В янтаре. Ч.3
читать дальше- Я вернусь, обещаю... И ты меня узнаешь. Сразу.
- Узнаю, - придерживая связанного по всем правилам, обряженного в серую холщовую рубаху демона, Пес склонился над ним и прошептал: - Меня зовут Андрэ.
Промозглый ветер трепал его волосы, подол сутаны, ворошил мокрое сено под ногами у демона.
- Меня зовут Эмбер, - демон улыбнулся и возвысил голос. - Я еще вернусь, инквизитор... Не думай, что твой костер решит хоть что-то.
- На все воля Божия, - смиренно сложил руки на груди Пес, печально улыбаясь. - Иди с миром, дитя. In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti, Amen!
Пламя шипело, дрова разгорались тяжело, еще и хлынул дождь, гася костер. Демон хохотал. В умирающее пламя подлили земляного масла, огонь, ободренный им, полыхнул до самой верхушки столба, скрывая тело демона за клубами дыма. Оттуда не доносилось ни звука, Эмбер щадил нефилима, умирал молча, закусив губы. А потом сделал резкий вдох... И у столба на пожирание огню осталось лишь мертвое тело. Андре почувствовал, будто натянулись и лопнули незримые струны в ткани мироздания. Тучи над монастырем как-то очень быстро рассеялись, да и не только над монастырем - серое дождливое небо будто поднялось куполом из чистейшего голубого хрусталя вверх, солнце - еще по-летнему теплое, согрело землю.
Нефилим развернулся и ушел в свою келью, за ним тенью поплелся Хосе, которому хотелось досмотреть, как прогорит костер, но оставлять наставника было нельзя. Против обыкновения, Хосе молчал, ссутулившись, даже про демона ничего не говорил.
- Ступай... в библиотеку, дитя, - Андре махнул рукой, отсылая послушника. Ему хотелось побыть в одиночестве. На душе, несмотря на обещания демона, а может, именно из-за них, было тяжко и муторно. Хосе кивнул, побрел к выходу, но не дошел - из коридора донеслись крики.
- Где он? Где инквизитор Андре?
Двери распахнулись, будто их с разбегу открыли пинком. Андре замер посреди кельи, распустив плеть, готовый ко всему: глава Святейшей Инквизиции мог послать за ним в любую минуту, и не только с заданием.
- Боже, скажите, что я не опоздал, - выпалил рыцарь. - Мне нужен рыжий колдун с желтыми глазами. В городах чума... Я привез помилование... Он лекарь.
- Вы опоздали, сударь, - Андре опустил голову, убирая плеть, - на час опоздали.
Рыцарь ахнул, качая головой:
- Кардинал умирает. Он надеялся, что этот юноша спасет его. Что ж, я скажу, что опоздал...
- Да-да... - Пес усмехнулся: едва кардинал Лоренцо узнает, кто лишил его надежды на выздоровление, за ним явятся.
- Господи, сжалься, - завыл в коридоре кто-то, - Хосе!
Андре выскочил из кельи, оттолкнув неповоротливого кардинальского посланника.
- Чума пришла к нам! - рыдал брат Иосиф. Монахи уже уводили Хосе.
- Молитесь, братья, - бросил инквизитор, быстрым шагом проследовав за своим подопечным, обходя пятно кровавой рвоты на каменном полу коридора. Судя по всему, жить Хосе оставалось не так уж и много.
«Как же я проморгал?»
- Вы ведь помолитесь за меня? - слабо пробормотал Хосе.
- Конечно, дитя. Я не оставлю тебя, - Андре уже намочил полотенце и обтирал лоб больного мокрой тканью, - ты поправишься.
- Я слышу голос ангела, он зовет меня, - лицо Хосе осветилось, став почти красивым. - Я вижу его... золотые глаза...
- Как же, ангела, - тихо пробормотал инквизитор, осеняя Хосе крестным знамением.
- Он идет к нам, он за вашим плечом... - бормотал юноша, - Он пришел забрать меня?
Андре невольно обернулся, ожидая всего, чего угодно. Комната была пуста, однако чувствовалось рядом присутствие Эмбера, как будто трогали инквизитора прохладные ладони.
- Ангел пришел... Я вижу ангела...
- Тише, тише, дитя... Все хорошо, - Андре молился про себя, прося не забирать мальчишку: он привязался к глуповатому, но послушному и исполнительному монашку, да и не только он.
- Он гладит вас по волосам, он... Он меня благословил...
Чумные язвы затягивались на глазах.
- Слава Богу, мальчик мой, - улыбнулся Пес, погладил послушника по русым вихрам и встал. - Я принесу воды, вымыть тебя.
- Ну вот, ангел тоже ушел, - пробормотал Хосе, прежде чем уснуть.
Странно и удивительно было то, что, кроме Хосе, в монастыре никто больше не заболел. Хотя монахи и солдаты шарахались от Пса и его служки, как от прокаженных, за двери кельи их не выпускали, раз в день кто-то из монахов просовывал в оконце на двери поднос с хлебом и двумя мисками жидкой болтушки, да баклагу с водой. Через три дня Андре решил, что пора это прекращать, но сделать ничего не успел: в коридоре загромыхали шаги закованных в кирасы солдат, дверь распахнулась.
- Инквизитор Андре, послушник Хосе, вы арестованы, именем Господа.
- Почему? - все еще слабый после болезни Хосе попытался приподняться, не получилось.
Его стащили с ложа, поволокли к двери. Переставлять ноги он не успевал, потащили так. Андре шел сам, кнут у него отобрали, руки заломили за спину, крепко связав в запястьях и локтях. Пес только ухмыльнулся, увидев во дворе монастыря ту самую клетку на телеге, в которой везли Эмбера.
- Не бойся, Хосе, это недоразумение. Тебя скоро отпустят, - пытался успокоить мальчишку опальный инквизитор. Хотя уверенности в добром исходе у него не было и на грош. Их обоих втолкнули в клетку, бросили одеяло, видимо, пожалев мальчишку.
- За что? - всхлипнул Хосе.
- Кардинал Лоренцо все объяснит...
Пока телега тряслась по разбитой дороге до Генуи, Андре наставлял послушника:
- Если кардинал или дознаватели будут спрашивать тебя о чем-то касаемо демона, говори, что ничего не видел и не знаешь, что просто сторожил за дверью. И вообще, спирай все на меня. Понял?
Хосе кивал и мелко дрожал всем телом.
- Не бойся. Все, что могут тебе сделать - это отправить в дальний монастырь на строгий послух, и продержать на хлебе и воде пару недель. Ты ни в чем не виноват, - обнять мальчишку, чтобы согреть, Андре не мог - руки ему так и не развязали, он уже не чувствовал их по самые плечи. Хосе подполз ближе, потянулся к веревкам и принялся распутывать их дрожащими пальцами. Стража не окрикнула, видимо, втайне сочувствовали Андре, но и помогать не стали, а сил у Хосе не было. Так что, в конце концов, он принялся веревки грызть, пару раз укусив и самого инквизитора.
- Оставь, дитя, не надо. Лучше сядь и укутайся. Нам еще долго ехать, - Андре отодвинулся, устало прижался плечами к прутьям клетки, мысленно усмехаясь: надо же, как повернулась судьба? Кто бы знал, что ему самому доведется проехаться по стране в арестантской клетке? Однако мальчишка не послушался, и веревки все же поддались. Хосе принялся ледяными руками растирать плечи наставника. Через некоторое время кровь побежала по передавленным жилам, принося с собою боль и огненные мурашки. Еще через час Андре, наконец, смог поднять руки, сгреб громко цокающего зубами послушника в охапку и укутал в одеяло, как ребенка.
- Постарайся согреться и уснуть.
Хосе послушно задремал, прижимаясь к нему, мелкий, легкий, как котенок.
На привалах солдаты просовывали сквозь прутья куски хлеба и прогорклого сала, на второй день капитан кирасир сунул Андре флягу с каким-то жутким пойлом. К ним никто не обращался, на вопросы арестованных тоже не отвечали, и Пес вскоре вообще перестал разговаривать, только временами шевелил губами, читая молитвы. Хосе, так и не оправившись до конца от чумы, снова заболел: кашлял до хрипоты и задыхался. До Генуи рисковали довезти остывшее тело. Андре вздыхал, кусал губы, слушая этот надрывный кашель, потом плюнул на все: помирать - так один раз. На очередной ночной стоянке он набросил на себя и Хосе одеяло так, чтобы оно скрывало их по плечи, задрал на мальчишке шерстяную котту и рубашку и прижал к его груди ладони. Он изо всех сил старался вызвать в памяти то чувства обжигающего тепла, которое ощутил однажды в детстве, когда внезапно слег с тяжелой простудой один из монахов того приюта, где Андре рос. Тогда он поставил его на ноги всего за сутки, неотрывно сидя возле постели и грея чуть светящимися ладошками худую грудь мужчины. А через пару недель его забрали в монастырь Святого Доминика.
Кончики пальцев немного покалывало искорками, они впитывались куда-то в грудь Хосе, облегчая дыхание мальчика. Кашель стал менее ужасающим, но на этом все и закончилось. Больше ничего не чувствовалось, лишь худая мальчишеская грудь под ладонями, да хриплый клекот на каждом выдохе.
- Ничего, Хосе, все будет хорошо, я еще попробую завтра, - пообещал больше самому себе Андре, одернул на мальчишке одежду и стянул с себя шерстяную сутану, оставшись в одних штанах да короткой, по бедра, альбе. Укутал в свою одежду послушника, прижал его к себе плотнее и накрыл обоих одеялом.
Утром Хосе долго не просыпался. Хорошо хоть, пытался еще слабо кашлять. Кто-то из солдат сжалился над замерзшим до синевы монахом и больным мальчишкой, и сунул в клетку оловянную кружку с горячим отваром. Андре благодарно улыбнулся и благословил доброхота. Тот испуганно перекрестился, от греха подальше. Отвар почти целиком Андре споил мальчишке, сам глотнул солдатского самогона из фляжки, да постарался размяться, насколько это позволяла высота клетки. Солдаты с завистью смотрели, как вырисовываются под тонким льном тугие мускулы на руках монаха. В конце концов, Пес согрелся и перестал стучать зубами. До Генуи был еще день пути.
Пришедший в себя Хосе обнаружил, что закутан в сутану наставника, тут же принялся, через слово заходясь кашлем, благодарить, пища что-то про то, что теперь Андре простудится сам.
- Молчи уж, несчастье роковое, - отмахнулся от него Пес, - лучше помолись Господу - как раз время обедни.
Хосе тут же ушел в молитву, если непрекращающийся кашель можно было так назвать.
До Генуи добрались только к вечеру следующего дня, к самому закрытию ворот. Стража не хотела пропускать кавалькаду, но капитан пошептался о чем-то с начальником караула, и ворота для них открыли.
- Видно, кардиналу так уж не терпится посмотреть на давнюю занозу в... в лице меня, - откомментировал это Андре, пытаясь ощутить в себе смирение. Голубые глаза смотрели через прутья клетки с неизъяснимой тоской. Он понимал, что из подвалов Ордена ему удастся выйти только на костер или на плаху.
Резиденция ордена «поприветствовала» вернувшегося Пса колодками и тяжелыми короткими кандалами, из-за которых он мог двигаться только маленькими шажками. Словно его здесь боялись. Хосе позволили просто идти рядом, не опасаясь что глуповатый и трусоватый паренек сбежит. Их развели по разным камерам - Хосе остался почти на верху, на первом ярусе подземной тюрьмы. Андре увели глубже, куда не достигал свет солнца и дуновение свежего воздуха. Бросили в каменный мешок, словно в стоячую воду. Вскоре на лестнице прозвучали шаги. Кто-то подошел, остановился. Андре приподнялся, встал на колени, потом кое-как сумел подняться на ноги. Сидеть в жидкой грязи на дне камеры было откровенно тошнотворно.
- Что ты натворил такого? - голос спрашивающего был полон искреннего любопытства.
- Ничего, - ровно ответил арестант, пытаясь найти такое положение, чтобы не касаться склизкой стены спиной, но и прислониться к ней хоть немного. Колодки давили ужасно, хотелось снова сесть.
- Но ведь за что-то тебя сюда засадили...
- За выполнение своего долга, наверное, - отрешенно отозвался Пес, закрывая глаза: в кромешной мгле каменного мешка зрение было бесполезно.
- Я вытащу тебя оттуда, - голос неуловимо изменился, и монах его узнал.
- Эмбер? - Андре почти не верил - и все же надеялся на утвердительный ответ.
- Ну, я же обещал.
- Дурень, сумасшедший, уходи отсюда! - прорычал арестант, - или хочется снова насладиться гостеприимством Святейшей Инквизиции?
- Без тебя я не уйду...
- Убирайся немедленно! Можешь прихватить с собой Хосе, ему вообще не за что страдать. И забудь уже про меня, я не святой, вознестись с места казни и вернуться не сумею.
Сверху донеслись еще какие-то звуки и шаги, потом раздался голос стражника:
- Простите, что тревожу, но кардинал хочет видеть вас.
- Хорошо, - отозвался Эмбер.
Вскоре стражник хмыкнул:
- Сочувствую вам, святой отец. Тут прибыл такой зверь... почище вас будет...
Андре беззвучно рассмеялся: о, конечно, теперь не только он будет зверем. Может, еще и бешеным обзовут. А что - легко обвинить бывшего ревностного борца с нечистью сумасшедшим, и тихо приговорить к удавлению. А то еще лучше: забудут здесь дней на двадцать - и можно будет просто спихнуть тело в отхожее место.
- Говорят, он собственноручно столько душ очистил, что войско Господне пополнилось сотнями новых верных воинов...
- А еще говорят, что он подменыш. Не человек, обычному человеку не под силу так распознавать ведьм с первого взгляда! На то даже трактат написан, мне наш капитан говорил. Вроде, «Малефикус» называется, - отозвался второй стражник. - Страшный он, этот Савл, у меня по спине мурашки бегут от него.
- Тише ты... А то эта желтоглазая тварь тебя услышит. Не накличь его на свою голову, прибыл и прибыл. Кому какое дело, что он тут ищет? Кардинал сам разберется, зачем ему этот волк Господа нашего.
- Волк? - подал голос Андре, едва сдерживая смех. В каменном мешке было дико холодно и сыро. За тот час, что он провел здесь, успел уже окоченеть.
- Брата Савла так все называют, - поделился стражник. - Как в горло вцепится, так и не оторвешь. Страшней вас, святой отец, говорю же.
- Расскажи-ка, добрый человек, какой он? - ноги устали, и Пес все же сполз по сырой стене на корточки, кое-как устроив закованные в колодку руки на коленях.
- Злющий он. Сердца у него нету, не только всех ведьм без жалости на костер загоняет, как-то целую деревню чумную спалил заживо... Ни одной крысе выскочить не удалось даже.
- Разве? А я слыхал, что в той деревне чумы уже не было, мальчишка какой-то всех излечил. Не иначе, как чудотворец.
- Да нет, мальчишка тот другую деревню вылечил, то на западе было. А Савл на юге спалил...
- Да видал я того мальчишку, - хмыкнул второй стражник. - Страшен, что лягуха болотная, конопатый, рыжий. Как на костер только сразу и не сволокли за такие патлы... И глаза желтущие, как у кота. Ладно, монахи его проверяли потом, сказали, что чистый он... Мол, покаялся, от бесов отрекся... и сбежал куда-то потом.
- Боже, какой бред... - Андре постарался отрешиться от леденящего холода, от промокших насквозь ног и альбы, он мерного звука капель, закрыл глаза, вознося молитву. Он не просил за себя, хотя в глубине души теплилась надежда, он просил только за то, чтобы не раскрылся обман Савла-Эмбера, и чтоб Хосе благополучно отослали в дальний монастырь с глаз долой.
А потом сверху снова зазвучал голос Эмбера:
- Тащите сюда вашего Андре.
В яму спустили лестницу, и Пес долго поднимался, с трудом переставляя ноги. Наконец, его втащили на каменный пол коридора, помогли подняться.
- Это и есть ваш хваленый Пес? - хмыкнул кто-то из темноты коридора. Андре повернулся туда, его глаза уже привыкли к темноте, тем более, что на полу у ямы стоял фонарь. На него смотрел недружелюбным золотисто-карим взглядом какой-то мужчина лет тридцати на вид. Рваный шрам через всю левую половину лица - глаз только чудом не пострадал, серебристые волосы, то ли от природы такие, то ли поседел в трудах праведных...
- Доброй ночи, брат, - Андре улыбнулся белыми от холода губами, - если вам нужен Пес, то меня иногда так зовут.
- Тащите его в пыточную, - Савл размял пальцы. - Побеседуем... Об общем деле. И тех, кто предает его.
Пес ничего не ответил на это заявление, покорно переставляя ноги. Вот и придется вспомнить детство в монастыре. Он начал глубоко и ровно дышать, вгоняя себя в молитвенный транс, подчиняя все естество ровному звучанию святых слов в своей голове. Его затащили в пыточную, растянули на дыбе. Палач покорно приготовился выслушивать указания Савла, однако тот мотнул головой в сторону, приказывая всем выместись. Ослушаться не посмели. Инквизитор запер дверь, ключ убрал на пояс. И подошел к Андре. Тот отрешенно висел, полуприкрыв глаза, дышать было тяжело, руки трещали в суставах, колени выворачивались, ныла каждая напряженная жилка в теле. И все же он вскинул ресницы, вглядываясь в звериные какие-то, и впрямь - волчьи глаза. А те все светлели, становясь такими привычно-янтарными, теплыми...
- Ну, так что? - тихий шепот обжег ухо, - Мне все еще стоит спасаться от инквизиции, Андре?
- Да, - хрипло ответил Пес, ухмыляясь, - иначе придется всю жизнь провести рядом с одним из инквизиторов. Сущим зверем, у него даже прозвание - Пес.
- Какой ужас. Но разве Волку стоит спасаться от Пса? - губы Савла мазнули по губам Андре. - А теперь я хочу услышать твой голос... - и веревки плавно пошли натягиваться.
- Если Пес - волкодав, определенно, - Андре оскалился, сипло выдыхая и пытаясь снова протолкнуть воздух в сдавленные легкие. Боль разливалась огненными ручейками, сливаясь в одно пылающее озеро в груди. Савл-Эмбер легко лизнул его в губы:
- Чуть громче.
Андре закрыл глаза и чуть слышно застонал, это было непривычно: даже в обучении он молча сносил побои и тренировки.
- Мне нравится... да... - Савл поцеловал его так знакомо-неумело.
- Ты маленькое мстительное чудовище, - прошептал распятый инквизитор, укусив его за нижнюю губу. Во рту ощущался привкус крови, своей или чужой - он не понимал. Влажно хрустнуло. Андре застонал и обвис, насколько позволили веревки, закусив губы теперь уже точно до крови.
- Я же демон.
В дверь уже стучали:
- Брат Савл! Брат Савл, именем кардинала, прекратите допрос!
- В чем дело? - раздраженно рыкнул Волк.
- Брат Савл, кардинал желает видеть заключенного.
- Придется отдать меня, брат, - шепнул Андре, не открывая глаз.
- Хорошо, - еще более раздраженно прорычал Волк, отпирая дверь. - Забирайте.
- Он сможет идти?
- Я еще ничего не успел с ним сделать... Из того, что намеревался, - прозвучало это многообещающе.
Когда Андре опустили на пол, он не сдержал приглушенного стона: руки из плеч ему все-таки выбило, и поднять их он не мог. Суставы наливались синевой и опухали прямо на глазах. Он вскинул голову и одарил Савла очень ласковой улыбкой. Очень. Тот в ответ чуть приподнял верхнюю губу, оскалившись. И повернулся к стражникам:
- Где тот мальчишка, что был с ним?
- Привести?
- Ведите...
- Нет, не надо! - Андре дернулся в руках стражников, пытаясь вырваться, - не трогайте мальчика, он ни в чем не виноват!
- Я определю степень его вины, - зловеще пообещал Савл.
- Господи... чем вам помешал ребенок?! - Андре уволокли наверх, но и в коридорах канцелярии Ордена он изображал скорбь. Эмбер не обидит мальчишку, в этом он был уверен.
- Здравствуй, дитя мое, - к Хосе Савл обратился ласково, но побледневшие стражники поспешили выскочить за дверь, и впереди всех несся палач.
- Здравствуйте, отче, - мальчишка закашлялся, кутаясь в слишком большую для него сутану Андре, боялся поднять глаза на незнакомого инквизитора. Сутану у него мягко отобрали, самого юношу препроводили опять же на дыбу - похоже, с ней у Эмбера были связаны самые неизгладимые впечатления, а может, остальные пыточные приспособления не внушали такого уважения. Хосе не сопротивлялся, он только старался не встречаться глазами со страшным взглядом Волка. И не кашлять слишком уж сильно - и без того горлом едва не шла кровь.
- Итак, дитя мое, что ты можешь сказать мне о связи твоего наставника с демоном?
- Ничего, святой отец... Демона поймали крестьяне, а мастер Андре только допрашивал... - мальчишка испуганно следил, как его руки закреплялись в петлях дыбы.
- И ничего странного ты не замечал?
- Н-н-нет... а что странное? - Хосе затрясся, когда ворот чуть скрипнул, натягивая веревки.
- Подумай, - пронизывающий взгляд Волка уперся в глаза Хосе.
- Нет, ничего странного - обычный допрос! - мальчишка вдруг глянул на него с отчаянной смелостью, его карие глаза были полны слез, - Мастер Андре - настоящий святой...
- Святой, говоришь? И в чем же его святость?
- В вере. Он никогда не осуждал невинных, и всегда приводил к покаянию! - голос мальчишки сорвался на хрип, он снова раскашлялся.
- В чем же был виноват лекарь, что сгорел на костре семь дней назад?
- Он был демон! И не раскаялся он, сам признался, что демон!
- При тебе признавался?
- Я... я не помню... Но на костре он это прокричал при всех! - спохватился Хосе. Волк снова устремил на него горящий взгляд, ворот немного скрипнул, натягивая веревки:
- Так на допросе признавался тот лекарь, что демон?
- Не знаю, я не подходил близко, а он почти не кричал! - Хосе взвизгнул, закусил губу.
- Он не кричал, говоришь... а что ж ты сейчас кричишь, неужто больно?
- Страшно, - признался мальчишка.
- А чего ты боишься, дитя мое?
- Что вы убьете мастера Андре, - Хосе открыл глаза, умоляюще посмотрел на страшного инквизитора, - прошу вас, отче, Мастер ничего плохого не сделал.
- Полежи, отдохни, - Савл положил руку на грудь Хосе, из-под пальцев брызнуло свечение. Глаза мальчишки закрылись сами собой.
- Вы вызывали меня, ваше высокопреосвященство? - Андре вошел в кабинет кардинала так, как входил всегда - со смирением и некоторой долей робости. Высокие церковные чины вызывали у него оторопь. И, не будь он так измучен, грязен и вымотан, казалось бы, что Пес по-прежнему в фаворе. Кардинал оглядел его, величаво кивнул:
- Да, сын мой. А расскажи мне, как так вышло, что славный сын Церкви не сумел отличить невинной души от нечистой и предал огню спасителя многих жизней?
Андре опустился на колени, покаянно склонив голову:
- Я не знаю, ваше высокопреосвященство. Я больше не могу отличить грех от праведности. Я достоин наказания.
- Отрадно, что ты сознаешь свою вину. И очистить твою душу может лишь одно - выследи и убей ведьму, что напустила чуму на город. Брат Савл вызвался помочь тебе в этом.
- Хорошо... - Андре поднял голову, силясь сложить руки на груди, как для принятия благословения, но выбитые из суставов, они не слушались, - Благословите, отче, на благое дело.
- Господь благословит, сын мой. А теперь иди...
В подземелье Пес почти бежал, стражники едва поспевали за ним.
- Ох, не торопитесь так, отец Андре!
- Там мой ученик. И этот... Савл, - выплюнул имя своего «истязателя» инквизитор. Стражники тут же прибавили шагу. В каземат Андре влетел без стука, быстро оглядывая все помещение. Укоризненно свел брови, видя Хосе на пыточной лавке, правда, руки и ноги его были почти свободны.
- Плохо присматривали за своим подопечным, брат Андре, он был сильно болен.
- Если бы нам позволили одеться перед тем, как везти сюда, он не заболел бы после чумы еще и легочной лихорадкой, - рявкнул Андре, - Вправьте мне руки, наконец, бр-р-рат Савл!
Руки ему тут же вправили, потом еще и выдали успокоительный поцелуй. Правда, у поцелуя наблюдался странный побочный эффект в виде круглых глаз Хосе. Андре улыбнулся ему:
- Тссс, дитя мое, не время для вопросов. Если мы немедленно не уберемся отсюда, то с лихорадкой слягу уже я, а хотелось бы еще и от грязи отмыться.
- Уберемся, - заверил его Эмбер, - прямо сейчас и убираемся.
Двух инквизиторов, непримиримо сверкавших глазами друг на друга, и перепуганного мальчишку проводили к воротам резиденции Ордена и выпустили наружу. Только отойдя на несколько улочек, Андре рискнул обнять своего «конкурента»:
- Ну ты и... демон, Эмбер! Хосе, подбери челюсть!
- А я тебе об этом давно говорил, - хохотнул Савл.
- А я в это давно поверил, теперь имею доказательства, что даже безгрешный демон - все равно с...слишком демон, - Андре покосился на бедного Хосе, у которого явно отнялся язык, руки и ноги, и настигло проклятие жены Лота, хмыкнул и мягко коснулся губ Савла, заканчивая препирательства: - Идем же, тут неподалеку гостиный двор, где меня знают и есть кредит.
- Идем, и мальчишку прихватим... Эй, а он вроде таким зеленым не был пару минут назад!
- Это он просто еще не оправился от болезни. Хосе? - Пес помахал перед лицом мальчика ладонью, вздохнул и вскинул его на плечо, как мешок с картошкой. - Давай, нам на улицу Медников.
Савл кивнул и зашагал рядом, время от времени косясь на Андре все с той же усмешкой во взгляде. В этом облике Эмбер был отчего-то еще соблазнительнее, хотя вроде бы и красотой не блистал. Наверное, все дело было в том, что теперь он выглядел старше, и Псу было не страшно его касаться - не возникало ощущения, что он, со своими навыками изувера-инквизитора, может причинить ему боль. А шрамы... ну что шрамы - так даже красивее. А когда смотришь в глаза - то волчьи, голодные и страшные, то мягкие, обволакивающие янтарным теплом - о морде, то есть, лице как-то не думаешь вовсе.
- Дырку прожжешь, - фыркнул Савл.
Обязательно, - серьезно кивнул Пес, - только в другом месте, коллега.
- Ваш юный друг уже пришел в себя, кажется, - Савл снова посмотрел на Хосе, хмыкнул.
- А мы уже дошли, - Хосе был отпущен на грешную землю, и Андре придал ему ускорения шлепком пониже спины: - Ступай, дитя, своими ногами.
- Святой отец, - чуть не плача, взмолился Хосе. - Я ничего не понимаю.
Андре положил ему ладони на плечи, проникновенно глядя в растерянные глазищи, и заговорил - бархатный, ласковый голос окутывал отческой заботой и любовью:
- Ты просто ни о чем пока не думай, дитя мое, принимай, как должное. Мы поговорим с тобой днем, когда все отдохнут и придут в порядок. Все хорошо, поверь. Я обещаю, что все теперь будет хорошо.
Хосе закивал, полностью доверяясь своему наставнику.
- Слепая преданность... Как это... странно.
- Савл, ему двенадцать лет, из которых десять он провел в монастырском приюте, а год - со мной. И как тебе кажется, где ему было лучше? Хотя, со мной тоже не мед. Я строгий наставник, - рука Андре легла на пояс, но любимой плети там не обнаружилось. Это удручало.
- Он думает, что ты его отец, видимо.
- О, Боже, нет, конечно, - Андре рассмеялся, шагая к дверям гостиницы, которую держал один старый, мерзкий, богопротивный еврей, которого Пес когда-то спас от костра. Савл покосился на Хосе, хмыкнул озадаченно, затем последовал за Андре.
@темы:
слэш,
закончено,
мистика,
Янтарь