Часть вторая.Едем на машине фотографа, а я недоумеваю: как я согласился? Но я был так зол на брата, что даже не подумал отказаться. Едем на окраину города в старинный особняк, снятый на одну ночь. Там совершенно дивные интерьеры, а я снимаюсь для рекламы каких-то духов, причем, в облике девушки!
Волосы я начинаю расчесывать прямо в машине. Съемка, мать вашу. Как сам загримируюсь, так и снимусь. Лерка не знает, где еще бабла срубить, кажется. Замечаю, что Евгений смотрит на меня в зеркальце, шиплю:
- На дорогу пялься, а не на меня! - открываю свой рюкзак и достаю несессер со всяким барахлом, откапываю в нем футлярчик с украшениями и одеваю оставшиеся от мамы серьги и кольцо. Они не простые, антиквариат, в теплом золоте старинной оправы - крупные александриты. Мама, пока была жива, говорила, что они мне под цвет глаз подходят. В естественном свете они - зеленовато-голубые. Но сейчас камни кажутся красноватыми. Глаза у меня, впрочем, ничуть не отличаются. Ладно, краситься буду в доме. Когда оденусь. А ехать нам долго еще. Я пристраиваю голову на спинку сиденья. И засыпаю.
Просыпаюсь от резкого толчка.
- Подъем, принцесса. Приехали.
Щурюсь, тру глаза, выползаю из машины и иду к дому. Точнее, к ограде и караульной будочке. Протягиваю охраннику паспорт и договор о съеме дома, он придирчиво изучает бумаги - мои и Евгения. Пропускает нас на территорию.
В доме царит тишина и особый запах старинного места, как в музее. Еще один охранник проводит нас в зал, подготовленный к съемкам. Там же, за ширмой - мое платье и зеркало. Отправляюсь гримироваться. Красивое платье, старинном стиле... Темно-зеленое, бархатное. Я с интересом разглядываю незнакомую блондинку в зеркале.
- Принцесса!
Сейчас будет тебе принцесса. Я медленно выплываю в зал. Евгений окидывает меня странным, хищным каким-то взглядом, потом кивает на роскошный диван в стиле ампир:
- Начинаем, - и объясняет мне, как сесть. В глаза бьет свет софитов, под ними, да еще и в тяжелом платье, мне становится снова жарко. Хорошо, что к платью прилагается веер. Однако даже он меня не спасает, к концу съемки я просто сползаю на диван. И не реагирую на Евгения уже никак. Он злится, я не понимаю, что - недостаточно кадров наснимал? Мы три часа работали, я уже весь диван отлежал, перепробовал задом все кресла и пружины в них! И мне, черт возьми, плохо!
Он приносит мне бутылку с водой из своей сумки. У меня не хватает сил даже открыть ее, шумит в ушах. Черт... я сейчас грохнусь в обморок... Он открывает, пью. И медленно сползаю в беспамятство.
- Эй, принцесса...
Первая мысль: ура, он догадался платье снять. Вторая: а ведь я под ним в одних стрингах был. Слабость такая, что я и шевельнуться не могу. Как я домой доберусь?.. А потом мне становится не до размышлений - по моей груди ползет куда-то его рука. Не куда-то, а вполне себе целенаправленно. А я и мяукнуть не могу! А он поглаживает меня уже по животу. Черт, меня сейчас трахнут. А я дышу через раз.
Стринги, говорите? Какого хера я их одевал? Он же даже не заморочился их снимать - че там снимать-то, отодвинуть веревочки, и все... Я все-таки охнул, когда он в меня пальцем сунулся.
- Тихо, принцессочка, сейчас все будет, - и ухмыляется, сука, по голосу слышу!
- Что... ты...
- Взимаю свою неустойку, всего лишь.
Меня ткнули мордой в подлокотник, вертя, как куклу. С каких это пор у нас фотографы такие силь... Блядь! Сука, тварь, мне же больно!
- Прекрати, - в панике я умудрился аж целое длинное слово прохрипеть. – Больно!
- Ничего, потерпишь.
У меня слезы сами из глаз брызнули, а от толчка выбило весь воздух из легких, что еще в них оставался. Я задохнулся, хватая ртом пыль со старинной гобеленовой обивки. Я умру... Блядь, я тут же и умру... У меня сейчас приступ начнется от пыли, а эта тварь сперва меня дотрахает, а потом поймет, что насиловал труп.
Я уже и боли не чувствовал, так воздуха хотелось глотнуть. Где мой ингалятор? Лекарство... Я, кажется, слишком уж хрипел неправильно, так что этот подонок мне все-таки приволок ингалятор, и даже помог вдохнуть. И продолжил. Ничего, сука, камеры-то тут стоят... Я потерплю… А вот что с тобой потом сделает Лерка...
Кажется, я это вслух…
- Да ты не переживай, с твоим братом мы договорились.
Слава Богу, я таки потерял сознание надолго. Очнулся уже в машине. Услышав краем уха разговор охраны и этого... нормальных слов на него нет:
- Ладно, ребята, спасибо, что помогли. А то эта принцесска, блядь, вырубился. Обкуренный какой-то сегодня целый день. Богема, че поделать.
Что? Лерка? Лерка... Не может быть...
Меня выкинули из машины у моего подъезда. Всю дорогу я то терял сознание, то приходил в себя, и меня неотступно преследовала одна и та же мысль: как он мог? Мой родной брат, старший, любимый, который всегда меня защищал: в садике и школе - от хулиганов, в институте - от борзых сынков новых русских, от одиночества и нервных срывов, когда умерла мама... Как он мог? За что? Разве я не приносил его фирме кучу бабла? Или он нашел себе новую курочку с золотыми яйцами?
В квартиру я так подняться и не сумел. Остался лежать на асфальте. И надеяться, что соседи вызовут... Ну, хоть что-нибудь. Скорую. Милицию. Только б не труповозку... А еще на мне не было украшений. Эта сука спер... Помогла мне соседка. Тетя Маша у нас ранняя пташка, дворничка и то позже встает.
- Ой, Сашенька, что с тобой, соколик? - запричитала, всплеснула руками. Помогла сесть на скамейку, нашла мой ингалятор. А я сидел, думая, что лучше бы сдох.
- Я сейчас брату твоему позвоню.
- Не надо, - я кое-как смог подать голос. - Не надо... брату... Помогите в квартиру…
Дома у меня было все, что надо - лекарства, кислородная маска. Я пошарил по карманам, удивляясь, что ключи не выпали. Кое-как открыл дверь. И споткнулся у порога о раскиданные из шкафа вещи. Равнодушно посмотрел на них. И побрел в комнату, за лекарствами. В комнате был такой же бардак. Кто-то явно что-то искал. И я даже знаю, что. Мамино колье с такими же камнями. Только хер они его нашли. Я отыскал в раскиданных пакетах свои лекарства, выпил таблетки и подышал через маску, приходя в себя. Потом просто упал на кровать и уснул, не чуя ног. И плевать на фотосет. Плевать на все. Нет меня. Умер. Я слышал сквозь сон, что телефон надрывается. Но только повернулся на бок и уснул крепче. Потом стали уже в дверь звонить. Нахуй. Потом стало тихо. Проснулся я уже в сумерках, проспав целый день. Тушка моя немножко пришла в норму, по крайней мере, можно было дышать без напряга. Зато теперь болели мышцы и зад. И страстно хотелось отмыться. Я поплелся в ванную.
Что мне теперь делать - я вообще не представлял. Больше всего жаль было мамины украшения. Аж до слез. Я знал, сколько они стоят на черном рынке. За такие деньги брат мог спокойно продать и меня, и своих жену и дочь. Я понял, что даже не усомнился в том, что меня предал Валерка. А чего сомневаться: дверь в квартиру не взломана, а открыта и закрыта ключом, а от родительской квартиры ключи были только у нас с ним. И сказанное фотографом... Я почувствовал, как по щекам потекло, и зло выругался.
Из ванны я вышел, уже примерно зная, что мне делать. Уеду. Просто уеду. Отсюда, куда-нибудь подальше. Собрать вещи и лекарства было делом пары десятков минут. Деньги у меня были, я как раз собирался сделать подарок дочери Лерки, снял довольно крупную сумму. Лежала она в тайнике, там же, где и мамино ожерелье. Лерка о нем не знал, потому ожерелье и сохранилось. Я закрыл тайник. Сел на диван. И задумался... Брать украшение с собой, или нет? Если не взять - есть шанс, что он его отыщет. Если взять - кто знает, в какие еще приключения угодит моя задница?
Колебался я не долго. Благо, банк у меня во дворе. Оформить ячейку было делом получаса. Я сдал ожерелье на хранение и поехал на вокзал. Куда ехать, я уже тоже решил. В Одессу, к маминой двоюродной сестре. Она меня знала пацаненком, может, не откажется приютить на пару недель? А там найду работу...
На вокзале было шумно, как всегда. Я даже потерялся слегка. Однако быстро сориентировался. И моя невезучесть проявила себя. У кассы, уже убрав билет в карман, я натолкнулся на кого-то. Блядь. Евгений. С-сука.
- А, вот ты где, принцессочка! - его рука так больно стиснула мой локоть, что я еле сдержал крик. - Только рыпнись, и я из тебя котлету сделаю. Идем, тебя брат уже заждался.
Он вывел меня из здания вокзала, приобнимая, как старого друга. А я выть хотел от злости и бессилия.
- Отцепись… - я задохнулся. Рука метнулась к карману за ингалятором. Евгений отпустил. И огреб в глаз. А бегать я всегда умел хорошо. Бросил сумку ему под ноги, благо, что деньги, паспорт и второй ингалятор были в куртке. И рванул прочь, скрываясь в здании вокзала. Уже объявили посадку на мой поезд, так что я рванул сразу на перрон, дыша, как загнанная лошадь, сунул проводнице паспорт и билет, вскочил в вагон, едва она мне их вернула, и затаился на своей верхней полке. Плацкарт наполнялся народом, а я смотрел через пыльное окно, как мечется по платформам Евгений, не зная, какой рейс я выбрал. Вот он остановился, вынул сотовый и принялся названивать кому-то. Я ждал. И смог нормально вздохнуть только тогда, когда поезд тронулся.
Итак, у меня имеется... Документы, немного денег... Лекарство... И все. Я даже телефон оставил в квартире. Ах да, ключ от банковской ячейки. Не густо. Надо что-то решать. До Одессы двое суток. Есть время подумать. Я взял принесенное мне проводницей белье, расстелил постель и лег. И потом меня словно стукнуло - а ведь Лерка о тете тоже знает. Нельзя туда ехать. Надо срываться куда-то дальше. Туда, где меня точно никто не подумает разыскивать. Любой город... Лишь бы никаких знакомых. Я вышел в приграничном городке. Вроде, на станцию за сигаретами или пивом, только вот я не вернулся в поезд. Все вещи у меня были с собой.
У меня начнется новая жизнь. Обрежу волосы... Жалко, конечно, белокурая грива до середины бедра. Но надо. По ней меня любой опознает. А уж Лерка постарается подать меня во всероссийский розыск. Перекрашусь. Как-нибудь поменяю паспорт...
Собственно, внешностью я и занялся с самого начала. А натолкнуло меня на эту мысль объявление о скупке волос. Дорого. Женщина, которая там сидела, только покачала головой, доставая ножницы. И через полминуты я смотрел на свой толстенный хвост в ее руках со смешанными чувствами жалости и облегчения. Мой кошелек немного потолстел, а потом снова похудел, когда я купил краску для волос. Выбрал светлый каштан - такую себе среднестатистическую. Перекрасили меня в парикмахерской. Там же и немного переподстригли. Нашелся в городе и магазин одежды. Так себе городок. Светловитск. В общем, скоро я себя прежнего ничем не напоминал. Оставалось лишь добраться до крупного города и купить цветные линзы. Только тут снова моя гадская удача мне изменила. Я не ел уже третьи сутки и просто грохнулся в обморок посреди улицы. Правда, почти тут же пришел в себя, когда какой-то парень меня оттаскивал с пешеходной дорожки на скамью.
- Вы в порядке?
- Д-да... Относительно.
- Точно? - не отставал спаситель.
- Да. Тут кафе есть где-то?
- Да.
- И где? - у меня кружилась голова, так что надо было быстро поесть и выпить таблетку, чтоб не откинуть копыта прямо тут. Обидно было бы, после стольких-то мытарств.
- Я сейчас отведу, - парень дернулся, было. Потом предложил: - А, может, ко мне? Я один живу. И... еда есть.
Мне было уже все равно. Я согласился. До его квартиры мы доползли быстро.
- Сейчас накормлю, раздевайся, мой руки. Кстати, меня Олег зовут.
- Алекс.
- А... Ага.
Вскоре я был жив. Почти здоров. И очень хотел спать. Наболтал что-то про то, что отстал от поезда... Свалился на выделенный мне диван. И очухался только от звука голоса. Олег разговаривал по телефону.
- Привет... Ага... ой, слушай, я шепотом говорю, у меня гость. От поезда отстал парень... нет, не блондин, шатен, коротко стриженый. Глаза… нет, не зеленые, синие.... не знаю, он есть хотел, поел и уснул... зовут Алекс... да что ты доебался, какой он? Тощий и усталый очень.
Я похолодел, но не шевельнулся, слушая дальше.
- Нет, с чего бы я тебе его показывал? Слушай, Жень, ну, ты совсем свихнулся там у себя в столице! Иди ты! Ну, хочешь в гости - приезжай. Что? С другом? Не, друг мой ситцевый, я не гостиница, извини. Ладно, я не злюсь. Нет, не злюсь, сказал же! Все. Пока, - он немного раздраженно повесил трубку, я слышал, как она ударилась о корпус телефона. Олег повернулся. Глянул на меня. И улыбнулся, извиняясь:
- Брат звонил. Как всегда, творческий придурок.
- Художник или писатель? - я постарался сделать так, чтоб мой голос не отражал ничего, кроме сдержанного любопытства.
- Фотограф в агентстве, - отмахнулся Олег.
- Прикольно. Ладно, спасибо тебе за гостеприимство, только надо мне что-то делать - поезд-то ушел, - пора сматываться. Вот повезло же, нарваться на брата моего личного демона! Что ж мне так в жизни везет?
- Я даже не знаю... Может, на автобусах или как-то так доедешь? Слушай, а ты подожди Женьку. Он тебя и отвезет обратно.
Нет уж, благодарю покорно! Но вслух замечаю:
- Да чего его утруждать? Сам доберусь, чай, не маленький. Ну и, неизвестно еще, когда твой Женька приедет.
Олег улыбается:
- Да сегодня и приедет, часа через три.
Ой. Пиздец-пиздец-пиздец...
- Не-ет, я как-нибудь сам.
- Да ты не бойся, он добрый.
- Знаю-знаю.
- Он, конечно, от несчастной любви свихнутый... Но это на его поведении никак не отражается.
Я смотрю на парня, видимо, на моей морде лица виден весь шок от услышанного. Он смеется:
- Ну, представь, втюрился в какую-то модель и теперь просто места себе не находит. Но он, честно, почти нормальный.
Блядь, думаю, хуясе, нормальный!
- Слушай, Олег, это все здорово, но я все-таки поеду сам. Мне надо поскорее.
- А автобус через восемь часов. Женька быстрее приедет. И тебя увезет. Да не бойся ты, Алекс... Ну, послушаешь дорогой его излияния на тему красавца-блондина, которого он так любит, так любит... Между прочим, видел я фотки этого красавца... Ну, смазливенький, да. Только какой-то весь забитый.
- Что, прямо так и забитый? Ну-ну. Вроде ж модель, а им сам черт не брат, - у меня возникает впечатление, что Евгений попросил Олега меня придержать, удостовериться, что я - не тот, кого он ищет. Так что надо просто брать ноги в руки и мотать-мотать отсель. - Слушай, ну, давай я хоть в магазин схожу?
- Зачем? У меня все есть... А модель... Ну, Женька что-то говорил, что парню постоянно плохо становится. Астматик он. Знаешь, как Женька каждый раз начинает дергаться... По полчаса мне в трубку потом орет, как у него сердце чуть не остановилось, и как он однажды эту модель пришибет, чтоб не по съемкам скакал, а в больницу шел.
- Слушай, астматик - и модель? - а я, черт возьми, становлюсь просто гениальным актером! Столько изумления в голосе. Аж смешно. - Ну, я вот тоже астматик, но в модели и не рыпнулся бы, ты что, там, говорят, такой напряг!
Олег меня о-очень внимательно осмотрел.
- Да ты, извини, и не тянешь... Бледный. Тощий. И веснушчатый... Нет, ну… Ты красивый, в смысле. Но не модель, не.
Я разоржался до икоты:
- Ох… ик! ну, спасибо, порадовал... ик! - а самому становилось все страшнее. Олег меня видел только на фотках. А Евгений - во всех видах и позах в непосредственной близости. О словах Олега я задумываться даже не желал: в любовь суки-Женечки я не верил ни на грамм.
- Ну не обижайся, - забубнил Олег. - Ну, Алекс...
- Да не обижаюсь я.
- Ну вот и ладно. Пойдем чай пить?
- Давай. А что к чаю? - наглеть перед смертью, так по-полной. И тут мне, наконец-то, повезло. Олег хлопнул себя по лбу:
- А, черт, я забыл! Женька же зефир любит, а я не купил! Я счас сгоняю, ты сиди, пей.
Схватил деньги и умчался. А я сейчас тоже умчусь. Твою же ж мать... замок двусторонний. А, ффуххх, вот ключи! Я открыл дверь и вышел, закрыв ее на замок. Ключи опустил в почтовый ящик. И метнулся на улицу со всех ног. Только проплутав дворами полчаса и окончательно заблудившись, присел на скамейку в каком-то скверике. И понял, что забыл ингалятор. Это плохо. Надо найти аптеку. Срочно, причем. И желательно свалить куда-нибудь так, чтобы меня не нашли. Черт, а ведь я себя только что выдал... И Олег расскажет, как я теперь выгляжу… А может, и не расскажет. Покрутит пальцем у виска и забудет. Только вот надежды мало. Но оставаться там, с гарантией сто процентов, что Евгений меня узнает... Хрен с ним, перекрашусь. Попозже. Аптеку мне, аптеку...
Нашел. Купил. Остался вообще почти без денег. Блядь, ебаная жизнь! И ведь теперь даже не уехать никуда. Ладно. Что у меня теперь еще есть? Просроченный билет. Паспорт. И дырка в кармане… КЛЮЧ! Ожерелье! Нет, я должен его найти...
На зрительную память я никогда не жаловался. Иду по собственным следам, не отрывая глаз от земли. Ищу. Отчаяние все глубже, мыслей уже никаких. Натыкаюсь на кого-то, бормочу: «Простите!» и иду дальше, только через минуту понимая, что только что я столкнулся с Евгением.
- Ты не это ищешь, принцесса? - он берет меня за руку, поворачивает к себе и показывает маленький ключик. Ебаный в рот... тут где-то была стенка... Что ж так мне плохо? Руки не слушаются, баллончик с лекарством укатывается куда-то, а в глазах темнеет.
- Блядь, опять! Да что мне с тобой делать?!
Чувствую только, как в рот тыкается наконечник ингалятора, дышу. А потом меня подхватывают на руки и куда-то несут.
- Пусти... - шепчу я, не хочу, пожалуйста, Боженька, пожалуйста, пусть мне это снится!
- Молчи, придурок. Идиот гребаный. Когда у тебя мозги появятся позаботиться о своем здоровье?
- Когда? Когда меня не будут...ххх...эксплуатировать, как раба... - истерически ржу, задыхаясь и всхлипывая.
- Успокойся уже. Дыши. Дыши, принцесса.
А я не могу. Мне уже все равно, что будет, что он или мой брат со мной сделают, меня трясет от смеха и рыданий, слезы и сопли по лицу, истерика по полной. А он сидит на лавке и гладит меня по коротким волосам, по спине, тихонечко шепча:
- Дурачок ты, маленький, тише, успокойся.
- Ты меня изнасиловал, с-сука...
- Ты был такой...
- И ты спер мамины украшения...
- Я верну.
- Ты меня три года мучил на каждом фотосете!
- Я переживал за тебя...
- Да пошел ты на хуй! - вырываюсь. Ага, как же, позволили мне...
- Послушай же меня, Саш!
- Я сказал - на хуй!
- Ну... Как хочешь... - а в голосе у него явная боль. Притворяется? - Мой телефон и адрес ты знаешь. И можешь отсюда не уезжать... Живи у Олега.
Я чеканю:
- Мне. От тебя. Ничего. Не надо. Украшения верни, раз обещал. Дальше я сам разберусь, что и как мне делать. И ключ.
Это странно, командовать, сидя на руках у того, кого ненавидишь всеми фибрами души. Но он отпускает и протягивает мне ключик от банковской ячейки.
- Украшения я потом верну, сейчас их у меня нет.
- А где они?
- Не важно. Но они целы, и в сохранности. Не у Валерия.
- Да? Как странно, решил надуть моего братца? Вы же с ним вместе все провернули, неужто против него пошел? С чего бы? – зло прищуриваюсь.
- Я тебя люблю.
Челюсть, прощай, привет шахтерам.
- Ы? - НЕ ВЕРЮ! Вот не верю, и все. Любит он. Как же! - А я тебя ненавижу.
- Я знаю, принцесса, - он поднялся. И пошел прочь, сунув руки в карманы. Странно, он так идет, как будто ему больно. Я раздраженно обрываю свои мысли - мне тоже было больно, даже очень, когда меня насиловали, и когда из машины, как тряпку, выкинули под подъезд. И на фотосессиях издевались всячески. Нет уж, никакой жалости. Сам виноват. Ключик греет мне ладонь, машинально сую его в карман, в конце вспоминая, что там дырка, и нащупываю что-то... Вытаскиваю. Пачка денег. Откуда? Моя? Или… Он сунул? У меня столько не было. Да и мои все в кошельке. Растерянно смотрю вслед, держа деньги в кулаке. Ну и как это понимать? Нет, не надо мне про любовь, не надо. Я в нее не верю. Но за деньги спасибо, ага. Пригодятся. А еще... Я понимаю, что сейчас просто вернусь к дому Олега и останусь у него. Потому что больше некуда мне. И устал я, просто зверски устал.
@темы:
слэш,
заморожено,
real life,
Александриты для Александра