Авторы:
Таэ Серая Птица и
Тай Вэрден Жанр: Ангст, Фэнтези, Экшн,
PWP, Hurt/comfort, AU, Мифические существа
Тип: Слэш
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика, Групповой секс, Кинк, Секс с использованием посторонних предметов, Смерть второстепенного персонажа, Кровища! Вторая история из серии "Затерянные миры". Первая история: "Волчья песнь"
Глава четвертаяВидение, не оставившее памяти, принесло с собой беспокойную ночь, но уже утром Сален полностью забыл о нем. Кирис тоже выкинул из головы — неправильное предвидение могло быть просто результатом того, что он слишком увлекся контролем за его телом. Могло быть просто игрой его разума. Сален уже вовсю веселился, подбивал Кириса ощипать всех пленных ангелов и набить пухом перину.
Повседневные дела заставы захватили, закружили водоворотом. Деция прощалась сразу с двумя воинами, на их места вскоре должны были прибыть новиции. Дарий хмуро прикрывал плащом отсеченную до локтя руку, шепотом приказывая Дромиону присматривать тут за всем. Электриона похоронили вместе с еще пятнадцатью погибшими. Сален прощался с Дарием так, что тот заподозрил, что у провидца было видение о том, что по пути буря потопит все корабли. Иных причин для жарких объятий не находилось. Но Сален уверял, что все в порядке.
— Главное присмотри за моим пернатым, пускай иногда летает, только над палубой.
Друид на прощание снова обшипел Салена, пожелал ему сдохнуть тридцатью различными способами.
— Я непременно явлюсь посмотреть на то, что от тебя народится, ты уж там постарайся расплодиться.
Солдаты хохотали, предрекая, что по возвращении Сален найдет руины дома, населенные какими-нибудь пернатыми смесками.
— Зато ты будешь жить, — отправив Салена кормить его первую игрушку, Кирис подошел к прикованному к общей цепи ангелу, заглянул в его ненавидящие глаза своими, прожигающими и ледяными разом. — Подумай об этом, малыш. Ты будешь жить, и даже останешься крылатым и полноценным мужчиной. Я обещал это Салену. А кое-кому из них, — он кивнул на остальных пленников, которым только особое устройство оков не позволяло переубивать друг друга, — так не повезет.
В глазах друида мелькнула растерянность, он посмотрел на других, впервые задумавшись о чем-то, кроме ненависти. Получается, ему не отрежут крылья, он будет жить, его больше не станут насиловать толпы солдат. И у него будут дети от демоницы. Просто потому что…
— Почему мне оставят крылья и возможность продолжить род?
— Потому что так попросил провидец, — ответил Таурион и отошел, больше не желая ничего говорить.
Сален в это время щекотал ребра Михаса кисточкой хвоста.
— Может, тебя тоже отправить в Империю? От тебя будут красивые дети.
— Нет, я не хочу в империю. Ай, перестань, иначе я подавлюсь, и не смогу свидетельствовать неправоту друидов! — Михас аккуратно отодвинул его хвост, но не отпустил, а осторожно погладил пушистую кисточку.
— А бешеного кошака я отправил размножаться, надеюсь, он по пути не нырнет с корабля. И вообще, надо было его подговорить, чтобы он все плавание остальным ангелам проповедовал смирение, послушание и что богам угодно, чтобы их дети появились на свет, раз у вас все так слушают друидов.
— Может быть, они сами поймут? — ангел отставил миску с густой похлебкой и уже обеими руками принялся перебирать кисточку и поглаживать кончик хвоста демона.
— Хотелось бы, там все-таки подростки, может, головы не так… М-м-м, сделай так еще раз, моему хвосту очень нравится.
— Все вы, демоны, ужасно, просто кошмарно похотливы, — с чуть заметной насмешкой фыркнул Михас, повторяя особенно понравившееся Салену движение. И потянулся к его тунике, натягивающейся горбом над пахом.
— Что? Да я вообще очень скромен и стеснителен.
— Да? О, это заметно. Особенно сейчас, — усмехнулся ангел и передвинулся так, чтобы не слишком тревожить нижнюю часть тела и не сгибаться. Но этого хватило, чтобы коснуться губами напрягшегося члена Салена, облизать его головку, чувствуя солоновато-терпкий привкус. До сих пор он этого не делал, а демон не принуждал, видимо, опасался, что будет укушен. Но Михас помнил, как его ласкал деций. И хотел попробовать. Сален не препятствовал, его радовала такая сексуальная активность ангела. Пускай тот и не особо умел, но ведь сам решил попробовать что-то новое, проявил инициативу. Возможно, если он и дальше будет вести себя так же, патрон позволит перевести его в комнатку в казарме. Можно же поставить ширму, отделить койку раба от комнаты… Мысли оборвались под гнетом удовольствия. Он машинально намотал косу ангела на руку и направлял его, стараясь, чтобы Михас не подавился и не задохнулся.
Таурион явился точно к тому моменту, когда Михас, стараясь не морщиться, сглатывал семя демона. Как всегда, ничего на этот счет не сказал, только чуть дернулась густая бровь, выразив удивление деция.
— Ну, вот, меня снова не позвали на вкусное.
— Это был сюрприз со стороны Михаса, — лениво протянул Сален. — Удивительный и потрясающий сюрприз.
— Действительно, удивительно, — деций приподнял голову ангела, наклонился к его лицу и слизал с его губ остатки семени. — Мне интересно, только ли для тебя он расщедрился на такой сюрприз?
Михас с некоторой опаской покосился на Тауриона, однако послушно повернулся в его сторону. Чтобы обхватить губами его член, понадобилось некоторое усилие, да и в рот ангела влезла только крупная, похожая цветом на переспевшую вишню, головка. Больше он при всем желании взять не мог.
— Жаль, — посмотрев, как он пыхтит, Таурион отстранился, насмешливо скалясь. — Впрочем, я и не сомневался, что так будет.
— Зато он попытался. Брось, Таурион, эту боевую дубину даже я не стану пытаться заглотить, — Сален потянулся всем телом. — Не обижай мою любимую игрушку.
— И не собирался. Но я кое-что обещал, помнишь? И он уже должен быть готов, — рука Кириса коснулась основания каменного фаллоса, чуть потянула наружу и снова втолкнула на место, породив в теле Михаса безотчетную дрожь.
— Конечно, помню. И про то, что ангелу обещал, тоже не забыл.
— М-м-м? А что именно ты ему обещал? — заинтересованно глянул демон.
— Исполнить его желание — поделиться им с тобой.
— Делись, — усмехнулся Кирис. — Это ведь твоя игрушка, тебе и начинать.
Сален явно не имел опыта постельных утех больше чем с одним партнером, увлекся возбуждением ангела, забыв про присутствие деция. Тот сам напомнил о себе, и его жесткие руки и настырный хвост, казалось, успевают коснуться обоих, приласкать, ущипнуть, погладить, царапнуть. В итоге Михас оказался в той самой позе, которая ему пригрезилась недавно. Реальность оказалась чуть жестче, чем мечтания, Сален, конечно, не был наделен такими размерами, как Таурион, но вдвоем демоны каменный фаллос все-таки превосходили. Он хрипел и цеплялся за плечи своего хозяина, и благодарил всех богов, даже Владыку демонов, за то, что деций не пожалел масла ни на себя, ни на Салена, ни на бедный зад ангела. И все же они оказались в нем оба, и даже дали время притерпеться к ощущениям.
— Двигайся, Сален, — приказал Кирис.
И время для Михаса остановилось, рассыпалось на мириады сверкающих искр. Он, кажется, кричал и рыдал, но не от боли, или не только от боли. По крайней мере, лицо его заливала соленая вода, затекала в раскрытый рот, и Сален слизывал капли с его щек.
— Укатали, — заметил Сален, когда ангел обвис между ними.
Говорить было нелегко, ноги подрагивали и хотелось усесться на пол и не вставать.
— Зато всем понравилось, — усмехнулся Таурион. — Похоже, твоей игрушке по нраву, когда ее ебут в два крепких члена. Тебе ведь тоже понравилось, моя колючка?
— Очень, — согласился Сален, перекладывая ангела на койку и принимаясь за ним ухаживать. — Посмотрим, выдержал ли он это вообще.
Кирис оттянул ангелу веко, заглянул в закатившийся глаз.
— Он без сознания. Что там с его задом, Сал?
— Не самое приятное зрелище. Сейчас нанесу мазь. И пару дней его лучше не трогать. Буду приставать к тебе, я молодой здоровый демон, мне нужно много секса.
— Всегда рад помочь, мой ненасытный, — промурлыкал Таурион, щуря глаза.
Дороги просохли только к концу майяна, третьего месяца весны. И три объединенные центурии — Пурпурная, Сапфировая и Изумрудная — вышли вперед, оставив Вал Владыки за спиной. Их путь лежал на восток, в самое сердце Белого острова. Сопротивления они практически не встречали. Многие деревни на три дневных перехода от Вала были покинуты, иногда солдатам приходилось сжигать их: пролежавшие зиму трупы зарезанных женщин и детей за весну и во время оттепелей успели разложиться, но вонь оставалась страшная.
— Почему они убивают своих же? — Сален никак не мог взять это в толк. — Разве мы обидели бы беззащитных существ?
— Наверное, просто не надеялись прокормить, — Михас понуро взирал на очередной огромный погребальный костер, в который превращалась крохотная деревушка на краю заболоченного озера. — Сален… мой господин, — он впервые произнес эти слова, и они, на его удивление, не разрезали его глотку и язык в кровавые лохмотья, — Мой господин, позвольте мне не смотреть. Можно… я хотел бы… на озеро, ненадолго. Я не сбегу.
— Иди, — кивнул Сален. — Не смотри.
В походе место ангела было на коврике у стены палатки. Или рядом с децием и Саленом, если на ночь палатки не ставились. Он все еще носил тяжелые бронзовые браслеты и ошейник, но теперь ему не сковывали рук. Сален искренне привязался к своей игрушке, предоставляя ангелу свободы чуть больше, чем положено рабу. И не уставал восторгаться красотой Михаса. Ее не портили даже шрамы на спине, оставшиеся после ампутации крыльев. И ему позволили даже одеться в короткую тунику, а не ходить обнаженным. Прочие рабы посматривали на него с завистью — бесам одежды больше, чем набедренная повязка, не полагалось.
Сален внимательно рассматривал погребальный костер, морщась — какая дикость, чем могли провиниться дети и женщины. И что значит «не прокормить»? В побежденной стране обязанность кормить проигравших всегда ложится на победителей. Как сказал Михас, отсюда до Белого леса было не более двух дневных переходов. Значит, скоро уже все закончится. Признаться, он ждал этого с нетерпением. Видений у него с самой зимы больше не было.
— Интересно, какой он вообще, этот лес? Почему он Белый? И где там этот самый алтарь…
— Спроси у Михаса, — улыбнулся деций, успокаивающе опустив руку на его плечо. — Я знаю лишь то, что посреди леса есть холм, на котором выстроены какие-то Врата. Что они из себя представляют — Владыка ведает. А алтарь, вроде бы, где-то рядом.
— Отлично, будем прочесывать все холмы и искать Врата, — согласился Сален.
Кирис рассмеялся, бросил ему поводья кошмара.
— Едем. Здесь останется две деции, пока огонь не потухнет, а нам стоит идти вперед, искать пригодное для ночлега место.
— Хорошо. А вон и ангел идет… Бледный какой-то. Или просто умылся.
— Волосы мокрые, видимо, не только умылся, но и искупался. Я бы тоже не отказался, но позже, потом. Подбери его, едем.
Сален усадил Михаса перед собой, обнял.
— Наверняка дальше будут нормальные деревни с живыми жителями. Переживаешь?
— Надеюсь. Надеюсь, что ты прав, — ангел прильнул к нему, уже не заботясь о том, кто и что подумает или скажет о нем. Ему было безразлично. — Они должны там быть, не могли же убить всех?
— Мы их найдем, — Сален послал кошмара вперед. — А скоро Врата, два перехода. И можно начинать поиски холма в лесу.
— А что их искать? Лес, в смысле, Белый лес — он круглый, как тележное колесо. Пройди напрямик — и выйдешь к «оси» — холму с Вратами.
— И как же мы узнаем, где начинается этот самый Белый лес, и кончается обычный? — любопытно спросил Сален.
— Узнаете. Ну, правда.
— Ладно, — демон обнял его хвостом. — Закрой глаза и постарайся не думать, ладно?
— Я уже спокоен. Но мне нравится, когда ты меня обнимаешь, — Михас все же закрыл глаза. Так было проще — он не мог встретиться взглядом с децием.
— Мне нравится тебя держать в объятиях.
Место для ночлега нашли довольно скоро, разбили лагерь, выставили часовых.
— Я принесу ужин, — Михас выскользнул из палатки, заметив, с какими чувствами деций смотрит на своего провидца.
Он не хотел быть третьим сегодня. Да и они вряд ли хотели его. В пути было невозможно носить расширитель, и Кирис, если и присоединялся к их играм, то брал только Салена. А чем ближе становился Белый лес, тем больше нервничал Сален, в последние две ночи секса ни у кого не было, вдобавок Михасом отгородились от деция. Но сегодня он будет, в этом Михас не сомневался. Таурион не отпустит своего любовника, вымучит его ласками, чтобы спалось крепко и без снов.
— Эй, беляночка, не хочешь к нам? — вокруг костра сидели Лаир, Марин и двое новеньких в деции Светоносных.
Михас молча покачал головой. Следовало приготовить ужин… вернее, ужин был готов, нужно было принести его в палатку деция и провидца. Почти все время в пути он делал это: приносил наполненные горячим варевом миски, натянув на ладони край туники, чтобы не обжечься. Он и сейчас принес пахнущую мясом кашу, осторожно проскользнул в палатку. Не сомневался, что деций его все равно заметил, этот демон замечал все. Но от своего занятия Кирис не отвлекся, а Салену было совсем не до ужина.
Поели они гораздо позже, когда раскатились в стороны, утомленные любовью, и немного пришли в себя.
— Что-то у меня на душе неспокойно, — признался Сален. — Лес этот Белый, алтари какие-то, боги, гибель мира…
— Мы ведь уже говорили об этом. Все будет хорошо. У тебя ведь больше не было видений? — Таурион погладил любовника по щеке. — Не переживай. Значит, никакой гибели мира не будет.
— Я спокойно выдохну, когда увижу этот алтарь и Врата, не раньше.
— Уже скоро, — ободрил его Кирис. — Совсем скоро.
На следующий день разведчики обнаружили две большие деревни, а в них — около сотни детей и женщин. Все они были больны, измождены и на грани смерти. Пурпурная деция практически в полном составе осталась там, следовало помочь, накормить, вылечить, похоронить умерших. А небольшой отряд, фактически, только Светоносные и еще одна деция, вышел вперед, искать границы Белого леса и пригодное для лагеря место. Устраивать ночевку в самом священном лесу не горели желанием ни Кирис, ни Пеларг, деций второй десятки.
Михас ехал с этим отрядом, наотрез отказавшись остаться. Причины он не озвучивал, но Салену казалось, он достаточно научился понимать своего раба, чтобы не нуждаться в словесном выражении его чувств. Да и абориген мог понадобиться, чтобы подсказать, где лучше остановиться.
Границу Белого леса они увидели все разом. Это в самом деле был белый лес. Высоченные, словно мачтовая сосна, словно ароматический кедр, деревья с белыми, вернее, сероватыми стволами шумели где-то в вышине серебристо-зелеными кронами. Казалось, это зал варварского храма, украшенный тысячами и тысячами колонн, устланный шуршащим ковром прошлогодней листвы, переплетенной какой-то слабой и хилой травкой. Подлеска, обычного для лиственного леса, не было, ни кустика, ни нового сеянца. Все вместе производило удручающее, гнетущее впечатление.
— Бр-р-р! — высказал общие чувства Сален.
— Надеюсь, там не держат оборону засевшие возле алтаря друиды, — ухмыльнулся Пеларг.
Сален продолжал рассматривать лес, потом тронул кошмара, подъезжая ближе, протянул руку, коснулся ближайшего дерева.
— Хм, ничего особенного, лес как лес, только белый.
— Это ясени, наследство шу, — тихо подал голос Михас. — Этим деревьям больше тысячи лет.
— Ого!
А по виду и не сказать бы, что такие древние. Наверное, не слишком толстые, ровные, не бугрящиеся наростами стволы вводили в заблуждение.
— Внушительно…
— Надо искать место для лагеря. Сален, едем.
Достаточно крупную поляну с остатками кострищ воинам показал Михас.
— Здесь обычно останавливались посланцы от разных кланов и племен, отправленные к друидам за советом или еще по какой-то надобности. Недалеко есть ручей. Я помогу приготовить ужин.
— Хорошо, — кивнул Сален. — А ты еще и готовить умеешь?
Ангел только гордо фыркнул и подхватил ведро, чтобы набрать воды. Обычно, готовили бесы, но все они остались сейчас там, где требовались рабочие руки, уж кто-кто, а легионеры-имперцы вполне могли обойтись несколько дней и без рабов, поставить палатки, развести костры, приготовить кашу, вычистить своих кошмаров и напоить их. Никто особо и не присматривал за тем, как ангел готовит пищу, разве что Таурион Кирис по своей привычке не доверять иногда заглядывал в котел. В нем ничего подозрительного не было, пахло привычно, и деций слегка успокоился.
То, что проклятый бескрылый провел их всех, даже его паранойю, он понял, когда через полчаса после ужина все они — обе десятки воинов и деции, — повалились, кто где был, чувствуя, как быстро немеют все члены. Подобное он уже испытывал, когда получил отравленную стрелу в руку. Но сейчас все было не так. Онемевшие руки и ноги не слушались команд разума.
— Не беспокойся, деций, это ненадолго, — Михас присел рядом с ним, на его лице было отчаяние пополам с решимостью.
Таурион ничего не мог сказать, лишь смотрел с ненавистью.
— Отвар корня болотного звездоцвета раньше использовался, чтобы зашивать раны и вправлять переломы. Его действие сойдет на нет через два часа. Я не желаю зла ни тебе, ни Салену, правда. Но пророчество должно быть исполнено. И исполним его ты и я. У тебя хватит силы уничтожить то, что ангелы называли своим сердцем, уничтожить средоточие нашего мира. Ладно, хватит болтать. Мне пора.
Михас, словно деловитый муравей, поднял и перекинул через спину одного из кошмаров Салена, словно мешок, взобрался за ним и направил коня в сторону ясеневого леса.
— Ты же не веришь в пророчество, — Сален пытался пошевелиться.
— Я верю в то, что наш мир должен быть очищен от нас. Что народ ангелов должен быть уничтожен. Это как возмездие, — Михас почти ласково погладил его по загривку и отросшим уже почти до плеч волосам.
— Мы можем сделать это все силами центурии. К тому же, что, если друиды ошиблись?
— Плевать мне на друидов. Не болтай, тебе все равно не удастся меня отговорить.
— И чем тогда ты лучше тех фанатиков, если готов принести очередную жертву и обречь весь свой народ на истребление?
— Ничем. В том-то и дело, Сален. Я ничем не лучше. Как и остальные. В этом вся беда — мы все прогнили насквозь, никаким перевоспитанием, дрессировкой, приручением этого не исправить. Нас быть не должно. Но пока здесь, в сердце леса, стоит древний чужой алтарь, пока он не уничтожен, гниль будет жить в сердцах ангелов.
— Почему его нельзя просто разбить, а лес сжечь? Я не хочу умирать из-за ваших преступлений…
Михас не ответил, ему не хотелось затягивать бесполезный спор, он знал, что обычный огонь не возьмет ни этот лес, ни алтарь, ни врата чужих богов. Знал, потому что когда-то пробовал сжечь в костре сухую ветку белого ясеня. Все остальные сгорели, а эта осталась цела и даже не закоптилась. Он только подогнал кошмара. Времени было мало, он был уверен, что деций преодолеет действие отвара раньше, чем через два часа.
— А ведь я тебе верил… Даже любил немножко.
— Я знаю, — глухо сказал ангел. — Я тебя тоже.
Куда они едут, Сален видеть не мог, только мелькание конских ног и сухую листву под копытами, иногда — корни и траву. Сколько они ехали, он тоже не смог бы сказать, но явно меньше, нежели два часа, он все еще не чувствовал свое тело.
— Не надо, — снова безнадежно попросил Сален. — Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы ты умер.
Михас остановил кошмара, стянул на траву демона, прислонил его спиной к какому-то камню. Снял с седла мешочек, в котором что-то глухо звякнуло, резко хлопнул коня по крупу:
— Прочь! Пошел прочь!
Потом, поднапрягшись, затащил Салена на камень. Согретый за день солнцем, тот был еще теплым, а выемки в нем были словно специально предназначены для того, чтоб лежалось удобнее.
— В пророчестве говорилось, что провидец войдет в Белый лес, неся с собой огонь. А я ничего такого не захватил… Михас, да одумайся же! Вернемся в Империю, я покажу тебе свой дом, море и оливы. Забудем про остров. А лес свалят рабы, изведут под корень.
Ангел покопался в мешке и вытащил знакомую фляжку с имперским орлом. Открутил крышечку, приподнял голову Салена.
— Пей. Ты просто глубоко уснешь и ничего не почувствуешь.
— Нет уж, хочешь это сделать — делай, глядя мне в глаза.
У ангела затряслись руки и отчаяния пополам с болью во взгляде стало еще больше.
— Сален… выпей, пожалуйста. Так надо.
— Мне не надо, — демон отвел глаза. — Хочешь убить — вперед, я буду смотреть, как ты это делаешь. Имею я право увидеть, как меня убивает тот, кого я любил?
Ангел кивнул, снова нырнул куда-то вниз, видимо, за ножом. А когда поднялся — крепко прижался губами к губам демона, вливая в него глоток горьковато-сладкого настоя и не позволяя выплюнуть.
— Я не хочу убивать. Я клялся, что не подниму на тебя никакое оружие, и эта клятва убьет меня, — он сел рядом с демоном, потом опустил голову на его грудь, слушая, как замедляется стук сердца. — Я не хочу убивать. Я хочу, чтобы ты жил. Долго-долго и счастливо.
— Останься… со мной… — больше Сален ничего сказать не смог, провалившись в сон.
— Прости, я не могу. Он должен поверить. Должен пожелать огня так, как никогда прежде не желал. Справедливая цена…
Он взялся за рукоять не слишком длинного кинжала, тонкого, с узким лезвием. Боль сдавила виски шипастым обручем, мешая верно направить клинок. Но он все же справился, налег всем весом, вгоняя остро отточенную сталь в грудь демона. Последнее, что успел увидеть Михас — как кровь Салена скатывается на алтарь. И ничего не происходит. Но на его губах была улыбка, больше похожая на оскал. Он все сделал правильно.
Некоторое время спустя со стороны лагеря вылетели взмыленные кошмары, несущие децию Кириса в полном составе. Кровь Салена каплями сочилась с края алтаря на траву. Со стороны казалось, что они с ангелом просто прилегли тут отдохнуть, как всегда, Михас, прижимающийся щекой к его плечу, и сладко спящий Сален. Тауриону хватило вида алых капель и рукояти клинка в груди любимого провидца. Лес огласился его хриплым воем, а в руках спешившегося демона возникли ослепительно-голубые сгустки огня.
Деция развернула кошмаров прочь, потом из горящего леса будет не выбраться. За их спинами начинался пожар, клубки огня метеорами врезались в серые стволы, растекаясь по ним, жадно пожирая живую, но почему-то сгорающую, словно сухостой, плоть деревьев.
— Ненавижу!
Один из ясеней рухнул перед алтарем, скрыв ветвями два тела на нем. Его Таурион испепелил, оттащив крону, чтобы добраться до тел. Отшвырнув ангела, словно тряпичную куколку, он бережно поднял еще теплое тело Салена, вытащив из его груди клинок.
— Не покидай меня… Вернись… Я ведь еще не отвез тебя в свой дом на побережье… Не познакомил тебя со своей бабкой… Сал, я не сказал, что люблю тебя.
Сален продолжал висеть у него на руках, связи с ним не ощущалось, сплошная темнота. Жить Тауриону не хотелось, в его душе была такая же темнота. Он поднял голову и увидел то, что, вероятно, ангелы называли Вратами: на холме росло огромное, но приземистое дерево, вернее, несколько деревьев, почему-то сросшиеся вершинами. Сейчас оно казалось сухим и безжизненным, и Кирис подумал, что погребальный костер из него выйдет неплохой. Еще один сгусток почти белого огня, больше похожий на шаровую молнию, он метнул в алтарь, и тот со стоном раскололся, осыпался грудой бурого песка. А демон, подняв на руки Салена, зашагал наверх. С вершины холма было видно, как ширится огненное кольцо, пожирая Белый лес. Он уселся под Вратами, обнимая Салена. Скоро пламя доберется и сюда, тогда они вместе превратятся в пепел.
— Винограду бы, — тихо пробормотал Сален.
— Где ж я тебе весной в этом драконовом краю найду… Что?.. — голова у Кириса пошла кругом, словно от крепчайшего кентаврийского самогона.
— Виноград, — повторил Сален.
— К бесам виноград, — деций сдернул с его плеча пропитанную кровью тунику, уставился на грудь, где от раны остался только небольшой шрамик. — Ты жив…
— Конечно, я же демон, у меня хорошая регенерация. Огонь? Что это? Почему вокруг все горит?
— А… ну… потому что я немного разозлился, решив, что этот недотраханый ангел тебя убил, и все тут поджег?
— А теперь мы сгорим вместе, да? — Сален положил голову ему на плечо. — Или ты все-таки меня отсюда вытащишь?
— Да хрена с два мы сгорим, что ж я, с собственноручно разожженным огнем не справлюсь? — ухмыльнулся Таурион. И тут же нахмурился: — А эта бесова тварь тоже живая? Проверить и добить!
— Нет, клятва убила его. Таурион… Мне кажется, на нас дерево скоро упадет.
Деций подхватился, вскинул его на плечо и успел отбежать на достаточное расстояние, чтобы рухнувшее внутрь самого себя дерево не засыпало их искрами и угольками.
— Красиво горит. Так, ладно, убираемся отсюда.
— У меня сломалась любимая игрушка, мне нужна новая, — Сален удобно устроился на его плече, сунув хвост под тунику децию.
— Ну, я обещал тебе двух ангелисс. Но больше никакого доверия пернатым тварям. Ни на медный обол!
— А он сказал, что любит меня.
— Любил бы — не попытался бы убить! — рыкнул Кирис, взмахом руки заставляя осесть и угаснуть пламя перед ними. Многие деревья уже рухнули, огонь добрался до самой границы Белого леса, но почему-то не спешил перекинуться на обычный лес.
— Он вообще был странным…
— С самого начала. Вот с твоим фанатиком все ясно: фанатики вообще кристально-прозрачны для понимания, — хмыкнул деций.
— Михас тоже оказался фанатиком, почему-то считал, что мир изменится, если сжечь Белый лес.
— Может, и изменится. Странный он, этот лес. Так, ножками пойдешь, или тебя до лагеря тащить?
— Тащить. Ты чуть не сжег меня живьем!
— Справедливости ради, я и себя чуть не сжег живьем, — пробурчал деций.
— Именно поэтому в качестве награды тебе дозволено меня нести.
Несмотря на внешне шутливые фразы, Салену было плохо. Даже не от предательства Михаса, а от того, что они больше никогда не увидятся, больше не будет белоснежной красивой игрушки, рядом с которой было так тепло лежать.
В пыли у алтаря что-то завозилось, потом медленно стало приподниматься.
— Стой, — скомандовал Сален. — Там что-то выкапывается из-под пепла.
— Сейчас закопаю обратно, — Таурион поставил юношу на ноги и зажег в ладони очередной сгусток пламени, правда, уже не белый или голубой, а желтый.
— Подожди, вдруг там кто-то из этих самых богов, хотя бы узнаем, что им надо…
— Да нахрен они нам сдались?!
Нечто, выбравшееся из-под пепла, приподнялось на четвереньки. И Сален едва успел ухватить своего патрона за обе руки, мешая ему испепелить непонятно каким образом выжившего Михаса.
— Это моя игрушка! Это мне ты подарил! Я его сам прикончу!
— Ладно, сам, так сам, — противостоять Салену Таурион не хотел и, честно говоря, не всегда и мог.
Сален подошел, ухватил ангела за косу и поволок за собой в сторону лагеря. Михас не сопротивлялся, он только глухо постанывал и пытался перехватить руки демона.
— Перестань за меня цепляться! — рявкнул Сален, вздергивая его на ноги.
Ангел шарахнулся от него, непонимающе моргая, прохрипел:
— Ты кто? — и закашлялся, пытаясь отхаркнуть пепел, забивший горло.
— Что значит «ты кто»? Я Сален, твой хозяин!
— Х-хозяин? Что за чушь, у меня нет хозяев! Я свободный ангел!
Потом он странно дернул плечами, завертел головой, словно пытался заглянуть себе за спину.
— Крылья… мои крылья!
— Тебе их отрезали, — буркнул Сален, снова расстроившись.
Сломанная игрушка была ему неинтересна, ему нужен был его прежний ангел, а не это странное скулящее нечто без памяти. Демон отшвырнул его прочь.
— Ну, так что, прикончить его мне? — деций с интересом наблюдал за этой сценой.
— Нет, оставь, — безразлично отмахнулся Сален. — Это не мой ангел, мне он неинтересен.
— А если память вернется? От сильного потрясения так бывает.
— Ну, тогда сильно потряси его, если уверен, что это поможет.
Кирис легко поднял ангела за обгоревшую до половины косу, заглянул в испуганные голубые глаза:
— Вспоминай, давай, хотя я даже не знаю, что для тебя лучше — стать чужим рабом или остаться рабом Салена, тварь.
— Чт-то вспоминать? — ангела все это пугало.
— Как врал, что любишь хозяина, а сам попытался убить его, например.
Ангел часто моргал, не понимая, что происходит. Потом голову словно пробили раскаленным железным прутом, а в дырку в черепе хлынули воспоминания.
— С-сален? Деций Кирис?
Демон перехватил его свободной рукой за горло, приподнял к самому лицу, чтобы прорычать:
— А теперь назови хоть одну причину, сука, по которой я должен пощадить тебя.
— Я люблю вас, — ярко-синие глаза ангела засветились.
— И за это убивал Салена?
— Я должен был уничтожить тот мир. Всех ангелов. Чтобы порча не распространялась дальше, — с трудом прохрипел ангел.
— Какой еще «тот мир»?! Мы, драконье подхвостье, все в том же мире! Только и того, что кусок леса сгорел!
Михас непонимающе уставился на Кириса.
— Но… Почему тогда я жив?
— Вот и мне интересно, почему ты еще жив?
— Клятва убила бы его, если б я умер, — пояснил Сален. — Поставь уже мою игрушку, я хочу ей сломать что-нибудь… Жаль, что крыльев нет, сейчас я бы с таким наслаждением их медленно отрезал ржавым гладиусом.
— Сломаешь в лагере. Или потащишь тварь сам.
Михас полетел на присыпанную пеплом и еще тлеющими угольями землю. Потом его снова перехватили за остаток косы и поволокли прямо по этим углям. Он больше не пытался освободиться.Код для Обзоров
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
Затерянные миры
-
-
24.05.2016 в 18:55-
-
24.05.2016 в 22:07-
-
24.05.2016 в 22:23-
-
24.05.2016 в 22:48