Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: упоминается насилие, жестокость и что-нибудь еще, чего мы пока не придумали, но обязательно придумаем!)))
Предупреждение 2: выкладывается по мере написания и правки текста.
Глава вторая. Праздник, притязания и решенияДраконы веселились, шутили, собирались играть свадьбы - все как всегда. Даже Полуденные присоединились с остальным, правда, только молодежь, ухаживали в меру умения за юными драконицами из других кланов.
— А что это ты такой задумчивый, Тан? — поинтересовался Рао.
— Так, мне кое-что не нравится в поведении некоторых Полуденных, — мотнул косой бронзовый. — Впрочем, ты знаешь, что мне Полуденные вообще не нравятся.
— Знаю. А что не так? Вроде после смерти Анфая стало спокойнее, они даже несколько свадеб назначили.
— Вы видели, как сыновья Анфая смотрят на Ладиса? — хмыкнул Тан. — Как на кусок мяса. Кто-то из них явно собрался бросить ему вызов. Плохо, что я не могу понять, кто из них.
— Какая разница, Ладис расправится с ними, ты же знаешь.
Тан лишь неопределенно повел бровью. Что-то его беспокоило, но вычленить причину он пока не мог.
— Давай, я лучше налью нам всем вина, — Орм лучился счастьем: его супруга собиралась отложить яйца.
Отказываться от лучшего вина из благодатной долины Полуночных никто не стал — это было бы несусветной глупостью. Однако насладиться им не довелось — со стороны Полуденных донеслись рык, треск льда, какие-то визги. Тан с Ормом, выругавшись, рванули туда, Рао поспешил за ними. Как главы кланов, они обязаны были следить за порядком на слете.
Навстречу им проковылял белый дракон, один из сыновей Анфая, рухнул. Под ним расплывалась лужа крови.
— Идиоты. Рао, позови Кима, он лучший целитель здесь и сейчас, — рявкнул Тан, перекидываясь.
Рядом с ним спешил черный дракон, в горле клокотало темное пламя: Орм очень не любил нарушений древнейшего закона о поединках.
Второй труп обнаружился на пороге шатра Ладиса, буквально разорванный пополам лезвиями льда. Сам шатер ходил ходуном, обрастая на глазах льдом, пока, пробив стенку, из него не вывалился еще один Анфаев отпрыск, заливая кровью из рассеченного горла все вокруг. Ладис лежал внутри, залитый кровью, в закатившихся глазах еще танцевали искры, но все слабее. Сквозь разодранное крыло виднелась золотая скорлупа — дракон оберегал сына, не отходя ни на минуту.
Рао притащил Кима, но спустить его на землю не успел — тот сам соскользнул по его боку и сразу кинулся к раненому. Орм и Тан замерли, готовые удерживать Полуденного, если тот вздумает биться. Ладис слабо зарычал, вернее, в его горле что-то заклекотало.
— Леж-ш-ши тих-х-хо! — прошипел бронзовый. — Только дернись — с-с-ам приконч-ш-шу!
Ким потер ладони, вызывая привычное чувство струящегося тепла, и приступил к исцелению. Это было трудно, пожалуй, труднее, чем тогда с Таном. Но три огромных дракона поочередно касались его, отдавая свои силы, подпитывая, и он справился, да и знаний теперь у него было намного больше, чем прежде. Шрамы на серебряной шкуре Полуденного останутся, как напоминание.
Наконец, Ладис задышал ровно, погрузившись в крепкий сон. Но яйцо прижимал все так же бережно. Ким любопытно косился на него, памятуя слова о тридцати годах, которые прошли с момента, как это яйцо отложили.
— Может, я посмотрю? Что там не так с этим яйцом, живой внутри дракончик, или нет?
— Золотое, — прошептал Рао, потом встрепенулся. - Ким, осторожней, все-таки тут Ладис рядом. Но откуда оно у него?
— Его снесла та девочка, помнишь, ты плакался о потере Сариалиссанарамирра? Так что это дитя твоего клана. Ладис его нашел и припрятал, — хмыкнул Тан. — Он сам сказал сегодня, видно, так хотел уесть меня, что не удержался.
Рао округлил глаза, потом подозрительно шмыгнул носом:
— Королевское яйцо… Оно было в моем клане. Боги благословили нас…
Ким осторожно подбирался к яйцу мимо страшной пасти серебряного дракона. О, в пасть Тану он мог заглядывать без опаски, да и Орм с Рао не причинили бы ему вреда и не вызвали у юного целителя страха. Этого же дракона он справедливо опасался, тем более после слов супруга.
— Орм, придержим Ладиса, — рыкнул бронзовый.
Черный дракон послушно обвил хвостом морду спящего. Крылья прижал Тан, а хвост зажал в пасти Рао. И как раз вовремя: Ладис, учуяв рядом с драгоценным яйцом чужака, зарычал, просыпаясь. Ким, вздрогнув, оступился и плюхнулся рядом с яйцом, коснувшись его ладонью. Золотая скорлупа пошла трещинами. Яйцо засияло, и это сияние перекинулось на Кима, окутывая его теплым коконом. Скорлупа рассыпалась мелкими осколками. Внутри нее не было ничего. Яйцо, с которым так носился Ладис, оказалось пустым. Серебряный дракон остановившимся взглядом смотрел на то место, где оно лежало, не делая попыток вырваться, а потом завыл.
Главы шарахнулись прочь из шатра — Ладис в таком состоянии мог и на куски разодрать. Кима Тан уволок в пасти, как куклу. И только на своей территории, выпустив помятого целителя, обернулся и помотал головой:
— Жуть какая. До печени пробрало.
— Что я наделал, — Кима трясло.
— Тише, тише, детка. Ты все правильно сделал.
— Он же… он сказал не трогать…
— Оно было пустым, мой драгоценный. Никто бы не вылупился, а Ладис сошел бы с ума окончательно, оберегая пустышку.
— Он теперь меня ненавидит, да?
Тан пожал плечами:
— Спроси у Рао. Он умеет читать в душах драконов.
Ким, всхлипывая, побрел искать Рассветного. Весь берег Золотого озера гудел: драконы обсуждали произошедшее. Тела отпрысков Анфая уже уволокли подальше, их должны были предать огню на закате. На вопрос Кима Рао покачал головой:
— Я не могу пока что к нему приближаться, сам понимаешь.
А Ладис оплакивал сына — нерожденного, да и не существовавшего никогда, придуманного им маленького дракончика, смешного непоседу. Подходить к главе не отваживался никто, боялись навеки стать ледяной статуей. Близкое дыхание смерти, прошедшей буквально на волосок от него, «опахнувшей крылом», как говорили драконы, и эта потеря словно сдернули с его души панцирь, любовно наращиваемый в течении столетий. И дракон остался один на один со всеми своими эмоциями и горем, беззащитный, словно детеныш во время первой линьки.
Около шатра безутешно рыдающего главы носились все, кто был, но внутрь никто не совался. Что делать, не знал ни один из драконов Полудня. И никто не обратил внимание на тонкую фигурку альва, проскользнувшую в шатер ближе к вечеру.
Линнаанни потребовалось все его мужество, чтобы решиться на это. Но безучастно смотреть, вернее, слышать, как разрывается от скорби чье-то сердце, потерявшее самое дорогое, он не мог. Дракон двуногое не заметил, свернувшись вокруг разбитой скорлупы и время от времени поддевая ту носом. Поэтому прикосновение легкой ладони к его носу оказалось неожиданным, и он замер, не зная, как отреагировать на столь вопиющую наглость. Замер и альв, глядя в мутные от слез глаза дракона, по сравнению с которым казался букашкой. Осторожно погладил мелкие, размером с монетку, чешуйки.
— Пошел прочь, — наконец сориентировался дракон.
— Я уйду, глава, — кивнул Линни, отступая на шаг. — Просто… примите мои соболезнования.
— Соболезнования… К чему мне твои соболезнования, двуногое, они не вернут мне сына.
— А он был? — на выходе уже обернулся Линни, кивнул и выскользнул прочь, пока дракон не опомнился.
Ушел альв вовремя — ледяное копье пробило стенку шатра, только чудом никого не задев. Всплеск магии неожиданно отрезвил. Ладис снова склонился над осколками скорлупы, обнюхивая их. Они были слишком чистыми, без высохших пленочек, без следов погибшего зародыша. Но ведь яйцо было живым, Ладис чувствовал это, чувствовал, как внутри бьется маленький огонек магии! Он подумал еще, рыкнул, но уже скорее досадливо, чем зло: магия! Та самая часть духа Ледяной Звезды, а вовсе не живое существо отзывалось ему. Значит, он сам выпестовал частичку этого заносчивого двуного, которой не хватало, чтобы того стали пропихивать в короли. Это было обидно. Будто щелкнули по носу сами боги: не зарывайся, Полуденный. Тем более обидно, что мальчишка лечил его, и это можно было счесть платой, вернее, платой это и являлось — за вытащенную практически из когтей смерти жизнь. А воспоминание об уходящей из тела жизни всколыхнули иные мысли: может быть, совет не так уж и неправ в своем упрямом желании навязать ему Хранителя?
Ладно, можно найти какое-нибудь двуногое. Любовь, правда… Да к Хорасу любовь. Нет у него больше любви, вся кончилась вместе с разбившейся золотой скорлупой. Хотя… Зачем Хранитель, если сына нет, супруга умерла. Некому продолжать род, три дочери, и все — отрезанные ломти. Их судьбой Ладис и не интересовался, уберутся в другие кланы, и штилем небеса. Совет не отстанет, ну и пусть. Пусть помучаются, пытаясь выбрать ему кого-нибудь. А он будет трудиться на благо клана, пока не надоест. А потом просто сложит крылья в «высоком» полете. А что касается короля… о, Тан сильно ошибается, думая, что клан Полуденных безропотно примет двуногое.
Вечером на холме над озером запылали три высоких костра, пожирая тела погибших Полуденных. Не было танцев и песен: три клана выражали свое сочувствие к четвертому. Сам Ладис бродил по берегу озера и рассматривал равнодушным взглядом его дно и снующих пестрых рыб. Хотелось привычно укутать разорванную в клочья душу в ледяной панцирь, да вот беда — его и не было. Оставалось делать вид, что он такой же как был, тот, кому дали прозвание Холод.
— Глава, — первый советник все-таки решился приблизиться.
Ладис одарил его злым взглядом и отвернулся.
— Глава… Вы подумаете о Хранителе?
Советник был въедлив и настойчив, Ладис разозлился, повернулся, оглядывая его. Внимание привлек браслет на руке, красивый, изящный, альвийской работы.
— Это делал мастер Антвиэри…
— Женат? — отрывисто спросил дракон.
— Н-нет, — опешил советник.
— Вот его и хочу в Хранители. Исполняйте.
— Э-э-э…, а вы уверены, Глава? — еще больше растерялся советник.
Вряд ли Ладиса обрадует известие о том, что тот, в кого он так бездумно ткнул когтем, прекрасный мастер и чудесный по характеру человек, но физически ущербен.
— Исполняйте, — рявкнул Ладис.
Советник пожал плечами:
— Он болен, Глава.
— Чем именно? — Ладис постепенно закипал.
— Ноги не двигаются.
— После ритуала задвигаются, — равнодушно бросил глава.
— Но так же нельзя! — советник Шерат едва за голову не схватился. — Вы его не знаете, он о вас только слышал, да и то не факт. Как можно проводить ритуал, если он вас впервые увидит?!
— Хранитель нужен не мне, а совету, вот и подсуетитесь, — Ладис отвернулся. — Поживет со мной, привыкнет, проведем ритуал к осени.
Пришлось советнику смириться: воля Главы, что ж, вот и будут ее исполнять. Придется лететь в Марен, искать мастера Антвиэри, уговаривать его на время перебраться в Каррашерран. Да не просто так перебраться, а еще и общаться с тем, кому до него нет никакого дела. Ох, и угораздило ж его надеть сегодня этот браслет! А еще Шерат гадал, как отреагирует глава, когда поймет, что Антвиэри — не альв, а человек, которому удается воссоздать такую особую альвийскую манеру работы, что все неизменно путают.
Ладис проводил советника сухим смешком. Пускай попляшут всем советом, уговаривая двуногое.
— Ах да…
Двуногое же, хрупкое. Дракон вздохнул и побрел на торг.
— Мне нужна всякая ерунда для двуногого, — сообщил он торговцу одеялами. — Потеплее.
— Для человека? Для альва? Подземника? — поинтересовался тот.
— Альва. Больного, он не ходит.
На просторный прилавок тут же выложили с десяток теплых, легких, как пух, одеял в любимых альвами цветах и узорах.
— Возьму все, пускай сам разбирается.
Он даже не обратил внимания, у кого покупает эти одеяла, а парнишка-продавец из Закатного клана был немало удивлен тем, что сам Глава Полуденных снизошел до его лавки. Да еще и не чинясь, не торгуясь, выложил за самые дорогие одеяла из самой лучшей козьей шерсти ту цену, что он запросил.
Ладис сгреб одеяла, понес к шатру, на полпути вспомнил, что неплохо бы взять еще что-нибудь. Но что может понадобиться двуногому? Мебель есть, одеяла купил, посуда тоже есть.
«Там решу. В Каррашерране есть свои мастера», — в конце концов подумал он.
Назавтра, правда, вспомнил о том, что Рассветные иногда вывозят на торг свое чудодейственное водорослевое полотно. Может, если из такого пошить будущему Хранителю портки, ноги станут здоровыми? Ритуал, конечно, всяко надежнее, но чем Хорас не шутит?
— Рулон, — мелочиться Ладис не умел, торговаться тоже.
Торговец долго моргал, глядя вслед главе Полуденных. Потом поспешил поделиться этим чудом.
— А у меня он одеяла скупил, — сказал кто-то из Закатных.
— Чудно… Что это он задумал? Альв какой-то…
— Да он же Хранителя взять решил, — сообразил кто-то. — Вот и тащит все.
— Что-то будет… Чтобы глава Полуденных Хранителя взял? Советники брали, бывало, но только по большой любви, — покачал головой пожилой, умудренный многотысячелетним опытом Полуночный, случившийся рядом и услышавший разговор молодых. — А этот, тем более, не зря свое прозвание носит. Ладис — «камень» означает, а Холод он Холод и есть. Кто ж это в него без памяти влюбиться умудрился?
— А вдруг да и нашелся… Любовь, она ж такая.
Со стороны Полуденных донеслись звуки музыки: глава разозленно приказал веселиться, а не оплакивать наглую молодежь. Позвали и остальных глав на праздник, деваться некуда. Сам Полуденный пригласил их в шатер — уже другой, поменьше, не испоганенный ледяными копьями и кровью. Орм явился один, Рао — с супругой, Тан, естественно, с Хранителем, и Ладис практически весь вечер не сводил с этой пары немигающего взгляда, пытаясь что-то для себя понять.
В шатер заглянул кто-то из молодых драконов, пролепетал:
— Глава… Ритуал же. Вино…
Ладис поднялся, направился к общему сборищу. Музыка на пути словно гасла. Глава зло глянул, музыка зазвучала вновь. Кубок с вином словно оттягивал руку. Интересно, что налили. Старая шутка — чем крепче в кубке вино, тем больше любят главу. Анфаю традиционно подносили всего лишь старое хорошее вино, Среброкрылый шуток не терпел.
«Вода, наверное», — подумал Ладис, осушая кубок. И согнулся пополам, пытаясь вдохнуть. Молодежь щедро наплескала главе самогонного пойла подземников. Ладис решил, что он вопреки своей магии дохнет пламенем.
— Кхххх… ааа… кххха… Кхххх… — он пытался разогнуться. — Прикончу… Ящерицы… Ободранные.
Вдохнуть получилось только спустя долгие минуты, внутри все еще бушевало пламя, хотелось сунуть голову в воду и выпить все Золотое озеро. А потом проморозить дерзких юнцов насквозь, чтоб знали, как над главой клана насмехаться. Но, когда он обвел взглядом лица мальчишек, гнев испарился: они были обеспокоены и озадачены, но насмешки он не видел ни в одних глазах. И воды ему в кубке протянули по первому же знаку.
— Глава, вы в порядке?
— Нет, — буркнул Ладис.
Мир вокруг как-то странно кружился. Юнцы вдобавок решили, что раз первая шутка удалась, можно провернуть и вторую. Глава не может отказать никому на празднике Слета, если его зовут на пляску в круг. Анфая опять же не звали. Ладиса сразу подхватили, затащили в общее кипящее марево бесшабашной юношеской удали — молодежь клана Полуденных еще не успела стать холодной и отстраненной, а вино, выменянное у Полуночных, немало помогло в веселье. Полетела по воздуху белая коса, зазвенели любимые Ладисовы браслеты.
— Я не умею, — слабый протест потонул в общем шуме.
Закружили, передавая из рук в руки, заставили вплестись в канву пляски, потерять ориентацию, не понимая, где свои, а где и чужие, чьи руки на плечах лежат, чьи — обнимают.
— Хорошо отплясывают, — засмеялся Ким, глядя, как одуревшего Ладиса кружит Орм.
— А можно вас, учитель? — звонкий голос пробился сквозь шум, перед ним вырос, как из-под земли, Аннир, рядом с Таном, неловко переминаясь и смущаясь до алых ушек, возник Линни.
Ким кивнул. И еще две пары вплелись в общий рисунок танца, чтоб поменяться партнерами через пару кругов. Киму досталась супруга Рао, пухлолицая, уютная какая-то драконица, со смешливыми голубыми глазами, Тану — Ладис, уже вовсе ничего не соображающий. А вот глава Закатных, кружа своего партнера, головы не терял. Наоборот, был весьма сосредоточен: когда еще выдастся шанс сдернуть с дракона остатки темных заклятий, лишавших его эмоций. Тем более что до Тана дошли слухи о решении Ладиса взять Хранителя. Заклинания сползали неохотно, но работу облегчало то, что Ладис никогда не пил ничего крепче воды, не понимал прелести вина. Веселая молодежь своей шуткой заставила главу совсем потеряться, не понимая, что творится.
Темная сеть, наконец, треснула и сгорела в яростном пламени огненного мага. Ладис пошатнулся, словно его по темечку обухом приласкали, обвис в руках Вентана, и тот поспешил унести его в шатер: теперь Полуденному требовалось отлежаться. Праздник продолжился своим чередом, слегка отдалившись от шатра главы. Оставив молодежь, убрались и остальные главы, кто — спать, а кто и вовсе нет.
Сбор с объявлением о появлении короля решено было назначить в полдень. Ким нервно покусывал губы.
— Боюсь…
— Чего, мой драгоценный? — усмехался Тан, вычесывая его своим заговоренным гребнем.
— А если Полуденный выскажется против?
— Пусть высказывается. Только один голос, даже принадлежащий Главе клана, тут не решает ничего.
— Но тогда не будет выполнено условие — нет полного согласия. Или это не считается?
— Не считается. Только если клан в полном составе выскажется против — только тогда это будет иметь значение.
Ким только тихо вздохнул. Клан не пойдет против главы.
Глава же того самого клана с раннего утра пытался понять, отчего он в таком замешательстве, и куда подевались его всегдашние холодность и невозмутимость? Почему так ярко светит солнце, зачем такие красивые облака, похожие на меховые шапки на великанах-горах, почему так сильно, до боли, бьется сердце, когда он смотрит на собравшихся у шатра драконов, готовых выслушать его слово. И зачем они тут вообще собрались?
— Общий сбор… Глава Закатных хочет что-то всем сообщить, — подсказал кто-то из советников.
Ах, да, король, Владыка Разумных Крылатых. Ладис неожиданно хохотнул: Хорас побери, пафосу-то сколько в этом именовании! А проблем-то сколько у будущего Владыки! И одной из проблем станет он, Ладис. Если двуногое наивно рассчитывает на то, что титул его защитит, то сильно разочаруется.
— Идемте, — оскалился Ладис. — Послушаем.
Подспудно он ожидал чего-то яркого и пафосного, что так любили, по его мнению, все Закатные. Однако на сей раз Тан не отступил от требований строгого драконьего этикета ни на полшага: сам он был в истинном виде, рядом стояли главы Полуночных и Рассветных, а перед ними, совсем маленький и хрупкий на вид, вытянулся Киммириан Саджет тор Эйдириалл, бывший когда-то принцем людей, а ставший Хранителем и драконом.
— Что такое, глава Вентанамирршалиэрр? Мне передали, что вы собираете всех, дабы сообщить какую-то важную новость.
Бронзовый слегка кивнул, обвел немигающим взглядом синих, с золотыми искрами, глаз всех собравшихся.
— Хочу сообщить народу Крылатых, что Владыка вернулся к нам. Все пять частей его духа были собраны воедино. Представляю вам Киммириансааддарэйдаларимирра.
Имя Киму выбиралось долго, как и любое краткое имя дракона, оно содержало некоторую основную информацию о нем, позволяющую сразу понять, какого он рода, свободен или в браке, каков у него норов. Окончание Ларимирр было взято из рода первого короля. Имя осталось неприкосновенным, Сааддар значило «благословенный двумя богами», Эйда — «обладающий даром».
Все склонили головы, кроме Полуденных, повторявших все за главой.
— Вот как, — усмехнулся Ладис. — Я думал, что произошло нечто важное. Идемте… — он кивнул своим. — Когда этот балаган закончится, поговорим, Вентанамирршалиэрр.
Тан подтолкнул носом замершего Кима, и тот, шагнув вперед, обернулся, встряхнулся и раскрыл крылья, скаля острейшие белые зубы. После того как последняя часть духа Владыки вошла в его тело, после купания в Золотом озере, дно которого лишилось внушительного слоя золота в результате, золотой дракон если и уступал бронзовому, то не намного. А вот Ладиса теперь размером превосходил.
— Клан Полудня, я говорю с вами по праву каждого на Весеннем слете: слышите ли вы свое сердце, свой разум, или доверили думать за себя одному лишь Главе?
Все молчали, переглядываясь. Ладис усмехался. Советник Шерат, вскинув голову, шагнул вперед:
— Я принимаю тебя, Владыка.
Следом за ним головы склонили еще несколько Полуденных. Глядя на это, молодежь явно растерялась. Главу они любили, за время, прошедшее после смерти Анфая, Ладис успел многое сделать для них, завоевал сердца юных драконов. И теперь им нужно было сделать нелегкий выбор.
— Что ж, — Ладис перестал улыбаться. — Я спрашиваю перед лицом всех собравшихся — каково наказание для того, кто посягнул на чужое яйцо, нарушив прямой запрет прикасаться? Помнится мне, это смерть для всех, вне титулов… Я прав, совет Закатных? Я прав, совет Полночных? Я прав, совет Рассветных?
Рао выступил вперед, и сейчас во всем его облике не было ничего мягкого.
— Тогда и я спрошу тебя, Полуденный, о древнем законе, который приказывает вернуть яйцо, спасенное из кладки, если мать погибла, тому клану, к которому она принадлежала.
— А я напоминаю тебе: дракон, что находит яйцо, вправе воспитать его, как своего потомка.
— И все вы спорите о пустом, — фыркнул Орм. — Все это касается только живого яйца, тебе, Ладис, прекрасно известно, за что следует смерть: за гибель нерожденного дракончика. Твое яйцо было пустым.
— Нет, за яйцо, закон гласит четко. Я не признаю королем того, кто не принимает во внимание просьбы тех, кого собирается назвать подданными. Но если король решит сохранить свою жизнь и исправить ошибку — я жду другое яйцо взамен. Не сироту-дракона. Не только что рожденного. Я жду яйцо с жизнеспособным дракончиком внутри.
— Я отвечу тебе, Ладис, — Ким вернул себе облик человека, посмотрел в глаза Полуденного. — Это яйцо было частью меня и принадлежало не Рассветному клану и не твоему клану, и даже не тебе лично. Закон не распространяется на него, потому что в нем сказано: «живое яйцо». Орм прав, спор на пустом месте.
— Хорошо, — Ладис зло улыбнулся. — Да будет так. Клан Полуденных приветствует нового золотого дракона.
После того как драконы разошлись обсуждать произошедшее, Орм задумчиво сказал:
— Ждите проблем. Ладис не признал в тебе, Ким, короля, лишь засвидетельствовал твое право притязаний на титул. Придется постараться, чтобы этот упрямец склонился.
— Но что я могу сделать? — Ким с отчаянием посмотрел на Орма.
— Учиться, — усмехнулся Полуночный. — Пока только учиться. Королями в один день становятся только у Бескрылых, да и то, лишь на словах.
— Я имею в виду, что я могу сделать, чтобы он признал меня?
— Этого я не знаю. И никто не знает.
— Но ведь что-то должно быть такого, что может его смягчить… — Ким совсем упал духом. — Как мне быть королем, если меня ненавидит глава четверти подданных? Родничок, ну скажи хоть ты что-нибудь.
Рао, подумав, покачал головой:
— Боюсь, то, чего хочет Ладис, не в твоих силах сотворить. Ему нужен сын, он помешался на этом яйце, мечтал о ребенке.
— И что мне делать? У него больше не может быть детей…
Рао развел руками.
— Иногда самки, особенно, юные, погибают от когтей и клыков Диких. Кладки, обычно, гибнут тоже, высидеть яйца может только мать. Магия отца не сможет пробудить детенышей к жизни, как и магия чужой самки, они разные, поэтому, даже если найденную кладку вернуть в клан, яйца все равно погибнут. Но есть одно исключение, о нем почти никто не знает, — Рассветный с насмешливой улыбкой глянул на Тана, — даже ты, хотя в твоем клане, Алопламенный, лучшая библиотека. Мало кто помнит, что первый король был рожден в нашем клане. И уж совсем мало кто знает, что золотому дракону подвластно то, что не дано остальным. Его сила может пробудить замершую в яйце жизнь.
— То есть, если я найду такое яйцо, я смогу сделать так, чтобы дракончик в нем остался жив? И если я отдам яйцо Полуденным, глава перестанет меня ненавидеть? — уточнил Ким.
— За Ладиса я тебе ничего сказать не могу.
— Если у него будет и сын и Хранитель… Может, он и оттает, — решил Ким.
Хотя то, что Ладис обзавелся Хранителем, было юноше в диковинку. И любопытно — кто вообще этот самый Хранитель, каким вообще надо быть, чтобы пленить сердце главы Полуденных? И почему Ладис его не взял с собой.
После напряженного представления золотого дракона тем неожиданнее было появление незнакомого Закатным мальчишки, ведущего за руку странно заторможенного и безучастного Полуденного, в котором даже Тан с трудом опознал того гордого красавца, прадеда Киммириана.
— Добрый день, — юноша кивнул Вентану. — Мне сказали, что вы можете поправить ему разум, глава?
— Разум! — фыркнул Тан. — Был бы там разум… впрочем, я сделаю все, что смогу, чтобы вы сумели воссоединиться со своим избранником.
Юноша кивнул, отступил на шаг.
— Не уходите, вы мне понадобитесь, — властно приказал бронзовый. - Ким, будь рядом тоже, на всякий случай. А вы, юноша, как вас зовут? Кажется, вы хотели научиться темной магии? У вас будет шанс взглянуть изнутри, что это такое.
Это было жестоко с его стороны, да, но как иначе объяснить глупому юнцу, во что он едва не втравил себя и в каком бездонном болоте собирался утопить своего дракона.
— Тайшес, — представился юноша. — Я маг. Только другой направленности, — он слегка смутился.
— Конечно, маг. Другой бы не стал требовать того, что не способен понять. Идите за мной.
Он привел всех троих к дальнему берегу озера, где не было палаток и драконов. Указал на большой, гладкий камень:
— Уложите его и встаньте в изголовье. Ладони на виски. Держите крепко. Если отнимете руки — потеряете избранника.
Тайшес не стал говорить, что он прекрасно понимал темную магию, только вот сам обучиться не мог, не понимал принципа искажения заклинаний. Однако он вообще был молчалив и на слова дракона внимания не обращал — что с них взять, все они высокомерные и из себя невесть что покорчить любят. Тут уж как привыкнешь, а сейчас надо возвращать Имриса. Юноша прижал ладони к голове своего дракона.
«Не выпущу, сволочь чешуйчатая».
«Ким, золотой мой, будь наготове. Как запустить сердце, ты уже знаешь?»
Юный жрец кивнул, разминая руки. Вентан окутался золотистой дымкой неполного превращения, положил покрывшиеся чешуей ладони на голову Тайшеса и на лоб Имриса. И нырнул в чужой разум так аккуратно, как только мог. Угасающий разум — премерзкое «зрелище», особенно, если разрушает его такое с виду изящное плетение, похожее на альвийскую ядовитую лозу. Сколько же «усиков» оно уже запустило! Тварь, подчинившая советника, вообще не отличалась гуманностью — лоза еще и шевелилась, переползала, свивалась. Подавив желание просто дохнуть на этот клубок псевдоживого заклятья огнем, дракон принялся ювелирно отсекать куски, сжигая их в ладонях. В реальности же Ким с ужасом и отвращением наблюдал, как хрипит и корчится на камне Полуденный, как выступает на его губах пена, окрашиваясь кровью, текущей из носа и из-под плотно сомкнутых ресниц.
Тайшес крепко держал своего дракона, с отвращением разглядывая «лозу». Любопытное заклятье, но очень уж пакостное. Ее словно бы не становилось меньше, хотя Тан видел, что плетение редеет. Под ним уже проглядывают контуры тела дракона — его ментальной проекции. Истощенного до состояния обтянутого кожей скелета, с тусклой, местами отваливающейся кусками чешуей.
Имрис задергался, пытаясь уползти, свернуться в клубок.
— Держи его! — прикрикнул на теряющего концентрацию мальчишку Тан. Это возымело действие: дракон снова распластался, раскинул обтрепанные, в язвах, крылья, захрипел.
Ким вбил в замершую на долгие несколько мгновений грудь Имриса сгусток силы, призванный заставить остановившееся сердце снова работать. «Лоза» постепенно рассыпалась хлопьями, чем меньше плетения оставалось, тем быстрей оно разрушалось без подпитки извне.
Всем троим казалось, что прошли долгие дни в этой борьбе с темным заклятьем, хотя на самом деле все заняло от силы полчаса. «Лоза» осыпалась пеплом, дракон протяжно заскулил и открыл мутные глаза, затянутые пленкой боли. Вентан осторожно выбрался из его разума. Его работа была закончена, теперь все дело — за Хранителем. А ему хотелось только одного — искупаться, чтобы смыть с тела пот и иллюзорное ощущение пепла, прилипшего к коже. И пожрать!
Тайшес сразу же обнял Имриса:
— Я здесь. Сейчас вернемся в клан, поешь, отдохнешь.
Когда он увел едва переставляющего ноги, но уже осмысленно оглядывающегося дракона, Тан обернулся и простер крыло:
«Забирайся, детка, слетаем на озеро Сератуса».
Ким забрался ему на спину, засмеялся.
«Я вытоптал в тебе яму».
«Прямо так уж и яму?» — мысленно усмехнулся бронзовый, мощным прыжком бросая себя вверх.
Ким снова залюбовался открывающимся внизу видом, все-таки, когда на своих крыльях, так не полюбуешься. Летал он все еще плохо, часто терялся, падал, начинал орать. Сейчас, правда, с полетами должно было стать полегче — он изменился, вырос, сместился центр тяжести, стали крупнее и мощнее крылья. Но кататься на чужой шее все равно было лучше. Тем более, на шее любимого дракона, где, в самом деле, уже было удобное лежбище, чтобы свернуться клубком на горячей чешуе. Сворачиваться сейчас Ким не стал, вместо этого приподнялся на колени и рискнул осмотреться.
«Мы летим к статуе Сератуса?!»
«Именно. К священному озеру».
«А ты там купаться будешь?»
«Да. И ты будешь, тебе, как жрецу, полезно».
Озеро сверкало в лучах солнца, манило к себе. Прозрачная капля в каменных ладонях, протянутый миру глоток живой воды. Озеро наполняли крохотные ручейки, текущие откуда-то сверху, как казалось Киму — из глазниц нерукотворной статуи, стекающие меж густых травяных плетей. На противоположном конце озера через каменные берега переливался прозрачной лентой исток, рассыпаясь в воздухе мириадами капель, так что казалось — это не вода, а живая радуга. Купаться в нем было немного страшно, оно же священное. А еще оно было холодное.
«Держись. Вдохни поглубже и закрой глаза», — приказал Тан, складывая крылья и бронзовой стрелой падая в воду. Глубина озера была такой, что он не достал бы даже до дна.
Ким задержал дыхание и вцепился покрепче в броню супруга. На секунду ему показалось, что рухнули они в кипяток — тело восприняло обжигающий холод именно так. Потом его окутало прохладой, холодом, невыносимым ознобом. Превратился он в дракона, не заметив этого. И холод отступил перед внутренним жаром драконьего тела, исчез, оставляя только ощущение парения в невесомости. Было так приятно кувыркаться в этой воде.
Тан мягко подтолкнул носом, вверх, вверх, и золотой ударил по воде крыльями, вырвался в воздух, закричал от избытка чувств высоким, как звон колокольной меди, голосом. Снизу, из долины Золотого озера, ответил многоголосый хор: драконы не могли не отозваться на зов своего короля.
Ким от счастья принялся бодать бронзового дракона. Тот урчаще смеялся: его малыш не заметил, что летит, что под ними только воздух, целый океан кристально-чистого воздуха, в котором они парят. Теперь, когда они примерно сравнялись в размерах, можно позвать возлюбленного в брачный полет, сплести с ним хвосты. И поединок за главенство им не нужен, бронзовый сейчас готов ко всему, даже подставить своему королю спину, принять его на распахнутые крылья.
Ким полез кусаться, уже вполне серьезно. Инстинкты драконьей части взяли свое. Это его дракон, он будет ему принадлежать. Тан зарычал, выгибая шею, подставляя острым клыкам загривок, выдохнул клуб огня, ощутив впившиеся в бока когти задних лап супруга, изогнулся, отводя хвост и обвивая им хвост Кима. Инстинкты продолжали действовать, подсказывая, что именно нужно делать с бронзовым. Там, где соприкоснулись, слились воедино их тела, возникло живое, текучее пламя, охватило, потекло по жилам, заставляя еще крепче сжимать когти, взмахивать крыльями, толкая себя вперед.
«Мое!», — кончая, Ким поставил метку, выкусив несколько чешуек с загривка мужа. Там потом нарастет новая чешуя, единственное золотое пятнышко на бронзовой шкуре драконьего князя. А пока Ким вгрызался пастью в эту живую бронзу, глотая острую, пряную кровь, и слушал крик Тана, чувствовал, как он всем телом содрогается от прошивающего молниями по телу оргазма. Потом это безумие схлынуло, заставляя покраснеть под шкурой.
«Ой».
Даже мысленный голос Тана был хриплым:
«Лететь можешь, детка?»
«Наверное», — Ким помахал крыльями, убедился, что они вполне держат его в воздухе.
Они расплелись, разлетелись в стороны, так, чтобы не мешать друг другу. Усталость заставляла кругами опускаться назад, к озеру. Ким распластался по воде, вяло шевелясь. Хотелось свернуться клубком и заснуть. Пришлось окунуться и вылезать на теплый песок, а там он уже оказался в человеческом облике, и тут же — на руках у Тана, а через минуту или несколько — он моргнул и, кажется, задремал, — в их шатре, раздетый и в теплом коконе мехов.
— Вот и вырос дракончик, — умилился Горах, мимо которого Тан пронес мужа.
— Это было краси-и-иво-о-о! — протянул Ирс, с открытым ртом наблюдавший брачный полет драконов и, что греха таить, отчаянно им завидовавший.
— Ты еще балладу спой, — посмеялся советник.
— Конечно, спою. Только я ее еще не сочинил.
Горах хмыкнул, перекинул своего Хранителя через плечо и понес вдохновлять.
Еще двое так же, как Ирс, жадно и с завистью смотрели в небо в тот день.
— Благословите, боги, как же это невыносимо красиво, — бормотал Аннир, крепко сжимая в объятиях своего юного любовника. — С ума сойти просто!
— У нас ничуть не хуже, — уверял его Линни.
Это требовало проверки, причем, всесторонней. И хвала богам, что для посла и его спутника поставили отдельный маленький шатер чуть в отдалении от остальных шатров Полуденных. А заклятье тишины Аннир успел выучить и даже вспомнил, пока раздевал Линнаанни, до алых следов зацеловывая его тело.
Нет, надо сбежать ото всех, чтобы жить только вдвоем, в какой-нибудь людской глуши. Предаваться любви без оглядки на поджатые губы старших… Просто жить. Анносеаннирали был уверен, что так и сделает, как только хорасов глава Полуденных вернет ему верительные грамоты посла, а Киммириан сочтет его обучение завершенным. Тогда он пошлет брату вестника, соберет скромные пожитки — и они с Линни, оседлав двух звиверов, а можно и одного на двоих, поедут по человеческим королевствам в поисках места, где им будет хорошо.Код для Обзоров
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
гет,
Кровь дракона
-
-
02.12.2015 в 10:27-
-
02.12.2015 в 10:46-
-
02.12.2015 в 10:50-
-
02.12.2015 в 11:29-
-
02.12.2015 в 11:351. Посмотри в глаза дракона
2. Не буди спящего дракона
3. Не тронь сокровище дракона
4. Не беги от судьбы
-
-
02.12.2015 в 11:59-
-
02.12.2015 в 17:25-
-
02.12.2015 в 22:27-
-
03.12.2015 в 00:01