Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип:
чистый гетРейтинг: R
Предупреждение:
тип все видели?От авторов: Как всегда большая и настоятельная просьба - уважаемые наши ПЧ! Пожалуйста, комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!16. Западный рубеж Империи Форт за фортом, крепость за крепостью - лорд эсвит с каждым днем становился все более мрачным. Западная граница, которую он оставил неприступным заслоном, за какие-то пять лет стала дырявым решетом, сквозь которое просачивались в империю разбойники, агенты соседей, затаившихся до поры, и еще - бродячие монахи. На дорогах он встречал их столько, что сбился со счета. Монастыри же, куда он сунулся за недоимками и с претензиями... Невусы, главы монастырской братии, изображали смиренных птах божьих, но смеялись за его спиной и требовали легатских полномочий.
- Спалю все, - рычал Дерриус в своей комнате. - Вот только придет от Императора позволение навести порядок... И к Деусу полетят все эти птицы Создателевы.
Император же что-то не особенно торопился с ответом. Дерриус уже начал подозревать, что его письма попросту не доходят до дражайшего родича. От дяди пришло послание, одновременно испугавшее до взмокшей спины и обрадовавшее, но кроме известий о здоровье в нем было предупреждение, которое проигнорировать эсвит не мог. По его приказу гарнизоны западной границы скрытно переходили на военное положение.
- И что, Деус тоже не удостаивает ответом? Видимо, решил бросить своих птиц на мою волю.
Гарнизонам требовались припасы, и лорд Дерриус, собрав отряд, отправился мародерствовать, как он в сердцах выразился. Пора было потрясти святые кормушки. Монахи пытались возражать, но Дерриус, читая наставления о жертвованиях, бессребреничестве и долженствовании монахов питаться лишь водой и хлебом, выгребал из подвалов такие неугодные Создателю вещи, как вино, мясо, пшено. Перед грубой силой пришлось смиренным служителям Создателя склониться, правда, это не мешало им писать жалобы на произвол лорда эсвита. Эсвиту тоже ничего не мешало кляузничать Деусу на то, что земли голодают, а он только что выгреб восемь бочек вина из подвала, и ладно бы, священного и для обрядов, так самого обычного!
Властр читал донесения и с трудом удерживался от греха сквернословия.
Императору сегодня совершенно не хотелось идти в свой кабинет и работать. Видимо, предчувствие подсказывало, что ничего хорошего он там не найдет. То, что интуиция его в кои-то веки не дала сбоя, подтвердила и встреча в галерее с закутанным в неизменную черную сутану и пурпурный плащ Деусом. Властр явно неспроста в этот час ошивался во дворце.
- Да благословит Создатель ваше императорское величество, - прокаркал Деус. - Уделите мне минуту вашего августейшего внимания.
Лир Октавиан подавил тяжелый вздох и улыбнулся как можно ярче:
- Несомненно, несомненно уделю. Идемте, Деус, - хотя хотелось ему послать демонова святошу туда, куда ворон не долетал.
- Вам, вне всякого сомнения, известно, что происходит сейчас на западных границах?
Император поморщился: еще бы ему было неизвестно! Преемник Коршуна просто завалил его донесениями. И ни одно из них не радовало. Ни одно!
- Я вынужден сообщить, что вопиющее поведение эсвита Милийского просто недопустимо. Он разграбил уже четыре монастыря, отдав все припасы местным гарнизонам.
Хвала Всевышнему, в этот момент они уже вошли в кабинет императора, и двери за ними закрылись, так что никто из придворных не увидел, как улыбка на лице Лира Октавиана сменяется оскалом:
- Разграбил? Ах, разграбил?! А не скажете ли вы, дражайший Деус, по какому такому произволу ваши монастыри присваивают себе земли рыцарей короны, а после утаивают часть положенных с этих земель налогов? В том числе, и установленных еще моим отцом продовольственных податей на нужды приграничных гарнизонов?
Деус Властр смотрел кротко и невозмутимо:
- Земли не присваиваются, мой император, рыцари закладывали их, а затем не могли расплатиться, все законно.
- Насколько я помню, служителям церкви запрещено заниматься ростовщичеством, - выплюнул император. - Тем более, когда закладная составлена под грабительские семьдесят процентов годовых. Даже нечестивые дети Мардоха, коим по вере их положено стараться обмануть теоситов, устанавливают не более тридцати процентов. Не думайте, что я голословен. Эсвит Милийский предоставил мне достаточно доказательств для того, чтобы я потребовал немедленного расформирования монастырей и предания суду их глав.
- Но земли не могут оставаться без духовных наставников, мой император, - снова закаркал Деус. - И если вы поступите так, кто будет поддерживать веру в людях западной части Империи?
- Значит, так, - император сел и придвинул к себе письменный прибор и лист гербовой бумаги. Сесть Деусу он даже не предложил. - Все земли по закладным, а так же земли монастырей, уличенных в ростовщичестве, утаивании налогов и податей будут разделены между рыцарями короны и эстувами западных земель. Вместо монастырей я позволяю церкви иметь по маленькому храму в каждом пятом селе, а также по одному большому - в каждом городе. Нахлебники мне на этих землях без надобности.
Властр позволил себе нахмуриться:
- Ваше императорское величество, каждое пятое село - этого мало. Позвольте хотя бы каждому третьему. Расстояния там велики.
Проигрывать нужно было достойно, впрочем, Деус Властр и не горевал особо о тех, кто провинился - он сам свято соблюдал заповедь о паре сандалий, лишь по имперским праздникам облачая сухое тело в приличествующие сану пышные регалии. Гораздо сильнее раздражало то, что Император словно и не слышал увещеваний о необходимости соблюдения постов, церковных праздников и недопустимости поощрения греха и блуда. И опять же, эсвит Милийский, женатый на очень подозрительной даме, еще и не желающий поделиться состоянием с Церковью, которой нужны средства на новые храмы для утешения людей... Впрочем, он содержал городскую больницу для неимущих, за это можно было списать часть греха.
- Если мы увидим, что людям мало утешителей, этот вопрос будет пересмотрен, - отрезал император. - И еще, Деус Властр. Я лично весной проеду по западным землям и проверю строгость исполнения моего приказа. И не только по западным. С востока приходят неутешительные вести: церковь позволяет себе запугивать моих вассалов карами духовными, отбирая хлеб насущный. Опять же, монастыри растут, словно грибы после дождя, да все сплошь поганки. Утешение души молитвой - прекрасное дело, но если в каждый монастырь будет уходить до тысячи душ, некому станет трудиться в поте лица для пропитания этих самых душ. Я накладываю ограничение на численность монастырской братии. Отныне на землях империи каждый монастырь не может вмешать более сотни монахов.
- Что ж, если ваше императорское величество все-таки изволит выделить из казны средства на несколько больниц, остальные монахи будут заняты там. Или вы не в силах пожертвовать одним лишним балом? - голос Деуса был невыразителен и сух.
- До сих пор вы и словом не обмолвились о необходимости постройки больниц и домов призрения, - император неприязненно покосился на того, кто посмел попрекать его традициями. - Об этом говорил только эсвит Крениус, да эсвит Дерриус делал все, что в его силах.
- Неужто ваши советники настолько... увлечены светскими делами, что не докладывают вам о необходимости таких построек? - Деус сложил руки. - Да простит Создатель эти забывчивые головы. Да, ваше императорское величество, в каждом крупном городе необходимо хотя б по две больницы.
- А еще в этих больницах необходимы монахи-бессребренники, - ядовито усмехнулся Лир Октавиан. - Прочтите.
В очередном донесении эсвита Милийского были отчеркнуты строки: "...монахи отказываются бесплатно лечить крестьян и горожан, требуя плату за свои труды. И если селяне отделываются натуральным обменом, как-то: курами, яйцами, маслом и сырами, что странно уже само по себе, ведь все продукты - далеко не постные и запрещены уставами окрестных монастырей, то с горожан требуют деньги".
- Я отправлю нескольких братьев вразумить сии заблудшие души, - грозно пообещал Властр. - А поступает ли довольствие из казны в монастыри в полном объеме?
- Судя по документам - и несколько в большем, чем требуется. Эсвиту Дерриусу приказано перепроверить хотя бы трехмесячные балансы.
- Я отправлю проверку из самых верных Церкви монахов. А теперь, ваше императорское величество, поговорим о том бесстыдстве и нарушении всяческих норм морали, что устраивает супруга эстува Астиола, - Деус только что руки не потирал, готовый обличать и требовать немедленнейшего покаяния на площади.
Лир Октавиан усмехнулся: что ж, за те уступки, что он выбил из Властра, можно было поступиться кое-чем. К тому же, эта бесстыдная распутница утомила и самого императора.
- Она позволяет себе приходить на исповедь к своему духовнику, оголив плечи и грудь, совершает нескромные телодвижения, и вчера даже осмелилась сделать непристойное предложение навестить ее в спальне. Ваше императорское величество я вынужден требовать от нее публичного покаяния и отправки в монастырь на три года с острижением волос!
Император замер в кресле, похлопывая себя по губам жестким вороньим пером. Потом растянул губы в улыбке:
- Нет, в монастыре ей нечего делать. Она же пересоблазняет всех птах божьих. Публичное покаяние вам будет, а после отправим ее... работать под вашим неподкупным надзором в больницу при Вороньей церкви.
Властр радовался, как ворон, получивший кусок сочнейшего сыра. Но о самом главном не забыл:
- Как давно вы исповедовались, мой император?
- Вы знаете, Властр. Как и полагается, на прошлой неделе. А теперь оставьте меня, займитесь проведением тех указов, что я написал, - Лир Октавиан кивнул на три листа убористым почерком с витиеватыми росчерками его личной подписи и остывающими сургучными печатями.
Деус каркнул и полетел исполнять, как никогда похожий на злобного ворона, которому больно и унизительно подрезали когти, но взамен дали нечто сладкое. И забыли про клюв.
Дерриус злобно выругался, получив очередной приказ его величества.
- Как будто мне мало дел, так я еще и бухгалтерию монастырей сличать должен!
Не то, чтобы его это не радовало, но все же не мог он сам разорваться на сотню эсвитов, да и Гестиса разорвать на десяток секретарей тоже не мог.
Но к вечеру прибежал Кирис:
- Милорд... там... Священники. К вам.
- Что им еще надо? Пусть войдут, - недовольно рыкнул Дерриус. Размещался он сейчас в одном из гарнизонов, в комнате командира, где, кроме узкого походного ложа, стола, пары жестких стульев, кресла и камина, больше ничего не было.
Вошли двое, по виду отнюдь не смиренные монахи, оба высокие, широкоплечие, в черных сутанах, выглядевших на них едва ли не малыми. За ними катился круглый жизнерадостнейший колобок, сразу же заулыбавшийся при виде Дерриуса:
- Да благословит вас Создатель, эсвит. Деус Властр отрядил нас для проверки всех монастырей.
- И вас он пусть благословит, - буркнул Дерриус, мысленно добавив "дрыном по голове". - Значит, вы - брат-счетовод?
- Именно так, меня зовут Каи. А это брат Сарт и брат Кирн. На нас возложена Деусом обязанность закрытия монастырей в случае выявления нарушений.
- Так вас и послушались, - хмыкнул лорд эсвит. - Придется мне, пожалуй, снова по монастырям мотаться.
- О, нас послушают, не сомневайтесь, брат Сарт и брат Кирн здесь со мной, дабы носить за мной чернила и перо, а остальные братья прибудут к завтрашнему полудню.
- И я должен доверять вам, брат Каи? - с нескрываемой насмешкой спросил эсвит. - Пусти козла в огород, ха! К тому же, его величество все равно поручил мне проследить за исполнением этого приказа.
Брат Каи тут же успокоил сопровождающих, объяснив, что неучтивость эсвита объясняется лишь природной невоспитанностью, а вовсе не целенаправленным оскорблением сравнением Каи с козлом.
- Вообще-то, это поговорка, - эсвит хохотал уже в открытую. - Я сказал бы про ворона и курятник, но тогда бы это впрямь было оскорблением.
- Боюсь, что это было бы ближе к истине. Ну что ж, приступим, где бухгалтерские книги? - брат Каи потер руки.
Эсвит кивнул на огромный сундук, до поры остававшийся незамеченным в углу за дверью.
- Я пришлю вам в помощь своего секретаря. Это не предложение, а приказ, брат Каи, и не обсуждается.
- Хорошо, думаю, что помощь мне весьма пригодится, - согласился колобок.
Дерриус вызвал секретаря и ординарца, приказал добыть и поставить в кабинет еще один стол, или же унести сундук в другую комнату, где столы есть, и вернулся к своему занятию. А пытался он уже в который раз написать жене, и не мог сформулировать свои мысли и страхи так, чтобы, попади это письмо в чужие руки, никто не прочел бы лишнего.
Наконец, он ограничился тем, что перечислил, как все хорошо, что дела вроде бы налаживаются, он очень скучает по Катрионе и надеется, что Лебединый Замок ей пришелся по вкусу. О том, что сожалеет о затянувшемся расставании, писать не стал, это могло быть сочтено нежеланием служить императору и исполнять его волю. О здоровье дяди тоже не стал спрашивать: в прошлом письме, которое ему передал нарочный, Катриона упоминала, что лорд Крениус взялся провести для них с леди Лаурой экскурс по владениям. Значит, он жив и даже в силе держаться в седле.
Дерриус тосковал по жене, но пока что дела помогали держать эту тоску в узде. Да и нужно было укрепить западный рубеж, и в гарнизоны потекли воины. Обрадованные возвращением земель, эстувы не скупились на помощь и поддержку, понимая, что в первую очередь защищают себя. Дерриус метался по западной границе, словно попавший в пожар медведь. Но, в отличие от безмозглого животного, разносил не панику, а приводил бардак к порядку. Воистину, это было нелегко. Шел второй месяц его работы здесь.
Монастыри закрывались, брат Каи оказался не таким уж и милым колобком, скорей, раскаленным пушечным ядром, влетающим в крепость. У него был приказ Деуса, и приказ выполнялся. А нарушений здесь было более чем достаточно.
Очередной приказ императора обязал Дерриуса проследить за открытием бесплатных городских больниц.
- Я могу вам помочь, - как всегда мило улыбаясь, предложил брат Каи. - Тем более что мне все равно нужно выполнить повеление Деуса и очистить ряды братьев.
- Буду благодарен, - коротко отозвался смертельно уставший лорд, которому уже с трудом удавалось перебороть искушение и не сорваться в Лебединый замок, бросив все дела. Никогда еще в своей жизни он не страдал от неудовлетворения! Даже во время войны находились девки и маркитантки, согласные за небольшую мзду не только ноги раздвинуть, но и вымыться перед этим, раз уж лорду приспичило взять чистую шлюху. Сейчас он с легкостью мог бы отправиться в любой бордель, а то и симпатичную крестьяночку завалить на сеновале, никто не сказал бы и слова. Но он не мог.
Брат Каи укатился в сопровождении своих немногословных охранников. Зато явился Кирис:
- Милорд, пришло письмо от леди Катрионы.
Дерриус жадно схватил увесистое послание. Катриона всегда писала ему подробные, обстоятельные письма, едва ли не почасово описывая их дни.
"Здравствуйте, лорд муж мой, да благословит вас Создатель!
Вот и еще одна декада без вас прошла, наполняя мое сердце печалью и тревогой..."
Дерриус не сдержался, прижал письмо к губам, словно это могло помочь сократить расстояние хоть на миг. Аккуратный бисерный почерк, легкий запах лаванды от плотной бумаги - им всегда пахли ее руки. Засушенный кленовый листик между страниц.
"Эта осень прекрасна, но вчера уже падал первый снег, а по утрам клены щеголяют в серебряном убранстве инея поверх алого и золотого. Мы с леди Лаурой обосновались в Зеленой гостиной, здесь удивительно тепло и уютно, и за разговорами шьем приданое вашему сыну".
Дерриус словно сам перенесся в упомянутую комнату: теплые зеленые тона, небольшой камин больше для создания атмосферы нежели для обогрева, выходящие на озеро окна. Хотелось бы сейчас ему оказаться там. Только потом дошло: сын! У него будет сын! Катриона ведь обещала, что скажет, кого ждет, когда сможет это понять. Вот и пришло время, а его нет рядом. Дерриус готов был рычать от расстройства: ну почему, как только он обрел счастье, как сразу же лишился? Потом обрывал слишком неправильные мысли: не лишился, а всего лишь на время расстался. Скоро он сможет вернуться в столицу и отчитаться перед императором о проделанной работе. И уедет в замок, и плевать на все. Но еще столько нужно успеть сделать до того момента.
С каждым письмом Катрионы в него словно вливались новые силы. В следующем она прислала еще один вышитый платок - с кленовыми листьями и рябиновыми гроздьями. И нарисованными на полях письма снегирями и синицами. Дерриус очень хотел бы нарисовать что-то в ответ, но не умел. Да и некогда было: разведчики заметили отряды, продвигающиеся к границе со стороны Гондрии. Писать ответ не стал, только надеялся, что эта заварушка не затянется надолго. По тревоге были подняты все доступные ему силы, в столицу отправилась срочная депеша о готовящемся нападении.
- Белое знамя с ало-серебряным змеем? Что ж... о чем-то подобном меня и предупреждали. Конечно, они глупцы, раз надеются справиться с нами. Но все-таки утроить дозоры.
Приказ был выполнен, и через три дня Дерриус уже не считал, что «гондрийские сойки» - идиоты. Разведка докладывала о большом скоплении войск на другой стороне Одугавы, о том, что противник ждет, пока уйдет пришедшая с осенними дождями вода, и река снова превратится в череду озер.
- И где они только умудрились понабрать столько всяческого отребья?
Но он зря наговаривал на гондрийских вояк, или не зря? Большая часть тех, кто сейчас якобы скрытно подтягивался к якобы дырявой границе Луттара, состояла из наемников всех мастей. Как бойцы, они были сильны, но как армия - настоящий сброд.
Разведчики Империи, отлично обученные, мастера своего дела, умудрились изловить несколько лазутчиков живьем и притащили их к Дерриусу, вдруг понадобятся. Эсвит раздумывал, скормить ли им заведомо ложную информацию, или просто выбить из них все, что сумеют выбить его дознаватели, и закопать. Идея с «закопать» радовала больше, но устроить им "побег", накормив до отвала неверной информацией было выгодней стратегически. Пришлось "устроить побег". Теперь гондрийская шваль должна была увериться, что граница все так же напоминает дырявый тын, что в гарнизонах разброд и шатание, а ближайшие войска придут на помощь только через декаду, и то, если успеют по раскисшим и еще не прихваченным заморозками дорогам. И наступать они стали гораздо уверенней, хотя Дерриусу все равно казались стаей псов, которые робко суются на чужую территорию, отскакивают, снова рвутся вперед.
А потом ушла вода из русла Одугавы, и, выждав еще пару дней, чтоб ил на месте дна прихватило морозом, гондрийцы серой стаей развернули наступление. И были встречены огнем баллист и засевших на холмах у реки стрелков. Дырявая граница, кое-как закрытая кучкой солдат из близлежащего гарнизона, внезапно встала стальной стеной бодро подтягивающихся по морозцу армий. Завязших в иле наемников расстреливали, как жирных осенних уток, били навесом. Причем, как приказал Дерриус, чтоб ни одна стрела не перелетела на другую сторону реки - нельзя было дать гондрийцам повод обвинить Луттар в нападении.
- Интересно, выберется ли хоть кто-то на берег? А то конники совсем заскучали.
Идиотов нашлось немного. Поверни они назад - и, возможно, остались бы живы. Ну, не получили бы денег. Но этот отряд наемников оказался то ли глупее, то ли жаднее, то ли упорнее других. Да и удачливее, что ни говори - у них были щиты и довольно приличная броня. Хотя это Дерриус понял уже после боя, рассматривая мертвых и раненых наемников, а сейчас они были угвазданы в грязи по самые макушки, и перли, как стая болотных чудовищ.
- В атаку!
Сам эсвит в бой не совался, как и полагается командующему, воодушевлял войска своим незримым присутствием. Солдаты явно были расстроены тем, что явившегося противника так мало, потому тех, кто достался, старались порубить помельче, чтобы каждому перепало. Так бесславно окончилась попытка захватить запад империи. Второй не последовало - не успевшие влезть в грязь наемники повернули назад и вскоре исчезли из поля зрения дозоров. Белое знамя с алым Змеем, впрочем, пропало почти сразу же с началом этой идиотической операции - видимо, тот, над чьим отрядом оно развевалось, понял всю глупость затеи и потихоньку улизнул. Догнать хотелось очень, но вторгаться на чужую землю Дерриусу приказа не поступало. Ничего, шпионы все разузнают и доложат Императору. А Дерриус мог с чистой совестью отправляться у Уттрим. И оттуда, наконец, в Лебединый замок. Эсвит Крениус написал, что как только племянник прибудет в столицу, он тоже выедет туда, чтобы сменить его и отпустить к жене.
Брат Каи оставался здесь, руководить по приказу Деуса духовным наставничеством западной части Империи. Особенным доверием к нему Дерриус так и не проникся, но вынужден был признать, что этот ласковый колобок достоин носить имя служителя Божия. И колобок он не потому, что позволяет себе излишества, а по причине телесного несовершенства, эсвит сам был свидетелем того, что брат Каи блюдет строгий пост и умеренность в непостные дни. Но, видимо, Создателю было угодно заключить его душу в такую вот оболочку, больше приличествовавшую какому-нибудь трактирщику. Но с эсвитом он прощался тепло, долго и от всего сердца благословлял.
Уезжая, Дерриус усмехнулся:
- И вас пусть осенит благодать Создателя, брат Каи.
А за воротами крепости он выкинул из головы все, кроме желания как можно скорее разделаться с отчетами императору. Ну, не станет ведь Лир Октавиан держать его в столице, зная, как может соскучиться за три месяца мужчина по супруге?
Император и не стал, принял его в кабинете, затребовал устного отчета и уверил, что задерживать не станет ни в коей мере. Правда, смерил при этом странным взглядом, будто даже немного сочувственным. Но о взглядах императора Дерриусу думалось меньше всего. Он потратил несколько часов на приведение себя в относительно пристойный вид в своем особняке, приказал собрать вещи, приготовить лошадей, и отбыл ранним утром в Лебединый замок в сопровождении одного лишь Кириса.17. Две декады безоблачного счастья- Леди Катриона, два всадника, - Леона вбежала в гостиную.
- Откройте ворота и поднимите штандарт - лорд Милийский возвращается домой.
Катриона отложила вышивку и встала. Платье из тонкой, но теплой шерсти мягкими складками скрыло уже заметный животик, горский плед укутывал ее плечи.
- И чтоб сей же час была готова горячая ванна и вино с пряностями. А после - обед.
Слуги забегали, готовя все к прибытию лорда, поднялась та суматоха, что царит обычно при каких-то хороших известиях. Дерриус только усмехался, глядя как вверх ползет знамя, возвещая о присутствии лорда, и торопил коня, сгорая от нетерпения увидеть любимую супругу. Когда он вошел в холл замка, она, как чудесное видение, медленно и аккуратно спускалась по широкой лестнице. Ему показалось, что она стала еще прекраснее, расцвела, словно роза - уже не бутон.
- Добро пожаловать домой, лорд муж мой, - прозвенел серебром ее голос в установившейся тишине.
Дерриус поспешил навстречу, сияя улыбкой. Он дома. Можно отдохнуть.
- Вы так прекрасны, моя драгоценная Катриона. И я так скучал.
Подхватил на руки с последней ступеньки, закружил, плюнув на все и всех. Пусть смотрят и видят: он любит. И в душе расцвел май, когда его в ответ обняли с тихим шепотом:
- Дерри, ты вернулся, вернулся!
Дерриус поспешил на руках унести жену в их покои. Слуги переглянулись, улыбнулись и забегали дальше: приготовить ванну, обед для лорда, обед для двух леди, да и голодного слугу лорда накормить тоже надо.
Пока же лорда снедал другой голод, и утолить его могла только его юная леди. Впрочем, день в седле... сначала ванна, но как оторваться от Катрионы? Как отпустить, разжать руки, жадно обнимающие, с дрожью поглаживающие тугую выпуклость живота через ткань? Дерриус едва довольствовался продолжительными поцелуями, стремясь удостовериться, что он, наконец-то, вернулся, и это не снится ему в который раз уже в очередной промерзающей крепостюшке, где воздух полон ледяной влаги от близости реки.
- Ты мне не снишься?
- А ты мне? - Катриона прильнула к его губам и вдруг пребольно и неожиданно куснула за нижнюю губу - до крови.
Лорд ахнул и рассмеялся:
- Нет, не снишься, раз кусаешься так реально и больно.
И это было так великолепно, и эта боль, и то, что она была реальной. И в руках у него была любимая супруга, которой так не хватало. Но сперва все-таки ванна, не дикарь же он, сразу накидываться... рыцарство прежде всего... А Катриона может помочь ему с мытьем.
Раздевался он, уже шипя от неудобства: стоило лишь подумать о ласковых ручках любимой супруги, и вновь проснувшееся желание напомнило о себе просто каменным стояком. Ей-богу, каждый раз, когда Катриона рядом, превращает его в подростка. Впору думать, что и это - результат ее ведьминской силы. Катриона тоже разделась, оставшись в свободной длинной сорочке из тонкого полотна, практически ничего и не скрывавшей. Дерриус блаженствовал: наконец-то родная жена, родная ванна и можно никуда не торопиться. И это счастье будет принадлежать ему безраздельно еще как минимум два месяца. А после... ну, после все же придется расстаться и отправить любимую в долину Нах-Гварр.
Спросить хотелось многое: как они жили тут, понравился ли ей замок, что именно понравилось, как ее приняли слуги, рассказать, как он сам скучал, похвастаться своими подвигами и укрощением монахов. Но Дерриус только подставлялся под нежные руки супруги и мечтал о том, что вот сейчас он из этой ванны... В постель... Допредставлялся: до постели они не добрались, хотя это было с его стороны ну совершенно негалантно. Но больше терпеть он просто был не в силах и лишь надеялся, что не причинит Катрионе и ребенку вреда. Впрочем, судя по стонам и вздохам, что издавала девушка в его руках, больно ей не было.
- Ну вот, теперь я доказал, что совершеннейший медведь, - чуть позже виновато изрек Дерриус. - Можно и осведомиться о вашем здоровье, сегодняшней погоде и видах из окна.
- После обеда, мой любимый супруг, - смешливо фыркнула Катриона и осторожно поднялась на ноги, прикусив губу: она уже и в самом деле позабыла, насколько же муж... медведь.
Дерриус придержал ее за талию:
- Я снова причинил вам боль? Простите.
- Дерриус... Дерри, я могу так называть вас?
- Конечно же, можете, - Дерриус снова потянулся поцеловать супругу.
- Дерри, вы совершеннейший дикарь, - прошептала ему в губы Катриона. - Но это меня и восхитило еще в Данмари. Это и ваша настойчивость. И ваше... м-м-м... чувство юмора.
- Я люблю вас, моя Катриона.
- А я вас, - просто и коротко ответила она.
Дерриус расцвел, засиял и на руках понес супругу выбирать наряд для обеда, по пути все-таки поинтересовавшись, как здоровье леди Лауры.
- Увидите на обеде, лорд муж мой, - лукаво сощурила золотые глаза Катриона. Эти три месяца она упорно лечила подругу травами и припарками, справедливо полагая, что лучше начать сейчас, чтобы в долине Поющего Дракона лечение было закончено как можно скорее. И ее действия постепенно возымели результат. Бегать, как молоденькая оленуха, Лаура, конечно же, не стала, но ежедневные боли, скрип и хруст в суставах почти прошли, напоминая о себе лишь изредка. И она смогла обходиться без трости.
- Хорошо, я уже преисполнен любопытства, драгоценная супруга.
После утоления голода чувственного, телесный напомнил о себе с утроенной силой, и в обеденный зал эсвит с супругой входили под аккомпанемент бурчания желудка лорда Дерриуса. Лорд пытался его сдержать, но желудок имел свое мнение насчет того, как надо реагировать на аромат еды. Краснеть мужчина не краснел, но определенную неловкость все же испытывал, дамы же. А столовая полнилась ароматами, и, наконец, усадив обеих дам и сев на свое место, Дерриус дал отмашку слугам нести блюда.
- Дичь в сегодняшнем меню - это наша с Лаурой добыча, - негромко заметила Катриона.
- Вы выезжали на охоту, прелестные леди?
- Да, буквально, два дня назад. Еще под присмотром лорда Крениуса. А вчера он сорвался в столицу.
- Да, понимаю, дела Империи не ждут. И кто же пал жертвой ваших чар?
- Десяток куропаток и, кажется, два тетерева. И еще парочка зайцев.
Охотничью добычу супруги и старой приятельницы Дерриус отведал с немалым удовольствием. Если уж Катриона и Лаура не побоялись посадить беременную в седло, - а в какое, кстати? - то занятие любовью вреда ребенку нанести тоже не должно было, можно успокоиться.
- Леди, вы ведь не ездили на эту охоту в дамских седлах? И уж тем более, в мужских?
Дамы переглянулись и прыснули.
- Дерриус, неужели вы думаете, что мы ездили на охоту в коляске? Конечно же, верхом и не в дамских седлах! - закатила глаза Лаура.
- Какой позор на мою седую голову, - грустно решил Дерриус.
- А вы там, на западной границе, сделались ревнителем нравов?
- Это все влияние монахов. Их было там столько, что ни на одном поле сражения я не видывал такой стаи воронов.
- Зачем там их столько? - удивилась Катриона.
- Попытка сосредоточить власть в своих руках. Но она провалилась, как ни странно, не без помощи Деуса.
- Значит, это не Властр собирался перехватить бразды правления, - Лаура усмехнулась краем рта. - Впрочем, ему это и не нужно, он ведь фанатик.
- О, все обошлось. Мы даже успели немного повоевать. Жаль, что немного.
- А мне не жаль, да и Катрионе, думаю, тоже. Я права, дорогая?
- Несомненно, правы, Лаура. Если бы пришлось воевать много, боюсь, я извелась бы здесь совсем.
Дерриус взял руку жены, поцеловал:
- Я слишком торопился к вам.
Напоминать ему об обещании вернуться через три декады и прошедших вместо этого почти трех месяцах Катриона не стала - прекрасно понимала, что не в его силах было что-то изменить.
- Но я вернулся победителем, Император меня отпустил на отдых. И я с вами.
После обеда, как ни хотелось ему обо всем расспросить Катриону, но от сытости лорда сморило, и он уснул, так и не отпустив присевшую рядом с ним на кровати супругу. Впрочем, той некуда было торопиться, и она позволила себе лечь рядом и задремать, прильнув к сильному плечу мужа.
Проснулся Дерриус на закате, чувствуя, что отдохнул разом за все эти декады. И, пожалуй, впервые за них. Внутри что-то предупреждающе кольнуло, словно кто-то шепнул, что отдохнул эсвит на славу, но долго эта безмятежность не продлится. Дерриус отмахнулся от "иголки" - дядя в столице, неужели хотя б на пару дней его не оставят в покое?
Жены рядом не было, но это и не удивительно: замок требовал женской руки, и она, скорее всего, занималась хозяйственными вопросами. Пока он шел в эту комнату, потом спускался в обеденную залу, мельком видел, что замок словно встряхнулся ото сна.
Давно нужно было привести сюда хозяйку, но все как-то медлилось. И не зря. Дерриус умылся, прогоняя остатки сна, и спустился вниз, решив, что нужно хотя б побеседовать с супругой и леди Лаурой.
Леди Саттар он нашел в Зеленой гостиной, а вот супруга отыскалась только в кабинете, некогда принадлежавшем его отцу, а потом и ему самому. Он замер в дверном проеме, чтобы не потревожить что-то сосредоточенно считающую девушку.
- Странно-странно, не может быть такого, - бормотала Катриона, покусывая кончик пера.
- Что-то не так, драгоценная? Не совпадают цифры? - он приблизился.
- Впервые вижу не недоимку, а избыток, - улыбнулась девушка, разворачиваясь к нему. - Как отдохнули, лорд муж мой?
- Прекрасно, чувствую в себе силы завалить кабана, отдать супружеский долг и устроить еще одну маленькую победоносную войну. Никаких вестей из Уттрима не было, пока я спал?
- Пока нет. Идите сюда и скажите, что я не ошиблась в счетах, и эти цифры верны. А после будет ужин.
Дерриус послушно подошел принимаясь изучать расчеты. Вышло, что Катриона посчитала верно. Эта девушка удивляла и восхищала его чем дальше, тем больше. И не просто восхищала, а вгоняла в какое-то молитвенное созерцание, словно творение неизвестного, но весьма талантливого мастера. Незаконченное творение, не до конца отшлифованный драгоценный камень, который ему передали из рук в руки с наказом продолжить работу. И нужно было очень бережно и нежно довести все до совершенства. Дерриус снва залюбовался супругой, особенно выделяющимся под тканью животиком. Она носит его сына... А он еще даже не придумал ему имени, вот балда! Правда, ему было некогда, а вот прямо сейчас он и начнет придумывать. Если, конечно, у Катрионы нет собственных пожеланий, тогда можно будет дать двойное имя.
- Драгоценная, уделите мне минуту вашего внимания по крайне важному вопросу, - Дерриус сам удивился выспренности фразы.
Катриона подняла на него взгляд, полный удивления и какого-то разочарования, что ли? Словно это обращение, а скорее, тон оного ее покоробили.
- Да, лорд муж мой, я слушаю вас, - отозвалась в том же тоне, принимая правила игры.
- Это по поводу имени для ребенка. Есть ли какие-то пожелания?
Девушка задумалась на несколько минут, вспоминая наставления матери, которым раньше не придавала должного значения. Наконец, кивнула и сказала:
- Первое, младенческое имя, которое принято использовать только в кругу семьи, дает мать, это в традиции моего клана. Но второе имя, для всех, дает отец. Вы назовете сына сами, когда представите его своим вассалам.
- Хорошо, - Дерриус задумался на минуту, затем решил далеко не ходить за именем. - Вам нравится имя Лаврис?
Катриона мысленно перевела его, обдумала и кивнула:
- Да, Дерриус, это красивое и славное имя. Если не ошибаюсь, вашего прадеда звали именно так?
- Да. И никто не упрекнет, что не соблюдена традиция именовать в честь славных предков. Но второе имя может быть любым.
- Тогда я буду звать его Айто, - улыбнулась Катриона, погладив живот. - Это значит "желанный".
Дерриус накрыл ее руку ладонью, тоже поглаживая. Не удержался, поцеловал супругу. Ему хотелось бы провести вот так, рядом с ней всю оставшуюся жизнь, но рыцарь прекрасно понимал, что это невозможно. Сначала его будут отвлекать от нее государственные дела, потом... Потом он станет совсем стариком, которому не место рядом с молодой, прекрасной женщиной.
- Лорд, - Кирис не преминул нарушить минуту счастья. - Посланник от императора, он ждет вас.
Иногда верного слугу хотелось прибить, как в древности тех, кто приносил дурные вести. Ну, или этого императорского гонца. Дерриус был уверен, что ничего хорошего тот не привез. Но Кирис подобного не заслуживал, а посланник был птицей достаточно высокого полета. Пришлось нехотя отпускать супругу из объятий и встречать посланника.
Тот оказался старым знакомым, точнее, молодым, конечно, но сыном одного из соратников лорда по службе на западной границе.
- Мое почтение, милорд, - учтиво склонился юноша, достал из-за отворота камзола плоский тубус с письмом, украшенный сургучной печатью лично его величества.
- Добрый день, Валериан. Вас проводят для отдыха, - Дерриус взял послание, кивнул слугам.
Юноша благодарно поклонился и последовал за лакеем.
Дерриус сломал печать и вскрыл тубус. Первые же строки письма-приказа заставили его нахмуриться и закусить губу: император повелевал эсвиту Милийскому явиться в столицу вместе с супругой, дабы в свете не гуляли досужие домыслы о них обоих. На то, чтобы предстать перед императором, им отводилось двадцать дней. Ситуация была предсказуемой донельзя: кто-то из дам пустил слух, что леди Милийская, несомненно, нагуляла бастарда на стороне, поэтому лорд эсвит и отправил ее так поспешно из столицы с намерением все скрыть. И даже были ясны предпосылки этого слуха: за все годы своей холостой жизни Дерриус не обзавелся ни единым бастардом, всегда тщательно предохраняясь приемом определенных травяных отваров. Дерриус скрипнул зубами, но делать было нечего: приказ был выражен достаточно ясно.
- Катриона, нам приказано вернуться в Уттрим, - он разыскал жену.
- Так скоро? Но я думала, что мы с Лаурой отправимся в Данмари отсюда...
- Я тоже. Но император приказывает.
- Что-то случилось? Ты зол и встревожен.
Дерриус кивнул:
- Меня тревожит, что поползли какие-то слухи. Нужно их развеять, причем быстро и решительно.
- Слухи? - на лице Катрионы отразилось непонимание. Конечно, она ведь не привыкла к гадючьему клубку вместо двора, готовому на все, чтоб испоганить жизнь юной красивой девушке.
- Да, словно вы носите бастарда... и потому я вас срочно отослал подальше.
Катриона только пренебрежительно фыркнула и покачала головой:
- Что ж, наше совместное появление при дворе их развеет, или придется доказывать законность вашего наследника каким-то еще способом?
- Развеет, весьма на то надеюсь. Ну и придется заткнуть... пару ртов.
Катриона только прижалась к нему покрепче, ничего не говоря. И без слов было ясно, что это просьба быть осторожнее и не влезать в неприятности.
- Мы ненадолго там задержимся, милая, нужно будет отвезти тебя в Данмари поскорее, - Дерриус погладил ее по спине.
- Мне хотелось бы побыть с тобой подольше, - она вздохнула. - Может быть, мне никуда не ездить? Ведь все равно родится мальчик, ему ни к чему сила драконьих чар, это только напрасный риск.
- Твоя бабушка сказала, что ты должна рожать там, милая, - Дерриус нежно коснулся ее щеки. - Собирайте вещи. Скажи Лауре. Только собирайте не очень быстро, у нас есть две декады.
- Хорошо, - Катриона потерлась о его ладонь, как ласкающаяся кошка.
Две недели пролетели удивительно незаметно, но позволили Дерриусу отдохнуть так, как он уже и не надеялся. В окрестностях Лебединого замка выпал снег, и Катриона подбила его, Лауру, слуг и деревенскую молодежь на гигантское побоище снежками, устроенное на озере. Лорд веселился, позволяя себе слегка ослабить оковы воспитания. В конце концов, нужно ловить моменты такого счастья.
- Катриона, я так давно не развлекался от всей души...
- Ничего, через полгода вы будете развлекаться еще больше, - хихикнула та и вероломно запихнула ему горсть снега за шиворот.
Дерриус от такого коварства лишился дара речи, но потом все-таки обрел. И поволок супругу в замок, во-первых, отогреваться и пить горячий чай или вино с пряностями, а во-вторых... Достаточно и первого пункта, впрочем. Катриона хохотала и даже немножко брыкалась, но вдруг затихла на руках у мужа, широко распахнув глаза, даже в дневном свете, в ясный, солнечный день вдруг засиявшие, как расплавленное золото.
- Милая, что случилось? - сразу встревожился Дерриус. - Что ты видишь?
- Он шевелится, - нежным, каким-то тающим голосом произнесла девушка. - Айто шевелится, я чувствую.
Дерриус пожалел об отсутствии третьей руки, так хотелось бы тоже попробовать ощутить это движение. Хотя, у него еще будет шанс. А Катриона такая домашняя и счастливая, когда прислушивается.
Когда они, переодевшись, устроились в огромных креслах у камина, девушка поманила лорда к себе поближе, не стесняясь Лауры, которая понятливо глядела в другую сторону. Катриона взяла Дерриуса за руку и прижала ее к своему животу.
- Это папа, маленький мой. Это папа, поздоровайся с ним.
И Дерриус ощутил слабенький, почти незаметный толчок в ладонь.
- Истинный рыцарь, здоровается могучим пинком, - лорд рассмеялся.
Он так странно себя чувствовал, что не мог даже подобрать слов к этим ощущениям. Всего лишь пять месяцев назад он впервые назвал пока еще незнакомую девочку-девушку своей женой, а сейчас впервые по-настоящему понял, что до момента, когда станет отцом, осталось совсем недолго. А потом у них обязательно будут еще дети. Дочери. Красивые, как их мать. Дерриус наклонился и поцеловал супругу в живот.
Лаура тихо вздохнула, снова старательно отворачиваясь и глядя в пламя камина. Недостойно леди испытывать зависть к подруге, а Катриона за эти месяцы стала ей настоящей подругой. Но как же хотелось леди Саттар, чтобы и ее муж однажды вот так склонился над ней, прислушиваясь к толчкам будущего наследника... живого и здорового.
- Лаура, не отчаивайся. Полгода назад ты мечтала хотя бы о том, чтобы ходить самостоятельно, а сегодня уже бегаешь, - Дерриус понимающе улыбнулся.
- Да уж, - наигранно-ворчливо проговорила леди, - я сегодня просто позабыла о том, кто я и где. Набесилась на всю жизнь, зато после час из одежды снег вытряхивала!
- Поэтому пей глинтвейн и отогревайся, - Дерриус перевел взгляд на пламя камина. - Завтра мы уезжаем. Так быстро пронесся отдых… А знаете, чем меня больше всего пугает Уттрим, что внушает мне ужас и желание сбежать на границу? Нам придется сказать Адли, что он станет дядей...
- О не-е-ет! - на три голоса протянули все вместе, переглядываясь.
- Может быть, позже? Он ведь сойдет с ума!
- Я был бы рад сказать ему это, когда у нашего сына уже будут взрослые внуки... Но придется намного раньше. Создатель, услышь мои мольбы, пусть у Адли случится приступ вдохновения, и он не услышит, что я ему скажу.
Лаура рассмеялась, пояснив Катрионе, отчего это так пугает Дерриуса:
- Просто, когда Адли радуется, он шьет, как безумный, а если результаты его трудов виновник носить не желает - обижается. А таких, как Адли, обижать грешно. Когда он узнал, что является братцем Дерриуса, нашему бедному лорду эсвиту приходилось переодеваться, словно записной щеголихе - по три-четыре раза на дню. И только для того, чтобы продемонстрировать, что он носит наряды, сшитые ему Адли.
- Да я уже год не заказываю у придворного портного ничего, - возмутился Дерриус. - И при этом Адли запрещает мне рассказывать, кто шьет, ему, видите ли, важнее искусство, а не презренные деньги.
Катриона хихикала, переводя взгляд с одного на другую, представляя себе, как Адли будет подпрыгивать и сверкать глазами, фонтанируя идеями и эскизами. Главное, вовремя ограничивать безудержный полет его музы, а то это чревато такими нарядами, которые явно станут для бедного портного дорожкой на костер.
- И – да, Лаура, тебе тоже придется страдать... Я скажу Адли, что ты согласна.
- А? Зачем? За что?! И, кстати, на что это я согласна?!
Дерриус насмешливо улыбнулся:
- Носить сшитые им платья.
- Хм. А впрочем, теперь, когда я не только в углу сидеть могу, но и танцевать, почему бы и нет? - прищурилась Ядовитая Колючка всея Уттрима.
- Адли будет счастлив, - Дерриус подбросил еще несколько поленьев в камин. - Не соскучилась еще по мужу, Колючка?
- Еще как соскучилась, - вздохнула женщина. - Ты ведь знаешь, мы в последние пять лет надолго не расставались. Он уже загонял почтовых соколов и засыпал меня письмами.
- Зато как освежатся ваши отношения... Уговори супруга принять от меня деньги, вложить их в прибыльное дело. Не все компании прогорают, некоторые могут принести ощутимый доход.
- Особенно, те, которые сейчас работают вместе с горными кланами, - серьезно кивнула Катриона. - И эти... слово забыла... мануфактуры, вот.
- Да, - Дерриус вспомнил недавний разговор с супругой касательно такой мануфактуры, которую можно было бы учредить в Данмари, по выпуску шерстяных тканей, наподобие горских.
Лаура кивнула:
- Я попытаюсь. Но он же такой упрямый.
- Вложи сама, - предложил совсем расслабившийся от игры огня Дерриус.
- Дерриус? Ты в своем уме? - изумилась Лаура. - Да кто примет взнос от леди? Только через подставных лиц, а подобным комбинациям не доверяю уже я.
- Или ты это сделаешь или состаришься раньше, чем пробьешь упрямство своего супруга, - эсвит развел руками.
- Да при чем тут я? Дерриус, я с радостью вложила бы деньги сама, и даже не стенала бы о том, что снова приходится одалживаться у тебя! Но никто не примет всерьез меня и мое желание, для них это будет все равно, как если бы любимая лошадь лорда пришла и предложила вложиться.
- Хорошо, я сам вложусь на имя твоего супруга. Или... Хм. Катриона, милая, пока вы осматривали и украшали Саттар-холл, вы не замечали никаких тайников, где случайно завалялись сокровища?
- Там столько мест, где можно спрятать сокровища, Дерри, что, полезь я проверять каждое, и не хватило бы года!
- Отлично, нам всего лишь надо спрятать шкатулку с деньгами, - воодушевился лорд. – Ну, и найти ее. У меня есть монеты царствования предыдущего императора.
Дамы переглянулись и почти одинаково сощурились с заговорщическими усмешками: они этим маленьким заговором займутся сразу по возвращении в Уттрим. Вернее, как только пройдут положенные балы.
За окном начинало темнеть, слуги бесшумно зажигали свечи в гостиной, освещая ее. Дерриус подошел к окну, взглянул на небо:
- В Уттриме таких звезд ты никогда не увидишь...
- Потому что он на равнине, да еще и в долине реки, то есть, в низине. А здесь почти как в Данмари, - Катриона подобралась к нему, обняла за пояс. - Даже больше звезд. Мама говорила, что их намного больше, и они огромные там, в горах. Ты видел?
- Да. Они размером с крупную монету. И так близко, - Дерриус улыбнулся. - И ты увидишь. А потом придется похищать тебя, когда ты забудешь про меня.
- Ну почему я должна тебя забыть? - Катриона ткнула острым кулачком ему в бок. - Как ты вообще можешь такое говорить?!
- Ай, не бей меня, суровая воительница, я добрый, хороший и рыцарственный.
- Тогда идем спать, мой верный рыцарь, - Катриона попрощалась с Лаурой, пожелала ей добрых снов, напомнила о травах и компрессе на ночь, взяла мужа за пояс, словно прирученного хищника за ошейник, и увела в спальню.
Лаура проводила взглядом плетущегося рядом с супругой Дерриуса, усмехнулась: «Ну просто дева, ведущая на поводке усмиренное кротостью чудовище!» И пошла готовиться ко сну. И только улегшись в согретую слугами постель, сообразила, что за целый день не ощущала уже ставшей привычной боли в ногах, да и колени не скрипели, словно несмазанные петли. И побегала она сегодня, в самом деле, словно девчонка, дурачась в снегу, как в далеком детстве в родном поместье. И она непременно родит мужу сына. Но нужно выздороветь окончательно. И "найти" шкатулку. Лаура спокойно могла жить на скромные доходы супруга, но ребенок... ребенку она хотела всего.
За эти месяцы, проведенные в Лебедином замке, они с Катрионой переговорили обо всем, в том числе и о возможностях повысить благосостояние рода Саттар. Мануфактуры по производству шерстяных тканей были совсем недавно всего лишь весьма спорным проектом, именно проектом-чертежом и маленькой действующей моделью станка, который приводила в движение не сила человеческих рук, а водяная мельница. Построить подобное в Данмари было возможно, хватало там быстрых рек, текущих с гор. А горные кланы могли бы выгодно поставлять овечью шерсть.
Лауре это казалось слегка безумным, но Катриона говорила так уверенно. Да и к тому же, если этот проект и не сбудется, стоило хотя бы попытаться. Расстригу-монаха, который и придумал станок, Катриона встретила на рынке в Уттриме, когда он, не поднимая от земли глаз, подошел попросить у нее медяк на кусок хлеба. Выгнали его из монастыря именно за неугодные Создателю идеи.
"Если за человека будет делать все машина, то он погрязнет в праздности и лени! Смерды должны трудиться в поте лица своего!" - вещал невус его монастыря, отмеривая в наказание слишком много на себя взявшему парню двадцать плетей. После коего и вытурил его из монастыря, хвала Создателю, хоть чертежи не сжег - бывший монашек успел спрятать их, перекинув через стену в тубусе, в густые заросли ежевики.
Через пару дней молодой человек вместе с бережно прижимаемыми к груди чертежами отправился в Данмари, где ему пообещали дать шанс создать настоящую машину и опробовать ее. Позже Катриона получила от отца письмо, в котором тот с восторгом расхваливал и монашка, и его машину, и совет дочери заключить договор с кланом Нах-Гварр о поставке шерсти. Дерриус поддержал жену, неизвестно, был ли уверен в успехе того, чего не видел и не знал, но потерять часть немалого состояния точно не опасался. Сейчас, правда, уже знал, что успех подобного предприятия гарантирован - за осень и начало зимы мануфактура всего лишь с тремя станками изготовила столько же ткани, сколько изготавливали ранее две деревни мастериц, работая всю зиму. Это не значило, что ткачихи останутся без работы, ведь всегда есть заказы на то, что пока еще невозможно воспроизвести без участия человека непосредственно в процессе: ковры, узорчатые ткани, гобелены. Но начало было положено.
Дерриус собирался понемногу подтолкнуть императора к размышлениям о размере налогов, налаживании торговли и прочим скучным вещам, о которых Катрионе упомянул вскользь. Он не ждал от нее особых познаний в экономике, в конце концов, они все сводились к управлению пусть и большим, но все же лишь поместьем, а не страной. В ее возрасте это все прозвучит очень туманно и непонятно. Дерриус сам разберется. Не то, чтобы он придерживался мысли, что обучать женщину политике и экономике нельзя. Но в шестнадцать лет?
Дерриус перевернулся на бок, чтобы супруге было удобней прижиматься, утыкаться и обнимать. И сам заснул, решив, что об экономике еще успеет подумать. Вещи были собраны, завтра их ждал путь в Уттрим, куда совершенно не хотелось ехать, но приходилось.
Утром он долго не решался разбудить супругу. Лежал и любовался ею. Дней через пять они уже будут в столице, придется перетерпеть пару-тройку балов, явиться туда с Катрионой, дать придворным сплетникам насмотреться на нее. Дьявол! Глаза бы всем им повыковыривал, чтоб не смели! Но нельзя, нельзя. Как много "нельзя" в его жизни... С другой стороны, в чем-то он намного свободней всех прочих - он может позволить себе вкладываться в рискованные предприятия, терять вложения, но затем утраивать инвестиции, богатея снова. Он может пойти и купить супруге хоть дворец посреди столицы. Что ни говори, но иногда деньги дают свободу и защиту. И Катрионе дадут, все эти змеи будут шипеть тихо-тихо, чтобы надеяться быть приглашенными на балы к чете Милийских, а ведь гостям на особенно крупных балах хозяева дарят подарки... На смену года, к примеру. Обычай, конечно, пора бы и отменить, это в древности собирались лишь друзья, а теперь эти балы собирают практически все сливки общества столицы. На всех подарков не напасешься. И серебряные ложки на каждый праздник, многократно передариваемые по кругу, Дерриуса веселили несказанно.
А ведь скоро новогодний бал, вернее, целая череда балов, устраиваемых не просто так, а по жребию. Это тоже лорда эсвита веселило: розыгрыш очередности всегда проводился в присутствии императора, подкупить его было нереально, а потому аристократам приходилось смиряться и устраивать свои празднества в указанное время. Даже если это будет раннее утро или полдень. Полуденные балы не любили особенно, уж неизвестно почему - то ли не успевали отсыпаться, то ли раздражало то, что не спит и весь город, шумный и веселый. Лично он посещал от силы пять таких балов, хотя приглашения получал на все: балы устраивали только те семьи, что входили в Алмазную Сотню и могли себе позволить, то есть, примерно сорок-пятьдесят семей. Из них Дерриус считал по своим личным меркам достойными десятую часть списка. Никакого инцеста, позора на репутации семьи, сомнительных браков... Или же просто хорошее отношение эсвита. Последний довод был решающим. Вот и в этом году он не собирался посещать большее количество балов, тем более, Катрионе будет гораздо тяжелее выдержать несколько часов в душном помещении, в постоянном шуме, в ее положении. Придется посещать бал, кланяться хозяевам, преподносить дары и уезжать. Да уж, если вставал выбор между присутствием на балу эсвита и ларцом драгоценностей, Милийского только что с лестницы не гнали пинками, чтобы быстрей покидал бал.Код для обзоров
Вопрос: И еще раз - С НОВЫМ ГОДОМ!!!
| 1. Ур-р-рмя-я-яу! |
|
72 |
(100%) |
|
|
|
| Всего: |
72 |
@темы:
фэнтези,
закончено,
гет,
Горная ведьма
-
-
28.12.2014 в 06:57-
-
28.12.2014 в 18:33-
-
28.12.2014 в 19:08-
-
29.12.2014 в 00:21KosharikWildCat, ну, а как же без подлянки? Без нее никак, и не интересно было бы вовсе!)))
-
-
29.12.2014 в 12:33-
-
29.12.2014 в 17:12-
-
31.12.2014 в 17:57-
-
03.01.2015 в 14:04-
-
08.11.2016 в 22:16( Пушкин в 30 конечно женился на 16-ти летней Натали в XVIII веке... К слову, мой прадед в конце ХIХ века тоже женился в 34 на 17-ти летней моей прабабушке. Но, согласитесь, 4 года в таком возрасте - это треть жизни почти...)
И тут вдруг в середине повествования через 5 месяцев Катрионе уже 16... Тогда уж и первые главы подредактируйте, что ли.
-
-
08.11.2016 в 23:08