понедельник, 27 октября 2014
Автор:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденБета:
Мелисса ГринТип: слэш
Жанр: фэнтази
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: море крови, таз костей... кхм-кхм))
Статус: закончен
Брат мойСайтар примерился и прыгнул, уцепился самыми кончиками пальцев за подоконник, не сорвавшись только чудом, подтянулся и вкинул себя в окно замка, на пол в неосвещенном коридоре. Задание было простым — разведать, что за странные дела творятся в этой местности. Вообще, этот замок уже давно стоял пустым, но последний месяц местные жители видели там какие-то огни в окнах. Почему надо было нанимать именно Cайтара, а не отправить отряд паладинов, эльф не понимал, но ему платили — он выполнял приказанное.
Коридор оказался пыльным донельзя, Сайтар поморщился: и наследил, и сам извозился. Ну и что, что приземлиться успел на кончики пальцев и носки мягких сапог? На плотном ковре пыли и такие пятнышки весьма заметны, а оставлять следы он просто терпеть не мог. Пришлось замереть в неудобной позе и осматриваться, не двигаясь. Наконец, он заметил вполне надежно выглядящий факелодержатель, собрался и прыгнул, повисая на нем. Пока что замок обжитым вообще не выглядел. Интересно, сколько выпили жители всей деревней, чтобы... Мысли прервал лязг засова совсем рядом, кто-то выходил из комнаты. Сайтар мысленно выругался самыми черными словами, что знал, швырнул свое тело вверх, растопыриваясь под потолком, благо, что ширина коридора позволяла.
По замку пронесся стонущий звук петель, давно не смазываемых. Ассасин пытался даже не дышать, хотя это и так получалось — столько пыли он еще не видывал, ровный серый ковер. Он скрадывал звуки шагов, но Сайтар все равно их слышал: неровные, будто тот, кто шел, подволакивал ногу. Воображение немедленно нарисовало ассасину несвежего зомби, шаркающего по пыли. Проблемой было еще и то, что убивать ему было нельзя, цель не выдали. Так давно бы уже обшаривал все комнаты, ища жертву. А тут изволь корячиться, соблюдая кодекс, дроу его в задницу! Шаги приближались, и Сайтар мысленно взмолился Духу Древа, чтоб неведомый житель замка просто прошел неподалеку, а не учуял его. А потом неведомой силой ассасина скинуло с настоянного места и впечатало в пол, вышибая дух.
Очнулся он довольно скоро, но недостаточно быстро, чтобы избежать связывания живыми веревками. Такой тип пут он знал, чем больше дергаешься, тем сильнее стягиваются, поэтому постарался максимально расслабиться. Что было сложно, особенно, когда чувствуешь себя колбасой в коптильне, подвешенной на крюк.
— Какие гости...
— М-м-м? — этот голос ему был смутно знаком.
— И без охраны. Добро пожаловать, Сайтар.
— Какого... ТЫ???
Этого мага он бы узнал где угодно. Сложно смотреть на свое отражение, не узнавая. Вот только нынче отражение это было таким, словно смотрелся он в надтреснутое зеркало. Вернее, это лицо его двойника пересекали несколько шрамов, да еще эта неловко отставленная нога с вывернутым в сторону коленом...
— Сайлас. Ты жив?
— Хотя ты и приложил все усилия к тому, чтобы этого не произошло, — маг обошел пленника кругом, словно осматривал.
— И я очень сожалею, что моих усилий оказалось недостаточно, — процедил ассасин сквозь зубы.
— Я знаю, — его уха коснулся шепот, тихий и холодный, словно зимний сквозняк. — А больше ты ни о чем не жалеешь?
— А я должен? — Сайтар подавил дрожь отвращения. Нельзя показывать своих чувств, нельзя двигаться, тогда будет шанс освободиться.
— Ну, мало ли.
Путы стянулись еще, повинуясь движению руки мага. Ассасину пришлось выгнуться, он теперь и в самом деле напоминал перетянутую веревкой колбасу. Руки потихоньку... да, какое там!.. они стремительно отнимались, ноги тоже, грудь и живот сдавливало так, что он с трудом мог дышать.
— Я долго мечтал об этой встрече, очень долго, — шипел маг.
— С-с-семь лет, — прохрипел Сайтар. — Не так уж... х-х-х... — путы перехлестнули горло, грозя удушить, но, кажется, у Сайласа на него были иные планы, потому что петля ослабела. Потом его проволокло по полу, распластало по стене, швырнуло обратно на пол, на стену. Ассасин чувствовал себя мячом, который, забавляясь, перекидывает ребенок.
— Сколько там было ступенек, Тар, ты не помнишь? — голос мага звучал скучающе и насмешливо. — Нет? А я помню. Ровно сто тридцать четыре. Высокие. Отменно твердые. С заклятыми на неистирание гранями.
Сознание Сайтар потерял где-то на восьмидесятом ударе. В себя пришел от того, что на него обрушился настоящий ледяной водопад. Все тело казалось одним сплошным синяком, даже не так — хорошо отбитым куском мяса.
— Больно? — участливо прошипел голос мага. — Мне тоже было больно, братец.
Пут на ассасине больше не было, хотя они и не требовались, встать или хотя бы пошевелиться он уже не мог, вспышки боли отбивали желание дергаться даже у закаленного воина. Его волосы сгребла затянутая в черную перчатку рука, вызвав новую волну боли, едва не отправившую Сайтара назад в беспамятство.
— А как волок меня на задний двор за косу, помнишь?
Он помнил. Причем прекрасно. Но вступать в диалог с братом желанием не горел, да еще и умудрился язык прикусить, тот, по ощущениям, распух и грозил вывалиться изо рта. Волосы отпустили, голова ассасина глухо брякнула о каменный пол, залитый водой.
— А я еще кое-что помню, братец, — маг склонился над ним, усмехаясь так, как могла бы усмехаться ядовитая змея. — Или ты думал, я тогда уже ничего не чувствовал?
Сайтар вопросительно посмотрел, взглядом спрашивая, о чем говорит брат.
— Одного не понимаю, зачем нужно было насиловать полутруп в грязи, перед тем, как вышвырнуть его в ров? Тебе это доставило удовольствие, а, Тар?
Он все-таки изобразил пожимание плечами.
— Ладно, сейчас не осень, и здесь на заднем дворе нет грязи, да и рва нет. Но надо же быть последовательными, правда? — все человеческие чувства из голоса Сайласа ушли, он щелкнул пальцами, и над распластанным по полу ассасином закружился вихрь лезвий, вспоровший и содравший с его тела всю одежду, до единой ниточки.
— Ты... с ума... сошел..? — заговорить все-таки получилось.
— Может быть. Н-да, не знаю уж, что такого эротично-привлекательного в отбивной...
Сайтар снова попытался вскочить, даже получилось приподняться, хотя потом пришлось застыть, гадая, сколько у него сломанных костей, и как вообще можно жить, будучи превращенным в сплошной кровоподтек.
— Ты всегда был сильнее меня, — Сайлас внимательно рассматривал его, не торопясь обрушить очередное костоломное заклинание. Так, наверное, смотрел на каких-нибудь лягушек, которых препарировал. Сайтар медленно повернулся к нему.
— Может быть, хоть сейчас ответишь, за что ты так хотел меня уничтожить?
— А... сам... не... понял?
— Ответь, брат. Хочу услышать от тебя.
— Темный...
— Магия не делится на темную, светлую, серо-буро-малиновую, — устало, словно прописную истину дураку, пояснил Сайлас. — Все зависит от того, на какие цели она идет.
— Приказ... был...
— А ты, как цепной пес, тут же, по команде «фас» ринулся исполнять, — кивнул маг.
— Мой... долг...
— Долг? Когда это ты успел наделать столько долгов, что от них пришлось откупаться моей кровью?
— Успел...
Сайлас шевельнул губами, и ассасина словно впаяло в глыбу льда, невидимого, но оттого не менее холодного, распяв в ней, как раздавленную лягушку. Маг подошел вплотную, провел затянутой в перчатку ладонью по груди пленника, словно пересчитывал еще целые ребра. Щелкнул пальцами, и мир для Сайтара снова погас.
Очнулся он от того, что его кто-то клюнул под лопатку, а по спине прошествовало что-то довольно тяжелое и когтистое. Пошевелился, сгоняя возмущенно заоравшую ворону. Двигаться был тяжело, однако Сайтар кое-как собрал себя воедино и осмотрелся. Лес и болото, в котором он валялся, благо, не в самой топи, казались знакомыми. Ну, да, он здесь проходил на пути к замку. Ассасин пошевелился, приподнимаясь, добрался до какого-то поваленного бревна, снова прикрыл глаза. Мутило, перед глазами все расплывалось, видимо, пару раз он умудрился приложиться головой при полете. Верней, его приложили. Выкинули, как мусор. Так же, только с учетом специфики сил, как он сам когда-то выкинул своего близнеца. Правда, тогда он искренне считал, что мертвецу безразлично, где валяться, в мусорной куче или в родовом склепе. В свое время они оба допустили одну и ту же ошибку — оставили близнеца в живых. Впрочем, если Сайтар это сделал по недосмотру, то, что двигало Сайласом, он не знал. Ничего, вот придет в норму, вернется и узнает. И закончит начатое семь лет назад. Теперь он знает, от чего стоит защищаться, и впросак не попадет. Нужно будет прихватить парочку амулетов. Главное, сейчас выбраться отсюда и доползти до своих.
Эти четыре дня он запомнил на всю вечность. Болото, комарье, упорно преследовавшую его ворону, боль-боль-боль. Вороне он свернул шею с нескрываемым удовольствием, когда птица потеряла бдительность поблизости от оклемавшегося ассасина. Мясо у нее было жесткое и воняло тухлятиной, но придало немного сил. Их хватило, чтобы добраться до лагеря. А там уже нашелся целитель, мигом приведший его в чувство. Сайтар сразу же отправился отчитываться о результатах разведки. Правда, чувство самосохранения у него было развито достаточно хорошо, чтобы он не назвал имени мага и причин своего провала. Начальство могло припомнить его отчет семилетней давности и снять шкуру, причем в прямом смысле слова, за то, что не проверил наверняка, мертв ли брат. Эльфы известны своей живучестью, даже такие, не обладающие специальными навыками, каким был Сайлас, привыкший проводить время в обществе книг, а не меча.
Ночью он спал плохо, видел какие-то странные смутные обрывки прошлого, которые даже не мог опознать. Сон был неглубоким, Сайтар просыпался от каждого раздавшегося поблизости звука. К утру он ощущал себя так, словно его снова покидало по полу и стенам каменного зала. Стоило признать, что его крепко зацепило произошедшее, а ведь семь лет уверял себя, что хваленая линия крови, та связь, что соединяет близнецов, оборвалась безболезненно. А вот поди ж ты, оказалось, что нет, не оборвалась. Оставалось только самому пойти и обрезать ее. Теперь уже навсегда.
К счастью, спрашивать, куда это собрался Сайтар, никто не стал. Ассасин имел право на небольшой отдых после такого задания. Так что он обвешался некоторыми амулетами, прихватил оружие и вскоре уже карабкался по стене замка с поистине кошачьей ловкостью. Кожаный шнурок амулета на горле сжался, предупреждая о близости сигнального контура. Значит, вот как Сайлас его обнаружил? Что ж, и на это у него имелась отмычка, главное, хватило бы у заговоренного камешка силы пробить плетение мага. Если судить по тому, как магичил брат, сил ему было не занимать. Сайтар повис на одной руке, второй поднес к контуру магическую отмычку, сжал пальцы, активируя ее. Камешек нагрелся, обжигая пальцы, треснул и рассыпался невесомой пылью, но удавка на горле расслабилась, сигнализируя пробой в чарах. Сайтар скользнул в окно, приземлился на пол, поднялся и отправился разыскивать мага. И порадовался, что взял не одну отмычку — сигнальными чарами замок был просто опутан, как сетями. По пути с третьего этажа на второй их пришлось пробивать еще дважды. И камешки-отмычки не просто разряжались, а рассыпались в прах.
В замке стояла мертвая тишина. Второй этаж уже был более обжитым и уютным, даже были какие-то попытки приукрасить коридор — выцветшие гобелены с нечитаемыми рисунками. Проходя мимо одного такого, Сайтар поежился: из-под ветхой ткани тянуло могильным холодом. Так что вряд ли это было украшательство, скорее уж, ритуальное что-то. То ли брат так призраков замка запечатывал, то ли сам кого-то для охраны поселил. Но гобелены никак не реагировали, и ассасин предпочел побыстрее миновать их. Пыли и тут было достаточно, по углам она свалялась серыми, мягкими на вид жгутами. Амулет-поисковик мерцал алой точкой в камне, показывая направление. Вот точка мигнула и переместилась на четверть круга. Значит, за этой дверью. Сайтар глубоко вздохнул, настраиваясь. И открыл дверь, благо, что она не заскрипела, бесшумно входя в комнату.
Это была спальня, и на первый взгляд она была пуста. Потом он разглядел, что куча одеял на ветхой кровати под облезлым и выцветшим балдахином чуть заметно шевелится. Сайлас всегда был мерзлявым, дома наматывал на себя коконом толстые пуховые одеяла. Из-под подушки свешивалась растрепанная и какая-то пыльная толстая плетеная веревка. Сайтар присмотрелся, моргнул: это была коса. Некогда она переливалась живым золотом. Сейчас от него остался только пепел.
Маг под кучей одеял глухо застонал, закашлялся. Ассасин приблизился, готовый в любой момент атаковать, если выяснится, что это ловушка. Маг утих, в полной тишине слышалось только тяжелое, хриплое дыхание. Одеяльный кокон время от времени вздрагивал — Сайлас мерз, сжимался в клубок, пытаясь сохранить остатки тепла. И то, что на дворе стояла самая вершина лета, не спасало: в замке старые камни хранили промозглую осеннюю сырость, сколько ни протапливай. А ассасин сомневался, что Сайлас топил здесь камины. Сайтар просунул руку под одеяло, положил ладонь на грудь брату. Ненависть в этом холоде тоже угасла, сменилась каким-то равнодушным серым пеплом. Кого убивать? Изгнанника и изгоя, который и сам умрет без посторонней помощи от простуды?
Сайлас всхлипнул, прильнул к его руке, как когда-то в детстве.
— Тар... холодно, закрой окошко?..
— Оно закрыто.
Маг сгорал от лихорадки. От него шел нездоровый сухой жар, словно под тонкой, пергаментной кожей, испещренной рубцами и шрамами, прятался готовый сгореть феникс. Сайтар отодвинул край одеяла, рассматривая лицо брата. Ввалившиеся глаза, в черных тенях, острые скулы, обметанный лихорадкой рот с искусанными губами. Откуда в нем сила? Из каких резервов? Или тот выплеск, когда он колошматил ассасином стены, его так подкосил? Ассасин положил вторую ладонь на лоб близнецу, сосредотачиваясь, взывая к последним искрам своей магии и отправляя крохотный всплеск исцеления, в котором сгорели все его магические резервы. Что поделать, если магия в близнецах распределилась таким вот образом? Сила и физическая крепость достались ему — старшему на целых полчаса. Магия и слабое здоровье — Сайласу, родившемуся почти задохнувшимся в плотных витках пуповины. Словно уже тогда какие-то силы этого мира желали уничтожить маленького эльфа.
Сайтар убедился, что брат еще дышит, отправился разжигать камин. Когда в черном жерле камина разгорелось пламя, Сайтар порадовался, что дымоход оказался чист. Над огнем забулькал кипятком найденный на кухне замка котелок, с водой и кое-какими лечебными травами, запас которых был у каждого ассасина при себе всегда, мало ли, что понадобится во время задания? Сайтар подавил искушение подбросить в отвар пару веточек иглолиста, чтобы раз и навсегда оборвать мучения Сайласа быстро и безболезненно.
— Пей, — он приподнял голову брата, поднес к его губам остуженный до приемлемой температуры отвар. Тот покорно выглотал варево, даже не покривившись от мерзкой горечи. И только потом с трудом приоткрыл слезящиеся глаза.
— Так мне не приснилось...
— Тебе стоит поспать еще, — сухо отозвался ассасин.
— Зачем ты... — Сайласа прервал приступ кашля, после которого на губах выступила кровавая пена. — Зачем ты пришел? — упрямо повторил он.
— Убить тебя, разумеется, — пену вытерли, в него влили еще немного отвара.
В горячечно блестящих, как помутневшие аквамарины, глазах брата мелькнуло веселое недоумение, но спросить, зачем же тогда лечить его, Сайлас не смог: отвар согрел его, и словно растопил плотину, закрывавшую чахоточный кашель. Маг забился вытащенной из воды рыбиной, казалось, сейчас задохнется или выблюет кровавые ошметки легких. Ассасин перевернул его набок, чтобы кашлялось легче. Помедлил и сел рядом, придерживая за плечи. Под ладонями чувствовались кости, а еще очень хорошо ощущались не лекарем залеченные, а сами собой сросшиеся переломы на них. Он положил ладонь меж выпирающих лопаток, согревая спину брату. В нем сипело и клокотало, и прошло довольно много времени, пока приступ кончился, и Сайлас смог нормально дышать. Ну, как — нормально? С хрипами, как простуженный ребенок, поверхностно, но все же дышать.
— Так убей, или еще не налюбовался?
Ассасин выпоил ему остатки отвара, завернул в одеяло поплотнее. Сайлас понял, что ему не ответят, тоже затих, снова закрыв глаза. Так всегда было: Сайтар предпочитал отмалчиваться, рано или поздно младший отвязывался от него, шел мучить вопросами учителей или родителей. Сайтар просто не любил разговаривать, не в силах выразить порой свои ощущения и чувства, проще было вести нескончаемый внутренний диалог, там слова лились гладко и красиво. Как у Сайласа, и в этом ассасин брату даже завидовал.
«Молчишь? И правильно, молчи, лучше вообще не раскрывай рта, брат, иначе я за себя не поручусь. Зачем я с тобой вожусь? Что мне от тебя нужно? Да кто бы знал! Закончил бы задание и ушел с чистой совестью, и забыл бы вообще, совсем, что у меня когда-то был брат...»
В комнате было жарко и душно, Сайтар поднялся, открыл окно. На улице оказался уже полдень, а ведь пришел он почти на рассвете. И не менее оглушающая жара, без единого движения воздуха. В такую погоду хорошо только змеям да ящерицам, которые выползают на камни греться. Взять, вынести Сайласа на солнце, что ли? Уложить на вон ту каменюку, которая прямо посреди двора зачем-то торчит. На алтарь похожа... Алтарь?!
Сайтар сорвался с места и рванул вниз. Если это и в самом деле алтарь, то становится кристально ясно, зачем Сайлас тут объявился и откуда он черпал силы. Ассасин этот несчастный камень обползал, обнюхал, только что не лизнул. На сером крошащемся граните бурели свежие, вернее, уже запекшиеся и осыпающиеся чешуйками символы, нарисованные кровью. Но — если Сайтару еще не совсем повылазило, и память не отшибло, — запирающие, а не открывающие. Тройной ряд, тройная защита печати. Крови должно было уйти море. Он поискал вокруг, уверился в том, что только тройным кругом здесь не ограничились, защита растягивалась далеко за пределы алтарного камня, охватывая почти весь центр двора. Это ж сколько нужно было ползать и чертить все это собственной кровью? Ассасин предпочел вернуться к брату, отвар нужно было делать снова, причем уже кроветворный.
Он осторожно выпутал из одеяльного кокона руки мага, удостоверился: ладони Сайласа были изрезаны до костей, и раны не затянулись до сих пор, выглядели паршиво и сочились сукровицей. Вот почему он тогда был в перчатках. Через час настоявшийся отвар был отцежен, перелит в мятый серебряный стакан. Маг глотал его, не открывая глаз и, кажется, не просыпаясь. Сайтар снова укутал его, в этот раз более тонким одеялом. Уселся за ветхий стол, налил себе разбавленного вина и принялся анализировать ситуацию. В старом замке начинают видеть огни, пропадают люди, это тянется почти полгода, пока селяне не подают прошение в гильдию ассасинов. Видно, почти одновременно с этим о прорыве нечисти узнает Сайлас, приезжает, вернее, приходит в замок и занимается запечатыванием прорыва. И тут появляется он. Остается два вопроса: почему маг не написал Гильдии Магов о своем приезде. И почему Сайтар все еще сидит тут? На первый он мог ответить и сам: Сайлас был самоучкой, без лицензии и медальона Гильдии, изгоем, вынужденным скрываться ото всех. Напиши он в Гильдию, и его уже давно бы подвергли если не казни, то мучительной и почти наверняка смертельной процедуре выпивания магии и уничтожения магического ядра, как потенциально опасного. А вот на второй вопрос он ответить, увы, не мог.
Разум метался между двух огней – между родственными чувствами, отравленными многолетней ненавистью, и долгом перед Гильдией, изрядно подточенным теми же годами. Когда умерли от какого-то страшного проклятия родители, а Сайтар узнал, что его брат стал чернокнижником, самым естественным казалось уничтожить того, кто был виновен в смерти близких. Вино горчило, ассасин отставил его, посмотрел в сторону постели. Он выслушает брата, если тот найдет, что сказать в свое оправдание. А потом, если его доводы окажутся слишком легковесными, закончит это дело, благо много сил тут не понадобится.
Сайтар присел на край кровати, потянулся проверить температуру лба Сайласа. Хотя и так можно было сказать, что в горячке магу валяться еще не один день без помощи целителя. На прикосновение прохладной ладони Сайлас отреагировал тихим стоном и приоткрыл глаза. Узнавание в них появилось не скоро. Сайтар руки не убирал, словно пытался сбить температуру таким образом.
— Ты еще тут?.. И я даже еще жив? Или это мой личный ад? — маг искривил сухие губы в усмешке, они тут же полопались, начиная кровить.
Сайтар молча поднялся, притащил воды из колодца и принялся обтирать брата какой-то тряпкой, показавшейся более-менее чистой. Сайлас терпел молча, и даже когда Сайтар прокалил нож и взялся прижигать раны на его ладонях, молчал, только иногда терял сознание, откидываясь на постель. Ассасин удостоверялся, что близнец еще дышит, и продолжал. На задворках сознания копошилась мерзенькая мысль о том, что с такими ранами Сайлас вряд ли сможет полноценно магичить, ведь для некоторых заклятий требуются сложные пассы. Да и то, что он сейчас делал… ладони стянет рубцами, и от ожогов тоже... Он словно продолжал начатое семь лет назад. Тогда он всего лишь переломал Сайласу руки, потоптавшись по ним подкованными каблуками. Но он продолжал, как-то без эмоций, вычищать, прижигать, обтирать, отпаивать. Брат валялся труп трупом, даже в туалет не просился — все выпитое выходило потом. К вечеру у него снова начался утихший было жар, он смотрел на Сайтара, не узнавая, звал родителей и что-то им обещал, клялся самыми страшными клятвами. У ассасина волосы вставали дыбом. Он забрался в постель к Сайласу, обнял, прижал к себе.
Ближе к полуночи он был уверен, что, если уснет, утром проснется с остывшим телом в обнимку. Но потом случилось что-то странное: Сайлас застонал, выгнулся, окутываясь теплым золотистым мерцанием, которое вскоре схлынуло, унося с собой жар. Ни раны на ладонях, ни крайнее истощение не исцелило, только лихорадку. Сайтар сонно ругнулся и задремал дальше, обнимая брата. В эту ночь ему снилась такая непотребщина, что и во сне становилось стыдно. Но и продолжать хотелось тоже. А проснулся он от вспышки острой боли в запястье.
— Что? — ассасин сразу дернулся. Скатился с едва дышащего под тяжестью его тела брата. И порадовался тому, что уснул одетым: во сне успел только вытащить из-под ремня подол сорочки.
— Живой?
В глазах Сайласа был только страх и какая-то усталая обреченность.
— Что ж ты остановился? Или неизбитый до полусмерти я тебя не так возбуждаю?
— Ты меня вообще не возбуждаешь, — огрызнулся Сайтар, подумал и добавил. — Больше.
Маг только выразительно повел взглядом по его телу вниз, где гордо натягивались палаткой штаны.
— Не обольщайся, это не твоя заслуга. Мне снился сон.
Сайлас отвернулся, облизывая снова закровившие губы — пришлось укусить брата изо всех сил, чтоб разбудить, и челюсти теперь ныли. А говорить ему ассасин мог что угодно: во сне он шептал его имя.
Сайтар поднялся, отошел в соседнюю комнату, удовлетворить никак не желавшее уходить желание. Нужно было собираться и уматывать, только предупредить брата о том, что скоро сюда явятся по его голову, и уйти. Вернулся он еще более хмурым, чем был обычно, наскоро пробормотал брату о грядущих неприятностях и направился к окну.
— Благодарю, — донеслось в спину тихое.
— Не за что. Мне просто не хочется пачкаться о сталь жалкое создание.
Сайлас не ответил, а когда ассасин обернулся, вылезая на карниз, на кровати уже никого не было. Сайтар прыгнул вниз. Оставалось надеяться, что близнец уберется вовремя. Когда он вернулся в лагерь, для вида сначала заявившись в ближайшем городе в бордель и проторчав там трое суток, узнал, что отряд, посланный в замок, вернулся мало того что ни с чем, так еще и с потерями. Маг оставил в замке массу ловушек и ушел бесследно. Сайтар отреагировал равнодушно, хотя внутри усмехнулся: ушел все-таки. Надежды на новую встречу у него не было, должен же Сайлас понимать, что больше скидок не будет, больной там или здоровый?
— Сай! Собирайся, пора в столицу, глава ожидает.
— А что случилось?
— Да кто его знает.
Пришлось ехать, притом, в компании непосредственного начальства. Правда, немного примирило то, что ради ускорения пути им выдали шарик с телепортом до одного из близлежащих к столице городов — в саму столицу телепортироваться было запрещено. Сайтар всю дорогу хранил извечную маску «мне-наплевать-что-вокруг-творится». И старался не думать о том, могли ли по каким-то признакам опознать в маге, бесчинствовавшем в замке, Сайласа. Вроде бы нет, но кто его знает. Что он там устроил напоследок? Из шести опытных «ловцов», натасканных ловить и убивать магов, осталось невредимыми двое, один погиб, остальные вряд ли когда-либо еще смогут работать в Гильдии. Впрочем, Сайтар спрашивать не стал — не его ума дело.
В столице было, как всегда, шумно, тесно, ярко и невыносимо для того, кто привык к работе «на природе». Эльф морщился, стремясь скорей укрыться в здании гильдии. А еще там было очень много людей. И они все пялились на высоченного ассасина, как-то даже не подумавшего, что нужно сменить свою черную одежду на что-то более яркое, а волосы распустить, чтобы хоть немного прикрывали уши. Сайтар отвечал им недружелюбными взглядами, с неприязнью думая, что Сайлас вот, например, умел расположить к себе, и сам относился к инорасцам проще.
Наконец, здание гильдии поглотило и скрыло ассасина. Прохлада, спокойные темные тона. Каменно-спокойное лицо Главы Гильдии, кстати, полуорка, а не человека. Но этот полукровка умел владеть собой так, как не снилось даже высокомерным собратьям Сайтара. Однако сейчас он был зол, это чувствовалось по напрягшейся челюсти, по прижатым к черепу ушам, по глазам.
— Что-то произошло, глава?
— Да. Мы получили весть, что на севере активизировался орден Черного Солнца, а также косвенные доказательства того, что им управляет якобы умерший Сайлас Ликс. Что ты мне можешь сказать на это?
— Что я скинул его с лестницы, а потом утопил во рву. Вряд ли это он.
— То есть, ты можешь привезти сюда его останки? Скажем, череп.
— Нет, не могу. Я понятия не имею, что стало с телом, глава.
— А что с ним могло стать? Если, конечно, оно мирно упокоилось на дне рва. Разложилось, но кости-то должны остаться. Или у вас во рву каждый день кого-нибудь топили, и ты боишься перепутать?
— Что-то в этом духе. Хорошо, я привезу все черепа, что найду. А разбираться чьи они, вы будете сами.
— Отлично. Отправляйся, — глава Гильдии кивнул, показывая, что разговор закончен, и задание следует начать выполнять немедленно.
Сайтар кивнул и с разворота отправился к фамильному замку. Интересно, сколько ему предстоит нырять в затхлую воду, чтобы добыть оттуда хоть одну черепушку? И есть ли они там вообще? А еще ему страшно не хотелось снова возвращаться туда, где ему все напоминало дни его безмятежной юности. Но приказ выполнить стоило, ради своей же безопасности. А потом каким-нибудь образом найти Сайласа и вытрясти из него правду. Любой ценой. Даже если придется порезать его на кусочки.
Замок, полуразрушенный, жалкий, ничего в душе не шевельнул. Так странно было смотреть на осыпающиеся с башен украшения, на провалившуюся крышу трапезной, на заросший молодыми деревцами двор и понимать, что прошло всего семь лет, как он оставил за спиной сломанные ворота и чадящие развалины привратницкой, уезжая прочь и чувствуя на руках кровь брата, словно не мыл их до посинения. Сайтар остановил коня, заметив в одном из уцелевших окон в северной башне мелькнувший огонек. Он направился туда, слыша, как под ногами жалобно стонут плиты.
— Кто здесь? Кто явился в старую башню?
В ответ была только тишина. Но он чуял запах еще горячего воска, да и следы, вернее, отсутствие пыли на полу говорило, что башня обитаема. На окне лежало гусиное перо и подушка, на которой явно сидели, читая книгу, а перо служило закладкой. Привычки Ласа. Сайтар вытащил камень-ориентир, всмотрелся. Алая точка мерцала, показывая, что брат где-то рядом. Сайтар уселся на подоконник, принялся ждать. Хромающие шаги он услышал часа через три, Сайлас медленно поднялся по лестнице, неся свечу.
— Не думал, что ты сюда когда-нибудь вернешься.
— Мне нужно принести твой череп главе гильдии.
— Надеюсь, ты не рассчитываешь, что я тебе его так просто отдам? — выглядел маг получше, но все равно бледным и истощенным.
— Нет, конечно. Придется тебя убить сперва.
— Сейчас?
— Я тороплюсь, так что сейчас.
Маг пожал плечами, поставил подсвечник на пол, кивнул:
— Начинай.
— Так не терпится умереть? А как же твой орден на севере?
— Какой еще орден? — удивился Сайлас, и удивление было искренним, уж в эмоциях близнеца ассасин хорошо разбирался.
— Черного Солнца.
— Первый раз слышу.
— А тебя называют его главой. Что ж, значит, ты просто одиночка-маг.
— Так и есть. Забавно, кому понадобилось трепать мое имя? — Сайлас посмотрел на перчатки, но снимать их не стал. Руки все еще не зажили.
— Я разберусь.
— Или я сам разберусь, — усмехнулся маг, лицо перекосилось, сразу лишая его сходства с братом. — Ну, так что?
— Ты мне мало интересен, если не имеешь отношения к культу.
— Равно как и ты мне, вне любых отношений. Или убирайся из моего дома, или давай уже, нападай.
Сайтар хмыкнул, прошел мимо него, оттолкнув плечом со своего пути. Маг покачнулся, но не упал, хотя поврежденная нога и подвернулась. Поднял подсвечник и пошел в свое логово, обустроенное в самой сохранившейся комнате башни. Здесь хоть было тепло.
Сайтар разделся на берегу рва, вздохнул и принялся нырять, ища череп. Он даже нашел, целых три штуки, разной степени целостности. Решил, что хватит, пусть Глава Гильдии сам выбирает, какой ему нравится больше. И отправился во двор к колодцу, отмываться от тины. Окошко в башне светилось мягким желтым светом, в нем виднелся силуэт мага, склонившегося над книгой. Ассасин опрокидывал на себя ведро за ведром, наслаждаясь ощущением воды, стекавшей по телу. Если на миг отрешиться от реальности, можно было подумать, что вернулся лет на двадцать назад, когда еще живы были родители, а он был восторженным юнцом, восхищавшимся ассасинами пока только издали. Сайтар поставил ведро наземь и принялся вытираться. Казалось, сейчас матушка выглянет из окна и позовет его ужинать.
— Тар, разделишь со мной ужин?
Ассасин вздрогнул, едва не уронив полотенце. Сайлас стоял прямо позади него, отрешенно рассматривал его обнаженное тело.
— Ужин? Да, конечно.
— Идем, — маг развернулся, тяжело захромал внутрь. Перемещаться он явно предпочитал телепортами, а не пешком, тем более по лестницам.
Ассасин влез в штаны и последовал за ним. Он, если честно, не понимал, как брат может спокойно жить и каждый день видеть вот эту широкую, величественную лестницу, ведущую вверх, и не вспоминать, как падал с нее, на третьем пролете сорвав голос и прикусив язык. А вот здесь, у самых дверей, лежал изломанной куклой, не в силах даже дышать, с ужасом следя стремительно заплывающими глазами за спускающимся братом. Он, Сайтар, это помнил так, словно было вчера. И испытывал... стыд? Наверное, не следовало вот так сразу накидываться.
Сайлас поднимался все медленнее и тяжелее, потом вздохнул и наложил на себя левитацию, поплыл над ступенями. Сайтар шагал все так же легко, смотрел на брата своим обычным каменным взглядом. Тот не оборачивался, словно и не враг шел у него за спиной. Долевитировал до дверей малой столовой, где остался единственный работающий камин, в котором он готовил себе пищу. Замок давно разграбили, но он, когда вернулся сюда, все же сумел найти несколько тарелок, пару ложек и гнутую вилку, и даже чуть надбитые стакан и чашку. Так что стол был сервирован на двоих, и сегодняшний ужин Сайлас разделил поровну.
Сайтар ел быстро, явно пребывая где-то в своих мыслях, чуть морщился, когда мокрые волосы касались обнаженной спины. Маг ковырялся в своей тарелке, но недавнее перенапряжение ему все еще аукалось, аппетита не было, и он запихивал в себя еду через силу. А еще неотрывно смотрел на брата, но прочесть его мысли в глазах не представлялось возможным.
— Спасибо, — машинально поблагодарил Сайтар за ужин.
Сайлас негромко фыркнул.
— Не за что.
Ассасин понимал, что надо бы уходить, но не хотелось, ужин и помывка сделали свое дело, хотелось дремать. Близнец махнул рукой:
— Тут в соседней комнате оттоманка осталась, вполне сносная. Ночью будет дождь, оставайся.
Он собрал посуду и телепортировался к колодцу, мыть посуду. Хотя Сайтар не представлял, как он это делает с ранеными руками. Впрочем, ему было наплевать. Ассасин улегся, прикрыл глаза, сразу же проваливаясь в дремоту. Вокруг было тихо, как в склепе. Да это и был склеп, и Сайлас обитал тут, как упырь. Сайтар фыркнул от этой ассоциации. Мысли неотрывно вертелись вокруг брата, нового ордена, проклятья родителей, даже в полусне. Никак и ничего не складывалось. Еще и снилась всякая ерунда. Про то, как приходит Сайлас, склоняется к нему, берет его руки, возлагая их на шнуровку свой мантии...
Он проснулся с колотящимся сердцем и каменным стояком в штанах, грязно выругался. Что за затмение на него находит? Сколько лет не вспоминал и еще бы столько же! С этим пора было кончать.
Сайлас нашелся в своей постели. Спал. Ассасин обнажил кинжал, склонился над ним, занес руку... и не смог ударить. Вместо этого осторожно подцепил острием шнуровку его рубахи, ветхой и застиранной, потянул, легко разрезая. Сайлас проснулся, уставился на него в испуге.
— Тихо.
— Тар, нет! — маг лежал, замерев, словно парализованный страхом, забыв все свои заклинания.
Ассасин убрал кинжал, провел ладонями по груди брата. Чувствовал ими, как бешено, заполошно колотится сердце Ласа, как рвано вздымаются его ребра в попытке протолкнуть в легкие немного воздуха.
— Нет, не надо, брат...
— Заткнись! — прорычал Сайтар… и проснулся. Всего лишь сон, хвала Духу Древа!
С этим определенно нужно было что-то делать, только вот что? Идею пойти и поговорить с близнецом Сайтар отверг сразу, но потом вернулся к ней. А почему бы и нет? Расставить все тильды над рунами, в конце концов. Если брат невиновен, попросить прощения язык не отвалится... наверное.
— Лас, ты спишь?
Сайтар замер в дверях крохотной темной комнатки, заменявшей магу спальню. Там стояла узкая койка, накрытая целым ворохом разномастных одеял и грубо сколоченный стол, на котором громоздились инкунабулы, свитки и разнокалиберные тетради. Больше в каморку ничего попросту не помещалось. На узком окне догорала свеча: брат снова читал допоздна, и наверняка уснул в книгу носом. Подтверждая догадку Сайтара, на пол из-под одеяла шлепнулся толстенный том, потом высунулась встрепанная голова, сонно моргающая.
— Тар? Стой, где стоишь.
— Да уж вижу, что бросаться к тебе с братскими объятиями не надо.
Над ладонью мага обманчиво-неярко трепетал голубоватый огонек. Сайтар уже видел, каким разрушительным действием обладает этот крохотный сгусток чистой энергии: их Сайлас научился генерировать одними из первых.
— Я хотел поговорить.
— Да что ты? Ну, говори, — маг сел, с трудом выпрямляя искривленную ногу, неловко, одной рукой, закутался в одеяло.
— Зачем ты убил родителей?
— Их убило проклятье, а не я, — ровно ответил Лас.
— Зачем ты их проклял?
Маг смерил брата насмешливым взглядом:
— Ты дурак, или так успешно прикидываешься им? Я любил родителей, с чего мне было проклинать их?
— Вот ты мне и скажи, почему моих родителей убило черное колдовство, а в замке был лишь ты, черный маг.
Сайлас вздохнул, покачал головой:
— Я начал вникать в то, что ты называешь черной магией, когда узнал о проклятии. Мама тогда заболела и слегла, отец тоже с каждым днем все больше походил на свою тень, тебя уже год где-то носили демоны, мне не у кого было спрашивать совета. Только у книг. Я зарылся в них с головой, даже сумел идентифицировать проклятье, но сделать уже ничего не успел: мамы не стало, а за ней и отца, не прошло и трех дней. А через месяц заявился ты, и я даже рта раскрыть не успел.
— И почему я должен верить тебе?
— Кто сказал, что ты должен? Я тебе никаких долгов не навязываю, в отличие от твоих хозяев, — холодно усмехнулся маг.
— У меня нет хозяев, только глава гильдии.
— Да-да. И магической печати верности гильдии на тебе не стоит. Угу. А почему ты считаешь, дорогой брат мой, что я должен оправдываться за то, чего не совершал? Чтобы ты с чистой совестью завопил: «не верю» и попытался снова меня прикончить? Так и так ты мне не веришь, свой приговор ты уже вынес и даже почти исполнил.
Разговор ни к чему не приводил, Сайтар развернулся, уходя. Надо отвезти черепа главе гильдии и отправляться на север.
— Сайтар! — окликнул его маг.
— Да, Лас? — ассасин остановился, не оборачиваясь.
— Отец перед смертью просил отдать это тебе. И передать, что лорд Ликс не должен склонять шею под ярмо предателя.
Перед ассасином зависло в воздухе кольцо, то, что всю жизнь, сколько помнил Сайтар, украшало руку отца. Эльф взял его, убеждаясь, что кольцо настоящее. Голубой аквамарин вспыхнул, признавая старшего в роду. Перстень плотно, не стянуть, охватил палец.
— Печать привязывает меня не к гильдии. К моему мастеру.
— Я сказал то, что мне было приказано передать, — отрезал Лас.
— Передал. Отлично. Но я не стану играть в героя-одиночку и развязывать войну против короля и всех гильдий. Родителей это не вернет, титула и замка тоже.
— Твой титул никто не отнимал, как и замок. А кто воспользовался твоей кровью, чтобы убить родителей, думай сам, — хмыкнул маг.
— Только ты. Я не трачу крови напрасно, а все бинты сжигаю.
— Убирайся, — тихо, с затаенной угрозой сказал Сайлас.
Сайтар хмыкнул и ушел. Собирая свои вещи, он пытался понять, что же так тревожит его в сказанном сегодня? Словно глубоко внутри засела маленькая, но очень неприятная заноза.
«Потом решу».
Из замка он выехал на рассвете, не оглядываясь, хотя взгляд брата чувствовал спиной.
— Глава, я принес черепа изо рва в замке.
Полукровка окинул вытащенные из мешка останки мимолетным взглядом, потом вперился в эльфа злыми темными глазками:
— Сайтар, ты считаешь меня идиотом, или ты сам идиот? Это человеческие черепа, но никак не эльфийские!
— Вы сказали принести все, я принес, — упрямство ассасина было непрошибаемо.
— Значит, там не было тела твоего брата, — резюмировал Глава Гильдии. — Следовательно, он жив. Что дает нам в результате одно невыполненное задание.
— У меня не было задания убивать его, — ровно произнес Сайтар. — А учитывая, что я выполнил все задания до этого, на одно проваленное имею полное моральное право. А еще я хочу в отпуск. По борделям.
— Тебе было приказано убить того, кто убил лорда Ликс с супругой, не так ли? — Глава проигнорировал последнюю часть реплики ассасина.
— Как только я его найду, я его убью, не сомневайтесь, — каменный взгляд был адресован уже главе.
— Ты же сам сказал, что это сделал твой брат.
— Я теперь уже не уверен. Так где мои отпускные?
Полуорк смерил его недружелюбным взглядом, пошарил в ящике стола и швырнул Сайтару мешочек с монетами.
— Только не разноси столичные бордели, боец.
— Я тихо, у меня вкусы непрезентабельные. Закажу себе полуорка, назову вашим именем и буду развлекаться.
Глава ухмыльнулся, показывая слишком крупные для человека клыки:
— Для этого не обязательно идти в бордель, — и подмигнул.
— Боюсь, первый встречный откажется.
— Ну, почему же? Считай, что я и есть первый встречный, — непрозрачно намекнул полукровка.
— А сколько берете? — сладко оскалился эльф. — Вдруг не потяну, у меня жалование скромное, и глава гильдии скупой.
— Тебя бесплатно возьму, за красивые глаза, — хохотнул глава.
— Но-но, не так быстро, я спрашиваю, за сколько дадите.
— А я не даю, детка, увы. Ладно, пошутили, и хватит. Ступай, — махнул полуорк. — И позови там своего мастера, должен был уже прибыть.
— А я не шутил, — изрек ассасин и покинул зал стремительным шагом. Вослед донеслось только насмешливое хмыканье. Сайтар нашел взглядом своего куратора, кивнул ему и вдруг вспомнил слова брата. Перстень рода до боли сжался, словно реагируя на прошедшего мимо человека. Сайтар последовал за ним, сверля затылок мастера немигающим взглядом. Мастер вошел в кабинет главы Гильдии, дверь за ним захлопнулась. Сайтар беззастенчиво приложился к ней ухом. Но в гильдии тоже не олухи работали, кабинет был защищен магически, и, кроме шума собственной крови, Сайтар ничего не услышал, а стоять на виду у всех, кому в голову придет пройти мимо, ассасин счел глупостью, граничащей с идиотизмом.
Вскоре он устроился под окном, совершенно нагло зависнув около карниза. Через узкое окно, забранное частой решеткой, было прекрасно видно, ну, по крайней мере высоченному эльфу, что глава гильдии явно неласково что-то говорил человеку, тот же только кивал, не поднимая глаз на полуорка. Сайтар напряг зрение, читая по губам.
«...найти и уничтожить...»
Глава бросил взгляд за окно, нахмурился, узрев нахально маячившего там эльфа и задернул штору. Сайтар вздохнул. Ладно, придется сразу же отправляться на север. Лас за себя постоит, если что, а вот культ тревожил почему-то больше прочего. Только не в одиночку же переть, будто он бронированный носорог, на культистов? Ассасин прикинул, где сейчас можно найти одного большого и очень сильного, а оттого добродушного медведя, по недосмотру богов зачем-то родившегося человеком и, более того, ставшего паладином, и направился в излюбленный кабак синеплащников, как называли Братьев-во-Свете в гильдии.
К счастью, искомый паладин был там. Сайтар распустил волосы, расшнуровал рубашку полностью, и походкой от бедра направился к столу, демонстрируя всем желающим, и нежелающим тем более, безупречно-полуобнаженную натуру. Паладины пили. И судя по количеству пустых бутылок под длинным, на всю десятку, столом — пили давно.
— Это я вовремя? — обрадовался Сайтар.
Командир десятки, которому, по насмешке богов, совершенно не подходило его имя — слишком нежно звучащее, да и смахивающее больше на женское — Алис, поднял на него абсолютно трезвый взгляд, узнал и улыбнулся, кивнув:
— Присоединяйся, ушастый. Пить будешь?
— Нет, мне нужен ты и только ты.
Алис окинул взглядом выставленную на обозрение натуру эльфа, вздохнул и поднялся.
— Ну, идем в номера.
— Идем, — Сайтар прижался к нему и прошептал самым интимным голосом, на который был способен. — А еще лучше, пойдем на культ черных магов охотиться?
— Сай, ты иди-иди, в койке мне все расскажешь, и как ты меня любишь, и как по мне скучал, — ласково прогудел паладин, предупреждающе сжав своей ручищей плечо ассасина.
— Неси, — согласился эльф.
Его без долгих уговоров подхватили на плечо, Алис звучно хлопнул по обтянутой кожаными штанами заднице эльфа, и, под похабные шуточки товарищей и посетителей кабака, удалился наверх, бросив хозяйке пару монет. Сайтар со скучающим видом изучал спину паладина. В комнате его поставили на пол, паладин стянул с шеи толстую серебряную цепь, бросил ее в стену, и цепь превратилась в защитный контур. Алис устало выдохнул, плюхнулся на застонавшую под его весом кровать и кивнул:
— Теперь рассказывай.
Сайтар принялся выкладывать все и без утайки.
— Так ты думаешь, не твой брат этими чернокнижниками руководит? Слышал я об этом ордене, лет сорок назад его наши потрепали хорошенько.
— Не знаю. Состояние у него такое, что только и руководить...
Алис пожал могучими плечами:
— Чернокнижники — хитрые бестии, могут прикидываться невинными овечками, а сами...
Он знал, о чем говорил. Его невеста оказалась сильной ведьмой, хотя никто из родных и близких даже не догадывался об этом. Сам паладин обнаружил этот прискорбный факт случайно.
— Думаю, что мы узнаем это, когда отправимся туда.
— Завтра, Сай. Я соберу ребят.
— Я думал, мы вдвоем отправимся...
— А если их там больше, чем обычно? Если уж даже твоя гильдия обеспокоилась, то вдвоем переться в логово черных магов — самоубийственно, — в здравомыслии Алису было не отказать.
— А отряд их распугает, и они разбегутся.
— Хорошо, но если их там будет больше десятка, мы туда не полезем.
— Обещаю, — Сайтар кивнул и придвинулся к паладину поближе на пару шагов.
— Но все равно завтра, — Алис чуть прищурил светло-карие, или, скорее, янтарные глаза.
— Завтра, — Сайтар оказался еще ближе. Паладин просто протянул ручищу, сгреб его за запястье и дернул на себя. Эльф обрушился в его руки.
— Скучал по мне, светоч веры?
— Некогда было, — фыркнул паладин, сдергивая с него рубашку, осматривая ассасина на предмет новых шрамов и повреждений. Оных не нашлось, ассасину хватало ума быть аккуратным, а если и влипал, как давеча с Сайласом, то в гильдии были замечательные лекари-маги.
— А сам-то? — Алис продолжил раздевать его с таким видом, словно разворачивал подарок себе на именины, глаза светились предвкушением.
— А я скучал. Вспоминал... В краткие минуты отдыха.
— Врешь, как дышишь, длинноухий, а дышишь... — широкая, как лопата, ладонь прошлась по груди эльфа, зацепив сразу оба соска, по твердым мышцам живота, — ... дышишь ты часто.
— Ну, так я же э-эльф, мне положено быть любвеобильным.
— Еблиобильным, я бы сказал, — хохотнул Алис, заваливая Сайтара на кровать носом в подушку, впрочем, подушку сдернули вниз, под бедра эльфа, с которых уже почти сползли штаны. Почти превратилось в совсем, и на Сайтаре остались только кожаные наручи да гильдейский медальон, а к его пояснице прижалась колючая щека.
Сайтар секс действительно любил, не особенно заморачиваясь выбором партнеров, на всякий случай делал намеки всем встречным, кто-то даже соглашался. Впрочем, пока это помогало ему быть в нужном настроении на заданиях, на это смотрели сквозь пальцы. С Алисом он переспал впервые после грандиозной пьянки, переведя просто дружеские отношения в чуть более близкие. Хотя ни паладин, ни эльф не считали, что секс их к чему-то обязывает. Просто приятное времяпрепровождение для обоих. Алис был чутким любовником, несмотря на свои габариты, никогда не старался просто взять, доставляя удовольствие в первую очередь партнеру. Сайтар это очень ценил, на свой лад — пару раз прикрывал паладину спину в его вылазках. При выучке ассасина, это было весомо.
Сайтар благодарил всех богов, что параноидальная привычка Алиса закрывать любое пристанище непроницаемым магическим коконом была неистребима, иначе весь кабак был бы оповещен о том, как ему нравятся паладинские постельные навыки. Кто бы мог подумать, что воин света и воплощение морали вообще может быть таким распущенным в постели? Алис четко разграничивал свою службу и время отдыха, и когда облачался в доспехи и синий плащ с серебряными звездами на спине и груди, становился именно что воплощением морали и непоколебимым светочем веры. Без доспехов он был обычным человеком, любящим хорошо пожрать, не дураком выпить и мастером поебаться. Сайтар блаженно валялся на нем после секса, жмурился и довольно ухмылялся. И в душе радовался тому, что природа одарила его прекрасной регенерацией и эластичностью мышц, потому как, несмотря на осторожность и даже нежность, его любовника боги размерами не обидели ни в чем.
— А когда вы сталкивались с этим культом?
Паладин наморщил лоб, вспоминая.
— Сорок три года назад. Тебя, да и меня еще на свете не было. Тогда пришлось объединяться вашей гильдии, магам, королевским регулярным частям и нашему ордену. «Черное Солнце», вообще, культ достаточно древний, и больше был распространен на востоке, у Ашшири, оттуда к нам и принесли заразу.
— Понятно... А наставник уже был...
— Который? — не понял зевающий Алис. Он употребил довольно много вина, до этого — вернулся из дальнего рейда, в кабаке его успешное завершение как раз и отмечали, секс с эльфом выпил из него последние силы.
— Неважно. Давай спать, — эльф скатился с него, устроившись под боком. Паладин пригреб его поближе, от его тела шло ровное тепло, согревая Сайтара, а мощное дыхание и размеренный стук сердца убаюкивали не хуже колыбельной. Эльф заснул, в кои-то веки даже спокойно, безо всяких снов, окунувшись в ровную черную пелену.
Утром паладин сообщил своей десятке, что наведается по личным делам кое-куда, оседлал своего флегматичного тяжеловоза, смотревшегося рядом со стройным жеребцом эльфа, как живая гора, разбудил заспавшегося Сайтара, окунув его в бадью с водой. Эльф долго отфыркивался и произносил дивные речения на родном языке. Паладин только усмехался: он все равно в эльфийском был ни в зуб ногой. А кто был просвещен — те давились смехом и сочувствовали товарищу, которому зачитывали такую похабщину, что конь эльфа прижимал уши и смущенно рыл копытом землю.
— Наговорился? Едем. Позавтракаешь в пути, я прихватил для тебя полгуся и каравай.
Сайтар сразу же соблазнился на половину гуся и взобрался в седло. Алис хохотнул и тронул поводья. Умный конь без дополнительных стимулов вышел со двора кабака и направился к городским воротам.
— Жратва в твоей седельной сумке.
— Еще полгуся — и предложу брачный союз.
— Да? Это стоит обдумать, — изрек паладин и уставился куда-то вдаль, над ушами своего мохнатого транспорта. Эльф ел на ходу, воздавая должное отлично приготовленному мясу.
— Узвар будешь?
Сайтар долго не мог понять, что паладины называют этим странным словом. Пока ему не довелось попробовать. Пряный, крепкий напиток, приготовленный на сорока травах, яблоках и грушах, по какой-то там тайной рецептуре ордена, мгновенно прочищал мозги, придавал сил и бодрости и снимал жажду.
— О-о-о, наливай, спрашиваешь еще, — сразу же облизнулся Сайтар.
Паладин фыркнул, отцепил с пояса флягу вместимостью с четверть ведра точно, со специальной крышкой-стаканчиком, аккуратно налил эльфу медового цвета и почти такой же густоты напитка.
— Божественный нектар, — оценил тот.
— Ну, дык, — глубокомысленно изрек Алис, отхлебнул сам и кивнул: — Хорош вышел, брат Густор сам делал, а он в этом мастер.
— Я смотрю, у вас все в ордене мастера.
— Кроме меня, — хмыкнул паладин. — Я всего лишь десятник.
— Ну, кое в чем ты тоже мастер, могу тебя заверить.
Алис фыркнул так, что ему отфыркнулись оба коня.
— Что? Я серьезно. На своей... шкуре... проверил.
Паладин расхохотался, лукаво поблескивая янтарными глазами.
— Да, раны я хорошо шью.
— И это тоже. Хотя ты и в качестве любовника ничего так.
— Понимаешь, ушастый, «ничего так» и «мастер» — это бо-о-о-ольшая разница, — пояснил паладин, забирая у долакавшего узвар эльфа крышку и возвращая флягу на пояс. — Давай, прибавим, что ли? Куда ехать, ты хоть знаешь? А то север, он большой.
— Сориентируемся по меткам.
Алис кивнул и потрепал своего тяжеловоза по мохнатой шее. Тот понятливо ускорился, бухая в землю широкими копытами так, что с придорожных кустов облетала листва и вопящими кометами выметывались птицы. Эльфийский легкий конь мчался как-то по-кошачьи бесшумно. И вообще, эта парочка являла собой воплощенный контраст. Целых пять дней являла, пока на одном из привалов не наткнулась на полянку, посреди которой стояло чучело лошади, а прямо под его копытами устроился мелко трясущийся ворох из вытертого мехового одеяла, старого плаща и еще какой-то тряпки. Сайтар любопытно потыкал его пальцем. Оттуда бормотнуло знакомым голосом, и ассасина отшвырнуло на другой конец полянки. Паладин поймал его за шиворот, задвинул за спину и ласково поинтересовался:
— А мечом в лоб?
— А пульсаром по яйцам? — хрипло прокаркал из-под капюшона маг и дико раскашлялся.
— А вот и предполагаемый глава культа нарисовался, — заявил Сайтар. — Ну, знакомьтесь. Это Сайлас Ликс, мой все никак не могущий помереть на радость мне братец. Это — Алис, мой любовник.
Сайлас откинул капюшон, мрачно окинул взглядом паладина и ассасина, вытер с губ кровь и кивнул:
— Ничего, тебе недолго осталось ждать. Еще парочка запечатанных алтарей — и я сдохну всем на радость.
Выглядел он, откровенно говоря, страшно, куда хуже, чем тогда в замке, сгорая от лихорадки. Сейчас он просто казался обескровленным трупом, по недосмотру богов еще почему-то дышащим и мыслящим.
— Алис, разведи костер, надо сделать кроветворное для этого чучела мага.
— Чучело мага, передвигающееся на чучеле лошади. Некромантия двенадцатого уровня! — паладин покачал головой. Но костер развел быстро и сноровисто.
— Вот зачем?.. — Сайлас устало смотрел на брата и паладина, искренне не понимая, как они тут очутились и за каким демоном вдруг взялись ему помогать.
— Сядь, пока не пропахал носом землю, — огрызнулся Сайтар.
Маг буквально рухнул назад, в свое гнездо, закутался в плащ трясущимися, замотанными в окровавленные тряпки, руками. Сайтар перетащил к костру все гнездо. Что бы он ни говорил и ни делал, а вид близнеца вызывал в его сердце давно забытое чувство жалости.
«Жалкое создание, одной ногой в могиле. Но почему? И где он снова так вымотался?»
— Отвар готов. Пей мелкими глотками.
Сайлас чуть не выронил чашку — левая рука почти совсем ему не повиновалась, пальцы отказывались двигаться, видимо, резанул слишком глубоко и повредил сухожилие. Сайтар сел рядом, взял чашку и принялся поить его.
— Пей, он даже не горький, там есть ягодный сок.
Маг послушно глотал, прикрыв глаза. И даже не держал наготове никакого заклятия, видимо, не было ни сил, ни желания защищаться. Длинные ресницы, такие же выцветшие до пепельного цвета, как и волосы, потемнели, намокая от слез, которые Сайлас просто не сумел сдержать.
— А теперь ложись и спи. Костер греет хорошо.
Сайлас вздохнул, свернулся клубком и в самом деле провалился во что-то, подобное беспамятству.
— Его надо перевязать, — заметил паладин.
— Да, сейчас, — ассасин искал бинты в сумке.
— Мазь есть? — Алис достал аккуратный кожаный короб из своей седельной сумки. — Держи, у меня тут есть все.
— Спасибо. Вот за это я тебя и л… ценю.
Паладин усмехнулся, сделал вид, что оговорки не заметил. Ассасин закончил возиться с перевязкой. Паладин присел у костра и пристально рассматривал мага.
— Что-то он выглядит... хм... его бы подлечить, как следует.
— Подлечи, ты ведь умеешь?
— Немного, да. Но я говорил, что ему бы отлежаться пару недель, отожраться, да и ногу сломать и срастить заново. И вот тут, явно же плечевые кости повреждены, тоже не на один день работы, — говоря, Алис уже старательно растирал ладони, между которых появилось слабое золотистое свечение, потом осторожно взял в них перевязанные кисти мага, утонувшие в широченных ладонях паладина целиком.
— Ну, можем взять его с собой. Он легкий, конь утащит без проблем.
Паладин хмыкнул, подсунул одну ладонь под спину, а вторую наложил на грудь магу, нахмурился, качая головой:
— Тут моих сил не хватит. Только чтоб дотянул до какого-нибудь храма, где целитель есть, и подлатаю его. Но он был прав, если не лечить, ему недолго осталось. Может, пару месяцев еще протянет.
— Ну, какие-нибудь храмы на Севере точно есть, — хмыкнул ассасин.
— Вот за что ты его так не любишь? Хотя, да, ты ж не видишь...
— Чего я там опять не вижу? И я вообще никого не люблю, профессия не располагает.
Паладин только закатил глаза. Что бы там он ни говорил о своем брате, а Алису доводилось видеть настоящих чернокнижников. На их душах налипали ошметки творимого ими же зла, облепляли, как сетями, удушая и гася малейшие светлые порывы. У этого измученного эльфа душа была чиста, и ее окружала дымка, схожая с благословением Звезды. Но... более приземленная, что ли? Алис не мог понять, что это.
Сайтар расстелил плащ, разлегся, уставился в небо. Паладин легонько ткнул его кулаком в плечо:
— Эй, а кто коня расседлывать будет? Дядя Алис?
— Конечно, ты же у меня такой милый, добрый, заботливый — настоящий паладин.
— Я не на службе нынче, — фыркнул Алис. — Так что нечего отлынивать, давай-ка, потрудись во благо собственной животины.
Эльф поднялся, принялся расседлывать коня, мирно жующего какой-то куст. Но ужин готовил все же паладин — жрать стряпню ассасина он не согласился бы даже под страхом смерти. И даже если бы хотел покончить с собой. И врагу бы не пожелал, Алис считал, что пытки — это безнравственно. Сайтар с ним не соглашался, но готовить не лез. Хотя бы потому, что только сумасшедший паладин мог приготовить ароматные, в меру сладкие, пышные оладьи на костре. В его седельных сумках, как подозревал ассасин, можно было найти все. Правда, ему так и не удалось ни разу туда залезть: флегматичный и вроде бы медлительный, конь паладина охранял поклажу не хуже сторожевого пса.
— Ум-м-м, Лаф, профыпайфа, поеф.
Маг что-то неразборчиво пробормотал, но сытный дух каши с мясом и оладий пробрался в его кокон и разбудил лучше пинка. Сайлас медленно выбрался из одеяла, не открывая глаз. Сайтар принялся его кормить. Как в детстве, когда брат болел, а Сайтар пробирался к нему и приносил что-нибудь вкусное, но неразрешенное. Лас открывал рот, как птенец, глотал еще горячую кашу, но до конца выбраться из своего состояния полусна так и не смог.
— Наелся или еще?
— Спасибо...
— Погоди, вот, выпои ему, — паладин протянул Сайтару чашечку с узваром.
Ассасин напоил брата.
— Вкусно?
— Очень, — Сайлас даже глаза открыл и сумел улыбнуться. Так, с улыбкой, и уснул снова, словно в узваре было снотворное. Сайтар уложил его, укутал потеплее.
— Вы совсем не похожи, — заметил Алис, расстилая свой спальный мешок, кожаный снаружи и подбитый теплым волчьим мехом изнутри. В таком можно было и на снегу спать, хоть голышом.
— Да, я знаю. Я лягу с ним, можешь присоединиться, он мерзнет постоянно.
Паладин расшнуровал спальник, расстелил его и кивнул:
— Давай его в середину, будем греть с двух сторон.
— Хорошо. Надеюсь, не подохнет до утра.
— Теперь уже нет, — усмехнулся паладин, перенося тощее, почти невесомое тело мага. Снял свою цепь, соединил концы и подбросил в воздух, и на полянку опустился защитный купол.
— Вот теперь можем спать, никто не потревожит.
Сайтар заснул сразу же, облапив брата.Продолжение в комментарияхКод для Обзоров
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
Брат мой
-
-
11.11.2014 в 22:51-
-
16.11.2014 в 14:43