Авторы: Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденРейтинг: NC-17
Жанры: Мифические существа, Романтика, Повседневность, AU
Предупреждения: нет пока
Размер: Миди
Статус: в процессе
От авторов: История пишется в немного отличном от трех первых ключе. Не будет с первых страниц дикого разнузданного секса, а намек на "Маленького принца" в названии не случаен))) Да, здесь не будет уже знакомых вам героев. Это другой город и другой полицейский участок. Но мы надеемся, что и эти герои вам понравятся)) Наслаждайтесь!Краткое описание: Законы мира едины для всех оборотней. Но кое-где еще живут по правилам, устаревшим на сотни лет. К примеру, на Жемчужных островах все еще монархическая форма правления, хотя мало кто всерьез воспринимает эти карликовые королевства. Вот и детектив Пелцигшванг сперва не воспринял всерьез статус своего первого потерпевшего.
Читать и комментировать можно так же на Книге ФанфиковГлава втораяВремя, чтобы воплотить свое решение в жизнь, молодой детектив сумел изыскать только спустя две недели. И не проходило ни дня, чтобы он не вспомнил о Нгате Текобо. Не всегда в мирном и положительном ключе, особенно в свете участившихся снов с его непосредственным участием. Измученный Рейнар крыл принца такими словами, что икота у того не должна была проходить вот уже неделю, учащаясь поутру. Он не был уверен, что сумеет повести себя правильно, увидев в реальности того, кто занимал его мысли ночами, являясь в безумно откровенных и непристойных видениях. Рейнар признавал, что все это — следствие банального недотраха, но после раскрытого дела Текобо ему поручили вести еще три, и это было уже не так легко и просто. На какие-либо отношения, даже с девочками в борделе, времени не оставалось.
Однако внезапно выпал выходной. Рейнар сперва испугался, что опоздал на работу, потом вспомнил, что будильник и не был нужен. Он успел переделать все неотложные дела за полдня. И несколько раз порывался позвонить по номеру, на удивление запавшему в память, всякий раз стирая набранные цифры, пока не разозлился на собственное малодушие. Наконец, набрал номер и даже дождался ответа. Оказывается, за две недели он успел подзабыть, как звучит голос принца, этот легкий шипящий акцент и мягкость.
— Я слушаю вас, детектив Пелцигшванг.
— Здравствуйте, господин Текобо. Хотел... Э... — Рейнар сбился с мысли. — Узнать, все ли в порядке.
Повисла пауза, прерванная легким вздохом и фразой, заставившей сердце Рейнара подскочить и затрепыхаться где-то в горле:
— Приезжайте, детектив. Я приглашаю вас на обед.
— Я... Постараюсь приехать, господин Текобо.
— Буду ждать. Балма приготовит для вас замечательный фруктовый десерт, — судя по голосу, Нгата улыбался.
Фруктовый десерт все перевесил — Рейнар приехал. И сходу отметил какую-то неправильность в облике хозяина дома. Что-то, чего то ли не должно было быть, то ли не хватало. Однако долго таращиться на принца Рейнар счел неблагоразумным. И без того слишком смутился тому искрящемуся радушию, которое Нгата проявил, едва увидев гостя. Сегодня его улыбка была ярче и даже теплее, ни на миг не покидая странных для чернокожего, слишком светлых, зеленовато-серых глаз и чувственных губ.
— Надеюсь, у вас все хорошо? Больше не было никаких попыток... проникновения? — поинтересовался Рейнар.
— О, нет, что вы, детектив. Не было и, думаю, больше не будет. Я принял меры предосторожности.
— Что ж, это радует... Да, весьма радует.
— Проходите, Рейнар. Я могу вас так называть? — Нгата приобнял его.
— Д-да, конечно… Но, господин Текобо…
— Нгата, если позволите.
— Хорошо. Нгата, здесь такие объятия являются... личными, — учить его Рейнар решил начать сразу. — Так обнимают близких друзей или членов семьи.
— Но у меня нет здесь друзей ближе вас, Рейнар, — обезоруживающе улыбнулся принц, даже не подумав смутиться.
— Я не уверен, что мы друзья, — прямо ответил Рейнар. — Я просто полицейский, который вам помог.
— Тогда я предлагаю вам свою дружбу, — Нгата уже довел его до террасы, предложил выбрать себе приглянувшуюся подушку. Обед предполагался по традициям его страны.
Рейнар растерялся.
— Но... Я... Да, я... был бы счастлив... Э-э-э, рад...
Он совершенно не то хотел сказать. Он и не думал о дружбе с этим... этим... принцем! Но посмотрел во вспыхнувшие глаза Нгаты — и не нашелся с опровержением. И улыбка того казалась абсолютно искренней. В конце концов, кому станет плохо? У Рейнара хватает своих дел на службе и дома. Они с Нгатой и видеться-то будут нечасто.
— Спасибо, это многое значит для меня, — прежде чем отпустить его, Нгата мягко привлек к себе, обнимая еще крепче, окутывая теплом своего тела и запахом: солнца, прокаленного солнечным жаром песка, моря и чего-то острого и пряного.
Рейнар вынужденно улыбнулся, обнял в ответ и почти сразу отошел на шаг. Он уже понял: следующие пару недель ему предстоят не менее «веселые» ночи и пробуждения, ведь собственное воображение получило новую пищу.
— А теперь я ведь обещал вам обед...
На террасе немедленно появились слуги, несущие подносы с десятками пиалочек и блюдечек. Это было в традиции Бахматра, когда крохотные порции пищи — и великое разнообразие блюд. И даже если блюд этих всего ничего, зато к каждому будет десяток соусов и две-три приправы.
— Я подскажу вам, что это и из чего, — принц улыбался так, что Рейнар отвел глаза.
И в процессе обеда ему приходилось делать это не раз и не два: Нгата, ничуть не стесняясь, окунал кусочки рыбы, мяса, комочки чего-то, в чем угадывалась то ли крупа, то ли что-то мучное, в соусы, не признавая вилок или ложек, да их и не было на выставленном на ковер столике. И потом облизывал пальцы.
— Не стесняйтесь, Рейнар, — и пояснил: — Это показывает, как вам нравится искусство повара.
Рейнар, словно завороженный, следил за тем, как узкий, розовый язык подхватывает капельку белого соуса, успевшую соскользнуть до самой кисти, ведет влажную линию по коже, слизывая след. О том, что так пялиться неприлично, он вспомнил далеко не сразу.
— Вы кушайте, кушайте, Рейнар, — напомнил ему принц, сверкнув в улыбке белоснежными зубами.
— Я ем, — смешался Рейнар. — Все очень вкусно, спасибо.
«Тюрбан», — дошло до него. На принце не было тюрбана, и Рейнар видел его толстую, маслянисто поблескивающую косу, перевитую нитью зеленоватого жемчуга. Когда Нгата наклонился над столиком, выбирая очередной кусочек деликатесной рыбы, она соскользнула ему на плечо. Рейнар никогда прежде не видел настолько длинных волос у мужчины. И мог только представить, какими они будут, если распустить эту толстенную плеть. Нгата заметил его интерес, снова улыбнулся. Рейнар решил, что на сегодня с него хватит уже настолько тесного общения. Он ничего не сделал из того, что намеревался. Не рассказал о том, что принято, не расспросил о делах. Но выносить и дальше присутствие принца он не мог просто физически. Точнее, не мог без опасения опозориться. И без того уже где-то внутри все свернулось в горячий клубок. И каждая открытая улыбка Нгаты втыкала в этот клубок еще одну раскаленную иглу.
— Мне пора идти, к сожалению, — Рейнар привстал, с трудом вымучив вежливую фразу.
— А как же десерт? Балма очень старалась, чтобы порадовать моего друга, — в голосе принца прозвучало неподдельное огорчение.
Рейнар вынужденно вернулся на место. Фруктовый десерт — это то, ради чего стоит задержаться. Он даже сумел отвлечься от своего визави, отдав должное поставленному перед ним Балмой блюду. Кусочки фруктов и свежайшие ягоды, заключенные в тончайшую оболочку острой карамели и облеченные поверх нее в воздушный, тающий на языке, кисло-сладкий крем... М-м-м, божественное лакомство! Он знать не знал, сколько труда Балма вложила в это произведение искусства, но подозревал, что безмерно.
— Это невероятно, — признался Рейнар. — Я в восторге. Никогда не пробовал ничего подобного.
Он чуть не сказал «вкуснее», но вовремя вспомнил про булочки, которые пекла мать.
— Я рад, что тебе понравилось, — это прозвучало очень серьезно, практически без всегдашней мягкой улыбки, хотя и она таилась в уголках губ принца, ее едва заметная тень. — Балма.
Женщина выскользнула из-за струящейся занавеси, прикрывавшей распахнутую дверь.
— Я доволен тобой.
Один из широких золотых браслетов с чеканкой и зеленоватыми камнями перекочевал с его руки в ее молитвенно сложенные ладони. Когда женщина скрылась за занавеской, отосланная коротким жестом, принц перевел взгляд на недоуменно моргающего детектива и улыбнулся:
— Спрашивай, Рейнар. Я вижу, что вопросы просто роятся в твоей голове, как пчелы в улье.
— Я не знаю, с чего начать, — признался детектив. — Хочется все узнать.
— Начни с любого вопроса. Не беспокойся о том, что можешь показаться бестактным, — улыбка Нгаты стала шире. — Бахматр, несмотря на кажущуюся открытость, страна загадок для белых людей, я это понимаю. Но я не вернусь на родину, и никто не укорит меня за то, что утолил любопытство своего друга.
— Анима-форма! — выпалил Рейнар.
Нгата рассмеялся. Рейнар впервые видел, как он смеется — открыто, заразительно.
— Ты не боишься змей? — смех оборвался внезапным и очень серьезно заданным вопросом.
— Змей? М... Нет, не боюсь. Наверное, даже восхищаюсь. Издалека.
— Тогда смотри и восхищайся.
Рейнар мог только замереть и широко распахнуть глаза, наблюдая, как принц, поднявшись с подушек одним движением, отходит чуть подальше, на ходу снимая с себя украшения, роняя их на ковры, покрывающие террасу, расплетает волосы и раздевается, обнажая сухощавое шоколадное тело. Как только с него упала последняя деталь одежды, на месте чернокожего возникла огромная узорчатая змея. Королевский наг! Рейнар непроизвольно прошел полу-оборот, распушил хвост, прижал уши, отпрыгнув к стене, и обтявкал змею. Наг перетек с места на место, завораживая движением громадного тела, переливами коричневой, с зелеными и золотистыми узорами, чешуи. Он словно танцевал, приминая густой высокий ворс ковра, и так же незаметно изменялся: в полу-обороте его тело выглядело намного экзотичнее, чем у обычного перевертыша: полу-змей, полу-человек, и граница этих половин практически незаметна, потому что чешуя и кожа одного цвета. Вот, значит, откуда все сказки о мифических Нахеш!
Рейнар сидел у стены, хвост дергался как язычок пламени. Это было страшно. Прекрасно. Возбуждающе. Абсолютно безумно. На континенте королевские наги не водились, они вообще считались едва ли не вымершим видом оборотней. Оказывается, все-таки не вымершим. Но на все попытки нага приблизиться лис отвечал предупреждающим тявканьем — все-таки издалека это издалека. Наг вернулся в человеческую форму, практически моментально одевшись. Подбирать украшения он не стал, но волосы, ниспадавшие по спине едва не до пола, скрутил жгутом и обернул вокруг шеи. Вероятно, самостоятельно заплести себе косу он попросту не мог. Рейнар пригладил шерсть на хвосте, оставаясь в полу-обороте.
— Теперь я знаю, почему Пелцигшванг, — улыбнулся принц, устраиваясь снова за столиком.
Рейнар кивнул.
— Потому что я лис.
— Балма, чаю.
Через пять минут женщина вынесла на террасу пиалы с ароматным напитком и блюдца с очередным кулинарным шедевром, неизвестным Рейнару. Тот уже вернулся в облик человека, успокоившись. А неспешное чаепитие позволило уложить в голове растрепанные мысли и спрашивать уже осмысленно.
— Ты сказал, что не вернешься на родину. Почему?
— Я ненаследный принц. — Нгата понял, что этого ответа мало, по светящемуся в глазах Рейнара вопросу, вздохнул и принялся рассказывать: — Это сложно для твоего понимания, наверное, но в королевском роду Бахматра издревле рождался только один сын. Мое рождение было неожиданностью. Будь это тысячу лет назад, я отправился бы с верными мне воинами завоевывать для себя собственное королевство. Но сейчас не древние времена. Родись я в той же Чине, меня убили бы во младенчестве, но пролить священную кровь королевских нагов — значит навлечь проклятье, у нас верят в это, как в непреложный закон. Поэтому, достигнув совершеннолетия, я вынужден был покинуть родину. Я все так же принадлежу роду Текобо, но считаюсь изгнанником и никогда не вернусь назад.
— О... Значит, теперь твой дом навсегда здесь?
— Да, это мой дом. Через два месяца мне обещали дать гражданство Эвриона.
— Надеюсь, тебе тут нравится.
Принц слегка пожал плечами.
— Мне пока еще нелегко привыкнуть к различиям в традициях и правилах поведения. Со временем, конечно, я приспособлюсь к ним, тем, что приняты здесь, но пока...
— Я могу помочь, — неловко сказал Рейнар.
— Буду благодарен, — Нгата слегка склонил голову, заставив детектива вспомнить, что хотелось спросить еще.
— А Балма... то есть, вот это странное... странные отношения... Ну, то есть, такое подобострастие... — он смешался и умолк, опасаясь, что обидел принца, но тот лишь усмехнулся.
— Балма и Ваха полностью зависимы от меня. Нет смысла пытаться переучивать их, все равно через какое-то время им придется покинуть Эврион, вернуться на родину. В отличие от меня, они не изгнаны.
— А они не захотят остаться с тобой?
— Если и так, это будет их свободный выбор.
— Как-то странно: полностью зависимы — и свободный выбор?
— Балма, еще чаю.
Пиалы были снова наполнены, женщина удалилась, и принц, жестом предложив Рейнару не стесняться, принялся рассказывать.
— Мне было двенадцать, когда началась вся эта история. Я обожал сбегать из дому, чтобы пообщаться и поиграть с обычными детьми, которые понятия не имели о том, кто я. Естественно, что жили они в самых отдаленных и бедных кварталах, а там случается всякое. Балме тогда было пятнадцать, и она уже была замужем. Я встретился с ней случайно, ее толкнули, и она уронила корзину с фруктами. Я не мог не помочь. Ее муж накинулся на меня прямо там же, едва заметив, что кто-то посмел помогать... Это сложно для твоего понимания, наверное. Я имел право делать все, что угодно, в том числе и касаться чужой женщины. Но он-то не знал, кто я. В общем, он оскорбил и ударил принца, мало того, он пролил священную кровь. Скрыть это я не смог и не захотел. У нас есть такое понятие, как «отсроченное возмездие». Я обязан был наказать обидчика, но пока считался несовершеннолетним, не мог это сделать. Только десять лет спустя я нашел и убил ее мужа. Балма и ее сын перешли в мое владение до совершеннолетия Вахи. Когда ему исполнится шестнадцать, срок их служения завершится.
Рейнар потряс головой.
— То есть, у вас даже подросток не может помочь женщине?
— Никто, кроме ее мужа. До замужества — отца или старшего брата. Ну и членов королевской семьи, но отец и брат не стали бы никогда.
— О... Как это жестко.
— Знаю, здесь считают наши законы слишком... средневековыми. Устаревшими на столетия.
Рейнар неопределенно пожал плечами. Он о законах Бахматра не знал почти ничего.
— Тебе что-то еще интересно? — улыбнулся Нгата.
— Не знаю, что еще спросить. А когда ты ползаешь, равновесие сложно удерживать?
— В полу-обороте? — уточнил Нгата, его губы подрагивали от попытки не рассмеяться.
— Ага, — Рейнар с интересом уставился на него.
— Нет, это врожденное. Никто не учит кобру распускать капюшон, правда? Вот и нага никто не учит удерживать равновесие в полу-обороте.
— А ты ядовитый?
— Очень.
Рейнар опасливо на него покосился, пытаясь понять, шутит Нгата или нет.
— Укус даже маленького нага, который просто змея, способен мгновенно убить слона. Если, конечно, у него получится прокусить слоновью шкуру.
— А зачем кусать слона? — Рейнар отодвинулся еще дальше.
— Незачем. Равно как и разумному кусать других разумных, — смешливо прищурился принц.
Рейнар снова задумчиво распустил хвост, пошевелил им и ушами.
— Драгоценен, как «слеза заката», — сказал Нгата, разглядывая переливающуюся в солнечном свете рыжую шерсть.
Рейнар скромно улыбнулся. Хвост у него был огненным с белоснежным кончиком. Хотя в виде лиса все остальное тоже было великолепно и роскошно — молодой и полный жизненной энергии самец весом аж в десять кило. Прекрасный экземпляр, мамина гордость. Он представил себя в анима-форме рядом с огромной змеей и содрогнулся. И страха в этом было, следовало признать, только процентов девяносто. Остальные десять относились к бредовому желанию все-таки потрогать переливчатую чешую. Когда-нибудь. Хоть разочек. И лизнуть, непременно надо будет лизнуть Нгату… Он помотал головой: что за бред? Так ему и позволят... Что за наркотики были в этом чае, что его так плющит?
— Тебе нехорошо? — обеспокоенно привстал принц.
— Нет, все нормально. Надо идти, ма наверняка волнуется.
Задерживать его Нгата не стал, только повторил на прощание:
— Мой дом открыт для тебя в любое время дня и ночи, Рейнар.
— Когда будет выходной, я загляну, — закивал детектив.
Он понимал, что здесь у изгнанного принца, кроме слуг, нет больше никого, да и друзья появятся вряд ли, скорее, к богатому и пока еще с трудом ориентирующемуся в чужих реалиях красавцу будут набиваться в прихлебатели. Надо его охранять от таких вот... Он невесело хмыкнул: охранять. Редчайшего представителя вымирающего рода, безумно ядовитую и опасную тварь. Одинокого и слегка растерянного в чужом окружении молодого перевертыша. А ведь они, по сути, почти ровесники. Если он правильно понял, то принц и вовсе младше по возрасту и только недавно стал считаться совершеннолетним по законам своей страны.
Нгата отправился его провожать до выхода. Рейнар косился на него и улыбался. Удивительно, а ведь еще в полдень, всего-то несколько часов назад, он не хотел сюда идти. Нет уж, теперь он обязательно каждый выходной будет приходить.
Прощаясь, Нгата снова его обнял. Рейнар не стал отшатываться, и даже не заворчал, что они слишком мало знакомы, чтобы позволять такую степень близости. Тем более что ему нравилось. Ужасно, конечно, но что поделать, если это врожденная способность змей — очаровывать, как и равновесие в полу-обороте.
— Я позвоню вечером. Когда освобожусь.
— Буду ждать, — серьезно кивнул Нгата.
Рейнар кивнул ему и поспешил домой. Надо было провести время с матерью. А для всего остального у него будет ночь. Как он подозревал, сны его ждут еще более красочные и яркие, чем раньше. И там точно будет что-то про два члена у змея. Хотя в человеческом облике у Нгаты с этим все обстояло прилично, а в змеином и полу-обороте он вообще ничего такого не видел. Но воображение же! А воображение — вещь такая. Живая. Машину пришлось остановить в паре кварталов от дома, подышать на счет, чтобы успокоиться. Похоже, его воображение было даже слишком живым.
Домой он добрался уже более-менее спокойным.
— Все хорошо, Хвостик? — встретила его мать.
— Все очень плохо! — Рейнар обнял ее, утыкаясь в мягкие рыжие завитки ее волос. — Кажется, я свихнулся.
— И в чем это выражается?
— Мне нравится огромная, страшно ядовитая змеюка, — несчастным голосом признался он.
— Ты хочешь завести дома кобру?
— Нет, ма. Это королевский наг.
— О. Ты... Влюблен?
— Нет!
Мать прыснула и хитро прищурилась. Кажется, он выпалил это слишком поспешно и эмоционально.
— Да, — убито сказал Рейнар.
— Расскажи о нем, — мать потянула его к диванчику на кухне. — А я пока подогрею тебе ужин.
Рейнар принялся живописать все про Нгату, попутно принюхиваясь к аппетитным запахам. Чай — чаем, десерты — десертами, а обед был давно, к тому же, никто не готовил вкуснее мамы.
Алиса Пелцигшванг, слушая сына, только ахала и всплескивала руками.
— Боже мой, бедный мальчик!
— Поэтому я хочу его однажды позвать к нам...
— А он согласится? Он же принц, как ты говоришь, лисенок.
Рейнар развел руками.
— Может быть.
— А я думала понянчить внуков на старости лет, — чуть привздохнула женщина.
— Мам, может, они еще и будут. Ну кто я и кто он?
— Ну, если ты так ставишь вопрос, — Алиса насыпала в его любимую тарелку внушительную порцию рагу и присела рядом. — Ты — молодой, подающий надежды детектив отдела расследования гражданских преступлений, чистокровный лис, весьма симпатичный мужчина. А он — чужак, пока еще даже не гражданин, слабо ориентирующийся в реалиях нашей страны, одиночка, лишенный возможности продолжить род, и его богатство и титул — всего лишь незначительные бонусы. Богатство не вечно, если его транжирить, хотя я допускаю, что не права. А титул здесь не играет никакой роли, к тому же, он — изгнанник.
— Когда ты так говоришь, мам, понимаю, что у меня есть все шансы.
— Только если он в самом деле тебе нужен, — женщина очень внимательно посмотрела сыну в глаза. — Потому что если нет, наиграешься в экзотику и остынешь, это будет жестоко, лисенок. Поэтому сперва подумай.
Рейнар закивал. Подумать... А что тут думать, хватать надо хвост, пока не уполз.
— Рей, ты ничего не ешь! — строго покачала головой мать.
Рейнар встряхнулся и принялся за ужин. В любом случае, у него есть минимум неделя на обдумывание. А максимум — два месяца, пока Нгата доказывает законопослушность властям Эвриона и получает не только вид на жительство, но и гражданство. Надо будет позвонить потом. Да и вообще, с чего он губу раскатал? Нгата просто по своим обычаям мил с новым другом, может, у него и видов в плане секса и отношений на Рейнара нет. Это все недотрах. Сходить, что ли, к девочкам Синекрылки или Зузу? Та же Кайли мигом из него вышибет всю дурь и лишние мысли.
Он решительно облизал ложку и отправился мыть посуду. Еще стоило перечитать кое-какие документы, работы на завтра ожидалось море и маленький ковшик. Мать устроилась в кресле перед телевизором и смотрела свой любимый сериал. Что-то там про неземную любовь и невозможность быть вместе. Рейнар старался не вслушиваться в эту чушь, а то уши вяли, опадали и сохли на ковре. Он предпочел уйти в любимый «уголок счастья», отгороженный от остальной зоны гостиной небольшим стеллажом с книгами: огромное мягкое кресло, торшер, небольшой столик, на который можно было ставить чай или сок. Там же, заткнув уши наушниками, можно было полистать документы, обдумывая план расследования. Сейчас именно этим Рейнар и занялся.
У него в работе было три дела, не такие скандальные и проблемные, как первое, шеф прекрасно понимал, что там ему просто крупно повезло. Но раскрыть их все равно было нужно. И желательно как можно скорее.Глава третьяОсень выдалась в этом году сырая и промозглая, с почти постоянной мерзкой моросью, то и дело переходящей в затяжной нудный дождь. Рейнар умудрился простыть и чихал, как и половина участка. Утешал только огромный термос с бесподобным запашистым чаем от Нгаты. И мамины булочки. Он злобно выдернул из коробки бумажный платок и высморкался. Если проклятая змеюка опять не надела теплый свитер и куртку… Месяц назад Нгата уже переболел легкой простудой. Тогда, правда, температура воздуха была не ниже пятнадцати, а сейчас уже от силы пять градусов тепла. Наг куда-то собирался идти, и Рейнар набрал его номер, чтобы уточнить, как именно оделся Нгата.
— Да, Рей, я в куртке. И в джинсах. И свитер надел, — не дожидаясь вопроса, едва установилась связь, отрапортовал принц. Судя по голосу, усмехался, как всегда, замечая заботу старшего друга.
— Хорошо. Апчхи… Уф-ф-ф… А-а-апчхи…
— Приезжай. Тебе нужно попробовать то, чем меня выхаживала Балма, — попросил Нгата.
— Сегодня не могу — работы море. Апчхи. Все болеют.
— Я приеду сам, привезу тебе мед. Ты ешь мед?
— Я все ем, — несчастно сказал Рейнар.
— Хорошо, я скоро буду.
Когда зазвучали короткие гудки отбоя, Рейнар сообразил, что это будет первый раз, за два месяца с момента расследования его дела, когда Нгата явится в участок. Уй… что-то будет? Коллеги точно не упустят случая начать расспрашивать и подшучивать. Вот уж от кого ничего не скрыть — так это от детективов. Нгату видели тогда. И увидят сейчас. Явно узнают в лицо. Хотя он очень старался интегрировать чернокожего принца в современное эврионское общество.
Ух, как же тяжко бедняга отвыкал от тюрбанов и драгоценностей! Он и сейчас все еще носил серьги и кольца и пытался прикрыть голову. Рейнару пришлось подарить ему толстовку с капюшоном и куртку тоже с ним.
— Так ты будешь выглядеть вполне по-здешнему, внимания привлечешь гораздо меньше.
Он видел, как неделя за неделей изменяется мироощущение принца. Как он пытается цепляться за привычное с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку. Как ему все труднее улыбаться привычной спокойной полуулыбкой. Несмотря на понимание необратимости своего изгнания, тогда, летом, он, кажется, все еще надеялся, что сможет остаться прежним.
Да, Нгате было тяжело. Рейнар приходил к нему каждый выходной, иногда и после работы заглядывал, если не слишком выматывался. И звонил каждый день. Уже знал, что, несмотря на кажущуюся беспечность, принц на самом деле упорно работает. Что у него есть свои акции, вложения, приносящие доход, есть серьезное образование — он юрист. Сейчас Нгата штудировал программу юридического ВУЗа Фритауна, намереваясь весной подтвердить свой диплом и подыскать себе постоянную работу.
— Апчхи…
— Пелцигшванг, к тебе посетитель.
— Как, уже?
Рейнар подорвался с места как раз вовремя, чтобы увидеть и входящего в опенспейс Нгату, и то, как к нему поворачиваются головы всех присутствующих. Да еще бы они не смотрели! Темно-синие джинсы делали длинные ноги принца визуально еще длиннее, байкерская куртка подчеркивала широкие плечи, капюшон, повинуясь правилам приличия, принятым в Эврионе, Нгата снял, войдя в помещение, и все могли видеть тяжелый, едва удерживаемый двумя лентами, узел из сплетенной косы. Девушки провожали его жгучими завистливыми взглядами.
— Добрый день, — вежливо сказал Нгата и выставил ему на стол пакет.
— Апчхи! — с чувством «ответил» Рейнар, хотя собирался вовсе не чихать тут на нага, еще не хватало его заразить. — До… а-а-апчхи!.. добрый.
— Я принес тебе меда со специями. Он поможет, — принц постарался не улыбнуться.
— Его надо просто ложкой есть?
— Да. И лучше медленно рассасывать во рту. А потом запить горячим чаем.
Термос с чаем он тоже принес. И пару коробочек: с чем-то мясным и наверняка огнеопасным от специй, и с любимейшим десертом от Балмы.
— Благодарю, — Рейнар расчихался в платок.
Нгата придержал его за плечи, мягко поглаживая по спине. Чихота прошла как по волшебству, стоило Рейнару представить круглые и огромные глаза коллег и расспросы, которые потом последуют.
— Что ж, мне пора, — задерживаться Нгата не стал, на счастье Рейнара.
— Я позвоню тебе. И заеду в выходной, — тише добавил детектив. — Если твои планы не изменятся.
— Хорошо, не беспокойся, они не изменятся, — Нгата улыбнулся и прошествовал к выходу с таким видом, будто был по-прежнему в своем королевском одеянии и с тюрбаном на голове. Кое-что измениться не могло никогда.
И коллеги сразу же налетели, требуя рассказать, почему это за Рейнаром ухаживают.
— Это же тот самый принц откуда-то там с островов?
— Вау, такой высоченный! Чернокожий! А его анима-форма?
— Эй, он же явно не лис, а, Пелцигшванг?
— Апчхи на вас. Апчхи. И апчхи. И на тебя апчхи!
— Рейнар, ты не можешь оставить нас в неведении! — на край стола уселся Леркан Блэк, жизнерадостный кудрявый пудель. — Или я тебя покусаю, клянусь своим хвостом!
— Это тот самый господин Текобо, — Рейнар решил выдать часть информации.
— Вы встречаетесь? — Блэк окинул несчастного коллегу очень внимательным взглядом, но Рейнар выглядел так же, как и обычно.
— Нет, Кудряшка, мы просто дружим.
— О, Хвостик, ты, конечно, можешь с ним дружить, но он, совершенно очевидно, нет, — закатил глаза Леркан.
— Ты о чем? — удивился Рейнар.
— Господи, какой ты все-таки наивный. У него на тебя виды, Рей. Он увидел тебя с первого мгновения в офисе и больше ни на кого не смотрел. Вообще.
— А зачем ему на вас смотреть?
— Обычно, разумные любопытны. Особенно когда попадают в полицию не под конвоем и не с заявлением. Это психология, о мой юный коллега! — Леркан наставительно приподнял палец.
— Ага, а ты, смотрю, прям психологичен донельзя. Все, апчхи, работай уже.
— О тебе же пекусь, — фыркнул пудель, внаглую заглядывая в пакет. — М-м-м, угостишь?
— Нет, не угощу… А хотя… — Рейнар представил реакцию на мясо со специями, решил, что зрелище огнедышащего коллеги того стоит. — Держи кусочек.
Сам он как-то уже привык к тому, что наг, в отличие от обычного оборотня, с удовольствием употребляет безумное количество специй. И даже начал находить в блюдах по рецептам его родины своеобразную прелесть. Правда, потом все это приходилось запивать огромным количеством чая, а иногда втихую глотать антацидный гель после походов к Нгате. Но он хотя бы немного попривык. А вот бедный пудель…
Как он и думал, Блэк сдуру сунул предложенное в рот и даже успел пару раз двинуть челюстями, когда до него дошла вся «прелесть» блюда. Убежал к кулеру он с визгом и слезами, держась за горло. Рейнар насмешливо чихнул ему вслед и налил себе горячего травяного чая, принимаясь очень аккуратно откусывать крохотные кусочки мяса, сразу запивая их. Так пожар в глотке становился почти терпимым, а от остроты пробивало на пот, прочищало разом и нос, и горло. И становилось намного легче.
— Сволочь, — проскулил вернувшийся Блэк.
— А ты не тащи что попало в рот, — огрызнулся Рейнар, предусмотрительно спрятав десерт в ящик стола.
Мед после «огненного» мяса был совсем не острым. Впрочем, кажется, в нем именно перца как раз и не было. Был имбирь, лимон, что-то еще. Он приятно обволакивал горло.
— Кажется, полегчало, — решил Рейнар.
Даже чихать перехотелось, он перестал дрожать в ознобе, скорее, стало немного жарковато. Прикусив губу, чтобы не улыбаться слишком уж явно, он набрал коротенькую СМС-ку:
«Спасибо, твое лекарство просто чудо!»
«Я знал, что оно поможет!»
Вот же самоуверенная змеюка! Впрочем, было с чего.
Нгата из рода Текобо с самого раннего детства знал, что его ожидает. Он знал, что любим, но нежеланен. Что должен был родиться нагайной, чтобы оставаться в привычном мире. Если бы он был принцессой… Впрочем, лет в пятнадцать он смог понять, что, несмотря на грядущее изгнание, ему повезло родиться парнем. Потому что даже его сестры, драгоценные принцессы рода, были всего лишь разменной монетой политики. Только две старшие получали возможность продолжить род, став супругами наследника: генетическая устойчивость нагов позволяла близкородственные и инцестуальные браки. Остальные становились всего лишь наложницами, драгоценными игрушками, платой за укрепление власти правящей семьи.
Смириться с неизбежным помогла учеба. И тщательно разожженное учителями желание повидать мир за границами королевства. Ну и понимание того, что, в отличие от старшего брата, он, Нгата, будет волен делать все, что пожелает, отправиться в любую страну, стать кем угодно, заниматься тем, что выберет сам.
Бахматр, как бы мал он ни был, уже более чем два с половиной века держал планку самого богатого королевства Ближнего Востока. Месторождения нефти, алмазов и опалов позволяли. А стратегические запасы тактического оружия, вышколенная армия и жестко обозначенный политический нейтралитет обеспечивали неприкосновенность границ. Однако Нгата вздохнул с облегчением, когда покинул родину. Да, он немного тосковал по семье. Но у него была свобода, которую он ни на что бы не променял.
Конечно, его приводили в некоторый шок чужие традиции. Поначалу дикостью казалось все, начиная от открытых лиц и свободного поведения женщин до гигантского количества машин на улицах городов Эвриона. Он умел ездить верхом, даже прошел курс обучения вождению машины и получил международные права, но попросту опасался покупать себе машину здесь. И первое время категорически отказывался выходить на улицы, где было слишком много обнаженного тела на его взгляд. Пришлось садиться, медитировать и давать самому себе установку, что будет смотреть, но не будет видеть. Это помогло. Самовнушение ему всегда помогало.
В Фритаун он прилетел в начале лета, которое показалось ему необычайно холодным. Только в последние жаркие дни августа он смог позволить себе выбраться на террасу в одних дхоти, чтобы погреться на солнце.
— Я тут не выживу, — решил он. — Тут… тут холодно!
Но выживать пришлось. Несмотря на все минусы, Фритаун ему понравился. Город-порт, море рядом, хочешь — иди пешком, хочешь — доберись на пригородном транспорте, в получасе езды от городских окраин — бесконечные песчаные дюны, поросшие жесткой травой. Можно даже вообразить себя дома в особенно жаркий денек.
А еще здесь у него появился друг. Лис. Когда Рейнар согласился принять его дружбу и стал присматривать за ним, первым делом он взялся приучить его к другой одежде. Нет, Нгата, безусловно, понимал, что придется привыкать к стесняющим движение брюкам, неприлично облегающим ноги джинсам, к традиционному для эврионцев нижнему белью, рубашкам и футболкам. Понимал, что его тюрбаны смотрятся здесь диковинно и не будут сочетаться с другой одеждой. Придется обнажать голову, что вообще позволительно для высокородного бахматрани только в тесном семейном кругу или в присутствии близких друзей. Придется снять драгоценности, без которых он вообще чувствовал себя откровенно голым, хотя там, дома, зачастую убегал в город, не надев ни одного кольца и даже серег. Когда он все это объяснил Рейнару, тот принес ему толстовку с капюшоном:
— Вот, держи. Голову обнажать не придется.
Нгата был ему безумно благодарен за понимание. Хотя капюшон, конечно, это не тюрбан, но какое-то подобие привычного все равно было.
Осень вгоняла Нгату в хандру. Холод, дожди, совершенно не похожие на привычные зимние и весенние грозы, после которых расцветала пустыня, а прибрежные джунгли наполнялись удушающими ароматами. Здесь дожди несли увядание. Деревья сменили цвет листвы и принялись облетать. Обнаженные ветви, мокрые и дрожащие от порывов ветра, наводили тоску. Он старался без нужды вовсе не покидать дом. Вдобавок ко всему заболел и не приходил Рейнар, только по телефону кашлял, чихал и утверждал, что не хочет нести заразу в дом Нгаты. Когда месяц назад болел сам Нгата — впервые в жизни, — лис прибегал к нему каждый вечер, пусть ненадолго, но обязательно. Навестить его дома Нгата не мог, так как не знал адреса, а узнать и заявиться без спросу было бы, по меньшей мере, невежливо.
Промаявшись пару дней без друга, принц велел Балме приготовить то, чем женщина выхаживала его самого, тщательно оделся, больше не желая страдать от слабости, кашля и соплей, закутался шарфом, натянул на голову сразу два капюшона, и отправился в участок. Его возмущало то, что Рейнар вынужден ходить на работу в то время, когда должен лежать под одеялом и лечиться. Он бы загнал его в постель и позволял из нее выбираться только по нужде. Но, по крайней мере, Рейнар не выглядел совсем слабым, хотя и чихал по-страшному.
Вернувшись домой, Нгата выставил температуру на кондиционере на более высокую. Хотелось согреться, иначе начинало клонить в сон. В глубине дома у него была небольшая комнатка-террариум, где было жарко, влажно и хорошо в истинном виде. Он часто там ночевал, особенно теперь. Но сейчас нужно было работать, написать и отослать по электронной почте два реферата. Его удивило и оскорбило то, что диплом Бахмартанского института права в Эврионе не котировался, и знание международного права требовалось подтверждать. Но, возможно, все это было и к лучшему.
Сразу после его рождения отец открыл счет в международном банке на его имя, к совершеннолетию Нгата был обеспечен средствами до конца дней своих, при условии, конечно, что он будет не только тратить, но и зарабатывать. Кроме того, никто не отменял дорогих подарков на дни рождения и традиционные праздники, которые король дарил всем детям независимо от статуса. Изгнание не являлось причиной забывать о том, что ненаследный принц вообще существует. Нгата знал: случись что со старшими мужчинами его семьи, он вернется домой и станет править. Но каждое утро он зажигал благовония перед семейным алтарем и молился о долгой жизни отца и брата. Он не хотел возвращаться. Только не сейчас, когда он вкусил свободы, узнал, что такое — когда относятся без подобострастия. Когда он нашел Рейнара.
Нгата сложил руки на столе, отодвинув ноутбук, уткнулся в них лбом и прикрыл глаза, вспоминая, как в первый — и единственный — раз при нем перекинулся. Жаль, что лис испугался. Нгата чувствовал его страх: сладковатый, острый. Ему-змею он нравился до легкого опьянения. Но он-человек прекрасно понимал, что сам Рейнар вряд ли согласился бы с таким определением этой эмоции. Пугать единственного друга Нгата категорически не хотел, поэтому больше не оборачивался при нем или в то время, когда Рейнар должен был прийти в гости. Он просто любовался красивым хвостом и ушами друга. Рейнар охотно отращивал эту конечность, пушистую, пламенеющую на фоне мебели. До одури хотелось прикоснуться, пропустить меховую плеть через кольцо пальцев, провести белой кисточкой по щеке… Прикусить кончик уха — в темно-каштановой шерстке и с белым пятнышком внутри… коснуться рыжеватой полумаски кончиками пальцев, удостовериться, что эти коротенькие волоски такие же шелковистые на ощупь, как и на вид. Попробовать остроту темных когтей, в которые превращаются в полу-обороте аккуратные розоватые ногти. Слишком много желаний, которые приходилось подавлять, прятать за ресницами глаза, чтобы Рейнар не увидел все это в его взгляде. Это было неправильно. Рейнар так с ним добр, заботится о нем. А Нгата… думает о том, насколько он сексуально привлекателен. Думает с того самого дня, когда впервые увидел этого рыжего, огненного мужчину. Он был не сдержан, привыкнув получать то, что хочется, сразу. И отпугнул, заставил Рейнара держать дистанцию. Теперь все, что ему доступно — называть его другом и любоваться украдкой. И ласкать себя ночами, вспоминая, кусать губы, чтобы не сорвалось с них чужое имя.
Звякнул телефон.
«Мне уже намного лучше. Ура!»
«Я рад. Не мерзни, кутай горло», — набрал Нгата, усилием воли удержавшись от еще большего количества банальностей, и тем более от всех других слов, которые хотелось написать. Сколько раз он начинал и стирал написанное? Не счесть.
«Могу сегодня навестить тебя — капитан всех пинками выгоняет на 2-дневный больничный».
Нгата едва не уронил телефон, поймал на самом краю стола.
— Балма! Мой друг скоро приедет!
«Приезжай, я буду очень ждать».
Уже отправив СМС, он внезапно испугался, что это «очень» было зря. Но Рейнар не возмутился, наверное, все было в порядке, он просто подумал, что Нгата заскучал в одиночестве, не считать же компанией слуг.
Пришла Балма, чтобы узнать, чем именно ее господин хотел бы порадовать гостя.
— У нас есть рыба? Бихуни в шафранном соусе был бы в самый раз. И запеченные креветки. Балма, кто знает, что есть у нас на кухне, ты или я?! — возмутился Нгата.
— Я все приготовлю, господин, — смиренно сказала женщина, не поднимая глаз.
— Ступай. И пришли Ваху, пусть переплетет мне косу.
— Да, господин.
Нгата давно заметил, с каким восторгом Рейнар смотрит на его волосы. Ничуть не с меньшим, чем сам он — на его живое пламя, струящееся мягкими завитками. О, сколько раз хотелось запустить в него руку! Согреть зябнущие пальцы… Нгата встряхнул головой. Хватит мечтать, тем более, шаги Вахи уже слышны за дверью.
И все же он был очень молод, и мечталось буквально на ходу, грезилось с открытыми глазами, пока юный слуга приводил в порядок его роскошные волосы, старательно вычесывая по всей длине, нанося сыворотку для укрепления и блеска. Он открыл шкатулку, разворошил все украшения для волос, гадая, что бы выбрать. Хотелось чего-нибудь яркого, в противовес пасмурному вечеру и настроению. В итоге выбрал длинную нить золотистых опалов, и Ваха вплел ее в косу. Нгата осмотрел себя в зеркале и остался доволен увиденным. Выглядел он в меру очаровательно, но не настолько, чтобы Рейнар решил, что тут ради него наряжаются. Хотя так оно и было. Больше ведь не для кого. Не для Балмы же, в конце концов.
Насколько бы ни был Нгата прогрессивен в своих взглядах, женщину он считал стоящей по положению даже ниже Вахи. К тому же, Балма была служанкой, а не «тчанга» — девицей для утех. Он уважал ее статус, ее скромность, награждал за послушание и расторопность, никогда не поднимал на нее руку, в отличие от ее мужа. И знал, что Балма была ему благодарна за свое вдовство и то, что он позволяет Вахе учиться, пусть и по сокращенной программе. В Бахматре мальчику вряд ли светило бы пойти даже в начальную школу. Таким, как они, беднейшим слоям населения, пробиться в этой жизни было трудно. Уехав, Нгата получил возможность посмотреть на родину со стороны. И ему не нравилось то, что он видел. Но Бахматр был консервативен, и на попытку что-то изменить в первую очередь недовольством ответят как раз те, ради которого это делалось бы. Вряд ли здешние разумные поняли и приняли бы это. Правители Бахматра же были мудры и считали, что если народ не желает перемен, не стоит насаждать их силой.
@темы:
слэш,
закончено,
Двойная Луна,
фантастика
-
-
30.05.2018 в 05:31желаю вдохновения и времени для написания истории
-
-
30.05.2018 в 07:11-
-
30.05.2018 в 10:35-
-
30.05.2018 в 11:12-
-
30.05.2018 в 19:29-
-
30.05.2018 в 23:41-
-
31.05.2018 в 08:49я знала, знала, что он змей.
ооо, представляю, что будет дальше!!!
-
-
31.05.2018 в 19:42-
-
31.05.2018 в 22:17-
-
01.06.2018 в 05:49-
-
01.06.2018 в 14:31все интересней и интересней.
спасибо кошикам!!!!
-
-
01.06.2018 в 15:31-
-
02.06.2018 в 22:52-
-
04.06.2018 в 10:19Спасибо, интересно следить за развитием событий)