Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай Вэрден Жанр: Ангст, Фэнтези, Психология, Мифические существа
Тип: слэш
Рейтинг: R
Предупреждения: немного насилия, договорная измена (не знаем мы, как это иначе сформулировать, гы)))
Глава пятаяПироги и впрямь не сгорели, об этом позаботилась мелкая юркая ящерка, мирно дремавшая в печи. По черной спинке то и дело пробегали алые разводы.
— Это настоящая саламандра? — изумленно раскрыл глаза Тэм.
— Что ты, это настоящий фламм, дух огня, — рассмеялся сильф.
Ящерка подняла голову, посмотрела на них, потом лениво выскользнула из очага, превратившись в рыжеволосого юношу в алом.
— Симмериль, огненный. А это, — сильф взял со стола кружку и выплеснул воду на пол. — Келен, нерей, дух воды.
Второй был с волосами цвета бирюзы и в струящихся атласных одеждах всех оттенков воды. Оба новоприбывших поклонились Тэму и Эйхани, старательно игнорируя друг друга.
— Приветствую, — буркнул Тэм.
Подпихнул жениха в бок, мол, кто у нас тут обучен этикету, глаголь, давай.
— Рады вашему визиту в столь знаменательный для нас день, — сразу выступил Эйхани.
— Знаменательный, — согласился огненный. — Этот пень получил то, что заслуживал.
— К сожалению, — речь водного напоминала журчание ручья. — У нас нет понятия наследования, да и фамильная магия не передается иначе как с кровью, поэтому за твой подвиг мы отдарим тебя сообразно нашим умениям, Таммейн.
— Я подарю одну из своих саламандр, — кивнул Симмериль. — Настоящую саламандру, — с его ладони в печь скользнула черно-алая ящерка.
— Я одарю вас источником, в котором вода всегда будет свежа и чиста, — Келен слегка смутился. — Водные духи мало что могут подарить, разве что драгоценности.
— И насморк от мокрых ног, — не утерпел Симмериль.
— Ах ты, головешка!
— А ну все остыли, — вмешался сильф.
— Вот что, — рыкнул Тэм, которому в этот день хватило разборки между ним и Таммейном, — Замок-над-Озерами отныне и навсегда объявляется территорией мира между ВСЕМИ элементалями.
После его слов послышалось согласный шум крон, словно все окрестные леса соглашались с этим решением. Оба духа сразу успокоились, кивнув.
— Этот источник питается под землей, несет в себе частицы самой природы, — Келен повел ладонью. — Вода наполнит вашу купальню и колодец.
— А я подарок забыл, — грустно признался сильф.
— У меня уже есть один, больше не надо, — Тэм одарил его своей скупой улыбкой, развернулся к печи, пироги следовало сдвинуть от огня, чтоб не остыли и не пригорели. — Церемонию-то проведете? Эйхани, принесешь вина?
— Проведем, нужно к алтарю стихий, но тут неподалеку есть один, очень даже подходящий, — тряхнул белоснежной гривой сильф.
— Ты уверен? — нахмурился Келен.
— Почему бы и нет? Там есть стойки для факелов, есть ручей, там много ветра. И это алтарь земли, все традиции соблюдены, — заступился Симмериль. — Нас тут как раз трое, а лес выступит четвертым.
— И церемонии можно теперь проводить по всем подлунным традициям, — прыснул сильф. — На месяц-другой их точно хватит. Можно их венчать хоть каждый день.
— Давайте все-таки начнем с одной церемонии, — здраво заметил Симмериль. — А там посмотрим.
— О чем они? — тихо пробормотал Тэм вернувшемуся из погреба с корзинкой винных бутылок Эйхани. — Что за подлунные традиции? У меня такое ощущение, что я баран безмозглый, который ничего не понимает.
— Я тоже, — прошептал Эйхани. — Но они, кажется, хотят устроить «королевскую свадьбу». Считается, что если на свадьбу удается заманить гостем хотя б одного элементаля, и он пожелает молодым счастья, брак будет крепким. А представь, что у нас будет, с четырьмя силами стихии?
Тэм рассмеялся:
— Мы не сможем оторваться друг от друга?
— Наверное. Хотя я и не против, — Эйхани тепло посмотрел на него. — Идем? Обвенчаемся у алтаря стихий.
Русалка тоже пришла, даже наряженная ради свадьбы, украсила свою белую длинную рубаху красивыми ракушками и озерным жемчугом, в косу вплела несколько кувшинок. Подарила Тэму и Эйхани она корзину раков.
— Мням, — облизнулся на них Тэм, поглядывая несытыми глазами. Что там было тех ягод с утра для здорового мужика, которому нужно мясо-мясо-мясо, и побольше?
Алтарь стихий впечатлял. Открывшаяся от дуба-исполина тропа привела их на холм, окруженный каменными валунами причудливых очертаний и расцветки. Сам алтарь и лес было решено посчитать за стихию земли. Симмериль разжег пламя, пробежавшее над головами причудливой лентой. Келен выпустил так же причудливо завившийся ручей. Сильф одарил венчающихся легким ветром, мигом пригладившим обоим волосы и расправившим рубахи.
— Наши свадьбы играются в сердцах и мыслях, — объяснил он. — Если вам так важно, можете принести какие-нибудь клятвы, как положено у людей.
Тэм подумал, вытащил свой нож, не обращая внимания на напрягшихся элементалей.
— Твою кровь я уже взял, — он зажал лезвие в кулаке, дернул и протянул Эйхани сложенную чашей ладонь, наполняющуюся кровью из пореза. — Прими мою.
Эйхани кивнул, слизнул кровь, принялся зализывать порез. Алтарь негромко прозвенел, огонь вспыхнул ярче, вода засверкала, а вокруг закружились золотые и изумрудные светлячки, рассекая внезапно наступившие сумерки.
— Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред небом и ветром, — первым опомнился сильф.
— Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред землей и подземьем, — подхватил Симмериль.
— Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред водой и льдом, — закончил Келен.
— Свидетельствую, что эти двое отныне супруги пред людьми и стихиями, — напомнила последнюю часть русалка, видимо, уже принимала участие в таком.
Эйхани аккуратно потянул к себе супруга, молясь всему сущему и Тьме — Владычице Судеб, чтобы Тэм не воспротивился, не вспомнил дикие законы Эфрана, запрещающие демонстрировать свои чувства на людях. Но тот то ли не воспринимал духов за людей, то ли магия ритуала подействовала, то ли еще какое чудо свершилось, с готовностью подался вперед, и первый поцелуй в семейной жизни получился весьма жарким, а главное — в нем ни Тэм, ни Эйхани не брали главенство, деля его поровну. Когда вокруг просветлело, элементали вместе с русалкой уже удалились, чтобы не мешать молодым супругам наслаждаться днем их свадьбы.
— Не знаю, какие там пироги, но тебя целовать так сладко, — Эйхани с радостью бы вообще никуда отсюда не уходил.
— Тебя тоже, — Тэм смущенно отвел взгляд, переминаясь. — Но давай все же закончим со всеми ритуалами?
— Давай, — согласился Эйхани. - Ого.
Тыльные стороны левых рук украшали аккуратные небольшие татуировки: лоза с языками пламени вместо листьев, обвивающая чашу.
— Красиво, — согласился Тэм, рассматривая свою. — Это нам вместо колец, видно, да и правильно — мечнику кольца только помеха.
— Так какой у нас ритуал следующий? — Эйхани улыбался, любуясь знаком их союза.
— Пироги. Ну, и постель, — фыркнул Тэм. — Самый же главный для людей.
Несмотря на то, что он говорил об этом вроде как легко и обыденно, напряжение проскальзывало.
— Постель — это хорошо, но пироги меня сейчас манят больше. От них такой запах шел…
— Так идем, — лесной потянул его назад по тропе, но у края кольца менгиров остановился, поклонился, касаясь камня. И дальше уже не оглядывался. Лес скрывал тропу к алтарю зарослями кустов за их спинами, деревья словно смыкались, закрывая из виду немалый холм.
В замке пахло свежим печевом, элементали благовоспитанно сидели на кухне и разглядывали раков, саламандра спала.
Новобрачные вошли, крепко держа друг друга за руки. Ну, так уж вышло, что перед воротами взялись, а когда прошли, по замку, по древним каменным стенам словно пробежала золотая волна силы. Нет, чуда не случилось, и новеньким Замок-над-Озерами не стал, но теперь каждый камень в нем дышал теплом и покоем.
— Вы такие счастливые, — отметил сильф, придерживая рака за клешни в воздухе.
Тэм по привычке фыркнул, молча берясь за большой чугунок, в котором заваривал чай. Он не умел красиво и складно говорить, безоговорочно предоставляя право делать это Эйхани. Хотя внутренне согласился со словами сильфа: он в самом деле почувствовал себя так, как никогда ранее. Должно быть, это и есть счастье.
— А почему б нам не быть счастливыми? — рассмеялся Эйхани. — Мы ведь теперь супруги.
Духи согласились, что поводы для радости есть.
— А королевский дворец я все-таки развалю… — задумчиво сказал сильф.
— Почему? — осведомился Тэм, ставя чугунок в печь и подпихивая к нему саламандру пальцем поближе.
— Потому что это Ансельм отправил сюда ту тварь.
— Это же хорошо, что отправил. Встреться мы позже, без вашего присутствия, и схватка могла бы окончиться иначе. Скорее всего окончилась бы, — Тэм глянул ему в глаза.
— Не понимаю, о чем ты, — голубой взор был безмятежен как безоблачное небо.
— Цветочек, так ты все-таки поучаствовал? — весело поинтересовался Симмериль.
— Я не Цветочек! Я — Ирис!
— Ага, — буркнул Тэм, укоризненно глядя на мужа. — Значит, Ирис. А я думал, что имя твоего отца — тайная тайна, что его даже нельзя называть.
— Он его очень не любит, — хмыкнул Эйхани.
— У всех сильфов такие красивые имена, а у меня оно глупое. Вон, Эйни зовут…
— Папа! — сразу же вскинулся сильфид. — Лучше не надо!
Таммейн вопросительно вскинул брови, побуждая сильфа продолжать.
— «Медовый пирог» оно значит, — фыркнул Симмериль.
— Правильно значит, — кивнул Тэм. — А мое?
— «Повелевающий травами», — ответил Ирис, непроизвольно потирая запястье.
— «Хозяин высокой травы», если не так поэтично, — добавил Симмериль.
— Ну, трава не трава, а лес мне всегда был ближе, чем степь, — заметил Тэм. — Эйни, достань наши запасы листьев, пусть будет ароматный чай.
— Хорошо.
Эйхани немного сердился. Имя ему казалось глупым — вот что бывает, когда доверяешь сильфу назвать ребенка. Медовый пирог. Спасибо хоть не «Сладкая булка с марципаном».
— А мне нравится, — шепнул ему на ухо муж, когда забирал мешочек с засушенными листьями смородины и земляники. — Люблю мед.
Еще и глазами так полыхнул, что продрало дрожью по спине.
Мед в пирогах, оценили все элементали, особенно сладкоежка-сильф, который в честь любимой еды даже сына назвал. А после трапезы стихии отправились по домам.
— Мне тоже стоит проведать дочь, — задумчиво произнес Симмериль. — Не могу же я быть отцом хуже, чем воздушный дух.
— У меня одного детей вообще нет? — удивился Келен.
Ирис ничего не сказал, обнял обоих воинов на прощание и улепетнул, только ветер вслед свистнул.
— Что это он так? — удивился Тэм, попрощавшись с остальными стихийниками. — Будто боится остаться надольше.
— Просто он слишком хорошо знает, что в первые пару дней после свадьбы лучше не мешать, — Эйхани улыбнулся. — Пойдем в купальню, посмотрим на подарок?
— Идем, — согласился Тэм.
Было любопытно, чем таким особенным отличается вода, призванная водным духом, от обычной. Ну, и не только это. И не только любопытно — Таммейн твердо намеревался отдариться за доверие доверием, а как иначе это сделать, если не позволить Эйхани быть сверху этой ночью, он не знал. Так что внутренне давил в себе и страх, и вскипающую в крови ярость, которую слишком долго взращивал, чтобы это было так просто. Отыскивал тот слабый росток доверия к мужу, который проклюнулся, но еще не окреп.
Вода оседала на губах привкусом соли и трав, ласкала тело, успокаивая. Она бережно пронесла соки трав и подземную соль через угольные пласты, очистившие ее, смешалась с медленно тающими льдами гор, а теперь, чистейшая и слегка горьковатая, мягко омывала тела купающихся.
— В самом деле волшебная, — заметил Таммейн, чувствуя, как разжимаются оковы ярости и страха. И тут же, без перехода, добавил: — Будешь сегодня сверху.
— Ты уверен? — Эйхани посмотрел на него. — Мне ведь действительно это не так уж и важно.
— Мне — важно. И нет, я не уверен, потому и… прошу.
— Хорошо, — сильфид обнял его. — Обещаю — у тебя останутся от нашей свадебной ночи самые светлые воспоминания.
— Не обещай, делай, - Тэм, кажется, не сильно-то и поверил.
Эйхани потянул его в спальню, решив, что в купальне будет не слишком удобно заниматься любовью, не настолько они оба еще раскрепостились и готовы где угодно предаваться разврату. А вот спальня — дело другое, свежие простыни, огромное ложе. К тому же, они впервые лягут в супружескую постель, это все же дорогого стоит. И ему предстоит собрать всю свою нежность и всю… любовь к своему дикому волку, чтобы он, наконец, доверился без оглядки.
Раздеться самому и раздеть Тэма оказалось легко, видимо, никаких неприятных воспоминаний это у него не вызывало, если делать все медленно, аккуратно и целуясь. Или просто те разы, что они были вместе, перекрыли прошлое в памяти Тэма. Сложности начались после, лесной был нетерпелив и резок, в первую очередь это мешало ему самому получить удовольствие и расслабиться.
— Тэм, у нас есть время, — уговаривал его Эйхани. — Не нужно торопиться. Просто лежи, я все сам сделаю.
Ну как же, уговорить можно было ветер, но не порывистого волка, искренне не понимавшего, почему Эйхани медлит. Оставалось искать те места на его теле, которые заставят Тэма не просто возбудиться, но и потерять голову. С одной стороны, это было волнующе, с другой все-таки следовало торопиться. Эйхани дал себе слово, что когда-нибудь он все-таки добьется от Тэма того, чтобы тот лежал спокойно. Пока же тот притягивал его к себе, накрепко захлестнув бедра крепкими, как корни, ногами, светил глазами и быстро дышал, неосознанно облизывая сохнущие губы. Пришлось таким его и взять — распаленным, все еще настороженным, но слава Тьме, хотя бы не вырывающимся. И хвала Ей же, что в пылу страсти он не забыл об осторожности. Было так забавно наблюдать, как плывет и затягивается туманом взгляд Тэма, слушать, как из его горла вместо рыка вырывается первый тихий стон.
Наверное, если бы Тэм на самом деле был тем милым мальчиком, даже тогда все прошло бы куда легче. Но Эйхани не отчаивался, главное — показать мужу, что в постели можно получать удовольствие в любой позиции. А дальше будет легче, когда он начнет доверять еще больше.
Удержать волка, выгнувшегося под ним, стоило труда и усилий, удержать и продлить наслаждение его телом, его реакцией, заставить забыть обо всем. Увидеть откинувшуюся назад голову, обнаженное горло — вот от чего Эйхани получил самое большое удовольствие.
После того, как они оба миновали пик страсти, Эйхани распластался на Тэме — не нежная травинка, не переломится. Не переломился и не сбежал, вот счастье-то. Отдышался, пытливо и как-то чересчур серьезно глядя в лицо мужу. Ну что, что он там надеялся — или боялся? — увидеть?
— Так хорошо, — блаженно сказал сильфид, удерживаясь от полета под потолок только тем, что обнимал Тэма, просунув под него руки. — А тебе понравилось? Я не очень опозорился спешкой?
— Мне хорошо, — проурчал Тэм. — Мне в самом деле очень хорошо.
И закрыл глаза, смыкая руки на пояснице Эйхани. Тот едва вслух не возликовал, сдержался. Событий за день случилось очень много, так что сильфид скатился под бок мужу, засыпая. Только понадеялся, что Тэм не уйдет к себе, вспомнив, что спать вместе неприлично, особенно супругам, особенно голым, особенно после секса.
Тэм вспомнил об этом, проснувшись среди ночи. И почти даже собрался уйти, но почему-то остался. Ответить даже себе, почему, он бы не смог. Просто подумалось: зачем уходить? Здесь ему было не больно, неприятных воспоминаний с этой комнатой не будет и не должно быть. Эйхани не брал его силой, не выгонял из постели, едва держащегося на подгибающихся от боли и усталости ногах. Все не так, значит, можно изменить привычке. Или изменить привычку?
Супруг сладко спал, разметавшись во всю длину, ширину и Тьма ведает, как еще, к счастью, кровать была размером с иную комнату победнее, так что места хватало всем. В камине спала саламандра, вспыхивая узорами на спине и хвосте. За приоткрытым окном надрывались вездесущие сверчки. Над крышей что-то мелодично напевал ветер, не иначе как Ирис крутился поблизости, переживая. Может, и в распахнутое окно заглядывал, Тэм бы не удивился. Он просто перевернулся на живот, сунув под подушку обе руки. Только сегодня там впервые не лежал нож. Об этом он подумает завтра, решил лесной, и снова уснул.Глава шестаяРазбудили их обоих запахи еды. Солнце едва-едва поднялось, даже утренняя прохлада все еще струилась по комнате, обтекая тела. За окном раздавалось шипение, словно кто-то ведрами выплескивал в костры воду, и приглушенная ругань.
— Они никогда не перестанут? — пробормотал Таммейн, приподнимая голову от подушки. — Тьма, что они делают в Замке вообще?
— Не знаю. Может, за нас радуются?
Ругань, как выяснилась, шла от того, что Келен безбожно проигрывал в поединке Симмерилю, а шипение — от сталкивания огненного и водного клинков. Келен, похоже, вообще свой меч в руках держал только на церемониях и позируя для парадного портрета.
Тэм, к изумлению Эйхани, дурашливо выплеснул на него ведро воды, смешливо сощурился:
— Покажем старичкам, как положено тренироваться?
— Покажем! — согласился сильфид, широко улыбаясь.
Несомненно, что-то в Таммейне изменилось. Не напор его атак, не их скорость, а, пожалуй, ушла безоглядная ярость и желание убить. Теперь он просто тренировался, хотя Эйхани от этого проще не стало. Элементали за ними наблюдали с тем детским восторгом, который присущ любому духу, вне зависимости от стихии.
— Все, на сегодня хватит, — Тэм остановился первым, спустив по лезвию выпад мужа. — Загонять тебя и себя я не планировал.
— Ага, — согласился тяжело дышащий Эйхани.
Судя по положению солнца, их тренировочный поединок длился около часа — намного дольше, чем обычно длятся поединки мечников с таким типом оружия, даже без брони. Тем более без нее: один удар — и кому-то хана.
— Я собирался на охоту. Кладовые пусты, помнишь? Кто-то со мной? — Таммейн обвел элементалей внимательным взглядом. — Есть еще рыбалка, грибы и ягоды. И мытье окон замка.
— Я займусь уборкой, — сразу вызвался Келен.
— И я тоже, — решил Ирис.
— А я половлю рыбу, — кивнул Симмериль.
— Эйни?
— Я с тобой, — кивнул сильфид.
— А из мальчика вышел бы неплохой король, — задумчиво пробормотал Ирис, на что Тэм, уловивший это, рыкнул «Никогда в жизни!» и рванул собираться.
Несмотря на то, что все было прекрасно, Эйхани не оставляло чувство, что надвигается что-то, словно туча, готовящаяся затмить его счастье. Он то и дело встряхивал головой, пытаясь избавиться от этого паскудного ощущения.
— Тоже чуешь? — остановившись на границе леса, у старого дуба, Тэм положил ладонь на его кору, изборожденную глубокими морщинами, и нахмурился. — Что? Покажи мне, — это было уже не к сильфиду, а к лесу.
Лес зашелестел, показывая вооруженный отряд, двигавшийся к границе со стороны королевства Ансельма. Возглавлял его сам король. И судя по виду и вооружению, ехал он не обнимать племянника.
— Вот же сука, — прошипел Таммейн. — Неужели мало войны с Кахрейном и Убарисом?! Еще и Аланию решил втянуть?
— Нельзя позволить ему это. Мы должны остановить отряд у стен нашего замка. Желательно — чтобы там они и полегли. Кто наследует Ансельму?
— Принц Тревис. Он… более разумен, — подумав, тряхнул головой Тэм.
— Отлично, надеюсь, ему хватит ума промолчать… Все-таки, Ансельм нарушил условия перемирия. Хотя в результатах нарушения он просчитался…
— Я не понимаю, — развел Тэм руками, — зачем ему это?
— А ты вспомни, что случится, когда перемирие будет нарушено. И кто является гарантом мира. Но почему Ансельм рассчитывает, что я перережу тебе горло из-за того, что он погарцует под стенами, бряцая оружием?
— Потому что сам он так бы и сделал, — буркнул лесной. Умолчав о том, что еще совсем недавно и сам бы поступил так же. Все же многое изменилось за считанные дни. И он изменился.
— А еще, видимо, он считает, что ты таков, как на портрете, и знает меня. Думает, что знает, — поправился он. — Кархису быть другим не положено. Кархис — это командир диверсионно-разведывательного отряда. Он считает, что я, вероятно, не раз уже снасильничал тебя, и ты с радостью избавишься от зверя в моем лице.
— М-м-м, если я что и сделаю, то это с радостью избавлюсь от Ансельма. Вот такие мы, трепетные сильфиды, нежные.
— На портрете был тонкий-звонкий мальчик с солнечной улыбкой, — счел необходимым пояснить Тэм. — И я не выказал особого счастья при виде него.
— Ага, художник сказал, что лучше уж он меня нарисует так, как все себе представляют сильфидов, а я потом сам с супругом разберусь. Иначе меня с моей рожей никто в мужья не возьмет даже за всю казну королевства.
Таммейн рассмеялся.
— А у меня просто не было иного портрета. В горах никто не малевал, знаешь ли, а в столицу меня старались не звать.
— А если бы ты увидел меня настоящего на портрете… ты бы приехал?
— Приехал бы. Есть такое слово — приказ. Его я и исполнял.
— Ты сильно был разочарован, когда увидел меня?
Тэм задумался, вспоминая.
— Знаешь, нет. Скорее, обрадован. Понял, что с тоски сдохнуть не светит.
Эйхани весело фыркнул.
— А что, будь я милой тонкой красотулей, тебе было б тоскливо?
— Ты даже не представляешь, насколько. Что бы я делал с таким тобой? Ни вывертов этикета, ни галантного обхождения, дикарь с границы, а тут такая лапка милая, с которым надо сю-сю, да еще и не приведи Тьма синяк оставить? Не-е-ет, ни за что в жизни я бы и близко не подошел, не то, что в постель волочь. А говорить… ну о чем говорить-то с таким, как я? Книги я читал только в детстве, да и те больше о военном деле, меня же натаскивали в традициях Эфраны, раз пацан — то будущий воин. Да со мной лапочка-неженка сам бы удавился с тоски. Ну, или прирезал.
— Повезло тебе, что я необходительный, грубый и не знаю, какой вилкой едят рыбу, — хохотнул Эйхани.
— Я думал, ты издеваешься, когда на стол глянул, а ты, оказывается, и сам не знал, какая вилка нужна, так что выложил все наличные? — заржал Тэм.
Сильфид кивнул.
— Надеялся, что мой будущий супруг возьмет нужную, ну я и повторю.
— Хвала Тьме за тебя, — Тэм серьезно и без веселья глянул ему в глаза. — У нас все же есть еще около двух суток, пока отряд доберется. И кладовые все еще пусты.
— Давай займемся охотой. Их там немного, он ведь думает, что я сдамся сразу же, так что пускай едут. Так… Я пока займусь сбором ягод, насушим на зиму.
— Лес укажет тебе поляны. Иди, — Тэм кивнул на расстелившуюся под ногами тропку.
Эйхани одарил его теплым взглядом и отправился охотиться на ягоды. Работалось споро, корзина наполнялась быстро, ягоды были крупными и ветки усыпали как золото — сундуки короля. Несомненно, это была забота леса о своем хранителе, ну, и его супруге тоже. Это было… приятно? Во всяком случае, куда лучше, чем если бы приходилось продираться через колючие ветки лесной малины и ежевики. Сейчас кусты, отряхнув свой груз в его корзину, поднимались, пропуская сильфида.
Наконец, корзина наполнилась доверху. Все равно мало. В четыре руки им не заготовить для себя еды на всю зиму. Конечно, дядя только порадуется, если они приедут… Но так не хотелось куда-то уезжать из собственного дома, который принадлежит только им. Да и Тэм — согласится ли он ехать куда-то? А может и согласится, зимой они вдвоем точно взвоют, когда заняться будет абсолютно нечем. Что ж делать? Надо поговорить с ним. Хотя и припасы сделать тоже необходимо, вдруг занятие найдется. Надо было книги просить у дяди. Хотя он еще не все сундуки на чердаке облазил, авось и отыщется в каком хоть пара десятков книг? В замке был небольшой зал, где по стенам стояли пустые стеллажи, щерясь провалами полок. Видимо, до того, как его покинули прежние владельцы, и он стал спорной территорией, там была небольшая библиотека.
— Тэм? — позвал он негромко. — Я закончил свою охоту.
Ветер донес до него такое же негромкое:
— Сейчас, — и посвист стрелы. — Я тоже.
— Кто попался? — полюбопытствовал Эйхани.
— Косуля и два подсвинка, — Тэм вышагнул из-за деревьев, похожий на лесного бога, таща на одном плече тушу лесной козы, на другом — связанных вместе поросят. Весили они явно больше того оленя, которого он подстрелил первым, пот тек по его лицу, а на висках вздулись жилы. — Поможешь?
— Конечно, — Эйхани перехватил у него косулю. — Как думаешь, мы наготовим на всю зиму еды?
— Почему нет? Кое-что придется закупить у крестьян, то же сало, муку, моченые яблоки и соленые огурцы с капустой. Но дичью лес нас не обделит, да и русалку попросить о рыбе можно. Насушить и закоптить. Я видел орешник, нашел дикие яблони, они почти сладкие. Калина и рябина будут после первых морозов.
— С другой стороны, ходят же зимой на охоту… А… — Эйхани потерял дар речи.
Замок-Над-Озерами оказался построенным из светло-серого «в искру» камня, в угловых башенках стекла были сложенными из разноцветных кусочков. Элементали потрудились на уборке.
— Вот это да… Сказка, — протянул Тэм, улыбаясь совсем такой же мечтательной улыбкой, как на том давнем портрете.
— А нам замок не подменили? Он же черный был…
— Грязный он был, — сварливо заметил спустившийся откуда-то сверху Ирис. Он и сам сейчас чистотой не блистал, и Тэм с трудом сдержал усмешку: вот, значит, каким его сильф узрел на крыше, во время чистки труб.
— Мы и внутри прибрались, — добавил Келен. — Пока Симмериль с рыбой разбирался.
— Такие расписные потолки оказались в бальной зале, — Ирис мечтательно зажмурился.
— У нас есть бальная зала? — загорелся Эйхани.
— А зачем нам бальная зала? — Тэм почесал в затылке.
Танцевать, как и плавать, он не умел. Вернее, всех детей обучали каким-то основам, но не более того. Да и те, равно как и этикет, из головы Таммейна вылетели за семь лет.
— Там можно валяться на полу и разглядывать красивые потолки, — объяснил Эйхани. — Еще заход в лес по ягоды и грибы?
— Я не умею разделывать животных, — предупредил Келен.
— А я их боюсь, — признался Ирис.
— Симмериль?
— И я пас, но за грибами сходить могу.
— Мальчики, на два слова, — Ирис посмотрел на Тэма и Эйхани, думая о чем-то, явно далеком от заготовок на зиму.
— Что такое, папа? — встревожился Эйхани.
Сильф в первую очередь обращался все же к Таммейну:
— Когда Замок-над-Озерами был объявлен территорией мира, о чем ты думал?
— О том, чтоб огненный и водный прекратили собачиться, — буркнул тот.
— Да, я так и понял. Но ведь это скоро станет известно во всех краях, где обитают духи стихий. Если уже не стало. Обычно, меж нашими народами нет никакого немирья, но бывает и так, что вспыхивает ссора, переходящая в длительную вражду. И для замирения обращаются к хранителям стихийных алтарей. По воле Хозяйки Судеб вы двое стали хранителями алтаря Земли, а ты, — он ткнул пальцем в Тэма, — еще и хранитель окрестных лесов. И вы оба — хозяева территории, которая стала нейтральна всем стихиям.
— Хочешь сказать, что у нас тут теперь не дом, а мировое судилище? — ужаснулся Эйхани.
— Ну, не все так страшно. Но Таммейн спрашивал, зачем вам бальная зала. Подумайте сами на досуге, куда на Солнцестояния, Зимнее Равноночие и Летнее Равноденствие потянет всех духов.
— На большой бал на нейтральной территории, — Эйхани схватился за голову.
— Э… Это плохо? — осторожно осведомился Тэм, не слишком понимая тонкости политики.
— Не очень, духи все-таки не люди, нам не придется их развлекать, готовить еду и искать музыкантов. Но толпа четырех стихий в одном помещении… Огненные с водными в зале… А еще нам придется мирить поссорившихся, благословлять влюбленных, венчать, обручать, выслушивать, давать приют…
Тэм ухмыльнулся:
— То есть, нам не придется скучать?
— Ага, а первым развлечением будет Ансельм. Так сказать, откроет сезон увеселений.
— Ансельм? — хищно подобрался Ирис.
— Он решил к нам нагрянуть с отрядом, чтобы я, испугавшись нарушения перемирия, зарезал Тэма и побежал к дяде.
— С чего бы вдруг тебе резать Таммейна? — несколько опешил сильф.
— Он вроде как гарант мира. Нарушили мир, гарант погибает, раз не удержал.
— Я никогда не пойму людей, — грустно сказал Ирис. — Если у нас семьи решают заключить мир, они прощают друг другу все обиды, проговаривая их вслух, затем их дети вступают в брак, отныне считаясь одной семьей.
— Хорошее правило, — одобрил Тэм. — Люди придумали кучу условностей, которые ведут не к миру, а к войне. Я знаю, сам много раз делал так, чтобы они были нарушены. Если наш дом станет местом, где будут заключаться мирные соглашения, меня это только порадует. Я… устал от войны.
— Поэтому мы и прибираемся тут, — добавил Келен. — Завтра стирка… Кстати, у вас такие милые атласные простыни с кружевами в гостевых комнатах, прямо не ожидал такого утонченного вкуса от воинов.
Парни переглянулись и расхохотались взахлеб. Тэм помнил эти простыни, Эйхани тоже. А еще полог, подушечки и покрывала.
— Хоть кому-то это все понравилось, — решил Эйхани.
— А зачем вам это? — Ирис продемонстрировал батистовый платок, который прислали Тэму. — Вы кого-то отпугиваете?
— О, да! Древоточцев, — скривился лесной.
— И короедов, — поддакнул сильфид.
— Очень, знаешь ли, помогает!
— Я наивно думал, что помогают травы, а не странные отрезы тканей, которые пахнут чем-то ужасным. Ну ладно, повешу это вам в изголовье.
— Не-е-ет! Не надо! Это вообще для роз!
— И для чердака, — поддержал вопль ужаса Эйхани Тэм. — И вообще, это стоило бы выбросить. Матушкин подарок, — жестко закончил он.
— Странно, зачем такое дарить, — сильф разжал пальцы, порыв ветра унес платок куда-то в чердачное окно. — Ладно, мы втроем пойдем за ягодами и грибами, а вы мучайте бедных зверушек, — он печально посмотрел на добычу.
— Да не мучил я их. На месте уложил, с одной стрелы каждого, — пробурчал Тэм, уязвленный намеком на свою жестокость.
Ирис улетел.
— Он почему-то вообще не ест мясо, даже не знаю, с чем у него такая блажь связана, — Эйхани понес косулю на разделку.
— Я думал, никто из духов не ест, разве что лесные, — удивился Тэм, утаскивая за ним следом подсвинков.
— У них два состояния, призрачное, их истинное, и человеческий облик. Они копируют людей, чтобы было удобнее познавать их мир, есть их еду, спать с ними, пробовать разные вещи. Симмерилю, например, нравится человеческая одежда, он любит шелк. Келен любит атлас, говорит, похоже на спокойную воду. Отец к тканям и одежде равнодушен, зато обожает растительную пищу.
— А почему не пришел никто из духов земли? — полюбопытствовал Тэм, с хэканьем разрубая топором тушу косули. — Здесь ведь их алтарь.
— Лесные вообще держатся довольно обособленно, они же больше привязаны к миру людей, чем прочие. Да и отец после той истории… немного разозлился и во всеуслышание пообещал, что будет всех лесных в поле зрения сразу же разрывать ураганом на части. Вот ты бы рискнул проверить, успокоился он или нет?
— Рискнул бы. Если б услышал, что на моей территории кто-то по кустам шарахается и место силы тревожит. Я вообще не из пугливых, а тут им сама Тьма велела проверить. Но теперь-то твой отец успокоится?
— Конечно. И кто-нибудь из лесных придет на тебя посмотреть. И все же, что мы будем делать с Ансельмом?
— В отряде полсотни воинов. Послушай, я знаю, что было бы проще, если бы они все здесь полегли. Но они ни в чем, кроме исполнения приказа короля, не виновны, — Тэм ожесточенно обрушил топор на мосол. — Я не люблю лишних смертей.
— И как мы прикончим Ансельма, не трогая остальных? Да и что-то мне не кажется, что они вот так спокойно дадут нам его убить, а потом повернут назад.
— Я хорошо стреляю, — это далось Тэму нелегко. Он все еще не был уверен в том, что присяга, которую он приносил королю и дяде, больше недействительна. — Попасть в нужное место попаду. А дальше нужна будет твоя помощь. Язык у меня подвешен не ахти как.
Эйхани кивнул:
— Отболтаться я всегда смогу. Лишь бы воины послушались…
— Если среди них будет Ясмир… все получится. Если же Кериш, придется мне провести пару-тройку ночных рейдов за стену.
Эйхани промолчал, он слабо представлял себе, зачем Ансельм вообще решил нарушить мир. Готовит армию для похода на земли Конрада? Надеется свалить всю вину на Эйхани, дескать, ваш полоумный племянник моего племянника зарезал, как только меня увидел, а я вовсе ни при делах, я с подарками на свадьбу ехал? Судя по лицу Тэма, тот тоже был в глубоком недоумении. По его скромному мнению, король державы, умудряющейся воевать с тремя из четырех соседей, только что заключивший мир с четвертым, не может хотеть этот мир разрушить.
— Не понимаю… Он ведь умный человек, просто жадный.
— Может, надеется у дяди затребовать кусок земель? Мол, раз я гарант мира прикончил, то выходит, я мир нарушил.
— Чушь. Ну чушь ве… постой, да он же вовсе не на тебя понадеялся! Он послал сюда Таммейна и тотчас выехал сам, то есть, он надеется увидеть даже не тебя и мой труп, а наши покромсанные диким лесным тела!
— Ах, какое разочарование его ожидает, — хмыкнул Эйхани.
— Знаешь, я передумал, — Тэм сжал кулаки на топорище, зажмурившись и на несколько секунд оскалившись, словно зверь. — Я не стану убивать его одной стрелой.
— А что ты с ним сделаешь?
— Вызову на поединок. И отрублю руку, — глаза Тэма сверкнули.
— Он еще больше взбесится, если оставить его в живых, Тэм, — предупредил сильфид, заканчивая с разделкой.
— Еще бы. Вот только самая изюминка, мой дорогой супруг, в том, что закон Эфрана, оставшийся неизменным с того момента, как его основатель объявил себя правителем, напялил корону и вместо седла умостил свой зад на троне, гласит: королем не может быть калека. Даже если из всей королевской семьи остался он один.
— А что скажет на это верная ему армия?
— Опустится на одно колено и принесет присягу Тревису.
— Хорошо. Это отличная идея, моя травинка.
Тэм приподнял бровь, услышав обращение, фыркнул насмешливо, но… не прокомментировал, словно давал Эйхани право именовать себя так, как тому заблагорассудится.
— Ладно-ладно, стог травы, — поправился Эйхани. — Идем, посмотрим на этот самый бальный зал.
Лесной рассмеялся, мотнул головой, пытаясь отбросить настырно лезущий в глаза локон.
— Надо обрезать волосы. Что-то слишком уж быстро они отрастать стали. Сейчас перетаскаем мясо на ледник — и посмотрим этот твой зал. Только, Эйни, я танцевать не умею.
— Я тоже, так что мы на него просто посмотрим. Представляешь, мы будем принимать здесь элементалей. Всех водных сразу в озеро к Милене сунем.
— Вот радости ей будет, — хмыкнул Тэм, быстро отмывая руки от крови. Потом вдруг шагнул к не успевшему стащить грубый кожаный фартук мужу, прижал к себе спиной, касаясь загривка губами. Кто б ему сказал, зачем он это сделал! Поступок был настолько странен и для самого Таммейна, что он предпочел вовсе не задумываться о том, что творит.
Эйхани даже не дернулся, только блаженно пробормотал:
— Ласковый мой.
Внутри все казалось наполненным игристым вином: сам, сам подошел, ах ты ж волчара! Оставалось только стащить фартук, потом можно было бы и в супружескую спальню мужа заманить поласкаться немного. Но Эйхани медлил, все-таки Тэм впервые обнял его сам. Еще и так интимно. И правильно медлил, потому что лесной отступил, от смущения грубовато, резко сказал:
— Пошли, что ли.
Нет, рано еще. Тьма, терпения, только терпения! И все у них получится, и он еще научит Тэма не бояться, что проявление ласки сочтут слабостью.
Бальный зал после уборки казался громадным из-за светлых фресок на стенах и потолке.
— Четыре выхода в сад, — показывал Эйхани. — Тут в углу обычно сидят те из гостей, кто не может или не желает танцевать. Те пятнадцать дверей ведут в небольшие комнаты для уединения пар.
Тэм только кивал, потихоньку прогоняя свое смущение и злость на самого себя. Спросил невпопад, правда, задумчиво рассматривая фреску, на которой пастушок, чем-то похожий на него в детстве, играл на свирели:
— А умеют духи, интересно, играть на флейте?
— Умеют, и не только на флейте. А ты, кстати, умеешь на чем-нибудь? Мне вот не дано, дядя сказал, что меня надо посреди соседских казарм с арфой в руках ставить, мигом империей станем.
Тэм посмотрел на свои давным-давно огрубевшие от меча руки, усмехнулся так, что Эйхани вчуже стало больно.
— Когда-то я учился, один из придворных подарил мне флейту. Он был хорошим стариком, жаль, что давно умер. Он же показал, как играть.
— Не забыл, надеюсь? — Эйхани шагнул к нему, положил ладони на плечи Тэма, напоминая, что тот теперь не один.
— Забыл, конечно, тринадцать лет прошло, да и флейту ту…
Сильфид смотрел в упрямые глаза, словно заглядывал в зачарованную чашу с водой, видя там девятилетнего мальчика, с восторгом выводящего первые дрожащие ноты, перебирая тонкими пальчиками по отверстиям флейты, старика, с улыбкой кивающего ему: «Дыхание, Тэмми, держи дыхание, не горбись. Молодец, мой принц, вот так». Видел, как ночью за стариком пришла стража, как хрустнула под чьим-то сапогом флейта. А маленького Тэма, прорыдавшего всю ночь, подняли на рассвете, отправив вместе со старшими принцами на замковый двор — учиться держать в руках клинок.
— Подарю тебе другую флейту, ты вспомнишь все заново, — пообещал сильфид, обнимая Тэма.Код для Обзоров
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
гет,
Доверья тоненькая нить