Авторы: Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденРейтинг: NC-17
Жанры: Мифические существа, Романтика, Повседневность, AU
Предупреждения: ненормативная лексика
Размер: Миди
Статус: в процессе
От авторов: История пишется в немного отличном от трех первых ключе. Не будет с первых страниц дикого разнузданного секса, а намек на "Маленького принца" в названии не случаен))) Да, здесь не будет уже знакомых вам героев. Это другой город и другой полицейский участок. Но мы надеемся, что и эти герои вам понравятся)) Наслаждайтесь!Краткое описание: Законы мира едины для всех оборотней. Но кое-где еще живут по правилам, устаревшим на сотни лет. К примеру, на Жемчужных островах все еще монархическая форма правления, хотя мало кто всерьез воспринимает эти карликовые королевства. Вот и детектив Пелцигшванг сперва не воспринял всерьез статус своего первого потерпевшего.
Читать и комментировать можно так же на Книге ФанфиковГлава шестаяИ на работе Рейнар сиял улыбкой. Казалось, что все дела спорились. Он позвонил леди Адее, предупредил, что вечером появится с гостем. Клятвенно пообещал привезти любимых пирожных леди и бутылку хорошего вина. Та сообщила, что весьма заинтригована. И ждет обоих.
Рейнар с воодушевлением занялся прямыми обязанностями. И кое-кто из приглашенных на допрос оборотней и людей, видя его довольную улыбку, воспринял это на свой счет. Влет раскрылось дело, о котором Рейнар думал с некоторой тоской, заранее сочтя его безнадежным.
— Да ты прям светишься, — поддел его Блэк. — Что, с датой свадьбы определились?
— О, похоже, кого-то отшила очередная невеста? — съязвил в ответ Рейнар. — Мои соболезнования.
— На тебя-то девушки вообще не смотрят.
— Хм, сказал бы, что ты ошибаешься, но зачем? Мне достаточно того, что на меня смотрит один дорогой мне оборотень.
— Ну хоть кому-то понадобился.
— Вот именно, — Рейнар глянул на Блэка с видом победителя: «ты-то вообще никому не нужен, блохосборник».
Вообще, его подколки коллеги ничуть не задевали, какие-то они были беспомощно-детские. Словно Леркан не перерос стадию дергания девочек за косички. Тот фыркнул и отошел к столу, свысока глянув на лиса. Рейнар только покачал головой и углубился в бумаги: дело следовало передать в исполнение, подшить все бланки и протоколы, навести порядок с текущими делами. Он просмотрел ежедневник, не забыл ли чего. Послеобеденные часы тянулись дольше, чем хотелось бы, их скрашивали только крохотные печенюшки с кунжутом и засахаренными фруктами, которые заботливая Балма положила в его пакет с обедом. Кажется, она очень серьезно восприняла то, что они с Нгатой теперь вместе, не зря же каждый раз готовила его любимые блюда и десерты. Вот эти маленькие сладкие радости Рей и таскал потихоньку из припрятанного в стол пакета, запивая крепким кофе без сахара и сливок.
Написав отчет, он откинулся на стуле, размышляя. Вечером, после встречи с леди Адеей, нужно будет вернуться домой. И поговорить уже с мамой. Ну что за детский сад — штаны на лямках? Понятное дело, что она переживает за него. Но он-то уже взрослый, а на дворе не средневековое мракобесие, чтобы разновидовые пары подвергать изгнанию или порицанию. Конечно, смотрели на них косо, но законы, ущемляющие права, давно отменили. Хотя и когда они еще были в силе, разновидовые все равно появлялись, иначе откуда бы брались такие смески, как лигры, тигоны, мулы и прочие полукровки?
Наконец, часы показали время окончания рабочего дня. Нгата, отличавшийся завидной пунктуальностью, возник на пороге офиса в тот самый момент, когда сменились цифры на электронном табло. Рейнар поднялся, радостно улыбнулся ему.
— Ну что ж… Надеюсь, ты готов к встрече. И нужно еще в магазин заглянуть.
Нгата в деловом костюме, распахнутом в данный момент пальто и со шляпой, которую он, следуя принятым в Эврионе правилам поведения, держал в руке, неуверенно пожал плечами:
— Я не знаю, куда мы идем и с кем встречаемся, Рей, поэтому как я мог быть готов? Но я сделал, как ты сказал. Почему все так странно смотрят на меня?
— Понятия не имею. Давно не видели таких красавцев.
Все коллеги Рейнара, кто не успел уйти, смотрели на них двоих, едва не облизывая высоченного статного чернокожего, без особого смущения помогающего детективу Пелцигшвангу надеть куртку и замотать горло шарфом. Рейнар поторопился вывести Нгату из здания. Нечего пялиться на его змея!
Дверь особняка, как всегда, открыла миссис Мун. Рейнар приветливо ей улыбнулся.
— Добрый вечер.
— Добрый вечер, господа. Леди Даррел вас ожидает. Позвольте вашу верхнюю одежду.
Нгата, стараясь ничему не удивляться и держать себя в руках, безропотно отдал женщине пальто и шляпу. Рейнар пригладил ладонями волосы, разволновавшись, словно перед экзаменом, вздохнул поглубже и зашагал в сторону комнаты леди Адеи. Нгата последовал за ним, внешне невозмутимый, как статуя. Хотя ничто человеческое ему было не чуждо, и волнение он испытывал точно так же. Тем более не зная, к кому они идут. Он чувствовал запах благородной старости, болезни, лекарств. И запах хищника, все еще опасного, несмотря на возраст.
— Леди Адея, добрый вечер — Рейнар склонил голову. — Позвольте представить вам моего друга. Нгата Текобо. Нгата, это леди Адея Даррел, самый лучший юрист всего мира, как я считаю.
Нгата сделал шаг вперед и медленно наклонил голову, опуская и взгляд. Это не входило в противоречие с его собственным впитанным с молоком кормилицы кодексом поведения, ведь перед ним сидела, вне всякого сомнения, госпожа пусть и не королевской — на территории нынешнего Эвриона никогда не было королевств, — но княжеской крови.
— Анамас, рани.
К изумлению Рейнара, леди Адея, не поведя и бровью, ответила на том же языке.
— Анамас, сахиб.
Рейнар отступил в сторону, составляя на стол вино и пирожные.
— Вы говорите на бхамар, рани? — Нгата не справился с удивлением, оно все же отразилось на его лице.
Леди Адея рассмеялась сухим старческим смешком:
— Если только немного. Будет лучше, если мы не станем обижать Рейнара и употреблять незнакомые ему слова.
— Простите, вы совершенно правы, леди, — Нгата сделал над собой усилие и использовал употребляемый в Эврионе титул учтивости.
— Что ж, думаю, вам найдется, о чем поговорить, — с улыбкой заметил Рейнар.
Нгата мысленно махнул рукой на вбитые с вылупления из яйца правила, схватил его руку и прижался лбом к ладони.
— Спасибо, это королевский подарок, Рей!
Рейнар засмущался, вильнул появившимся хвостом. Леди Адея воспринимала все с царственным спокойствием, только в ее желтовато-карих глазах плясали смешинки. Так, словно она явственно расслышала слово, которое Нгата с трудом проглотил, заменив на имя. Называть лиса «хабиб» было позволительно наедине — он хорошо усвоил строгость законов Эвриона относительно разновидовых пар.
— Побеседуй с леди, потом поблагодаришь.
Рейнар самоустранился на диван с чашкой чая и блюдцем восхитительных эклеров, готовый наблюдать за кратким экзаменом, который леди Адея, несомненно, намеревалась устроить Нгате под видом светской беседы. Или это было бы честнее назвать избиением младенца? В любом случае, это было чрезвычайно увлекательно. Заставляло вспоминать сумрачные гулкие аудитории Академии и будто воочию наблюдать величественную старуху на кафедре. Совершенно непрошено вспомнилось ее прозвище: «Зубами щелк». Вот уж точно: щелк — и от студента только рожки да ножки останутся. Нгата, как и полагается студенту, безбожно сыпался в каких-то вопросах. Наблюдать за тем, как краснеет и бледнеет чернокожий оборотень, оказывается, весьма занятно. И заметно, только если уже достаточно хорошо знаком с ним.
По лицу леди Адеи прочесть, довольна ли она, было невозможно. Рейнар был уверен, что да. И что она вцепится в Нгату бульдожьей хваткой. Он был обречен стать ее протеже, и это радовало. Несмотря на то, что от преподавания леди отошла как раз в год выпуска Рейнара, она все еще числилась профессором Академии, участвовала в экзаменационных комиссиях и иногда становилась куратором подающих надежды студентов. И пусть Нгата не был студентом по сути, он только должен был подтвердить свой диплом, защитив его перед дипломной комиссией и отработав практику в паре с кем-то из опытных коллег, рекомендации леди Даррел дадут ему «зеленый свет». То, что не дали бы никакие деньги.
Наконец, Нгату выпустили из острых когтей. Рейнар ему от всей души сочувствовал, но про себя. Потрепанный, но… да, несомненно, непобежденный. Похоже, что леди Даррел не будет скучать больше днями напролет. Совсем не будет скучать.
Быстрый взгляд на часы показал, что пора домой. Чай был выпит, пирожные съедены, и они учтиво попрощались с леди Адеей.
— Жду вас завтра в два часа дня, Нгата, — уведомила та.
Рейнар внутри возликовал: получилось.
— Непременно буду, рани Адея, — Нгата поклонился, блестя глазами. Он тоже был чрезвычайно доволен знакомством.
Уже на улице Рейнар со вздохом сказал:
— Я сегодня домой. Надо показаться маме.
— Ты говоришь только о ней. А твой отец?
— Он погиб, — коротко ответил Рейнар.
— Прости, я соболезную, — Нгата сжал его руку в ладонях. — Теперь я понимаю, почему ты живешь с ней.
Рейнар уткнулся лбом в его плечо.
— Я постараюсь прийти завтра.
— Буду ждать, хабиб. Езжай, я доберусь до дома пешком. Не стоит заставлять женщину нервничать.
— Но я буду волноваться за тебя. Давай, я отвезу, это быстро.
Отказываться Нгата не стал. За него будут волноваться? Это было очень приятно. Не неожиданно: он знал, почему младший детектив Пелцигшванг после блестящего завершения его дела снова появился на Пич-энд: потому что волновался об иностранце, очень мало понимающем уклад, традиции и быт чужой страны. Но тогда это было иначе. У того волнения была иная эмоциональная окраска, что для Нгаты было равнозначно иному запаху. Сейчас Рейнар переживал совсем иначе, тепло. Это было приятно. За Нгату, на самом деле, мало кто волновался так. Его кормилица в детстве… И все. Больше он никого не мог вспомнить, от кого исходил бы подобный теплый, нежный и чуть островатый аромат.
Рейнар высадил его у дома.
— До завтра? Я напишу смс, если… В любом случае, напишу.
— Я буду очень ждать, — Нгата обошел машину, открыл его дверь и наклонился, чтобы потереться щекой о щеку. Это уже стало привычной традицией. Приятным и очень интимным прощанием. Пожалуй, интимнее поцелуя.
Рейнар снова помахал хвостом, счастливый.
— Будь осторожен на дороге, теперь я буду за тебя волноваться, — озабоченно сказал наг. — До завтра, мой огненный.
— До завтра, мой чешуйчатый.
Мать дома встретила… Да никак не встретила, смотрела сериал. Это уже не просто приводило в недоумение. Это вправду обижало.
— Здравствуй, мам. Как твой день? — Рейнар сдержался, постарался изобразить на лице выражение поприветливее.
— Здравствуй, Рейнар. Неплохо, домашние дела, в основном.
— Ты не была на занятиях? Что-то случилось? — он встревоженно подошел, обнимая ее и принюхиваясь.
От матери пахло лекарствами и чем-то горьким — болезнь.
— А разве тебя волнует это? Ты, кажется, вообще тут жить не намерен.
— Мама, о чем ты говоришь!
Все разумные доводы и тщательно выстроенные фразы вылетели из головы. Рейнар мог только открывать и закрывать рот.
— Сколько времени ты провел дома за последние дни?
— Вообще-то, я работаю, мам. И ты могла бы пожаловаться на плохое самочувствие, как и всегда, — Рейнар собрал чашки с журнального столика, блюдце и немытую тарелку с остатками ужина, и направился на кухню. — Ты знаешь, что я бы в таком случае отложил все дела и спешил домой сразу после работы.
— Сколько раз ты ночевал дома?
— Сколько мне лет, мам? — Рейнар сложил посуду в мойку. В ней уже была внушительная горка грязных тарелок, чашек и приборов. До него дошло: дело не столько в болезни, сколько в том, что Алиса демонстративно обиделась. Очень демонстративно. В ее состоянии, с больным сердцем, это могло закончиться вызовом «скорой». Проблема была еще и в том, что мать была невероятно упряма, когда дело касалось ее эмоций. То есть, спокойно поговорить не получится, если она решила во что бы то ни стало устроить скандал. Как и поскандалить, если Алиса этого не желает. Сейчас нужно было очень быстро понять, чего же она хочет на сей раз. И заодно вспомнить, где лекарства и телефонная трубка. Благо, о последнем он никогда не забывал. Аптечку он собирал сам и тщательно следил за ее пополнением. И проверял буквально неделю назад наличие сердечного препарата, который матери выписывали. Сейчас на дне пузырька сиротливо перекатывались штук пять капсул. Рейнар сосредоточился, пытаясь вспомнить, сколько их было. Принимать следовало по одной в сутки. Пузырек был полон и не вскрыт. Всего двадцать четыре капсулы…
Телефон прыгнул в руку сам собой.
— Фурр-лейн, четырнадцать. Оборотень, пол женский, возраст пятьдесят два, возможна передозировка сердечного препарата.
— Бригада будет у вас через пять минут.
В академии их гоняли на курсах оказания медицинской помощи, пока нужные действия не приобрели степени автоматизма. Три минуты — найти документы, открыть дверь, заблокировать домофон на время визита врачей.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Алиса.
— Наверное. Мама, ты помнишь курс приема твоего лекарства?
— От одной до трех капсул в сутки.
— По одной! По одной, мама! Это другое лекарство, не кардиовитал! — Рейнар уверился в том, что не зря вызвал скорую. Алиса перепутала лекарства. Отсюда и ее плохое самочувствие.
— Как это? Я же всегда пила только его!
— Мам, тебе поменяли рецепт месяц назад, — Рейнара затрясло, но он постарался не подать виду. — А не помнишь ты потому, что я сам покупал лекарства. Но врач объяснял тебе смену дозировки.
— Но оно действует, — возмутилась Алиса.
— Ну конечно действует. Только побочка накапливается.
В прихожей прозвучали шаги, в гостиную вошли фельдшеры «скорой», и переживать стало некогда: Рейнар отвечал на вопросы, собирал мамины вещи в сумку: ее намеревались забрать в кардиологию. Алиса возмущалась, но слабо.
Рейнар поехал с ней, успокаивал и держал за руку в машине, и так же просидел рядом, пока оформляли документы. Потом ее увезли в палату, а ему посоветовали ехать домой. Он вынул телефон, чтобы вызвать такси, но вместо этого написал:
«Мама в кардиологии. Прости, завтра не смогу».
«Мне приехать?»
Рейнар колебался. С одной стороны, он хотел написать «Да». Хотел, чтобы Нгата приехал, спрятаться в его руках от всего произошедшего, забыться. С другой, он представлял, чего нарассказывают матери соседки-сплетницы, увидев принца-нага, входящего к ним в квартирку, и это сразу после того, как ее увезли на «скорой»!
«Спасибо, мой принц, но нет. Не волнуйся, все хорошо».
Нгата пожелал ему душевной стойкости и уверил, что если что — всегда готов оплачивать любое лечение. Рей пару минут тупо смотрел на эти строки, потом невесело хмыкнул. Он надеялся, что ничего такого не понадобится, но… После похорон отца мама слегла с тяжелейшим инфарктом. Он едва не остался круглым сиротой. С этого времени Алиса и он знали: она живет, пока не слишком волнуется и вовремя принимает препараты и проходит обследования. Ей еще повезло: много было случаев, когда оборотень с меткой, потеряв своего партнера-супруга, через короткое время уходил следом. А сейчас она в кардиологии. Врачи, конечно, сказали, что ничего страшного не случится…
Рейнар чувствовал свою вину. Но в то же время он не был виноват… Или был? Он, кажется, запутался. Запутался до той степени, что, садясь в такси, вместо своего адреса назвал адрес Нгаты и понял это, только когда такси остановилось у знакомой колючей изгороди. Уезжать было глупо, оставалось только постучать, делая вид, что все в порядке.
Ваха, открывший ему калитку, ничего не сказал. По его полудетскому лицу вообще на удивление мало эмоций можно было прочесть. Похоже, он старательно копировал стиль своего господина.
— Нгата-сахиб в кабинете, сэр. Я принесу вам чай.
— Благодарю, Ваха.
В кабинет Рейнар явился, слегка смущенный. Нгата немедленно оторвался от своей работы, усадил его на диван и укутал в плед. Молча. Бережно. Ласково. Потом сел рядом и обнял.
— Все ведь будет хорошо?
— Уверен, так и будет. Рассказывай, Рей, что стряслось?
Начать Рейнар предпочел с самого начала: с того, что его родители, поженившись, одарили друг друга метками. Рассказывал — и становилось немного легче.
— И теперь она в больнице. А я не знаю, как оборотни без партнера переносят все это.
Нгата молчал несколько минут, обдумывая. Потом тряхнул головой:
— Я не знаю, насколько это практикуется здесь, в Эврионе… У нас сын принимает ответственность за женщин семьи в случае смерти старших мужчин. То же касается и оборотней, но кроме всех прочих обязанностей, он перебивает метку отца на матери. Это дает ей поддержку.
— А… Нет, — Рейнар криво улыбнулся. — Не практикуется.
— Совсем? Но ведь это же, по сути, единственный шанс стабилизировать состояние помеченной овдовевшей женщины. Я, признаться, думал, что именно поэтому ты живешь с матерью.
— А… — Рейнар потерял дар речи.
Нгата тихо фыркнул и пояснил:
— Я все еще не могу избавиться от привычных мне правил. В Бахматре даже уважаемая почтенная вдова не имеет права распоряжаться имуществом семьи и может лишь советовать, если ее сын несовершеннолетний. Если у нее не было сыновей, женщина и ее дочь или дочери возвращаются в семью ее родителей или к ее братьям. Или же переходят под власть брата покойного мужа, если с ее стороны нет родственников мужского пола. Здесь у вас женщины равны в правах мужчинам, и я это запомню. Но оборотни «цивилизованных» стран забывают о законах природы, на которых были построены законы стай. Я считаю, это правильно: ты — единственная опора матери. Ты можешь поддержать ее пошатнувшееся здоровье, конечно, если она сама согласится.
— Если я… Что? Да меня со службы выгонят за аморальность!
Нгата озадачился.
— За что?! Почему?
— Потому что нельзя ставить метки ближайшим родственникам.
— Аш-ш… Это странно. Это очень странно. Это зафиксировано в законах Эвриона?
— Нет, это неписаное правило.
Оба понимали, что это сложная этическая дилемма, но она неразрешима без последнего слова матери Рейнара. А та вряд ли согласится.
— В любом случае я не беру слов обратно, Рей. Если понадобится лечение, даже очень дорогостоящее, просто скажи мне. Не умалчивай, хорошо?
— Хорошо, — согласился Рейнар, приваливаясь к его боку.
Секса в эту ночь не было: Нгата, доделав свое задание, перенес задремавшего любовника в спальню. Правда, Рей, проснувшись от этого, успел поймать его за руку до того, как наг сбежал спать на коряге.
— Не уходи, пожалуйста.
Нгата встретился с ним взглядом и кивнул.
Спать рядом было уютно. Тепло, что ли… И он, на удивление, хорошо, даже отлично выспался.Глава седьмаяПрошли две недели, мелькнули со скоростью падающей звезды. Рейнар мотался по маршруту «работа-больница-дом Нгаты», иногда перемежая его точкой «дом леди Адеи». Впрочем, той уделял внимание Нгата.
Врачи, наконец, определились, что делать с Алисой. На четверг была назначена плановая операция по установке кардиостимулятора. Новейшая разработка, специально для оборотней, стоить он должен был, как крыло от самолета. Нгата забрал все бумаги и не позволил даже краем глаза взглянуть на сумму в счетах.
— Хабиб, я делаю это не ради благодарности или долгов. Успокойся, — вот и все, и непрошибаемая спокойная полуулыбка на лице.
Рейнар молча обнял его, прижал к себе, умудрившись это сделать, невзирая на разницу в росте. Он взял отгул на работе и собирался провести четверг в больнице, с мамой, до операции и после, если его пропустят. Нгата не отговаривал, просто приехал за полчаса до начала операции, когда Рея уже выгнали из палаты, привез ему перекусить и термос успокоительного травяного чаю. Чай подействовал, Рейнар все воспринимал, словно сквозь какую-то туманную пелену, пригасившую эмоции. Молча просидел несколько часов в холле клиники, но его так и не пустили к матери. Нгата увез его к себе, накормил почти насильно и уложил.
— Если тебе позвонят, я разбужу. Спи. Все будет хорошо, я обещаю.
Рейнар хотел сказать, что он в полном порядке, но уснул на середине фразы.
Нгата разбудил его в семь утра, протянул телефон. На том конце связи чей-то голос отчитался, что с миссис Пелцигшванг все хорошо, она пришла в сознание, показатели стабильны.
— А когда ее можно будет навестить? — обрадовался Рейнар.
— В установленные часы посещения. Но никаких продуктов, сэр! И цветы тоже не приносите, это запрещено.
— А подскажите часы посещений?
Девушка — голос был молодой, женский, — прощебетала скороговоркой время и попрощалась. Получалось, что после работы заехать или в обед. Сегодня его с работы никто не отпускал. Рейнар решил, что пожертвовать обедом будет намного проще. Тем более что Балма снова приготовила для него сверток с чем-то ароматным и наверняка вкусным, да и завтрак в доме Нгаты был по обыкновению обильным и позволял дожить до середины дня без урчания в желудке. Это время можно будет потратить на визит к маме, ну, а по пути перекусить. Или на обратном пути.
Алиса сына встретила улыбкой, пусть и слабой.
— Чувствую себя так, словно из меня пытались вытащить сердце, — шутливо пожаловалась она. — Но в целом все хорошо. А как ты себя чувствуешь? Питаешься хорошо? На работе все в порядке?
— Все хорошо, мамочка. Ты только не пугай так больше, — Рейнар, проигнорировав больничный стул, опустился на колени у ее койки. Очень хотелось соскользнуть в привычный полуоборот, чтобы ярче почувствовать все запахи, прижать уши и хвост, но его специально предупредили: никакой шерсти в палате!
Алиса потрепала его по волосам.
— От тебя пахнет специями. Снова питаешься у своего друга?
— Мне не хотелось возвращаться домой, когда там нет тебя, — смутился Рей.
— Ох, сколько же там пыли будет…
— Что ты, мам! Я отдраю всю квартиру к твоей выписке!
Алиса снова погладила его по голове.
— Заботливый лисенок.
— Мама, не сердись на меня, — Рей тяжело сглотнул перекрывающий горло комок. — Я не хочу выбирать между тобой и Нгатой.
— Личная жизнь, да, сынок?
Рей заторопился объяснить ей, что Нгата совсем не против и даже очень «за», что Рейнар заботится о матери. И что он постарается распределять свое свободное время между теми двумя, кто ему безраздельно дорог, чтобы не обижать никого.
— Но ты ведь не переедешь к нему насовсем?
— Мам, рано или поздно мне все равно понадобится собственная нора для моей семьи, — Рей старался говорить мягко, больше похоже на уговоры больного ребенка, чем на беседу с матерью, но Алиса и была сейчас слабее ребенка, он не мог и не должен был ее волновать.
— Но как же я, у меня ведь никого нет…
— Мамуль, ну что ты! Все хорошо. Я всегда буду о тебе заботиться.
Алиса вздохнула.
— Что бы я делала без тебя?
Рейнар только уткнулся лицом в ее ладонь, чувствуя себя снова мелким лисенком, который остался единственной опорой матери в этом мире.
— Беги уж, — та тихо рассмеялась. — На работу опоздаешь.
— Я обязательно приеду завтра, мамуль. И вообще каждый день буду приезжать.
— Ох, можешь просто писать мне смс.
Рейнар поцеловал ее в щеку, ничего не обещая. Все равно ведь не сможет не приехать, ему нужно было физически убеждаться, что с матерью все в порядке, она поправляется.
— И передай мою благодарность своему другу.
— Обязательно, мам.
Рейнар немного смутился: он рассчитывал рассказать о том, что операция была оплачена Нгатой, потом, когда мать совсем поправится.
— Врачи мне все рассказали, — усмехнулась Алиса. — У меня больное сердце, а не старческая деменция.
— Я вовсе не хотел сказать… Ну, ма-а-ам…
— Иди на работу, лисенок, а не канючь так, словно разбил мою чашку!
Рей еще раз поцеловал ее и поторопился на выход, обеденный перерыв в самом деле не резиновый, даже если можно отбояриться тем, что работал «в поле», все равно придется потом выезжать и опрашивать свидетелей.
Вечером после работы он снова заторопился в больницу. Правда, часы посещения почти закончились, когда он приехал, а в этой клинике все было строго. Удалось только заглянуть на пять минут, увериться, что все хорошо.
— Не волнуйся обо мне, за мной тут присматривают наилучшим образом, — уверила его Алиса.
Ну еще бы за ней не присматривали! Отдельная палата-люкс, приветливый персонал, вежливые медсестры, прекрасный врач — и все это стоило столько, что Рейнару сложно было представить. Нгата не показывал ему никаких счетов, но детективу докопаться было не сложно.
— Я все равно приеду завтра в обеденный перерыв, — пообещал Рей.
— Главное — о своем питании не забывай, — строго сказала мать.
— Ох, мама, мне и не позволят забыть, — улыбнулся он, предвкушая очередные божественные вкусности из рук Балмы. Не будь она человеком и служанкой Нгаты, он бы, наверное, задумался над тем, чтобы жениться на ней.
— Хорошо, что он о тебе заботится.
Рейнар только кивнул: Нгата был бы невыносимой наседкой, не умей он сдерживать свои порывы. Но деликатность в нем уживалась с этим инстинктом опеки, и это сглаживало острые углы.
— Тебе пора идти, — Алиса улыбнулась. — До завтра.
— До завтра, мама!
Несмотря ни на что, Рейнару стало гораздо легче, когда он понял, что мать успокоилась. И Нгату он обнимал особенно крепко. Согревал собой ночью, хотя бы собственным теплом оплачивая долг, который материально был даже не настолько огромен, сколько духовно.
— Все в порядке? — уточнил принц, несколько обеспокоенно на него поглядывая.
— Все хорошо. Теперь — все хорошо, — улыбался Рей.
Нгата сменил облик на полностью змеиный, обвил Рейнара хвостом, уткнулся мордой в шею. Это была такая расслабуха: гладить переливчатую, слегка шершавую шкуру, прослеживая узоры. То что надо для отдыха мозгов и тела, тем более что змей еще и сокращал мышцы, и его кольца массировали усталую спину, поясницу и бедра.
— Как же хорошо, — блаженно застонал лис.
Иногда он задавался вопросом: что между ними? Любовь? Страсть? Дружба с постельным уклоном? Нгата называл его «хабиб», а это в его языке значило «любимый». И, говоря так, он был серьезен, давая понять, что такое обращение — не шутка. А что чувствует сам Рейнар? Он даже не успевал об этом думать в гонке дней. Одно, в чем он ничуть не сомневался, было неизменно: доверие. Он целиком доверял нагу. Себя, свою жизнь, здоровье, мысли и страхи. Он был готов закрыть глаза и вложить руку в его ладонь, идти, положившись на Нгату полностью.
Змей обвился вокруг него еще плотнее, то ли согреваясь, то ли ласкаясь. Рей сам себе напоминал какого-то факира, колдуна из восточных сказок, то ли заворожившего нага, то ли наоборот попавшего под его чары. И только сердце колотилось все быстрее, а разум погружался в дурманную пелену транса. Он не заметил, как задремал в этих змеиных кольцах. Это было странно, ведь сперва он ощущал некоторое возбуждение. Но Нгата вообще на него действовал странно. Хотя, может, это Рейнар просто не имел раньше дела с пресмыкающимися? Может, как раз все в рамках нормы? Если, конечно, называть нормой сон лиса в кольцах змеиного тела. В природе это был бы последний сон несчастного комка меха. Рейнар не сомневался в том, что Нгата его легко проглотит даже при том, что самец он был крупный. Тут как лапы не растопыривай, переваришься в желудке. Но на то бог им и дал разум, а время позволило цивилизоваться настолько, чтобы хищники всегда получали свое мясо, не убивая себе подобных. И только благодаря этому он, лис, может спокойно засыпать в змеиных объятиях и просыпаться не в змеином желудке, а на руках у Нгаты.
— Утро, хабиб, — улыбнулся наг.
Лис тявкнул и помахал хвостом. Перевоплощаться было лень. Его мягко потормошили за густую зимнюю шерсть, почесали загривок, заставив растечься бескостным «блинчиком» и балдеть.
— А ты есть будешь в этом же виде?
Рейнар представил себе, как он взвоет, если попробует огненное творение Балмы в истинном виде, тявкнул и обернулся.
— Мне так хорошо было, когда ты гладил.
— Потом еще поглажу, когда будет выходной.
Рейнар вздохнул: выходной, да. И как-то надо поделить его поровну и на мать, и на любовника, и чтоб при этом нормально отдохнуть, а не порваться. Может быть, съездить к ней вместе с Нгатой? Или это только расстроит Алису? Нет, он их познакомит, но не сейчас. Пока еще оба не готовы к такой встрече. Мама поправится, вернется домой, Нгата немного привыкнет к эврионским традициям поведения, вот тогда — да.
Пока что Рейнар позавтракал, не торопясь — разбудили его достаточно рано для того, чтобы можно было насладиться утренним приемом пищи. Принял поданный Балмой с поклоном пакетик с обедом. Слава богу, уже научился воспринимать ее поклоны правильно.
— Приеду после работы, если силы будут. Надо прибраться дома.
— Рейнар-сахиб, я могла бы вам помочь с позволения Нгаты-сахиба, — подала голос Балма, огорошив его настолько, что он едва не сел мимо кресла.
— Я не против, если ты согласишься пустить в свой дом чужаков, — Нгата, успокаивая его, слегка сжал ладонь.
— Но… Я бы и сам… Зачем же…
— Ты устаешь после работы, это же видно невооруженным глазом.
— Но мне неудобно нагружать Балму лишний раз…
— Она сама предложила. Значит, у нее есть свободное время и желание потратить его на помощь тебе.
Нгата специально выбрал позицию рефери в этом разговоре, давая Рейнару самому решить.
— Я отдам ключи, — согласился Рейнар.
— Я ручаюсь за своих людей, — кивнул Нгата и понял, что вот это он сказал зря.
Рейнар уставился на него.
— Что?
— Ничего, — Нгата даже головой помотал. — Это просто констатация факта, хабиб. Ты доверяешь мне, и я очень это ценю.
— Нгата, не в этом дело.
Наг сосредоточенно нахмурился, пытаясь понять, потер лоб.
— Прости, объяснишь?
— Мне в голову не приходило, что надо за кого-то ручаться.
— М-м-м… Это… снова мои привычки, — Нгата только руками развел. — Так принято у нас.
— Ладно, хорошо.
Рейнар передал ключи от дома Балме. По пути на работу его снова посетила простая, но очень сложная для обдумывания мысль: а нужно ли ему все это? «Нужно», — сам себе сказал Рейнар. И в своих чувствах он обязательно скоро разберется. И когда это случится, сможет ответить Нгате на его нежное «хабиб»… что-то. Например, что тоже его любит. Или что-нибудь подлиннее, красивое и с тем же смыслом. Только на это нужно еще немного времени. И, наверное, пара вечеров-ночей в одиночестве, как раз на то, чтобы обдумать и взвесить все, не попадаясь в ловушку змеиного очарования. Заодно мама порадуется, что сын примерно ночует дома. Он усмехнулся: просто пай-мальчик. Надо же когда-то и таким побыть?
Через пару недель ничего не прояснилось, во всяком случае, для Рейнара. Алиса вернулась домой — это немного помогло в самооправданиях на тему того, почему он реже появляется у Нгаты. Мать, хоть и старалась не показывать этого, все равно ревновала. А попытка поговорить с ней начистоту провалилась: Рей никогда не умел правильно реагировать на слезы матери. Да еще и мысль о том, что кардиостимулятор не панацея при нервном приступе, покоя не давала. Пришлось оставить эту идею. На время, не навсегда, рано или поздно все равно придется говорить. Но только не сейчас, когда еще не прошел реабилитационный период.
От Нгаты приходилось многословно и с извинениями отписываться. Пару раз забегал Ваха, приносил гостинцы: его мать тоже переживала, но только за своего господина и его возлюбленного. О, на этот счет они с Алисой едва не разругались всерьез.
— Балма — милая женщина, и просто волнуется, — отбрыкивался Рейнар.
— Но чем она собирается тебя кормить?! Как это вообще возможно взять в рот!
— Мама, я привык, правда. Мне кажется, что это вкусно.
— Значит, то, что готовлю я, для тебя уже не вкусно?
Было острое желание убиться башкой о стену. Ну, или хлопнуть себе по лбу ладонью хотя бы.
— Очень вкусно, мама. Очень.
— Тогда зачем тебе это? — Алиса почти брезгливо ткнула пальцем в аккуратный сверток, из которого умопомрачительно пахло коронным блюдом Балмы — бешма с маринованными цветами кибати и рассыпчатым рисом. И еще нос Рея улавливал запах любимых печенюшек с кунжутом и цукатами.
— Я и это люблю. Мам, меня ведь просто угостили.
Инцидент исчерпан не был, Алиса просто игнорировала его несколько дней, потом общение вернулось на круги своя. На первый взгляд. На второй Рейнар заметил, что стоит ему хотя бы как-то намекнуть, что он собирается к Нгате, и вечером, днем, на протяжении дня мать обязательно позвонит или напишет смс с жалобой на здоровье. Что делать, Рей не знал. Это был явный шантаж, спекуляция своим состоянием. Но когда это оправдано, а когда — нет, он определить не мог, ведь не был врачом. Терпеть и потакать тоже не следовало, иначе он никогда не сможет обрести даже подобие независимости.
— Мама, почему ты так против моей личной жизни?
— Я? С чего ты это взял!
Прозвучало фальшиво, и Алиса сама это поняла, потому что, кашлянув, продолжила:
— Я совершенно не была бы против, встречайся ты с симпатичной лисичкой. Я даже была бы очень «за», собирайся ты на ней жениться.
— Но я его люблю, мама.
Ну вот и прозвучало. И мир не рухнул, и, собственно, неуверенности в своих словах Рейнар не испытывал. Да, любит. Это уже не подлежит сомнениям.
— Господи, какая чушь! Сынок, ты лис, ты не можешь любить змею!
— Могу и люблю, мама!
Алиса сложила руки на груди и приняла вид воплощенного смирения.
— Хорошо, милый, это твоя жизнь, делай, что хочешь.
— Я знал, что ты меня поймешь, мама.
Похоже, это было совсем не то, на что Алиса рассчитывала, Рейнар это прекрасно понял. Но идти на поводу у шантажиста, даже если это твоя собственная мать? Нет уж. Но знакомить их с Нгатой пока рано. Иногда ему казалось, что это время не наступит никогда.
Зима на побережье далеко не южного теплого моря — это довольно суровое время года. Нгата плюнул на все и утеплялся как мог, не стесняясь толстой вязаной шапки с меховым помпоном, отворотом и «ушами», высоких сапог на самом толстом натуральном меху, который только нашел, теплых подштанников и толстовки, утепленных джинсов и куртки. Куртка тоже была на меху, и, наверное, только это примиряло его с ее чудовищной абстракционистской раскраской вырвиглазных цветов. Рейнар, который понемногу начал к нему выбираться в гости, одобрительно кивал. Нгата и его бы закутал в сто слоев лучшей шерсти и меха, но старался держать себя в руках и напоминать, что Рей здесь родился и вырос и уж наверняка знает, как ему одеваться и что носить в такую погоду.
— Бодрит, все-таки, — посмеивался лис.
— Кого бодрит, а кого и усыпляет, — Нгата выбирался на расчищенную от снега веранду и тыкал длинным пальцем в пушистый снег, засыпавший перила. — А когда весна?
— Еще только зима началась, Нгата, до весны три месяца, ну чуть поменьше.
— И весна, как я понимаю, не сразу придет с теплом, — тоскливо вздохнул наг. — Когда у тебя отпуск, хабиб?
— Третий месяц весны, будет уже тепло.
— Проведешь его со мной? — Нгата вскинул руки, предупреждая возражения Рея насчет матери и прочего: — Балма и Ваха присмотрят за твоей матерью, я же собираюсь поехать куда-нибудь, где точно будет тепло, где есть море и можно греться на солнце. И хочу посмотреть, насколько золотые веснушки на твоей коже под солнцем.
— Это прекрасно, но тут… Проблемы… С мамой.
Нгата приподнял бровь, без слов прося пояснить.
— Она почему-то с предубеждением относится к тому, что мы разных видов.
Нгата промолчал. Он не мог подобрать слов и сказать Рейнару что-то ободряющее, да и себе тоже. Единственное, что он сумел выдавить через пять минут напряженного молчания, это:
— Я не хочу потерять тебя, хабиб.
— Ты меня не потеряешь, любовь моя, — рассеянно сказал Рейнар.
Дошло, что сказал, до него только минут через десять, большую часть из которых Нгата, распробовавший поцелуи, его и целовал. Рейнар обнимал его бедро хвостом и не протестовал, наслаждаясь. Холод и снег были забыты. Он позволил себе сдаться и остаться в эту ночь у любовника.
На удивление, мать ограничилась смс с пожеланием спокойной ночи. Хотя, наверное, не стоило обольщаться — она снова будет поджимать губы, когда он вернется. Не все сразу. Но и это хоть что-то. Рейнар мысленно согласился сам с собой, что подсознательно уже давно признал свои чувства к змею, принял их и, наверное, только поэтому еще не прогнулся под давление матери.
@темы:
слэш,
закончено,
Двойная Луна,
фантастика
-
-
09.06.2018 в 21:43-
-
09.06.2018 в 21:52-
-
09.06.2018 в 22:37-
-
09.06.2018 в 23:14-
-
10.06.2018 в 01:26-
-
10.06.2018 в 10:12Спасибо большое!
-
-
10.06.2018 в 13:17-
-
10.06.2018 в 19:11-
-
12.06.2018 в 13:25Надеюсь, всё будет хорошо и у Рейнара с Нгатой, и у Алисы.
Но у Алисы случайно не пошло осложнение на сосуды мозга и сопутствующие нарушения памяти? Мне кажется похоже на это, пятьдесят два - всё-таки ещё не возраст.
-
-
13.06.2018 в 14:44-
-
13.06.2018 в 21:56-
-
15.06.2018 в 21:08-
-
18.06.2018 в 12:43надеюсь, что у Рэя и его мамы все наладится.
спасибо кошикам!!!
-
-
19.06.2018 в 14:20-
-
19.06.2018 в 15:15-
-
19.06.2018 в 16:04Поживем
увидимпочитаем.-
-
19.06.2018 в 19:53-
-
19.06.2018 в 20:44Бедный Рейнар, так ему и рваться напополам. С другой стороны - это же сказка, а в сказках всё бывает. Может, и успокоится Алиса со временем.
-
-
19.06.2018 в 21:26-
-
20.06.2018 в 10:27-
-
20.06.2018 в 23:57-
-
21.06.2018 в 01:13-
-
21.06.2018 в 08:44но я верю, что все разрулится.
спасибо кошикам!
вдохновения вам.
вы подняли мне сегодня настроение.
хочется мимими и фырфырфыр.
вот чую, что лисы - это мое по жизни.
в данный момент как раз затеяла очередной косплей лисы.