понедельник, 08 июля 2013
Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: реал
Тип: слэш
Рейтинг: NC-17.
Предупреждение: присутствует жестокость, временами маты.
Предупреждение 2: авторы не особо разбираются в медицине, заранее просим прощения у всех читающих нас врачей)))
Предупреждение 3:
выкладывается по мере написания и правки текста.От авторов:
Как всегда большая просьба - комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!Часть шестая Дорога до Москвы обошлась без приключений. Владислав сразу вызвонил Мишаню и велел из джипа сделать... джип. Тот только присвистнул:
- Ну, командир, ты даешь. Давно в приключения не влипал, жопа не седела?
- Мишаня, сделай... У меня тут... Личная жизнь.
- Понял, увял. Через час приеду за тачкой. Ты еще в отпуске, так?
- Да, Мишань, я в отпуске.
- Привезти чего? У тебя-то НЗ хоть остался, или я по пути в аптеку за «чем-нибудь к чаю» зайду?
Малиновский вполголоса смущенно выматерился вместо ответа.
- Понял, зайду, - Мишаня даже не усмехнулся - командир в своем репертуаре. - Жди, скоро буду.
Владислав повернулся к Нику:
- Вот как-то так оно все и есть.
Блондин хихикал в ладонь: он слышал практически все реплики, слух постепенно обострялся, как и обоняние, и чувствительность тела к прикосновениям.
- Ну и чего ты смущаешься? Мишка прав, за «кчайностями» надо было заехать. Я-то чист, но физиология - такая физиология, это проза жизни, что уж там. Иди сюда, - парень протянул руку, поймал Владислава за воротник рубашки. Он сидел на кухонном подоконнике, поглаживал арбуз. В холодильник зелено-полосатый монстр не влезал. - Иди-иди, я не кусаюсь. В отличие от.
Малиновский подошел вплотную. Ник пробежался пальцами по его лицу, разгладил чуть нахмуренные брови.
- Ты лучший в мире волшебник, ты в курсе?
- Я стараюсь, солнце.
- Мишку арбузом угощать будем?
- Будем, мы столько сами не съедим. Ну и монстр, блин.
- Кто ж выбирал-то? Ты ж в мелких масштабах не работаешь, - Ник снова рассмеялся, легко и свободно. Потянулся, поцеловал Влада. Тот с нескрываемым удовольствием отвечал на ласку.
Мишаня явился ровно через час, с порога вручил командиру фирменный аптечный пакет. Судя по размерам - масштабность Малиновского была заразной, и Мишаня ее подхватил. Прошел на кухню, поздоровался с Ником. Тот стек с подоконника, церемонно пожал вложенную в ладонь руку.
- Миш, я извиниться хотел.
- За что? - прогудел тот.
- За добермана. Ты все-таки сенбернар.
- Извиняю.
Малиновский в это время рассматривал содержимое пакета, гадая, насколько у него затянется отпуск.
- Ты учти, что просто так живым отсюда не уйдешь, монстра видишь? - Ник похлопал по звонко отозвавшемуся арбузному боку. - Твоя боевая задача - помочь нам его уничтожить. Ну, или хоть надгрызть.
- Мишань, ты это от доброты душевной, или намекаешь, что ближайший месяц меня видеть не желаешь? - Владислав потряс пакетом.
- Ну, как тебе сказать, командир, - хмыкнул здоровяк. - Радуйся жизни. А монстра я вам обязательно помогу изничтожить. Честное слово. Потом, - Мишаня развернулся, сцапав ключи от машины, и исчез в мгновение ока, только дверь щелкнула.
- Мерзавец, - скорбно обозвал его вслед Владислав.
- Сбежал? - Ник не мог поверить в вероломство Мишани. - Вот гад! Ну, ладно, может, арбуз до завтра доживет в миске с холодной водой?
Парень дошел до Владислава, прижался:
- Слав, время позднее, сколько сейчас, двенадцать? Идем спать? Ты за рулем весь день, надо отдохнуть.
- Идем спать, - его обняли. - А арбуз... Я его и в самом деле в тазике замочу.
- Давай, я тебя жду, - Ник потерся носом о плечо Влада и убрел в свою спальню, на ходу раздеваясь. Плюхнулся на кровать, оставшись в одних трусах, потянулся.
В Москве было прохладней, чем на побережье, но дышать после морской свежести асфальтовым воздухом было тяжко. И даже удаленность Зеленограда от столицы не особенно спасала. Хотя здесь было в разы тише и спокойнее.
Владислав залил арбуз холодной водой, накрыл его полотенцем. И прибрел в спальню.
- Ты такое чудо.
- Ну, так, ты ж волшебник, - тихо рассмеялся Ник, подсунул ему под шею руку, пригребая к себе, как игрушку. - Спи, Славка, все завтра, хорошо?
- Хорошо, - Владислав сполз пониже.
Ник выспался в машине, потому особо спать не хотел. Но от Малиновского стоило ждать, чего угодно, и он предпочел уложить его. Тем более, что Владислав, кажется, и сам не сильно понимал, что ему делать. С момента приезда в город был, будто потерянный. Заснул Малиновский быстро, обнял Ника, расслабился и вырубился. Ник провалялся с час, но сон не шел. Он потихонечку, прислушиваясь к дыханию Влада, выбрался из постели, прошлепал на кухню. Ноутбук остался там с их отъезда, парень проверил, подключены ли наушники, сел за машину и открыл тот самый файл под несуществующей датой. Это был его дневник, записная книжка, все вперемешку. Прокрутил до конца и застучал по клавишам, набивая впечатления от последних двух месяцев.
«Так странно, жизнь изменилась так резко, будто та авария на самом деле вычеркнула меня из прошлого и переписала куда-то в иное измерение. Очень хочется верить, что сейчас все изменилось насовсем. Во мне изменилось что-то большее, чем возможность видеть. Я не думал, что смогу когда-нибудь доверить свою жизнь чужим рукам. Море показало, что это не так. Или все дело в том, кому я доверился? Владислав Малиновский... там, выше по строкам, есть многое о нем. Когда-нибудь перечитаю, посмеюсь над детскими страхами и комплексами. Он надежный, впрочем, это я и раньше знал. Очень сильный, и дело не в физической силе, не только в ней. Не зря ж его парни зовут Славку командиром».
За окнами было тихо, слышался лишь работающий у кого-то снизу телевизор. Ник писал, упорядочивал свои мысли и чувства, по привычке раскладывал их по полочкам памяти. О том, что уже не больно думать, что мама от него отказалась. Что по большей части в этом, и в том, что происходило с ним в Москве, виновен он сам и его страх оказаться негодным в глазах матери. Но вот так случилось - и мир не рухнул. Да, ему сейчас очень стыдно перед ней. Но изменить уже ничего нельзя.
- Славка! - в окно стукнулся камешек, попавший точно в раму. Ник этого не слышал - у него в наушниках программа начитывала текст. Зато услышал Малиновский. Подорвался и высунулся в окно.
- Мама? Папа?
- Дверь открывай, обалдуй.
Владислав влетел на кухню:
- Ник, солнце мое, оторвись от ноута. Буду знакомить с полканами.
- А? Что? Что случилось, Слав? - Ник завертел головой, не успевая за перемещениями Малиновского, растерянно взметнулись брови. - С кем?
- С родителями.
В дверь позвонили. Владислав впрыгнул в штаны, ринулся открывать.
- Почему все еще не спишь, бродяга? - прогремело на всю квартиру.
Ник забился в уголок на кухне, желая провалиться куда-нибудь ниже уровня метрополитена. Мало того, что он почти голый, синяки еще не сошли, наверняка, так еще и родители Славки... Что он им скажет?
«Мама, роди меня обратно!»
- Я вас познакомить хочу кое с кем.
- Завел все-таки? - весело поинтересовалась женщина. - А почему не на голове вынес свою крысу?
- Крысы еще нет. Это... - Владислав ощутил, как краснеет. - Его Николай зовут.
- Ой, мы невовремя, да? Ну, мы оставим вам арбуз и уедем тогда.
Ник не выдержал, рассмеялся, прикрывая лицо ладонями: не-е-ет, еще один арбуз! Как будто в арбузах для него сейчас сконцентрировалось ощущение горячего лета и счастья. Он выбрался из своего убежища, нащупал на спинке стула брошенную Владом рубашку и облачился в нее. И вышел, потому что - толку прятаться нет. Да и не виноват он ни в чем.
- Здравствуйте.
Владислав обнял его за плечи:
- Знакомьтесь. Это Николай. Ник, это арбуз. На заднем плане, скрытые арбузом, мои родители. Блондинка в красных бриджах и серой майке - мама. Брутальный брюнет... Ой, нет, блондинка - это папа. А брутальный брюнет в «комке» - это мама.
Ник улыбнулся, протягивая руку наугад:
- Очень приятно...
Руку подхватили, энергично пожали:
- Ярослава. Можно Яра.
- Владимир, - представился отец, перехватив руку.
Арбуз скромно промолчал.
- Здорово, а сына вы назвали, сложив имена? - брякнул заливающийся краской блондин. Рукопожатие женщины было крепким, пальцы у нее были твердые, мозолистые, теплые. И ладонь по-мужски широкая. Почему-то казалось, что когда Влад говорил о том, что потомственный военный, он имел ввиду, что пошел по стопам матери.
- Именно так. Ну что, раз все перезнакомились, можно на кухню идти. И пытать арбуз, - Владислав развернул Ника к кухне.
- А чего у тебя парень весь в синяках? Опять на полигон вывез? - Владимир с интересом уставился на Ника. - Я тебя чему учил, балбеса?
- Нет, не ругайте его, - тут же вступился Ник, - он не виноват, это я с лестницы свалился. Ну и углы, наверное, все пересчитал. Я слепой.
- Врожденное?
- Приобретенное. Автокатастрофа и наследственная атрофия зрительных нервов, - отрапортовался Владислав.
- Сядь-ка, дитятко, на ту табуретку и поверни ко мне лицо.
- А... ладно, - Ник нащупал табурет и сел, повернувшись на голос. Рука сама собой метнулась, цапнула Влада за штанину, призывая не уходить. Владислав остался рядом. Малиновский-старший задумчиво уставился в глаза Нику, сделал шаг влево, шаг вправо.
- Все херня. Если хирург не от слова «хер», скоро в снайпера подашься.
- Опять в больницу?! - вышло жалобно и совсем по-детски. - А я, правда, смогу видеть?
- Зачем в больницу? Жрать. Много жрать. Организм не восстанавливается из-за недостатка энергии.
- Ну, Славка меня кормит... Очень хорошо кормит, правда.
Малиновский погладил его по белому ежику, умиляясь тому, как это мелкое недоразумение кинулось на его защиту. Эх, интересно, когда он сможет видеть, что он скажет про родителей Влада?
- Плохо кормит. Надо не есть. Надо жрать. Фрукты и мясо.
- Я лопну, - Ник заулыбался, прильнул к нему спиной, явно чувствуя себя более защищенным в руках Владислава, чем без оных. И Малиновского это безмерно порадовало. Значит, он нигде не перешел черту, не налажал. И Ник постепенно отогревается, начинает доверять. Славно.
- Так, что там про арбуз?
- У нас тоже чудовище в ванне лежит, - Владислав хмыкнул. - Краснодарское. Чей первым есть будем?
- Давайте ваш, - хищно улыбнулась Яра.
- Славка, я хоть оденусь, - Ник подскочил, - а то сижу тут... как пугало.
- Ну, оденься. Хотя на пугало не похож.
Ник фыркнул и пошел одеваться, почти не касаясь руками стен - уже привык, что где стоит, и куда повернуть. Малиновский взялся убрать со стола его ноут, бросил взгляд на экран и зацепился за свое имя. Но читать не стал, сохранил, выключил, убрал. И водрузил на стол Арбуз. Именно так - с большой буквы. Тот, первый арбуз, они так и не доели до конца - на жаре он быстро скис, и Владислав потихоньку выкинул его. Но неудачный опыт с ним ничему-то Малиновского не научил, и этот арбуз был еще огромнее. Он смотрел на него и думал, что если б не родители, им с Ником никогда его не одолеть. Разве что сок бы выжали из остатков.
Вернулся блондин, одетый в темно-синие джинсы и черную футболочку. Показался еще меньше, чем на самом деле, видимо, отцу тоже, так что Владимир Малиновский укоризненно покосился на сына.
- Ник. Кушай. Много кушай.
Парень только вздохнул:
- Я стараюсь, только как-то не в коня корм. У нас в семье и я, и мама худые, про остальных не знаю.
- Ну, постараемся...
- Ярочка, солнце мое, накорми мальчика, - Малиновский-старший выбрался из-за стола, подхватил сына под локоть, - пока мы со Славкой покурить выберемся.
- Накормлю, - пообещала Яра. Владислав тоскливо вздохнул и ушел с отцом.
Владимир вышел на лестничную клетку, прикурил и кивнул сыну:
- Рассказывай. Кто таков, откуда взял, почему мальчишка зашуганный вусмерть. И чем вам помочь.
Владислав вздохнул и принялся каяться, долго и многословно, со всеми подробностями. Малиновский-старший успел выкурить три сигареты, прежде чем он закончил.
- И что делать думаешь?
- Не знаю. Жить... Как выйдет.
- Сложно будет. Он тебе сейчас верит, вижу, что верит, как в тебя вцепляется, как в последнее спасение. Не обмани.
- Ни за что на свете.
- Вот гляжу я на тебя, и думаю - влюбился, что ли? - сощурился Владимир, разглядывая сына.
Владислав цапнул сигарету.
- Умммбрб.
- Все с тобой ясно. Так и не научился себе признаваться в своих чувствах, - хмыкнул отец.
- Ты вроде не психолог, насколько я помню.
- Ну, любой врач с течением времени становится немножко психологом, немножко священником и очень много циником, - хохотнул полковник медслужбы.
Владислав только рукой махнул.
- Ну, ладно, телефон-то еще не забыл мой и матери? Пальцы, чай, не отвалятся набрать, если что. Идем, пока твой Коля в панике по стенкам от Ярки не умотал.
- От мамы не сбежит, - ухмыльнулся Владислав. - От нее в свое время и ты не утек.
Владимир отвесил ему легкий подзатыльник.
- Я и не стремился. От таких женщин, как она, не убегают. Вернее, тикают только трусы.
- Так и скажи - трусы дверью защемил.
- Ох, добалакаешься ты, Славка, сниму ремень и всыплю по первое число!
- Раньше надо было, когда я был молод и прекрасен.
- Это я сейчас молод и прекрасен, а ты - салага зеленый, тоже мне, выискался. Шагай! - Владимир подпихнул его в спину ладонью. Никогда у них в семье не распускали руки. Ну, Ярослава могла полотенцем поперек хребта вытянуть за стащенный с противня пирожок или раскиданные вещи. Ну, он мог подзатыльником наградить, за «лебедя» в дневнике. И голос не повышали: на службе хватало наораться.
Владислав вернулся:
- Все живы и накормлены?
- Я-а-а арбуз... - пробулькал Ник. - Знаешь, когда вампир кусает человека, тот становится вампиром, только если укусит вампира сам? Я укусил арбуз и стал арбузом...
- Ты мало съел. Даже половину не осилил, - покачала головой Яра.
Ник изобразил на лице священный ужас и спрятался за Влада.
- Спаси меня!
- Мама...
- Вторая половина, Слава, твоя.
Владислав в ужасе зажмурился.
- Нет, ну ты глянь на них? Им русским языком сказано питаться хорошо, - прогудел Владимир, - а они друг за дружку прячутся! Придется нам помотаться хоть раз в три дня, последить, чтоб хоть что-то, кроме пиццы, жрали. В холодильнике опять, кроме сока томатного, ни буя нет, - он захлопнул дверцу агрегата и осуждающе покачал головой.
- Я не умею готовить...
- Я умею, Слав. Попробую... надо ж как-то приспосабливаться, - Ник погладил его по руке. Владислав поцеловал его в щеку.
- Ладно, мать, поехали. Арбуз на вашей совести, парни. Послезавтра приеду, проверю, чтоб сожран был.
- Мы будем пытаться, - заверил их Владислав.
Малиновские быстро распрощались и ушли, через пару минут на улице пискнула сигналка, и зафырчал мотор отъезжающей машины.
- Все, как мне теперь спать, а? - Ник примостился на диванчике, погладил живот. - У меня чуть пуговка на джинсах не отлетела.
- А ты не спи, ты думай об арбузе.
- Славка! Ты зараза! Тебе его доедать, между прочим! - Ник расслабился после ухода родителей, это было заметно по движениям, вернувшим плавность, по улыбке - не напряженно-вежливой, а той, из-за которой Владислав называл его солнцем.
- Не, тебе надо витаминизироваться. Чтоб глаза получали энергию.
- И светились, как лампочки, ага. Ты спать не хочешь?
- Да меня как-то взбудоражило малость...
- Посидишь со мной? А то я в самом деле не усну: в машине выдрыхся, да еще и пол арбуза в меня запихнули. Включи мне ноут, я еще попишу.
Владислав включил ноутбук.
- Посидим.
Ник вернулся к своему тексту, продолжая его «путевыми заметками». У него и в самом деле была отличная память, а то, чего он не мог увидеть, он представлял. Владислав сидел рядом, улыбался своим мыслям.
Ник тряхнул головой, отгоняя проникшего на кухню комара, наушники свалились с него, упали на пол, выдравшись из разъема, и приятный баритон наполнил пространство, читая с равнодушием машины:
Ты не смеешь судить меня,
Ты не жил моей жизнью ни дня,
Не дышал моим воздухом,
Не ходил по моим путям.
Не суди, я себя и сам осудить смогу
Так как я - не желаю жить и врагу.
Не суди меня, не шипи, кляня:
Я живой еще, так убей меня!
Я отныне живу без сиянья дня,
Так давай, осуди меня.
Владислав поднял наушники.
- Стихи пишешь? Красивые...
Ник смутился до слез:
- Не пишу, это так, когда в больнице валялся, придумалось. Просто записал, чтоб не забыть. Это вообще-то дневник, я сюда все записываю, что помню.
Владислав поцеловал его в шею. Блондин захлопнул ноут и повернулся к нему, утыкаясь в плечо лбом.
- У тебя классные родители. На кого ты похож? На маму?
- Да, на нее. Ну, как все мне говорят...
- А она кто? Тоже военная?
- Мама? Она военная, да.
- В секретной части служит, что ли? - усмехнулся Ник.
- Типа того, - Владислав легонько куснул его в плечо.
Ник выпрямился, провел пальцами по его рукам, плечам, шее, зарылся в волосы, потянул к себе. Поцеловал - губы были сладкими от арбуза, с его привкусом, нежные. Владислав перетащил его к себе на колени. Ник ласкался, как щенок: терся о его колючие щеки, целовал, будто поставил целью выцеловать каждый сантиметр его лица, не пропуская. И уши, и шею, кажется, даже на вкус попробовал, лизнув.
- Котенок, - Владислав прижимал его к себе.
- Мяу! Мя-а-ау, блин! - Ник содрал с себя футболку, прижался - кожа к коже. - Славка...
Владислав поцеловал его.
- Кошак... Мой...
- Господи, Славка, да кому я еще нужен, кроме тебя?
Малиновский понес его на руках в спальню. Там горел ночник, и выключать его он не стал - Ник не увидит, а ему... А он хотел видеть все, каждое темное пятнышко - родинки, ссадины, синяки, каждый изгиб и косточку, выпирающую под тонкой, как кожица персика, кожей. Ник вообще был весь такой - бархатистый, как персик. И щетины у него не было - только светлый пушок на щеках и подбородке, и руки в серебристом очень светлом пухе, и лодыжки. Блондин - везде блондин.
Малиновский стащил с него джинсы, трусы, наклонился, снова нежно куснул выступающую косточку на бедре.
- Кусачий... не ешь меня, Рафаэль, я тебе еще пригожусь...
- А облизывать можно?
- А ты попробуй.
Владислав процеловал его по бедрам. Ник загорался медленно, хотя реагировал на все прикосновения и ласки ярко, выгибаясь и тихонько постанывая. Владислав поднимался все выше, ласками и укусами.
- Славка... Славушка-а-а-а... Ласковый мой...
Да, он не был пьян, но сейчас не надо было хмеля, чтоб довериться чужим рукам. Именно довериться - как в море. И верить, что не будет больно. Малиновский ничего не мог ответить. Только ласкать. Вместо тысячи слов, как говорится, но не приторная сладость конфетки, а руки, изучающие, твердые, жесткие пальцы, которые очень старались не причинить боли.
- Славка, пожалуйста! - Ник задохнулся - губы Малиновского нашли самую эрогенную его зону - тонкую кожу вокруг сосков и в ямочке между ключиц.
- Что, солнце? Как далеко ты мне дашь зайти?
- Как захочешь сам... если захочешь, - Ник прикусил губу, прекрасно понимая, что мало кому хотелось бы заниматься сексом с телом, которым пользовались два года десятки разных людей.
- Щас... Дотянусь.
Ник ждал, прислушиваясь к шорохам. Владислав распотрошил пакет.
- Все, нашел.
- Только «Эврика» не кричи, а то соседи не поймут, - фыркнул блондин, напряженно улыбаясь и стараясь не комкать постельное белье влажными пальцами.
- Конечно, - Владислав вернулся к нему. - Ты, правда, готов?
- Славка, ты хирург или стоматолог? Я сейчас сбегу нахрен! - голос звенел нотками подступающей паники. Владислав прижал его к постели, целуя и успокаивая.
- Если не хочешь - я пойму, правда, Слав. Слышишь? - Ник погладил вздрагивающими ладонями его плечи.
- Хочу-у. Ты такой... Соблазнительный. Теплый.
Блондин вздохнул, потянул его к себе, прошелся руками по спине, по бокам, отыскал застежку домашних штанов Влада, расстегнул. Малиновский помог, разделся до конца, снова уложил Ника на постель, понимая уже, что сначала придется заставить его забыть обо всем ласками, а свои желания постараться как-нибудь удержать в узде. Владислав был не то чтобы очень опытен в искусстве любви, но он старался, понимая, что тут надо быть втройне аккуратным. Потому что у Ника опыта ЛЮБВИ нет вообще, только использования его. Хотя, зная Андрея, можно было предположить, что тот постарался единожды. Ник под ним даже кончил, вероятно, не раз…
Малиновский мысленно зарычал и отогнал мысли о Рижском усилием воли. И склонился над Ником, начиная все с начала. На сей раз - сверху вниз. Поцелуи, ласки, покусывания. Владислав пытался выяснить, где у Ника эрогенные зоны. Их оказалось довольно мало: верхняя часть груди, руки - запястья и внутренние части предплечий, внутренние части бедер. За ушами, соски, пальцы - можно было только очень нежно касаться губами или кончиком языка, эти места у парня были слишком чувствительны. Владислав ласкал его осторожно, примериваясь, стараясь сделать так, чтоб у Ника были лишь приятные воспоминания. Довел до стонов, до невнятных просьб сквозь закушенную ладонь. Не понимая, как еще держится сам - башню снесло еще в тот момент, когда взялся облизывать тонкие пальцы, пахнущие арбузом.
- Какой же ты... Крышесносный, - Ника снова принялись целовать во внутреннюю сторону бедра.
Он сам развел ноги, выгнулся, упираясь носками в постель.
- Славка-а-а, не могу больше!
- Сейчас...
Чертова смазка открылась с пятой попытки - только когда понял, что ее надо не откручивать, а откинуть крышечку. Руки аж тряслись, словно у припадочного, не то со страху сделать что-то не так, не то от возбуждения. Картинка перед глазами стояла просто донельзя непристойная. Владислав кое-как нанес прохладный гель на пальцы, попытался проникнуть в Ника, сделать это без боли, осторожно... Чуть не рехнулся только от того, насколько жарким, узким был его любовник. Как будто первый раз. Хотя это и был первый, в каком-то смысле. Ник прикусил губу, повел бедрами - и Влад едва не кончил, хватило зрелища собственных пальцев, скользящих в нем. Презерватив раскатываться не желал. Малиновский взмолился о помощи. И ему помогли - блондин привстал на колени, целуя его, незаметным ласкающим движением раскатал резинку.
- Славка, я тоже не хрустальный.
- Ну... Попробую. Но с тобой иначе никак.
Ник улыбнулся, снова поцеловал.
- Боишься сделать больно?
- Боюсь, - признался Владислав.
- Ляг. Просто ляг и расслабься. Мне не будет больно с тобой.
Ник подтолкнул его, скользнул следом, обнимая его бедра ногами. Впервые он делал это по собственной воле, и ему было не стыдно. Малиновский расслабился, предоставляя действовать Нику.
Ник не сказал бы, что обманул его - боли он не чувствовал, может, потому, что старался не торопиться. Только чуть потянуло, когда опустился до конца, заполненный немаленьким «достоинством» Влада без остатка. Часто задышал, откинув голову. Малиновский гладил его по бедрам, дышал не менее бурно. Ник переплел с ним пальцы, оперся на его руки и медленно, словно воздух вокруг стал патокой, обволок их тела, двинулся вверх и вперед. Владислав выдохнул, судорожно, словно забыл дышать. Ник остановился, почти выпустив его из себя, и так же медленно подался назад, стиснув пальцами ладони Малиновского. Движение было пыткой, сладкой, медленной и изысканно-жестокой. Владислав заскулил тихо и жалобно. Ник отозвался тем, что подался чуть вперед, и в какой-то момент сжал его в себе невыносимо приятно. Владислав все-таки застонал в полный голос. И теперь любовник ответил ему, ахнул на следующем движении, и еще раз, ускорил темп, закусил губу и снова не сдержал голос. Владислав хрипло дышал, постанывая, ласкал Ника, пытаясь довести того до оргазма одновременно с собой.
- Славка... Славка-а-а-а... Сла-а-а-авушка-а-а-а! - Ник захлебнулся его именем, согнулся, резко вздрагивая, сжался.
Малиновский застонал, кончая. Ник почти упал на него сверху, мокрый, как мышь, от пота и слез. С присвистом, судорожно дышал, никак не мог справиться с дыханием. Влад гладил его по спине.
- Славка... Господи, как мне хорошо...
- И мне...
Ник поцеловал его в шею, подняться, чтоб добраться до губ, не было сил.
- Спасибо.
- Тебе спасибо. Так классно.
Блондин прикрыл его губы пальцами:
- Не надо, не говори ничего.
Владислав пальцы поцеловал.
Минут через пять Ник отдышался, завозился, соскользнул с него, сел.
- Идем в душ, Слав?
Малиновский стащил презерватив, выкинул его в мусорку. И побрел в душ. Ник, как в пансионате, выкупал его наощупь, вымылся сам. Отправил в постель обоих.
- Спать, Славка, спать. Добрых снов, - прижался лбом к плечу.
- Добрых снов, солнце.
Сентябрь, а потом и середина октября случились как-то неожиданно. За эти полтора месяца Ник успел приспособиться работать за компьютером, выучил расположение булочной, продуктового магазинчика, аптеки, и маршруты к ним от дома. Владислав подарил ему все-таки телескопическую трость - серебристую, только не алюминиевую, а выполненную на заказ из какого-то хитрого сплава, при всей своей легкости, тросточка была неплохим оружием. Еще Мишаня взялся тренировать слепого парня, учить его правильно падать, ориентироваться в пространстве. Самым замечательным в слепоте Ника был обострившийся слух. Мишаня первым заметил, что блондин отличает оружие по звукам, которое издает передернутый затвор или щелчок магазина. Причем, практически безошибочно.
- Слушай, как ты это делаешь? - здоровяк убрал в кобуру свой глок.
- Ну, Миш, а как ты отличаешь?
- Долгие тренировки, цыпленок. Я ж с оружием всю жизнь.
- Прямо с пеленок? - хихикнул Ник. - Ну, тогда я не знаю, как тебе объяснить... Оно разное, по весу, по материалу, по конфигурации. Звук в любом случае разный. Я могу отличить твой глок от глока Славки, от Кириллового, от Настасьиного. Но я понимаю, когда Славке хочется выпендриться, и он берет ТТ.
- Я не выпендриваюсь, - отозвался Владислав.
- Ты едешь на встречу с каким-то крутым клиентом, потому и ТТ. Ладно, ты не выпендриваешься, ты «производишь впечатление», - Ник ласково провел ладонью по плечу Малиновского. - Не нервничай, Слав. Меня кто-нибудь из твоих бойцов отвезет домой?
- Отвезет. Андрюха... Иди сюда.
- Ладно, я тебя жду дома, или ты сегодня ночуешь на работе? - Ник прильнул к Владиславу, но целовать не стал - стеснялся при ком-то. - Я тебе пиццу закажу, хочешь?
- Хочу. «Четыре сыра», ладно? - Владислав провел ладонью по его щеке.
- Будет сделано, командир, - Ник потерся о ладонь и отступил. - Значит, жду.
Явившийся Андрей повел его к машине, вернее, Ник шел сам, ориентируясь в коридорах агентства уже так же свободно, как и в доме. С ним здоровались, желали доброго вечера. Ник писал для агентства рекламу, обрабатывал отзывы клиентов, составлял клиентскую базу. В общем, оказался полезным приобретением.
- Садись, поехали, - Андрей открыл дверцу.
- Дюш, по пути в супермаркет заедем? Надо кое-чего домой докупить, - Ник аккуратно сел в служебную Тойоту.
- Конечно. Заедем.
Андрей водил куда хуже Владислава. Но до магазина довез в сохранности. В этом супермаркете Ника уже знали. Охранник был знакомым Мишани, а тот наказал Нику помогать, так что Денис сразу же подскочил к парню:
- Привет, Коль, ты за чем сегодня?
- Чай, черный, листовой, и сметана нужна, чтоб пожирнее, найдем? - Ник улыбнулся, когда в полуметре лязгнула корзинка, и Денис тронул его за локоть.
- Без проблем, одуванчик.
Ник фыркнул, последовал за ним. Минут через пятнадцать он вышел из магазина, держа в руке пакет. Андрея снаружи не было. К лицу прижалась тряпка со смутно знакомым запахом. И был какой-то полет во тьму, еще более густую, чем обычно. И безмолвную.
Приходил в себя он очень долго и болезненно. Рот, горло - все было сухим, как пустыня, голова безбожно кружилась, он только и успел порадоваться, что лежит на боку, когда его стошнило желчью. Попытался откатиться от кисло воняющей лужицы и похолодел: руки явно были стянуты за спиной, уже не болели, онемели напрочь. Потом услышал шаги, остановившиеся рядом с ним.
- Проснулся, сучонок? - голос был совершенно незнакомый, с сильным южным акцентом.
- Кто... вы? Где... я?
- Заткнись!
Ребра хрустнули от удара тяжелым ботинком, не спасла и теплая куртка. Ник вскрикнул, к ребрам добавилась боль в вывернутых руках: от удара он перекатился на спину. Человек присел над ним, парня замутило от несвежего дыхания.
- Как связаться с твоим трахалем? Говори быстро!
Ник старался соображать четко, хотя в голове еще мутилось. Если назвать номер Владислава, он немедленно примчится, куда ему скажут. Очень может быть, что один, помощь запросит только по дороге, а парни не успеют. Не вариант, никак не вариант. Ник прохрипел рабочий номер агентства. Пропиликал кнопками мобильник, прижался к уху парня. Сегодня Нику сказочно везло - трубку снял Мишаня, а не кто-то из новичков.
- Алло?
- Миш, Славка еще не приехал? - Ник почти успокоился.
- Болтается где-то, - Мишаня говорил спокойно. - Что-то передать?
- Да. Передай, что я очень люблю черепашку-ниндзю по имени Рафаэль. А сейчас тебе будут говорить требования, заставь его не пороть горячку...
Телефон от его уха убрали, взамен еще раз пнули. И он снова не смог удержать крик - удар пришелся уже по больному, снова хрустнуло, показалось, что в груди застряло что-то очень острое и горячее. Во рту стало солоно от крови. Над его головой что-то отрывисто лаяли в трубку. Потом похитители ушли. Он лежал тихо, прислушивался, слышал, как звякало оружие, как переговаривались где-то за стеной люди на незнакомом ему языке. А через час шаги и голоса раздались снова в том ангаре, где он лежал.
- Отпускай парня, я здесь, - холодный голос Владислава звучал размеренно.
- Наручники надевай, сука! - металлический лязг. Ник отмечал все это как-то отстраненно. Ему было очень плохо. С каждой минутой дышать становилось все тяжелее, кровь изо рта текла тонкой струйкой, не переставая.
Владислав надел наручники. Поднял скованными руками Ника.
- Иди. Прямо. Все время прямо. Не падай.
- Славка... автоматы... калаши... я слышал три... - Ник захлебнулся кровью, натужно закашлялся.
- Просто иди, котенок. Разберемся. Верь мне. Просто прямо все время.
И Ник пошел, шатаясь, клонясь на ту сторону, где жгла раскаленная заноза внутри. Сзади молчали. Впереди тоже. Ник сделал еще пару шагов, качнулся, но сумел выпрямиться, сделал еще три шага. Боль была адская, но у него были абсолютно сухие глаза. Еще через пару шагов его кто-то дернул к себе.
- Тш-ш-ш, цыпленок.
- Мишаня... за...кх-х-ха...чем он туда поперся?! - еле слышным шепотом спросил Ник, оседая на руки заму Малиновского.
- Спасать тебя.
Его уложили, накрыли.
- Миша... я слышал АКМ-ы... три... пистолеты... два глока... шесть человек… - Ник снова закашлялся, кровь пошла сильнее.
- Увозим его, ребята, ни пуха вам.
Ника куда-то оттащили, погрузили, и машина двинулась.
- Парень, не отключайся. Слышишь?
- Да... ребро... сломали. Больно...
- Ничего, соберем тебя, все будет в порядке.
Голоса звучали уверенно. Ник терпел, в уме складывая слова в изысканные многоэтажные конструкции, которые выскажет одному героическому придурку, который поперся в пасть похитителям. Слава Богу, хоть не один. Надо будет поблагодарить Мишаню.
Машина остановилась, носилки проскрежетали, выкатываясь из салона. Тряхнуло, и он все-таки потерял сознание.
В себя он пришел от голоса Владислава:
- Солнце?
- Славка... живой... скотина! - Ник повернул голову на голос, и принялся злым хриплым шепотом, царапавшим пересохшее горло, как наждак, крыть Малиновского заготовленными матами.
Владислав смеялся, целовал его, слабо шепча:
- Ага. Согласен. Да. Точно.
- Ты цел? Ну?! Ты не ранен? Долбоклюй! Какого хера ты туда поперся, Рембо недоделанный!!! Встану - сам тебя прибью!!!
- Прибьешь. Непременно, - соглашался Малиновский хрипящим шепотом.
Руки Ника метнулись ощупывать его. На груди нащупывались бинты, намотанные щедро. И тут Ник уже не выдержал - слезы хлынули ручьями, заливаясь в уши, в нос, когда попытался стереть их о подушку.
- Славка-а-а-а, ну, Сла-а-а-авка-а-а-а!!
- Ну что-о? - его обняли, нежно и бережно.
- Я тебя люблю-у-у, - Ник гладил Владислава по плечам, по спине, и не мог разжать руки, не мог успокоиться. - Никогда так не делай больше! Не рискуй собой! Я не смогу без тебя!
- Я тут. Правда тут, котенок.
- Нет, ну вы только посмотрите? - в послеоперационную палату зашел врач, всплеснул руками. - Я же вам сказал лежать, а не по больнице бегать! Владислав! Я полковнику Малиновскому на вас пожалуюсь.
- Ну... Я тихо сижу. Правда.
- Ладно, что с вами делать? Сидите, вон, на соседней койке. Так, давайте-ка, посмотрим, что с вами, молодой человек, - врач склонился над Ником, откинул простыню с его груди, убрал перевязку. - Операция прошла успешно, но лежать вам долго, пока не восстановится легкое.
- А что со Славкой? Он не признается, а я не понял.
- Прострелили насквозь вашего Славку.
- Почему броник не надел, зараза? - Ник снова едва не разрыдался. Своя боль отошла даже не на второй - на десятый план, когда представил, как больно должно быть Владиславу.
- Условие такое было.
- Кто это был? И что им было нужно?
- Николай, вам вообще разговаривать нельзя!
- Мне все можно. Слав? - Ник упрямо свел брови.
- Да, сволочь одна. Потом расскажу, - просипел Владислав.
- Все, понял, молчи.
Врач еще раз отругал обоих, закончил перевязку Нику, посмотрел Влада и ушел. Надеждин протянул руку, примерно определив расстояние до соседней койки. Владислав поймал руку, переплел пальцы. Ник лежал тихо, дышал с хрипом, слушал такое же сиплое дыхание Влада. И думал, что от собственной боли не заплакал, только от того, что больно было Малиновскому. Прошептал:
- Славка, береги себя, понял?
- Понял, котенок. Как твои глаза?
Ник открыл глаза, поморгал, фыркнул:
- По голове меня не били, так что изменений нет. Заткнись, Рафаэль, и выздоравливай.
Помолчал и добавил:
- Я тебя люблю.
- И я тебя, котенок. И я тебя.ЭпилогРука на плечо опуститься не успела - Ник мягко развернулся, ушел из зоны возможного удара, из короткой, обмотанной акульей кожей, рукоятки выметнулась тонкая телескопическая трубка, хлестнула воздух.
- Эй-эй, полегче, цыпленок! Впрочем, что это я? Орел! - Мишаня рассмеялся, приобнял сердито зашипевшего парня.
- Не подкрадывайся со спины, Миш, сам же меня учил!
- Потому и от удара уйти успел, еле-еле, правда, реакция у тебя отличная.
Ник покраснел от похвалы.
- Захвалишь же, - фыркнул Владислав сбоку.
- Не захвалю. Когда на полигон поедем, командир? - Мишаня пожал ему руку, отпустив Ника - в агентстве все знали, что блондин не любит чужие прикосновения, а шеф - когда трогают его партнера.
- Прыгай в машину, и погнали.
- Даже так? Один момент, командир, я кой-кому отмашку дам, - Мишаня отошел на пару шагов, позвонил кому-то. - Готовы? Да. Да. Через час максимум. Да, на командирской, - закончил разговор и хмыкнул: - Ну, поехали.
- Что вы там задумали, ироды? - но в машину Ника Малиновский загрузил оперативно.
- Ты газуй, командир, газуй.
Ник хихикнул: выспросить у Мишани то, что тот не хотел говорить, не под силу было бы даже гестаповцам. Владислав рванул с места, плавно и быстро.
Вечерние пробки задержали их чуть больше, чем на час. К полигону - отгороженному колючей проволокой полю, на краю которого притулился вагончик, а по пространству были раскиданы мишени и макеты укреплений - они подъехали уже на закате. Июль в этом году выдался замечательным - не жарким, с частыми короткими дождями. В конце месяца Ник с Владом собирались взять отпуск на пару недель и рвануть в уже практически родной пансионат на море. Но до этого благословенного времени было еще две недели.
Джип въехал на территорию полигона, остановился и оказался в плотном кольце закамуфлированных фигур.
- Не понял, - протянул Влад. - Мишаня, я нервный, сейчас дам по газам.
- Выходите, давайте, все в порядке, - усмехнулся в усы его зам.
Влад выбрался, подождал Ника. Над полигоном врубились прожектора, бойцы сбросили камуфляжные плащи, оказываясь в строгих костюмах, чуть ли не с галстуками. Из вагончика, элегантно покачиваясь на каблуках, под руку с полковником медслужбы Малиновским выбралась полковник Малиновская в шикарном платье.
- Ну? Сам догадаешься, командир, или подсказать?
- Ник. Съебываем отсюда. Кажись, у нас тут свадьба, причем не наша, а полканская.
- При чем тут мы? Мы только гости, - открестился Владимир.
- Сегодня ровно три года с дня, когда ты ко мне в больницу пришел в первый раз, - фыркнул Ник.
- Аха. Годовщина, - умилился Владислав.
- В общем... - блондин тяжело вздохнул и полез в карман джинсов, еще раз вздохнул и протянул ему на ладони бархатную коробочку. Пальцы у него подрагивали, он до крови прикусил губу, не веря, что согласился на эту авантюру, по наущению Мишани. И вообще... может, Славка сейчас разозлится, плюнет и уйдет?
- А? Чего? - Владислав отчаянно тормозил. - Э? Оу... Я согласен.
Теперь затупил Ник, не в силах поверить в услышанное.
- Правда?
Ярослава уткнулась мужу в лацкан и тихо сетовала, что надо было брать ВСЕ в свои руки. Потому что эти двое будут тормозить еще вечность.
- Да. Да, котенок.
Ник трясущимися руками открыл коробочку. Внутри были простенькие золотые кольца. Владислав взял одно кольцо – меньшее, надел ему на палец, достал большее. На внутренней стороне мелькнула выгравированная надпись. Он присмотрелся, подставляя ободок под луч прожектора.
«Ты - мой болевой порог»
@темы:
слэш,
закончено,
real life,
Болевой порог
-
-
17.07.2013 в 11:52-
-
06.08.2013 в 18:30Очень понравились ГГ-и, живые, им веришь, за них переживаешь. А слепота душевная куда страшнее, чем физиологическая. Когда двое дополняют друг друга это не страшно.
-
-
01.09.2013 в 09:36-
-
23.11.2013 в 21:40обрыдалась пока читала, но как же это красиво. Спасибо!
-
-
10.12.2017 в 21:49-
-
12.12.2017 в 17:06-
-
12.12.2017 в 18:12-
-
16.12.2017 в 22:18-
-
16.12.2017 в 22:53-
-
19.12.2017 в 08:34-
-
19.12.2017 в 12:13-
-
19.12.2017 в 21:54-
-
22.12.2017 в 14:59-
-
22.12.2017 в 20:53-
-
23.12.2017 в 19:49Ну и что, что розовый сироп? Розовый сироп тоже необходим для жизненного оптимизма. В меру...
Но здесь с чувством меры все в полном порядке, и капля сиропа не мешает, а наоборот, сразу мечтательность такая накатывает... И улыбка, без сомненья, вдруг...
Ну вобщем, все меня поняли!
Спасибо, котики, за веру в хорошее и стимул смотреть в завтра без заламывания рук. (Реально, читала "Порог" в тяжелой для себя ситуации) и еще раз спасибо!
-
-
23.12.2017 в 21:08-
-
31.01.2018 в 20:49начало такое суровое, что волей-неволей ожидала еще какую-то бяку.
но нет, обошлось.
вопрос.
если у Ника такая сила воли, чтобы не сломаться, смирившись со слепотой, что ж он не ушел от Андрея?
можно было бы и раньше позвонить матери и проверить, получила ли она компромат на сына.
как-то не увязывается пока.