воскресенье, 22 февраля 2015
Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: слэш, гет и черт-в-ступе
Рейтинг: NC-17
Предупреждение:
пока только одно: тройничок-с!Глава семнадцатаяЧерез три дня «Уэлли Стар» ушел в порт приписки, чтобы встать до весны в сухой док, судну требовался ремонт и осмоление днища, в последний переход трюмные матросы не вылезали на свет божий, по колено в ледяной воде качая помпы. Виктор еле дождался момента, когда ему выправят все необходимые бумаги и выплатят жалование. Не терпелось скорее найти Уилла. И Эдме, конечно. А как их искать? Да и прибыли ли они в Перт? Из портовой конторы он, подумав, заглянул в магистрат, ведь, если где и справляться о недавних новоселах, так это там.
- А то как же, вон, дом видите на холме? Вот туда они и вселились, если их еще не задушил призрак старика, то они и сейчас там.
- Что? Какого еще старика, вы о чем? - недопонял капитан, изрядно уставший и желающий отдыхать, а не напрягать мозги, разгадывая ребусы служителя.
- Да, бывшего владельца дома. Идите, в общем, тот дом они купили.
- Угу... Спасибо, - спохватился Вик.
К дому он направился сразу же, не уверенный в том, что там живут именно Уилл и Эдме, ведь поверенный говорил еще о каком-то парне. Однако выскочила из дома Эдме, ее не узнать было невозможно:
- Добрый день. Извините, вы тут кошку не видели? Мне показалось, кто-то мяукал, - похоже, родного второго мужа она узнавать отказывалась. Неудивительно, после плавания-то. Вик, к тому же, отрастил аккуратные усы и бородку.
- Это ту, что прячется на вон той яблоне, малышка? - улыбнулся Вик.
- Да, наверное, - Эдме закивала. - Уилл, мне нашли кошку на яблоне.
- Тебе наш... Вик! - взревел Уильям, сбегая с крыльца и сгребая спешившегося капитана в костоломные объятия.
Эдме непонимающе смотрела, потом ойкнула, сообразив, и храбро полезла добывать себе кошку самостоятельно, не мешая мужчинам. Правда, с дерева ее снимали уже они, вместе с кошкой. Мурлыка, перепуганная таким вниманием, перецарапала всех, но милостиво позволила внести себя в дом и напоить молоком. Эдме в дом тоже внесли, молоко ей Уилл согрел, а так - никаких отличий от кошки.
- А это кот или кошка? - вяло заинтересовалась Эдме.
Животное, напившись молока до состояния шарика, свернулось и сладко дремало. Девушка явно тоже была не прочь улечься рядышком.
- В марте поглядим, - хохотнул Уилл, осторожно поднимая жену на руки. - Поспишь, зайчонок?
- Ага, я такая сытая. И кошку тоже возьми-и-и.
Кошку понес Вик, по пути рассматривая дом и его убранство. Было заметно, что он еще не совсем обжит, что в комнатах не хватает мебели, на полах не помешали бы ковры или хоть половички. Но в целом капитану нравилось здесь. Словно, наконец, вернулся домой.
Эдме уснула сразу же, стоило ее положить на кровать. Котенок улегся рядышком и сонно замурчал. Мужчины переглянулись и тихо вышли, прикрывая дверь.
- Жрать? Ванна? Или сразу спать?
- Если у вас уже есть согретая вода, я бы помылся. Соскучился, знаешь ли, по благам цивилизации, - усмехнулся Вик.
- У нас тут всегда горячая вода. Идем, приведу тебя в нормальный вид, будешь как человек, а не как мыш замурзанный.
- Я мыш затраханный, только, к сожалению, не тобой, а службой. Слава Всевышнему, «Уэлли Стар» встал в док на ремонт. У меня есть два месяца отпуска, Уилл, и ты себе не представляешь, как это хорошо.
- Ну, так я тоже все успею, - утешил его Уилл, ухмыляясь. - Вот ванная, сейчас принесу тебе полотенце.
Вик полюбовался на парящую воду и принялся раздеваться, сбрасывая требующую стирки и чистки форму и белье. С блаженным стоном сел в ванну, откидывая голову на высокий изогнутый бортик.
- Правда, отлично? - Уилл вернулся довольно быстро, притащил целую простыню. - Эдме просто в восторге, скоро обрастет ластами и будет, как тюлень, ворочаться в ванне и довольно хлопать по воде.
- Мечта-а-а, - протянул Вик, даже не открыв глаз. - Горячая вода, мыло... Побриться, что ли?
- Побрейся, если не уснешь раньше. А еще лучше, лежи и спи, я тебя и вымою, и спать унесу. Будешь сиять чистой мышьей шкурой.
Вик покорно отдался в его руки, улыбаясь и гадая, уснет или нет. Но, стоило чутким, хоть и кажущимся слишком крупными и неуклюжими на вид, пальцам коснуться его тела, как сон бежал прочь. Виктор закусил губу, чтоб не разбудить стоном Эдме. Уилл его честно мыл. Почти что честно, совсем не дразнясь. Вик укоряюще посмотрел на него потемневшими глазами, вцепился в бортики руками и выгнулся, еще сильнее терзая губы. Но никакая боль не могла унять проснувшуюся и не желающую спадать жажду ласк.
- Тише, мыш, ты же устал и хочешь спать, - Уилл, вопреки своим же словам, принялся жадно его целовать.
- Сон для... слабаков... Ох, Йети, да не тяни ж ты меня за яйца, они и так уже звенят!
Уилл решил, что он уже достаточно наскучался без Вика. Хотя отволочь того в спальню все же пришлось: во-первых, в ванной было маловато места, во-вторых, мазь была все-таки рядом с кроватью. У губ его любимого мыша был привкус крови и моря, въевшегося солью в кожу, короткая бородка щекоталась, он требовательно стискивал в кулаках волосы любовника, нет, мужа, жадно кусался, вжимаясь лицом в плечо, чтоб не орать.
- Поверить не могу, что ты все-таки здесь, - Уилл никак не мог выпустить его из рук.
Тяжело дышащий, еще не отошедший от пережитого, Вик только хрипло пробормотал:
- Это я не могу... Надеялся, но не думал, что вы решитесь в зиму...
- А что медлить-то? Повезло, что дом попался. Внук адмирала Хантингтона был его владельцем, кстати.
- Что? Правда? - Вик даже приподнялся на локте, заглядывая в лицо Уиллу. - А знаешь, что Амалия, жена Лекса - внучка Джеймса Хантингтона?
- Нет, не знал... Но нашел что-то про то, что его жена и дочь пропали при кораблекрушении недалеко от Ставроса. Ну, капитан, вы рады? Семья нашлась.
В углу что-то протяжно заскрипело, словно долго и печально вздохнул весь дом.
- Жена капитана умерла вскоре после кораблекрушения, а вот дочь выжила, вышла замуж и родила нашу прелестную булочницу, - усмехнулся Вик.
- Вот как? Ну, есть, кому передать наследство барона, его записи и имущество. Как там Лекс и его семья? Примириться с Бешеной Марго удалось?
- Еще как! Графиня вспомнила юность и на пару с Амалией организовала дело.
- Ого, - уважительно покивал Уилл. - Так, мыш, завтра все расскажешь толком, а сейчас отсыпайся.
- Да, Йети, пожалуй, ты прав, - Вик зевнул и уткнулся ему в плечо, мгновенно отрубившись, словно погасили яркий светильник.
Уилл подумал, что надо бы пойти к Эдме, Вик взрослый, а она маленькая, как она там одна. Но двигаться не хотелось, хотелось обнимать мыша. А у Эдме там котенок занял половину кровати, как это умеют кошки. Он так и остался до утра, за размышлениями уснув. Утром Эдме, поднявшись рано, на рассвете, тихонько прокралась в соседнюю спальню и приоткрыла дверь, бесшумно повернувшуюся на хорошо смазанных Уиллом петлях. Увиденная картина заставила жарко полыхнуть щеки, хотелось закрыть глаза, чтоб не видеть переплетения тел, но оно уже словно отпечаталось на внутренней стороне век: мощный, как скала, Уильям и изящный, по сравнению с ним, Виктор, переплетенные пальцы, ноги, доверчиво откинутая голова одного мужа на груди другого.
Эдме прикрыла дверь и отправилась вниз, греть завтрак на всех четверых. Котенок трусил рядом, задрав хвост трубой и тихо взмяукивал на бегу. На кухне он получил блюдце молока и заурчал над ним, пока девушка возилась с плитой, которой до сих пор боялась, но твердо намеревалась победить.
Коннор, ночевавший у своей подружки две ночи на третью, но почему-то исправно возвращавшийся к завтраку, и тут не замедлил явиться. Обнаружил в конюшне новую лошадь и тут же поинтересовался у Эдме, кто к ним пожаловал.
- Мой второй муж, Виктор. Принеси воды.
- А, равнинник, - равнодушно кивнул Коннор, взял ведра и поплелся в ванную, набирать там уже горячую воду.
Эдме продолжила возиться с завтраком, про себя думая: что Коннору не естся у своей девицы? Через полчаса спустился и Уилл, зевая и почесывая волосатую грудь в вырезе рубахи.
- Утро доброе. Конни, сегодня тьютор приходит, не забыл? Никуда не умчись. Эдме, зайчонок, тебе помочь?
- Да, достань тарелки, - Эдме улыбнулась мужу. - А где Виктор?
- Дрыхнет мыш еще. Укатали беднягу капитанские заботы, - хохотнул муж, сладко жмурясь.
«Ой ли, капитанские ли заботы его укатали, или ты, муж мой?» - с неожиданным юмором подумалось Эдме. Она, к слову, совершенно не ревновала. Она разложила еду на троих, решив, что Виктора покормит попозже. Он и в самом деле выглядел вчера усталым, под глазами залегли тени, из-за бородки он казался старше, чем есть. Пусть поспит, как-никак, домой вернулся, отдыхать.
После завтрака Эдме занялась мытьем посуды, потом побежала искать у себя в запасах ткани что-нибудь, чтобы сшить для котенка матрас. Котенок бегал за ней, счастливый, сытый, и так и норовил запрыгнуть на подол платья, повиснуть и прокатиться. Он был не совсем таким, как ей хотелось: пепельно-рыжеватый, с белыми носочками и кончиком хвоста, но зато с черным пятном на морде, словно карнавальная маска.
«Ну и что, зато он ласковый, - утешалась Эдме. - И может, Уилл разрешит завести попозже еще одного кота?».
Потом ей вспоминалась сумасшедшая Кланнад, у которой было с десяток кошек в ее лачуге, и непередаваемое амбре, намертво въевшееся в ее одежды и кожу, и Эдме решительно отметала эту мысль. Нет уж, пока что ей и одной кошки в доме хватит. А все же, кот это или кошка? Она решительно сцапала проказника поперек тельца, подняла, заглядывая под хвост. Хм, вроде бы, ничего не болтается, значит, все же кошка. Ну, тем более - весной как бы ни нагуляла себе пузо.
- Веди себя прилично, я не знаю, куда девать котят, поняла? Интересно, а если тебя травой напоить, ты не будешь рожать?
Кошка, которой пока еще не придумали имени, замахала лапами, изворачиваясь, плюхнулась на кресло и свернулась в нем, собираясь вздремнуть после сытного завтрака. Ей было хорошо: она нашла дом, где ее кормят и позволяют спать в тепле.
Эдме засмеялась:
- Ты такая забавная. Виктор? Доброе утро, я сейчас завтрак вам согрею.
- Доброе утро, малышка, - сонный, встрепанный, в одних штанах, Вик являл собой забавное зрелище. - Не нужно пока, только чаю, если можно, завари. Или кофе, если есть.
- Я поищу, вроде, был, - Эдме ушла вниз, разыскала Уилла. - Уилл, у нас кофе есть?
- Что, мыш восстал и пытается проснуться? - рассмеялся горец. - Есть у нас кофе, сейчас сварю. Показать тебе, как?
- Да, я никогда не пробовала его делать.
Уилл научил ее, как пользоваться меленкой для кофе, показал, сколько его, молотого, засыпать в странный, вычурно изогнутый ковшик, который почему-то называл «османкой».
- Оно так замечательно пахнет, - решила Эдме.
- Кофе и кофе, такая штука, когда надо проснуться, а никак, и холодная вода не помогает. А муж твой, детка, дурак, забыл специи купить. Сейчас бы сюда да корицы, да ванили палочку, или гвоздики пару бутонов.
- И что, от этого кофе будет вкуснее?
- И ароматнее. А если добавить черного перца и меда - то и взбодрит гораздо лучше.
- Мед у нас есть, перец тоже.
Уилл обрадовался и велел доставать. Премудрости варки кофе его обучил потомок османского завоевателя, каким-то образом прижившегося на Островах еще с тех времен, когда христиане воевали с сынами Мохаммада за Алмазный Город, где, по Библии, был рожден, жил, проповедовал и был казнен язычниками Сын Божий. С Аль-Фераджи Уилл познакомился, случайно забредя по пьяной лавочке после сдачи очередного экзамена в Академии в торговый квартал Савентума. Время было позднее, почти все было закрыто, и лишь эта лавка призывно манила теплым, ало-золотым светом и благоуханием специй.
Аль-Фераджи обрадовался даже такому гостю, долго показывал и рассказывал, для чего нужна та или иная специя, куда ее применить, как она воздействует на того, кто употребляет.
- А это что за крупа горелая? - спросил тогда с пьяным смехом Уилл, ткнув в жаровню, где осман обжаривал кофейные зерна. Маленький, смуглый и очень колоритный мужчина возмутился:
- Ай, ты сам, гяур, горелая крупа! Это божественный напиток - кофе! Способствует ясности мысли, придает сил и прогоняет сонливость, и даже протрезвляет, если правильно сварить.
- Так его что, есть надо, или все-таки пить? - заржал Уильям МакТавиш.
Аль-Фераджи потер ладони и с коварной усмешкой предложил:
- Попробуешь?
Он сварил тогда такую ядреную смесь кофе и специй, что у Уилла мигом выветрился хмель из головы, а уснуть он не мог целые сутки. А ведь выпил всего лишь крохотную, чуть больше наперстка, чашечку густой, как патока, и черной, как смола, жидкости.
А сейчас в голове мелькнула мысль дать попробовать Эдме напиток, но Уилл все-таки не рискнул. Может быть, когда он сварит что-то полегче. Но сейчас в «османке» закипал заряд бодрости для Вика, для маленькой их женушки он был бы слишком крепким. Аль-Фераджи тогда предупреждал, что, при всей своей полезности, кофе не слишком хорошо действует на сердце, и слабым, малокровным людям его лучше не пить.
- Я все-таки сделаю ему хлеб с мясом, с утра надо есть, - решила Эдме.
- Сделай, зайчонок, он проснется и поймет, что голоден. С вечера нежрамши.
Вик же, которому умывание теплой водичкой не помогло, босиком и в одних штанах выбрался на крыльцо, добежал до ближайшего сугроба и принялся растираться снегом. Это уже взбодрило настолько, что желудок просяще заворчал, намекая, что надо в него положить что-нибудь, побольше, повкуснее, помяснее. Через две чашечки кофе он уже просто взвыл, заявляя, что переварит носителя, если его немедленно не наполнят. Эдме, хихикая, снова разогрела еду.
- Приятного аппетита, Виктор.
- Спасибо, милая, - он, прежде чем сесть за стол, склонился и поцеловал ей руку.
Эдме смутилась, слегка покраснела. С Уиллом ей было проще - он был прост и понятен, как топор. Виктор же, как сказал Уилл, был потомственным аристократом, плюс, еще и капитаном теперь, его поведение было причудливой смесью манер и попыток казаться проще. Она не знала, как следует вести себя со вторым мужем. Вежливо, это понятно. А еще? Он пока что был для нее закрытой книгой, которую лишь предстояло прочесть. И то неясно - а поймет ли она в ней хоть что-то? Поэтому девушка ушла наверх, к вышиванию. Оно было понятным.
Вик проводил ее взглядом и погрустнел. Он не слишком-то умел ладить с прекрасным полом и не понимал, обидел он жену или нет?
- Мыш, ты чего?
- Кажется, я что-то не то сделал или сказал. Эдме обиделась.
- Почему обиделась? Вовсе она не обижалась, - удивился Уилл.
- Да? Хм, - Вик подчистил тарелку кусочком хлеба, с трудом удержался, чтоб не облизать пальцы, до того было вкусно. - Пойду, оденусь и подарок ей, что ли, отнесу.
- Отнеси, она очень порадуется.
Прежде чем идти к жене, Вик переоделся, вернее, накинул сорочку и обернул талию широким кушаком, чтоб не затягивать ремень. И в итоге стал походить не на капитана Королевского военного флота, а на пирата. Не хватало лишь колец в ушах. Эдме восторженно уставилась на мужа:
- А вы такой... обаятельный.
- Спасибо, малышка. Я тебе кое-что привез, не знаю, правда, понравится ли... - Вик присел на край ее любимой кушетки и вынул из-за пазухи бархатную коробочку, купленную уже в Савентуме. Открыл ее, поднося супруге. На бархате сверкнули каплями морской воды камни.
- Какие они красивые, - Эдме тут же сцапала колечко, надела и расстроилась. - Оно мне велико.
- Ничего, хорошо, не мало. Хочешь, сходим сегодня к ювелиру, он подгонит его на твой пальчик?
- Да, хочу. Пойдем!!!
- Можно, я тебе и серьги сразу надену? - улыбнулся такому воодушевлению Вик.
- Давай, - Эдме подставила ему левое ухо.
Мужчина осторожно вынул серебряное колечко и вставил золотую сережку, защелкнул замочек и не удержался от шалости - поцеловал розовое ушко.
Эдме фыркнула от щекотки:
- А они красиво выглядят?
- Сейчас увидишь, - Вик проделал ту же процедуру со вторым ушком, и тоже поцеловал.
Эдме счастливо и смущенно улыбалась - Виктор привез ей подарок, он такой милый.
- Ну вот, у тебя есть зеркальце? Полюбуйся. К твоим глазам очень подходит.
Она поспешила посмотреться в зеркало. Серьги ей, и правда, очень понравились, камни были прозрачными и красивыми, как морская вода.
- Но они же дорогие...
- Эдме, не дороже денег, как говорил мой капитан. Тебе понравилось, и я очень рад. Ну, что, одевайся, сходим к ювелиру, чтоб и колечко ты смогла носить.
Эдме закивала и помчалась одеваться. Колечко хотелось очень. Даже странно, живя в доме родителей, она никогда не хотела ничего такого. Серьги, и те согласилась надевать, для чего пришлось прокалывать уши, лишь после долгих уговоров матери. Раньше ей казалось, что незачем цеплять на себя побрякушки, они не сделают ее красивее. Сейчас, впрочем, тоже так казалось, но это же подарок Виктора, он выбирал его для нее, он даже запомнил, какие у нее глаза, хотя видел-то от силы несколько часов. Это же так приятно, не правда ли? Когда мужчина что-то запоминает из твоей внешности?
- Уилл, мы с Виктором сходим к ювелиру, чтобы мне колечко сделали по размеру.
- Сходите, зайчонок, - кивнул тот, - может, еще что прикупите, чего в доме не хватает? Если до полудня догуляете, то я вас в городе, у портового рынка ждать буду, хорошо?
- Хорошо, я куплю гвоздику и... И что ты еще говорил, я забыла, - она понурилась.
- Корицу, малышка, она в таких закрученных палочках продается, молотую не надо брать, мы ее лучше сами смелем. Ваниль, это стручки, длинные такие. Кардамон. Впрочем, давайте встретимся там, и я все специи тебе покажу, которые сам знаю.
- Хорошо. Встретимся у входа на рынок, - закивала Эдме.
Пока они с Виктором шли в город, Эдме думала: вот у нее есть два мужа, они намного старше, Уилл - больше чем в два раза, Вик - ровно вдвое. Они много знают и умеют, оба выучились, такие умные. Сильные. Красивые. А она? От этого было грустно - ну зачем им такая маленькая и глупая девчонка, которая ничего не умеет, только вышивать. Читает она с трудом, пишет тоже едва-едва, о мире вокруг знает только то, что рассказывали старшие братья и родители, то есть, очень мало. Конечно, и это для женщины уже много, но ведь с ней и поговорить толком не о чем. Эдме совсем приуныла - а еще сейчас Виктор и ювелиру заплатит за кольцо, а оно дорогое.
- Что ты, девочка? - Вик, наконец, заметил, что Эдме плетется нога за ногу и все ниже склоняет голову, остановился и приподнял ее лицо. - Что-то случилось? Устала? Хочешь, я тебя понесу? Я, конечно, не Йети, но тоже не слабый, - он улыбнулся ей, пытаясь развеселить.
- Нет, не в этом дело. Просто я... Ну...
- Так. Давай, зайдем в трактир, возьмем по стакану горячего вина, и ты мне расскажешь, - предложил Вик.
Вино язычок Эдме развязало - пить она совсем не привыкла. Виктор слушал ее сожаления о собственной никчемности и ненужности, мягко сжимая ладошку девушки в своей.
- Хочешь, я буду с тобой заниматься науками? Ну, насколько это будет тебе интересно. Расскажу о мире, разных странах, народах, обычаях. Будем читать, может, рисовать.
- Да, очень хочу, - закивала Эдме и икнула, - ой, - прикрыла рукой рот. - А ты много видел, да?
- Не так чтобы очень, - усмехнулся мужчина, - но по свету помотался, правда, скорее, по морям, чем по суше. Десять лет уже служу, срок немалый.
- И ты такой умный, - восторженно решила нетрезвая Эдме.
- Ну, дурака бы капитаном не поставили. Ты как, идти сможешь, или все-таки нести тебя?
- Я смогу, надо просто на улицу выйти.
- Тогда идем, малышка. Потихоньку, прогуляемся, спешить некуда особо.
Эдме на прогулке вцепилась ему в руку, приноравливаясь к шагу Виктора. Он и рад был - весу в той Эдме, как в птичке, ладошки горячие, сама маленькая. Совсем не такую девицу он себе представлял женой, если б припекло. Но сейчас другой на ее месте представить не мог. И Уилла рядом. Его семья, подумать только!
Эдме на все вывески заглядывалась по нескольку минут, пытаясь их прочитать. Получалось не очень.
- Зеленый кабак... Кабан...
- Правильно. И так, и эдак правильно, - ухмылялся Вик. Вывеска была над питейным заведением. Видно, кого-то из завсегдатаев горячкой стукнуло, что ему кабан зеленый привиделся, так и назвали.
- Отец всегда говорил, что женщине нельзя быть грамотной. Но матушка учила меня читать и писать.
- В Сагранзе, в Алетском Университете, преподает донна Глориа Спата. Говорят, что Спата - это не настоящая ее фамилия, а прозвище, за то, что дерется крепко, - фыркнул Вик. - А преподает она не какие-то там изящные искусства, а тригонометрию. Вот так. А кто говорит, что женщине грамотной быть нельзя, тот идиот.
- Буду еще больше грамотной. Вик, смотри, там лавка ювелира, кажется.
- Вот туда и пойдем.
Колечко по руке Эдме уменьшили быстро, всего-то полчаса посидеть и пришлось. Тонкий ободок, как влитой, сел на палец, заиграл искоркой аквамарина в изящной оправе.
Эдме любовалась им, вытягивая руку подальше.
- Красиво же? Ну ведь красиво, Вик?
- Очень красиво, малышка. Хочешь бусы такие же? Не бусы, как оно... колье с аквамаринами, мастер, есть у вас?
Ювелир хмыкнул, почесал подбородок и полез смотреть в закромах.
- Ну, вот, из готового только цепочка с камнем есть.
Рисунок оправы отличался, но не сильно. А камни будто из одного кристалла резали - ясные, одинакового оттенка. И цепочка тонкая, изящная, румейского плетения.
- Берем.
- Пятнадцать золотых, - ювелир явно настроился поторговаться, любил это высокое искусство.
Эдме только ахнула и от себя украшение принялась отодвигать. Вик фыркнул, указал глазами на нее, скроив страшную рожу.
- Ладно, тринадцать, - скинул ювелир.
Виктор вслух не торговался - боялся обидеть Эдме, хотя за три камушка отдал всего-то пять золотых, а тут за один, может, чуточку побольше - тринадцать? Но только смотрел на мастера со вселенским укором и на пальцах незаметно показывал цифры. Хитрая пиратская рожа капитана и паника Эдме свое дело сделали - мастер продал цепочку за три золотых монеты.
- Как ты его? Заговорил, что ли? - то и дело трогая украшение на шее, восторгалась девушка.
- Угу, загипнотизировал.
- Загипо... что?
- Наука такая у османов есть, когда человека силой мысли воли лишают и заставляют делать все, что прикажет гипнотизер. Факир, по-османски.
- Ты надо мной смеешься? - заподозрила Эдме.
- Шучу, конечно. Я же не факир. Просто удачно поторговались, - рассмеялся капитан.
- Но камень очень красивый, спасибо, Виктор. Я буду надевать украшения на праздники, как сегодня.
- А сегодня праздник? - он удивился. - И зови меня просто Вик, хорошо?
- Ну да, мне сегодня шестнадцать лет, я совсем взрослая.
- Ох, правда? - Вик подхватил ее под мышки, закружил: - Поздравляю, малышка.
Эдме смеялась, чувствуя себя легкой, как горсть перьев.
- Тогда нам явно в кондитерскую! Купим самый большой и вкусный торт. Ты любишь крем? Взбитые сливки? Цукаты? Может, желе или глазурь?
- А что это все? А сливки я люблю, да.
- Идем скорее, увидишь и попробуешь понемножку.
Эдме любила сладкое, а все то, что перечислил Вик, звучало очень вкусно. Кондитерскую девушка унюхала за квартал от нее: аромат пирожных, крема и прочих кулинарных чудес витал в воздухе, словно сахарная глазурь, густой и сладкий. Эдме тут же облизнулась:
- Как оно все вкусно пахнет. Слюнки текут.
Просторное помещение было заставлено столиками на два, три и четыре человека, широкая стойка одновременно выполняла и роль витрины, выполненная в виде горки-лесенки. На "ступеньках" стояли плетеные коробочки с пирожными, подносы с тортами, которые можно было покупать не целиком, а по кусочку. Здесь же продавали чай и горячий ягодный морс. Эдме сразу завертелась, как неисправная стрелка компаса, забегала, принюхиваясь. Хотелось все и сразу, но она понимала, что столько не осилит. Виктор поступил просто: заказал по тоненькому кусочку тех тортов, которые хозяин кондитерской мог сделать им вот прямо сейчас, и целый чайник крепкого чаю с двумя чашками.
- Они так пахнут... Шоколадный?! И так выглядят... М-м-м, вкусно-то как!
- Главное, выбери, какой тебе сейчас больше всего понравится, - улыбнулся Вик.
Себе он взял шоколадный брауни, любимый с детства, когда его готовила еще матушка. Эдме вся перемазалась крошками, наконец, выбрала:
- Мне нравятся сливки. И фрукты.
Получив отмашку, кондитер немедленно отправился за готовыми и пропитанными джемом коржами, которые ему оставалось лишь переслоить ягодами и взбитыми сливками, украсить ими же сверху, да посыпать бисквитной крошкой. Торт получился огромным, коробка с ним была размером с колесо экипажа, как показалось Эдме.
- Мы же никогда столько не съедим, - ужаснулась она.
- Уберем на ледник и доедим завтра, - успокоил ее капитан. - Теперь к рынку? Слышишь, часы на ратуше бьют полдень.
- Уилл ждет! - подпрыгнула Эдме.
К рыночной площади у Морских Врат Перта они подошли через полчаса, и Уилл их там уже в самом деле ждал.
- А у нас есть торт, - сразу похвасталась Эдме.
- У нас праздник? - удивился МакТавиш. - Или это мы празднуем начало отпуска Вика?
- А... Да, точно, это празднуем. А еще немножко мой день рождения.
История с подхватыванием и полетом над мостовой повторилась, правда, Уилл ее еще и подкинул, как ребенка, громогласно радуясь. Эдме смеялась, обнималась с ним сама. Когда восторги поутихли, счастливый тривиум направился на рынок за специями: Уилл, как и обещал, показывал Эдме каждую, продавцы давали понюхать, пока он рассказывал все, что запомнил из уроков Аль-Фераджи.
Эдме старательно запоминала, от некоторых морщилась, от некоторых забавно чихала.
- И все равно, каждая специя отдает свой запах только в определенных условиях. Вот, например, перец. Если засыпать его в почти готовое мясо, будет горько и невкусно, да и пахнуть будет тоже не ахти. Перцем нужно натирать и пересыпать сырое мясо, а потом оное бросать на раскаленный жир, чтоб запеклась корочка, а сок остался внутри. А вот это имбирь. Гляди, какие клубни. В жару имбирно-мятный лимонад - самое вкусное, что можно придумать, зимой имбирно-медовый чай - спасение от простуды.
Эдме кивала, раскладывая в голове информацию. С рынка с пустыми руками, конечно же, не ушли: Уилл выбрал громадный кусок сочной телячьей вырезки, чтоб приготовить на заднем дворе мясо на углях, ради праздника-то, и еще огромное количество специй, отвалив за них больше денег, чем Вик - за ее золото. А сама Эдме вцепилась в разноцветные леденцы, прозрачные, словно светящиеся в коробочке. Они казались ей то ли драгоценными камешками, то ли цветными льдинками, то ли кусочками обточенного водой стекла, но в любом случае навевали мысли о лете и детстве. Она решила, что есть их не будет, будет перебирать и любоваться.
Праздник удался, особенно вечером, когда для нее из дому вынесли кресло и меховое одеяло, а мужчины сидели рядом на чурбаках, негромко переговариваясь, жарили мясо, пили вино прямо из горлышка передаваемой по кругу бутыли, правда, ей налили в бокал. Эдме вино пила понемножку, дала понюхать котенку, которому оно не понравилось, зато понравился мех, топтать его и когтить. Мясо зверек тоже благосклонно покусал, а через час обе уже свернулись и заснули от вина, молока, тепла и сытости. Коннор снова утопал к своей пассии, жаловаться на тьютора, который, со слов Уилла, гонял его в хвост и в гриву. И "затрахивать" расстройство от того, что придется до самой осень учиться, чтобы поступить в Академию. Уилл унес охапкой жену, кошку и одеяло в спальню, устроил их там спать в обнимку, занимая кровать по диагонали, и вернулся к мышу и мясу.
До полуночи они сидели рядом, слегка соприкасаясь коленями и пальцами, когда передавали друг другу вино. Напряжение копилось между ними постепенно, исподволь, с этими случайными прикосновениями, с короткими взглядами, полными скрытого желания. Будто играли в игру, у кого первого сорвет брашпиль.* Уилл щурился, смотрел темным взглядом, но в руках себя пока что держал. Вик же ярко смеялся, запрокидывая голову, облизывал губы, дразня его, рассказывал о стычке с пиратами и еще какую-то ерунду, которую не запоминали ни один, ни второй. Наконец, Уилл одарил его поцелуем, жарким как тот самый перец, сгреб в объятия, притискивая к себе. Глаза у капитана от этого поцелуя стали совершенно пьяные и шальные, он только и мог, что цепляться за плечи мужа, чтобы не упасть прямо в снег. Уилл поволок его к спальне, поминутно целуя, а то и лапая непристойнейшим образом. В комнате, когда они до нее добрались, самым горячим желанием обоих было немедленно избавиться от одежды. Но отпустить Вика Уилл попросту не мог, ему нужно было касаться, целовать, кусать ладное тело, бархатистую солоноватую кожу. Путались в рукавах, штанинах.
- Да почему на тебе столько одежды? - рычал Уилл.
- Сам-то, - смеялся пьяный от желания и вина Вик. Рубашка треснула и порвалась на две части в могучих кулаках хайлендера.
- Наплевать, еще найдем, - Уилл продолжил его целовать.
Вик, три недели даже не помышлявший о плотском удовольствии и совершенно не насытившийся вчера, сегодня требовал ласки вдвойне, сходил с ума, кусая губы, плечи мужа, свои пальцы. Уилл стремился и себя вознаградить за все время вдали от мыша, которого так остро не хватало. Они разнесли кровать, скатились с нее на ковер, уронили столик, но даже не обратили на это внимания. Зато обратила Эдме, заглянула к ним, сонно потирая глаза, покраснела и сбежала обратно к себе, закаявшись вообще реагировать на звуки из этой спальни, когда Виктор дома. Ей вообще было странно смотреть на них. То ли дерутся, то ли убить друг друга пытаются. С ней Уилл был неизменно осторожен и нежен, сдерживая силу и темперамент. Теперь понятно, зачем ему тривиум: он побоялся, что убьет ее, а Вик гораздо сильнее и выносливее.
Эдме забралась в постель, обняла котенка и решила, что все-таки два мужа - это очень хорошо. Правда, весь остаток ночи ей снились такие непотребные сны, что утром было стыдно в глаза мужьям смотреть. Она, правда, не знала, может, это нормально, когда в тривиуме мужья вместе с женой спят... и не только спят. Но не спрашивать же мужей об этом? Так, завтрак есть, надо сварить кофе. Она немного опасалась, что кофе утечет, Уилл рассказывал ей, что его нужно снять с огня, когда поднимется пена. Немножко все-таки кофе сбежал, однако Эдме вовремя успела стащить османку с огня, надеясь, что получилось что-то пригодное в пищу. Пахло странно, она осторожно процедила напиток в две чашечки для мужчин, в османке как раз на две порции и хватило. Поставила на поднос и поднялась наверх.
В дверь постучать пришлось ногой. На втором стуке она открылась сама, и Эдме едва не упала внутрь. Комната напоминала поле битвы. Разорванная рубашка сиротливо висела на столбике балдахина, штаны, непонятно, чьи, только случайность спасла от сгорания в камине.
- Уилл? Виктор? Вы вообще живы?
Вик, который во сне учуял запах кофе, не просыпаясь, приподнял голову и попытался сесть.
- Уоу... Ой!
- Я кофе принесла, - Эдме поставила поднос на столик. - Завтрак тоже сделала. И торт принесла.
Вик потер заспанное лицо. Эдме, хоть и пыталась отвести глаза, все равно неприлично пялилась на разукрашенное десятками синяков, багровых укусов и кровоподтеков от жестких поцелуев тело. Впрочем, второе было в таком же виде, только Уилл, наверное, сумел бы спокойно сесть, чем Вик похвастать не мог.
- Ладно, я вас оставлю, - Эдме вспомнила о приличиях. - Уилл, доброе утро.
- Доброе, зайчонок, - хохотнул тот, открыв, наконец, глаза.
Губы у обоих были распухшими.
- Я принесу вам мазь... На вас обоих смотреть страшно.
Помогать смазывать пострадавшие части тела Эдме не стала, пришлось бы слишком многое увидеть, чего ей видеть не хотелось. Например, почему за завтраком Вик сидел на мягкой подушечке. Эдме накормила всех, выдала по куску торта мужьям и пошла мыть посуду.
- У нас есть дела? - осведомился после сытного завтрака Вик, залегший на диване в гостиной.
- Только написать письмо твоему капитану по поводу наследства Амалии.
- Хорошо, я займусь сейчас.
- Лежи уж, бедный потрепанный мыш, лечи шкурку, - фыркнул Уилл. И потопал писать письмо сам.
На Виктора залез котенок, свернулся на груди в клубок. Потом в гостиную пришла Эдме:
- Можно взять твою рубашку? Я на ней вышью что-нибудь.
- Конечно, малышка. Ты красиво вышиваешь, я видел. Свадебный наряд и рубашки Йети.
- Я всегда любила вышивать, - Эдме не знала, что еще сказать, вроде как муж лежит, отдыхает и беспокоить его не стоит, напоминая, что он хотел ее учить.
Он сам вспомнил:
- Мы, кажется, договаривались заняться учебой? Почитать что-нибудь интересное. Читать я могу и лежа, да и рассказывать тоже. Хочешь?
- Да, очень хочу, - обрадовалась Эдме. - А что ты мне почитаешь?
Вик встал, посадив котенка себе на плечо, как пиратского попугая. Тот, на удивление, истошно орать не стал, правда, закогтил и рубашку, и плечо. Мужчина же отправился в спальню, искать в своем багаже книгу по географике, которую втайне считал своим талисманом еще с Академии. Эдме ждала его, любопытствуя про себя: что такого Вик ей расскажет сегодня? Он же, примостившись снова на диван, открыл книгу на первой странице.
- Ты знаешь, Эдме, что наша планета Земля имеет форму шара?
- Шара? Она круглая? - удивилась Эдме.
- Именно. Если смотреть с мостика в ясную погоду, видно, как горизонт заворачивается, словно упираясь в небесную сферу. Но, на самом деле, никакой сферы нет, до нее нельзя доплыть или дойти.
- То есть, мы живем в середине шара? - уточнила девушка.
- Нет, малышка, мы живем на поверхности шара. Вообще, если уж быть точным, то ты, наверное, права. Наша Земля - как луковица. Есть раскаленное ядро, магматическая мантия, земная кора, которая и есть наше местообиталище, а сверху - атмосфера, то есть, воздух. Он тоже состоит из слоев, благодаря перемещениям которых рождаются ветры.
- А почему мы не падаем с шара? И вода не выливается?
- А ты представь себе ведерко воды. Что будет, если ты возьмешь его в руки и начнешь быстро-быстро кружиться?
- У меня голова закружится.
- Это да. А с ведром и водой?
- Ничего? - Эдме немного подумала и более уверенно заявила. - Ничего с ними не случится.
- Вода не выльется, не так ли?
Девушка попробовала представить себе ведро:
- Нет.
- А почему?
- Ну, потому что... Я не наклоняю ведро?
- Наклоняешь, вернее, оно само будет отклоняться. Ну, хочешь, попробуем это увидеть на практике? Я сам покручусь, а ты следи за ведром.
- Хорошо, давай. Я не понимаю на словах.
Они набрали полное ведро воды, накинули плащи и вышли во двор. Вик, смеясь про себя, принялся кружиться, гадая, поймет ли Эдме такую штуку, как центробежная сила.
- Вода и правда не выливается. Но почему?
- Потому, что она вражается вместе с ведром вокруг меня. А наша Земля вращается вместе с нами, морями и океанами вокруг Солнца.
- А. Нас держит на шаре потому, что он вертится?
- Именно. Называется это "центробежная сила"
Эдме закивала, довольная тем, что узнала столько нового. Они вернулись в дом, и Вик снова устроился на диване, а Эдме - на подушке рядом с ним. Он зачитывал ей выбранные главы о строении Земли, о том, какие материки, острова и полуострова на ней находятся, какие океаны и моря их омывают.
Эдме удивлялась, разглядывая картинки:
- Столько воды? Ее же намного больше, чем суши.
- Так и есть. Ученые считают, что суша на нашей планете занимает совсем мизерное соотношение по сравнению с водой. Примерно один к десяти.
- А кто живет в воде? Там, на глубинах? А там есть русалки?
- Морские девы, да, - он усмехнулся. - Я видел их только мельком, и они не слишком похожи на нас. Они... иная раса. Вот есть люди - с белой кожей, с желтой или коричневой, как жженый сахар или шоколад. Но это все - люди. Если заглянуть к нам внутрь, мы будем одинаковыми. А есть морской народ. Есть, или были раньше, не знаю точно, малефис и нейррис. Это существа, отличные от людей не только внешне, но и внутренне.
- А у русалок правда хвосты как у рыб? - Эдме даже глаза расширила. - А сирены поют?
- Русалки и сирены суть один народ, они все поют и заманивают моряков и рыбаков в море. Только что русалки это делают у берега, а сирены - на отмелях или рифах. И хвосты у них, да, ног нет.
- А где ты вообще бывал?
Эдме было жуть как любопытно, узнать хотелось все-все, Виктор знал столько интересного, оказывается.
- В османских портах, в Балтии и даже в Невске - ее столице. Огромный город, наш Савентум даже рядом не стоял с этой каменной громадой.
- Ты так сильно любишь море... Как Уилл - горы.
- О таких, как я, говорят, что их целовали морские девы, - рассмеялся Вик. - Да, я влюблен в море едва ли не с детства, с того момента, как впервые услышал о том, что есть такое.
- Мне оно нравится, оно такое... И мне здесь хорошо дышится.
- Да, здесь хорошо. Но море... оно разное. Иногда оно коварнее горных ущелий и опаснее лавин.
- А, правда, там волны выше неба?
- Выше неба волн не бывает, малышка, - усмехнулся капитан. - Но вот выше грот-мачты - вполне. Когда мы с капитаном Дамайном попали в такой шторм, думали уже все, не выберемся, и старушка "Уэлли Стар" развалится на кусочки. Матросы выбивались из сил, качая помпы. Впрочем, качали все, мы и просто ведрами вычерпывали, а вода в трюмах все прибывала. Молились, кто как мог. И вдруг - словно кто-то вылил на волны тысячу бочек с маслом. Это было око бури, и капитан приказал готовиться к худшему. Там был штиль, хотя волны швыряли наш корабль, как щепку. Идти в оке мы не могли, а значит, неизбежно попали бы в полосу самого страшного шторма, окаймляющего его.
Эдме слушала, приоткрыв рот, глаза расширились:
- И что вы тогда сделали? Как вы спаслись?
- Срубили мачты, пока они не сломались под ветром, закрепили все, что разболталось, закрепились сами и стали ждать. Но все обошлось. Тогда я впервые увидел сирен. Они не пели, просто выныривали на гребни волн, окружая корабль кольцом. И "Уэлли Стар" прошла сквозь бурю, как горячий нож сквозь масло.
- Вас спасли сирены... - глаза Эдме горели восторгом. - Такая милая история.
- До сих пор не понимаю, почему. Но они и в самом деле нас спасли.
- Может, вы им понравились?
- Скорее уж, на нашем корабле был кто-то их кровей. Иногда такое случается, правда, я всегда считал, что люди и морской народ малосовместимы... ну... - он чуть покраснел и замялся, - анатомически.
- А почему? - Эдме тоже покраснела.
- Но как? - усмехнулся Вик.
- Ну... Э... - воображение Эдме не справилось.
- Старые моряки говорят, что сирены рожают, как и дельфины, а не мечут икру. И их женщины кормят детей молоком. Позже я встретил одного матроса, которого сирена спасла после кораблекрушения. Он говорил, что их молоко на вкус соленое и густое. Но больше ничего не рассказал.
Пришел Уилл, решивший выяснить, куда пропала его семья, уселся тоже послушать рассказы Вика, ухмыляясь тому, с каким восторгом ему внимает Эдме. Виктор продолжал травить байки, вплетая в них кое-какие знания по истории, рассказывал об османских кораблях, которые не рисковали отплывать далеко от берегов, о чиньских купцах, пересекавших моря и даже океаны на удивительных своих лодках с парусами из бамбуковых циновок и бумаги, о диких племенах, населяющих острова Южного океана, не знающих письменности и наук. Наконец, Эдме решила, что у нее сейчас голова попросту лопнет от знаний.Глава восемнадцатая- Тетя Маргарет! Нужна ваша помощь! - Кристина приступила к делу едва ли не с порога. - Тео попросил Нико быть его посредником в заключении помолвки, а мы не слишком хорошо разбираемся в тонкостях.
- Так, милая, а теперь подробней. Если ты про Леди-Невидимку, то момент не самый подходящий - Маргарет отвела племянницу к столу.
- Нико считает, что как раз таки самый подходящий, тетя. Девушка потеряла близкого человека, и если не дать ей сейчас ощущение того, что она не одинока, что она кому-то нужна, пусть это и будет лишь иллюзия, это поможет ей пережить боль утраты.
- Ну, хорошо. Для начала нужны помолвочные кольца. Затем старший в роду, раз уж Тео решил, что этим займется твой муж, а не мы, значит, герцог Саматти должен переговорить с отцом невесты. Потом отец Жозефин переговорит с Жозефин, получит ее согласие, передаст его герцогу, а дальше в узком кругу гостей будет объявлено о помолвке.
- Но при чем тут герцог? Нико будет действовать сам, как старший в роду Даркмайров, разве не так?
- Ах, да. Тогда да, все так, как я и описала.
- Вы сердитесь на Тео, тетя?
- Сержусь? За что? - делано равнодушно пожала плечами графиня Маргарет.
- Я же вижу. Не сердитесь, он поступил правильно, попросив Доминико быть посредником. Дело в том, что... - Кристина пересказала вкратце историю пророчества и роль маркиза в нем.
- Ничего себе, - Маргарет восторженно взглянула на племянницу. - Да вас буквально преследуют какие-то пророчества. Ну что ж, в таком случае, пусть Тео и Нико начнут с помолвочных колец, потому что подобрать камень будет... затруднительно.
- Нико уже подобрал, - усмехнулась Кристина. - У него талант, видимо, от предков. А еще он смеется и говорит, что в один прекрасный день нам на голову свалится пророчество о конце света, и придется спасать мир.
- Избави нас Создатель от такого. Ты возьмешь лаванду для высадки? Я получила письмо от Изабеллы, она передает тебе горячий привет и пишет, что уже соскучилась по вас с Нико.
- А мы как раз отправили свое, с известием о моей беременности. Это должно порадовать дорогую свекровь. И да, конечно же, лаванда! И я видела у вас в оранжерее мяту и розмарин.
- Разумеется, ты уже присмотрела у себя место под растения? Будешь пирог с мясом? Амелия прислала парочку, каюсь, половину одного я съела, запершись у себя.
- Нико разрешил использовать бывший зимний сад под травяной огород. Сейчас там царствует Валенсо, он обещал мне вырастить лимон. А как ваше дело? Процветает? - рассмеялась Кристина, с удовольствием согласившись выпить чаю с пирогом. Ей почему-то все время хотелось есть. Дома с этим не было проблем, можно было спуститься в кухню в любой момент, поболтать, совершенствуясь в языке, с поваром, который, узнав, что "драгоценная донна" беременна, вознамерился закормить ее полезными, и в то же время весьма вкусными блюдами. Он готовил рыбу, креветки, водоросли, перемежая это морковью и шпинатом, спаржей и нежнейшими паровыми котлетками из трех видов мяса.
- Да, вполне. Мне удалось подсунуть булочки Амалии на чайном вечере Дилейне. Это был настоящий успех, все лорды умоляли меня сказать адрес пекарни, а парочка дам всерьез обиделись, что я отказалась назвать его, - Маргарет рассмеялась. - Старая герцогиня Вествуд пообещала, что пожалуется на меня королю. С нетерпением ожидаю, пока выпечка Амалии доберется до их величеств и следующего за этим королевского неодобрения моей скрытностью.
- О, какое коварство, тетя! Вы жаждете стать единственным поставщиком деликатесов к столу их величеств?
- Что-то в этом роде. Согласись, что "Невестка леди Дамайн очаровала выпечкой королеву" звучит лучше, чем "Невесткой леди Дамайн стала булочница"? На ближайшем же приеме нужно распустить сплетни о тайной помолвке Александра и Амалии. Милая, ты ведь мне поможешь?
- Непременно, тетя, непременно, - сытой кошкой промурлыкала Кристина.
Интриги? О, да! Пора ей вспомнить, как это делается, а то двор рискует позабыть о том, кого считали самой ядовитой и опасной змейкой, после Кристиана Сент-Клер.
- И мне стало скучно, надо слегка опорочить честь леди Норфолк, она позволила себе неприязненный взгляд и некуртуазные выражения о твоем декольте. Все стало настолько чинно и скучно, что мне так и хочется задрать юбку посреди зала и сплясать горский танец. Никаких дуэлей, никаких интриг... - Маргарет поморщилась. - В этой стоячей воде гниль заводится очень легко, пора ее взбаламутить.
- Ах, милая тетушка, вы как раз по адресу, - сощурилась Кристина. - Мне и самой хотелось бы оставить "добрую" память по себе, ведь скоро мы уедем.
- Значит, на этом и договоримся. Завтра королевский бал. Нужно блеснуть, - Маргарет хищно улыбалась.
Доминико заштриховал последнюю часть эскиза и полюбовался своим творением. Эти помолвочные кольца будут не менее красивы, чем те, что он дарил Кристине и Кристиану на свою помолвку. Филигранные веточки винограда, оплетающие оправу с небольшим, но очень чистым и красивым гранатом - для Тео. И белый опал - для Жозефин, как знак примирения народов и благоволения рода Саматти. В молочной глубине этого камня словно бы переливался язычок багрового пламени. Осталось найти хорошего ювелира, который все сделает. Например, того же, что делал кольца для его помолвок. И приплатить ему за срочность. Внутренний хронометр Доминико отсчитывал минуты и часы с момента, когда Жозефин начало казаться, что в ее жизни больше нет и не будет света. Девушка не выходила из своей комнаты, и граф Эсташ-Канниг начал уже тревожиться по поводу ее здоровья.
Ювелир проникся важностью момента и попросил буквально день на работу.
"Пусть этот брак принесет тебе счастье, девочка. Может быть, сейчас ты еще уверена, что ничего хорошего в твоей жизни нет, и не может быть, это не так, - думал Доминико, рассматривая готовые кольца. - Пройдет немного времени, и ты поймешь, что любовь иногда приходит не сразу, и важнее нее иногда именно уважение супруга к твоим чувствам и мыслям".
Сватать Жозефин супруги отправились вдвоем, Кристина намеревалась хоть немного привести девушку в чувство, боясь, что та ответит отказом.
- Граф не принимает, - лакей попытался не впустить их в дом, но Доминико просто отвел его руки в сторону:
- Нас примет. Сообщите, что явились супруги Даркмайр. Как юная графиня?
- Она у себя, никого не принимает, - повторил лакей.
- Я не спрашиваю, принимает ли милая Жозефин, - прошипел выведенный из себя туповатым видом лакея Доминико, - я спрашиваю, как ее самочувствие!
- Плохо, маркиз Даркмайр, - граф вышел к ним. - Отказывается от еды.
- Это, в самом деле, очень плохо, - Нико отвесил торопливый полупоклон. - Позвольте Кристине с ней поговорить. Думаю, они поймут друг друга.
- Хорошо, если вы уверены, что это поможет...
Кристина ушла за направившимся наверх лакеем.
- Крис - сирота. Ей было немногим меньше, когда она потеряла обоих родителей, вы должны это знать, - вполголоса пояснил Нико. - Если для Жозефин это время "ночи черней", то я хотел бы использовать любую возможность вытащить ее из этого состояния.
- И что же вы предлагаете? Отвезти ее на бал в таком состоянии?
- Ни в коем случае. Пройдемте в кабинет, граф. У меня есть конкретное предложение, которое потребует от вас времени на рассмотрение.
Граф немало удивился желанию Нико пообсуждать какие-то дела, но в кабинет гостя провел. Еще больше он удивился, когда Доминико начал речь с формального приветствия посредника к отцу невесты, с положенным поклоном и четко выверенными словами. Тео, на самом деле, знать не знал ни о каком пророчестве. Он просто выбрал для придания веса своему предложению того, кого граф Эсташ-Канниг гарантированно выслушает, и чьи слова всесторонне рассмотрит. Однако с удивлением граф все-таки совладал, ответил по всему протоколу сватовства, пообещав передать невесте предложение и принести ответ. Вне протокола он позволил себе задать лишь один вопрос:
- Полагаете, маркиз, это выход?
- Именно так. Горе нельзя переживать в одиночестве. Тем более, вспомните обычаи нейррис.
- Хорошо. Как только леди Даркмайр переговорит с Жозефин, я передам дочери ваше предложение.
- Уговорите ее не запираться в четырех стенах. Пока мы еще здесь, мы были бы рады видеть ее в гостях, не обязательно по какому-то поводу, пусть просто приезжает, когда ей захочется. К сожалению, через две или три недели мы отбудем в Сагранзу, но до того момента она всегда будет желанной гостьей в нашем доме.
В кабинет, провожаемая слугой, вошла Кристина, кивнула:
- Все в порядке, сейчас леди Жозефин присоединится к нам в гостиной.
- Джерри, попросите ее зайти сначала в кабинет, - кивнул граф. - Желаете чаю, лорд, леди? Я прикажу подать.
- Да, я не откажусь, - Кристина снова хотела есть, ну или хоть чаю выпить.
Их проводили назад в гостиную. Иногда Доминико становилось смешно от этих церемоний. В их доме на вилле Сан-Марко гостей провожали лишь в первые пару дней, пока те не выучат дорогу. И после, когда бы гость ни приехал, он был предоставлен самому себе в перемещениях по дому. Для вызова слуг были колокольчики.
- Ну что, он был удивлен? - шепотом поинтересовалась Кристина.
- Еще как. А как Жозефин? Совсем плохо?
- Бедняжка была очень подавлена, но все-таки согласилась, что нужно продолжать жить дальше.
- Надеюсь, мы поможем ей.
Кристина кивнула:
- Да. Она очень милая и славная. Надеюсь, что Тео сумеет ее отвлечь от грустных мыслей.
Жозефин совсем не хотелось выходить, да и как показаться на глаза гостям с опухшим от слез лицом? В последние дни она только то и делала, что плакала. Настоящий водопад слез вызывали любимые матушкины статуэтки, которые она забрала себе на каминную полку, и дневник, который отец так и не увидел. Но нужно было, раз уж Кристина умудрилась выудить из нее обещание продолжать жить. Нужно было умыться, переодеться в нечто более нарядное, чем ее траур, и идти к гостям.
- Миледи, ваш батюшка просил явиться в кабинет прежде, чем идти к гостям, - сообщила ее горничная, помогая переодеться и уложить волосы.
- Хорошо, - Жозефин несколько удивилась, но послушно направилась к отцу.
- Жози, присядь, - отец, вопреки привычному, сел рядом с ней на диванчик и взял ее холодные руки в свои. - Лорд Даркмайр приехал сегодня не просто так.
- Что еще случилось? - испугалась Жозефин.
- Он приехал просить твоей руки.
Жозефин сперва непонимающе посмотрела на отца, потом ахнула:
- Моей руки?
- Не для себя, конечно. Он выступает от имени Теодора Дамайна и по его поручительству.
- Теодор? Он... Он просит моей руки?
- Именно так. Он предложил помолвку сейчас и свадьбу по истечению срока траура.
- И что я должна сказать? - растерялась Жозефин. - Я не хочу оставлять тебя...
- Жози, детка, ты же понимаешь, что всю жизнь прожить затворницей в этом доме не получится, да и нельзя. Ты не сможешь уйти в монастырь, там ты точно не выживешь.
- Хорошо, скажи, что я согласна. Это не самый плохой вариант - свадьба.
- Лорд Даркмайр поручился за Теодора Дамайна. Это значит... Это, в самом деле, многое значит. Если ты пожелаешь разорвать помолвку по вине жениха, отвечать станет его поручитель.
- Вряд ли я захочу разорвать помолвку. Теодор очень мил, думаю, он станет хорошим мужем.
- Хорошо, милая. Значит, я передам маркизу твое согласие, и мы назначим день помолвки.
Жозефин кивнула. Отчего-то сердце забилось так, что стало немного больно - на ней кто-то хочет жениться? Даже ответив согласием, она не полностью это осознала. Понимание начало приходить только сейчас.
- Ну что ж, снежинка моя, идем.
Жозефин поднялась, кивнув:
- Да. Сообщим маркизу радостную весть.
Доминико выслушал ответ, высказанный все в тех же протокольных фразах, улыбнулся замершей на шаг позади отца девушке и вынул из-за кушака маленький футляр с кольцом.
- Я рад вашему решению, леди Жозефин. И передаю это вам.
На белоснежном шелке подушечки таинственно замерцал гранат в изысканной оправе зеленого золота.
- Как это прекрасно, - Жозефин улыбнулась искренне.
Принесли чай, крохотные тарталетки с сыром и копченостями. Дамы потихоньку уединились у камина, обсуждать все подряд, и, конечно же, в первую очередь помолвку.
- А вы не сказали мне ни слова, леди Кристина.
- Но, милая, как я могла? Это привилегия вашего отца.
- И насколько ваш брат искренен в своем желании свадьбы?
- Вполне искренен. Но вы же понимаете, что пока вы не узнали друг друга ближе, с его стороны, как и с вашей, будет лишь приязнь и уважение, никак не больше. Хотелось бы мне сказать, что он безумно влюблен, но нет. Вы нравитесь ему, это правда. Вы очаровали и покорили его своим голосом, скромными манерами. Но все остальное у вас впереди.
Жозефин улыбнулась, насколько смогла:
- Я буду стараться стать ему хорошей женой.
- О, поверьте, Жозефин, он будет стараться стать хорошим мужем не меньше, - ответно улыбнулась Кристина.
- Идемте все же в кабинет, никогда не умел говорить о делах в присутствии дам, - шепотом предложил лорд Эсташ-Канниг, покосившись на этих самых дам.
- Да, конечно.
Ухода мужчин словно бы и не заметили, принимаясь обсуждать наряд для помолвки. Кристина всеми силами старалась отвлечь Жозефин от грустных мыслей.
- Нет-нет, милая Жозефин, вам никак нельзя надевать белое. Давайте подумаем, какие еще цвета вам подойдут.
- Может, что-то оттенка кэр-исского игристого? Или сразу алое?
- М-м-м, нет и нет. Нужно что-то нежное, но не слишком, и не вызывающее, как алый. А еще лучше - сочетать цвета, как сейчас модно в Сагранзе.
Жозефин задумалась:
- Может быть серебро и серый цвет?
- Я думаю, будет неплохо сочетать верхний роброн матово-серого бархата и отделку, например, кружевами цвета граната. И нижние юбки из такого же цвета атласа. Это оттенит вашу нежную кожу, но, ради Бога, никаких вуалеток!
- Но... Все снова будут кривиться.
- Кто и почему? Помолвка будет в узком кругу, и тот, кто позволит себе лишнее по отношению к вам, моя дорогая, вылетит из него с треском. По крайней мере, "случайно" споткнуться и вылить бокал вина в декольте кому надо я сумею. Беременным простительно быть слегка неуклюжими.
- Вы... Поздравляю, - Жозефин снова улыбнулась почти живой улыбкой.
- Спасибо, дорогая.
- Значит, нужно сшить платье.
- Да, у меня на примете есть один портной. Шьет изумительно и быстро. Думаю, он не откажется от еще одной заказчицы.
- А он сможет приехать побыстрее? - робко поинтересовалась Жозефин.
- Завтра же будет у вас, - кивнула Кристина. Вызов своему мастерству Стивен несомненно примет.
- Налить вам еще чаю? - спохватилась Жозефин.
- О, пожалуй, мне уже хватит. Наши мужчины, кажется, решили обсудить не только помолвку, но и вашу семейную жизнь до старости.
- Ничуть не удивлюсь, - Жозефин хмыкнула. - Отец весьма дотошен в некоторых вопросах.
- Тогда он выбрал не тот объект приложения сил. Хотя, если он считает, что обязательство Доминико налагает на него полную ответственность за вашу жизнь...
- Нет, - испугалась Жозефин. - Я очень благодарна маркизу, но не надо обо мне заботиться настолько рьяно.
- И все же, он обещал заботиться о вас, как о сестре. Думаю, Доминико, с его двумя сестричками, это будет нетрудно, - усмехнулась Кристина. - Насколько я знаю, он обожает их баловать. Значит, будет баловать и вас.
- Меня? Баловать? - Жозефин от таких новостей явно растерялась.
- О, вам понравится, - уверила ее маркиза Даркмайр.
Вернулись мужчины, явно еще о чем-то успевшие договориться. Время и место проведения помолвки, список гостей и прочую необходимую мишуру решили обговорить немного позже и уже вместе с родителями жениха. Кристина по пути домой выглядела как очень довольная сытая кошка - все прошло просто отлично. Заехали к Дамайнам, сообщили новости и передали Тео кольцо, которое он должен будет надеть невесте. Доминико поздравил его с удачным завершением сватовства и поспешил откланяться: два часа наедине с нейрисс выпили его силы, хотелось только одного: устроиться в кресле у огня, пить горячее вино, чувствовать руку любимой жены в своей руке и отдыхать. Кристина тоже горела желанием поесть еще тех замечательных котлет или салата. Или лимонного десерта. Но главное - много и вкусно.
Валенсо был на седьмом небе от счастья: донна Кристина с аппетитом кушает, донна Кристина будет сильной и родит дону Доминику сильного малыша. Это ли не счастье? Для простого сагранзца в детях крылся смысл жизни, хотя у самого Валенсо не сложилось: жена умерла, рожая первенца, больше он не женился, посвятив жизнь своему юному хозяину.
- Я в платья не влезу, - страдала Кристина, не выпуская тарелку.
- Кристо, их все равно скоро придется перешивать, или шить новые. Ребенку нужно место, чтоб расти, - Нико устроился на подушке у ее ног, прижавшись головой к коленям жены. - Ты все равно будешь для меня самой красивой в мире, даже на последних неделях беременности. Особенно тогда.
- Но у меня нет других платьев... Шить новые... - Кристина все-таки подцепила котлету. - Я не влезу в них не из-за ребенка, а из-за того, что я ем как лошадь.
- Ну и что? На тебе это вообще не сказывается. Нет, теперь не выпирают кости и не торчат ребра, и грудь стала больше и красивее, - откровенно заметил Нико. - Но ничего лишнего нет, я клянусь.
Кристина критично осмотрела себя, лишнего и впрямь не нашла:
- Ничего, через год при смене ипостаси выяснится, что все это время еда откладывалась во вторую испостась.
- Так не бывает, - уверенно заявил Доминико. - Вы же одно целое, и тело у вас одно на двоих. Вспомни, каким голодным был Кристиан после смены ипостаси. Потому что мужское тело крупнее и сильнее женского. А сейчас все, что ты ешь, будет уходить не на смену твоих ипостасей, а на ребенка. Он - сын Двуликого и малефис, не удивлюсь, если в нем наследие крови проснется полнее, чем у меня.
- А что это означает? - Кристина решила, что наелась.
- Если мое предположение о королевской крови - не ошибочно, то наследием может быть все, что угодно, от стойкости к ядам до способности повелевать животными и птицами.
- Ну, если это будет уже в сознательном возрасте, то я не против. Я про птиц...
Доминико только усмехнулся: кто его знает, когда проснутся способности у их ребенка? У него они начали просыпаться довольно рано.
Кристина наклонилась, поцеловала его в макушку:
- Чудо ты мое. Ты сам-то не голодный? Поедем завтра на бал? Хочу полюбоваться кое на что и кое-кого облить вином.
- Все, что угодно, mi amante, для тебя - все, что угодно.
- Одной идиотке не понравилось мое платье... И вообще, она сама мне не нравится.
- О, спасайся, кто может, моя прекрасная королева выходит на арену с мулетой! - рассмеялся Нико, поднимаясь и унося ее в постель.
- Помнишь леди Норфолк? Я рассказывала про нее.
- А, эта заносчивая леди не первой свежести?
- Именно. А еще любопытно - получилось ли у нас обмануть проклятие короны.
- Еще не все условия исполнены. Вот вернемся в Сагранзу, дядя вручит мне свою тяжеленную безделушку, и тогда все будет правильно. Главное, чтоб мужья потом легли вместе с женами. Только не спать.
- И чтобы Георг сдержал свое обещание. Хочу в Сагранзу, я устала здесь.
- Еще немного, любимая. Перевести активы, оказывается, не такое легкое дело, как мне казалось. Да и некоторые старые партнеры рода Даркмайр заартачились, не желая иметь дело с нашими банками. Не понимаю, что за проблемы, но я постараюсь все решить поскорее.
- Может, обратиться к Хорьку Блекворту? Пускай по своим теневым каналам что-то предпримет.
Доминико скривился:
- Он, конечно, специались и профи. Но, как человек, он мне сугубо неприятен, прости, Кристо. Я постараюсь обращаться к нему лишь в крайнем случае, если сам предпринять уже ничего не смогу.
- Хорошо, - покладисто согласилась Кристина, устраиваясь поудобней.Код для обзоров
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
Игра отражений,
гет
-
-
22.02.2015 в 14:44Спасибо, Кошачьи!
-
-
22.02.2015 в 18:15-
-
23.02.2015 в 01:11-
-
23.02.2015 в 21:06Тапок
-
-
24.02.2015 в 18:53-
-
30.12.2017 в 21:40-
-
01.01.2018 в 17:54