Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай ВэрденЖанр: фэнтези
Тип: юмор
Рейтинг: R (средний для сериала, у каждой части - свой)
Размер: мини, сериал
Предупреждение: немножко матов, немножко секса, немножечко ангста
Барон АятПервым «вороном» от баронессы Аят стал какой-то незнакомый Эрику полукровка, кинувшийся на него в одном из переулков Хольеса, куда команда приехала выкуривать из старого поместья выводок огненных фениксов, невесть как оказавшихся в этих краях. Эрик был старше и сильнее, и наемного убийцу прикончил влет, сочтя его обычным грабителем.
— Странно… Хм, а он ведь не грабить явился, — Сэй оглядела тело.
— Теперь вижу, — вампир откинул носком сапога серебряный нож.
— Кому ж ты дорогу перешел, командир?
Эрик повел плечом: ответ он знал, и странного ничего не видел. Скорее, он ждал этого раньше. Баронесса Аят очень не желала расставаться с властью.
— Ладно, займемся фениксами, — Торонн неудавшееся покушение сразу забыл.
А зря — история повторилась еще через два месяца. День рождения Эрика приближался, вместе с ним приближалось время, когда вампир собирался в Аят, принять баронскую цепь. Баронесса нервничала, не получив сообщения о смерти наследника от первого наемного убийцы, и за Эриком пришел второй. Этот действовал тоньше и осторожнее. От отравления вампира спас острый нюх Фиора.
— Странно, пиво — а пахнет серебром…
Эрик выплеснул пиво, в разлитой жидкости заблестели крупинки серебра. Заметив это, убийца поспешил из таверны, Сэй кинулась за ним и нарвалась на арбалетный болт. Ничего серьезного, но очень неприятно. Убить полуорку убийца не пытался, просто припугнул.
— Все становится серьезней, — присвистнул Валент, бинтуя рану Сэй. — Командир, может, нам уже куда-нибудь отправиться?
— Например, куда? — усмехнулся тот. — В Аят? Хотя мы скоро в любом случае отправимся туда. Или я один… — заикнулся он и осекся, встретив бешеный взгляд Торонна.
— Значит, в Аят, — подытожил Фиор.
Собирались недолго, задание, которое привело их в Свальхар, одну из новых застав между морем и степью, было выполнено. Эрик получил от заказчика деньги, разделил между своими сокомандниками и приказал купить побольше провизии — путь предстоял неблизкий, нужно было пересечь практически весь материк.
— Интересно, сколько еще убийц нас разыщет по пути, — ворчала Сэй.
— Надеюсь, нисколько, — весело усмехнулся вампир. — Будем поспешать. Не хочу понапрасну рисковать вами, ребята.
Провизия была закуплена, мешки набиты, оружие проверено и выправлено. Команда двинулась в путь.
— Жаль, что придется проехать мимо Айгонстэра, — вслух размышлял вампир. — Я хотел заехать к Маэли, полюбоваться на его дурацкую улыбочку, когда он смотрит на свою Талу.
— А мы точно не можем сделать крюк?
Вампир задумался, тряхнул кудрями:
— А почему нет? У Владыки хорошая охрана, думаю, никакой убийца не рискнет лезть в его дворец.
— Вот и славно. Хочу эльфийских сладостей, — поделился сокровенным Тор.
Команда грохнула смехом и повернула лошадей на Айгонстэрский тракт.
До владений Ланмаэла добрались без приключений. Отряд встретил патруль эльфов, провел немного, передав с рук на руки второму отряду стражи, которая уже сопроводила их во дворец. После того, как стало известно о беременности Талы, Ланмаэл помешался на безопасности. Отпускать женщину он даже не подумал, наоборот, сделал ей предложение, от которого та не смогла отказаться. Рона, посмеиваясь, создала для него копию «Снежной розы», только не из белого опала, а из королевского рубина — густо-алого, с лиловыми проблесками в глубине каменных лепестков. Тала гордо носила это кольцо, не уставая удивляться тому, как же ей повезло встретить мужчину своей мечты.
На рудниках Северного сейчас всем заправлял Грег, помогали ему Адалин — и Тис, уехавший со своей избранницей практически сразу, как только разобрались в своих чувствах. Насколько знал Эрик, там тоже не за горами была свадьба. На Южном всеми делами заправляли нанятые Талой гномы, да так, что принцессе-консорту ничего не оставалось, кроме как грести к себе деньги. Не то, чтоб ей они были так уж нужны, особенно сейчас, когда Ланмаэл обеспечивал ее всем и даже большим. Но куда-то же девать их нужно было?
— Какие будут идеи, Лан? — Тала подняла голову от бумаг. — Я снова получила немалую прибыль.
— Хочу, чтоб ты отдохнула, — эльф, вне зала Совета сбрасывавший бесстрастную маску Владыки, превращался в сверхзаботливого мужа. Иногда это утомляло, но не сейчас. Чем ближе был срок разрешения от бремени, тем больше Тале нравилось, что ее носят на руках.
— Я и так отдыхаю, Лан, я не езжу по рудникам, не проверяю лично, как идут дела, не оцениваю качество руды.
— У тебя сейчас лучшие рудознатцы и мастера, что есть. Гномы не поскупились, — улыбнулся мужчина. — Нет нужды самой мотаться. А насчет прибыли… Я думал, мастер Хорс уже тебе показывал свой проект? Тот, что с шерстепрядильными станками.
— Сейчас посмотрю, — Тала порылась в бумагах. — Ах да, я вспомнила. Да, мне понравилась эта идея.
— Попробуем вложиться? В любом случае, мы можем себе это позволить, а эльфийская шерсть ценится вровень с оркской.
— Хорошо, попробуем. Кстати, ко мне приходил милейший пылкий юноша, полный надежд на открытие новых земель, обещал, что назовет все, что откроет, моим именем, если я помогу ему снарядить корабли.
— И кто же он? И почему этот пылкий вьюнош не подошел ко мне?
Ревность в голосе ее эльфа была наигранная, потому что ее не было в его сапфировых глазах, уж в это-то за год Тала научилась разбираться.
— Один милый эльф… Ты его точно знаешь, он такой рассеянный, вечно в книгах.
— О, у Лаэтанна снова в волосах запутался ветер с востока, — рассмеялся Ланмаэл. — Если его и отпускать, то лишь в компании умелых воинов и путешественников.
Эльф и его принцесса переглянулись: имя, которое пришло им на ум, было одно и то же.
— Он же авантюрист, Лан!
— Но я всегда буду уверен, что он вернется сам и вернет Лаэтанна живым.
— Хорошо. Снарядим корабль, — кивнула Тала. — Главное, чтобы мальчик и впрямь не принялся все называть моим именем.
Когда команда добралась до королевского дворца Айгонстэра, и Ланмаэл огорошил Эрика решением послать их в экспедицию в сопровождение придворного исследователя, вампир покачал головой:
— Я не могу сейчас, Маэли, прости. Едем в Аят.
— Помощь нужна? — сразу же спросил Ланмаэл.
— Еще не знаю, — не стал сразу отказываться вампир. — Но знаю, что баронская цепь не помешает мне ответить согласием на твое предложение.
— Я могу послать с тобой одного из своих лучших шпионов. Айли Серебряный Лист. Она сможет помочь тебе в Аяте.
Вампир помолчал, обдумывая это предложение, но все же отрицательно качнул головой:
— Это внутренние дела баронства, мой друг, я должен справиться сам.
Он встретился взглядом с эльфом и улыбнулся, понимая: Айли Серебряный Лист все равно отправится в Аят, только уже отдельно от команды.
В зал медленно и плавно вошла Тала, положив ладонь на живот, кивнула им:
— Добрый день.
— Приветствую, леди-консорт, — Эрик поднялся, наклонил голову в четко выверенном этикетом поклоне. Он был единственным, кто ни разу не назвал ее госпожой.
— Приветствую, баронет Аят.
— Значит, я могу рассчитывать на тебя? — вернул вампира в русло беседы Владыка.
— Да, Маэли, на меня и мою команду.
Эрик вспомнил, что Торонн ненавидит морские путешествия и дополнил:
— Правда, Тора, наверное, придется оставить.
— Нет уж, не дождешься, — сразу воспротивился единорог. — Я тоже хочу открывать всякие там острова и полчаса вздыхать над каждым сорняком.
— А морская болезнь как же? Представляешь, сколько придется мучиться до ближайшей земли, если мы вообще ее найдем?
— Ничего, я привыкну.
Кто бы сомневался в ответе! Эрик, усмехаясь, кивнул — он тоже не сомневался.
— Ну, а пока мы должны закончить дела с Аятом. Найду хорошего поверенного, нагружу его — и минимум на три года твой с потрохами, — пообещал вампир Владыке.
— Отлично, буду ждать вестей — пиши сразу же, как примешь титул.
— Напишу, — пообещал Эрик.
В Айгонстэре они пробыли недолго, всего два дня, потратили кучу денег на сладости, на обновки для всех — каждому купили по паре шелковых сорочек. Сэй прилипла к Тале, расспрашивая, как там Тис. Тор пропал в царстве сладостей, Валент и Фиор исчезли среди оружейных стоек. Эрик и Ланмаэл пропадали в тренировочном зале, откуда Владыка едва выползал:
— Ты зверь, Эрик. Зачем ты меня так гоняешь?
— Затем, что тебе нужно размяться.
— Но зачем так жестоко?
— Это — жестоко? Да ты вконец обленился!
— Это я-то обленился?
— А кто, я, что ли? Вон и брюшко уже показалось…
— Ах ты, гад клыкастый!
Эрик хохотал и уворачивался. Лязгали боевые клинки — практически одинаковые по длине и весу, похожие, как вышедшие из рук одного мастера. Придворные и слуги разбегались с пути двух сумасшедших, чтоб не попасть под удар, но это они зря. В залах, по которым Ланмаэл гонял Эрика, не упала и не разбилась ни одна ваза, ни одна безделушка.
— Какая прелесть, — заметила Тала, взирая вниз с небольшого балкона. — Жаль, что не могу сама погонять супруга.
— А вы сражаетесь?
— Нет, что ты, просто в обучение любой дамы-дворянки у нас входит владение оружием. А у вас нет женских дуэлей?
— У нас вообще нет такого понятия, как дуэль, — пожала плечами Сэй. — Сражаться ради развлечения? Что за глупость.
— Это не ради развлечения. Это поединки чести. То есть, если меня оскорбили, я могу сама взять в руки оружие и прикончить обидчика. Или могу попросить брата сделать это. К тому же, иногда бывает, что разбойники нападают на экипаж дворянки… Чем визжать от ужаса, проще взять боевой топор и показать нападющим, что они ошиблись жертвой.
— Я не о том, — помотала головой девушка. — Все это хорошо, и у нас себя может защитить любая достаточно неленивая женщина, а дам благородных тоже учат с детства. Просто я слышала, что на дуэль могут вызвать даже по самому смехотворному поводу, и от вызова не отвертеться. А зачем бы человеку дан язык, как не затем, чтоб улаживать мелкие разногласия мирно, разговором?
— У мужчин это так. Женщины сражаются на дуэлях лишь по значительному поводу. У меня уже есть пять долгов на Севере из-за ребенка. Не могу же я просить Грега прикончить дам… Придется попросить Риен.
— Что значит — из-за ребенка? — захлопала глазами Сэй.
— Они осмелились назвать моего ребенка бастардом. Некоторым язык дан лишь для того, чтобы его укоротили. Чем топор Риен и займется. Не сомневаюсь, что и Адалин тоже пару раз сразится, пока срок небольшой.
— Я пришлю брату свадебные орочьи обручья. Но если он не поторопится, приеду сама и прибью гада.
— У Адалин все равно пока нет уверенности, она так хочет подарить Тису ребенка, что каждый чих воспринимает как то, что уже готова родить тройню, — рассмеялась Тала.
— Близнецов. Она родит ему близнецов, — Сэй прикусила губу. — Я помню, кто-то говорил, что в нашем роду это обычное дело. Раньше мне казалось, что это привиделось во сне… А ведь могла бы поискать родню по этому признаку!
— Но как могло выйти, что при столь развитой клановости ни гномы, ни орки не могут признать в вас родню?
— Мы же наемники. Рассыпанные бусы, так нас называют. А в наемники идут не от хорошей жизни. Кому из гномских кланов нужна такая родня? То есть, может, и нужна, просто мы не искали. А нас не искали потому, что вряд ли знали о нашем существовании.
Тала внимательно осмотрела ее:
— И никаких татуировок, медальонов, пеленок с символом клана? Знаешь, думаю, что-то все равно было… Может быть, кто-то польстился на ваши с братом вещи?
— Я не помню. Татуировок точно нет. Но есть одинаковые шрамы, вот, — Сэй сдернула с плеча ворот сорочки, показывая ровный круглый шрам, словно когда-то у нее срезали кусочек кожи.
— Хм… Любопытно, очень любопытно. Знаешь, что отличает отличного торговца от просто хорошего? Память… Особенно, когда ведешь бизнес в чужой стране, нужно узнать все — от того, что такое баня, до того, как правильно молиться. Думаю, я знаю, что это за шрамы. Ритуал орков, у младенца срезают немного кожи, мать кладет ее вместе с травами в амулет. Считается, что так она всегда сможет узнать, где ее дети. Этот ритуал соблюдают не все степные кланы, но кто именно практикует его — я не вспомню даже, предложи мне кто мешок золота.
— Значит, мать у нас могла быть орчанкой? Командир говорил, что мы отправимся туда, он обещал вашему пасынку орочьи обручья на его свадьбу. Но, если он согласился на путешествие, то все это откладывается года на два минимум. Ничего, жили мы три десятка лет без этих знаний, еще два годика потерпим.
— Наш исследователь тоже вполне потерпит год без своего покорения водных просторов. Боюсь, что отпускать существо, которое белки грибами забрасывают, в такой путь будет немного неосмотрительно. И пасынок мне как-то ближе книжного мальчика, вообразившего, что откроет новые страны.
— Тогда вам стоит намекнуть на это своему мужу, — улыбнулась полуорка. — А то ведь у него тоже восточный ветер часто в голове шумит.
— Ничего, один год все потерпят.
В дверь постучали, пришел слуга сообщить, что дам ждут на обеде.
С Ланмаэлом Тала все же поговорила, и Владыка, каким бы заманчивым ему ни казалось предприятие по отправке экспедиции к неведомым землям, согласился, что стоит сначала поднатаскать мальчишку Лаэтанна в том, что может понадобиться в пути.
А команда тем временем собралась продолжать путешествие, отдохнувшие, отъевшиеся, пополнившие запасы провизии и лекарств.
— Может, все же возьмешь Серебряный Лист? — спросил Ланмаэл еще раз.
— Нет, друг мой. Лучше пожелай мне удачи.
— Удачи, Эрик. Напиши сразу же.
Вампир кивнул, тронул поводья, посылая своего коня к воротам. В душе угнездилось предчувствие неприятностей и предвкушение чего-то… Возвращения домой? Но он уже два года считал своим домом тот, что ждал его в Больших Мехах.
— Теперь главное — добраться без приключений, — сказал Тор.
Сглазил, даром, что глаза не зеленые. Без приключений удалось добраться только до Белого Брода, крупного села на границе человеческих и гномских земель. Хотя Эрик и был настороже, постоянно проявлять бдительность, да еще и за командой присматривать, было тяжело. Фиор, хоть и взрослый дракон, со своим паскудным характером уживался с остальными только каким-то чудом. Зато вовсю отрывался в тавернах, задирая других наемников. Вот и в этот раз он незамедлительно поцапался с каким-то орком. Разнимать, пока хозяин таверны не взялся за арбалет, полез командир, потому как орк, кажется, был одиночкой и за такого же одиночку принял Фиора. И получил в бок стилетом от разозленного орка. Ранение не столько болезненное и опасное, сколько неприятное. Орка утихомирил хозяин, всадив-таки в плечо ему болт, чтоб больше не махал оружием там, где не положено. А Фиору набил морду Торонн. Просто и без затей.
Дальше путешествие протекало спокойно, то ли убийцы кончились, то ли потеряли след Эрика.
На двенадцатый день их пути Эрик остановил своего коня на вершине холма, на который взбиралась дорога прежде, чем нырнуть в широкую долину, наполненную рассветным туманом, как чаша молоком.
— Аят.
Его негромкий голос прозвучал торжественно и чуть печально. Ровно сто два года, как он покинул эти места. А память хранила их все это время, и даже туман не был помехой тому, чтобы он узнал высокие шпили храма Ночной Матери на другой стороне долины, стены и башни баронского замка на холме у излучины реки, делящей долину на две части.
— А тут уютно, — отметила Сэй. — Каков план действий?
— Остановимся в таверне у Матушки Гезо, в городе. Послушаем, что говорит народ.
— Хорошо. А тебя тут не сразу узнают?
Эрик пожал плечами. Ему казалось, что он не слишком изменился со своего восемнадцатилетия. Но он был не прав, тот мальчик, что убегал из замка, и мужчина, вернувшийся, чтобы взять то, что принадлежит по праву, отличались разительно. Потому, пока они ехали к таверне, никто не опознал в нем баронета. Поглядывали, гадая, что понадобилось здесь наемникам, но помалкивали.
В таверне Матушки Гезо заправлял какой-то незнакомый тип, похожий на хозяйку заведения. Наверное, сын. Эрик впервые ощутил, как много времени прошло, внимательно окинув взглядом город и замок.
— Чего изволите? — спросил тип.
— А матушка Гезо еще жива? — спросил Эрик, жестом отсылая команду занять стол.
— Жива, а то как же, только совсем плоха.
Вампир кивнул, заказал сытный завтрак и комнаты на всех — аж три.
— Почему я не сомневаюсь, что баронесса уже услышала о твоем явлении… Как-то все тихо на улице, аж жуть, — Тор прикрыл ставни.
— Здесь всегда тихо, мой хороший. Как и в остальных вотчинах баронов. Вампиры вообще народ нешумный.
— Вот это меня и пугает, никогда не знаешь, в каком углу кинжал точат.
— Идем завтракать, — усмехнулся Эрик. — Это у тебя паранойя на фоне голода проснулась.
Тор вздохнул и пошел знакомиться с местной кухней. Подавальщица притащила огромный поднос, у единорога сразу возникла мысль: «и как она это только подняла?». Потом он вспомнил, что вампиры вообще-то достаточно сильные, несмотря на кажущуюся субтильность. Единорог сунул нос в небольшой кувшинчик, понюхал странную жидкость и сморщил нос:
— Это что за? ..
— О! — Эрик ухватил кувшин, глотнул прямо из горла. — Сок это, из плодов красноягодника. Очень полезная штука. Попробуй.
— Он сладкий или кислый?
— Он кисло-сладкий и соленый, — ухмыльнулся вампир.
— Какая мерзость, — Тор искренне возмутился.
Кувшин по обоюдному решению оставили в единоличное владение вампиру, зато кровяные колбаски, жареные на решетке, рассыпчатую и непривычную кашу, нежное сало, напластанное тончайшими ломтиками, черный пышный хлеб уплетали с удовольствием.
— Отлично тут кормят, — решила Сэй. — Просто отлично.
— Это только завтрак, — усмехался Эрик.
— А что тогда будет с обедом?
— До обеда еще дожить надо, потому завтрак такой сытный. Обычный в принципе завтрак мастерового люда. Так, все закончили? Идем, прогуляемся.
Команда поднялась, готовая двигаться, куда укажут, такой завтрак требовалось выгулять, это уж точно.
— Сэй, Фиор, вы идете на рынок, потолчетесь там, послушайте разговоры. Валент, ты пройдешься по лавкам. Мы с Тором прошвырнемся по пристани и рыбному рынку.
Отряд кивнул и разошелся.
— А рыба тут вкусная? — задался вопросом единорог.
— Обычная речная рыба — щуки, карасики, лещи. В затонах еще сомы водятся и раки. Я больше морскую люблю, а вообще рыбу не очень. А ты?
— А я люблю сладкое.
— Это-то я знаю. Я про рыбу вообще-то, — рассмеялся Эрик.
— А. Я очень люблю копченую… такую жирненькую.
Эрик кивнул и купил с лотка ему закопченную в ольховом дыму губатку — местную рыбку, отличающуюся нежным вкусом и отсутствием костей. Торонн принялся со счастливейшим видом поедать ее.
— А фто мы ыффем?
— Ничего не ищем, просто… Тс-с-с!
Эрик замолчал, прислушиваясь к разговору двух женщин, которые даже не подумали понизить голос, обсуждая нынешнюю хозяйку замка-на-холме.
— …, а налоги скоро платить будем чем?
— И куда ей столько денег?
— А уж с соседями поссорилась, так и вообще… Ой, на нас смотрят!
Эрик кивнул, больше своим мыслям, чем женщинам.
— Ой, это ж баронет старшенький, тот, что пропал давно!
— Да ты что-о-о? ..
Дальше он тоже послушал бы с удовольствием, но они ж замолчат.
— Значит, поссорилась с Квентином Кессом матушка? Ну и ну.
— А кто он такой?
— Мой… — Эрик мотнул головой, зло закусил губу. Слово «отец» так и не слетело с языка. У него был приемный отец — наемник Калеб Ветер. Был и тот, кого он считал отцом все первые восемнадцать лет.
— Твой? — не понял Тор.
— Матушкин любовник-осеменитель. Несостоявшийся папаша.
— А… — растерянно сказал единорог, потом неуклюже погладил Эрика по плечу. — Ну и наплюй.
— Не могу, насколько помню, у нас с Кессами было много договоров. Если мать рассорилась с Квентином, да еще и налоги подняла — дело швах.
— И что будем делать тогда?
— Разбираться, налаживать отношения. Если придется — платить виру за оскорбление, я-то в курсе, как матушка умеет лихо завернуть, что сразу и не поймешь, помоями облила или медом мазнула.
— Значит, в замок?
— Завтра, мой хороший, завтра. На трезвую и ясную голову. Будешь рядом?
— Спрашиваешь, — Тор взял его за руку.
Очень уж было тепло и радостно оттого, что вампир сам! добровольно! попросил его быть рядом, а не взбрыкнул, как обычно: «пойду первым в пасть чудовищу, чтоб вас не покусали». А дальше все было очень быстро, непонятно и страшно. Какая-то девочка-эльфочка в десяти шагах от них прыгнула через ряд телег с рыбой, на ходу вскидывая арбалет, Эрика мотнуло в сторону, вырывая из рук Тора, он даже не закричал — захрипел. Кто-то впереди упал, настигнутый болтом в спину от эльфки. Тор опустился на колени, придержал Эрика. Из подреберья торчали два болта. Серебро. Скользкое от крови.
Эльфка подбежала к ним.
— Чего ждешь? Что сожжет все напрочь? Режь! — ткнула в руку узкий стилет.
Тор встрепенулся, принялся извлекать болты, уговаривая Эрика немного потерпеть. Эльфка держала бьющегося вампира, хорошо держала, крепко. Обступивший их народ сдержанно гомонил, кто-то протянул чистое полотно, кто-то — бутыль с чем-то, с виду напоминающим молоко.
— О, это кстати. Ну, рогатый, закончил? Бери молоко, лей в раны.
Тор принялся промывать раны.
— А он теперь точно поправится?
— Поправится. Рука у этой суки дрогнула, а то бы прошло выше.
Эрик утих, только судорожно дышал, но больше не дергался.
— Дай-ка, парень, я кое-чего в ранах смыслю, — Торонна легко отстранил пожилой мужичок раза в три меньше него, опустился на колени и поставил рядом плетеный, обшитый кожей короб. Оказалось — лекарь местный, а в коробе - все, что нужно для срочной помощи.
Единорогу только и оставалось, что смотреть, как Эрика врачуют. Когда стерли кровь и молоко, ему показалось, что раны слишком уж большие, а ведь аккуратно вырезал наконечники!
— Это из-за серебра. Попадает в кровь — и жжет, как кислота, — пояснила эльфка. — Кстати, я Айли.
— Я Тор. Надо его перенести.
— Надо. Уважаемый, — эльфка тронула лекаря за плечо, — у вас же дом неподалеку?
— Да, через две улицы от рынка, — отозвался тот, сосредоточенно зашивая вторую рану и накладывая на нее мазь.
— Вы же не против, если мы раненого к вам перенесем?
— Конечно. Сам хотел предложить. Ну, вот и все, баронет. Как вы?
Эрик скрипнул зубами, но нашел силы оскалиться в усмешке:
— Лучше всех.
— Это хорошо. Можете переносить, только бережно.
Бережнее Торонн мог бы нести только бабочку на ладони. И по пути к дому лекаря не переставал ворчать на эльфку:
— Вот и зачем ты его убила?
— Ее.
— Что?
— Это была девка. А что ты хотел узнать? Имя заказчика? Тебе твой кровопийца и так его назовет, не задумываясь.
Тор признал правоту Айли и ворчать перестал.
В доме лекаря Эрика уложили на узкую жесткую койку, застланную чистым полотном, рядом поставили табурет для Торонна. Вампир от слабости, — ранение серебром — это совсем не то же самое, что ранение сталью, — впал в состояние полузабытья.
— Очнется — нужно будет напоить его кровью, — сказал лекарь.
— А я сбегаю, найду ваших товарищей, — Айли тут же умчалась.
Тор взял Эрика за руку, погладил кисть:
— Выздоравливай. Пожалуйста.
— Он выздоровеет, — сновавший возле столов с каменными столешницами, заставленными какими-то стеклянными сосудами, перегонными кубами, горелками и прочей ерундой, лекарь оторвался от своего занятия, чтобы приободрить единорога. — Ранение не смертельное, так что дней через пять баронет поправится. Главное — хорошо питаться, пить кровь и не тревожить раны.
— Это мы сможем ему обеспечить, я думаю.
В дом влетели Сэй и драконы, в комнате сразу кончилось место. Эльфка засела на подоконнике, чтоб не путаться под ногами. Ей было, по большому счету, плевать на вампира, но любопытство тихонько зудело: что в нем такого особенного, что сам Владыка приказал глаз не спускать? А ведь она, по сути, облажалась.
— Пять дней? — Валент покачал головой. — Она точно пришлет кого-то добить.
— Придется дежурить и охранять командира.
— Не надо, — голос вампира прозвучал сипло и очень тихо. — Завтра пойдем в замок.
— Куда ты в таком состоянии пойдешь? — удивился Тор. - О, кстати, надо тебе крови дать.
— Пойду… в любом. Надо закончить это все сейчас.
— Господин баронет прав, как ни прискорбно, — вздохнув, согласился лекарь. — А ведь стоило бы сначала залечить раны…
— Баронесса сейчас в ярости, она отдала немало денег за эту девку-убийцу, — Айли усмехнулась. — Хотя денег не особо много, дела плохи, баронство на грани разорения.
— Все… поправимо, — Эрик ухмыльнулся. Если ему придется вложить все свои деньги, лежащие в гномском банке, в возрождение Аята, он так и сделает.
— Не спорю. Соседи уже приглядываются, сколько предложить за баронство.
— Хрен им.
— Хватит болтать, кусай, давай, — Тор подсунул вампиру под нос свое запястье.
— У него сил не хватит, надрежь.
После сеанса кровопийства Эрик снова уснул, и лекарь предложил команде расположиться не в зале приема больных, а в гостиной, туда же перенесли и Эрика.
— Мне все-таки нужно работать, — объяснил он.
Валент ушел забирать вещи из комнат при таверне, остальные, и Айли в том числе, остались сторожить вампира и ждать, явится ли кто-то по его душу, или нет. Аят бурлил: уже все знали, что вернулся баронет.
— Что еще творится в замке? — расспрашивал Торонн.
— Слуг мало, кто есть, молчат. Народ недоволен баронессой, но деваться некуда. Соседи напирают.
— А что случилось с младшим, которого в наследники прочили?
— Трагически погиб. Упал на охоте с лошади в болото, ударился о корягу, не смог выплыть.
— Какая глупая смерть!
— А сам барон Вильгельм?
— Сам барон скончался от неизвестной болезни, как говорят, полагаю, что от обычного отравления.
— То есть, она его просто отравила? Вот же… — Торонн прикусил язык, какая б ни была, а все же мать Эрика.
Айли пожала плечами:
— Я не успела осмотреть замок целиком.
— А какой он — замок этот? — полюбопытствовал Фиор.
— Мрачный и грязный, пронизан потайными ходами, частично заваленными. При умелой хозяйской руке засияет, особенно ночью, он отделан узорами, которые по ночам светятся и мерцают. В лунные ночи должен быть как эмалевая игрушка с серебром. Есть кое-какие недурные вещицы, старинные, но очень уж грязные. Все золото тусклое и в царапинах, камни кое-где выпали.
— А раньше был таким красивым, — тихо сказал проснувшийся от разговоров рядом вампир. — Айли права — в лунные ночи и Храм, и замок казались двумя сказочными видениями на противоположных концах долины… И мост между ними… Лунная радуга — благословение Матери.
— Я б сказала, что замок заброшен, пустота и неприбранность, захламленность какая-то чувствуется. Охранных заклятий толком нет, сокровищница вылизана. Хм… А камни может быть, вытащены, а не выпали.
— Зачем же она так… Ведь хотела власти, а какая власть в разоренном гнезде?
— Это не ее гнездо, — засмеялся-закашлялся Эрик.
— То есть?
— Барон Вильгельм пошел против воли отца и взял в жены не знатную девицу, а уличную плясунью, которая так и не сумела стать хорошей баронессой.
— Что ж, значит, я не зря спрятала уцелевшие вещи, — хохотнула Айли. — Она даже не поняла ценности того, что проглядела в сундуках, там есть изумительной работы ожерелье северных мастеров, древнее, тысячи три лет, работа просто загляденье, хоть и простой речной камешек. Но такие разводы, такая обработка, такая оправа… была парочка довольно пыльных бриллиантов на «невидимой» цепочке, видимо, она их не заметила.
— Она не знает о главной сокровищнице, — сообразил Эрик. — Барон никогда не показывал жене потайной вход.
Айли отчего-то тихо захихикала:
— А я -то думала, как такие прелестные вещицы уцелели, учитывая, что выломаны камни даже из рам портретов.
Эрик поморщился, лучше бы он это все сам видел, своими глазами, чем слышать от эльфки.
— Слушай, ты как-то говоришь странно, — Сэй разглядывала ее. — Ты там, случаем, сокровищницу сама не обчистила?
— Было б там что обчищать… Нет, я больше не работаю в этом смысле, я теперь добропорядочный шпион на службе Владыки Ланмаэла.
— Маэли платит хорошо, — фыркнул и снова закашлялся вампир.
— Ага. И вламываться в чужие сокровищницы и дома законно веселее, чем работая самостоятельно.
Торонн переглянулся с вампиром, оба широко заухмылялись, но промолчали.
— Ладно, больному надо поспать, а остальным пообедать, думаю, — предложила Сэй.
— Идите, я посижу тут, — отказался единорог.
— Мы принесем тебе перекусить, — великодушно пообещала полуорка.
Компания ушла, Тор снова погладил Эрика по руке, легко, едва прикасаясь.
Вампир закрыл глаза, улыбнулся:
— Опять тебе со мной возиться, да?
— Это уже вошло в привычку. Как ты себя чувствуешь?
— Тянет немного. Раны от серебра — мерзость.
— Главное, что ты жив.
— Тор, завтра мне придется драться. Мать вправе выставить за себя кого-то, сама она не умеет обращаться с оружием. Я только прошу тебя — не вмешивайся, поединок будет ритуальным.
— Хорошо… Но ты ведь победишь, правда?
— Должен, значит, так и будет. Потом придется задержаться в Аяте. Я не знал, что здесь все так плохо.
— Нам понадобится много денег. Или не очень, если эльфка нашла что-то ценное.
— На самом деле, эльфка, насколько б она ни была хорошим вором прежде, не могла найти ту сокровищницу, о которой я говорил. Вампирская магия, не доступная никому иному, скрывает ее.
— Значит, деньги точно будут плюс еще и то, что она… м-м-м… перепрятала.
— Будем поднимать Аят. Не знаю, зачем он мне… Ведь не имею прав на него…
— Почему не имеешь? Ты как раз и имеешь…
— К Аяту я не имею кровного отношения. Только то, что Вильгельм меня из списка наследования не вычеркнул…
— Значит, считал, что ты достоин.
Эрик хмыкнул. Барон считал его достойным ровно до того момента, когда узнал правду о происхождении «сына». После чего выкинул, как мусор.
— И если ты все еще наследник, значит, он считал, что может оставить тебе баронство.
— Может быть, просто не желал выносить на люди внутренние проблемы, потому и не обнародовал отречение. У него ведь был родной сын, его готовили в наследники с детства, как и меня, но гораздо дольше. Представь, сколько всего мне предстоит выучить и наверстать, чтоб, в самом деле, стать хорошим хозяином здешних земель.
— Я верю, что ты сможешь. А я помогу.
Остаток дня и ночь прошли на удивление спокойно — баронесса никого не прислала добить раненого. То ли деньги кончились, то ли рассчитывала, что на ритуальном поединке его всяко убьют. Команда, правда, все равно спала вполглаза. И в итоге проспали то, как Эрик поднялся. Когда проснулся Торонн, вампир уже был умыт, перевязан плотной, как корсет, повязкой и одет.
— Эй, засони, — смешливо щурился он, — вставайте-ка, пора!
Отряд поднялся, умылся, оделся и выразил готовность двигаться за командиром.
— Завтракать будем в замке.
На башне городской ратуши часы пробили едва восемь раз, когда кони команды прогрохотали копытами по вымощенной брусчаткой дороге к воротам. Подъемный мост был опущен, решетка поднята, а сами ворота перед ними распахнул привратник, как только подъехали.
— Здравствуй, Райл.
— И вам доброго здоровьечка, ваша милость, — поклонился вампир.
— А тут и вправду… грязновато, — отметила Сэй, разглядывая стены, где под налетом пыли едва угадывался рисунок.
Эрику в щеки плеснуло жаром, будто это он виноват в том, что Аят в таком запустении.
— Ничего, отмоем, — отозвался Фиор. — И будет красота неописуемая. А вот и встречающие.
Как Эрик и думал, мать не собиралась пускать его дальше двора. Она вышла на высокое, крутое крыльцо в сопровождении статного мужчины в полном парадном доспехе. Судя по косе и темно-рубиновым глазам, это был кто-то из высшего сословия, но Эрик его не помнил. Этот вампир выглядел его ровесником, но все вампиры выглядят примерно одинаково с тридцатилетнего и по трехсотлетний возраст.
— Что тебе нужно здесь? — спросила она, брезгливо скривив губы.
— Я приехал взять свое, — ответил Эрик ритуальной фразой.
— Ты получишь его лишь через пролившуюся кровь, — баронесса покосилась на спутника.
— Я готов к этому, — Эрик спешился, поправил на бедре меч покойного барона Вильгельма.
Мужчина двинулся к нему, на ходу вытаскивая меч из ножен.
— Назови свое имя, — Эрик обнажил свой клинок. Из доспехов на нем была только кожаная куртка, которая уж всяко не сумела бы задержать удар. Однако это давало ему большую подвижность по сравнению с закованным в латы противником.
— Гленн Роуфорд, баронет Кирт.
— Меж нами нет вражды, наследник Кирт.
— Я заступаюсь за честь любимой женщины.
— Срок траура еще не вышел, а постель вдовы уже согреваешь ты? — хмыкнул Эрик.
— Твои инсинуации неуместны, любовь не всегда подразумевает постель.
Эрик промолчал, только ухмыльнулся своей коронной пакостной усмешкой. Он-то свою мать знал, хотя потуги баронета защитить давно уже отсутствующую честь ее были достойны похвалы. Такое рвение — да в полезное бы русло.
— Защищайся, — Гленн выдержал ровно полминуты, которые давались на то, чтобы дать извлечь оружие противнику, затем атаковал.
Сталь столкнулась со сталью с лязгом и искрами. Гленн был хорош в фехтовании, явно не пропускал ни одного урока, занимаясь с прилежанием. Вот только было это то, что Калеб презрительно именовал «придворными танцами», с настоящим мечным боем имеющее мало общего. Эрику совсем не хотелось затягивать бой, ритуальный поединок может быть и коротким, а полученные вчера раны жгли, как огонь, растревоженные движением. Оставалось лишь ударить так, чтобы ранить баронета, но не убить его.
Меч выпал из рук Гленна, зазвенев о плиты. Эрик поднял свой, продемонстрировав полосу крови на лезвии.
— Кровь пролилась. Я жду.
— Хорошо, — баронесса холодно улыбнулась. — Ты победил.
— Я пришел взять свое. Что, неужели сложно запомнить простой ритуал? Где баронская корона и цепь, матушка? У ростовщика, или Вильгельм успел спрятать их?
— Ищи сам, теперь ты барон. И все проблемы — твои.
— Идемте, — кивнул Эрик своей команде. — Росэль, Кандра! — во дворе тотчас появились служанки, поклонились. — Перевяжите наследника Кирта и напоите подогретым вином. И пусть готовят завтрак.
— Так, с чего начнем, — азартно потер руки Фиор.
— С сокровищницы, конечно. Должен же народ увидеть своего барона при всех положенных регалиях, — ухмыльнулся Эрик, идя по коридору к кабинету.
— Давай, я стены отмою, — предложил Фиор. — Потом.
— Магией? — рассмеялся новоиспеченный барон.
— Конечно, пара потоков воды — и готово.
— А Сэй высушит, да, красавица?
Полуорка закивала.
— Но это потом, после обеда. Вы займетесь замком, мы с Тором — бумагами. И будем завидовать вам от всей души.
— А что делать с баронессой?
— А баронесса вольна идти, куда хочет, жить, как пожелает, на выделенную ренту. У нее ведь есть тот, кто вызвался защищать.
— Проводить ее из замка?
— Вообще-то, я жена бывшего владельца замка, его же владелица, пусть и не хозяйка земель. И никуда не пойду, — мило улыбнулась баронесса.
Эрик развернулся, словно атакующая змея.
— Вы, матушка, вдова барона, и жить будете там, где и предписано жить вдове барона — во вдовьем домике на территории храма Ночной Матери. Молиться за душу вашего покойного мужа, как это и полагается всякой достойной вдове.
Баронесса сощурилась, одарив его ледяным взором черных, с багровым отблеском глаз:
— Хорошо, Эрик, как скажешь.
— Но вы так же вольны уехать, если хотите, — пожал плечами вампир, словно говоря этим жестом, что его это совершенно не касается. — Правда, по кодексу рода Аят, только в случае, если вас возьмет в жены тот достойный юноша, Гленн Роуфорд.
— А вот это тебя уже не касается, — холодно уведомила его баронесса.
— Дела рода Аят меня касаются, матушка. А вы пока еще относитесь к этому роду. И право передать вашу руку кому бы то ни было, принадлежит мне, не забывайте это.
— Как и мое право объявить, что ты бастард, пусть и вписанный в завещание. А следовательно, это ты в моей власти, так что не забывайся чересчур сильно, если не хочешь потерять баронство, сын. Его передадут дальним родичам, а ты останешься ни с чем, увы, но право законнорожденного все еще сильнее прочих, — и она, рассмеявшись, удалилась.
— А еще у меня есть право взыскать за свою кровь, — медленно, словно эти слова дались ему с трудом, сказал Эрик.
— А? Ты с кем разговариваешь? — удивилась Сэй, подходя. — Слушай, мы тут почистили пару плит в бальном зале, посмотри, какая красота.
— Я знаю, Сэй. Замок Аят очень красив. Когда-то давно его называли чудом Запада.
— Вот отмоем его — и снова станет самым чудесным.
— Думаешь?
— Ручаюсь!
Эрик рассмеялся, кивнул и направился туда, куда и шел — в сокровищницу. Попасть в нее можно было только из кабинета.
Сокровищница была нетронута — баронесса не нашла вход. Эрик осмотрел сундуки с золотыми слитками, монетами — золотом и серебром, шкатулки с реликвиями рода Аят, куда более древними, чем те, что нашла Айли. Этого должно было хватить, чтобы восстановить баронство.
— Ого, — протянул заглянувший в сокровищницу Торонн.
— Это, мой хороший, наше с тобой будущее.
— Я уже вижу. Весомый шанс… Пойдем на обед?
— Погоди. Мне нужно с тобой поговорить.
В глазах вампира стыла какая-то тоскливая обреченность. Ему никогда не нравилось убивать разумных. Приходилось, да, но никто в целом мире не мог бы назвать Эрика Аята «черной бусиной» — наемным убийцей.
— Да, любовь моя, я слушаю.
Вампир пересказал ему содержание разговора с баронессой.
— Если она откроет на совете баронов правду о моем происхождении, Аят отойдет нашим дальним родичам. Я знаю, кому, и предпочел бы тогда уж сжечь замок, чем передать его им.
— Но тогда и ее имя будет покрыто позором… Да и соседа вашего это заденет.
— Ее это будет волновать мало. Главное — напакостить мне. Она рождена и воспитана в иных правилах и законах, а в меня розгами вбивали кодекс рода.
— И что ты будешь делать?
— В кодексе есть такой пункт, как «взыскание пролитой крови». Она подсылала ко мне убийц, я имею право убить ее.
Тор отшатнулся:
— Что? Убить… свою мать?
— Да. Я не хочу этого делать. Но если не останется выбора — сделаю.
Тор посмотрел на него с ужасом и отступил назад.
— Если она посягнет на жизнь кого-либо из вас, или на мою, — Эрик кивнул, словно пытался сделать свои слова еще весомее, хотя реакцию единорога видел и без того хорошо.
— Хорошо, — Тор кивнул.
— Я хотел бы, чтобы ты прочел книгу кодекса. И понимал, каким меня воспитывали, и что во мне заложено, каким правилам я стану подчиняться. Чтобы меж нами не осталось никаких недомолвок.
— Однажды прочитаю, — сухо ответил единорог.
Такой Эрик ему не нравился. Чужой. Неродной. Жизнь по Кодексу, надо же… Барон, не что-то там. Эрик это, кажется, прекрасно понял.
— У княжеского рода Катулл есть такая же книга. Она есть у каждого, чье происхождение отмечено богами и дарованной властью. До сих пор мои поступки не нарушали буквы кодекса ни в чем.
— Охотно верю. Так мы идем на обед?
«Еще будет время поговорить и все выяснить», — подумал вампир.
— Идем.
На обеде Торонн быстро пришел в хорошее расположение духа, пробуя здешние блюда. Вино должен был разливать Эрик, как новый хозяин замка и баронства, он взял поданный виночерпием кувшин и отправился вдоль стола, с улыбкой наполняя старинные золотые кубки, вынутые из сокровищницы. Дойдя до места, где сидел Гленн, принятый в замке гостем теперь уже по его распоряжению, он бросил взгляд на его кубок и нахмурился, заметив на дне его перламутровый налет.
— Скажите мне, наследник Кирт, давно ли вы жаждете распрощаться со своей жизнью столь ужасным способом?
— О чем вы? — удивился тот.
— О «жемчужной дымке», которой смазан ваш кубок.
Вампир нахмурился, разглядывая дно, отставил кубок в сторону. Эрик поднял голову, глядя на поджавшую губы баронессу. Он прекрасно понимал: умри Гленн за пиршественным столом, и тяжкое обвинение легло бы на его плечи. Обвинение, от которого не отмыться, даже если из своего Небесного Храма спустятся боги и объявят его невиновным.
— И кому понадобилось это делать… — пробормотал Гленн, опасливо глядя, как слуги меняют кубки.
Эрик кивнул:
— После обеда немедля допрошу слуг.
— Надеюсь, больше мне в вашем замке ничего не угрожает, барон?
— Гарантировать не могу, баронет, я, как вы знаете, в замке всего ничего, не уверен, что за сто лет какая-нибудь ступенька не прогнила, или балку над кроватью мыши не переели.
Дальше обед прошел без эксцессов, никого не отравили, никто не поперхнулся едой.
А после баронет засобирался домой.
— Я давно уже отсутствую… — пожал он плечами на вопрос Эрика, — стоит явиться пред светлы очи барона Кирта.
Провожать его вышла баронесса, прошла мимо Эрика как мимо пустого места, о чем-то поговорила с Гленном, затем долго смотрела ему вслед, пока он торопил коня.
Эрик великодушно отдал «на разгром» Фиору, Валенту и Сэй все северное крыло замка, утащив Торонна в кабинет.
— Черт ногу сломит в этих бумагах, мой хороший. Помогай.
— Ладно, рассортируем их по датам, что ли…
Бумаг было в самом деле очень много. Барон Вильгельм вел все дела сам, а вот баронесса, не обладая нужными знаниями, нанимала поверенных. Эрик, просматривая гроссбухи за прошедшие со смерти барона полтора года, только диву давался: это же надо было умудриться отыскать таких пройдох, что разграбили малую казну баронства за столь короткий период времени!
— У меня голова гудит, — пожаловался Торонн.
— Тогда отдыхай, мой хороший. Здесь работы не на один день, — вздохнул вампир.
— Я тут с тобой посижу, — единорог плюхнулся на пол, положил голову на колени Эрику. Тот запустил в его гриву пальцы левой руки, поглаживая виски и затылок, не отрываясь от чтения документов.
За окнами слышались веселые вопли команды, отмывающей стены, треск пламени, журчание воды.
— Хоть кому-то в этом доме весело, — пробурчал Эрик себе под нос.
— М-м-м? — встрепенулся придремавший Тор.
— Может, ляжешь на диван, мой хороший? — предложил ему Эрик, посмеиваясь. — Ковер здесь не чищен уже явно лет пять, да и полы в замке холоднее, чем у нас дома.
— А тебе еще много работать?
— Хочу разобраться хотя бы с одним гроссбухом. Вот этим, — Эрик хлопнул по странице толстенной книги. — Но не пугайся, здесь всего-то листов двадцать калькуляций, за прошлый год.
— Я уже не пугаюсь, я постоянно в ужасе. Я выспался, давай помогу.
— Плох из меня барон, да, мое счастье? — рассмеялся вампир.
— Ничего, ты привыкнешь. Так, что тут…
По коридору протопали.
— Мы все почистили! — выпалила Сэй. — Красота такая получилась!
— Уже все? — изумился Эрик. — Это надо посмотреть!
— Идемте… — Сэй почти прыгала на месте.
Их вывели во двор, и Эрик просто ахнул, залюбовался отмытыми до чистого камня стенами. Замок был сложен из светло-серого, с искрой, гранита, а вот узоры-барельефы, украшающие его стены — из белого халцедона, магически измененного и укрепленного.
— Ну как? Мы очень старались все отмыть так, как было.
— Да вы просто волшебники! — восхитился вампир. — А внутри-то разберетесь, или армию мойщиков нанимать? А! Еще же комнаты вам надо выбрать, кому какая по душе.
— Внутри? Надо посмотреть, но должны управиться, думаю. Только стирка всяких портьер — не по нашей части.
— С этим всем — к Росэль, она в замке ключница и экономка. Постели пришлет, портьеры сменит, ковры тоже.
— Хорошо, то есть, теперь у нас дом вот в этом замке? — уточнила Сэй.
— Наш дом — в Больших Мехах, — усмехнулся Эрик. — А здесь… Здесь теперь у меня во-о-от такой кусок работы, Сэй.
— Ничего, со всем справимся.
— Росэль! — рявкнул Эрик. — Проводи моих друзей в южное крыло. Пусть выберут себе комнаты. Покои барона Вильгельма в каком состоянии?
— Прибраны, ваша милость, — торопливо ответила экономка.
— Закрой их, пусть никто не входит туда без моего позволения.
— Будет сделано, — экономка присела в реверансе и удалилась.
Комнаты, которые Росэль показала команде, были такими, что в одну можно было упихнуть половину домика в Больших Мехах, а в две — его целиком. Высоченные потолки, позолоченные бронзовые люстры на цепях, с матовыми золотистыми шарами, по хлопку разгоравшимися ярким светом и так же гаснущими. Стены были обиты деревянными резными панелями, сейчас тусклыми от пыли, до высоты роста человека, а выше — оштукатурены. Над широченными кроватями внушительно возвышались на резных столбиках рамы с бархатными пологами.
— Какая прелесть, прям плюнуть некуда… — решила Сэй.
Драконам комнаты понравились, впрочем, их бы даже кишащий крысами подвал устроил, наверное, лишь бы вместе. Росэль, неодобрительно косясь на них, привела добрый десяток слуг с лестницами, пологи и тяжелые портьеры в тон были сняты, ковры скатаны, а перины — вынесены на солнце.
— Ну, что, тут надо поточнее, филигранненько, — хихикнул Фиор, изрядно позабавившийся, глядя на то, как Валент и Сэй чистят фасад.
— Мы можем и поточнее, а ты вообще под руками не мешайся, — огрызнулась Сэй.
— Какая злая-злая детка, — ухмыльнулся дракон.
— Сейчас хвост подожгу.
— Не ругайтесь, давайте, лучше, займемся делом, — попросил Валент.
Вскоре в комнатах было чище, чем, наверное, даже в первый день после постройки замка.
— Неплохо, — протянула Сэй, оглядывая освеженные росписи, резьбу и позолоту. — Красивая шкатулка получилась.
— Пойдемте, бальный зал доотмываем? Хочу полюбоваться на него. А еще больше хочу посмотреть на то, как наш командир будет на том мраморном полу танцевать в паре с Тором.
— А они умеют? — усомнилась Сэй. — По-моему, все уже забыли.
— А вот домоем и попросим станцевать, — загорелся идеей Валент.
— А они тебя пошлют, где солнце не светит.
— Да почему же? У восточных танцевали же, и ничего!
— Ну так одно дело - там, а другое — тут… Ого, какая прелесть тут открывается, если почистить. Да уж, замок будет просто чудо, надеюсь, хоть мост мыть не попросят.
— Тебя и тут не просили, сама вызвалась! — фыркнул Фиор. — Но замок вполне достоин своего звания чуда Запада. Когда там полнолуние? Не терпится поглядеть, каким он будет!
— А ты лети люстру скоблить, — огрызнулась полуорка.
Фиор просто взмахнул рукой, обновляя на люстре позолоту. Как и любой дракон, он имел власть над драгоценными металлами и камнями. Вырастить, например, потерянные или вынутые из оправ камни, он не мог — не хватало личной силы, зато это мог Валент. Чем драконы и занялись. Сэй отправилась проверять камины, поскольку больше ничего не придумала. Айли то и дело выскакивала перед драконами и хвасталась очередной найденной где-то вещью: серебряный резной подсвечник, золотые кубки, ожерелье из мелких сапфиров, любовно обработанных.
— Вот уж чья душа тут радуется на полную катушку! — ворчала полуорка. — Ну и чего ты тут ошиваешься? Ехала б себе назад, задание-то выполнено.
— Неа. Грымза еще будет пакостить, — беспечно отозвалась эльфка, крутя на пальце ожерелье и вгрызаясь в яблоко.
— Ты уверена?
— Конечно, я ж сюда приехала за ней следить, а не за вашим командиром. Вот я и выполняю свою работу.
— А этот яд на обеде? ..
— А ты думаешь, кто перед обедом сервировку стола проверял, — фыркнула Айли. — Я еще удивляюсь, как это тот парень, Гленн, не сообразил, вроде ж наследник, просекать такое на раз должен. А может, сообразил, потому так быстро и умчался.
— Понятно. Тогда следи, чтобы она еще чего-нибудь не выкинула.
Эльфка хохотнула, нацепила ожерелье и сгинула в потайной ход.
Эрик продолжал разбирать бумаги. Работы этой у него было непочатый край. Торонн, мужественно помогавший, каждый час пытался выдернуть командира из кабинета и подышать свежим весенним воздухом. Аят цвел и напоминал бело-розовое, сиреневое, золотистое облако, утопая в пышной пене яблоневых, сливовых, вишневых садов и сирени. Но у вампира не было времени даже поесть нормально, очень уж не хотелось ему надолго застревать в баронстве. Были еще два обещания, которые он должен был выполнить, и они никак не согласовывались с сидением в замке Аят.
— Пойдем на ужин, — единорог потянул его за плечо. — Хватит бумаг.
— У-у-ужин, говоришь? — Эрик потянулся и взвыл: от непривычно-долгого сидения затекла спина и онемела задница.
— Оно самое, — Торонн выдернул его из кресла.
— Что же мне делать? — пробормотал вампир, идя за единорогом в столовую. — Нельзя же так, как на бочке с магическими кристаллами — рванет или нет.
— Я не знаю, Эрик. Может… поговоришь с ней?
— Я-то поговорю, а вот станет ли она со мной говорить… Это бо-о-ольшой вопрос.
— Но ведь должна быть какая-то причина, почему она тебя так ненавидит.
— Самое странное — в детстве я не замечал этой ненависти. Матушка была холодна ко мне, это так. Но все же находила иногда слова одобрения, редкую минуту для объятий… Все изменилось, стоило барону открыть правду. Ее словно подменили.
— Поговори с ней, — повторил единорог.
Эрик кивнул.
На ужин баронесса не явилась, Эрик, проверивший посуду, и Фиор, обнюхавший каждое блюдо, сочли этот прием пищи безопасным. А после ужина вампир отправился искать мать и говорить с ней. Хотя заранее был уверен в том, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет.
Баронесса проводила время в саду, сидела на своей любимой скамейке, что-то вышивала. Игла так и мелькала в руках.
— Матушка, позвольте вас побеспокоить… — начал Эрик, отбросив набившее оскомину «баронесса».
— Что тебе нужно? — головы она так и не подняла, только игла замедлила ход.
— Я просто… За что, мама? В чем я оказался виновен в свои восемнадцать?
— Не думаю, что я хочу это вспоминать, — игла с силой воткнулась в ткань и проколола палец баронессе.
— Разве я не могу узнать причины, по которым собственная мать пытается убить меня?
Она подняла голову, в глазах стыла холодная ненависть:
— Потому что не смогла вытравить тебя… Надеялась, что ты никогда не напомнишь мне о том позоре и боли. Или что ты не будешь похож на ту тварь. Но ты — вылитый он. Вылитый.
— И это все? Вся моя вина в том, что я похож на сволочь, которая когда-то вас изнасиловала?!
Эрик сейчас даже понять не сумел, что чувствует. Одно знал точно — это больно. А что делать теперь? Что делать с этими знаниями?
— Этого вполне достаточно. А теперь уходи. Я хочу успеть закончить вышивку.
Вампир развернулся и ушел в замок.
«Почему она не пожаловалась барону на насилие? Она была в своем праве! Почему не убила во чреве, не удушила в колыбели? Почему?»
Ответов на эти вопросы не было. И стереть застарелую, проросшую в душу баронессы до самого дна ненависть уже не получится. Даже если он вызовет на ритуальный поединок и убьет соседа.
— Поговорили? — Тор ждал его в коридоре. — Эрик? Что с тобой? На тебе лица нет…
— Идем, Тор. Посидим у камина.
Говорить о том, что узнал, Эрик не хотел. Хотя Торонн был единственным, кому он мог это рассказать, но единорог ничем не смог бы помочь. Если только сходить в Храм… Тор рассказывал, какой красивый замок, что еще отмыли всей командой и что притащила неугомонная Айли.
— Не знаю, где она все это берет вообще. Эрик? Ты слышишь меня?
— Прости, мой хороший. Я пойду сейчас в храм. Если хочешь — иди со мной.
Эрик круто развернулся и почти бегом бросился вон из замка. Он давно уже не был юношей, подверженным порывам страстей. Но сейчас отчаянно хотелось расплакаться, словно малышу, разбившему коленку. Вот только не к кому прийти за утешением — мать скорее придушит, чем обнимет. Но есть другая Мать, и она выслушивает все молитвы и горести. Торонн последовал за ним, не желая оставлять одного. Насколько он успел узнать своего нареченного, Эрик вообще этого не любил, потому и не стал наемником-одиночкой, а всегда искал для себя напарников или команду. Но в тяжелые для себя моменты, словно раненый зверь, старался отгородиться, забиться в нору и зализать раны в тишине и одиночестве.
Храм встретил тишиной и горящими свечами. Эрик ушел к алтарю, опустился на колени, сложив руки на груди и касаясь лбом прохладного камня.
«О, Ночная Мать, вразуми и даруй покой моей душе!»
Его легко погладили по волосам теплой ладонью.
«Я не понимаю, что делать… Что мне делать сейчас? Никто не виновен, кроме одной мерзкой твари, посмевшей поднять руку на женщину. И я его убью, не задумываясь, но разве это что-то исправит?»
«Время не повернуть вспять, малыш. Но если вышивка безвозвратно испорчена, это не значит, что нельзя переделать ее. Память — вот камень, из-за которого вы не видите друг друга».
«Но я не умею стирать память, о, Мать! И никто в этом мире живущий, этого не умеет, только ты, Милосердная…»
«Возвращайся домой, малыш, все будет хорошо».
Выходя из Храма, Эрик уже лишь смутно помнил, что говорил сам, а были ли ответы — и вовсе нет. Только стало легче на душе.
В замке царил странный переполох.
— Баронессе стало плохо в саду, — объяснила Эрику Росэль.
Вампир кивнул и помчался в комнаты, которые на его памяти мать занимала всегда.
Баронесса лежала на кровати, укрытая любимым легким покрывалом, около нее суетился лекарь.
— Что случилось? Матушка?
— Все в порядке, — она слабо улыбнулась. — Не стоило столько вышивать, голова кругом пошла. И что ты примчался? У тебя полно дел с бумагами, не волнуйся, я в порядке. Ох, Эрик, я всего лишь упала в обморок, а не полетела вниз с замковой стены, мальчик мой.
— Мама!
Наверное, у Айли в потайном ходе челюсть громко брякнула о камни пола. А сам Эрик, прекрасно помнивший все, запинал ногами свою подозрительность и боль, просто радуясь тому, что в голосе матери нет ненависти.
— Я же говорю, все в порядке. Иди сюда, — она протянула руки.
— А вот не надо меня так пугать, — хрипло пробормотал вампир, пряча лицо в оборках ее сорочки, чтоб никто не видел, что глаза у него на мокром месте.
Баронесса потрепала его по волосам:
— Вот же глупое создание.
— Не такое уж и глупое, раз я вернулся сюда так вовремя.
— Это уж точно. Твои друзья постарались, замок таким красивым не был даже на моей свадьбе.
Эрик только угукнул, мысленно вознося благодарственные молитвы Ночной Матери. Иногда ее дар отнимать память был не проклятьем, а благом.
— Но вышивку я все равно закончу. Кстати, ты поел? Тот милый рогатый мальчик так трогательно волнуется о тебе.
— Торонн, его зовут Торонн. Я его люблю, мама.
Баронесса тепло улыбнулась:
— Я уже поняла. Но милый, а как же наследники баронства?
— Наследника можно и усыновить, кодекс не запрещает, а магия крови сделает его моим кровным сы..ном… Простите, матушка, я вспомнил кое-что! Отдыхайте, я приду утром вас навестить!
— Хорошо, сынок, спокойной ночи.
Она улыбнулась ему, тепло и любяще.
Эрик ответил на эту улыбку торопливым, но теплым поцелуем в щеку, все же он давно перестал так остро нуждаться в материнской любви. И умчался в кабинет снова, открывать сейф, заклятый магией крови.
Торонн сидел за столом, возился с бумагами, проглядывая и просматривая.
— Я отобрал неоплаченные счета и… А что случилось?
— Я идиот! — провозгласил вампир, торжественно захлопывая сейф — он уже убедился в том, в чем хотел убедиться.
— Почему это?
— Потому что только идиот мог прекрасно знать, что делает магия крови, и забыть, какие обряды проходил перед наречением наследником!
— А если немного подробнее? — Торонн проглядел еще пару бумаг.
Эрик взял его за руку, выдернул из кресла и уронил рядом с собой на диван. И принялся рассказывать, подбирая слова:
— Барону Вильгельму нельзя было отказать в уме, не знаю уж, что было в последние годы, но тогда, когда я тут жил, он был блестящим хозяйственником и управленцем, баронство расцветало. К моменту, когда он взял в жены Стефанию, которую тогда знали как Стефку-Плясунью, ему было уже за двести, что подвигло старого холостяка на такой вопиющий мезальянс — не знал никто. А он, наверное, просто влюбился, матушка у меня красавица, верно?
— Это уж точно, — кивнул единорог. — Вот в чем, а в красоте ей не откажешь.
— С соседями у Вильгельма были всегда отличные отношения, процветала торговля. Ну и визиты вежливости были далеко не редкостью. В один из таких визитов к соседу, Квентину Кессу, красота Стефании стала причиной того, что этот недостойный выползок болотной гадюки презрел законы гостеприимства и изнасиловал жену соседа. А та, то ли по глупости, то ли от страха, что во всем обвинят ее, промолчала…
— Так вот в чем все дело, да?
— Да. На свою беду, я родился похожим на барона Кесса. Вильгельм, видно, понял, что я ему по крови не родной, но по какой-то причине молчал. Даже провел ритуал на крови, принимая меня в свой род. Именно поэтому вся кровная магия Аята подчиняется мне. А я — идиот и этого не понимал до сих пор. Но вот почему барон вдруг решил матушке высказать все накануне моего восемнадцатилетия — для меня все еще загадка.
— Может быть, когда-нибудь она и откроется… — Торонн обнял Эрика. — Ничего. Мы прикончим вашего соседа, твоей матушке станет полегче.
— Она не помнит. Ночная Мать подарила ей забвение. Поэтому стоит предупредить всех, чтоб не удивлялись ее изменившемуся поведению.
— Она этого не помнит? Точно? думаешь, она не помнит обстоятельств твоего рождения?
— Я, конечно, не мастер в чтении в чужих душах, но сомневаюсь, что она сумела бы так достоверно сыграть отсутствие ненависти.
— Но все равно, не оставлять же просто так все случившееся этому Кессу, — единорог искренне негодовал.
— Никто и не оставит. Я, конечно, умею прощать, но не насилие над женщиной. И он мне никто, даже по крови, выходит.
Торонн закивал. Его переполняла ярость — как можно вообще так поступить.
— Тс-с-с, у тебя глаза горят, — улыбнулся Эрик. — Смотри, обернешься и без лунной воды.
— Глупости, без нее еще ни один единорог не оборачивался, фррр.
— Угу.
Эрик помолчал, в голове постепенно складывалась мозаика из прежде разрозненных кусочков.
— Эта лунная вода… Что это на самом деле?
— Откуда мне знать? — удивился Торонн. — Я же не жрец.
— А спросить никогда не пробовал? — усмехнулся вампир. - Ну, это не суть важно. Просто я знаю, что у моравинтов инициация — укус старшего в роду, а у драконов — прыжок со священной скалы в озеро. И то, и другое — сильное переживание. Значит, лунная вода — это такое зелье, что заставляет единорога пережить какие-то сильные эмоции.
— По-твоему, если я внезапно увижу в коридоре голую Сэй, так сразу ускачу на четырх копытах?
— Э-э-э, ты ее уже видел! — Эрик согнулся в приступе смеха, немного нервного.
— Значит, это не поможет… Да ладно, что такого может вызвать зелье?
— Не знаю. Но точно знаю, что памяти лишить можно лишь божественной силой, никакому магу это не под силу.
— Да, Ночная Мать своей волей следит, чтобы мы размножались и плодились.
Была у Эрика мысль, что богине, сколь бы всемогущей она ни была, недосуг каждому единорогу в память заглядывать и воспоминания о былой любви стирать. И зелье, которое они пьют — это вроде метки, на которую сила богини ориентируется, и катализатор определенных эмоций. Выпил зелье, возбудился, вспомнив о возлюбленном или любовнике, тут ему - раз! и все воспоминания, что на этого человека были завязаны, и стерли, да еще и так, чтоб больше не подошел, даже случайно, познакомиться, а шарахался и подальше. Что это вполне реально, Эрика убедила перемена, произошедшая с его матерью. Перевернуть ненависть в любовь, чтоб не только не помнила о пережитой боли и унижении, но и плод их полюбила и не отталкивала.
— В любом случае, еще целых четыре года, времени хватит, чтобы решить, что там такое следует выпить.
Вампира порадовало уже хотя бы это «еще целых четыре года». Раньше Торонн страдал, что их «всего четыре».
— Значит, теперь мать тебя любит?
Эрик кивнул.
— Насколько сильно — не скажу, но это куда лучше, чем ненависть. Можно больше не опасаться отравы в пище. А тебя она назвала милым рогатеньким юношей.
Торонн смущенно потер рог:
— Правда? Я милый?
— Очень. Очень милый и очень привлекательный, — вампир закинул ногу через его бедро, угнездился на коленях Торонна и принялся доказывать свое мнение.
До спальни они так и не добрались, впрочем, Торонну и диванчик в кабинете был королевским ложем для утех в компании с Эриком.
Тем более что оба соскучились по этим самым утехам и за время пути, и за те два дня, что провели уже в Аяте.
Сунувшаяся, было, в кабинет Росэль даже не стала открывать двери, услышав стоны и скрип мебели, только покраснела.
— Как мне уютно, — признался Торонн. — Только рог чешется.
Рог было решено смазывать уже в спальне. Для себя и Тора Эрик выбрал покои рядом с баронскими, решив запереть комнаты Вильгельма, в них ему было неуютно и тошно.
Единорог с разбегу плюхнулся на широкую кровать и принялся скрести основание рога.
— Эй! Тор, не смей! Ну что ты как ребенок, — выговаривал ему вампир, убирая его руки от рога. — Сейчас перестанет чесаться, потерпи.
Вообще, рог единорога в человеческой ипостаси не изменялся, оставаясь таким же, как был. «Рос» он лишь где-то внутри, и когда придет время, у юного единорожка будет не маленький тупой рожок длиной в пять пальцев, а прекрасный и весьма острый рог в локоть, а то и в полтора локтя длины.
— Но оно чешется, — ныл Тор. — И все кости чешутся.
Тут уже Эрик развел руками: он не знал, как помочь.
— И что со мной такое вообще?
— Начинается перестройка тела, — подумав, сказал вампир. — У тебя и запах меняется, и голос.
— И вот я все четыре года я буду чесаться? — ужаснулся Торонн.
— Это вряд ли. Скорее, периодами.
Тоже, если подумать, хорошего мало. Но никуда не денешься, такова жизнь.
— Зато ты подумай, каким красавцем станешь.
— А если не стану? Вдруг я буду мелкий и худой?
— Тоже не беда, откормим, выхолим, шерсть отрастим, — фыркал вампир.
— Я хочу быть как мама, высокий и сильный.
— Обязательно будешь.
Продолжение в комментарияхКод для Обзоров
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
гет,
Команда ВЕДьМ
-
-
17.10.2015 в 03:13-
-
17.10.2015 в 03:16-
-
17.10.2015 в 03:17-
-
17.10.2015 в 04:42-
-
17.10.2015 в 07:36-
-
17.10.2015 в 11:18-
-
17.10.2015 в 11:52-
-
17.10.2015 в 13:18-
-
17.10.2015 в 13:41-
-
17.10.2015 в 14:21Спасибо...
-
-
17.10.2015 в 16:02-
-
17.10.2015 в 17:34читать
-
-
17.10.2015 в 19:26-
-
17.10.2015 в 21:41-
-
18.10.2015 в 10:10-
-
18.10.2015 в 12:39-
-
19.10.2015 в 10:11очень рада, что и проблема с наследством решилась.
и вообще рада за всех героев.
спасибо, кошики.