воскресенье, 16 августа 2015
Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: слэш, драма
Рейтинг: NC - 17
Размер: миди
Предупреждение: пока нет.
7. Танец нагаВ лазарете Лигео упоенно врачевал всех страждущих, которые весьма бодро разбегались из этого самого лазарета, напоминавшего гнездо мышей, в которое прилетел латный сапог.
— Тебе попридержать парочку болящих, Лигео? — весело осведомился паладин, хватая за шкирку пробирающегося к выходу темного, судя по нашивке на куртке — из рыцарей.
— Я ничего не понимаю, — пожаловался тот. — Они почему-то сразу же убегают, когда меня видят.
— Боятся, видимо, что ты их благим словом и Светом с темного пути свернешь.
Несчастный рыцарь придушенно охнул и обмяк, из-под куртки закапало красным на пол. Лигео сразу же наложил на него кровоостанавливающее и общеукрепляющее. Арис перекрыл собой дверь, всем видом показывая, что или врезаться в него, а он полностью здоров и посильней любого подранка-Темного, или кидаться в окно, если кто пролезет. Окна-бойницы были узкими и под самым потолком. Кто не успел убежать — остались на своих местах.
— Откуда вас столько? — Ладдар взял миску с водой и тряпку, направился к ближайшей койке.
— Из Пустошей, — прохрипел один из рыцарей, у него была перевязана голова.
— А что там такое происходит вообще? — удивился Ладдар, отмачивая повязку.
— Зачистка территории. Вырраги расплодились, господин. Надо успеть… н-н-нх! — рыцарь крепко стиснул зубы, когда Ладдар снимал ткань с его лица.
— Ничего, парень, Избранник все поправит. Лигео, здесь глаз, вернее, его нет.
— Так есть или нет? — запутался Избранник. — Неважно, будет два.
Он закончил с раненым в живот парнем и склонился над потерявшим глаз.
— Ох, Свет Великий… Ладно. Арис, подержи его за плечи.
Паладин стиснул несчастного Темного мертвой хваткой. Тот только и мог, что орать в голос, пока Лигео накладывал заклинания, перенаправлял потоки Света и возвращал глаз на место.
К вечеру у Избранника закончились силы и пациенты.
— Я голоден, как стая этих… выррагов. А кто это, кстати?
Ладдар, оттирая руки от крови, наморщил лоб:
— Это такие твари, ростом с теленка, когтистые, зубастые, шипастые, наполовину ящеры, наполовину птицы.
— А пустоши – это..?
— Нейтральные земли. Поэтому мы ехали так быстро.
— Советник!
— Благодарю вас, Избранник, и вас, господа, за помощь рыцарям, — наг низко поклонился, прижав руку к груди, как утром на полигоне.
— Это наш долг, помогать больным и раненым, — ответил Лигео.
— Ага, — мечтательно добавил Арис. — Особенно Темным… Больным и раненым. Там, кстати, кто-то убежал, чтобы случайно не быть вылеченным. Это они всегда так или только когда целитель приходит?
— Они не ожидали, что к их ранам снизойдет сам Избранник, — усмехнулся советник. — Ничего страшного, если сбежали легкораненые — само заживет.
— Учитывая, как они резво бежали — раны точно пустяковые. Но я пройдусь, вдруг насобираю урожай полудохлых Темных.
— Я провожу вас… по особо урожайным местам, — кивнул наг.
— О, это был юмор? — Ладдар удивленно уставился на дверь, куда вышли Лигео и советник. — Я думал, он не умеет шутить.
— Почему же. Рядом с нашим Лигео все оттаивают, — хмыкнул Арис. — Идем в столовую, если по пути встретится кто-нибудь, добьем втихаря.
— А…
— Ладно-ладно, исцелю, — заверил паладин. — Долго ли умеючи, два благословения и один пинок.
— А…
— Ну, что ты, я легонько, даже до Пустошей не долетят.
Ладдар захлопнул рот и фыркнул:
— Идем, воинственный мой паладин.
По пути им один раненый все-таки попался. Арис обошелся без пинка, хотя манера исцеления у паладина и впрямь напоминала добивание несчастного: гаркнуть воззвание к Свету так, чтоб замок содрогнулся, и припечатать макушку раненого ладонью, ниспослав поток Света, способный скинуть с пути Тьмы даже князя. Исцеленный икнул, кое-как удержался на ногах, бормотнул что-то на карани — так сразу и не поймешь, поблагодарил или обматерил, и умчался куда-то во тьму коридоров.
— А что он сказал-то? — поинтересовался Арис.
Ладдар покраснел и пожал плечами:
— Благодарил.
— А что ты тогда так заалел, словно он мне предложил в благодарность на месте совокупиться тридцатью семью извращенными способами?
Бедный ученый покраснел еще сильнее.
— Я не… он не… не совсем…
— Не совсем? Ладдар, да переведи ты мне, что он сказал.
— «Мать твою через порог моргенштерном в задницу, — отрешенно подняв глаза к потолку, произнес Ладдар, — долбанный Светлый, хоть бы предупредил. Но все равно благодарю». Это дословно.
— И что ж ты так краснел-то?
— Не люблю подобные словесные конструкции, — пожал плечами ученый. Он слукавил: темный сказал намного грубее, хотя поблагодарил в самом деле. Просто Ладдар, действительно, не любил мат, повторять — тем более.
— Пойдем уже, мой нежноухий. Мечтаю о еде…
Кормили в Элесигнате просто и очень сытно. Никаких изысков — дичь, козлятина или рыба из местных горных озер, в основном, жирная форель, каши из местного же злака или земляных яблок, хлеб в виде толстых поджаристых лепешек. И зелень — она была круглый год, ведь горцы выращивали ее в парниках, отапливаемых магией или горячими источниками. После трапезы Арис решил отправиться на тренировку вместе с сестрой. Мирное время, конечно, хорошо, но и навыки забывать не следует. Тенья была не против, ей уже надоело почти праздное времяпрепровождение в замке. Тренировка была хорошим способом занять себя. Хотя о паладине нельзя было сказать «надоело», «заскучала» — все эти понятия теперь были неприменимы к Тенье снова. Когда она была не нужна — погружалась в привычное состояние молитвы и медитации, похожее на транс. Время в нем пролетало совершенно незаметно. Но на тренировку она охотно согласилась. Даже почти живой выглядела при этом.
Позвенеть мечами — это было хорошо, погонять брата, прощупать его слабину теперь. Раньше она ему уступала, но теперь… Арис, к ее удивлению, если такое было, слабей не стал. Наоборот, словно ускорился. Тренировка закончилась славным разгромом зала, и, если начинали они вдвоем, то к концу на них пришли поглазеть все, кто не был занят срочными делами в замке. Были там и темные рыцари, и стража, и слуги. Ну, и Ладдар в первых рядах. Арис поймал его взгляд, краем глаза увидел крепко сжатые на символе Света тонкие пальцы — и превратился в смерч, ураган, стихию! Сперва это помогло, затем сестра хладнокровно его оглушила, подгадав момент.
— Н-да, я была права, выбрав Свет, — касаясь его горла кончиком лезвия меча, покачала она головой.
— Твой выбор, сестра, это твой выбор, — улыбнулся паладин.
Она кивнула и отошла. Паладин рывком поднялся, обнял подлетевшего к нему Ладдара, осторожно, чтобы не поранить острыми краями пластин доспеха.
— Ну-ну, все хорошо. Это просто тренировка была.
— Это страшно со стороны.
— И я продул собственной сестре, — рассмеялся паладин. — Позор на мои седины.
— А ты всегда выигрывал? — с любопытством спросил Ладдар.
— Не всегда, — Арис провел ладонью по символу Света на нагруднике, магические замки отщелкнулись, и он принялся снимать броню. — Когда нам с Теньей было по двадцать, она побеждала меня три раза из пяти. Потом — я ее. Мы, в принципе, равны по силе.
Ладдар принялся ему помогать.
— Осторожнее, солнце, порежешься.
— Ай!
— Ну вот. Иди сюда, — паладин зажал в ладонях тонкую кисть, похожую на птичью лапку, взывать к Свету вот так — почти молча, без молодецкого рыка, было странно, но не пугать же Ладдара? Золото коснулось руки ученого, залечив без следа порез.
— Они острые, — бестолково напомнил Арис.
— Спасибо, — Ладдар посмотрел так, что паладину не понадобилось бы взывать к Свету после такого взгляда.
— Пойдем, а то мы тут зал развалили слегка.
— За ночь все восстановится. Это ведь демонский замок, — улыбнулся ученый.
Почти все разошлись, в зале потухла половина магических факелов, залегли вдоль стен тени. Мара не знала, почему осталась — наверное, было любопытно посмотреть, как будет восстанавливаться разгромленный зал. Она услышала шорох чешуи по камням, только когда советник в обличье нага прополз совсем рядом, то ли сделав вид, что не заметил вжавшуюся в стену девушку, то ли в самом деле не заметив ее. Мара восторженно рассматривала его. Нага так близко она видела впервые. И ей понравилось увиденное. Полузмей сбросил короткую пелерину прямо на пол, снял с подставки два изогнутых клинка, выполз на середину зала, огибая кучи щебня от каменных манекенов-горгулий и щепок — от деревянных големов. Мара наблюдала, затаившись. Эти переливы тела завораживали. Серебряная чешуя с чуть заметным тускло-серым рисунком поблескивала в синеватом свете факелов. Пепельная коса извивалась по мускулистой спине до того места, где у нага в человеческом обличье были бы ягодицы. Под кожей перекатывались горбы мускулов. Наг свернул хвост кольцами, откинулся на него спиной, раскинув руки с оружием крестом. Замер на мгновение… и начал танец.
Мара даже не заметила, что вышла на открытое место, подавшись вслед, чтобы не упустить ни единого движения. Посвистывал разрезаемый лезвиями воздух, извивалось лентой, почти не касаясь пола, мощное тело нага, и Маре казалось, что она видит трех противников, окруживших его тенями. Того, как именно зал восстанавливается, она и не заметила. Сон сморил ее незаметно, девушка сползла по стенке на меховую накидку нага, свернулась клубком.
Проснулась она уже в своей спальне, укутанная в эту самую накидку. Жаркий румянец залил щеки: неужели это он принес ее сюда? Ох, как стыдно! Но… нет, не стыдно — если бы он не хотел, чтобы за ним наблюдали, сказал бы. Она не верила, что наг мог не заметить обычную человеческую самку, которая даже не скрывалась особо.
А накидка такая мягкая. Мара провела ладонью по меху. От него пахло теплым и острым запахом, как от нагретых солнцем степных трав. Кажется, именно в степи наги изначально и жили. Потом люди загнали их в предгорья. Интересно, где и как познакомился с князем его необычный советник? Расспросить бы. И надо накидку отдать, а то так неловко. Вдруг он рассердился?
Мара быстро привела себя в порядок, заколола волосы и отправилась искать советника.
— Ваша накидка, господин Шсирсш…
— Не ломайте язык, Мара, — наг качнул головой. - Шес, к вашим услугам.
— Ну что вы, гибкость моего языка уже вошла во все поговорки.
Зрачки в темно-зеленых глазах дрогнули и сузились в тонкие золотистые щелки.
— Я заметил.
— Мне неловко, что я отняла у вас деталь гардероба.
— Вам мех к лицу.
Да он же дразнит ее! — поняла Мара. Что же такого ответить…
— А вам к хвосту, господин советник.
— Туше. Но эту накидку оставьте себе, лисий мех вам больше подходит, чем мне.
— Потому что я рыжая?
Наг вместо ответа вынул из ее рук пелерину, накинул на плечи девушке и одним движением извлек из ее прически три шпильки, удерживающие тяжелые крупные локоны в узле. Мара ахнула, попыталась поймать волосы, но затем передумала, покосившись на медные пряди, и впрямь отлично сочетавшиеся с огненным мехом.
— Свободные женщины-карани носят волосы распущенными, — пояснил наг. — Вы не карани, но пока вы здесь, жить придется по здешним законам. А вам так очень красиво.
— Но непривычно. У нас так носят лишь жрицы любви.
— Кто? — недоуменно моргнул наг.
Мара заметила только сейчас, стоя так близко и вглядываясь в его лицо, что даже в человеческом облике у нага видно третье веко, затягивающее глаза, когда он моргает, а ресницы — короткой и жесткой на вид, густой щеткой.
— Э… Продажные женщины. Куртизанки. Шлюхи.
— Хм. Я слышал о них. Здесь такого не бывает.
— Правда? — удивилась Мара. — А если кому-то из неженатых карани хочется удовлетворить эта потребность?
— Для этого есть «парный клинок», — наг посмотрел на непонимающее выражение ее лица и пояснил: — Побратим, боевой товарищ.
У Мары дернулось веко:
— Ч-чего?
— Или посестра, в войске князя служат и женщины.
— Но… Боевого товарища… Ах да, ваши рыцари ведь не закованы в обеты.
— Тьма милостива, — усмехнулся советник. — Обеты есть, но их лишь два, и они не запрещают рыцарям испытывать чувства.
— Свет тоже милостив, — пожала плечами Мара.
— Увы, Свету не присуща милость. Свет справедлив, в этом и разница. Но и Свет, и Тьма — единое целое.
— Да. А теперь, советник Шсирсш, перейдем к делам. Все-таки мы дипломатическая миссия.
— Идемте, — кивнул наг и зашагал куда-то вглубь Элесигната неслышным скользящим шагом, напоминая о том, что человеком не является.
Мара последовала за ним, вздыхая — Лигео занят общением с возлюбленным либо лечением, Тенья тренируется, Ладдар в книгах. Арис с Ладдаром. И лишь ей приходится работать. Но она не жалела — бездельничать было просто невыносимо. Наряд для Избранника был уже дошит, вышит и готов к примерке, еще бы затащить Лигео и заставить его это все надеть… Мара собиралась выполнить работу, возложенную на них всех, насколько хватит ее сил. Сейчас вот требовалось обсудить условия поездки по землям, посмотреть, как тут вообще живут.
— После свадебного обряда, — кивнул наг, — и праздника здесь, в Элесигнате, князь провезет своего супруга по княжеству. Карайт невелик территориально, но довольно густонаселен.
— И как вы тут все уживаетесь?
— Мирно.
Он сказал это без капли пафоса или насмешки, просто констатировал факт, но Мара почему-то ощутила укол стыда. Да, княжество Карайт в три раза меньше Фервинта, а его войско — в четыре раза сильнее. В Фервинте то и дело случаются бунты — то крестьяне против нового налога, то гильдейские мастера против навязанных учеников, то просто банды разбойников после неурожайного года.
— А проблема перенаселения? — расспрашивала Мара. — А если случается голодный год?
— Проблема? — советник покачал головой: — У нас нет проблем с перенаселением. В каждой семье есть муж, жена и трое детей, это закон. Если детей меньше, и родить женщина больше не может, к ним на воспитание пойдет сирота. Если детей вовсе не дают Высшие — через пять лет брак разрывается, и они могут заключить новый. Если и тогда детей нет — будут воспитывать сирот. Вдовам и вдовцам помогают все.
— Весьма разумная система, — кивнула Мара.
— Когда неурожай… — советник замолчал, словно пытался вспомнить что-то, потом развел руками: — здесь не бывает неурожайных лет, светлая. Тьма милостива.
— То есть, никаких запасов на крайний случай вы не делаете, выходит? У нас всегда засыпают зерно на случай неурожая.
— Запасы на зиму есть всегда, есть посевные запасы, они неприкосновенны. Есть «княжеская десятина», она хранится в замках вроде Элесигната. Тоже неприкосновенна. Это и есть запас на случай неурожая. Хранится она обычно два года, затем продается и заменяется новой.
— Наверное, когда знаешь, что урожай точно будет каждый год, жить легко, — улыбнулась Мара.
— Не в этом дело, светлая. Это вопрос веры. Мы верим князю, Избраннику Тьмы. Он хранит Карайт от бед. Пока мы верим — это так и будет. Простите меня, — наг кивнул на бумаги, — нужно работать.
Мара откланялась и отправилась к себе, записывать узнанную информацию. Нести распущенные волосы были непривычно, навстречу еще попался Арис, посмотрел задумчивым взглядом, ничего не сказав, к счастью, но Мара и без того вспыхнула, как вишня на солнце. В себя от смущения она пришла только в своей комнате. И немедленно разозлилась: в конце концов, наг прав, в Карайте им придется жить по законам этой земли, а она — свободная женщина. С другой стороны, законы своей родины тоже никто для дипломатов не отменяет. Впрочем, она единственная, кому придется искать компромисс, паладины носят короткие волосы, Ладдар и Лигео заплетают косы, чтобы не мешались в работе. И только бедному секретарю либо стричь волосы до плеч, либо мучиться, пытаясь распустить их так, чтобы не чувствовать себя шлюхой на выгуле.
Этим вопросом Мара промучилась до обеда, машинально записывая все, что узнала, в свиток для отчета. В трапезной должны были присутствовать советник и князь, и она просто не знала, что же делать. Если она снова заплетет волосы, Шес подумает, что ей плевать на обычаи карани. Еще обидится… Если распустит… Что скажут свои? Наконец, она распустила волосы, заколов лишь боковые пряди, чтобы не лезли в глаза и не падали в тарелку с едой. Вроде бы прилично получилось.
В трапезную она прошмыгнула тихой мышкой, стараясь не попадаться на глаза никому. Поэтому и оказалась там второй — после советника. Наг стоял у окна, задумчиво глядя сквозь толстый хрусталь на заснеженные горы.
— И вновь доброго дня вам, — Мара подошла. — Любуетесь природой?
— Нет. Ими, — он кивнул на замковый двор, где гарцевали на вороных лошадях Темные рыцари. — Мы уходим сегодня в Пустоши.
— В Пустоши? Охотиться на этих полуящериц?
— Сражаться с ними. Они почти разумны, их много, это будет славная битва.
— А что им вообще нужно?
— Мясо. Они людоеды.
Мара содрогнулась. Она представила себе их кортеж, который защищала полусотня Темных. Теперь ясно, почему князь выслал такую охрану, и почему они так быстро миновали Пустоши.
— И вы тоже уходите с воинами?
— Да, я веду свой отряд.
— Советник князя… Это странно. Впрочем, Арис и Тенья тоже водили бы отряды в бой, если б стали принадлежать Свету целиком.
— Я воин, — коротко ответил наг.
Разговор прервало появление князя и остальных светлых.
— Рыжик, — сразу обрадовался Арис. — Лисенок.
— Вилку метну, — проворчала Мара.
— Боюсь-боюсь, — приподнял ладони паладин. Он знал — да что там, сам учил Мару метанию всего, что попадает под руку. Вернее, переучивал — учили ее в приюте.
— Но все равно лисенок, — добавил он, посмеиваясь. — Или белка. Нахальная рыжая белка.
Мара показала ему язык под прикрытием салфетки.
— Мара, тебе так очень красиво, — Лигео бесцеремонно потрогал ее волосы, солнечно улыбнулся, — так и ходи.
— Спасибо. Ладдар, как твоя коса?
— Положил в надежное место, где на нее точно не поставят стул, и я не усядусь.
Мара покосилась туда, куда тянулась толстенная золотистая плетенка, хихикнула: место Ладдар выбрал и впрямь самое надежное — Арисовы колени.
— Насчет того, что он туда не усядется, я поспорю, — громким шепотом сообщил ей паладин.
Мара снова заалела. Да что ж такое? Вот же охальник! Стоило только спустить с поводка обетов, каким стал! Но Арис — это Арис, а она-то чего краснеет? Все остальное время обеда Мара, машинально пережевывая пищу и не чувствуя вкуса, думала над своим поведением и ощущениями. Почему она от каждого намека так смущается, даже если намек не в ее сторону? Выводы, к которым она пришла, были неутешительны: похоже, ее тело совсем рехнулось, а ей от этого страдать. На Маре не висели никакие обеты, она была обычной девушкой, здоровой и достаточно крепкой для своей комплекции, неудивительно, что ее телу требовалось то, что оно еще ни разу не получало. А спусковым крючком послужил тот практически невинный эксперимент с Теньей. И у карани даже нет храмов любви. А у нее нет никакого побратима. Единственный шанс она сама про..любила. Еда начала горчить, Мара отодвинула тарелку, скомкано извинилась перед всеми и вышла.
Идя по темным коридорам, она думала, что сегодня уедет в опасный поход и тот единственный чужак, с которым ей было легко общаться здесь. И останется только зарыться в книги, как Ладдар. Не кидаться же на первого встречного гвардейца… Да и не поведутся они. Все, кто несет службу в замке — женаты, а кто не женат, у того, наверное, есть свой «парный клинок», как сказал советник. А переспать просто так… за это следовало строгое наказание и немедленная свадьба. Учитывая, что Мара все еще девица, несмотря на ее прошлое… Нет, свадьбы с первым встречным ей не надо. Придется по старинке, руками.
— А где это я? — она лишь сейчас поняла, что заблудилась.
Вокруг были только высокие и ужасно холодные каменные стены. Если бы не накидка нага, Мара уже бы совсем замерзла. Редкие магические светильники горели совсем тускло, перед девушкой была одна на весь коридор дверь, но, судя по слою пыли на ее кольце, не открывалась уже очень долго. Мара решила, что за дверью может быть комната, а там окно, из которого можно покричать, и решительно взялась за кольцо. Если в жилых комнатах двери не скрипели вовсе, то эта была явно нежилой. А разочарование от кромешной темноты за дверью быстро сменилось страхом: это куда же она забрела, если здесь нет окон? Мара попыталась вспомнить, спускалась ли она по лестницам, и не смогла.
— Надо возвращаться, — сказала она, голос задрожал.
Порадовало только одно: в пыли на полу были четко видны ее следы. По ним и пошла, стараясь двигаться быстрее. И за очередным поворотом поняла, что потерялась совсем — следов не было, видимо, не разглядела на полу, проскочила коридор.
— Ой, мамочки…
Вот теперь ей стало страшно по-настоящему.
— Ау-у-у? — несмело и совсем негромко протянула она.
Эхо слегка повыло и стихло.
— Ау-у-у! Кто-нибу-у-удь! — чуть громче позвала Мара и всхлипнула. Холод пробрался уже и под лисий мех, а руки и вовсе заледенели.
— Где вы? — позвали откуда-то из глубины коридоров.
— Я зде-е-есь! — Мара всхлипнула еще громче. — Я заблудилась!
— С-стойте на мес-сте.
По шипению Мара поняла, кто примчался ей на выручку и расплакалась — уже от облегчения. Наг появился из-за поворота коридора, тускло поблескивая серебряной чешуей.
— Вы не пос-с-страдали? Не ушш-шиблис-с-сь? — он торопливо оглядывал ее.
— Н-нет, — девушка помотала головой, — только испугалась. Сама не понимаю, как оказалась здесь. Как вы меня нашли?
— Прош-ш-шел по ваш-шим с-следам. Идемте, вы с-с-совсем с-самерс-с-сли.
Мара споткнулась на втором шаге, упала и ойкнула, хватаясь за щиколотку, которую будто острой спицей проткнули.
— Что вы… — советник подхватил ее на руки, — с-с-сейчас-с, отнес-с-су вас-с в лас-сарет.
Девушка обняла его за шею, уткнулась лицом в плечо, стараясь не хныкать. Обычно она не плакала, жизнь на улице и в приюте отучила ее от подобного проявления слабости. Но сейчас, когда разом навалилось столько всего: чужая земля, обычаи, разочарование и усталость, понимание того, что вернуться домой не светит… Слезы сами текли и текли.
— Потерпите, — успокаивал ее наг, — лас-сарет уш-ше блис-ско.
— Я в порядке. Это просто…
— Я понимаю, — он на пару мгновений приостановился, заглянул ей в глаза. — Вс-с-се пройдет.
Мара посмотрела в эти теплые глаза с вертикальными зрачками и вцепилась в плечи нага покрепче.
— Шес, я… буду вас ждать!
И как у нее не завязался язык узлом? Впрочем, разве она не говорила, что гибкость ее языка уже в пословицы вошла?
— Тогда я прос-с-сто обяс-сан вернутьс-с-ся, так ведь?
— Да. Обязаны вернуться, — Мара покраснела и отвела взгляд.
— Я вернус-с-сь.
Он больше не сказал ей ни слова, вполз в лазарет и передал ее с рук на руки Арису, развернулся и исчез, только серебряный блик мелькнул в косе. А через час по подъемному мосту Элесигната загрохотали подковы боевой сотни, отправляющейся в Пустоши. Мара, которой вправили щиколотку и уже вылечили ее, стояла у окна своей комнаты, которое выходило как раз на ворота, и провожала взглядом колонну, не зная, кто из них — советник Шсирсш, Темные рыцари не носили знаков различия.
— Провожаешь? — Арис подошел к ней.
Мара вздрогнула и обернулась к нему:
— Вот зачем ты так подкрадываешься!
— Привычка, — Арис развел руками. — Кого ждешь? Советника?
— А я должна кого-то ждать? — с вызовом подняла голову девушка. Ей совсем не хотелось признаваться в том, что она, в самом деле, ждет этого темного.
Арис пожал плечами:
— Нет, ты никому ничего не должна. Тогда просто в окно любуйся. Пейзаж красивый.
Мара снова посмотрела в окно. Колонна всадников уже неразличимой змейкой мелькала внизу, в долине.
— Да, я жду его, — опустив плечи, призналась девушка. — Мне страшно. Шес сказал, что эти твари… с которыми они едут воевать… они людоеды.
— А он не человек, а наг. Все будет хорошо, они уже умеют сражаться с такими вот.
— Он же в людском облике, значит, тоже рискует. Но ты, наверное, прав, он умелый воин. Я видела… — Мара осеклась и прикусила язык.
— Видела что?
— Как он танцует с клинками, — вздохнув, сказала она.
Арис усмехнулся:
— Тогда ты знаешь, насколько он умел.
— Арис, я боюсь, что… он не вернется. И что вернется — тоже боюсь, — Мара спрятала лицо в ладони.
— Почему ты боишься, что он вернется? Ты ведь хочешь этого.
— Боюсь, что сделаю что-то не так, и будет, как с Теньей.
— Он не терял чувств, он знает, что это.
— Он же наг, может, в его понимании я веду себя неправильно? Я боюсь ошибиться. Арис, он мне нравится. Нет, не нравится… — Мара запустила пальцы в волосы, подергала прядки на висках. — Мне рядом с ним кажется, что я… что я дома.
— Это главное, Мара. А насчет поведения — будь сама собой.
— Спасибо! — девушка на несколько мгновений прижалась лбом к его плечу. — Спасибо, что поговорил со мной.
— Ты же мне как вторая сестра.
— Угу. А ты мне как брат. И я очень, очень за тебя рада, знаешь?
Арис поцеловал ее в макушку.
— Но я терпеть не могу, когда ты так делаешь! — тут же зашипела девушка. Больше в шутку, конечно, теперь малый рост уже не приносил ей неприятности и проблемы, как в далеком детстве.
— Ну точно лиса. Мышь поймать, чтобы ты подобрела?
— Я бы попросила тебя поймать мне одного серебристого змея, но он уполз по делам, так что спасибо, братец, но нет.
— Поймаю, как только вернется. Пойду, сеть сплету.
— Из Книжниковых кос? — хихикнула Мара.
— Именно, там сеть хорошая будет, наловим тебе пяток нагов на любой вкус.
Мара только улыбнулась. Зачем ей другие? Ей бы с одним разобраться. Он так и не сказал, когда вернется, но до свадьбы своего друга и господина всяко должен бы?
— В общем, займись пока чем-нибудь, чтобы не думать зря лишнего.
— Да. Я как раз думала, кого бы мне выловить из местных, попытать насчет обычаев и традиций. А то советник, конечно, рассказал кое-что, но очень мало.
— Вот и поймай, в библиотеке вроде сидит какой-то умник.
Мара чмокнула паладина в щеку — в прыжке, иначе не дотянулась бы, подхватила со стола начатый свиток и пару перьев и рванула ловить неизвестного «умника», пока тот никуда не делся.8. Библиотекарь Элесигната«Умник» был седовлас и погружен в книгу. Читал увлеченно, никого не видя — копия Ладдара, только намного старше. Мара немного опасливо подобралась к нему. Она обычно стеснялась тех, кто старше. Кашлянула.
— Извините, господин…
— Да, милое дитя? — мужчина посмотрел на нее.
Мара залилась краской. Ну вот, и этот ее ребенком кличет.
— Я хотела узнать, кто вы?
— Я здешний библиотекарь, Иритис.
— О! Мое имя Мара, я секретарь дипломатической миссии Фервинта. И я собираю некоторые сведения о вашем княжестве, разумеется, те, что не секретны.
— Я вам могу многое рассказать, для секретаря Избранника у нас нет секретов. Я понимаю, что супругу князя в одиночку всего не охватить.
— Да, да, я буду вам очень благодарна. Все будем, если честно. Я пыталась выспросить у советника Шсирсша, есть ли в Карайте такое понятие, как запасы на черный день, а он…
— Шес — военный советник, вам стоило бы поговорить об экономике с самим князем.
— Но князь сильно занят.
— Ну, что ж, я попробую помочь вам, чем смогу. Рассказать на словах, или принести пару свитков?
— Лучше пару свитков, если вас не затруднит.
Но когда библиотекарь принес ей запрошенное, Мара разочарованно застонала, правда, лишь мысленно: все они были написаны на карани.
— Я не смогу их прочесть, — вздохнула она. — Пока я еще не владею вашим языком, господин Иритис.
— Это ничего, в таком случае, я буду вам рассказывать, а вы пишите. Потом займемся грамотой.
На том и порешили. Старик читал, переводил ей, объяснял нюансы, насколько знал сам.
— Надеюсь, я все понятно рассказываю? — спрашивал он каждые полчаса.
Мара рассыпалась в искренних благодарностях, задавала кучу уточняющих вопросов и вообще была в восторге от библиотекаря. Тому нравилось, что наконец-то нашелся умный и внимательный собеседник, так что старик разливался весенним ручьем.
— Ох, я исписала свиток, — когда закончилось место, спохватилась девушка. — Да и вас, наверное, утомила уже.
— Не совсем…
— Тогда, если вы не против, мастер, расскажите мне об обитателях Элесигната?
— Это я могу, вас интересует кто-то конкретно?
— Ну, больше всего, конечно, сам князь. Те, в чьих руках власть, всегда интереснее обывателей.
Библиотекарь кивнул и принялся рассказывать:
— По происхождению наш князь — наполовину демон, как вам, наверное, успели уже все уши прошипеть здесь. Он — Избранник Тьмы, а ее милость распространяется на нас, простых обывателей, но от своего Избранника она требует самую малость и в то же время почти невыполнимое — найти Избранника Света.
— Но он нашел ведь? Значит…, а что это значит? — Мара даже подалась навстречу, настолько интересно было ей.
— Это значит, что теперь все снова станет цельным. Тьма уравновешивает пылающую ярость Света, а Свет не позволяет Тьме окутывать все покрывалом вечного покоя.
— А почему вы говорите, что это такое почти невыполнимое задание — отыскать Избранника Света? Насколько я помню, Избранники рождались… э-э-э… кажется, каждые сто лет, или даже чаще?
— Потому что люди убивали их, не давая князю даже приблизиться. Он почти потерял надежду, когда вдруг выяснилось, что ваш Магистр оказался, в отличие от своих предшественников, человеком неглупым.
— У… убивали? — глаза Мары стали огромными и круглыми. — Но зачем?! Высшие! Это же просто кощунство!
— Это случилось давным-давно, еще при жизни прошлого Избранника Тьмы. Вышло так, что Свет подзадержался. И Избранник Тьмы попросту сошел с ума, совсем еще юный мальчишка, не получивший вовремя второй половины. Войска Тьмы разрушили город-монастырь, сожгли его дотла. Не уцелел никто. Избранник Света погиб под теми руинами. А люди, не вникая в тонкости магии, сочли, что Избранник Тьмы должен убить Светлого… И поэтому стали убивать их сами, надеясь, что Темный уйдет, узнав, что его врага больше нет в живых.
— Какая нелепая трагедия, — прошептала девушка. Она представила себе одиночество, сводящее с ума, и содрогнулась.
— А князь… он не сошел с ума потому, что полукровка?
Библиотекарь кивнул:
— Да. И теперь он разыскал своего Светлого.
— А это правда, что замок Элесигнат построили демоны? И он теперь… живой?
Библиотекарь кивнул:
— Истинная правда.
— Бу, и чем же я ему так не понравилась? — пробурчала себе под нос девушка. — Завел меня, понимаете ли, в какие-то катакомбы! Если бы не советник Шсирсш, там бы я и померла!
— А советнику кто подсказал, где вас искать?
— Не знаю. Думаете, сам замок?
— Как знать. Он ведь и впрямь живой.
— Кстати, вот о советнике — расскажите о нем, что знаете? — Мара всеми силами старалась сделать вид, что наг интересует ее только как объект исследования, не более.
— Советник Шсирсш… о нем я знаю мало, он скрытен, не любит зря болтать. Да и по делу лишнего слова не вытянешь.
— У-у-у, это правда, пока мы ехали от границ Фервинта сюда, услышали слов так десять за десять дней!
— Это многовато, что-то он разболтался.
— Да? А мне казалось, что в Элесигнате господин советник стал более, хм, разговорчивым.
Библиотекарь лишь засмеялся.
— А как они с князем познакомились? — Мара любопытно прищурилась, глядя на него.
— Кто-то кому-то жизнь спас, а большего не ведаю.
— Ла-а-адно. А расскажите о ком-нибудь еще?
Иритис покивал:
— Хорошо, расскажу вам об Элесигнате. Вам интересно?
— Мне все интересно. Магистр говорит, что любопытство родилось у моей матушки первым, а потом уж я, — рассмеялась Мара.
— Хорошо, — библиотекарь принялся за очередной рассказ.
Мара внимательно слушала, стараясь запоминать даже самые незначительные мелочи. Краем глаза она заметила, что послушать рассказ библиотекаря подобрались и Арис с Ладдаром, потом подтянулся и Лигео, видимо, освободившийся от работы в лазарете, потом пришла Тенья — все посольство собралось здесь.
-… и вот так наш замок получил свое имя.
— И он снова станет сияющим, — раздался от дверей голос князя, — когда мы с Избранником Света заключим брак. Эти старые камни отряхнут пепел скорби.
— И так тоже можно, — согласился библиотекарь.
— Я уже и забыл, как интересно ты умеешь рассказывать, Иритис, — улыбнулся Элеин. — Кстати, Лигео, полюбуйся на чистокровного демона. Ни хвоста, ни рогов в наличии нет.
— Д-д-демон? — восторженно пробормотал Лигео. — А почему нет рогов? А хвоста? А копыт?
— Потому что рога, хвост и прочие извращения — удел низших демонов, — усмехнулся библиотекарь. — Высшие могут принимать любую форму, в том числе и такую, но это дурной тон.
Лигео с Ладдаром уже собирались разорвать несчастного демона на составные части для изучения. Бедняге удалось отбиться, взамен пообещав рассказать немного об обычаях демонов, стоящих примерно посредине между людьми и Высшими. Потом подключился Арис, бесцеремонно перекинул Лигео через плечо, косу Ладдара намотал на руку.
— Спать.
— Но еще же рано!
— Еще немножко-о-о!
Паладин был неумолим, князь же был с ним согласен:
— Уже за полночь, господа, пора дать отдых разуму и телу.
— Спокойной ночи, князь, — Мару перекинули через второе плечо.
Девушка возмущенно брыкнулась, но побоялась свалиться и сердито засопела.
— Доброй ночи, — князь ничего не сказал насчет бесцеремонного унесения своего жениха, хотя проводил паладинов и остальных очень выразительным взглядом.
— Совести у тебя нет, мой князь, — пробурчал Иритис, когда двери за ними затворились.
— Откуда у меня совесть? — усмехнулся тот.
— От незабвенной княгини, я думал.
— Заметь, я ни слова не сказал о крыльях, — хохотнул полудемон. — Не разберут же эти дети тебя на части.
— А ты глаза их видел? — ворчал Иритис.
— Ну, покажешь пару обликов позаковыристей. Тебе же не трудно?
— Сам покажи.
— Ни за что! Если я так сделаю, в первую брачную ночь мне придется не любиться с мужем, а утолять его ненасытную жажду знаний.
— А если это я сделаю, у тебя брачной ночи не будет. Зачем ты сказал, что я демон?
— Они бы и так узнали, — князь стал серьезным, сел в кресло. — Только при других обстоятельствах и не от меня. Сюда едет Магистр, думаешь, он не узнает тебя? А что он способен напеть в ушки моему юному Избраннику, я и думать боюсь. И вообще… боюсь. Все еще так зыбко…
— Я мог бы и не показываться.
— Это мало что изменило бы. Кроме тебя есть и другие, вернется Шес — он тоже не человек.
Иритис вздохнул:
— Он и не… Неважно. Шес тут ни при чем.
— Да, дело не в том, демон он или нет. Дело в нетерпимости людей к тем, кто отличается от них! — рыкнул князь.
— Ночь. Тебе тоже нужно поспать.
— Ты знаешь, что я мало сплю, — Элеин махнул рукой и душераздирающе зевнул.
— И много зеваешь.
— Наверняка, твои шутки.
— Ничего не знаю, иди спать, мой князь.
Элеин, невнятно ворча, поднялся из слишком уютного кресла, в котором его в самом деле потянуло в сон, и отправился в свои покои. Старый демон усмехнулся, погладил стену библиотеки.
— Пускай спит.
Замок согласно вздохнул сквозняками. В нем тихо-тихо спала искорка Света, и он старался охранять ее сон всеми своими силами.
Лигео спал у князя, устав за день, даже не почуял, как тот пришел. Нет, Арис, конечно, принес его в его спальню. Но стоило только паладину уединиться с Ладдаром, как Лигео встал и побрел куда-то, не понимая, куда, сонно закутавшись в одеяло. Стража безмолвно провожала глазами этот меховой одеяльный кокон до самых дверей княжеских покоев. А там Лигео уже занял всю постель, счастливый. Потом он подкатился под горячий бок, сунул холодные ноги между чужих теплых бедер, тихо мурлыкнул от удовольствия, когда его обняли поперек груди и живота, и уснул крепче. Князь, сомневавшийся в своей способности уснуть рядом с таким соблазнительным женихом, тоже неожиданно провалился в сон, даже не успев возжелать чего-то.9. Урок в оранжерееУтром Лигео сбежал пораньше, чтоб Элеина не провоцировать ни на что. Самому было немного стыдно — что он творит? Ведь иначе как провокациями его действия не назвать. Ничего, свадьба уже совсем скоро. Избавляясь от утреннего напряжения в своей ванной, Лигео вспоминал те ласки, что подарил ему князь в ту ночь, когда Свет снял со своего Избранника все обеты. И ему отчаянно хотелось продолжения их.
Но завтракать он явился уже, улыбаясь светло и радостно. Его улыбка вызвала ответную у князя. Правда, мирное течение трапезы нарушил магический вестник, упавший в руку Элеина клочком пергамента. Князь прочел, хмыкнул:
— Магистр Бертау уже у границ Карайта, с ним полсотни паладинов и твои родные, Лигео. Шес встретил их и проводил через Пустоши.
— Ой, — Лигео посмотрел под стол, — Магистр… ой, ушки мои, ушки.
— Что тебя так расстроило? — удивился князь.
— Просто он… Он меня всегда за уши драл, если я глупости совершал.
— А ты совершил какую-то глупость? — темные глаза князя сузились на словах о наказании, полыхнули багровым огнем.
— Э… Нет, но собираюсь.
— Это какую же?
Лигео покраснел и отвел глаза:
— Тебя поцеловать.
Темный погасил взгляд, вызывавший у светлых непроизвольную дрожь, улыбнулся.
— Разве это глупость?
Он чувствовал себя воистину счастливым: его жених сам - сам! — собирался его поцеловать.
— И еще какая, — хмыкнул Арис. — А то сам не догадываешься, князь?
— Скоро свадьба, а терпение у меня от отца, — холодно ответил Элеин. — За то время, что вы здесь, ты мог бы и понять это, паладин.
— У тебя-то — может быть…
— Его хватит на двоих.
Лигео краснел, как огнецвет, смотрел в свою тарелку и боялся поднять глаза.
— Не ругайтесь, пожалуйста.
— Мы и не думали, — успокаивающе коснулся его руки князь. — Твои друзья просто волнуются, и я их понимаю.
— Так мне… можно тебя поцеловать?
Князь склонился к его уху, прошептал:
— Не здесь, мой огненный. Хочешь, покажу тебе самые красивые уголки Элесигната?
Лигео закивал, выбившиеся из косы пряди метнулись язычками светлого золотого огня.
После завтрака князь предложил ему руку, заботливо поправил меховую накидку: в коридорах было холодно.
— Элесигнат когда-то, еще при жизни моей матушки, был прекраснейшим из замков Карайта. Здесь даже была оранжерея, которую своей магией создал мой отец. Сейчас она… хм… в запустении, но я приказал восстановить ее.
— Оранжерея? Это, должно быть, очень красиво.
— Признаться честно, я не знаю. Давно там не был, — увидеть на лице князя такое выражение — как у нашкодившего школяра — было странно, по меньшей мере. — Узнай матушка, что ее черные и багровые розы погибли — я не отделался бы открученными ушами.
— Черные? — восторженно переспросил Лигео.
— Демонский сорт. Они живучие, так что я даже не знаю…
Коридоры в этой части замка были гораздо светлее, но более запущенные, пыльные. Князь несколько смутился, взмахом руки уничтожил пыль и паутину. Древние камни заблестели: пол оказался выложен полированным ирридином, а стены — серым мрамором с прожилками голубого опала.
— Это матушкино крыло.
— Здесь так красиво, — Лигео оглядывался. — Так… Светло.
— Она была человеком. Светлой. Отец влюбился в нее с первого взгляда.
— А мои родители поженились по договоренности.
— Я списывался с твоим отцом и братом, но о матери ничего не знаю.
— Ее… — Лигео прервался. — Нет у меня мамы.
Князь обнял его, успокаивающе погладил по волосам.
— Прости, я не хотел напоминать тебе о больном.
— Ничего. Все в порядке. Пойдем.
Оранжерея оказалась огромным залом с крышей — хрустальным куполом, застекленным мелкими шестиугольными фасетами, отчего он казался похожим на глаз стрекозы. Посредине зала располагалось рукотворное озерцо — неглубокий, всего лишь по середину лодыжки, бассейн, выложенный по краям диким камнем. От него поднимался парок — вода была горячей.
— Заклятье отец накладывал, оно все еще держится, — заметил князь.
Стены зала были сплошь заплетены разноцветными вьюнками, а клумбы заросли одичавшими до состояния древовидных кустов розами. Кое-где на кустах еще виднелись бутоны и огромные цветы такого темного цвета, что не зря назывались черными. Лигео рассматривал все это с интересом. Было немножко грустно — такая любовь… Князь подошел к одному из цветущих кустов, протянул руку, чтобы сорвать полураспустившийся бутон.
— Зачем? Пускай растет.
— Хотел подарить тебе, мой Свет.
Лигео улыбнулся:
— Он нравится мне и так, Элеин. Красиво. Никогда не видел таких роз.
— Если пожелаешь — это будет теперь твоя вотчина.
— А это… Это правильно? Это же твоей мамы.
— Ее давно нет, а тебе здесь нравится. Думаю, она была бы не против.
Лигео подпрыгнул, обнял его и подарил поцелуй. Правда, он все равно получился почти целомудренным, ведь иначе Лигео целоваться не умел. Он чуть не ахнул, когда по его губам пробежал чужой язык, осторожно, но весьма настойчиво пытаясь проникнуть меж ними, и тут же отпрыгнул, заливаясь краской.
— Что ты? Иди ко мне, не бойся. Это всего лишь поцелуй, Лигео.
Лигео приблизился, неуверенно и боком, как дичащийся котенок.
— Иди-иди, — Элеин, улыбаясь, протянул ему руки. — Буду учить тебя мастерству поцелуев.
— А когда у нас уже свадьба? — проныл Лигео, одергивая рубаху.
— Скоро. Через день прибудут Магистр и твои родственники, вернется Шес, значит, само венчание будет через три дня.
— Это хорошо, — Лигео прижался к нему.
— Тебе так не терпится? — князь запустил руки под его накидку, поглаживая плечи и спину.
— Любопытно, — честно признался Лигео. — И как-то странно.
— Что странно? — Элеин увлек его к спрятавшейся в зарослях роз скамье, усадил себе на колени.
— Ощущение странное.
— Расскажи мне.
— В животе… Словно пух летает.
— И щекочется? — полудемон прошептал это ему на ухо, поцеловал мочку, провел языком по краю ушной раковины.
— Д-д-да, очень.
Князь повернул его голову ладонью, принялся целовать, неспешно, ласково, сдерживая нетерпение и страсть в узде. Лигео постанывал, льнул к нему все откровеннее, не умея сдерживаться.
«О, мой огненный…»
Шквал чувств бился в стальной заслон воли князя, заставляя его глаза полыхать внутренним огнем. Но полчаса спустя он отстранил тяжело дышащего возлюбленного и хрипло простонал:
— Хватит на сегодня, Лигео.
— Ага… Ой. Шел бы ты…
— Обязательно, — ухмыльнулся князь, нарочно опуская руку на его бедро.
Лигео прикусил губу.
— Тебе помочь?
— П-помоги, — пролепетал Светлый.
Элеин развернул его спиной к своей груди, расстегнул его пояс и раздернул гашник штанов, задрав рубаху до груди. И запустил ладонь внутрь, поглаживая и лаская. Лигео застонал, заерзал. Князь никуда не торопился, тем более, сейчас. Правда, губу он, кажется, прокусил, сдерживая собственное желание. Но это было несущественно сейчас, когда их силы, Свет и Тьма сплетались в почти любовном объятии, свивались в искрящиеся жгуты и полотнища, превращаясь в медленный смерч, вращающийся вокруг них. Светлый застонал особенно долго, выплеснул семя и обмяк в руках князя.
Назад, в его комнату, Темный нес его на руках, и с его губ не сходила шальная и чуть болезненная улыбка, а каждый шаг поначалу давался с трудом. Лигео лежал у него на руках безмятежный и тихий.
— Что слу… О? — вскинул брови попавшийся им навстречу Арис.
— Не «о». Ничего не случилось.
— Я уже вижу, — кивнул паладин.
Князь отнес жениха в постель, разул и снял ремень и плащ, укутал в одеяло и вышел. Арис кивнул ему:
— Он спит? Или в своем трансе?
— Уснул. Пусть отдохнет пару часов.
— Хорошо, — паладин развернулся.
Князь смерил его странным взглядом, усмехнулся своим мыслям и зашагал в кабинет. Следовало подготовиться к расспросам Магистра, отдать приказ о размещении полусотни храмовников.
Лигео проснулся, не понимая, почему вообще свалился спать днем. Потом вспомнил, мучительно покраснел. И пошел искать Ариса.
— Так в чем проблема-то? — паладин был благодушен и светел.
Они устроились у тех самых роз. Лигео, запинаясь, рассказывал про свои ощущения. Арис слушал.
— Не знаю. Просто… Он когда на меня даже просто смотрит… Мне сразу так жарко.
— Это нормально, малыш, правда. Ты испытываешь к нему влечение.
— И мне так стыдно.
— А вот этого не надо, — строго отметил Арис. — Какой стыд, если речь о любви?
— Просто… Я как мелкий щенок, который крутится около матерого волкодава и тявкает, пытаясь его в нос лизнуть. Я даже целоваться не умею.
— Могу научить, — хмыкнул паладин. — Зубы не стискивай, губы не напрягай, стой смирно, он сам всему научит.
— Вот-вот. Он и учил утром. А в итоге я… — не краснеть у Лигео не получалось, он чуть не сгорал от смущения.
— Это тоже нормально, пойми, Лигео. Между вами притяжение, и я восхищен тем, что Темный еще не воспользовался твоей наивностью. Он умеет держать слово.
— А что я Магистру скажу?
— Ничего. Ты не обязан ему отчитываться в каждом слове и поступке. Это, скорее, он обязан.
— Но это точно нормально?
Паладин кивнул.
— А вы с Ладдаром? ..
— Мы тоже ждем своей свадьбы.
— И вы ни разу…
— Я не умею, — спокойно ответил Арис.
— А…
— Ладдар меня потом научит.
— А он умеет?
— Чисто теоретически, но, думаю, разберемся.
Лигео подумал, повздыхал, потом спросил все же:
— Арис, а брак у вас будет какой?
На этом вопросе растерялся уже паладин, почесал в затылке.
— Наверное, равный, малыш. Как магия примет.
— А если неравный?
Арис рассмеялся:
— Какая разница? Какой будет. Брак — это условность, важно лишь то, что происходит между двумя людьми.
— Почему тогда людям так важна эта условность? — скривился Лигео. — Вот наш князь, Стайр Белогубый. Почему у него брак неравный? Жену-то он взял из Варкайны, равную по крови и роду.
— Я не знаю, может, какие-то традиции, нам непонятные.
— Ты представляешь, сколько мне придется всего узнать, чтобы стать хотя бы ближе к Элеину? — застонал юноша. — Всей жизни не хватит!
— Жизнь у тебя будет долгая.
Лигео судорожно вздохнул: это у него будет долгая жизнь. А его друзья?!
— И всему ты научишься.
— Да, — убито согласился Лигео.
Арис потрепал его по волосам:
— А почему ты так опечалился?
— Потому что… ладно, это пока неважно. Я всему научусь!
«Может быть, и продлевать жизнь людям. Ведь может быть такая магия?»
— Нет, ты скажи. Это важно.
— Я не хочу вас потерять. Никого из вас, понимаешь? — Лигео вцепился в куртку паладина, как утопающий в соломинку. — Я должен научиться, как продлить жизнь вам!
— Зачем, малыш? — удивился паладин. — Мы и так останемся с тобой. Мы станем частью Света, ты от нас не отделаешься никогда.
Юноша расплакался у него на груди, как ребенок. Трудно осознавать, что те, кого любишь, однажды уйдут, пусть даже в Свет. Арис гладил его по волосам:
— Ну что ты? Мы все так же будем с тобой.
— Но тогда я не смогу сморкаться в твою рубашку, когда понадобится, — криво усмехнулся Лигео, немного успокоившись.
— Почему? Сможешь. Транс и медитация, и мы снова здесь, а я так же материален для тебя, как и сейчас.
— Все, хватит об этом! Я и так сопли развел, будто нервная девица. Поговорим о вашей свадьбе. У тебя хоть кольцо есть? Или мне самому озаботиться, как главе дипмиссии?
— Конечно же, я предоставлю эту честь тебе, Избранник. Откуда у меня кольцо? Я сюда паладином ехал.
Лигео хмыкнул. У него было немного денег — Магистр выдал на непредвиденные расходы. Можно найти замкового кузнеца и отдать золотую монету на переплавку. Два колечка он уж всяко сделает.
— А Мара… Придушит ведь советника, как увидит.
— Почему? — не понял юноша.
— От любви, Лигео.
— А ты думаешь, она влюбилась? Она же вроде в Тенью…
— Влюбилсь-влюбилась. Бедный наг.
Лигео поставил локти на колени, согнувшись, подбородок устроил на сплетенные пальцы и задумался.
— Хм. Почему это он — бедный? Мара — хорошая, только сильно энергичная, непоседливая.
— Она очень беспокоится за советника.
— За него тут многие беспокоятся, даже Элеин. И я тоже. Все-таки, мы видели, что эти вырраги могут сделать с рыцарем, даже несмотря на броню.
— Но Элеин его не ждет…
— Ждет, но не так.
— Мара его придушит.
Лигео развеселился:
— Неа, не придушит. Мара маленькая, а наг большой.
— Она очень сильно постарается.
Лигео только хихикал, представляя себе эту картинку.
Следующий день пролетел незаметно, а утром… Утром Лигео было, честно признаться, не до Магистра, который жаждал увидеть своего воспитанника, и даже не до родственников: вместе с паладинами прибыли и раненые темные рыцари, и он с головой ушел в работу в лазарете. Арис помогал Избраннику Света, Ладдар нервно читал, Мара… Мара искала глазами Шеса. Но того еще не было: оставшиеся в строю рыцари под командованием нага добивали расплодившихся тварей на Пустошах. Лигео очень хотелось нарычать на Магистра: тот мог бы и отрядить своих паладинов на помощь, заменить ими раненых темных. Но почему-то не сделал этого.
Расползавшихся из лазарета Темных Арис ловил профессионально. Водворял на койки, держал, пока Лигео латал их раны, помогая замковым лекарям. Выбрался юноша оттуда ближе к ночи, удостоверившись, что никто из раненых не истечет кровью и не умрет от горячки и заражения трупным ядом, попавшим в раны с клыков и когтей выррагов.
— Ног не чую, — пробормотал Арис.
— Угу, — Лигео привалился к стене, готовый сползти по ней на пол и так и уснуть в уголке коридора. Но следовало отмыться от крови и прочей гадости и переодеться.
— Давай… Идем… — Арис толкал его в бок.
Князь возник с ними рядом неслышно, поднял Избранника на руки.
— Паладин, вам нужна моя помощь, или сами доберетесь?
— Я-то доберусь, за мной уже златокосый мой спешит.
Элеин кивнул и поспешил в комнату Лигео. Где обнаружил Магистра, явно дожидающегося юношу с намерением устроить ему промывку мозгов.
— А вот и вы, Избранники. Рад видеть.
— Взаимно, Магистр Бертау, — сдержанно кивнул князь. — Вас проводят в мой кабинет.
— Хорошо, с удовольствием обсужу с вами некоторые вопросы.
Темный только сверкнул глазами, умолчав о том, что удовольствие будет односторонним. Он вызвал Сону и перепоручил ее заботам вымотавшегося Лигео.
Магистр с энтузиазмом накинулся на князя, расспрашивая, что такое водится в Пустошах, как тут живет Лигео. Темный отвечал сухо, но достаточно подробно, чтобы не казалось, что он что-то умалчивает.
— Значит, Лигео понравилось здесь. Это хорошо.
— А вы думали, что я стану мучить того, кто является частью меня самого? — хмуро покосился на него князь.
— Он молод, ему могло здесь быть… тоскливо.
— Как видите, ему не тоскливо, у него есть любимое дело, которым он может заняться, есть друзья.
— Я рад, — кивнул Магистр.
Князь пристально посмотрел ему в глаза, призвав Тьму, как всегда, когда желал прочесть невысказанное в душе человека. В душе светлого царил… Свет. Знакомый по тем четыремстам годам одиночества: безжалостный, выжигающий все, кроме цели, не различающий средства их достижения. Фанатик, очередной. Но…
— Почему вы согласились, Магистр? Вам ведь это претило.
— Я решил, что стоит попытаться. Вряд ли вы требовали его столь яростно, чтобы убить.
— Теперь вы убедились?
— Да, убедился. И рад, что все-таки принял правильное решение.
— Вам указали ваши комнаты, Магистр? Там достаточно удобно?
Старик кивнул:
— Да, они хороши для моих дряхлых костей.
На этом они и распрощались. День выдался утомительным для всех.Код для Обзоров
Вопрос: Муррррррр Кошачьим?
| 1. И молочка со сметанкой! |
|
124 |
(52.54%) |
| 2. И обнять! |
|
112 |
(47.46%) |
|
|
|
| Всего: |
236
Всего проголосовало: 128 |
@темы:
слэш,
фэнтези,
фемслэш,
закончено,
гет,
paulo lucem pro tenebrae
-
-
12.08.2015 в 16:27-
-
12.08.2015 в 19:00-
-
12.08.2015 в 19:01-
-
12.08.2015 в 19:48-
-
14.08.2015 в 11:38-
-
14.08.2015 в 11:54-
-
14.08.2015 в 14:40-
-
14.08.2015 в 15:10-
-
14.08.2015 в 17:02-
-
14.08.2015 в 23:28-
-
15.08.2015 в 05:56-
-
15.08.2015 в 08:46-
-
16.08.2015 в 01:18-
-
16.08.2015 в 08:32-
-
16.08.2015 в 09:06-
-
16.08.2015 в 09:25-
-
16.08.2015 в 10:09