса и не может ни проглотить, ни выплюнуть. Дерриус нашел взглядом брата, тоже весьма грустного поутру, позлорадствовал про себя слегка. Ничего, его тут быстро отучат от пьянства по вечерам, в этом эсвит не сомневался.
Кто был безусловно счастлив видеть дочь в добром здравии и с лучезарной улыбкой на губах – это лорд Маллинис. Он на свадебном пиру не столько вино пил, сколько воду, и ночью не сомкнул глаз, переживая за дочь. Об этом Катрионе успели сообщить служанки, наряжая ее. И та, как почтительная дочь, после завтрака попросила буквально десять малых доль на разговор с отцом. Дерриус согласился предоставить супруге необходимое время, тем более, что ему было чем заняться, поговорить с братом, например.
Как всегда в волнении Катриона схватилась за веер, ожидая отца в его кабинете. Ее разрывали чувства, словно буря, поднявшаяся в душе. Но, кроме нервного пощелкивания веером и прикушенной губы, эти чувства ничем не выдавались, девушка сидела на краешке кресла, строгая и прямая, опустив очи долу.
Первым делом отец ее обнял, только потом взялся расспрашивать:
- Ну, как ты, Катриона?
И она, как в детстве, которое кончилось со смертью матери, прижалась к нему, спрятав лицо на его плече.
- Все хорошо, отец. Спасибо вам за то, что выбрали мне такого супруга.
- Он хороший человек, надеюсь, вы поладите с ним. Катриона... Этой ночью... - лорд мялся, не зная, как расспросить дочь.
- Я жива и здорова, отец. Лорд муж мой ласков и заботлив настолько, насколько это возможно для мужчины, - судя по упрямому взгляду, это было все, что могла и желала сказать Катриона своему отцу.
- Ну что ж. Сегодня вы уезжаете. Надеюсь, что в столице ты не наживешь себе врагов. Язычок у тебя острый, придержи уж его немножко, пока не освоишься.
- Я обещала быть примерной супругой, отец. И я ею буду. Только пишите мне, пожалуйста, чтобы я знала, что с вами все в порядке. Я возьму с собой Циссу и Ситта, как только доберемся, тотчас напишу вам и выпущу сокола, чтобы запомнил место. Пишите с ним.
- Хорошо. Если что-то случится... сразу же напиши, я приеду.
Лорд совсем не хотел расставаться с дочерью, без нее замок будет таким пустым и одиноким.
- Я думаю, все будет хорошо. Но это же не повод превратиться в затворника и не выезжать никуда, отец! Конечно же приезжайте. И не тогда, когда что-то случится, а когда вам захочется, я не думаю, что лорд Дерриус будет против, - Катриона снова крепко обняла его. Да, у них никогда не было особенно доверительных отношений, да и не могло быть, слишком строги законы и традиции Луттара. Но все же она любила отца, ведь ее матушка любила его и воспитывала в ней дочернюю почтительность.
- Без тебя тут совсем не станет света, Катриона. Ну что ж... не заставляй супруга ждать, иди.
Она поцеловала ему руку и вышла, как показалось старому эстуву, вместе с нею вышло и солнце.
- И даже не надейся, что тебе позволят тут напиваться в свое удовольствие! - голос Дерриуса слышался отлично, холодный и строгий.
Мешать супругу отчитывать брата Катриона не стала - это неприлично, вместо этого она промчалась по замку, раздавая приказы, ведь пока она не уехала, хозяйка в этом доме она, и забывать о своих обязанностях не стоило.
- Латина, простыни! Линора, обед будет готов вовремя? Эстеб, приготовь моих соколов к дороге!
Дерриус после того, как пристыдил брата вволю, отправился гонять своих слуг, чтобы ничего не забыли, все погрузили, проверили лошадей.
- И куда опять подевался этот мальчишка?
- Я здесь, мой лорд! - Кирис возился с упряжью. - Я вам нужен?
- Нет, просто проверяю, что ты никуда не пропал, добравшись до хозяйского вина этой ночью.
- Как можно, милорд! - почти искренне возмутился юноша. Ну, да, голова чуть побаливала, ведь надо же было как следует отметить свадьбу хозяина. Но распускаться себе Кирис не позволял, только не сейчас, когда лорд его возвысил.
- Вот и молодец.
Все-таки, этого мальчика Дерриус не зря выделил среди прочих. Немного суетлив, но больше от усердия и желания угодить. Это пройдет. Лорд еще раз окинул взглядом двор и вернулся, нужно было принимать дары. Интересно, сколько простынь им подарят? Или серебряных сервизов. Впрочем, может статься, что воображение у гостей будет более богатым. Хотя он не стал бы на это надеяться - здесь, в провинции, сильны традиции и народ не слишком богат, так что на что-то особенное рассчитывать не приходилось. А в хозяйстве все пригодится, право слово. Даже простыни и сервизы.
Катриону он буквально поймал на лестнице - его юная жена куда-то спешила со стопкой чистого белья вместе со стайкой служанок и едва не оступилась. Дерриус подхватил ее, не удержался, прижал к груди.
- Осторожнее, моя леди.
Катриона покраснела, не понимая от чего - от удовольствия прижиматься к его сильному телу или от досады на свою неловкость, происходившую от того, что после ночи и утра двигаться было не слишком удобно, все там, внизу живота, слегка ныло.
- Простите, лорд муж мой.
Дерриус снес ее вниз, поставил на пол, с видимой неохотой выпустив.
- Ожидаю вас в зале на приеме гостей, моя драгоценная.
- Я сейчас, быстро, - и убежала, словно чернобурая лиска с золотыми глазами, только дробно простучали каблучки нарядных башмачков, подкованные серебром. Хорошая хозяйка будет из его юной жены, никому спуску не даст. Он уже понял, что в этом доме за порядком следила она. Значит, и в его поместье в Уттриме воцарится порядок, уют, и оно станет походить на настоящий дом. Это прекрасно.
Гости, некоторые все еще похмельные, но веселые, собрались в большом зале на вручение свадебных даров, это тоже была традиция. Этим не только выказывалось уважение новобрачным, но и хвастались своими возможностями дарители. Дерриус тоже был весел. Самый ценный свой дар он получил. "Дар" сидел рядом и будил в лорде мысли весьма игривого свойства. Все было как он и думал: простыни, покрывала, серебряные кубки и блюда, лучшие ткани, шкуры... Зато двое соседей, видимо, знавшие Катриону с детства, подарили, то ли сговорившись, то ли просто по наитию украшенную серебром с янтарем сбрую и чудесного трехлетку - вороного, без единого белого волоска. Судя по тому, как загорелись глаза девушки, это был желанный подарок. А седло оказалось вовсе не дамским. Дерриус заметил, как поджала губы Элаида, но потом выражение ее лица изменилось на предвкушающее: наверняка думала, что он отругает супругу за неподобающее леди поведение, а то и запретит пользоваться подарком. Дерриус на такой дар отреагировал лишь улыбкой:
- Ну что ж, моя леди, это чудеснейший подарок. Будем выезжать вместе.
- Можно мне будет отправиться в путь верхом, лорд муж мой? - тихонько спросила Катриона, настороженно глядя на него.
- Думаю, что на полдня пути. Но не больше. Дальше уже вы - леди, супруга лорда.
- А разве леди запрещено ехать верхом? - она улыбнулась так, что сердце Дерриуса едва не растаяло, затрепетало, как пташка, попавшая в силки.
- В мужском седле - да. А дамского у меня нет. Разве что вы возьмете с собой, - для порядка предупредил он.
- У меня никогда и не было дамского седла, - вздохнула Катриона. - Хорошо, муж мой, через полдня пути я пересяду в карету.
Дерриус кивнул, признавая, что так будет намного лучше. И в столицу они прибудут как раз так, как и полагается благородной паре. А еще то, что юной свободолюбивой соколице будет тяжело привыкнуть к тому ярму ограничений, которые лягут на ее хрупкие плечи. Леди, жена лорда - это не только роскошные тряпки, драгоценности, балы и приемы, это еще и жесточайший кодекс правил поведения, прописывающий все, от туалета до приличествующих поз и жестов, слов и выражения лица. Дерриус надеялся лишь на то, что супруга все же получила подобающее воспитание, на основе которого быстро усвоится все остальное. Нет, можно было бы отправить ее после "показательных приемов" в поместье, домой. И это даже не было бы неприличным с его стороны, многие так и делали. Но... но! Он верил, что Катриона справится. Потому что сейчас ему больше всего на свете хотелось быть с ней рядом. А придется остаться в столице надолго, таково было его предчувствие. И так придется отвезти ее в горы, когда она будет носить под сердцем их первенца. И может статься, лишь после рождения ребенка они увидятся вновь. Тоскливо становилось уже сейчас, стоило об этом подумать, но лорд смотрел на жену, касался ее руки - и тоска отступала. Пока она рядом с ним, и это прекрасно.
Дерриус цветисто благодарил за подарки, даже не вникая в смысл произносимого и не сбиваясь при этом. Все мысли занимало то, как бы можно было целовать жену в карете. Катриона скосила на него глаза, прикусила губку, сдерживая смех.
- Держите себя в руках, муж мой, - и указала глазами вниз.
- Разве что в ваших, дорогая, - отозвался лорд, нежно прижимая к себе подаренные простыни.
- С радостью, но ведь не прямо сейчас?
В ее глазах искрился смех, и такой она была еще желаннее.
- Конечно же. Нужно выказать гостям подобающее уважение, - лорд явно был б не прочь отправиться с женой уединяться, оставив всех гостей. Никогда он еще не считал старинные традиционные ритуалы такими нудными и бесполезными, как сейчас. Следующие две длинные доли времени показались ему бесконечными. Но, наконец, окончились и они.
- Я прикажу подать нам обед наверх, - шепнула Катриона, сжалившись над супругом.
- Хорошо, моя леди, - Дерриус откланялся, ушел, так и не выпустив простыни, с которыми сроднился за это время.
Катриона поднялась за ним сразу же, как только отдала приказ слугам. Не стоило заставлять супруга ждать, ведь терпения в нем и без того не слишком много, это она уразумела уже с первых объятий Дерриуса. Кроме обеда, доверенная служанка должна была по зову хозяйки принести еще кое-что нужное - травяной обезболивающий отвар и мазь. Катриона подозревала, что они ей сегодня понадобятся, иначе завтра она в седло попросту не сядет.
Дерриус сразу же принялся целовать жену, чувствуя, что точно с ума сходит понемногу. Катриона подставляла губы, раздевая супруга, лукаво жмурила золотые глаза:
- Вы обещали отдаться в мои руки, лорд муж мой.
- Я помню, моя леди. И я в вашей полной власти.
Спустя всего пару малых долей он проклинал свой язык и крепко держался за простыни, чтобы не подмять под себя юную любопытную женушку, с таким пылом взявшуюся исследовать его, что самообладание, как казалось лорду, рушилось с треском столетней сосны. Катриона оказалась очень любопытной и крайне пытливой девушкой. Ее интересовало все. Дерриус тяжело дышал и вцеплялся уже в перину. Наконец, взмолился:
- Катриона, это бесчеловечно - так мучить меня!
- Я сделала вам больно?
- Отнюдь, но я ведь не стальной, и могу не сдержаться, и тогда больно станет уже вам.
Катриона снова приластилась, уже показывая, что готова отдаться во власть супруга. Дерриус, чувствуя себя, в самом деле, каким-то юнцом зеленым, переживающим пору взросления, целовал ее, ласкал и думал, что он самый счастливый безумец на свете. Разве мог он хотя бы предполагать, что его супруга разделит с ним радости плотского наслаждения так, как это происходило сейчас? Да он счастливейший из смертных на этой земле!
Когда утихло дыхание и перестали биться в сумасшедшем темпе сердца у обоих, и уставшие от любви тела подсказали недовольным ворчанием животов, что с утра прошло много времени, Катриона накинула сорочку и дернула за шнурок колокольчика, вызывая слуг.
- Еда, любовь, сон. И все с вами, моя леди. Я так счастлив, - признался ей Дерриус.
- Вы так говорите, будто рассчитывали на меньшее, - удивилась Катриона.
- Ну, во многих семьях жена перестает подпускать мужа чуть ли не сразу после первой ночи с ним. Это считается в порядке вещей. У каждого своя жизнь, сходятся лишь для зачатия.
- Почему? - об ответе она догадывалась, но хотела узнать его мнение. Тетка нарассказывала достаточно ужасов, которые ее в свое время и отвратили от замужества. Катриона могла только изумляться глупости своей бабки по отцу, которая так поступила с теткой. Может быть, не будь этих "нравоучительных бесед", Элоида сейчас была бы замужем, счастлива и спокойна?
- Не думаю, что я вам должен рассказывать такое, милая. Поверьте, наша семейная жизнь будет другой.
- Я в этом уверена, - она рассмеялась, поцеловала его в щеку, колючую от щетины, и упорхнула за ширму, куда следом за ней отправилась принесшая ужин и лекарства для госпожи служанка. Причем, последняя еще и окинула лорда неодобрительным взглядом, прежде чем укрыться с госпожой и заняться ее туалетом.
Дерриус скромно накрылся простыней и подумал, что щетину надо бы сбрить. Ну не бороду ж отпускать, в самом-то деле. Надо выглядеть достойно на фоне всей молодой поросли аристократии, пока хватает еще сил их затмевать. Особых иллюзий он не питал, Катриона будет ему любимой женой, матерью его детей, но однажды захочет найти себе любовника, все-таки такая разница в возрасте, как у них, это не очень хорошо. Когда ей будет всего двадцать пять, ему стукнет почти пятьдесят. Ее красота лишь приблизится к зрелости, расцветет по-настоящему, он же будет уже стариком, возраста ее отца сейчас. Ужасно. На нее будут заглядываться безусые юнцы, добиваться ровесники, а ему останется лишь отойти в сторону и закрывать глаза на это. Уезжать на охоту, чтобы не так терзаться ревностью... Но он знал, на что именно шел, беря в жены девочку такого возраста. И все же он не сожалел. Если Всевышний позволит ему хотя бы десять лет счастья, это уже будет намного больше того, что есть у многих. И его жена, самая красивая на свете. И любимая.
Катриона выпроводила служанку и улыбнулась ему:
- Дерриус, я даже не знаю, рискнуть ли мне и предложить вам помощь в омовении?
Она была явно чем-то смущена, и это было необычно.
- А почему бы и не рискнуть, милая? Неужели вы еще чего-то не видели? - Дерриус поднялся, подошел к ней.
- Не в том дело, - она смутилась еще больше. - Просто, боюсь, еще одного раза сегодня я... нет, я выдержу, но верхом с вами завтра поехать не смогу.
- Милая, есть пределы и моей выносливости, - Дерриус рассмеялся, подхватил ее на руки, закружил. - Хотя ваша красота... Но нет, муж у вас уже стар и немощен.
- Это неправда, лорд муж мой, вы совсем еще не стары, и многим молодым до вас далеко, - она обняла его, тоже смеясь. - Бабушка написала мне, что вы переплясали юнцов на празднике осени. Это так?
Дерриус постарался скромно угукнуть, но вышло как у голубя, раздувшего зоб от гордости.
- Расскажете мне? - его увлекли за ширму, и нежные ручки жены принялись обмывать, испытывая лорда на "старость" и "немощь", вернее, на терпение и выдержку. Хотя, сейчас это было почти легко, Дерриус чувствовал себя пустым-пустым, хотя и надеялся на то, что хотя бы дня через два снова "наполнится".
- Расскажу, конечно же, - лорд наслаждался лаской жены, выдаваемой за омовение. - Вот после обеда сразу же и расскажу.
Он не сразу понял, зачем его, промокнув чистым полотном, осторожно смазали какой-то ароматной, словно кусочек летнего луга, мазью. Только потом дошло, что Катриона, должно быть, решила, что если у нее все натерто, то и он тоже может страдать от подобного. Дерриус такой заботе очень умилился. Все-таки чудесная у него супруга, такой кусочек чистого счастья.
- Моя любимая леди.
Катриона потянула его обратно на постель, забралась и сама, поставив поднос себе на колени. И принялась кормить его, выбирая явно лучшие кусочки великолепной запеченной рыбы, которую лорд еще ни разу прежде не пробовал. В ней словно бы вовсе костей не было, а мясо таяло на языке вместе с сырной корочкой и зеленью.
- М-м-м, в жизни ничего не ел вкуснее, - признался лорд. - Она же просто сама исчезает. А эта корочка. и травы… Думаю, если б наш король попробовал такую рыбу, он бы разогнал всех поваров и нанял вашу кухарку за половину казны.
- О, да, Линора прекрасно готовит. Она и меня научила. Но его величеству вряд ли удастся угоститься шедеврами нашей кухарки, лорд муж мой, ведь он не приедет в Данмари, а Линора не оставит замок и отца.
- Это хорошо, что король сюда не приедет. За ним всегда следует двор. А они очень утомительные порой. И к тому же, хочу быть единственным счастливчиком при дворе, пробовавшем такое изумительное блюдо.
Катриона сияла, ее явно радовали похвалы людям, служащим в отцовском замке. Блюдо с рыбой, потом и доска с нарезанным ломтями ароматнейшим и нежнейшим копченым окороком быстро опустели. Глаза у Дерриуса начали слипаться от сытости и некоторой усталости, хотя еще даже не опустились сумерки.
- С вашего позволения, моя леди, я все-таки лягу подремать. Что-то я совсем разнежился.
- Конечно, Дерриус, - она убрала поднос, укутала его в одеяло и поцеловала в лоб. - Если что-то понадобится – позвоните. Я отлучусь, надо отдать последние распоряжения касательно нашего отъезда.
Лорд улыбнулся ей, затем прикрыл глаза, почти мгновенно проваливаясь в сон на простынях, все еще пахнущих Катрионой. А проснулся только ранним утром, почти на рассвете, обнаружив жену в своих объятиях, уютно прижавшуюся к его груди. Девушка спокойно спала, ее дыхание согревало ему плечо, и, похоже, это должно было стать еще одним счастливым воспоминанием ему на всю жизнь.8. Расставание с Данмари и откровения в путиДерриус любовался безмятежно спящим счастьем, которое так не хотелось будить. Но дела не ждали.
- Доброе утро, милая, - он поцеловал ее в макушку. - Новый день.
Катриона хныкнула, потянулась, открыла глаза.
- Уже утро, да? М-м-м...
- Да, милая. И нам нужно ехать. Так что давай собираться.
Дерриус с неохотой выпустил ее из рук, поднялся.
- Все собрано еще со вчера, лорд муж мой, - Катриона перекатилась на живот, поболтала в воздухе ногами. - Завтрак будет через длинную долю, или около того... Судя по тому, что за окном едва рассвело, скорее, через две доли. Вы немилосердны, муж мой, можно было бы подремать еще половину этого срока.
- В столице в это время только ложатся спать, как правило. Верней, постепенно переходят на вечерние балы, уже нельзя любоваться турнирами или шутами на площадках. Вся светская жизнь перемещается в дома знати, в бальные залы и коридоры. Но вы можете подремать еще, я разбужу вас.
- Когда же там живут, Дерриус? - любопытство заставило Катриону подняться и проснуться. Она позвонила, вызывая слуг, принялась расчесывать волосы, распустив "ночные косы" и умостившись на подушку, положенную на подоконник. Зрелище было феерическим: на фоне рассвета, разгорающегося над далекими горами - прекрасная чернокудрая ведьмочка в одной тонкой рубашке, сквозь ткань которой просвечивали контуры ее тела.
- Примерно к закату начинается вся жизнь столицы, - Дерриус неприкрыто любовался супругой, как драгоценнейшим произведением искусства.
- Но ведь это совершенно неинтересно? И расточительно. Сколько денег тратится на свечи и магические кристаллы!
- Знать меньше всего на свете заморачивается деньгами, милая. К тому же, днем многие дома тоже похожи на склепы, нет разницы во времени суток, свечи и кристаллы всегда горят.
- А ваш дом? Какой он? - Катриона обвела глазами довольно светлую и без свечей комнату. Весь замок Данмари был таким, кроме залов внизу да в сердце цитадели, даже удивительно, ведь здесь всегда существовала угроза нападения горцев. Правда, за все века далее двухдневного перехода от предгорий кланы не уходили...
- Там много света, перед домом есть сад. Он не очень близко к королевскому дворцу, но именно из-за отдаленности и сада я его и купил. А вот мой родовой замок, - Дерриус печально улыбнулся. - Он находится у озера, неподалеку чудеснейший лес. Замок из светлого камня, словно плывущий по воде лебедь.
Катриона заплела косу и улыбнулась:
- Пусть вы не умеете петь, но рассказываете вы прекрасно, мне уже захотелось увидеть и этот дом, и ваш замок.
Наконец, явились слуги, заспанные и искренне удивленные тем, что господа встали ни свет ни заря. Им обоим приготовили уже дорожное платье, чтобы никакие задержки не помешали выехать сразу же после завтрака.
- Нам придется пожить в столице, моя леди. Я расскажу вам по дороге, в чем дело, не здесь, - Дерриус поцеловал ее пальцы. - Проедемся верхом, чтобы ничьи уши не слышали.
- Да, муж мой, как скажете, - Катриона присела в изящном полупоклоне, демонстрируя, что манеры ей не чужды, а обучали ее пусть и несколько старомодному, но оттого не менее куртуазному поведению.
- Идемте на завтрак, вы голодны, должно быть.
- Как и вы, мой лорд, надеюсь, вам понравится сегодняшняя пища.
Что-то в ее голосе и взгляде было такое, что заставило Дерриуса насторожиться и приготовиться... ко всему. Интересно, что такое придумала его супруга на завтрак? Трапеза, для разнообразия, к оной они спустились в столовую, оказалась сытной, но не слишком обильной, как и полагалось в дорогу.
- Провиант уже загружают в карету, его хватит и для нас, и для сопровождения, муж мой, - отчиталась Катриона, собственными ручками накладывая ему в тарелку пахнущую странно, но аппетитно кашу с мясом и овощами, нарезая окорок и предлагая супругу преломить хлеб.
Дерриус принюхался к каше, отламывая хлеб:
- А что это, милая?
- Моя любимая с детства каша, - она улыбнулась. - Просто мне подумалось, что вряд ли такое готовят в столице, вот и...
- И вы приготовили для меня завтрак?
Она кивнула, но вместо того, чтобы опустить глаза, пытливо заглянула ему в лицо:
- Вам нравится?
Дерриус отправил ложку каши в рот, улыбнулся, закивал. Было вкусно, в меру солоно, в меру остро, не слишком жирно. Всеблагий Господь, нужно запретить ей половину талантов, иначе ведь выкрадут попросту!
- Только никому не говорите, что еще и готовить умеете. Я не вынесу, если вас похитят, такое сокровище.
- Вы преувеличиваете, лорд муж мой, - она хихикнула. - К тому же, я верю, что вы защитите меня. Но на самый крайний случай у меня всегда с собой веер.
Дерриус снова закивал, всем видом показывая, что его сокровище вполне способно особенно злобного дракона усмирить. Он даже не заметил, как съел полную тарелку каши, она незаметно осела в желудке теплой сытостью. Травяной отвар с медом и хлеб с окороком довершили завтрак, после которого тело наполнилось силой и желанием движения. К концу трапезы спустился и эстув Маллинис, по которому было совсем незаметно, что он спал, скорей уж, не спал вовсе и этой ночью.
- Доброе утро, - Дерриус поприветствовал его вежливым наклоном головы.
- Да, надеюсь, оно в самом деле доброе, - эстув выглядел на все свои годы, словно близость разлуки с дочерью оказалась для него даже тяжелее самой разлуки. - Я вижу, все готово к отъезду, лорд Дерриус?
- Да, все готово, мы уже отправляемся, осталось лишь попрощаться.
- Что ж... Дайте нам малую долю, лорд эсвит.
Дерриус кивнул:
- Я проверю коней. Мое почтение, лорд. Если Альрус станет вести себя плохо, всыпьте ему ремня, разрешаю.
- Непременно так и сделаю, - лорд Маллинис нашел в себе силы улыбнуться. Дождался, когда эсвит выйдет из трапезной и повернулся к дочери, благовоспитанно молчавшей при супруге.
- Отец, не волнуйтесь, - Катриона бросила манеры, повисла на шее у отца.
Лорд Малиннис крепко обнял ее, не находя слов. Отпускать не хотелось, тем более в столицу, рассадник порока.
- Все будет хорошо. Скоро я пришлю сокола. Ну же, отец! Улыбнитесь, помашите нам вслед со стены замка и садитесь завтракать. Я ведь не в могилу схожу, а уезжаю и буду очень ждать вас в гости! - Катриона едва не расплакалась.
Лорд с трудом отпустил дочь:
- Да, ты права. Буду ждать о т тебя вестей. А теперь иди, твой супруг уже заждался, наверное. Береги себя.
- Обещаю, отец. И вы тоже, - вместо почтительного поцелуя руки она чмокнула его в щеку и быстро вышла, опасаясь, что отец заметит блестевшие в глазах непролитые слезы. Катриона позволила себе только одно послабление, считая, что пара малых доль времени погоды не сделают - бегом пронеслась по парку, подобрав юбки, как девчонка, к любимой беседке, до крови исколов руки, сорвала три ярких бутона, которым даже утренние заморозки были нипочем, и закрепила в волосах.
Дерриус ждал ее, держа в поводу двух коней. Повозки, скрипящие колесами, уже виднелись впереди.
- Я отослал их, все равно мы обгоним или отстанем, у нас есть время для этого.
- Вы хотели мне что-то рассказать, когда рядом не будет лишних ушей, - напомнила Катриона, с поразительной легкостью взвиваясь в седло, даже не потребовав его помощи. Ее платье оказалось с секретом - вместо юбок были очень похожие на них штаны, пышные из-за множества слоев присборенной ткани.
- Да. О Деусе... Эта заноза в заду королевства, церковник, который проповедует очень строгие моральные принципы. Особенно любит совать нос в семейные постели и учить всех женщин жить в набожности. Глава Церкви, чье влияние сейчас весьма велико.
- Но какое отношение он имеет ко мне, лорд муж мой? - удивилась Катриона. - Пусть себе проповедует, не станет же он со свечой стоять у нашего изголовья?
- Первым же делом он начнет вас заманивать в сети церкви. Молодая красавица - это лакомый кусок для церковников.
Катриона вздохнула и коснулась ладонью висящей на шее лунницы, которую она так и не сняла даже во время венчания, только спрятала под одежду.
- Дерриус, я могу быть с вами полностью откровенной? Чтобы ни единое слово недомолвок не стояло меж нами?
- Разумеется, моя леди, - Дерриус кивнул. - Чем больше мы знаем друг о друге, тем крепче наш союз.
- Когда клан Нах-Гварр дал согласие лорду Данмари на брак с Иллой Кетрой, ее спешно ознакомили с верой в Бога Единого и крестили, дав имя Соланира. Но для матушки эта вера так и осталась чуждой и непонятной. Меня, конечно, воспитывали на житиях святых, "Книге Ворона" и священных псалмах, но в душе моей нет веры, вернее, нет веры во Всевышнего. Матушка посвятила меня Аяне, богине луны и тайных путей, темной воды и серебра. Я - горная ведьма, и Деус может хоть наизнанку вывернуться, но я останусь глуха к его речам. Конечно же, на людях я буду изображать примерную дщерь церкви. Если так будет угодно вам, муж мой.
Дерриус склонил голову:
- Это будет самым лучшим, моя леди. Я не прошу вас верить в чужого бога. Но и того, чтобы вас обвинили в колдовстве и отправили в дальний монастырь на покаяние, я тоже не желаю.
- Нет уж, в монастырь я категорически не жажду попасть, - Катриона зябко передернулась. - Жуткое место.
- Ничего, я не дам Деусу до вас добраться, моя леди, - заверил ее Дерриус. - Перейдем к следующему пункту?
- Я вся внимание, лорд муж мой, - Катриона даже чуть повернулась в седле, в самом деле готовая очень внимательно выслушать его и взвесить каждое слово.
- Это касается ваших нарядов и украшений. Конечно же, вы вольны наряжаться так, как вам будет угодно, но я смею высказать скромное пожелание, - Дерриус слегка смутился. - Пусть все-таки сверкают ваши глаза, а не камни на платье.
Катриона помолчала, немного обескураженная просьбой.
- Простите, я не совсем понимаю... Вы считаете, что... я... что я, дорвавшись до ваших сокровищ, стану цеплять на себя все, что попадется под руку? - голос девушки дрогнул, такого она не ожидала. Это было даже обидно, хотя Катриона даже в свои четырнадцать не была глупой и прекрасно понимала, с чем связаны подобные мысли лорда. Матушка, которой доводилось побывать в столице, рассказывала о том, что там даже незамужние юные дурочки цепляют на себя драгоценности, хотя им полагается носить максимум жемчуга.
- Нет, что вы, моя леди. Просто... Если вдруг вы решите, что на фоне остальных дам выглядите не так ярко, знайте, что вы намного прекраснее их именно потому, что вы настоящая.
- Я не слишком избалована драгоценностями, лорд муж мой, - Катриона снова коснулась лунницы, взглянула на свое обручальное кольцо и тряхнула головой так, что зазвенели серебряные подвески в довольно скромных серьгах. - И не собираюсь рядиться, как бродячая цыганка.
Дерриус склонил голову в знак того, что ее слова были услышаны.
- Я представлю вам портного, который будет шить для вас наряды. Думаю, что вы быстро найдете с ним общий язык.
На это Катриона только кивнула, это ведь в самом деле забота супруга - дать ей тех людей, что могут обеспечить леди всем необходимым. С ней уехала доверенная служанка, которая будет помогать одеваться, купаться и расчесываться, хотя Катриона могла вполне обходиться и без ее услуг, но настоял отец.
Погода радовала не слишком прохладным днем, кони нетерпеливо просились вперед, чтобы ветер навстречу и гривы назад.
- Это все, лорд муж мой, о чем вы хотели поговорить со мной? - осведомилась Катриона. Ей тоже хотелось скачки, чтобы выдуло ветром внезапно вспыхнувшую и все еще не погасшую обиду на мужа. Глупую, детскую, а ведь она уже не ребенок.
- Думаю, что да, моя леди, - согласился Дерриус.
- Тогда, догоним обоз? - она свистнула, словно маленькая разбойница, жеребец прижал уши и понесся вперед, словно черная молния.
Дерриус послал коня вперед, усмехнувшись про себя - вот же неугомонная. У нее развязалась лента в косе, зеленой змейкой мелькнула рядом с лицом лорда, он едва успел машинально поймать ее. Катриона с распустившимися волосами – нужно догнать ее и полюбоваться, срочно! Она обернулась, послала ему шальную, яркую улыбку. Дерриус хлопнул коня по шее. Тот принялся разгоняться, уязвленный тем, что какой-то молодняк скачет впереди. В голове лорда билась одна-единственная мысль: "Поймаю тебя, моя золотоглазая соколица!"
Эта девушка в нем будила какие-то странные чувства, которых раньше он не испытывал. Хотелось поймать, обнять и никогда не выпускать из рук. И в то же время он понимал, что она пока еще юная дикарка, привычная к свободе и совсем иным требованиям. Он уже поймал ее, уже везет в золотую клетку, роскошную, но все же несвободу. И только от него зависит, останется ли его соколица несломленной, будет ли и дальше доверять его рукам.
- Почти поймал!
Дерриус веселился. И думал про себя, что его супруга получит максимум свободы, который возможен при ее нынешнем положении в обществе. И семья у них будет не похожа на все остальные. Он все же догнал ее, перехватил поводья, останавливая лошадей. И поцеловал, крепко, жадно, склоняясь к ней из седла, а потом и вовсе перетянул девушку к себе, отбросив прочь все мысли. Здесь и сейчас они были вдвоем, и разрумянившаяся от скачки Катриона была самой прекрасной в мире.
- А я поймал вашу ленту, - похвастался лорд, возвращая ей добычу. - Ну что, как вам такая прогулка по пути в новый дом?
- Мне очень понравилось, - Катриона улыбнулась, ничуть не смущаясь того, что он видит ее растрепанной. Черные крупные кудри отбескивали золотом в солнечном свете, касались его рук, словно нежный атлас.
Дерриус поцеловал ее волосы.
- Вы самая прекрасная из всех дам королевства, моя леди.
- Вы наверняка преувеличиваете, Дерриус, - она прижалась к его груди. - А если нет, мне придется прятаться под вуалью, чтобы не вызывать зависти придворных дам.
- Опасайтесь, эти змеи весьма мстительны.
- Я представляю себе, мой лорд, и буду очень осторожна в речах и делах.
Дерриус посмотрел в сторону медленно удаляющегося обоза:
- Уверен, что там есть соглядатаи Деуса. Оставить без внимания меня? Ну что вы...
- Разве церковь не должна заниматься только своими делами, а не лезть в жизнь людей? - тихо поинтересовалась девушка. - Наш священник никогда не указывал отцу, чем и как ему заниматься, да и на матушку не смотрел, как на ведьму.
Дерриус только грустно усмехнулся, ничего не отвечая. Если б все священники были такими. Может быть, в провинции они такими и остались. В такой глуши, как эта. Но только не ближе к столице. Там уже правит честолюбие. Всем и всеми, и если можно пользоваться властью безнаказанно, кто останется святым надолго? Лорд был уверен: школу лицемерия проходят все священнослужители, начиная с послушников в дальних монастырях. Просто кто-то усваивает эти уроки и движется наверх, а кто-то нет, и отправляется "в изгнание". И ведь даже меньше общаться с Деусом не получится. Все время на виду двора. И Катрионе волей-неволей придется со священником общаться тоже.
За себя он почти не волновался: его школа лицемерия была столь же долгой и изощренной, иначе он не стал бы одним из самых богатых людей империи. Но вот как справится Катриона?..
"Что ж, это мы увидим через семь дней, когда доберемся до столицы".
- Вы не устали, моя леди? Не хотите проехаться немного в карете?
- Нет, если можно, я лучше еще проеду верхом и в нормальном седле, пока это возможно. Не думаю, что сразу смогу привыкнуть к дамскому седлу, чтобы выезжать с вами в столице.
- Хорошо, моя леди. А вы вообще когда-либо пользовались им?
- Ни разу в жизни. Как и матушка. Отец счел, что пытаться переупрямить горную ведьму в вопросах удобства езды верхом не сумеет, и предоставил нам право выезжать, как вздумается.
Деррис кивнул:
- Надеюсь, вы быстро выучитесь, моя леди. Чтоб не возникало ненужных вопросов.
Катриона вздохнула.
- Я постараюсь, Дерриус. В конце концов, это должно быть не труднее вышивания "крестом смирения".
- Никогда не вышивал.
Лорд не удержался от того, чтобы еще раз поцеловать жену. И пускай доносят Деусу.
- Это было единственное наказание, которое я именно наказанием воспринимала, - пояснила в порыве откровенности Катриона. - Сидеть часами над вышивкой какого-нибудь узора, особенно, когда вышивать нужно так, чтобы захватывать за раз только одно перекрестье нитей ткани-основы... Это в самом деле учит смирению.
Деррис погладил ее по спине:
- Зато теперь я знаю, что вышивать мне платки вы не будете.
- А вам бы хотелось?
Катриона фыркнула, подумав: "А почему бы и нет? Можно и вышить. Только не десяток!"
- Ну, должен ведь я всем рассказывать, сколь моя супруга искусна в рукоделии. Чтобы весь двор изошел желчью, подавился и очистил столицу от себя.
- Что ж, я вышью для вас платки, лорд муж мой, - Катриона снова фыркнула. Смирение и добродетель. Она будет сидеть и вышивать, и сделает это так, чтобы ее супругу позавидовали. Или она не Катриона из клана Нах-Гварр!
Дерриус поцеловал ее за ухом, наслаждаясь запахом кожи.
- Еще раз наперегонки, милая?
- На сей раз я обгоню вас, мой лорд!
Катриона перемахнула на седло своего жеребца, словно легкая белка, сразу же посылая его в галоп.
"Ну уж нет, теперь я выиграю", - решил Дерриус.
Они обогнали обоз и вырвались далеко вперед. Он слышал смех жены, любовался ее развевающимися волосами, ее изящной фигурой. Сказка продолжалась несмотря ни на что, и даже то, что они двигались к столице, его счастье не желало заканчиваться, как сон.Код для обзоров
Вопрос: Соскучились по ним? Спасибо нам?
| 1. Да и да! Спасибо и много вкусного молочка вам, Кошики! |
|
75 |
(100%) |
|
|
|
| Всего: |
75 |
@темы:
фэнтези,
закончено,
гет,
Горная ведьма
-
-
01.12.2014 в 17:33-
-
01.12.2014 в 18:12Кот-и-Котенок, спасибо!
-
-
01.12.2014 в 18:47-
-
02.12.2014 в 06:59-
-
02.12.2014 в 09:14-
-
02.12.2014 в 09:14соскучилась по сказкам)))))
-
-
02.12.2014 в 14:08-
-
02.12.2014 в 18:55Радует, что пока между супругами взаимопонимание. Посмотрим, как оно дальше пойдет -разница в возрасте больно уж велика. Еще Деус этот столичный, да и прочие "милые"придворные. А девочка вспыльчивая, язычок у нее острый... Надеюсь, она достаточно владеет собой, чтобы не дать пищи завистникам и недоброжелателям.