Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип:
чистый гетРейтинг: R
Предупреждение:
тип все видели?От авторов: Как всегда большая и настоятельная просьба - уважаемые наши ПЧ! Пожалуйста, комментируйте, обсуждайте, нам важно ваше мнение, оно помогает работать над текстом! Все найденные ляпы, ошибки и нестыковки несите нам, мы поправим! И, конечно же, заранее спасибо вам!18. Возвращение в Уттрим. Проблемы АдлиВ этот раз дорога в столицу обошлась без неприятностей вроде разбойников. Впрочем, это и ясно - зимой лихие людишки предпочитали прикидываться добропорядочными гражданами империи и пересиживать холода в теплых домах и тавернах, сбывая награбленное.
- Единственное хорошее в зиме - на балах не так сильно пахнет… ароматами... различными. Все-таки зимняя свежесть, да и приятнее бродить по саду и любоваться снежными беседками, - Дерриус наслаждался видом белоснежных пушистых покрывал окрест.
- И синюшными дамскими прелестями, - безмятежно улыбалась Лаура, - которыми в тех беседках пытаются соблазнить достойных и не очень рыцарей короны. Никогда не понимала, почему на зимние балы принято одеваться легче, чем на летние.
- Потому что на них камины топят в два раза жарче. А синие дамские прелести - это так мило. Прелести синие, дама... Тоже нетрезва.
- Ну а как им, бедным, согреваться? Два камина на огромный зал, в котором сквозит так, что едва не сносит с ног?
- Меховые накидки никто не отменял, - возразил Дерриус. - Тонкие полосы меха на платье, ну не знаю, что еще. Теплые нижние юбки?
- Теплые шерстяные брюки под юбками, и сапоги на меху вместо туфелек, - фыркнула Катриона. - И сами платья из шерсти, а не из шелка.
- Только вслух этого не говори дамам, - эсвит засмеялся.
- Как там говорил Деус? Я не стану говорить, я побуду законодательницей моды. Если, конечно, беременность и отсутствие не изгнали меня с этого Олимпа.
- Милая, ты супруга эсвита, по знатности ты третья дама двора после супруги Императора, коей еще нет, супруги советника, коей уже нет, мир ее памяти.
- Но есть фаворитка его императорского величества, - лукаво сощурила глаза Катриона.
- Она стоит после законных супруг первых лиц Империи. Впрочем, мы не теряем надежды, что она станет императрицей.
- Не станет, - девушка покачала головой, задумавшись и незаметно уходя в транс. - На новогоднем балу она жестоко простудится и сгорит от лихорадки за пять дней. Но та, что придет за ней, будет доброй супругой императору и матерью его наследницы... Ох... Моя голова...
Дерриус встревожился, заглянула ей в лицо:
- Ты в порядке?
- Не слишком, - простонала Катриона. - Мой дар с каждым днем все сильнее, и я почему-то совсем не могу его контролировать.
Она выглядела по-настоящему испуганной: если что-то случится, и на нее донесут Деусу, это ударит в первую очередь по Дерриусу.
- Потерпи еще немного, скоро ты отправишься в горы... - эсвит всерьез тревожился. Не за себя, нет. За Катриону, которую начнет преследовать Деус. Перед очищающим пламенем равны все, сожгут и простолюдинку и аристократку.
- И мы снова расстанемся... Дерри, прости, - Катриона уткнулась ему в плечо, в меховой воротник, лицом, прижимаясь всем телом. - Прости, что вместо радости я тебе только проблемы приношу.
Леди Лаура успешно прикидывалась глухой и вообще спящей.
- Ну что ты, Катриона, ты - единственная радость моей жизни, что ты такое говоришь.
- Я... просто, если вдруг что... Дерри, я тебя люблю, - вырвалось у нее. Так, как только и могло прозвучать из уст шестнадцатилетней девочки, которой пришлось повзрослеть слишком рано, как, впрочем, и всем женщинам.
- А я люблю тебя, - Дерриус взял ее за подбородок и поцеловал, нежно и влюбленно. - И я не позволю Властру что-либо сделать.
Столица встретила их неумолчным шумом, а поместье - украшенными венками из дрока и еловых и рябиновых веток окнами и карнизами.
- А нам еще разыгрывать новогодний бал, - Дерриус поморщился. - И наполнить ларцы драгоценностями, чтобы не посещать другие балы. Можно откупиться подарком хозяевам, что меня радует.
- Но три, как минимум, придется посетить, - Катриона, после теплой ванны с дороги и легкого ужина была сонной и разомлевшей, как котенок в тепле, свернулась на постели, лежа головой на коленях мужа, который перебирал ее шелковые локоны и не мог прекратить это медитативное занятие.
- Да, выберем самые малолюдные... Полуденные, если хочешь. И мы выспимся. И гостей будет мало.
- Было бы замечательно, - она зевнула, благовоспитанно прикрыв рот ладонью. - Дерри, ты же никуда не уйдешь сейчас?
- Нет, милая. Слуги сами справятся со всем, - Дерриус переложил ее на кровать, укрыл покрывалом. - Побуду с тобой, может, усну даже сразу.
И все же не уснул, сидел рядом, любуясь ее спокойным, таким совсем еще детским личиком в свете почти полной луны, пробивающимся сквозь легкие занавеси на окнах спальни. Сердце неприятно холодело при мысли о том, что вскоре придется расстаться. И что четыре бала, включая императорский и их собственный, может посетить вместе с ними и Деус. И, скорее всего, обязательно посетит. Не сможет пропустить такой шанс хоть в чем-то насолить тому, кто прищемил клюв церкви. Может, поговорить с ним наедине? Выяснить, сколько стоит покой Катрионы? Скажем, щедрое пожертвование Церкви... очень щедрое...
"И эта пиявка присосется к тебе намертво, будет тянуть и тянуть, как докучливый паразит. Нет, нельзя, это будет признание слабости и просто таки приглашение для удара в самое незащищенное место", - тут же мелькнула мысль.
"Я должен что-то сделать", - возразил сам себе Дерриус.
Но давать взятку - это не выход, он понимал и сам. К тому же, Коршун писал, что под Деуса начало копать собственное его духовенство после разгрома западной части церковной сети отъема денег и земель. Может быть, вскоре Властра и не ста... Нет, во-первых, это грех, во-вторых, неизвестно, кто станет следующим Деусом.
"Нужно это выяснить".
Дерриус не был наивным, он понимал, что иногда хорошо знакомое зло лучше. В общем, ему будет, чем заняться, пока Катриона далеко. Дел очень много, даже, не будь он рыцарем, привычным к преодолению трудностей, сказал бы, что слишком много на одного бедного эсвита Милийского. Дерриус тяжело вздохнул, затем решил, что при свете дня думается лучше. А сейчас нужно просто лечь и поспать. Обнять супругу, так, чтобы ощутить ладонями слабые толчки крохотной ножки. Если повезет, конечно. Хотя лучше бы ребенку поспать вместе с матерью. Дерриус поцеловал супругу в живот:
- Спокойной ночи, попрыгун.
До первого бала чету Милийских ждало еще одно испытание - Адли. Портного пригласили в поместье, потому что на Катриону перестали налезать платья, даже расшитые в боках. Да и некрасиво смотрелись они, созданные с учетом совсем другой фигуры, на беременной. Нужно было что-то новое. Адли, против обыкновения, вел себя тихо, насколько мог, Катриону поворачивал бережно, щебетал почти полушепотом. Выглядело это очень комично. Правда, это не мешало ему разливаться морем идей и эскизов, требовать от Дерриуса лучших тканей, в том числе и для нарядов самого эсвита.
- Я просто обязан сшить для тебя новый костюм! И не один!
- Мне не надо, я еще старое не все показал... Нужны для Катрионы наряды. И Адли, очень скромные... Чтобы Деус проникся.
- Ах, Деус... - Адли поскучнел и неприязненно нахмурился, что в принципе совершенно не вязалось с его всегдашним легким нравом. Видно, за время отсутствия Дерриуса, что-то произошло такого, что выбило Адли из колеи.
- Что такое? - встревожился Дерриус.
- Да так, ничего, - мужчина отвел глаза, разом утратив всю свою детскую непосредственность, а лорд эсвит впервые заметил в его русых волосах, против обыкновения не завитых и не уложенных в тщательно продуманном беспорядке, седые прядки.
- Адли, идем... - Дерриус взял его повыше локтя. - Рассказывай.
Портной как-то устало сгорбился и послушно прошел в кабинет, где и упал в кресло, будто из него вынули все кости.
- Рассказывать... Да, собственно, нечего. Маркуса отправили в северный монастырь на покаяние. На пять лет, но все знают, что это все равно, что пожизненно.
- Маркуса? Твоего подмастерье? - удивился Дерриус. - Но за что?
Адли хмыкнул, все так же не поднимая на брата глаз.
- А ты иногда такой... наивный, что ли, когда касается твоих родных и друзей, Дерриус. Сколько мы знакомы, а ты глаза закрываешь и не хочешь замечать гниль во мне, да?
Дерриус непонимающе посмотрел:
- Что ты хочешь сказать? Какая гниль, Адли?
- Самая мерзкая, которую наш Глас Создателя с кафедры огненным словом порицает, Дерри, - Адли вскинул голову и криво усмехнулся. - Мужеложство - имя ей.
- А... - Дерриус опешил. - То есть, ты и Маркус... Э-э-э... - он замялся, не зная, как подобрать слово, потом все-таки решил, что придворная любезность ни к чему. - То есть, вы - любовники. И кто-то из церковников это прознал?
- Ты в курсе, что есть такая "исповедь на коленях"? - словно выплюнул Адли. - Это когда притаскивают в церковь, раздевают догола и ставят на колени на усыпанный мелкими камешками пол. И заставляют стоять так час, два, три... Он просто не выдержал пытки, Дерри. Я - да, а он - нет.
- Ну... А ты уверен в его чувствах?
- А ты - в чувствах Катрионы уверен? - Адли склонил голову, как больная растрепанная птица.
Дерриус закивал, улыбнувшись, вспоминая признание супруги. Затем посерьезнел:
- Езжай на север, пока не поздно. Заплати, сколько попросят храмовники. Я дам тебе письмо, с ним вас обоих приютят в гарнизоне. Роскошной жизни не обещаю, но крышу над головой, миску иногда даже горячего супа и пару одеял выдадут.
- У меня нет денег, - Адли сказал это просто, без потаенного желания выпросить у родича, как и всегда. - Все, что было, уже отдал, откупая его от костра.
- У меня есть деньги, не будь глупым, - отмахнулся Дерриус, поднимаясь. - Идем, посмотрим, сколько ты сможешь унести.
На губах Адли робко расцвела улыбка - бледное подобие его прежней.
- Ты просто невозможен, братец. Просто невозможен. Но давай все же я сначала закончу заказ твоей прекрасной леди, дай мне четыре дня. Буду работать сутками, все равно спать не могу. А потом уеду.
- Хорошо. Я отправлю послание в северный гарнизон, пускай узнают, сколько храмовники хотят за твоего Маркуса.
Слова с делом у Дерриуса не расходились, письмо полетело тот час же с почтовыми птицами, аккуратно перевязываемое от лапки к лапке. Эсвит просил о личном одолжении, семейное дело, любая цена, какую затребуют. А пока послание летело, жизнь в столице шла своим чередом - приближался новогодний императорский бал.
Дерриус ничего не стал говорить супруге о проблемах Адли, тот слегка повеселел, обнадеженный, шил без устали. И были готовы платья, роскошные, прекрасные, очень скромные, прикрывающие руки до локтя плотными кружевами, открывающие лишь шею, с пышными легкими юбками, скрадывающими животик.
- Ну, если Деусу и это покажется нескромным...
По просьбе самой Катрионы, Адли сшил ей свободные штаны, напоминающие по крою те, в которых она уезжала из Данмари - из тонкой шерсти, поддевать под платья вместо нижних юбок. Девушка не собиралась мерзнуть и рисковать своим ребенком. Она знала, что и леди Лаура заказала себе такие же, собираясь беречь с таким трудом начавшее восстанавливаться здоровье. Адли сшил все безропотно, даже не намекнув на «неприлично-некрасиво-ужасно». Просто Катриона, пригласив его на приватный разговор, живописно рассказала, чем чревата в ее положении простуда, и что она сделает с виновным, если леди Саттар снова заморозит ноги. А сапожки на беличьем меху, которых все равно не было видно из-под подола, уже никого не удивили.
- Итак, дорогая, - Дерриус позволял себе пока нервничать и злиться. - Вы готовы на прием к Императору и розыгрыш новогоднего бала?
- Конечно, лорд муж мой, - на людях Катриона продолжала называть его так, хотя наедине с ним из ее уст слышалось лишь нежное "Дерри", звучавшее для него райской музыкой.
- Надеюсь, ваша прелестная ручка вытащит дневной бал.
- Вы доверите мне столь важный выбор? - она лукаво сощурила глаза, в которых с каждым прожитым днем все сильнее искрилось золото древней крови и силы, чуждой обычным людям и поэтому пугающей их.
- Непременно, милая, непременно доверю.
Катриона совсем отвыкла в Лебедином замке от того, что на нее все пялятся, перешептываясь. Там, в прекрасном замке над озером, никто не считал ее чужой, так получилось, что она вошла в него хозяйкой, и все слуги, вассалы Милийских и арендаторы земель приняли это, как должное. Здесь же, в глазах сливок высшей аристократии, она – ничем не примечательная девочка из захолустья, непонятным образом не только захомутавшая самого завидного жениха Империи, но и смеющая претендовать на все его внимание, которое остается после государственных дел. Дерриус держал ее за руку, взглядом отгоняя совсем уж настырных аристократов. Но побыть вдвоем им не дали.
- Время розыгрыша балов!
Рядом с тронным возвышением уже установили столик, на который поставили изящный "барабан", сделанный из ажурных золотых оковок и хрустальных пластинок, внутри которого со стуком перекатывались разъемные "бочонки" из слоновой кости.
- Леди Милийская! - начиналось все по знатности рода, не считая Императора.
Катриона вздернула голову, расправила плечи и улыбнулась, выходя к постаменту. Присела в изящном, несмотря на положение, реверансе перед императором.
- Ваше величество.
- Леди Милийская. Прошу, - Император указал на "бочонки". - Пусть судьба улыбнется вам.
Хрустальный барабан как раз остановился, и Лир Октавиан самолично откинул маленькую, только женской ручке пролезть, дверцу на одной из стенок. Катриона сосредоточилась, сунула руку, нащупывая нужный бочонок. Дерриус хотел полуденный бал? Хорошо, будет полуденный.
- И... Время бала в прекрасном замке четы Милийских?
Дыхание затаили все. Только бы ночной, ну только бы ночной. Звонкий голос леди Милийской разрушил надежды:
- Полдень второго дня нового года, сир!
По залу прошла волна разочарованных вздохов. В такое время никто не проснется, кроме самых стойких. Дерриус состроил скорбное лицо, вскоре ставшее таковым непритворно.
- Не премину нанести визит, - благочестиво произнес Деус Властр.
Вот уж кто встает с первыми признаками рассвета, а ложится заполночь! И как еще не иссох с таким-то рвением? Хотя, судя по тому, как обтянула пергаментная кожа его череп и кисти, видимые из-под сутаны, до этого было недалеко. На Деуса уже трижды покушались, пытались отравить его, сначала пропитав страницы молитвенника ядом, потом дрова, которые были предназначены для кельи Деуса, а буквально сутки назад на него попытался напасть какой-то сумасшедший с отравленным ножом. Не хватило буквально толщины волоса, чтобы достать Властра.
- Я слышал, что ваша супруга вскоре одарит вас наследником?
- Это так, Деус, - несмотря на все усилия сдержаться, гордость в голосе Дерриуса все же прозвучала.
- Да благословит Создатель ваш союз, - понимающе улыбнулся Властр.
- Благодарю, Деус, - коротко поклонился лорд эсвит. И обнял вернувшуюся к нему Катриону.
- Доброго вечера, Деус, - девушка присела в реверансе и склонилась, обозначая поцелуй над кольцом на сухой руке.
- Доброго вечера, леди Милийская. Я поздравлял вашего супруга со скорым появлением наследника на свет.
- Разве это не долг женщины – подарить супругу наследника? - тихо отозвалась Катриона. - И разве не о нем вы говорили тогда, на свадебном балу?
- Разумеется. Но это не отменяет радости данного события, не так ли? Рад, что не все птицы вашего семейства столь паршивы, как ваш родич, эсвит.
Катриона прикусила губу, чтобы не сорвалось гневное восклицание.
- Если вы об Адли, Деус, то я предприму все для его исправления, - холодно и сухо проговорил лорд эсвит, глядя прямо в глаза Властру.
- Я не сомневаюсь, что вы уже предприняли все меры, - кивнул Властр, неприятно улыбнувшись. - Думаю, что климат севера вашему родичу тоже пойдет на пользу, не так ли? И небольшое покаяние в одном из монастырей.
- Монастырь обойдется без Адли, - процедил эсвит. - Такому, как он, требуется нечто большее, чем псалмы и молитвы - муштра и дисциплина, суровая солдатская постель и грубая пища.
- Не сомневаюсь отчего-то, что и несчастной заблудшей душе, сбившейся с истинного пути, вы прописываете тот же режим? - сощурился Властр. - Ну что ж, думаю, что через месяц нанесу личный визит в северные монастыри... С проверкой духовников в гарнизоне. И будьте уверены, если ваш родич вместе с некоей заблудшей душой будут вымуштрованы недостаточно... Или попытаются вернуться в столицу ранее чем через пять лет...
- Это угроза? - Дерриус вздернул бровь с непередаваемым издевательским удивлением во взгляде. - Не беспокойтесь, я лично предупредил своего старого товарища, командующего тем гарнизоном, что шкуру спущу, если мои указания не будут выполнены.
- Значит, все-таки вы намерены подвергнуть греху сребролюбия монахов того монастыря, - кивнул Властр. - Ну что ж, в данный праздник должны свершаться чудеса по просьбе нашего Создателя, а я покорный его птенец. Будем считать, что волею небес я ослеп, оглох и лишился памяти, забыв о том, что блуждающая во тьме душа должна быть возвращена на путь истинный. Но больше я не дам вам соступить с тропы, эсвит. Если понадобится - освещу вам путь костром Создателя.
- Помилуйте, Деус, подвергать греху – прерогатива совсем не моя, - злая усмешка в голосе Дерриуса стала еще более явной. - А уж выбор подвергаться ему или нет - и вовсе свободный. И я, в самом деле, всего лишь потребовал от коменданта гарнизона взять на службу моего брата и его спутника. В чьем бы сопровождении он ни явился. Ни больше, ни меньше.
Властр кивнул им и отошел, завидев новую жертву. И нужно же было фаворитке Императора захотеть показать новое ожерелье, которое требовало декольте... В общем, от такой глубины недоуменно переглянулись даже Император с Коршуном, а уж Властр так и вовсе рухнул с небес, как ястреб на сочную нежную курицу.
- Недостойно... разврат... покаяние... - голос Деуса временами перекрывал даже музыку. - Почему б вам не брать пример истинной скромности с супруги эсвита Милийского?
Все дамы сразу же повернулись оценить фасон платья, разочарованно скривились, слишком уж по-монашески, а как же дразнящие формы, соблазняющие кавалеров? А волнующие намеки? Несчастная фаворитка пылала от гнева и смущения, но деваться было некуда, украшения по краю лифа оказались слишком тяжелыми, оттянув ткань вниз больше, чем рассчитывалось.
Катрионе в этот момент было наплевать с самой высокой башни Лебединого замка на страдания фаворитки и дам двора. Она прерывистым шепотом выспрашивала у мужа, что случилось с Адли, и о каком костре говорил Деус. Ее напугало это, напугало до полуобморока, словно обычную девчонку – приставленный к горлу нож. Никакие самоуговоры и напоминания о горской крови, текущей в ее жилах, не могли побороть этот страх.
- Дерри, он же не посмеет... Кого на костер? Адли?!
- Нет, милая, успокойся, он на моей памяти отправил на костер только одного человека, но там история вышла очень уж... Не для ушек беременных дам. Да и мужеложство считается тяжким грехом, но к списку смертных не относится.
Но успокоиться Катриона попросту не могла, и виной тому был не столько уже страх за Адли, сколько страх за себя и мужа, очень уж красноречиво посматривал на них Деус, когда думал, что это будет незаметно. Дерриуса же переполняла ненависть: эта сушеная пародия на человека осмелилась угрожать ему! Недвусмысленно, прямо угрожать! Он сейчас сожалел об одном - что приказал своим людям следить за Властром и предотвращать возможные покушения. Ничего, этот приказ можно отменить, и он, пожалуй, так и сделает. Пусть Властр - знакомое зло, но иногда надо выбирать и менять что-то.
Наконец, уже объявили первый танец, Император открыл бал в паре с фавориткой, Властр засел в углу с бокалом родниковой воды. Милийские отдали дань уважения Императору, оставшись еще на пять танцев, то есть, в общей сложности, на два часа. Но к концу второго сам Лир Октавиан заметил восковую бледность леди и то и дело касающуюся живота ее руку.
- Лорд эсвит, соблаговолите обратить внимание на состояние жены, - прошипел он своему советнику сквозь улыбку, - и увезите уже бедную девочку домой, ей же плохо! А я не зверь, чтобы любоваться мучениями беременной леди, которой бал не в радость.
Дерриус сразу же попрощался с Императором и Коршуном и поспешил увести Катриону сперва в свои покои во дворце.
- Может быть, позвать лекаря, Катриона?
- Ой, нет, - девушка снова прижала сцепленные руки к животу, - это просто малышу что-то не понравилось, вот он и брыкается. Все-все, тише, милый, Айто, тише...
- Думаю, переночуем здесь. Звуков бала не слышно, а тряска в экипаже сейчас вам обоим ни к чему.
- Дерри, я боюсь, - признаться в собственной слабости уже во второй раз было не легче, чем в первый. Она, дочь горного клана Нах-Гварр, признавалась в том, что боится обычного человека, столь же смертного, как и все вокруг. - Он так смотрел, словно что-то знает такое, что опасно для тебя.
- Пускай смотрит, - отмахнулся Дерриус. - Что он может знать такого? Я ничего не сделал, а жизни Маркуса и Адли он сам подарил. Он просто пугает, вот и все, надеется, что от испуга я сделаю какую-то глупость.
Лорд эсвит был неправ, но пока еще не знал об этом. Деус Властр все же вспомнил, где, у кого он встречал такие глаза, как у леди Катрионы Милийской и ее матери, леди Соланиры Данмари. И это воспоминание одновременно зажгло в его душе радость ворона, узревшего издыхающее животное, и страх. Когда-то он, еще не будучи Деусом, а только новицием, отправился в горы, пытаться нести слово Создателя диким горцам. Слово неслось плохо. Но он навсегда запомнил этот цвет глаз. Значит, горная ведьма? Прекрасно-прекрасно, это такой козырь в переговорах с упрямым эсвитом. А то, что девчонка – ведьма, он понял, лишь увидев вернувшегося из Лебединого замка Коршуна, а после – и леди Саттар. Об отравлении старого советника Деус знал, как и о том, что тому оставалось недолго. И вдруг тот возвращается здоровым и едва ли не помолодевшим! А эта Колючка? Создатель ниспослал ей испытание, лишив здоровья, но ведьма, словно играючи, перечеркнула все, сегодня Лаура Саттар не просто висла на муже, а танцевала! Сама! Ну ничего, нужно лишь вразумить околдованного ведьмой эсвита.
В том, что этот несчастный околдован, Деус уже не сомневался: слишком странно это - безоглядно влюбиться в сопливую провинциалку. К услугам эсвита были роскошные дамы двора, стоило поманить лишь пальцем, но он не отходит от жены ни на шаг, особенно теперь. Властр даже не понимал, что его нынешние мысли вовсе не подобают светочу благочестия, каким себя мнил. Он думал, как один из придворных, строил планы, как придворный, вел себя, как прожженный аристократ-интриган. Он слишком привык вращаться при дворе, и этот яд проник в его кровь и отравил ее вернее, чем пропитанный кураре молитвенник.19. Угрозы Деуса. Чудеса ВоронаУтром эсвита ждал неприятнейший разговор - Властр всерьез собирался вырвать эту заблудшую душу из оков ведьмы. Как будто мало этим горным дикаркам того, что их не трогают, они еще и околдовывают мужчин равнины. А началось все вполне невинно - с обычного обмена приветствиями в коридорах дворца.
- Доброго утра, лорд эсвит, - на лице Властра то и дело мелькала озабоченная гримаса.
- Доброго утра, - Дерриус насторожился на всякий случай.
- Вы уделите мне час своего драгоценного времени, - это был не вопрос, а утверждение, Деус даже думать не хотел об отказе. Он выстраивал в уме неопровержимые доказательства злокозненности леди Милийской и черноты ее души, погрязшей в грехе. По мнению Властра, лорд вполне мог разорвать брак и обзавестись позже другим наследником, ведь протоколы и правила ведения допросов ведьм ясно гласят: беременные ведьмы скидывали плод в любом случае, на каком бы сроке ни были.
- Разумеется, Деус, - вот тут эсвит насторожился всерьез. Что такое могло случиться, что Властр готов заклевать его в прямом смысле?
Стоило переступить порог кабинета, и Деус огорошил его еще больше, осенив знамением Всевышнего и четко, хоть и тихо забормотав очистительную молитву. И тем больше злобы звучало в его голосе, чем больше проходило времени, а эсвит не падал на колени и не корчился от покидающих его душу оков чужого колдовства!
- Сильна, гадюка... Ну, ничего, Создатель все равно превыше ее мерзкого колдовства.
- О чем вы, Деус? - изобразить непонимание стоило Дерриусу усилий, ведь он уже все понял, и от этого зашевелились волосы на голове. От предчувствия беды.
- Ваша супруга - горная ведьма. Она околдовала вас. Но не бойтесь, ваша душа будет спасена от ее чар.
- Моя супруга - леди Милийская, - раздельно выговорил ледяным от бешенства тоном лорд эсвит. - И никакого отношения к колдовству не имеет!
- Разумеется, все околдованные говорят так, - кивнул Властр. - Вы не осознаете этих чар. Но ее колдовство разрушится, пелена спадет с ваших глаз.
- Похоже, вы совсем двинулись от запаха ладана, Деус, - покачал головой Дерриус. - Какие чары? Мы законные супруги, брак заключен по давней договоренности с лордом Данмари, я лишь ждал, пока будущая супруга достигнет совершеннолетия.
- Я разберусь и с очищением ведьмы, и со снятием чар с вас, и со внезапным выздоровлением советника и леди Саттар, - Властр развернулся и вышел быстрым шагом.
- Только посмей дотронуться до нее хоть пальцем, - сорвался на хриплый клекот голос эсвита. - Только посмей.
Но Деус уже не слышал его, спеша к себе, нужно было подготовить для ведьмы камеру. И все для того, чтобы разорвать чары, которыми она опутала разум эсвита. Дерриус заметался по кабинету. Самым поганым было то, что сейчас покинуть столицу он не мог, да и Катриону отослать - тоже, скованный по рукам и ногам правилами. Они были обязаны провести бал, даже если бы под ногами уже разжигали костер! Можно было, конечно, пойти к императору... Но где гарантия, что он не поддастся убеждениям Деуса?
- Что же делать...
Деус заберет Катриону для "разговора". Нужно что-то предпринять, но что? Он бросился в кабинет наставника, молясь Создателю, чтоб тот не умотал на очередную встречу со своими шпионами.
- Дедушка!
Коршун был на месте, он даже на секунду опешил от такой наглости. Но потом справился с собой:
- И что же тебе нужно... внуч... племянничек?
Дерриус справился с собой и внятно, коротко изложил проблему. Чего ему это стоило - бог весть.
- Я не знаю, что делать. Просить Дария и Лауру значит подставить и их под допросы, но Катриону нельзя оставлять одну!
- Мой совет тебе не понравится: отведи жену к Деусу, пускай в твоем присутствии пробормочет свои молитвы, увидит, что ее не корчит - и немного успокоится. Ну и пусть твоя супруга во всем кается, что бы он ни начал говорить. Излечила подругу - кается, по недомыслию, и не хотела идти против воли Создателя. Прятать Катриону бесполезно - разозлишь Властра сильнее. А Император в его дела не сунется, защищать вас он не станет в том, что касается чар и колдовства.
- А что дальше? Он же потребует отправить ее на покаяние в монастырь!
Коршун усмехнулся:
- Пускай требует, скажи, что отправишь всенепременно, босиком по снегу, распевающую псалмы Создателю. Властр совсем плох, отравлен, как и я.
- Он знает об этом?
- Не уверен, по нему трудно сказать, что он знает, а что нет. Но если это правда, нас всех ждут нелегкие времена.
- У Властра на Императора что-то есть, - Дерриус уже взял себя в руки, вспомнив рыцарский кодекс, - что-то, из-за чего он подчинялся Деусу. Вернее, нынешнему Деусу. Нужно понять, что это за компромат.
- Постараюсь выяснить, - Коршун намекающе взглянул на дверь.
Его преемник поклонился и вышел, старательно сдерживая шаг. Не хватало еще нестись по коридорам дворца бегом. Но домой он сорвался галопом, нарушая все правила проезда по улицам Уттрима. Плевать ему было сейчас на правила, после можно и штраф заплатить. Главное - не опоздать сейчас.
Не опоздал, черная церковная карета как раз подъехала. К чести Катрионы, она, заметив этот устрашающий рыдван, успела переодеться в простое темное платье, без украшений и даже кружев, и схватить молитвенник, почти спрятавшись в огромном кресле у камина в гостиной. Властра, одарившего Дерриуса испепеляющим взглядом, проводили в гостиную.
- Деус? Ваш визит - нечаянная радость, - Катриона склонилась, немного неловко поднявшись и позволив на мгновение платью обтянуть живот.
- Я тоже очень рад видеть вас в добром здравии, - проскрипел Деус. - Впрочем, ни одной больной ведьмы пока не встречал. Пройдемте, побеседуем в уютной комнате монастыря о вашем благочестии и благонравии.
- Ч-что? - Катриона машинально осенила себя знамением, впрочем, эта машинальность жеста была результатом долгих тренировок.
Деус предложил ей руку:
- Идемте.
Девушка оглянулась на мужа, и тот сам взял ее под руку.
- Идем, не бойся ничего. Я не позволю тебя обидеть.
- Ну что вы, эсвит, кто посмеет обидеть благочестивую дочь Церкви? Мы приводим к покаянию и очищению исключительно уличенных в ведьмовстве золотоглазых горных колдуний, которые идут против воли Создателя, - Деус усмехался. – Если ваша супруга не исцеляла леди Саттар и эсвита Крениуса, не околдовала вас и не является дочерью горной колдуньи – она пройдет очищение водой, огнем и железом без потерь.
Катриона остановилась, гордо выпрямив спину, и прямо взглянула в полные злобы ко всем без исключения людям глаза Деуса.
- Да, моя мать была рождена в горном клане, и я горжусь этим, - голос ее уже не дрожал и не срывался. - И она научила меня лечить многие болезни с помощью трав, обычных лекарственных трав, которые растут в мире благословением Создателя. Разве же исцеление страждущего - это преступление? В "Книге Ворона", "Наставление от Пречистой", глава шестая, сказано: "Могущий исцелить, да не пройдет мимо, ибо бездействие - тот же грех, но в сотню раз более тяжкий, нежели действие". Остальное же - ложь и навет, Деус, я никого не околдовывала, и в том готова поклясться на священном Писании и, коль так угодно вам, пройти Суд Божий!
- И сказано же в "Книге Ворона": "Если угодно Создателю вразумить человека испытанием, с честью должно принять сию ношу". Даже если вы и спасли лорда Крениуса, что вам прощено, ибо вы поступили как должно, изничтожив яд в его теле, кто дал вам право менять отмеренное леди Саттар, что получила по заслугам за непристойные оголения тела на балах?
- Десять лет мучений? Да вы издеваетесь, Деус? За что вы так ненавидите женщин?! - не сдержалась Катриона. - К тому же, исцеление леди Саттар было лишь во благо, с тех пор, как у нее перестали болеть колени, ее нрав улучшился многократно!
- Женщина есть создание слабое, падкое на соблазны, - каркнул Властр. - Легкомыслие, разврат и златолюбие, затмевающее разум - вот составляющая большинства женщин.
- И сказано в "Книге Ворона": "Не смеешь ты судить ни мужа, ни жену, ни дитя, ни раба, пока не прошел чужого пути денно и нощно в чужих сандалиях, не питался чужим хлебом и не добывал оный в поте лица своего так, как добывали его те, кого жаждешь судить". Вы ведь видите только внешнее, наносное, не заглядывая в души людей, Деус. В старых монастырских летописях сказано, что раньше Деусами избирали только тех, кто обладал Даром Всевышнего читать в душах людей, как в открытой книге, - Катриона преисполнилась вдохновения, а вернее сказать, ее дар снова взял верх над разумом.
- Эсвит, у вашей супруги чересчур длинный язык для благонравной дочери Церкви, - кажется, Катриона только что подписала себе приговор. - И слишком уж горящие глаза для той, что не ведьма. Впрочем, вы хотите, чтобы я прочел вашу душу, леди Милийская? Извольте... - Властр положил ладонь ей на лоб, несколько минут молчал, затем хмыкнул. - Вот как. Удивлен, впрямь удивлен, - выглядел Деус неважно, черты лица еще больше заострились, лицо приобрело восковой оттенок.
- Вы больны и умираете, - тихо сказала Катриона. - Но помочь вам я не смогу, веры в вас слишком мало... Или слишком много, я не понимаю.
- Если Создателю будет угодно призвать меня, так и будет. Вы, далекие от Церкви, называете это фатализмом. Мы называем это верой, - Властр указал на церковную карету. - Прошу.
Дерриус, за все время этой беспримерной беседы не сказавший ни слова, только сжимавший руку жены, до боли прикусил губу, но повиновался, подсаживая девушку в карету и забираясь внутрь. Властр уселся напротив, карета тронулась с места, покатилась, иногда подпрыгивая на булыжниках. Деус вынул молитвенник, с которым никогда не расставался, беззвучно зашевелил губами. Ехали недолго, примерно с полчаса, после чего карета остановилась.
- Прошу в мою скромную обитель.
Резиденция Деуса, Клегг-Оннат, или Вороний замок, находилась на холме за городской стеной и чем-то напоминала нахохлившуюся птицу, мрачно оглядывающую поля в поисках поживы. От стен, сложенных из черно-серого базальта, веяло ледяной жутью, и Катриона едва не отказалась идти. Здесь умерли многие, и далеко не все из них были виновны.
- Моя обитель не очень напоминает роскошные залы императорского замка, - с усмешкой отметил Деус. - Но внутри замок несколько приветливее.
Оба "гостя" молча прошли через опущенный мост, миновали ощерившийся зубчатыми решетками проем ворот и попали в узкий каменный коридор, по обе стороны которого чернели бойницы. Клегг-Оннат был задуман и построен, как военная крепость.
- Эсвит! - тишину и мрачность разрушил веселый голос катившегося к ним Каи-колобка. - Не ожидал увидеть вас здесь. Это ваша прелестная супруга?
Деус хранил молчание.
- И я не ожидал увидеть вас, брат Каи, - отозвался Дерриус. - Да, это моя супруга, леди Катриона.
- Да благословит Создатель ваше счастье, - Каи углядел грядущее пополнение.
- Ведьму на проверку, - проронил Властр.
- Ве... - Каи улыбаться не перестал. - Не бережете вы себя, Деус, все трудитесь неустанно. Ну какая ж это ведьма. Идемте, дочь моя, побеседуем, выпьем святой воды, посмотрим на свечи, подержим святые книги.
Катриона удивленно хлопнула ресницами, но послушно направилась следом за братом Каи куда-то вглубь узких, высоких коридоров.
- Брат Каи! - возвысил голос Деус, но ответа так и не получил. Он понимал, что инициатива упущена, а спорить с толстяком - значит выставить себя на посмешище перед братией.
- Вы не волнуйтесь, проверка - это не больно, - тараторил брат Каи. - Ну вот, мы и пришли. Это у нас пыточные, но вы не бойтесь, у нас тут со всеми разговаривают. Садитесь вот сюда, - он показал на простой деревянный стул. - Молитвы знаете? Не волнуйтесь, побеседуем, я вас чаем напою, на святой воде и хороших травах, успокаивает отлично, мяты много, вы мяту любите?
- Люблю, - умудрилась вставить в непрерывный поток его красноречия Катриона. - И я не боюсь, мне нечего бояться, я не виновна ни в чем.
- Я знаю, ну в чем вы можете быть виновны, такое солнышко светлое? Я же прекрасно вижу. Ну вот, - Каи принес ей чашку мятного чая. - Пейте, он вкусный. А ваш супруг тем временем успокоит Деуса.
- Ой, как бы они там друг друга не поубивали, - Катриона залпом выпила вкусный напиток, пытаясь успокоиться. - Что же делать-то? Деуса я вылечить уже не смогу, поздно... Что же делать?
- Захочет жить, сам вылечится, - Каи погладил ее по голове. - Вы ничего не измените уже. Ну, давайте приступим к проверке. Молитвы знаете?
- Конечно! Меня по молитвеннику и "Книге Ворона" читать учили!
- Отлично. Черную волшбу творили? Чары наводили? Ну вот и славно, что нет. Пейте чай.
За этим самым чаем они с братом Каи и разговорились. О чем? Да, казалось бы, ни о чем конкретном, скорее уж, обо всем на свете. О воле Всевышнего, о том, есть ли Он, и о горских легендах тоже.
- А вы верите, что драконы существовали? - Катриона налила монаху еще чаю, добавила и себе.
Тот помешал янтарную жидкость в чашке, задумчиво пожевал губами.
- Почему же - существовали? И сейчас есть, только спят.
Забавный был брат Каи, неопределенного возраста, больше похожий на доброго дедушку, чем на одного из вороновой братии. И Катрионе улыбался по-доброму.
- А те боги, в которых верят горные кланы?
- Боги? Детка, - монах рассмеялся, покачал головой, отчего его легкие редкие кудряшки тут же встали дыбом, - не было у горцев богов, и нет их. Те имена, что матушка ваша поминала, должно быть - лишь имена драконов. Вот Верис, якобы бог войны... На самом деле этот дракон был одним из великих воинов драконьего народа, военачальником. Или Аяна, - он проницательно глянул на встрепенувшуюся девушку, - целительница, коей не было равных, пророчица.
- И она - дракон?
- Она - драконица, - Каи налил еще чаю. - Пейте, хорошие травы.
- А Всевышний? Почему у него имени нет? - любопытство толкало ее задавать вопросы, за которые Деус уже отволок бы ее не в допросную, а в пыточную.
- Потому что он как раз бог, а богам имени не положено.
- А драконы тоже в него верили?
- Нет, драконы верили во что-то, несомненно, но не в бога людей, это точно. Сперва Ворону поклонялось лишь одно племя, только затем распространилась эта вера все дальше и дальше, подмяв и уничтожив остальные.
- Но не все, вон, Дети Мардоха продолжают верить в какого-то своего бога, - улыбнулась Катриона.
Каи кивнул:
- Да, вера в Ворона не разошлась слишком далеко.
Дверь камеры с протяжным стоном распахнулась, грохнула о стену - с такой силой ее толкнули.
- Катриона! - Дерриус ворвался внутрь, оглядел мирную сцену чаепития и выдохнул, понимая, что можно уже это сделать.
- Дерри, надеюсь, ты никого там не убил? - Катриона подхватилась с места, успокоить мужа, охнула и согнулась, прижимая руки к животу.
- Ну что же вы, сидите-сидите, - подхватился брат Каи. - Эсвит, ну разве можно так пугать даму?
- Простите... Катриона, моя Катри, - он поднял жену на руки, боясь отпустить снова. - Прости, милая.
- Все хорошо, просто малыш пинается.
- Идемте, вашей супруге нужно отдохнуть. Я попрошу отвезти вас обратно.
- Значит, все дурацкие обвинения с нее сняты? - нахмурился эсвит.
- Ну, я ничего опасного в сей юной ведьмочке не усмотрел.
- Брат Каи! - угрожающе наклонил голову Дерриус, цедя слова сквозь зубы.
- Я подтвержу, что Деус перенапрягся на почве чрезвычайной бдительности.
Лорд эсвит сдержал слова, которым не стоило звучать при дамах и в этом месте, помолчал и кивнул:
- Премного благодарен вам, брат Каи. А теперь, мы можем идти?
- Да, конечно.
Монах проводил их до кареты, велел вознице отвезти супругов Милийских к их дому. Никто не видел, что у узкого, больше похожего на бойницу, окна на третьем этаже стоял Деус Властр и смотрел на то, как чета садится в карету.
- Значит, Каи тебя отпустил, ведьма. Что ж... Посмотрим.
Властр не собирался так просто оставлять в покое чету Милийских. В ярком солнечном свете очень легко не заметить досадных темных пятен. Надолго ли хватит этой ведьме благочестия? Как скоро ей захочется "помочь" мужу и убить кого-нибудь для него? Или же убить самого лорда Милийского, ставшего слишком старым для нее?
Властр закашлялся, дышать стало трудно. Снова яд дает знать о себе. Ну ничего, эти подлые змеи еще будут вытащены на свет солнца раньше, чем Деус скончается. Жаль, что он не знает, кто будет его преемником. Хорошо бы, чтобы им стал брат Кьетр, столь же непримиримый враг грешников, излишеств и еретиков с ведьмами. И плохо, если это будет кто-то вроде Каи. Чересчур уж тот мягок, все старается как-то сгладить углы, повести себя помягче. Распустит Церковь, не удержит. И Императора не сможет удержать. Все империи разваливались из-за роскоши и изнеженности их владык! Кому, как не ему знать это.
- Властр... - позвал его вошедший Каи. - Что еще за охота на ведьм?
- Ступай к себе, брат, - Властр не повернулся. - Зря ты отпустил ведьму. Твое мягкосердечие тебя погубит.
- Эта девочка - не ведьма. Пророчица, целительница, но никак не ведьма, - вздохнув, заговорил Каи, твердо и резко, словно обрубая слова, что никак не вязалось с его обликом. - И то, что ты этого не желаешь видеть, еще одно доказательство того, что за своей ненавистью к греху ты перестал различать добродетель.
- Откуда возьмется добродетель в горной ведьме? Ступай, я устал, не хочу спорить, - Властр опустился на лежанку. - Что там с этим праздником? Все презрели молитвы и веселятся напропалую?
- Вообще-то, нет, - Каи покачал головой, налил в стакан воды и поставил его на столик у узкой койки Деуса. - Братия сейчас на молитве в храме, а на рассвете будет молебен, как и всегда, на него должны прибыть Император и все сливки аристократии. Все будут ждать твоей проповеди.
- Ну что ж, придется либо тебе либо Кьестру прочитать ее вместо меня. Я слышу клекот Ворона, он призывает меня для разговора.
- Глупости. Ты не можешь умереть сейчас.
Властр засмеялся-закашлялся:
- Зато какой подарок всему императорскому двору. Каи, на столе лежит завещание, пока Ворон не выберет нового Деуса, мои обязанности будете выполнять вы с Кьестром. Доверить больницы и приюты я могу только тебе и твоему мягкому доброму сердцу, похожему на огромную подушку с шерстью.
- Ну, спасибо! - в сердцах едва не сплюнул брат Каи. - Удружил! Будто мало мне обязанностей. Так, не вздумай поддаваться болезни. Вспомни, что ты благословлен самим Вороном, восстань и иди. И прекрати уже жалеть себя.
- Я только начал, - Властр сложил руки на груди. - Бери завещание и иди, Каи. И не греши сквернословием, плевками на святую землю и непочтительными мыслями о своем пока что живом старшем брате. Помолись за меня. И передай Кьестру, чтобы готовился к чтению проповеди, если я к утру не выйду.
- Властр, прекрати, ты расстраиваешь меня, - Каи сел на край его постели, беря в свои пухлые, вечно в чернилах, ладони горячую словно от лихорадки кисть брата. - Особенно, когда вспоминаешь о нашем кровном родстве только в такие трагические моменты.
- Я все-таки наделен даром Создателя, как и ты. Я вижу конец своей жизненной тропы. И позволят ли мне вернуться - это ведомо лишь Ему. Да и к чему вам погрязший в грехе излишней веры Деус?
- Не бывает излишней веры, Влади, - когда-то давно, когда они были детьми, так называла старшего из братьев мать. Тогда никто еще даже не догадывался, что им обоим суждено стать монахами, а старшему - еще и Деусом. - Лишь недостаточная. А вот этим ты никогда не страдал. Влади?
Властр молчал, глаза слепо смотрели в потолок. От мертвеца он отличался лишь тем, что изредка слабо дышал.
- Влади, не оставляй меня одного, пожалуйста, - Каи с трудом сглотнул, ком в горле мешал дышать. - Пожалуйста...
В дверь постучали:
- Деус Властр, вы здесь? - голос Кьестра так и лучился преувеличенным почтением. - Деус Властр, вы еще можете открыть дверь?
Каи не сомневался, чьих рук дело - отравление Деуса. Доказательств не было никаких, но он чуял это так же, как черную гниль в душе Кьестра. Брат в самом деле разучился четко видеть Даром, если не видел этого.
- Взять мерзавца, - прошелестел Властр, усилием воли прочтя в душе брата терзавшие того мысли. - В пыточную его, пока не выдаст имен всех - не выпускай. Иди.
Деус знал, что на Каи он сможет положиться целиком и полностью. Можно было наконец-то вздохнуть свободно, окунаясь в золотое свечение, в котором виднелась фигура гигантского ворона, неторопливо чистящего перья клювом в ожидании своего наместника на земле.
- Кр-р-ра... Недоволен, - проскрипел Ворон. - Недоволен. Властр-р глуп. Глуп и ослеплен. Кр-р-ра.
- Всевышний? - удивленно вздохнул Властр, не понимая, чем он заслужил недовольство Ворона, которому ревностно служил долгие годы.
- Пер-р-рестань пр-реследовать др-раконьи яйца, кр-ра. Пер-рестань интр-р-риговать, кр-ра! Я мудр-р, я велик, кр-ра. Я не хмур-рый чер-рвь! Смиотр-рят на тебя, думают, что Вор-рон - глупая птица, кр-ра!
- Но я...
- Молчать, кр-ра! Ты вер-рнешься и пр-роживешь еще столько, сколько я сочту необходимым, и так, как это написано в моей священной книге. Кр-ра! Подумать только! Др-р-раконья девчонка честнее тебя!
Властр счел за лучшее промолчать, поклонился. И получил удар клювом в голову, заставивший перекувыркнуться и грохнуться с небольшой, но ощутимой высоты на пол в собственной келье. Самочувствие, если не считать отбитого зада, было прекрасным. Списать все на бред не получилось бы, как раз из-за самочувствия, да он и не стремился. Если уж Ворон сказал, что нужно измениться... Но как? И сделать это на старости лет будет весьма нелегко. Ему почти пятьдесят лет! Что в таком возрасте вообще можно изменить? Властр покачал головой, решив, что попытается начать с восстановления Дара, которым слишком уж давно не пользовался, не желая заглядывать в черноту и гниль чужих душ. Да и проповедь перечитать будет совсем нелишне, переписать ее в более... ободряющем ключе. Все-таки праздничное служение, нужно благословить всех хоть раз, а не призвать на их головы кары. Вдруг от удивления пожертвование совершат. Так, а пока нужно сходить в пыточные и посмотреть, что там Каи успел записать. Наверняка Кьестр поет-заливается, выдавая всех подряд, да вот только тех ли, кого нужно?
Явление живого, здорового и преисполненного бодрости Деуса произвело на всех эффект сродни удару молнии в центр пыточных. Кьестр сразу запел, как соловей в ночи, с удвоенным энтузиазмом, выдавая и место с запасами яда, и изготовителей, и своих сообщников - мастера допросов видели умирающего Деуса, а тут он жив-здоровехонек, даже вроде как седины стало намного меньше. Каи застрочил признания с не меньшим пылом.
- А что с ним делать-то?
- Ну, сперва я хотел эту заблудшую душу отправить на костер, очищаться. Но думаю, что передадим его лорду Крениусу, как пострадавшему наиболее сильно. А уж советник сам решит, что делать.
- Но как?! - взвыл Кьестр, не понимающий, что происходит. Он ведь своими руками поднес Деусу отраву в кубке с ключевой водой. И внимательно следил за тем, как яд разрушает его тело, медленно, но верно.
- Создателю было угодно, чтобы моя духовная решимость преодолела недуг тела. Отвезите его к советнику.
Яркая, совершенно счастливая улыбка Каи, отразившаяся и в его добрых глазах, и в его душе, сказала Деусу больше, чем самые теплые слова. Так странно, брат любит его, каким бы он ни стал. Любит, несмотря на то, что пять лет назад он самолично накладывал на Каи тяжелую епитимью и ссылал в северный монастырь на покаяние... Властр все-таки не выдержал, подошел, обнял брата на несколько минут. И вышел. Пора была готовить проповедь, вернее, речь.Код для обзоров
@темы:
фэнтези,
закончено,
гет,
Горная ведьма