Авторы:  Таэ Серая Птица и  Тай Вэрден
Жанр: фэнтези
Тип: слэш
Рейтинг: R
Предупреждение: пока нет

От авторов: Что такое Свет и Тьма? Кто придумал делить создания мира на Темных и Светлых? Чем отличается наследный принц Темного Императора от наследного принца Императора Света? И что делать, если - ничем?

Как всегда большая просьба - комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!

Визуализация: Кариан

Часть четвертаяКариан спал тревожно, что называется, вполглаза, в непривычной обстановке, чувствуя угрозу со всех сторон и ниоткуда конкретно. Исмаэль чуял эту тревогу, обнимал крепче, пряча брата в объятиях. Крепко уснул горгон только перед рассветом, а поднялся с первыми лучами солнца.
- Дела-дела, а сегодня еще необычного гостя жди, - усмехался сонно тершему лицо Исмаэлю, расчесывая свои волосы, заплетая их в толстую косу. - На повестке дня - подготовка к погребению и коронации, и церемония заключения мирного договора... Никогда не понимал, зачем оно надо, мы ведь уже договорились?
- Людям нужна церемония. Зрелищность. Это дает им уверенность.
- Ну, вот и научишь меня проводить такие зрелища. Вставай, брат, нам уже заварили зелье бодрости. Пил его когда-нибудь? Куфар зовется. Горечь несусветная, но с молоком и медом вполне приемлемо.
- Ну... Попробую, - решил Исмаэль.
Орк-оруженосец принес им изящный медный кувшинчик с куфаром, кувшин с молоком, меда и свежих лепешек.
- Люблю начинать свой день вот так, - Кариан усмехнулся, наливая в маленькие чашечки, выточенные из огненного агата, напиток и разбавляя его молоком. - Как будто дома.
Исмаэль улыбнулся в ответ, умываясь.
У напитка оказался необычно-пряный вкус и приятный запах. А с медовыми лепешками - было вообще замечательно, особенно, для утра, когда не слишком хотелось есть что-то более сытное.
- Чудесно. Никогда подобного не пробовал. И бодрит на диво.
- Только много нельзя, а то привыкнешь. И на ночь не следует пить, бессонница замучает, - предупредил Кариан, допивая свою чашку.
- Хорошо, учту.
В дверь вошел слуга:
- Все готово, ваше выс... Величество.
Темный принц вздохнул: пожалуй, это будет потяжелее военной кампании, все эти протоколы и традиции людей. Остро захотелось домой, но он запретил себе думать о том, что его там ждут.
- Это ненадолго, правда, - Исмаэль погладил его по плечу.
- Тогда приступим, - кивнул Кариан.
И они приступили. Пока Исмаэль занимался похоронами отца, Темный, которому как-то неприлично было присутствовать на них, как убийце, метался по городу, разбираясь с мародерами. Тому, что это не его солдаты, он даже не удивился. Разборки были короткими - веревок хватало, фонарей в городе тоже было достаточно, а кому не хватило - тот украсил собой вывеску ограбленной лавки.
Похороны императора прошли быстро в отсутствие чуть ли не всех рыцарей Храма. Огонь объял тело, пепел ссыпали в алмазную шкатулку и замуровали в стену императорской гробницы.
Между дворцом и ставкой Темного сновали орки-вестовые, разыскивая Кариана, который по привычке наводил порядок в городе. Потом явился к себе, пришел посмотреть на пленных рыцарей Света.
- И что же с вами сделать? - задумчиво спросил в пространство, оглядывая помятые и злые лица. Рыцари сверлили его ненавидящими взглядами, все, кроме одного. Мальчишку явно посвятили недавно, он смотрел вокруг круглыми глазами и пытался не двигаться лишний раз.
- Эй, ты! Да-да, ты, ребенок. Иди сюда, - позвал его принц. Мальчишка робко шагнул к нему.
- Как тебя зовут?
- Вилнер.
- Что у тебя со спиной? - Кариан смотрел холодно, говорил тихо, не позволяя чувствам пробиться сквозь маску безразличия.
- Она болит, ваше высочество.
Кто-то из рыцарей дернулся к парню, Вилнер зажмурился. Принц поднял на него рыцаря глаза, чувствуя, как по коже проходит легкая щекотка от появляющейся чешуи и приподнимающих головы змей. Только и успел - прикрыть глаза веками.
- С-с-стой где с-с-стоиш-шь, рыцс-с-сарь. Вилнер, иди з-с-са мной.
Мальчик поспешил следом за Карианом. Его, видимо, боялся меньше.
- Ярмин! - пока дошли до палатки, Кариан вполне успокоился. - Посмотри мальчика. И не так, как Исмаэля в прошлый раз, а нормально. Шрамов не оставлять, а то сам тебе парочку нарисую.
Старый целитель со скрипом взялся за парня, велел тому вылезти из доспехов, прочистил воспаленные гноящиеся следы плети на спине, отчего Вилнер сразу задышал свободнее, даже начал улыбаться; и наложил чары исцеления, восстановив мышцы и кожу.
- Сколько времени прошло с Посвящения? - спросил принц, наблюдая за мальчишкой. - И сколько тебе лет?
- Мне шестнадцать, я посвящен месяц назад.
Кариан кивнул, подавив желание постучаться лбом о столб палатки. Ну кто, кто в здравом уме проводит посвящение для ребенка? Который, по сути, еще не слишком-то и отличает добро от зла? А уж бить плетью его - это нужно быть зверем, а не рыцарем Света. Вилнер смотрел с опаской:
- А что со мной теперь будет?
- А чего ты сам хочешь? Продолжать служить Свету, или вернуться домой?
- У меня нет дома, только Свет.
- Значит, отведу тебя к Исмаэлю, будешь у него оруженосцем, если поклянешься служить верой и правдой.
Вилнер закивал, соглашаясь, что служить будет.
- Вот и славно. Сейчас ляг и отдохни, а вечером я за тобой приду, - принц развернулся и вышел - его присутствие требовалось казначеям, которые все еще отправляли по домам остатки славного воинства Исмаэля.
Сам Исмаэль в это время бродил по пустым залам дворца, рассматривая его, удивляясь красоте и величию, которые были загублены кричащей позолотой.
- К коронации все готово? - Кариан возник неслышно, как тень, рядом с ним, с тяжелым вздохом сполз на пол по колонне.
- Да, ожидаем только тебя. Ты в порядке? - Исмаэль усадил его в кресло.
- Отвык от суеты и беспорядка, - усмехнулся горгон. - На марше все упорядоченно и строго, а бой и есть бой, там не до любования строем. А когда начинается мирная жизнь - начинается хаос. Ну, вот я появился, можно начинать церемонию.
- Хорошо. Идем.
- Идем, - Кариан поднялся, - мне нужно переодеться, или сойдет и так?
Одет он был в молочно-белую тунику, светло-коричневую бархатную котту и темно-коричневые замшевые бриджи, а плащ после вчерашнего инцидента был все еще не зашит. - В траур одеваться не буду, так и знай. Меня и без того люди называют Вороном.
- Сойдет. Ты очень красивый, брат, - Исмаэль повел его на церемонию коронации.
- Постой, - почти перед дверями парадного зала Кариан замедлил шаг и потянул его в сторону. - Один штрих, надеюсь, ты не станешь ругаться. Но так будет лучше, честное слово.
- А что ты собираешься сделать? - заинтересованно взглянул на него Исмаэль.
- Увидишь. Закрой глаза, - Кариан усмехнулся, становясь похожим на проказливого мальчишку в эту минуту. Светлый зажмурился. Горгон сложил ладони лодочкой, наполняя их серебристым сиянием своей магии, и поднял над головой будущего короля, раскрывая. Свет омыл Исмаэля, стекая, как вода, и вместе с ним на плечи Светлому заструились рыжевато-золотистые пряди, отрастая, не слишком длинные - всего лишь до лопаток, но это было куда лучше, чем неприлично-короткий ежик.
Исмаэль ахнул, ощупывая волосы, засмеялся:
- Что, корона лучше смотреться будет?
- А то! Так еще красивее. Вот теперь идем, - взял брата за руку горгон и повел в распахнувшиеся двери.
Коронация не была торжественной, смотрели все кисло. А потом дверь распахнулась снова, и вошел Дамиан Серебряный, во всем блеске славы Посвященного воина Света.
- Ух ты, воистину - сиятельный мастер, - шепотом восхитился Кариан.
- А то ж... Наставник прекрасен, - Исмаэль явно им гордился.
Придворные несколько оживились - ну, если уж прославленный Столп Света явился, значит, коронация угодна самой жизнедающей Силе. Корону старичок возлагал лично, хотя помочь пришлось - руки не слушались. Кариан помог, прецедент был просто ошеломительный: Светлый и Темный в четыре руки коронуют сына Императора Света.
- Вот, так оно лучше будет, - решил Дамиан. - Красавец. Береги теперь королевство. И короля береги.
- Я? - изумился горгон. - Хм-м-м... я постараюсь, сиятельный мастер.
- Да нет, чешуястик, я не тебе, - загадочно отозвался мастер Света. И сгинул, как и не бывало.
- Вот о чем он говорил? Любят же старики загадками выражаться! - тихо прошипел себе под нос Кариан, теперь уже в одиночку возлагая на плечи побратима золотую мантию, подбитую белыми горностаями и тяжелую, как судьба бедняка, цепь с регалиями. Исмаэль улыбнулся ему, повернулся к подданным, приветствуя наклоном головы.
- Да здравствует король!
За окнами зала громыхнули приветственно мечами о щиты центаврионы, издали длинный улюлюкающий вопль орки, дварринги гремели боевыми топорами друг о друга.
- Идем, брат, нужно показаться народу.
Кариан пошел за ним, на шаг позади, но на балконе встал рядом, переплел с Исмаэлем пальцы и поднял соединенные руки вверх. Горожане радовались перемирию больше придворных, вверх летели цветы и ленты. А потом было принятие присяги, на котором изо всех рыцарей Света присутствовал только юный Вилнер, главы гильдий и цехов, капитаны городской стражи и те командиры, что остались живы после разгромной кампании. За ними последовали фуршет и бал, хотя Кариан искренне не понимал, какой в них прок? Уж лучше бы отпустили падающих от усталости короля и его побратима спать.
- Все, - наконец, пробормотал Исмаэль. - Спать. С ног валюсь.
- И я тоже, - Кариан держался уже только на остатках гордости, глаза были остекленевшие и неживые. Исмаэль увел его в спальню, кое-как разделся и забрался в постель.
- Все, благословенный отдых.
Горгон не нашел сил даже на то, чтобы причесаться, и последней мыслью, мелькнувшей в его голове, было: "Что-то неправильно... почему я так хочу спать, я же..." Додумать ее он не успел, провалившись в черную бездну без сновидений. Исмаэль просто спал, обнимая брата. О том, что что-то неправильно, он не думал - естественно, что он устал за день, а уж каково Кариану? Он не учитывал того, что горгон априори выносливее человека, и тренированный воин настолько устать от всего лишь дня забот, чтобы упасть и уснуть каменным сном, не должен. Но даже когда с едва слышным вздохом открылась потайная дверь в стене за камином, и в нее вошли две тени, горгон не проснулся, лишь перекатился на спину, сжимая в кулаке простынь. Исмаэль только руку переложил поудобнее, чтобы обнимать, не мешая дышать.
Тени встали у постели, отодвигая полог. Блеснули лунные лучи на полированной стали в поднявшихся руках. И одновременно опустились руки.
Найэли вскрикнул, прижал ладони к груди, скорчился на кресле, скованный внезапной и жестокой болью. Принцесса Шайнара уронила книгу и подскочила к нему:
- Что такое, Най?
- Больно... Жжется... больно...
- Где болит? Най, миленький, покажи? - девушка отвела его руки, раздернула шнуровку рубашки и пораженно замерла, глядя на багровые пятна, похожие на следы от ножевых ран, на его груди.
- Больно... Болит...
А в своем стойле тревожно заржал Лаури, будя округу, выскочил из стойла, понесся во дворец, отчаянным ржанием сзывая всех. Бесился запертый в отдельном деннике Гром, в щепу разбивая загородку, вырвался, обдирая бока об обломки досок, и полетел следом, крича, словно человек. Орки-стражи у дверей спальни переглянулись, толкнули тяжелые створки, сняли со стены фонарь, стараясь не разбудить спящих. И через миг взвыл тревожно рог одного из них.
Единорог проскакал прямо в спальню, застонал, тычась мордой в грудь Исмаэлю. Тот спал каменным сном, не чувствуя пропитывающей постель крови горгона, только обнимал его.
Ярмина выдернули из постели, притащили во дворец.
- Лечи.
Маг едва не перепутал все заклятия, но раны затянул, попутно вытягивая сонную отраву из обоих. И заворочался, просыпаясь, Исмаэль. А Кариан еле слышно застонал. Исмаэль окутал его Светом, еще не понимая, что творится, попытался открыть глаза, но не смог.
- Да проснись же ты, - щеку ему обожгло пощечиной. Рыцарь все-таки разлепил ресницы.
Бронзовая кожа Кариана была серой, сам он напоминал тень тени, почти холодный, едва дышащий. В луже кажущейся черной крови, уже даже не впитывающейся в перину. Исмаэль ахнул, наложил ладони, потянул брата за собой в мир живых по тонкой ниточке смешавшейся крови. У горгона дрогнули ресницы, приоткрыли мутные глаза.
- Больно...
- Тш-ш, - Исмаэль накладывал чары запирания крови. – Тш-ш, все хорошо, сейчас не будет больно.
Кариан посмотрел чуть более осмысленно, узнал его. Попытался улыбнуться сухими почерневшими губами и снова впал в беспамятство. Исмаэль оглаживал его тело Светом, вливая силы, восстанавливая кровь. Лаури тихо сопел за спиной, рог светился все ярче, пока не рассыпался в пыль - в одиночку Исмаэль не смог бы оттащить брата от края смерти. Гром вздохнул и положил на спину единорогу голову, утешая его и успокаиваясь сам.
- Все уже, достаточно, - проскрипел Ярмин, следивший за состоянием принца.
Лаури Грома отпихнул и ускакал так, словно ему под хвост сыпанули пригоршню ос.
- Что... Случилось... - Исмаэль сел, поднял ладони, испачканные кровью, к самому лицу.
- Прискакали Гром и однорогий, заполошили всех. Мы заглянули, учуяли кровь - Змей умирает, притащили шамана.
- Я маг! - возмутился Ярмин.
- Никто не слышали, не видели, - с акцентом отрапортовал орк.
- Понятно. Тайным ходом ушли, сволочи. Вон, в стене... Трясите рыцарей, они должны знать, кто заказчик.
- Варгов надо. Варги след возьмут, ашанги, и мы их схватим.
Исмаэль кивнул, запоздало потянулся за штанами. Никого его и принца нагота не смущала, орки ушли, маг-лекарь тоже вышел, давая Исмаэлю одеться. Кариан не то спал, не то пребывал в беспамятстве. Исмаэль взял его на руки, велел Грому:
- Простыни стащи.
Конь содрал с постели окровавленные простыни и верхнюю перину, сбросил на пол. Тихо фыркая, потянулся к хозяину усатой мордой. Исмаэль подхватил одной рукой свой плащ, расстелил, положил Кариана на него.
- Он поправится.
В спальню влетел поджарый крупный пес, рыже-бурый. Только присмотревшись, Исмаэль понял, что это не пес, а волк - варг, прирученная орками тварь.
- Дверь там. Ищи.
За варгом промчались орки-разведчики, канули во тьму потайного хода. Снова явился Ярмин, принес дымящееся питье в кубке.
- Это тебе, а ему - когда проснется, вот это в рот, и следи, чтоб не выплюнул, - сунул в ладонь королю какой-то тряпичный сверточек.
Исмаэль выпил принесенное, взял тряпицу. В ней были какие-то круглые комочки, больше всего похожие на мелкий козий горох. Но пахли травами, и от одного только запаха рот наполнялся горечью.
- Что это вообще?
- Лекарство, - неприязненно проскрипел лекарь. - Ты его душу от края оттянул, а это ее обратно к телу привяжет покрепче. Он сейчас еще не совсем жив, но, как глаза откроет, значит, можно.
- Ладно, - рыцарь сел на краю кровати, посмотрел на Грома. - Иди, утешай Лаури. Только не пугайся, он сейчас очень разозлен и обижен.
Грозовой жеребец фыркнул, кивнул и прыгнул прямо в окно, за которым сверкнуло и грохотнуло. Комолого единорога он нашел даже не в стойле - тот умчался за стену, ворота в которой все равно теперь не запирались, и, судя по пене, носился по полю до упаду. При виде Грома он сразу же зафыркал и рванул подальше. Жеребец прыгнул, распластавшись в воздухе, наперерез, ударил его грудью в бок, останавливая, ухватил за гриву. Лаури сразу же саданул его копытом, потом укусил, потом еще и зарычал, отворачиваясь. Гром плясал вокруг него, уворачиваясь от копыт и зубов, нежно фыркая, норовя поддеть бархатным храпом или положить голову на холку. Наконец, Лаури выдохся, грохнулся наземь и сунул голову в траву, пряча. Гром встал над ним, принялся перебирать губами челку, пофыркивая в ухо, вылизывать морду единорога. Лаури тоскливо вздыхал, намекая, что он теперь урод и калека. Гром только нежно кусал его за холку, намекая, что для него Лаури ни капельки не изменился.
Наконец, единорог поднялся, ткнулся лбом в лоб Грома. Золотистый и черный - вместе смотрелись просто ожившей сказкой. Гром потерся бархатной щекой о его щеку, прошелся зубами от гривы до хвоста, ласкаясь. Лаури нежно ржанул, потянулся, принимая ласку. И сорвался с места, приглашая просто побегать, пока хозяева заняты. Или не просто. Гром устремился за ним, подсвечивая поле синеватыми разрядами молний.
Исмаэль посмотрел на далекие отсветы молний и солнечного света и вздохнул - ну хоть кому-то хорошо.
Кариан очнулся к утру, тихо застонал, пытаясь повернуть голову или поднять руку. Исмаэль сразу сунул ему в рот тряпицу.
- Подержи ее, брат.
Горгона заколотило в мелкой дрожи, по бледным щекам потекли слезы, он попытался выплюнуть непередаваемую горечь и мерзость, казалось, ему в глотку влили расплавленное серебро, от которого под веками заплясали огненные искры, в внутри загорелся огонь. Исмаэль целовал его в лоб, в щеки, в шею.
- Потерпи, потерпи немножко. Подумай о Найэли, он тебя ждет, ты должен вернуться живым и здоровым.
Кариан распахнул очистившиеся от смертной мути глаза, но челюсти разжать уже просто не мог - их свело судорогой, и лекарство продолжало впитываться. И только когда его в тряпице уже не осталось, а привкус сменился с перечно-огненного на прохладно-мятный, горгон сумел открыть рот. И крепко выругался, срываясь на шипение:
- Какая с-с-сволочь меня убить пыталас-с-с-сь?
- Выясняют. Лежи, - Исмаэль обнял его. - Ты меня напугал.
- Исмаэль, брат мой, ты меня от самого края бездны оттащил, я знаю, - принц пошевелил руками, слабо сжал пальцы на запястьях Светлого.
- Ну, не я один, Лаури помогал, сжег рог, теперь страдает и кусает Грома.
- А назад отрастит? - обеспокоился горгон. Единорога было жалко.
- Может быть. Он еще молодой. А чем они моложе, тем больше шансов вернуть рог.
Кариан улыбнулся ему, закрывая глаза:
- Я благодарен Свету и богам, что послали мне тебя, брат.
Исмаэль положил его голову себе на грудь.
- Отдыхай, набирайся сил.
А через пару часов все снова завертелось каруселью в Ленлиане: орки-разведчики выследили заговорщиков-убийц. И прибыл порталом сам Император Рокаир, в сопровождении дочери, Найэли и отряда отборной гвардии - скальных химер.
- Я все объясню, - только и брякнул Исмаэль, открыв глаза и обнаружив, что на нем вольготно разлегся Кариан, а в комнате наличествуют стрекозка, Найэли и еще какой-то мужчина, фамильное сходство с Карианом у которого прослеживалось явно. Хуже всего было то, что Шайни и мужчина, похоже, прекрасно знали привычку горгона спать голышом и при этом греться об того, кто в постели попадется, то Найэли, кажется, не знал, и его золотистые, с изумрудными прожилками, глаза наполнялись обидой и слезами.
- Ну, не рыдай, - взмолился Исмаэль. - Он же змей, вот и спит на теплом. Ложись вместо меня?
Юноша сморгнул слезы, молча юркнул в кровать, так и не застеленную нормальной постелью.
- Что с ним произошло? - подал голос мужчина, и показалось, что прогремел отдаленный камнепад или прогудела лавина. И это при том, что говорил тот шепотом.
Исмаэль переложил Кариана к Найэли под бок, встал, оделся.
- Покушение.
- Эх, солнышко, говорил я тебе - короля береги, - прошелестел старческий голос, и Рокаир рывком обернулся к возникшему из ниоткуда Светлому-мастеру.
- Дамиан? О, Свет, это ты? - обхватил за плечи руками, горестно и сердито принялся выговаривать: - Я тебе тоже говорил - приезжай, как стареть начнешь, укушу!
Дамиан выпрямился, скинув лет пятьдесят.
- А ну не трожь старенького рыцаря! - проскрипел он старческим голосом. – Ишь, что удумал, дедушку кусать.
- Укушу, "дедушка", укушу, - рассмеялся старший горгон, оскалился. - Я тебя, гуляку беспутного, сколько лет не видел? Уже жениться успел, дети повыросли, а тебя все где-то носит!
- У меня своих детей полон храм. Вон, внучок старший сейчас в обморок упасть готовится.
- Шайни, займись женихом, - махнул рукой император, обнимая друга-побратима и явно не желая его отпускать.
- Идемте, принцесса, - Исмаэль предложил ей руку. - Удалимся в ближайший сад.
- А ты по-человечески разговаривать умеешь, как тогда, или все, корону надел - и разучился? - пробурчала девушка, как только они покинули комнату.
- Умею, стрекозка.
- Тогда идем не в сад, а в допросную. С братца сейчас никакого толка, с отца, похоже, тоже. Ты в курсе, что Дамиан его... - горгона посмотрела на вытягивающееся лицо рыцаря и прикусила язык.
- Его кто? - прохрипел Исмаэль.
- Э-эм-м... любовник, вообще-то... Тебе плохо, Исмаэль? Исмаэль!
Рыцарь пребывал в глубоком обмороке.
- И кто меня тянул за язык? - опечалилась Шайни, осторожно опуская мужчину на пол и садясь рядом на корточки. Подумала, вздохнула и взяла его руку, закатывая манжету сорочки и обнажая запястье. - Ладно, все равно я это рано или поздно бы сделала, так почему б и не сейчас?
В ее верхней челюсть что-то влажно хрустнуло, выщелкнулись ядовитые клыки, безболезненно вошли в вену человека, впрыскивая яд. Им можно было убить, и Кариан это прекрасно продемонстрировал на императоре Светлых. И только для того, кого горгона избирала своей парой, он становился не ядом, а эликсиром долголетия и молодости.
Исмаэль слабо застонал, открывая глаза. Шайнара облизала губы, улыбнулась:
- Тебе лучше?
- Д-да, что со мной было?
- Наверное, шок. Ты побледнел и чуть не упал. Надо приказать, чтоб принесли завтрак. Но после того, как допросим схваченных заговорщиков.
- Да. Наверное... Все навалилось так... коронация, покушение… Ой, прости, стрекозка, мне лучше еще поспать. Я влил слишком много сил в брата.
Девушка понимающе улыбнулась: конечно, ему лучше поспать. Сейчас яд начнет действовать, и лучше, чтоб человек не бодрствовал в это время, так все пройдет куда легче.
- Идем-идем, я тебя отведу, только скажи, куда.
- Не знаю. Найди любую спальню, которая не занята.
Незанятыми оказались практически все комнаты этого крыла. Шайнара сгрузила жениха на ближайшую постель, укрыла покрывалом и села рядом, держа его запястье в своих тоненьких пальчиках. Считала пульс. Вот он начал замедляться, еще, почти прервался, тишина - и снова забилось сердце, застучало, разгоняя по телу новую кровь, чистую и омолаживающую. Исмаэль спал, улыбался во сне и шептал чье-то имя, признаваясь в любви. Шайни прислушалась, склонившись к его лицу.
- Стрекозка... Шайни...
Горгона довольно улыбнулась: мир в который раз послушно исполнил ее пожелание, и это замечательно. Ее пригребли одним махом к себе, уложили под бок. И сонно пробурчали:
- Кариан, к постели привяжу. Перестань прыгать.
Шайни тихо расхихикалась: к брату все привыкали очень легко, она и сама с ним спала лет до двадцати, пока у того не появился Найэли.
Исмаэль спал, сграбастав ее одной рукой, вторую положил себе на грудь. Шайнара вздохнула и затихла. Теперь Исмаэлю придется на ней жениться - репутация требует.
Рыцарь перевернулся набок, зарылся лицом в ее волосы.
- Ты пахнешь осенью…
- Спи, мой свет, спи, - его обвили тонкие, но крепкие ручки.

- Всех пристроил? - Дамиан усмехался, шествуя за императором в темницы. - И сына, и дочку.
- Себя осталось пристроить...
- Мне жаль твою императрицу, - вздохнул рыцарь. - Сколько вы с ней прожили?
- Двадцать лет. Да... Она была хорошим другом и верной женой. Жаль, что такое слабое здоровье.
- А снова жениться ты не хочешь? Найди себе хорошую девушку, - рыцарь говорил ровно, даже улыбался, хотя в душе где-то стыла тоска.
- Зачем? Двое детей. Скоро внуки пойдут.
- Да... - Дамиан сейчас остро чувствовал каждый прожитый год своей жизни, они давили ему на плечи, заставляя сгибать спину, они застилали тьмой его глаза, хотя он так хотел увидеть Рокаира еще хоть раз. Насколько тот изменился? И изменился ли?
- Опять же, вон, возлюбленный на глазах чахнет. Иди сюда.
- Кай... - как давно он не называл его этим коротким именем, придуманным специально для него. Зарылся узловатыми старческими пальцами в густые волны волос, представляя себе их черно-медный блеск. Он не раз видел, как они становятся змеями - тонкими, гибкими, опасными. Он помнил, как Рокаир завязывал себе глаза плотным шарфом и склонялся над ним, и эти живые косы-змеи ласкали его тонкими язычками...
Император не пожалел ни своих клыков, ни шеи Дамиана. Впился, прижал к себе любимого так, что кости чудом не захрустели.
- Ай, что... перестань, Кай! Ка-а-ай... - Дамиан задышал хрипло, тяжело - яд Рокаира был в разы сильнее яда Шайнары, и действовал быстрее и мощнее, тем более, на изношенное тело человека. Император держал его в объятиях, жадно всматривался в любимого, ожидая, когда же яд подействует. Замерло на долгие секунды сердце рыцаря - и снова забилось, а по телу словно пробежала волна света, разглаживая морщины, превращая сухую, как пергамент, кожу в молодую и упругую, седину в темно-каштановые волны, расплескавшиеся по плечам. Дамиан открыл глаза - яркие, серо-голубые, без мути и бельм.
- Ну, совсем не изменился, Кай, - и голос зазвучал так, как помнил Рокаир.
- Ты тоже... - рыцаря сразу же зацеловали. Он ответил, сжимая горгона в крепких, как сталь, объятиях. Так необычно было снова чувствовать себя молодым.
- Ну что, идем в темницу?
- Да, пожалуй. Разберемся с этим сами, пока молодежь спит. А то они еще такие горячие головы...
Император согласно вздохнул и повлек рыцаря в допросную комнату.
- Что-то мне все это напоминает... - бурчал Дамиан, не к месту вспоминая, как пробирались семь десятков лет назад вдвоем с Рокаиром вот так же в темницы, чтоб ни с кем не встретиться. А потом по замку Ленлиана ходили слухи о призраках, стенающих в подземельях.
- Ой, не то оно тебе напоминает, - шипел старший горгон, тиская рыцаря в таких местах, что Исмаэль бы не преминул стечь в очередной обморок.
- Судя по твоему виду, - рыцарь и сам нахально притиснул горгона к стене, прикусил кожу на его шее над самым воротом блузы, - наши воспоминания сходятся.
- А как же - допросить покушавшихся? - неубедительно возмутился император.
- Всенепременно допросим, Кай. Через десять минут - пойдем и допросим. Стой, чешуйчастый мой, - и опустился на колени, жадно облизываясь.
Рокаир только шипяще стонал, заставляя слуг перешептываться о том, что призраки замка снова рыдают. От счастья, видимо. Дамиан в жизни бы не сказал, что способен будет вспомнить в девяносто лет то, что делал в двадцать. А вот надо же - помнил, до мельчайших подробностей помнил, как губы сжать, как провести языком и куда прижать пальцы, чтобы его Кай задохнулся, вздрагивая, зашарил руками по волглой стене, пытаясь отыскать хоть какую-то опору. А уж как "фамильный призрак" стонал... судя по счастливым воплям, царствовать новому королю предстояло долго и плодотворно.
- Ну-ну, тише, змейка моя, - Дамиан облизал губы, усмехаясь совсем не так, как полагалось бы рыцарю Света, тем более, сиятельному мастеру. - Успокоился? Идем, как раз страху на пленников нагнали - самое время допрос устраивать.
- Идем, - сейчас Рокаир готов был допрашивать такими способами, о которых и палачи людей не знали.
В тесной, промозгло-сырой и холодной камере сидели четверо - двое пойманных исполнителей, члены местной гильдии наемников, и двое заказчиков, которых наемники сдали сразу же, стоило оркам намекнуть, что приказать варгу кое-что откусить - очень просто.
- Так-так, - Рокаир осмотрел их. - Местное дворянство и местный сброд... Главное, не перепутать.
- А вы кто такие? - взвился один из пленников, вскакивая на ноги и звеня кандалами. - Я требую...
- Замолчи, Тармин, - тяжело обронил Дамиан. - Ты потерял право требовать хоть что-то, когда нанимал убийц для принца Кариана.
- Для этой Темной твари, околдовавшей нашего принца?
- Выбирай выражения. Исмаэля никто не околдовывал. И он уже не принц, а король. В Кариане нет Тьмы, а вот в тебе она проросла и пустила корни уже прочно, - печально покачал головой Дамиан.
- Что за ерунду ты несешь, слепец?
- Я и слепым видел поболе твоего. А теперь зряч, и мне больно зреть, как отвернулся от Света Посвященный ему.
- Нас всех посвящали... Но принц предал наш народ, он остался в живых, попав в плен.
- А должен был умереть?
- Он должен был сделать все, чтоб не попасть в лапы Тьмы!
- Повторяю тебе еще раз - в принце Кариане Тьмы нет. И твоего короля никто не околдовал. Он заключил мир с Хаомоном, теперь страна будет восстановлена.
Тармин только коротко и бессильно выругался - его явно не убедили.
- А ты, Еннифей? Мотивы Тармина мне ясны, а что тебя толкнуло на путь преступления? - повернулся ко второму рыцарю Храма Дамиан.
- Я...
- Молчи, - Тармин посмотрел на Дамиана. - Он просто поддерживал меня.
- Нет уж, пусть говорит, - обронил Рокаир, внимательно вглядываясь в иззелена-бледного молодого человека. - Пусть облегчит душу, ему недолго осталось.
Еннифей молчал, только прижимался к Тармину.
- Забавно, Кариан просто так змеями не разбрасывается. Если он решил таким образом наказать кого-то, значит, как минимум, за предательство и измену, - задумчиво констатировал Император.
- Еннифей никого не предавал, - тут же взвился Тармин.
- Помолчите, молодой человек. Я не с вами общаюсь, - холодно посмотрел на него Рокаир. - Ну так что?
Еннифей помотал головой, Тармин ожег императора ненавидящим взглядом, позволяя отравленному стечь головой на свои колени.
- Ну, что ж... Вас будут судить, а вот этих двоих, скорее всего, попросту повесят, - Дамиан тяжело вздохнул. - Если кто-то из вас желает покаяния, я приму его.
- Мне не в чем каяться, - отрезал Еннифей. Тармин изумленно посмотрел на него.
Мастер только кивнул.
- Я услышал все, Рокаир.
- Идем. Здесь делать больше нечего.
Они вышли, и Дамиан снова тяжко вздохнул:
- Как жаль мальчика... Любовь бывает зла, Кай.
- О ком из них ты?
- Об Еннифее. Влюбился в принцессу Тиаль - и вот результат.
- Да уж... - вздохнул Рокаир. - Но он получит то, чего заслуживает.
- А он точно отравлен? - рыцарь посмотрел на горгона. - И откуда ты это знаешь?
- Это яд горгон, мне он знаком, поверь. Кариан использует его в качестве наказания.
- Опасные вы создания, все-таки, - в голосе Дамиана прозвучало восхищение. - Яд, окаменяющий взгляд, сила... И притом - великолепный интеллект и твердые принципы... Самые опасные существа мира, как я погляжу. Даже драконы не столь опасны.
- Спасибо за комплимент, мой рыцарь. Идем, навестим детей.

Исмаэль и Шайнара спали. Девушка пригрелась рядом с королем, тот ее трогательно обнимал, сопя в волосы, и просыпаться ни один, ни вторая даже не думали. Им было слишком уж хорошо. Кариан и Найэли уже бодрствовали, хотя горгон периодически закрывал глаза, замирал в объятиях возлюбленного, отдыхая. Найэли вскинул голову, вопросительно глядя на вошедших в комнату мужчин. Император покачал головой:
- Все хорошо, просто проверил, как вы.
- Он так слаб, государь... И отказывается принять мои силы, - наябедничал юноша, ласково поглаживая черные кудри принца.
- Ну, тебе они еще понадобятся. Дамиан, поможешь?
- Конечно, - рыцарь кивнул, присел на край постели, возлагая ладони на грудь принца. Его не обнимало золотое сияние - мастер Дамиан умел не тратить Силу попусту, на внешние эффекты. Только от его ладоней в тело горгона заструилось тепло, восполняя утраченную кровь, залечивая все, что еще не было исцелено. Бледная кожа Кариана на глазах возвращала природную смуглость, пропадали черные тени вокруг глаз.
- Спасибо, - поблагодарил его Рокаир. - А это что за шум?
В спальню Исмаэля, где находилась вся четверка, ворвался слуга, запыхавшийся и бледный:
- Ваше величество! Ваше...
Кариан вскинулся, очнувшись и садясь на постели:
- Исмаэль? А где брат?
- Спит, - успокоил его Рокаир и взглянул на слугу. - Что случилось?
- Юный рыцарь... Он... Пропал... только сапфир остался.
- Так! - Кариан поднялся, положил руку на плечо Найэли: - Отдыхай, свет мой, я сейчас разберусь с проблемой, и вернусь. - И повернулся к слуге: - Веди.
Слуга повел его туда, где оставался спать Вилнер. На постели лежал огромный искрящийся морской сапфир стоимостью во все королевство, пожалуй.
- Как интересно... похоже, один морской принц забрал одного рыцаря Света. Вопрос в том - зачем он это сделал?
Слуги в один голос твердили, что криков о помощи не слышали. И следов сопротивления тоже не обнаружилось.
- Неужели мальчик пошел с чужим человеком по доброй воле? Или... так, Сиреан... он же поет... Сирена, Тьма меня возьми! - Кариан запустил руку в волосы и сжал пряди. - Околдовал и увел.
- Никого я не околдовывал, - глубоко обиделся Сиреан от входа в шатер.
- Тогда где мальчик, и как это понимать? - доверять чужаку, которого видит второй раз в жизни, принц Кариан не собирался.
- Сестренке сказки рассказывает.
- А сапфир в качестве выкупа? - хмыкнул горгон.
- Ну, да. А чем не нравится? Красивый, дорогой. Вы же такое цените.
- Люди ценят, - пожал плечами принц. - А для Исмаэля и для меня важно, чтобы с мальчиком все было хорошо.
- Ему у нас нравится. С сестренкой подружился.
- За один день и одну ночь? Я даже не знаю, чем заставить тебя клясться, морской принц, что твои слова правдивы, - Кариан покусал губу и махнул рукой: - Идем, поговоришь с королем.
- Пойдем со мной, сам увидишь.
Кариан заколебался. С одной стороны, пойти хотелось просто ужасно, но с другой стороны... Если его потеряют так же, как Вилнера, хорошо от этого не станет никому.
- Пойдем. Это ненадолго.
- Веди, - решился горгон. Сиреан тронул его руку, вокруг воздвиглись высокие прозрачные стены, за которыми разливалось море. Рыбы смотрели с интересом, шныряли туда-сюда яркими всполохами. Потом медленно проплыла гигантская тень кита.
- Идем, ваш рыцарь в комнате за коридором.
Голос Вилнера слышался даже здесь, звонкий, спокойный, читающий какую-то сказку. Кариан прошел туда, откуда доносился голос, отдернул переливчатую занавесь, показавшуюся похожей на тонкую пленку воды, и встал на пороге.
Вилнер читал книгу, его внимательно слушала тоненькая бледная девочка с рыбьим хвостом, бессильно лежавшим на кровати.
- Приветствую, принцесса, - склонил голову Кариан и перевел взгляд на рыцаря: - Н-да, юноша, я ожидал от вас большей ответственности.
Вилнер вскочил, посмотрел на него с ужасом.
- Что вы так перепугались, будто призрак увидели?
- П-простите...
- Что именно простить, юноша?
- Мне сказали, что я срочно нужен... Что моя помощь нужна принцессе. А помогать - это мой долг, как рыцаря.
- Похвальное рвение, но... Вы не умеете писать? Или боитесь орков? Сообщить, где вы, и зачем ушли - было первым, о чем вы должны были подумать. Вас искали всем дворцом, - холодно выговорил Кариан.
- Это моя вина, - объяснил Сиреан. - Я очень обрадовался, что рыцарь умеет читать.
- Хорошо, я сам все объясню Исмаэлю, когда он проснется. А вам, Сиреан, было бы полезнее пригласить к сестре сиятельного мастера Дамиана. Глядишь, и хвостик ей бы вылечил.
- Он стар, и мне неловко беспокоить почтенного мастера.
- Ну... - Кариан фыркнул, извинился, но губы неудержимо расползались в улыбке, - Думаю, почтенный старец будет только рад, если вы его побеспокоите. Главное, не обознайтесь.
- Постараюсь. Но я приводил много целителей с суши, никто не сумел помочь.
- Целители - это одно... - Кариан не стал продолжать, просто дал додумать мысль морскому принцу. - Что ж, когда вы начитаетесь и наобщаетесь, я надеюсь, Сиреан вернет вас во дворец. А мне пора. Было приятно увидеть вас, - он поклонился принцессе, принцу и пропал, словно и не было.

- Где пропадал? - Исмаэль встретил его свежим и отдохнувшим.
- Ты не поверишь, но, кажется, на дне моря, - усмехнулся горгон.
- Это как?
- Я расскажу, только сам пойму сначала.
- Хорошо. Идем, надо поесть.
О морском принце Кариан рассказал ему за ужином, попутно изумившись тому, что уже вечер.
- Слуги устроили переполох, я пошел искать мальчишку, Сиреан выловил меня и отвел в морской дворец... В общем, рыцаренок нашелся, он жив-здоров и, кажется, искренне рвался помочь девочке.
- Вилнер - хороший мальчик. Рад, что он нашел, куда применить свою любовь к чтению.
Кариан кивнул.
- Я так понимаю, завтра будет объявлено о разделе территории бывшей Империи Света. Кстати, как назовешь свое королевство?
- Дармир, - решил Исмаэль.
- Красиво и непривычно звучит, - улыбнулся горгон. - А я назову мое - Ойшан.
- Тоже красиво звучит.
- А знаешь, что значит? - лукаво усмехнулся Кариан.
- Думаю, ты меня просветишь.
Шайнара рассмеялась, прикрываясь салфеткой. Император Рокаир вздернул бровь, но тоже не удержал улыбку. Дамиан хохотал во все горло, даже не скрываясь.
- "Поделить по-братски" на орочьем.
- Вот... обожаю я тебя… иногда... - с чувством произнес Исмаэль.


ЭпилогКариан спустился по лестнице на задний двор и прошел до кособокой будки, от которой куда-то внутрь тянулась толстая цепь. Пнул зазвеневший металл. Собака выползла, верней, попыталась это сделать, из будки высунулась только морда, покрытая проплешинами.
- Ты умираешь, Тиаль, - голос горгона был сух и безэмоционален. - И Еннифей тоже, хоть и в человеческом обличье, но ему не намного лучше.
Раздался хрип, заскулить она уже не могла. Кариан подошел ближе, присел, глядя на нее.
- Ты хотела бы жить?
Тиаль снова издала невнятный хрип.
- Вот так, в обличье собаки? Зная, что его больше нет?
Тиаль все-таки смогла кивнуть. Кариана перекосило от отвращения.
- А я-то, наивный, надеялся... Увы тебе, противоядия от этого яда нет.
Псина ненавидяще смотрела на него.
- А если бы и было, я скорее дал бы его глупому юному идеалисту, влюбившемуся в тебя настолько, что смотрел тебе в рот, ловил каждое слово и даже взялся мстить в силу своих возможностей и мировосприятия. Ему хоть была надежда открыть глаза...
Еннифея как раз пытались вылечить, Свет ослепляющей звездой горел на все подземелье, заставляя стражников отворачиваться и на три коридора близко не подходить. Хотя мальчишка от помощи отказывался, пока мог говорить. Да и не помогала вся сила Тармина тому, кто добровольно отрекся от Света.
- Прощай. Мы не увидимся даже в посмертии, принцесса.
Тиаль бросилась бы, наверное, если б могла. Кариан поднялся и развернулся к ней спиной, не опасаясь, и от этого прОклятой принцессе стало так обидно, что хоть самой себе глотку рви. Хотя зарычать у нее все-таки получилось, наверное, от приступа злобы. Горгон не обернулся, так и ушел прочь, куда-то в подземелья.
"Ненавижу, - думала Тиаль. - Ненавижу... Что этому ублюдку Исмаэлю было не сдохнуть тогда?"
Брата она не любила, сколько себя помнила. Слишком правильный, слишком умный, слишком похожий на мать. Все - слишком. Любимец всего двора, пример для пажей, зазноба большей части маменькиных фрейлин, служанок и даже наперсниц самой Тиаль. Она только и слышала, что "принц Исмаэль спас котенка с дерева!", "принц Исмаэль замечательно ответил урок", "принц Исмаэль будет великолепным королем". А она... а что принцесса? Выдадут замуж куда-нибудь, и все.
Судьба, казалось, улыбнулась ей, когда в двадцать лет Исмаэль прошел Посвящение. Отец не одобрил его решение, а принц имел наглость возражать. И император обратил внимание на дочь. Но Исмаэль и тут умудрился все вывернуть в свою пользу. Любимец армии... Рыцарь… скотина и ублюдок, полный моральных принципов. Как он выговаривал ей за Лисвира! А за Гидеона? На третьем - кто там был? а, Жермон! - просто устало и неодобрительно покачал головой, а ей показалось - вывалял в грязи. И за всех остальных тоже воспитывал... Последнего, Еннифея, она уже скрывала. Он и сам был рад не попадаться на глаза Исмаэлю. И все равно брат как-то узнал. Пришел "поговорить" с любовником. Все пытался убедить того, что она - она! наследная принцесса! - рыцарю не пара! Хорошо, что Еннифей умел кивать и делать покаянный вид. И упросил Тармину не рассказывать, а то два рыцаря - это перебор с чтением моралей. Тот тоже... пытался учить жизни, моралист хренов. Арррр, как она их всех ненавидела! Ну почему, почему не капнула раненому Исмаэлю в питье той же дряни, что отправила в небо его шлюшку с нерожденным выблядком? Могла ведь, он ей доверял.
А теперь придется умирать... Так глупо. И от этого так обидно... превратить ее в собаку! А она даже куснуть никого не смогла! Тиаль взвыла, сколько хватало сил, заскребла лапами. Из пасти полилась, забивая глотку, какая-то мерзко воняющая жижа, скрутило все внутренности, словно их завязали в узел. А дальше она уже ничего не чувствовала.
Еннифей протянул дольше, но ненамного. Хотя перед смертью успел еле слышно прошептать брату, который пошел ради него на преступление, надеясь взять всю вину на себя:
- Прости... Тар... прости...
Тармин вложил всю душу в попытку оттащить брата от края, дернулся в отчаянной надежде успеть спасти. Не вышло - мальчишка только судорожно выгнулся, выблевывая расползшиеся гноем внутренности, вздрогнул и замер.
- Енни... нет, Енни! Нет, ну, пожалуйста! - Тармин укачивал его в объятиях, рыдая. - За что? За что?
Кариан неслышной тенью побрел прочь из подземелья. Если бы мог - он приказал бы тогда змейкам не трогать мальчишку. Но отменить сделанное уже нельзя. Впрочем, Тармин скоро встретится с братом. Исмаэль вряд ли простит рыцарю покушение на побратима. Да и оставлять в живых того, кто будет иметь зуб на обоих... нет, не вариант.
- Да будь проклят твой убийца. Пускай он тоже держит на руках тело того, кто был ему дороже всех на свете... Мертвым. МЕРТВЫМ!!! - оставшиеся силы Тармина ушли в проклятие, рыцарь соскользнул на пол бездыханным.
- Я уже держал его, - прошептал горгон. - Хуже, чем мертвым - окаменевшим. И не надеялся снова увидеть живым.
Кариан переплел пальцы отвращающим беду жестом, которому научили его орочьи шаманы. И отправился к Исмаэлю - обсуждать время его свадьбы с Шайни.
- Что-то случилось? - Исмаэль взглянул на него.
- Судить тебе некого, - коротко ответил горгон. - А меня прокляли.
- Что ж... Насчет проклятия не волнуйся, Тиаль получила по заслугам.
- Не она, а Тармин. Свет не отвернулся от него до конца, и я не уверен, что его проклятье не сбудется, - Кариан нервничал. Снова потерять Найэли он не мог.
- Но за что Тармину проклинать тебя?
Горгон объяснил, процитировал последние слова рыцаря. Исмаэль помрачнел:
- Вот как. Значит, ты убил невиновного... Что ж, в сердце Тармина всегда была лишь одна привязанность, понадеемся, что Свет смягчит проклятие.
- Я был зол. И не задумался, что творю, - Кариан виновато опустил голову. - Еннифей и в самом деле виновен был только в слабости характера.
Исмаэль молчал. Он не знал, что сказать. Тармин был вправе отнять у убийцы самое дорогое тому существо.
- Не отходи от Найэли. Будь с ним все время.
И без того сидевший, как на иголках, Кариан вскочил.
- Прости, брат, я... я попрошу отца обсудить с тобой все ритуалы...
- Да, конечно, - кивнул рыцарь.
Из Ленлиана Кариан исчез вместе с Найэли через час. Просто шагнул через пространство домой, обняв юношу, и намеревался не расставаться с ним ни на секунду. Ну, право слово, неужели он не заслужил немного отдыха? Война длилась два года, он устал. Найэли счастливо улыбался, обнимая его.
- Я люблю тебя.
- И я тебя люблю, сокровище мое. Ты мне дороже всего в мире, Най, все отдам за тебя...
Тот смеялся, целовался со своим принцем. Кариан измучил его ласками, и измучился сам, в глубине души ожидая страшного каждую минуту. И потому, когда Найэли уснул на руках у принца, тот заставлял себя бодрствовать, вскидываясь на каждый шорох. В полумраке комнаты возникло неяркое свечение, сложилось в фигуру Еннифея, смотревшего куда-то сквозь Кариана. И призрак пошагал к кровати.
- Нет, прошу тебя, не надо, не убивай... - горгон заслонил юношу собой, умоляюще глядя на призрака.
- А ты пожалел меня?
- Я сожалею сейчас! Со мной твори, что пожелаешь, но Найэли не тронь.
Призрак остановился, посмотрел:
- И впрямь раскаиваешься... Что ж... Меня и брата все равно не вернуть. Я снимаю проклятие Тармина. До следующей твоей ошибки. Еще одна невинная жизнь на твоей совести - и твой возлюбленный умрет в мучениях куда ужасней тех, в которых скончался я. А ты так же, как Тармин, будешь искать средство спасения. И не находить.
Мерцание растаяло.
- Кариан, с кем ты разговариваешь?
- Со своей судьбой, мое счастье. Спи, любимый. Спи, - Кариан обнял Найэли, прижал его к себе так крепко, как только мог, чтобы не причинить боли. И подумал, что придется стать самым справедливым монархом в мире. Потому что возлюбленный был ему и в самом деле дороже всего на свете.

@темы: слэш, фэнтези, закончено, гет, Справедливость