Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фантастика
Тип: джен (фем)
Рейтинг: PG-13 и R
Предупреждение: немного нецензурщины, капелька насилия мимоходом
Предупреждение 2: выкладывается по мере написания и правки текста.
Глава третьяУтром Элиза подскочила моментально, а вот Шейлу пришлось будить поглаживаниями и уговорами:
— Вставай, ну же, одуванчик.
Сонная, лохматая, девушка выглядела так, что Элиза просто не смогла удержаться, поцеловала в припухшие и сухие губы, осторожно, чтоб не напугать. Ну и… просто поцелуй, ничего такого.
— Свадьба сегодня, помнишь еще?
— М-м-м… ой! Я проспала? — Шейла села, заметалась взглядом по стенам, ища часы.
— Нет, одуванчик, не проспала. Беги умываться.
Переливчато зазвенело оповещение: прибыла доставка цветов. Элиза вышла за букетом и гирляндой, расписалась в получении. Две внушительные, но легкие коробки перекочевали в ее руки. Букет она поставила в воду и отправилась украшать флаер.
Неприличное слово так и не закрасила, сообразила капитан, только увидев царапины. Да и черт с ним. Гирлянда на присосках обвила кабину и тупорылый нос флаера, в коробке обнаружился еще и рекламный плюшевый белый медвежонок в курточке с логотипом магазина, Элиза хмыкнула, подумала и сдернула с него тряпку, усадив посредине лобового стекла. Древность какая, но пусть будет. Сентиментальщина, конечно. Но сегодня можно побыть сентиментальной. Элиза поправила медвежонка и поспешила в квартиру, нужно еще одеться и все по уставу одернуть и расправить.
— Эли, завтрак! — Шейла выскочила ей навстречу, смущенно улыбнулась. — Я уже все разогрела. Ты же сама говорила, что сегодня силы понадобятся.
— Да, так что есть мы будем вместе.
Девушка только кивнула и упорхнула на кухню, расставлять тарелки и приборы. Кажется, она наконец поверила, что все будет хорошо.
— Народу будет не особо много, только мой экипаж… Но толпу гостей изобразят.
— А экипаж — это сколько? — Шейла придвинула ей чашку свежесваренного кофе, за который Элиза была готова ее расцеловать здесь и сейчас.
— Сорок семь человек. Немного.
Шейла прикусила губу, подумала и кивнула:
— Я, наверное, не буду бояться. Ну… с тобой же.
— Не бойся, они мирные, когда вокруг тихо.
Завтрак закончили молча и быстро, загрузили посуду в посудомойку и рванули одеваться. Элиза провела по коротко стриженым волосам ладонью, мысленно чертыхнулась, заметив призрачный серебристый блик на виске. Вот уже и седина, черти б ее взяли.
В зеркале отражалась сурового вида плечистая дама в строгой черной «парадке», украшенной только звездами на шевронах да целым созвездием наград на груди. За спиной мелькнуло белокурое сказочное видение.
— М-да, лучше своей мордой фотографии не портить, — решила Элиза, поворачиваясь. — А ты — просто сказка.
— Зря ты так, Эли. Ты красивая, — Шейла поправила воротничок ее форменной сорочки, провела по наградам тонкой ладошкой. — Я в детстве обожала мультики про космический десант. Те, что про «Энерсайд» и капитана Ионику Смоллет. Ты как она — суровая и красивая, настоящий звездный капитан.
— Я и есть настоящий звездный капитан, — хохотнула Элиза, подавая жене руку.
Шейла покосилась на награды, льдисто сияющие бриллиантами, кивнула. И промолчала, не сказала ни слова о том, что даже военным аудиторам вряд ли светила бы хоть одна из «Звезд Доблести».
К флаеру они дошли в одиночестве, зато стоило покинуть территорию дома, как по бокам выросли черные военные транспортники, увешанные идиотскими цветными лентами, гирляндами и транспарантами «Желаем счастья». Элиза фыркнула: вот зараза Эльрик. Ну да ладно, кажется, Шейле этот разряженный эскорт по душе.
— Так забавно смотрятся, — подтвердила ее догадку девушка. — Военный транспорт в свадебных украшениях — это как… как крокодил в веночке.
— Приказать все оборвать? — уточнила Элиза.
— Не надо, что ты! Они же старались. Пусть будут… Настоящая свадьба… — Шейла неловко полезла за спрятанным в сумочку платком.
— Конечно же, настоящая… — Элиза поставила автопилот и отвлеклась погладить жену по волосам.
Та беззвучно всхлипывала, потом, утерев лицо — не накрашенное, кстати, совершенно, — пояснила:
— Понимаешь, в тот раз было… напоказ, все только самое дорогое, чтоб от зависти всем вокруг скулы сводило. Ингрем так и сказал. Я там была то ли куклой, то ли декоративной собачкой. Если на фото глянуть — там же меня нет, там грима килограмма два, украшений еще три и платье… Как то, что на вашей с Кайлой фотографии. Торт-мороженое, брр!
— Теперь все по-другому. И свадьба у нас самая настоящая. А ты — самая красивая на ней. — уверила Элиза.
— И ты. Я уверена!
Элиза засмеялась:
— Обе хороши. Так, прилетели…
Офицерские свадьбы, по крайней мере, космолетчиков — точно, традиционно начинались именно здесь — на Площади Триумфа. Небольшое пространство в виде восьмиконечной звезды, как звезды на шевронах космических вояк, украшенное четырьмя фонтанами и фигурными клумбами, а посредине — стела: на ажурной конструкции, символизирующей реактивный выхлоп, рвется в небо космический корабль.
На площади уже топтался весь экипаж, пытаясь неловко прятать за спину яркие коробки с бантами. Элиза выбралась из флаера, подала руку Шейле и повела ее вперед, чувствуя, как крепко сжимаются в ее ладони тонкие, чуть подрагивающие пальцы. Заметила и недоуменные взгляды своих парней: сходство сестер все-таки было сильным. Однако все придержали языки при себе, решив, что это дело капитана, с кем ей жить.
Первым подошел поздравлять Эльрик Шмидт, ее старпом и заместитель, улыбчивый верзила за два метра ростом, перед которым Шейла едва подавила порыв спрятаться за спину капитана.
— Эльрик Шмидт, моя третья рука, вторая пара глаз и сорок три ноги. Моя супруга Шейла Монтгомери, — представила их Элиза.
Эльрик перегнулся пополам, целуя воздух над тонкими пальчиками девушки:
— Мои поздравления, капитан, миссис Монтгомери. Вы просто очаровательны.
— Подхалим… О, а вот и остальные подтянулись, — Элиза принялась называть имена.
Сорок семь парней самой устрашающе-мужественной наружности пытались быть любезными. Выглядело забавно, Шейла отчаянно краснела и не поднимала глаз, прижимаясь боком к капитану.
— Так, поскольку у нас тут где-то снят ресторан, то вы идете туда, а мы остаемся в компании Эльрика для свадебных фотографий.
Ресторан был действительно снят, но капитана уговорили на общее фото:
— Ну одну, мэм! Ну что вам стоит! А у нас архив на «Квантико» пополнится.
— Ладно, поставили съемку и быстро все сюда.
Было приятно, что уж там, в самом деле, приятно. На ту свадьбу экипаж приглашен не был. Парни явились сами, подарили подарки и смылись, почувствовав, что им не все рады.
— Скажите «Уи-и-и-и», — скомандовала Элиза.
Выставленная на автоматическую съемку камера отщелкала несколько кадров, парни быстро загрузили подарки в кузов флаера.
— Капитан, охраны точно не надо?
— Нет, не надо, увидимся в ресторане.
Эльрик кивнул, парой жестов и коротких слов отдал приказ, и экипаж «Квантико» погрузился в транспорт и отбыл в сторону снятого ушлым лейтенантом ресторана. Космолетчики не экономили на праздниках, слишком мало их было, да и вообще мало свободного времени. Гуляли всегда с размахом, но не позволяя себе лишнего. То есть, шумно бывало, но драк и прочего непотребства — никогда.
— А мы с тобой немного пройдемся, нагуляем аппетит, — кивнула Элиза супруге.
Шейла прижалась к ней, заглядывая в глаза:
— Пойдем. А куда?
— Надо пройти площадь пешком в знак уважения к героям прошлого.
На каждом длинном луче звезды располагалась мемориальная плита с именами. Герои Дальнего Поиска. Герои Экспансии. Герои Первой Галактической. Герои сражения при Сайрской червоточине.
— У меня прапрадед участвовал в Первой Галактической, — тихонько сказала Шейла. — Погиб на Авеникуме.
— Здесь есть его имя? — Элиза посмотрела на луч.
Шейла сделала три шага и коснулась памятной с детства строки с полустершимися от времени буквами:
— Верон Кассиль, лейтенант космического десанта, «Звезда Доблести» посмертно.
Элиза взяла ее за руку, повела дальше. Мертвым — прошлое, живым — будущее. Эльрик, следующий параллельным курсом, казался незаметным, что было странно при его габаритах, и снимал, не жалея места на записывающем кристалло-диске: это того стоило. На выходе с площади Элиза поцеловала жену — тоже часть ритуала. Шейла тянулась к ней, привставая на мысках, Элизе пришлось все-таки наклониться, обнимая ее за талию, а потом просто приподнять. Ничего эротического в поцелуе не было, но получился он удивительно волнующим.
— А теперь в ресторан, там уже придумали кучу тостов, я уверена.
— Позвольте сегодня побыть вашим личным водителем, — лейтенант галантно открыл перед ними дверь салона флаера.
— Как это мило, — Элиза усадила жену в салон, забралась, усевшись рядом.
Ресторан выбрали не самый шикарный, но Шейла оценила и приглушенное освещение, и негромкую приятную музыку — живую, на небольшой эстраде играл оркестр из шести человек, и уютный зал, украшенный живыми растениями, цветами, воздушными шарами и все теми же безыскусными плакатами, часть из которых была явно нарисована вручную. Парни вели себя тихо, памятуя, что жена капитана беременна, тосты произносили вежливо и очень литературно. Угощение было полностью натуральным, но Шейла все равно больше пила соки, чем ела — опасалась, что от приготовленной не ею пищи опять станет нехорошо. Естественно, через час пришлось извиниться и убежать в туалет.
— Капитан, вы меня сожрете без соли, но я не мог не заказать для вас свадебный вальс, — ухмыляясь, сообщил Эльрик.
— Не смей… Только попробуй — я тебе голову откушу!
— Увы-увы, капитан, мэм, — этот паяц покаянно склонил голову. — Я уже.
— Вернется Шейла — откусит все остальное.
— Я в полном вашем распоряжении, мэм! — похохатывая, лейтенант удалился к эстраде.
Пришлось Элизе подниматься, скрипя зубами.
— Свадебный вальс, дорогая, — обрадовала она Шейлу.
И растаяла, едва увидев ее солнечную улыбку:
— Правда? Настоящий? Ух ты!
— Самый настоящий, слышишь музыку? — Элиза подхватила жену.
Оказалось — это легко и правильно, это почти невесомость: и послушно отзывающееся тело партнерши на расстоянии тепла напротив, и доверчиво лежащая в ладони рука, и сияющий взгляд голубых глаз, смотрящих только на тебя. По окончании вальса все зааплодировали. Элиза выловила взглядом лейтенанта, опустившего камеру, пообещала ему сотню нарядов вне очереди за такую подставу, но была все же довольна: Шейле, кажется, понравилось, да и парни ее больше не пугали. А их имена она запомнила слету, ни разу не ошиблась.
— Не устала еще? Парни тут будут до утра гулять.
— Нет, совсем нет. Я сразу скажу, если устану.
— Капитан, позвольте украсть вашу супругу на один маленький танец!
— Мэм, позвольте и мне вас пригласить!
Элиза взглядом спросила у супруги, не против ли та. Шейла растерялась, что-то тихо пискнула.
— Что, одуванчик? — пришлось наклониться к ней поближе.
— А можно?
— Конечно, если хочешь, можно потанцевать с моим парнями, они тебя не обидят.
— Ни в коем случае не обидим! — пообещали все наперебой.
— Т-тогда, к-конечно, — запинаясь от смущения, Шейла поднялась.
Рядом с сержантом Шелтером, громилой похлеще Эльрика, она и вовсе смотрелась дюймовочкой. Сам Эльрик кружил в церемонном танце капитана, которая даже на его фоне умудрялась не теряться.
— Конгрессмен Ингрем Кайнор, — мило улыбаясь, отчитывался лейтенант, — биография слишком «чистая», чтоб это было правдой, я загрузил ребят из «внешки», они нарыли кое-что интересное. Всю инфу я скину вам завтра, мэм.
— Очень жду, — лучезарно улыбалась Элиза.
— Ваша бывшая два дня назад покинула отель в Салонне, где они проводили медовый месяц. В весьма расстроенных чувствах. Да, теперь она носит фамилию Кайнор, мэм.
— Отлично. Куда эта шалава направилась?
— Судя по вектору движения, сюда, мэм. Простите, капитан, позвольте нескромный вопрос?
— Позволяю, лейтенант.
— Ваша супруга — та самая Шейла Кассиль? — сделав большие глаза, благоговейно произнес лейтенант.
— Да… А что значит «та самая»?
— Ох, капитан! Хотя, да, вы, наверное, не помните скандал, когда Ингрем Кайнор запретил выставлять работы своей тогда еще невесты в Звездной галерее.
— А что там такое было? Я не сведуща в светской хронике.
— Я вам скину подборку статей, из тех, где поменьше «воды». Шейла Кассиль была лауреатом юношеского конкурса талантов, но на награждении не появилась. Позже выяснилось, что ей запретили родители под давлением жениха.
— Понятно. Что ж, думаю, если она все еще хочет рисовать, я смогу устроить выставку.
Музыка кончилась, дам проводили к их столику, снова зазвучали тосты в честь новобрачных.
— Правда, они все милейшей души парни? — шепнула Элиза.
Шейла только кивала, краснея, когда пожелания стали чуть более откровенными.
— Не смущайся, это они от всего сердца, — Элиза ничего такого не слышала, парни могли завернуть куда более соленые шутки.
Еще через два часа и пару танцев, на которые их с капитаном вытаскивали военные, Шейла все-таки попросилась домой. Провожали их всей командой, жалея, что еще не вечер, и припасенные фейерверки запускать не комильфо.
— Запустите попозже, делов-то…
— Так мы к вам приедем, капитан! Чтоб полюбовались!
— Хорошо, только предупредите, чтобы Шейла не перепугалась.
Парни клятвенно пообещали сообщить, когда появятся. Элиза подхватила жену на руки и под одобрительный свист вынесла прочь из ресторана.
— Эльрик сказал, что ты не только реставратор, но и художник, — раздевая жену, заметила Элиза.
Шейла тихо вздохнула.
— Какой я там художник… Так, мазня, недостойная внимания.
Это были явно чужие слова, в которые ее заставили поверить.
— Тем не менее, я бы посмотрела на твои картины.
— Ну… они остались там, дома… И их немного, а здесь я не успела толком ничего нарисовать, так только, наброски.
— Почему не сказала их взять, я ведь спрашивала.
— Зачем? Они не представляют ценности, — искренне недоумевала Шейла. — Это просто пейзажи и один портрет, ничего особенного.
— Мне сказали, что у тебя планировалась выставка. Значит, ты хороший художник.
Шейла печально улыбнулась:
— Маэстро Соэлль хвалил, даже отправил мои работы на конкурс. А потом об этом узнал Ингрем и устроил страшный скандал, мол, его будущая жена не должна заниматься чепухой, и, раз уж запретить мне учиться в художественном университете он не может, то ввязываться в разные сомнительные конкурсы — вполне. Родители пошли у него на поводу, он ведь мог и отказаться жениться на мне.
— Но я же не Ингрем…
— Прости, — испугалась Шейла, — я вовсе не хотела тебя сравнивать с ним! Конечно, ты не такая, как Ингрем, и я вовсе не жалуюсь, правда. Если хочешь, можем поехать туда, ты сама убедишься, стоит ли забирать картины.
— Завтра съездим. В компании Эльрика… А сейчас будем ждать вечера с фейерверками.
— Хорошо, как скажешь.
Элиза кивнула, направилась складывать вещи и переодеваться в домашнюю форму. Надо будет сфотографировать картины, кинуть Тарану, он живопись любит и вечно понтуется всяким «как тут мазки клались». У Элизы мазки ассоциировались только с теми, которые брали в клиниках. А еще старик одинок, и можно попробовать свести его с Шейлой. А то, что Таран сейчас почти не покидает планету, несомненный плюс: если Шейла ему понравится, он не оставит ее без помощи в случае необходимости.
Новая идея пришла быстро — Таран же, типа, разбирается.
«Полковник, вам нравятся работы Шейлы Кассиль?»
Молчал полковник довольно долго, видимо, искал в сети эти самые работы.
«Хм, многообещающе. Немного наивно, но приятно глазу. А что, капитан?»
«Срочно требуется устроить выставку, работ у нее мало, можете пристроить к кому-нибудь? Завтра ждем на свадебный чай. Шейла и Элиза Монтгомери».
«Надо же, — ответное послание так и сочилось иронией, — не прошло и года, как вы вспомнили старика! Буду, приготовьте предмет беседы, посмотрю, насколько девчонка интереснее как художник, а не как ваша жена».
«Эльрик, срочно ко мне, трезвый и бодрый», — процесс пошел, оставалось руководить.
«Капитан, да вы издеваетесь! У меня хоть полчаса на протрезвление есть?»
«Приказываю уложиться в двадцать семь минут. Гони грузовик, хватай сержанта (пьяного), будем развлекаться мордобоем и погрузкой вещей».
«Есть, мэм, вас понял!»
— Что-то случилось? — Шейла принесла ей в гостиную чашку с чаем и горкой воздушных мини-безе.
— Сюрприз будет, — сладко улыбнулась Элиза, набирая номер полицейского отделения. — Дежурный, дай по патрулям: в район Сов через час не лезть, космодесы гуляют. Элиза и двенадцать пьяных лебедей.
— Вас понял, передаю, — в голосе дежурного была практически неприкрытая злобная радость: наконец-то хоть кто-то прищучит местных подонков.
— Они мне флаер испортили, — объяснила Элиза жене.
— Эли, только будь осторожнее, ладно? — а глаза испуганные и снова на мокром месте. — Я не могу запретить тебе рисковать на службе, но здесь… Пожалуйста…
— Я буду очень-очень осторожна, обещаю, — уверила ее капитан.
Ключ-карту от своей квартирки Шейла отдала ей сама без вопросов, ехать не попросилась, ее явно пугали пьяные, поэтому и из ресторана она уехала, как только увидела, что ребята «пошли на повышение». Пискнул комм:
«Капитан, мы внизу, ждем».
— Я скоро вернусь, милая, ничего не бойся, — Элиза поцеловала ее.
— Жду. Приготовлю чай на всех, кто вернется, — справилась с собой Шейла. — Там на кухне, в шкафчике, стоит бабушкин чайный сервиз на двадцать пять персон, привезешь?
— Конечно, дорогая, может, сразу все привезти, что там есть?
— Да там… по сути, только фотографии и все, что ты видела. Привози все, туда в одиночку я больше не сунусь.
— Вот и умница, — Элиза улыбнулась ей и поспешила вниз, к своим парням.
Через час в квартиру позвонили, очаровательный и подтянутый юноша в форме сообщил Шейле, что они привезли все вещи. На самом деле, явившемуся было уже за тридцать, и он был лучшим из полевых разведчиков Элизы, но он же был еще и самым милым внешне.
— А к-капитана в-вы привезли? — Шейла, заикаясь от волнения, крепко вцепилась в ворот домашней рубашки, новенькой и симпатичной, нельзя же при супруге ходить в растянутых футболках.
— Пока что нет, они там откопали какой-то притон, сейчас вовсю развлекаются всем взводом.
— П-понятно. Тогда я займусь распаковкой в-вещей, сп-пасибо.
Девушка проследила, чтобы плечистые парни в гражданском, заносившие ящики, картины и мольберты, вышли и снова заперла дверь. Работы прибавилось, нужно было испечь еще пирожных, выставить все чайные пары, вручную перемыть хрупкий тонкостенный фарфор и расставить все привезенное по местам, чтобы вернувшись, Элиза и ее парни не натыкались на ящики. Хотелось же просто свернуться в клубок на постели, уткнуться в подушку, пахнущую любимым ароматом жены и пореветь от страха. Шейла пересилила себя и принялась за работу.
Еще через два часа вернулась Элиза, веселая, счастливая, со сбитыми в кровь костяшками пальцев, сопровождаемая ржущим Эльриком с рассеченной бровью и протрезвевшим сержантом, бережно придерживающим бок. Шейла всплеснула руками и понеслась за аптечкой — смазывать антисептиком, заливать «жидким бинтом», зашивать.
— Эли, а остальные где?
— А остальные вернулись на корабль, приводить себя в порядок.
Шейла подумала и просияла:
— Тогда я просто сложу пирожные для них в корзинку и передам с лейтенантом. Если он обещает не съесть все по пути.
— Никак нет, мэм, не съем, — клятвенно пообещал Эльрик.
Картины они толком и не посмотрели, и он гадал, как бы так напроситься, хоть одним глазком глянуть. Спасла его капитан, которая попросила жену показать, что ж они такое таскали совместными героическими усилиями. Шейла отчаянно смутилась, покраснела, но провела в отданную ей под студию комнату — просторную, размерами превосходившую всю ее прошлую квартиру разом. И, проскользнув вперед, торопливо отвернула к стене мольберт с холстом, на котором только были нанесены контуры какого-то портрета.
— А мне нравится, — Эльрик рассматривал пейзажи. — Очень красиво нарисовано.
— Ага, надо на выставку, — поддержал его Шелтер.
Шейла помалкивала, поглядывала на Элизу, ожидая ее слов. Мнение мужчин, хоть и приятное, ее интересовало мало.
— Я согласна — это стоит выставки и публикаций, — Элизе картины понравились, было в них что-то такое умиротворяющее.
Шейла рисовала пейзажи, которые явно выдумывала из головы или подсмотрела на голограммах, привезенных еще с Земли во время Экспансии. Непривычные зеленые рощи, пронизанные не голубоватым, а золотистым солнечным светом, озера, затененные свисающими ветвями каких-то деревьев с узкими листочками, с розоватыми звездами цветов на темной водной глади. Горы, стремительными и резкими мазками нарисованные на прозрачной голубизне неба, увенчанные снеговыми шапками.
— У тебя талант, — Элиза принялась любоваться женой.
Шейла уткнулась ей в плечо носом, и капитан почувствовала, как пропитывается влагой футболка. Единственный портрет тоже не обошли вниманием.
— Какая редкостная красавица! — восхищенно присвистнул лейтенант. — Кто это, мэм? Найду — женюсь!
Шейла рассмеялась, а потом разревелась еще сильнее. Сквозь рыдания прорвалось:
— Мама…
— Жаль, я бы женился…
Элиза гладила ее по спине и думала: почему родители не помогали дочери? В досье на Кайлу было сказано только, что они погибли в аварии флаера, когда сестрам было девятнадцать. Через три месяца после свадьбы Шейлы. Это наводило на мысли.
— Так, идем чай пить, — наконец распорядилась она.
Шейла умылась и принялась угощать, тем более что после драки парни и капитан проголодались всерьез. Со стола смели все угощение за считанные минуты.
— Капитан, я впадаю в страшную зависть, — вздохнул Эльрик.
— Отчего же, лейтенант?
— Ну, вы умудрились найти и прибрать к рукам самую красивую, талантливую и вообще замечательную девушку этой планеты.
— Уметь надо быстро шевелиться и соображать, — наставительно заметила Элиза.
— Да просто у вас талант находить лучшее, тут хоть шевелись, хоть нет — все равно не успеешь. Сержант, не спи! Мы пойдем, мэм.
— Отдыхайте, — кивнула Элиза. — Фейерверки только выгрузите.
Эльрик хлопнул себя по лбу, взвыл, попав по ране:
— Мы забыли за них, капитан!
— Вот сволочи, — капитан вздохнула.
— Но мы сейчас все запустим! Выходите на балкон, мэм, миссис Монтгомери, сейчас будет красиво! Мое почтение, — лейтенант поцеловал Шейле руку, откозырял капитану и рванул вниз, готовить фейерверки, благо, уже стемнело, но еще не было так поздно, чтоб соседи вызвали патрули.
— Идем, посмотрим, должно быть красиво. Эльрик — фанат салютов.
И было в самом деле красиво — в небо взлетали грозди огней, складывались в целые картины — в созвездия, цветы, потом высветилось целое полотнище с переплетенными кольцами и «Совет да любовь». Капитан только покачала головой: это ж надо было умудриться такое составить.
— Тебе понравилось? — уточнила Элиза у супруги.
— Очень. Это так красиво!
— Одуванчик, завтра к нам в гости приедет один полковник, мой непосредственный командир. Можешь приготовить…
Шейла закивала, не дослушав, потом нахмурилась:
— Но надо было бы съездить и купить чего-нибудь… Он любит рыбу? Я знаю несколько рецептов очень вкусных блюд.
— Да, рыбу он обожает так, что удивляюсь, почему еще в темноте не светится.
— Тогда с утра нужно метнуться в тот магазин. И почему я не подумала раньше.
— Значит, метнемся и купим.
Элиза подумала, что Таран будет в еще большем восторге. А потом утащила Шейлу мыться и спать, раз с утра придется вставать пораньше.Глава четвертаяУтром, после набега на военторговский магазин, Элиза сообщила супруге, что ей надо отлучиться по делам на корабль. Где капитан собиралась прочесть досье Ингрема и решить, как подкопаться.
— Хорошо, я пока все приготовлю к визиту полковника, — согласилась Шейла.
— Если он явится без меня — не бойся, он очень милый старикан, безобидней мухи.
Шейла только скептически вскинула брови: военный в чине полковника безобидным стариканом не может являться хотя бы потому, что он все еще не отставник, забывший, какой стороной держат лучевик.
— Постараюсь. Прилетай скорее, Эли. Я сделаю торт-желе с малиной.
— М-м-м, звучит очень вкусно, — Элиза обняла ее, погладила по животу. — Ведите себя хорошо.
— Мы будем паиньками, — пообещала девушка, улыбаясь.
— Лейтенант, через пять минут ко мне, — рявкнула капитан, едва ступив за комингс корвета «Квантико».
— Со всеми документами?
— Именно!
Эльрик принесся в каюту капитана, нагруженный распечатками и кристалло-дисками.
— Мэм? Здесь все, что нарыли аналитики и ребята из «внешки».
— Отлично, садись, будем разбираться. Нам надо утопить этого сукина сына.
— О, это всегда пожалуйста, — хищно ухмыльнулся Эльрик, блеснув всеми белоснежными зубами, которым позавидовала бы и акула. — Итак, что мы имеем. Семья благонадежнее некуда, двадцать поколений с момента основания колонии, уже прапрадед Ингрема был избран в Конгресс, после этого все остальные старались поддержать реноме и занимались политикой.
— Ага, уже неплохо… На этом фоне его мерзости будут хорошо заметны.
— А теперь самое интересное. До рождения нашей «рыбки» в семье Кайнор случилась странная история, которую постарались замять всеми силами. Ингрем был зачат то ли не его отцом, то ли без разрешения Центра Планирования Семьи.
— Так-так, а вот это уже интереснее, — хищно улыбнулась Элиза. — Поподробнее.
— Поподробнее не получится, — развел руками лейтенант. — Все документы подчищены — Дитмар Кайнор был все-таки аж сенатором.
— Раздобудьте документы… Это на заметку. И дальше что было? Чем прижать Ингрема?
— Дальше было кое-что интересное во время тестов в Обучающем центре. Повышенный уровень агрессии, который купировали гормональными препаратами. Однако сенатор настоял, что проводить терапию должен семейный медик Кайноров.
— Так-так… терапия не помогла?
— По документам списания лекарств она была проведена полностью, по тестам уровень агрессии был признан допустимым. Однако на период терапии сенатор пригласил психолога, что интересно — с Эриады, а не местного.
Элиза постукивала пальцами по столу:
— Это все интересно, но это не компромат.
Лейтенант кивнул:
— Именно. Но есть кое-что еще. В управлении надзора — два десятка нераскрытых дел об убийствах. Все жертвы — субтильные, юные девушки, все блондинки. И всех перед смертью жестоко изнасиловали и избили. Характерные следы от стека, но ни крупицы биометрического материала маньяка.
— Ага… Связь с Ингремом? Есть отчет приглашенного психолога?
— Связь прослеживается, наши аналитики дают головы на отсечение, что можно выявить закономерность в находках жертв и времени, когда Ингрем не светился в светской хронике.
— Отлично, как это раскрутить?
Эльрик вскочил и принялся мерить шагами каюту, капитан его не одергивала, знала, что так ему проще думать.
— Сейчас он раздражен: жена слиняла, первая тоже вне досягаемости. Если маньяк он — проследить и устроить подставу. У «внешников» найдется кто-то из спецов нужной наружности, я уверен.
— Действуйте. Ты подстрахуешь. Докладывать мне обо всем немедленно.
— Я согласую проведение операции с «внешниками», но нужно разрешение Тарана, мэм.
— Сегодня получу, — кивнула Элиза. — Еще что-то есть?
— Кайла уже в столице. Сейчас сняла комнату в отеле «Солар».
— Хорошо.
«Надеюсь, ко мне она не явится».
— Капитан, а как ваш медовый месяц? — брякнул лейтенант.
— Осталось четыре дня, надо успеть разобраться с Ингремом.
— А мы тут с ребятами скинулись… — перед Элизой на стол легла папка с ярким буклетом и ключ-картой от номера для молодоженов.
— Это что и куда? — удивилась капитан.
— «Лазурный рай», остров Ланстер у южного побережья моря Шона. Сейчас там в самом деле рай — не жарко, мало народу. К тому же, отель для своих.
— Ладно… Я подумаю, если успеем быстро разобраться с Ингремом, то мы съездим в этот рай.
Хотя сама Элиза ни капли не верила, что что-то получится.
— Мэм, мы с ребятами сами разберемся, честное слово офицера. А номера оплачены на три дня, с завтрашнего утра.
— Хорошо, тогда я пошла, надо успеть вернуться домой, собрать вещи и все такое.
— Приятно провести время! — Эльрик украдкой выдохнул: получилось, надо же? А они с парнями и не уверены были, что капитана можно выпихнуть в настоящий, пусть и такой короткий, отпуск.
Элиза никакого подвоха не учуяла, развернулась и отправилась домой, радовать жену.
Стоило открыть дверь — потекли слюнки: квартира полнилась самыми разнообразными запахами, и все были настолько аппетитны, что Элиза вспомнила о том, что завтрак был давно.
— Я дома, Шейла. И хочу еды!
Девушка выскочила в коридор, улыбаясь:
— Рыбку будешь? Как раз готова, я еще даже из духовки не вынула.
— Да-а-а, буду. Старикан уже здесь?
Ответить Шейла не успела.
— Ага, значит, старикан? — полковник появился из студии, как чертик из коробки. Выдвинулся, и сразу стало тесно, он будто заполнял собой все пространство.
— Никак нет, сэр! — гаркнула Элиза так, что стены задрожали. — Молоды и прекрасны, сэр!
— Ну-ну, вольно, капитан. Мы уж вас заждались, я так и вовсе едва не захлебнулся. Это же форменное издевательство — заставлять меня ждать и обонять эти ароматы! А ваша юная супруга была непреклонна, но зато духовной пищей я насытился на год вперед. Какое мастерство, какие изящные линии в работах! Это непременно должно попасть на всеобщее обозрение, — расточал полковник комплименты краснеющей Шейле.
— П-прошу, я накрыла стол в гостиной, Эли, ты не против?
— Нет, что ты, — Элиза ободряюще улыбнулась ей. — Сейчас приду…
Она вымыла руки, направилась в гостиную. Значит, отдохнуть… Наверное, это хорошая идея — убрать Шейлу подальше ото всего.
Девушка сновала между кухней и гостиной, расставляя блюда и салатники. Как она умудрялась приготовить сразу шесть блюд, Элизе было непонятно, сродни какой-то магии. На запеченную под сырной корочкой рыбу жадно косились и полковник, и капитан, только что не пожирали взглядом. Шейла вручила жене нож и скромно уселась на свое место. Элиза быстро разделала несчастную рыбу, наслаждаясь исходившим от нее ароматом.
— И когда ты успела все это приготовить?
— Умеючи — быстро, — улыбнулась девушка. — А готовить я люблю. Второе, что я хорошо делаю после реставрации картин.
— Рисуете вы лучше, — серьезно заметил полковник. — Не спорьте, деточка, я старый солдат, но в искусстве немного разбираюсь.
— Приятного всем аппетита, — ненавязчиво намекнула Элиза, которой хотелось есть, а приступать к трапезе в одиночестве было неловко.
Все заткнулись и занялись едой, от которой оторваться было просто нереально после первого же кусочка.
«Понимаю я лейтенанта, — мысленно ворчала Элиза, поглощая божественную рыбу, — сама себе, м-м-мать, завидую».
После угощения Тарана пригласили распить по стакану коньяка на балконе, а Шейле предъявили билеты и велели собираться.
— А чай? — робко заикнулась та. — А тортик?
— По-о-осле!
Налив Тарану и себе выпить, капитан пожаловалась:
— Я растолстею и не пройду в корабль.
— Ничего, сгонишь все. Что я могу сказать, девочка очень талантлива, ей бы капельку уверенности в себе.
— Вот с этим проблемы, — Элиза покосилась на Шейлу через балконное окно, вздохнула. — Ей сейчас двадцать шесть, и, боюсь, что ее даже не семь лет лишали какой бы то ни было уверенности, а всю жизнь.
— Вот тебе и надо ее привить, эту самую уверенность.
— Сэр, при всем уважении… Когда мне этим заниматься? Я дома бываю в году три недели.
— Пиши письма, звони почаще… Может, тебя и впрямь перевести с текущего места службы?
— И оставить моих парней на какого-то салагу? Ни за что! — отрезала капитан.
— Тогда старайся, как можешь, — приказным тоном рыкнул Таран.
— Есть, сэр! А вы поможете?
Полковник согласно кивнул. Элиза ощутила, как с плеч падает немалых размеров астероид. Все будет хорошо. Будут у Шейлы и выставки, и признание, и ребенок.
Словно подслушав ее мысли, полковник усмехнулся:
— Я там подарок принес, твои барахла всякого уже, небось, натащили, так я по-умному решил. Потом глянете вместе с девчонкой, что еще надо. Так, где там тортик обещанный? Без чая не уйду.
— Идемте, сэр, будет торт и чай, — поднялась Элиза.
Уходил от них полковник Блюм довольным и в прекрасном настроении. Впрочем, довольными его визитом остались все: Элиза - тем, что Таран пообещал присматривать за Шейлой и дал разрешение на проведение операции по поимке Ингрема Кайнора, ее тихий одуванчик - тем, что всем понравилась и ее стряпня, и ее картины. Фредерик Блюм был доволен тем, что его лучшая капитан нашла, наконец, того, ради кого стоило жить, а для военного человека такой якорек очень много значит. Если есть, к кому возвращаться и за кого сражаться — он выживет и выберется из любой передряги.
— Ты собрала вещи? — окликнула Элиза жену.
Лейтенант возглавит операцию и провернет ее — волноваться особенно не о чем. Отдыхать, наслаждаться тремя днями медового месяца, кормить жену фруктами.
— Ага. Проверишь, что собрала? — Шейла кивнула на небольшой чемоданчик. Все правильно, вообще-то, на три дня тащить кучу вещей? Зачем? Купальники, по паре шорт и маек, легкая обувь.
— Ты молодец. Идем… Нас ждет море, полупустой остров и уютный домик.
Эти три дня запомнились капитану на всю жизнь, как самое беззаботно проведенное время. Солнце, теплое море, бело-зеленый песок, лазурная вода и такое же небо, Шейла, с детским восторгом строящая замки из песка или до полного ухода в себя рисующая набросок за наброском акварелью. Элиза ей не мешала, плавала, выискивая красивые камешки и ракушки на дне — сувениры на память о медовом месяце. Сама Шейла плавать не умела, максимум, что могла — зайти в воду по пояс, а вот глубже уже паниковала и возвращалась на берег.
— Я научу тебя плавать, чуточку попозже, — пообещала Элиза.
— Чуточку попозже я буду сама плавать, как поплавок, — смеялась девушка, гладя животик. — Не надо, Эли, я просто боюсь глубины. В детстве чуть не утонула в бассейне, в обучающем центре — и все, не могу себя пересилить, и психолог не помог.
— Понятно… Что ж, идем, пора собирать вещи для возвращения. Тебе здесь понравилось?
— Очень!
Элиза усмехнулась: ну одуванчик ведь, как есть: пригрело солнцем — и распустился яркий цветок. Но при всем том Шейла не наглела и ничего не требовала, принимая все, что давали. Ревела на вторую ночь в плечо Элизе, не в силах успокоиться и связно объяснить, что случилось, потом только, после умывания холодной водой и успокоительных капель из аптечки, капитану удалось добиться ответа: «Думала, все снится, проснулась и поняла, что все правда, а слезы сами…»
По возвращении домой Элиза сразу же связалась с Эльриком и затребовала доклад об операции. Лейтенант был разочарован и не скрывал этого:
— Ничего, мэм! Он даже не дернулся из Салонны! Зато ваша бывшая погуляла на славу. Взломала дверь той квартиры, в районе Сов, пыталась взломать вашу.
— Какая прелесть, — устало вздохнула Элиза. — Где эта идиотка?
— Пятое надзорное, в «рефрижераторе». Буйная, потому что.
— Звонок требовала?
— Так точно, капитан.
Элиза подумала, не поехать ли повидаться с бывшей, потом решила, что не стоит. Потом снова решила поехать — предупредить, чтобы держалась подальше от Шейлы.
— Одуванчик, у меня дела, я ненадолго. Потом до утра в твоем распоряжении.
Шейла только кивнула:
— Хочешь чего-нибудь вкусненького, особенного? И я напеку заварных пирожных на всех, на завтра.
— Да, еще немного той замечательной рыбы, — решила Элиза.
В отделении ей обрадовались:
— Заберите вашу… даму.
— А она не моя, — с ядовитой усмешкой пожала плечами капитан. — Муж явится и заберет.
— Ох… Она скоро расколотит нам камеру.
— Я поговорю с ней.
«Рефрижератором» называлась одиночка практически без удобств, а еще без обогрева — в холоде даже самые буйные нарушители приходили в сознание быстро. Только не эта дамочка. Элиза заглянула в зарешеченное окошко на двери, проверить, не окочурилась ли еще там ненаглядная Кайла. Растрепанная блондинка с размазанной яркой помадой сидела на койке, завернувшись в одеяло, и методично долбилась в стену спиной.
— Вы-пус-ти-те меня! Я знаю свои права! Дайте позвонить, суки! Ненавижу, твари! Пидарасы! Выпустите меня!
— Сколько экспрессии. Что ж ты в постели вечно была как бревно?
— Элиза? Твою мать, Лиз, забери меня отсюда!
— Я не имею права, выпускают только на поруки родственникам.
— Ты же моя бывшая жена, Лиз, ну, пожалуйста! Ты ж капитан, тебе отдадут. Лиз, я все для тебя сделаю, — Кайла вцепилась в прутья решетки на окошке, подтягиваясь, жалко улыбаясь. — Хочешь — трахни меня, как тебе нравится, только вытащи, Ли-и-из!
— Ладно, но при одном условии — ты свалишь из этого города и никогда сюда не вернешься.
— Да я с этой планеты с радостью свалю, блядь!
— Договорились, — Элиза отправилась сообщать, что она заберет Кайлу.
— Она вся ваша, капитан.
Элиза направилась к камере, по пути раздумывая:, а если Кайлу использовать против Ингрема? Три месяца… А, нет, почти год она с ним кувыркалась, так что реально сдать ее ребятам из «внешки», пусть потрошат ей мозги — и депортируют с планеты к черту на рога, по программе защиты свидетелей, если что-то нароют.
— Идем за мной, — приказала Элиза, набирая номер Эльрика. — Лейтенант. есть живой свидетель по делу, она вся ваша.
— Эй, я не поняла, кому ты хочешь меня сдать. Лиз? Что за дела?!
Визгливый голос ввинтился в уши, как бур для трепанации в череп. Как ей вообще могло казаться, что у Кайлы милый голосок?
— Заткнись. Сейчас прилетит красивый мужчина, который будет с тобой нежен и ласков, если ты не будешь так верещать ему в ухо.
Кайла вцепилась ей в руку:
— Ты же не отдашь меня этой похотливой твари, нет? Этому, сука мать его, конгрессмену?
— Нет, только своему лейтенанту, которому ты все расскажешь про конгрессмена.
На лице блондинки расцвела гримаса мстительной радости и торжества:
— Да-да, да, я все ему расскажу.
— Капитан, справа!
Элиза толкнула Кайлу к ближайшему крыльцу:
— Засядь и не вылезай. И не беги как дура, визжа и ломая ноги — пристрелю.
Та скорчилась в относительно безопасном месте, как креветка: кто страшнее, она еще не решила, то ли бывшая со своими головорезами, то ли нынешний с наемниками.
— Лейтенант, помощь нужна? — поинтересовалась Элиза, прикончив парочку особо наглых наемников, решивших высунуться.
— Никак нет, мэм! — отрапортовал Эльрик. — Мы взяли одного, троих в расход. Можем забрать ваш ценный груз.
— Ценный груз свернулся вон за тем крыльцом, вытряхни из нее все, что сможешь. И выкинь с этой планеты по программе защиты.
Кайлу закинули в черный флаер без опознавательных знаков, Элизе оставалось только вернуться домой и насладиться последними часами спокойствия рядом с Шейлой. А потом… потом она вернется на «Квантико», а там — куда пошлют.
— Милая, я дома. И готова съесть всю рыбу, какую найду.
В квартире было тихо, пахло вкусной едой, но Шейла навстречу не выскочила. И ее нигде не было, зато был конверт на кухонном столе. Элиза нахмурилась, вскрыла его.
«Если хочешь увидеть свою потаскушку живой и не выпотрошенной, отзови ищеек».
Одна простая строчка, отпечатанная на принтере. Элиза хмыкнула — отозвать не проблема, все данные уже у нее. Но, черт побери, как? Почему не сработал браслет? Почему Шейла вообще открыла дверь. Открыла сама — следов взлома нет, пробой в системе замка зафиксировала бы охрана внизу. Охрана! Они должны были видеть… нет, если Шейлу и увезли, то, скорее всего, прямиком отсюда. Догадку подтвердил распахнутый настежь балкон с отключенной системой безопасности.
— Лейтенант Шмидт, наша «рыбка» сперла мою жену.
— Включаю отслеживание маячка на браслете.
— Брать надо тихо, Эльрик, ты понял? Тихо и аккуратно. Если с головы Шейлы слетит хоть один волосок…
— Капитан, я понял, зашлем Юрия.
Юрий, тот самый парнишка, командовавший перевозкой вещей, словно в насмешку носил еще и фамилию Лапочка. Характер у него, правда, был совершенно противоположен внешности. Хотя Лапочка мог и в самом деле быть лапочкой и зайкой. С теми, с кем надо. Недолго.
— Добро. Да, и «рыбку» пусть упакует внешне неповрежденную. Ее еще жарить.
— Все сделаем в лучшем виде, — на канале послышался шорох, кого-то пнули, скинув с дивана. — Сейчас я его разбужу и отправлю.
Элиза хмыкнула и отключилась. Вынула из духовки форму с рыбой, села за стол. Военный капитан должен иметь нервы, как титановые канаты, и психику, как алмаз. Сейчас от нее все равно ничего не зависело, так что лучше уделить время этой изумительной рыбе, а потом налить себе коньяку и устроиться смотреть фильм. А то, что мысли вертятся вокруг Шейлы и их ребенка — это неправильно. Только «сменить пластинку» не получалось. Элиза надеялась, что ничего страшного не произошло. Ингрем не идиот, любой вред ребенку или матери — и тут даже доказывать ничего не надо. Его сразу закопают всем Центром Планирования, а адвокаты у них ого-го, прямо межзвездные акулы, сожрут и не поперхнутся.
Тревожило только то, что связать маньяка и конгрессмена-то получилось, а доказать - нет. Но для всех будет лучше, если убийцей будет все-таки не Ингрем. Совпадения иногда бывают, лучше б им сейчас сбыться. На ее комме ровно мигал на карте зеленый огонек сигнала с браслета Шейлы. Нечего ей там делать, нечего, Лапочка все сделает без шума и пыли, сам. Какого черта у нее тогда в руках кобура, а одна нога в ботинке? Элиза досадливо мотнула головой, разулась, положила на место оружие, разделась и залезла в ванну. Уж в пене и голая она точно далеко не убежит. Нельзя так распускаться, просто нельзя.
— Капитан, мы его взяли, — через полчаса сообщил довольный Эльрик. — Теперь даже ваша бывшая не особо нужна — конгрессмена закопают по совокупности улик.
— На чем вы его там взяли, что улики? И где моя жена?
— Миссис Монтгомери в госпитале…
Через секунду Элиза обнаружила себя почти одетой.
— С ней все в порядке. Ее усыпили «небулой», так что она все проспала. А Кайнора взяли с поличным, теперь все двадцать трупов повесят на него.
— Нагони журналюг, отзвонись Коллегии Адвокатов — если кто возьмется защищать Ингрема, надо знать имя.
— Вряд ли хоть кто-то из платных. Дадут государственного, но тут явно провальное дело, мэм. Готовая вышка.
— Отлично, адрес госпиталя.
— Наш, на Страттон-сквер.
Договаривал он, когда Элиза уже выходила из скоростного лифта на стоянке флаеров.
— Держите меня в курсе всего. И выкиньте подальше бывшую.
— Так точно, мэм.
Шейла проснулась в просторной светлой палате. Как сюда попала — она не помнила, только как открыла дверь какому-то мужчине в темно-синей форме космических войск с сержантскими лычками.
— Доброе утро, одуванчик, — прозвучало сбоку.
— Эли? — горло было сухим и словно ободранным, она закашлялась.
— Да, сейчас дам попить, вот так. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо… А что случилось?
— Уже ничего, одуванчик, тебя просто попытались похитить, — Элиза погладила ее по волосам.
— П-похитить? А… Тот мужчина, который сказал, что от тебя?
— Да, он тебя усыпил… Но Лапочка забрал тебя назад, а конгрессмен Кайнор теперь получит высшую меру наказания.
Шейла посмотрела на нее наивными глазами, быстро наливающимися слезами.
— Ну чего ты? — Элиза улыбнулась. — Я же не зря дала браслет, парни все время отслеживали тебя и твое состояние.
— Он больше никогда никого не тронет, да?
— Да, одуванчик, родители прошлых жертв уже оповещены, а среди них есть парочка адвокатов, они назначат ему защитника-стажера, который прогуливал занятия.
Шейла тихонечко всхлипывала ей в плечо, а капитан Монтгомери думала, что теперь все будет в порядке. Больше никто не тронет эту наивную, светлую девочку, которая родит ей сына и, может быть, дорисует ее портрет, который так неумело прячет, отворачивая к стене своей комнаты-студии. А Таран организует выставку, имя Шейлы прогремит на всю галактику, и она будет гордиться своей чудесной женой.
Все будет хорошо, капитан Монтгомери.Счастье капитана Монтгомери«Прячь любовников в шкафы — жена из командировки вернулась», — отбила Элиза, ежась на ветру в ожидании лифта со стоянки флаеров до квартиры. Бинты под майкой были плохой защитой от сквозняков.
«Вредина. Отбивные, рыбка или телятина на пару?» — высветилось в ответ.
«Все и сразу — лекарства действуют, аппетит жутчайший, готова сглодать стол».
«У меня два троглодита в семье — ты и Рон».
Двери квартиры распахнулись, не успела капитан переступить порог лифта.
— Мама-кэп вернулась!
— Привет, мелочь, — Элиза поймала сына на руки, подкинула в воздух и поставила на пол.
В боку взвыло, намекая, что лучше б она этого не делала.
— А ты опять из госпиталя, да? — Верон, видимо, унюхал от формы характерный запах медикаментов. — Мама опять будет реветь.
— А что поделать, зато отпуск дали, на целых две недели. Идем, будем есть телятину и закусывать рыбой.
Шейла встречала в коридоре, встревожено заглянула в лицо, потянувшись поцеловать и заметив гримасу боли:
— Как ты, Эли? Раздевайся, мойте руки, я уже накрыла.
— Я отлично, теперь две недели буду с вами. Старикан не звонил? — Элиза с удовольствием поцеловала супругу.
Бинты предательски торчали из-под одежды. «Аудит прошел плохо, инспектируемая капуста отбивалась, как могла», — посмеялась Монтгомери.
— Звонил. Обещал заехать через час и забрать Рона на какой-то очередной смотр. Или парад. В общем, у нас будет часа четыре, — Шейла лукаво улыбнулась. — Я так соскучилась, Эли.
— Я тоже, очень-очень. Думаю, четырех часов нам хватит… Или нет. Но я купила нам путевки на недельный отдых у моря.
— Уи-и-и, да! Здорово! — Шейла запрыгала, как девчонка.
Элиза плотоядно проследила за тем, как натягивается на ее груди, после родов и кормления ставшей крупнее и аппетитнее, тонкая маечка, облизнулась.
— Нет-нет, мой капитан, сначала есть, — рассмеялась Шейла и упорхнула на кухню.
Пришлось мыть руки, а потом идти и завтракать, пока желудок не прогрыз бинты. Чертовы медики со своими чертовыми новейшими разработками! Накачали ее регенерином по самые уши, а от него всегда хочется жрать. Правда, сгорает все махом, организм требует топлива для восстановления. Зато и валяться неделями в госпитале не приходится.
— Боже мой, мне твоя стряпня снилась во снах — куда там эротике! — накидываясь на еду, пробормотала капитан с набитым ртом.
В дверь позвонили. Явился Таран, забирать ребенка на парад тяжелой техники — Верону очень нравилась форма старого солдата, увешанная наградами, нравились его рассказы. Мама Эли мало говорила о своей работе, она была неинтересной и опасной, а вот дедушка Фредерик знал много всякого завлекательного. Старик всегда выглядел очень растроганным, когда мальчик называл его дедом. Верон в нем души не чаял, готов был таскаться хвостиком хоть сутки напролет.
— Сэр, выпьете чаю? С вашим любимым «хворостом», — предложила Шейла, прекрасно изучившая вкусы старого холостяка, любившего пожрать не меньше, чем свою работу.
— Конечно же, никогда от вкусной жратвы не отказывался, — сразу обрадовался Таран.
Шейла собрала им еще немного вкусностей на дорогу, все равно вернутся голодными. А стоило двери захлопнуться за полковником и мальчиком, Элиза крепко сжала супругу в объятиях.
— Только не вздумай таскать меня на руках, Эли!
— Это недалеко, — уверила супругу Элиза.
— Даже недалеко. Тебе же больно!
— Скоро мне будет очень приятно.
На корабле в плане секса ничего капитану Монтгомери не светило, верность супруге она блюла свято. Да и думать о чем-то, кроме работы, было попросту некогда. Но вот на планете… Да, на планете Элиза жаждала получить все и наверстать упущенное.
Когда Шейла родила, прошла реабилитацию — роды были тяжелыми, и больше иметь детей, даже если бы законы вдруг изменились, ей не светило, Элиза впервые посмотрела на нее как на женщину. Желанную женщину, что немаловажно. Шейла немного изменилась, ушла худоба, округлились бедра, пополнела грудь. Одуванчик расцвел теперь уже на самом деле.
Элиза сгрузила ее на кровать, принялась раздевать, не терпелось поскорее обласкать это прекрасное тело. Шейла стянула с нее майку, вздохнула, глядя на повязку, осторожно погладила. Сколько времени у них ушло на то, чтобы научить Шейлу не бояться ласк! Если бы Ингрема Кайнора не казнили пять лет назад, капитан Монтгомери нашла бы повод лично пристрелить его. Но все получилось, Шейла перестала зажиматься. Бревном в постели она не была — и во многом это была заслуга Элизы.
— Я очень скучала, особенно в госпитале, — Элиза скинула с себя одежду прямо на пол и плюхнулась на кровать рядом с женой, сразу принимаясь ту целовать.
— М-м-м… ох, да, я заметила, — Шейла резко выдохнула, откинула голову, позволяя отметить шею яркими следами, сжала плечи капитана, запуская в них аккуратные короткие ноготки. Элизу с ума сводил запах кожи жены, ее манера царапать спину капитану, ее стоны. Отзывчивая, страстная, горячая…
— Эли, Эли! — Шейла крепко сжимала ее бедрами, подавалась навстречу ласкающей руке, ловила губами ее губы. - Еще, Эли…
Элиза в постели никогда особенно раскрепощенной не была, пришлось научиться ради Шейлы. Еще пришлось учиться быть нежной, внимательной и чуткой, ласкать, отмечая, как реагирует тело жены, что ей больше всего нравится.
Самое забавное, что в обычной жизни Шейла осталась такой же скромной и немного робкой, отчаянно краснела, открывая свои выставки, пряталась за жену или полковника, когда приглашали на интервью. Но супружеская постель словно срывала все табу и ограничения, обнажала ее суть.
— Эли, люблю… — Шейла выгнулась, замерла на несколько секунд с таким умиротворенным лицом, что можно было спутать со спящей, если бы пальцы Элизы сейчас не чувствовали, как сжимается и пульсирует ее лоно, если бы она не видела, как проходит по телу Шейлы дрожь.
— И я тебя, — согласилась Элиза, вытягиваясь рядом и накидывая на обеих покрывало.
Знала, что через полчаса Шейла отлежится и примется «отдавать супружеский долг». А это всегда сносило ей башню, заставляло терять привычную невозмутимость. Ее одуванчик тоже многому научилась за прошедшие годы. Особенно, тому, как заставить своего капитана стонать в голос и материться сквозь зубы, цепляясь за спинку кровати.
Хорошо что Таран прекрасно понимал, что Элиза после рейсов домой бежит не рыбу жрать, и ребенка уводил. Потом, правда, приходилось прятать следы поцелуев и временами — укусов. А еще хорошо, что Верон привык с года спать в своей комнате один, да и вообще был довольно тихим ребенком. Но лучше всего была недавняя разработка армейских спецов, глушащая все звуки в пределах ограниченного периметра. Пока он был только пяти метров в диаметре, но на кровать этого хватало.
Еще ребенок был умным не по годам, прекрасно понимал, что мамы обнимаются и целуются, потому что соскучились. Хотя в этом году он пойдет в учебный центр, где объяснят про партнерства и равенство полов… Иногда Элиза думала — не улететь ли куда-нибудь, где не столь жесткое законодательство и не так регламентировано каждое телодвижение. Но гарантий, что на иных планетах Федерации будет лучше, не было. А тут хотя бы Таран, команда и своя квартира. Да и у Шейлы свое любимое, обожаемое дело и выставки. Хотя за четыре года о ней уже знали не только на Дэлле, но и на других планетах Федерации как о художнике, который рисует Землю. Уезжать отсюда не хотелось — детей у них все равно больше не будет. А законы не так уж и плохи, если подумать.
Рядом шевельнулась теплая, как солнечная птичка, жена, потянулась и прильнула губами к груди, заставляя отбросить все и всяческие мысли, застонать, запуская руку в белокурые пушистые волосы.
Нет, жизнь определенно стоит того, чтобы проживать ее даже здесь, рядом с любимой.Код для Обзоров
@темы:
фемслэш,
космоопера,
закончено,
Монтгомери,
джен,
фантастика
-
-
06.12.2015 в 06:52-
-
06.12.2015 в 13:45-
-
06.12.2015 в 16:33-
-
07.12.2015 в 13:53-
-
20.12.2015 в 16:52Спасибо, Кошики!
-
-
20.12.2015 в 16:57-
-
20.12.2015 в 20:17Пы.Сы. Сослуживцы отдельно доставили море удовольствия)))
-
-
20.12.2015 в 20:20-
-
20.12.2015 в 20:27Как всегда великолепно!
-
-
20.12.2015 в 20:42-
-
21.12.2015 в 09:20-
-
21.12.2015 в 10:11-
-
21.12.2015 в 10:21-
-
21.12.2015 в 13:35