Авторы: Таэ Серая Птица и Тай Вэрден
Рейтинг: NC-17
Жанры: Фэнтези, Hurt/comfort, Мифические существа, Первый раз
Предупреждения:
Насилие, Смерть второстепенного персонажа, Полиамория, Групповой сексРазмер: Макси
Статус: закончен
Краткое описание: Таких, как он, нерожденных, называют "детьми Госпожи" и "поцелованными Смертью". Таких, как он, считают чудовищами, способными уничтожить тысячи людей силой одного лишь желания. Его воспитателем был скелет, и до шести лет он не имел имени и знал только четыре слова. В шестнадцать он должен был умереть на алтаре некроманта.
Читать и комментировать можно так же на Книге ФанфиковЧасть III. «Яд». Глава одиннадцатаяПрежде чем разрешить вопрос с обетом Стража Границ, Эанору пришлось серьезно поговорить с Риадом, разъясняя ему многие нюансы не только этого звания, но и причин его передачи.
— Храм, как Виты, так и Госпожи, изначально был и должен быть структурой, не зависящей от государства. Поэтому все, кто в будущем станет Стражами, жрецами и будет так или иначе иметь отношение к Храму, выходят из-под юрисдикции короны сами и выводят своих потомков. Следовательно, Стражем Границ я быть не могу, а Мирт и вовсе не будет, так как он — будущий жрец Госпожи, принадлежащий Ей с рождения.
— Значит, я стану вместо вас Стражем Границ? А я… Я достоин?
— Ты — боевой маг, кроме того, ты показал себя прекрасным владетелем земель, следовательно, будешь печься об их безопасности.
Риад поклонился.
— Я оправдаю ваше доверие.
— Будь готов к коронационному торжеству. После церемонии король будет принимать присягу, мы подойдем вдвоем.
— Буду готов, — пообещал серый от волнения Риад.
Эанор мысленно посмеивался, припоминая, как сам волновался, готовясь принять на себя это почетное звание. Сразу после разговора он отправился в сокровищницу, чтобы забрать оттуда свои регалии Стража Границ — церемониальный меч, перевязь и цепь со звеньями в виде стилизованных башенок и медальоном-ключом. Все это он передаст королю после снятия с себя обета и для вручения новому кандидату. Сам же… сам он переоденется в форму Храмового Стража и не будет приносить вассальной клятвы.
А потом они втроем вернутся в Храм Нагорья до совершеннолетия Мирта. Мальчику очень нравилось в горах, скорее всего, именно он станет Первожрецом тамошнего Храма, а они смогут заняться возрождением Храмов в Энрате.
Этими размышлениями Эанор поделился с мужем.
— Ты прав, но, мне кажется, нам придется в эти годы изрядно поколесить по Энрату, — усмехнулся Арис. — Будем собирать под свое крыло будущих жрецов. Госпожа моя пообещала научить меня отыскивать тех женщин, что станут их носящими.
— Что ж, постараемся. И всех воспитаем?
— Мы справимся, — Арис обнял его. — Обязательно воспитаем и всему научим. Тебе же, ко всему прочему, предстоит наравне с Сэйрисом стать Мастером-наставником Стражей.
— О. Я их так обучу…
Арис рассмеялся. Он прекрасно понимал, что взваливает на их плечи едва посильную ношу: восстановить огромную структуру Храма практически с нуля, обучить, воспитать, помогать на первых порах, контролировать — все это придется делать им, потом и Мирту, и тем Стражам, что сейчас учатся под контролем Сэя. Их мало, но с поддержкой Никелеона, если она будет, они справятся. Должны. Равновесие в мире должно быть восстановлено.
— Что ж… О более близких вещах. Коронация.
— Мы там будем лишь гостями и свидетелями. Никаких клятв и присяг, — кивнул Арис.
— Именно. Просто насладимся праздником. А ты — еще и едой.
— Думаешь, будут кормить вкуснее, чем дома? — рассмеялся жрец. — Посмотрим. А теперь что там насчет портных? Они должны прибыть сегодня?
— Именно. Надеюсь, пошьют все быстро.
Если портные и удивились тому, что требовалось пошить, то не показали виду. Конечно, в древности у Храма был свой устав, которым Жрецам и Стражам предписывалась скромность в одежде. Но торжественные облачения во все времена шились из лучших тканей. Первожрецу же, кроме того, дозволялось украсить плащ золотым шитьем в символике Госпожи. Арис особенно просил не усердствовать в этом: довольно будет и узкой каймы по краям плаща. Из драгоценностей же на нем в этот день будут лишь венец и браслет, как и в прошлый раз.
Эанор выбрал черное. Под праздничное настроение. После передачи регалий Стража Границ он тоже наденет парадное облачение Стража Храма с белым плащом с багровым подбоем. Всем вампирам, возможно, и магам это скажет достаточно. А пока что изысканный черный. И алое, непременно алое.
На следующую ночь Арис в его сопровождении отправился в столичный Храм, даже не удивившись тому, что привратник там был все тот же. До него, должно быть, дошли слухи о том, кто такие лорды Леанн, потому что встречал он их глубокими поклонами, немедленно отворив врата святилища Госпожи и убравшись прочь без напоминаний.
— Теперь здесь будет больше народу, — Эанор оглядывал зал.
— Не сразу, — улыбнулся Арис и шагнул к статуе.
Некоторое время он просто молился про себя, потом оба ощутили присутствие самой Госпожи.
— Ты прав, сын, — богиня мягко опустила руку на склоненную голову Ариса. — Достойный правитель требует достойных даров.
В ее руке возникли три цветка мака, свежих, словно бы только что сорванных в предрассветной тишине. На их лепестках поблескивали хрустальные капли росы.
— Я горжусь тобой, Арис. Ты все сделал верно.
Эанор терепливо ждал, про себя читая старую молитву за души ушедших родных. Ему в конце досталась мимолетная ласка богини, почти привычно окунувшая душу в ужас и восторг одновременно.
Из Храма возвращались молча, погруженные в себя. Арис бережно нес цветы, не торопившиеся менять облик или показывать признаки увядания, хотя маки были весьма капризными и нежными растениями, одно неловкое движение — и тончайшие лепестки смяты. Этих же словно не касалась привычная реальность. Эанор почти сразу догадался, что за дар они предполагают. Что ж, правитель-дневной вампир — это нежданный сюрприз для людей. Лорд оскалился с мрачным торжеством: пусть попробуют-ка пожить под властью такого короля, который способен контролировать и ночь, и день. А судя по тому, что маков — три, у его величества будут прекрасные помощники.
— Перестань так зловеще улыбаться, Эно.
Вампир ухмыльнулся еще пакостнее, представляя себе весь ужас советников, когда Никелеон заявится на заседание в самый разгар дня.
— Эно, ты меня уже пугаешь.
— Прости, цветок мой, — покаянно вздохнул Эанор. — Я просто подумал, как этот подарок отразится на политической стабильности Энрата.
Арис догадался, о чем говорит муж, и расплылся в улыбке. Он ведь тоже об этом подумал, прося Мать о достойном даре правителю.
— Все б отдал за лица совета…
— Поверь, они будут неописуемы. И выражение потрясения с них не сойдет еще долго. — Арис встряхнул распущенной гривой и напомнил: — Пожалуй, пора познакомиться с нашим новым дворецким.
— Да, — Эанор погрустнел.
Арис немедленно принялся утешать его:
— Ну, что ты! Клай ведь никуда не девается, он будет жить здесь. К тому же, я подумал: отчего бы не забрать его в Нагорье с нами? И Жене — в библиотеке Храма его помощь очень бы пригодилась.
— Но они такие старые…
— Никто не вечен, но не спеши оплакивать их раньше времени.
— Я и не оплакиваю, просто…
Арис мог понять его. Старые вампиры стали и его семьей, но в то же время он знал, что смерть для достойного разумного — вовсе не конец существования. Что за ней будет отдых в Полях Забвения — и новая жизнь. Новая ступенька в бесконечной спирали, что проходит душа к тому моменту, когда становится достойной слиться с Извечными.
— Что ж, до этого момента еще долго, будем надеяться на это.
— Я не чувствую их готовности к уходу, значит, до этого в самом деле далеко, — утешил Арис мужа. — Не вздумай расстраиваться зазря и раньше времени. Идем. Мне кажется, внук Клая должен быть достоин своего славного деда.
Внук и в самом деле оказался достоин — такой же вежливый, спокойный и готовый ко всему на свете. Конечно, ему еще многому предстояло научиться. Привыкнуть к тому, что лорды Леанн не зависят от времени суток, и он может, проснувшись, застать их давно бодрствующими, едва разлепившими глаза, спящими или собирающимися лечь спать. Научиться предугадывать их желания, читать по лицам и жестам. Однако впечатление было таким, что он быстро научится.
— Найт готов принести магическую присягу роду Леанн, — с гордостью уверил их Клай.
— И мы с радостью примем его в качестве нашего нового дворецкого.
Все это было обставлено с торжественностью не меньшей, чем коронация, как посмеивался Жене, на покой пока не торопящийся, хотя по просьбе Ариса и присматривающий себе преемника.
— Впрочем, чем ярче юноша запомнит этот момент, тем лучше впоследствии будет служить вам.
Арис намотал на ус, мысленно похихикав: «юноша» был в три раза старше него.
— И вашим первым заданием будет поторопить портных, Найт.
Молодой вампир поклонился:
— Немедленно займусь этим, милорды.
Эанор отпустил его и прошел в кабинет. За год дел скопилось много. Хотя Ланор время от времени открывал порталы в столичное и эрентийское поместья, все равно какие-то бумаги требовали проверки, проработки, вызова поверенных. И сейчас было самое время заняться этим скучным и монотонным делом. Ближе к вечеру следующего дня Арис едва ли не силой увел его в постель: перед аудиенцией у пока еще принца следовало выспаться.
Найт разбудил их около полуночи, сообщил, что наряды приготовлены, экипаж ожидает, наемники готовы сопровождать, а горничные рвутся помочь милордам с облачением и прическами.
— Впускайте! — простонал Эанор.
Арис укоризненно фыркнул: накануне он четыре раза напоминал о том, что пора спать.
— Да-да, я помню. Надо было высыпаться.
Сжалился Арис над ним только уже в экипаже. Целительная тьма придала бодрости и прогнала сонливость и резь в глазах.
— Спасибо, мой цветок. Как я выгляжу?
— Прекрасен, Эно.
Арис ничуть не приукрашивал — смерть и воскрешение, вопреки всему, пошли лорду Леанну на пользу. Не только чувства и ощущения стали кристально-четкими, но и тело, получившее огромный стресс, перелиняло, как линяет хвост у нага. Эанор не стал рассказывать Арису, что в тот день, когда он изводил мыло, отмываясь от запахов тюремного каземата, с него клочьями лезла кожа. Тогда он, честно сказать, струхнул преизрядно. Потом подумал, что это все результат кровного побратимства с нагом. Сейчас, поразмыслив, решил, что верны все предпосылки.
— Я не начну шипеть? У меня не полезет чешуя? Я не начну гоняться за кроликами? — в тревоге вопрошал он у Сэйриса.
Тот лишь хохотал, не отвечая ни «да», ни «нет», а после и вовсе умчался в Нагорье. Эанор ощупал себя, решил, что вроде пока не тянет свернуться на солнце и греться, и успокоился.
***
— Итак, что ты решил, Нике? — Кирин замер изваянием в любимом кресле, лишь с тревогой следил за выхаживающим перед камином принцем глазами.
Лорель уже оставил бесполезные попытки успокоить мужа и разгадать намерения любовника, и просто растянулся рядом, уложив голову на колени лорда Гарта, прикрыв глаза, чтобы не раздражаться мельтешением принца. Толку-то метаться? Скоро прибудут Прекраснейший и его Страж, тогда все и выяснится.
— Ничего. Он непредсказуем. Я не мог просчитать подобного поведения, Кир.
— Но нам нужно что-то решать.
— Я не могу отступить от своего слова, но он пугает меня. Тот, кто способен убить своего супруга…
— Прекраснейший не убивает и не воскрешает. Это было что-то иное.
— Тем не менее, он переиграл Алатию, буквально заворожил гвардейцев. Заметь, не нашлось ни одного идиота, который бы решился выстрелить в него после.
— Я думаю, что мы можем только оставить их в покое, — хмыкнул Гарт.
— Меня не пугает сила мальчика, — промурлыкал Лорель. — Он, в конце концов, был рожден, чтобы использовать ее во благо разумных, что и продемонстрировал в Иллотиане. Это наше упущение, едва не ставшее страшнейшей ошибкой. Он же в одиночку погасил очаг чумы. Не только оставить в покое, но и поддержать всемерно, если эта поддержка ему понадобится.
Принц посмотрел на них обоих. И сдался.
— Хорошо. Я полагаюсь на вашу мудрость и интуицию. Посмотрим, чего пожелает Прекраснейший сегодня.
Слуга постучал в дверь и доложил, что прибыли лорды Леанн.
— Проводи сюда, — кивнул принц, принимая бесстрастный вид и бросив сердитый взгляд на Лореля, который самым бессовестным образом хихикнул, глядя на него. Лорд Малисс тут же состроил выражение раскаяния, но смеющиеся глаза выдавали его с головой.
— Брысь с моего места. Что за несносное создание!
— Я? Да я милейший вампир в королевстве!
Дверь распахнулась, Лорель окинул внимательным взглядом вошедших и задумчиво протянул:
— Беру свои слова обратно. Я больше не милейший вампир в королевстве. Видели ли мы когда-либо такое совершенство?
Принц только возвел очи горе, признавая, что его любовник неисправим. Эанор слегка хмыкнул. Несколько мгновений тянулась пауза, Никелеон и Арис смотрели друг другу в глаза, словно пытаясь прочесть то, что творится в душе и мыслях визави, и оба склонили головы одновременно. Арис — лишь чуть ниже, признавая власть того, на чьей земле ему предстоит жить и восстанавливать Храм.
— Вина или воды, дети? — любезно поинтересовался Кирин.
— Воды, если можно, — искренне улыбнулся ему Прекраснейший.
Никелеон взмахом руки предложил им сесть и сам почти рухнул в кресло, рядом с Лорелем, тут же опустившим ладонь поверх его кисти. Затопившее душу облегчение было чересчур сильно, а миг противостояния, вернее, испытания воли — слишком страшна была бездна в серебряных глазах Первожреца, слишком внезапно распахнулась она перед ним — лишил его сил. Но страха и неуверенности больше не было: Прекраснейшему не нужна власть. У него она и так есть, и куда более тяжелая и могущественная, чем королевская.
Воду принесли моментально, чистейшую и холодную. Арис принял свой бокал, без колебаний отпил глоток, показывая, что доверие его безгранично.
— Вы хотели видеть нас, сир.
— Расскажите, что произошло в тот день?
Арис помолчал и начал рассказ. Он ничего не скрывал, даже о возможности привязать душу, вырванную из тела, к чему-то материальному в этом мире, упомянул, не желая плодить домыслов о том, что не подвластно жрецам Госпожи.
— Вот как… Что ж, если потребуется помощь от короны — только скажите.
— Она потребуется, но позже, — кивнул Арис.
— Сир, я прошу освободить меня от клятвы Стража Границ, — сказал Эанор.
— О… Ах да, разумеется. В случае нахождения замены.
— Я думаю, лорд эр-Леанн справится с обязанностями Стража Границ не хуже меня. Младшая ветвь рода Леанн не посрамит своих славных предков. К тому же, он боевой маг.
— Что ж… Я освобождаю вас от данной трону клятвы.
Не было ни вспышек, ни раскатов грома. Просто в один миг сгустился воздух, словно перед грозой — и напряжение рассеялось бесследно. Эанор как-то неуверенно повел плечами, словно исчезла тяжесть ноши, давно привычной и оттого почти не ощущавшейся долгие годы.
— Благодарю, сир.
— Это меньшее, что я могу сделать для вас.
Арис встретился взглядом с советником Гартом и лукаво улыбнулся. Кирин вскинул бровь, но Прекраснейший лишь прикрыл глаза. Нет, подарок Госпожи он вручит им троим после коронации. Пусть подданные ночного двора увидят, что Она благоволит королю.
— Надеюсь, вы придете на коронацию? — уточнил принц.
— Несомненно, сир. Мы ведь не сможем пропустить такое эпохальное событие, как восстановление на троне Риадорры и Энрата отпрыска княжеского рода Керианн.
— Тогда я вас очень буду ждать.
В принципе, это значило конец официальной аудиенции, но в разговор вступили Кирин и Лорель, а сам принц самоустранился, расслабленно устроившись в кресле. Кажется, он в самом деле успокоился насчет Прекраснейшего. Эанор потягивал воду и отдыхал, вопросами закидывали все равно Ариса. Сперва лорды расспрашивали о неприятном — о чуме и том, что сам Арис думает о ее возникновении. Потом Кирин увел беседу на планы Прекраснейшего.
— Вы хотите покинуть Энрат?
— Мы будем возвращаться время от времени.
— Если вам потребуется какая-либо помощь… Порталы, планы Храмов…
— Я подозреваю, что нам потребуется много порталов. В каждом Храме, который появится в Энрате и сопредельных землях, должен быть старший жрец. Ими изначально были Дети Смерти.
— Может быть, где-то еще есть Дети Смерти. В глухих селах, в деревнях среди лесов, — предположил Лорель.
Арис только пожал плечами: живых Целованных Смертью в мире было пока только двое. Им с Эанором предстояло помочь появиться на свет остальным. Условий, при которых это становилось возможным, было много: роженица должна была выносить ребенка, но не мочь его родить. И при этом основным условием была невозможность ей помочь, в любом другом случае рождался обычный ребенок.
Наконец, все разговоры закончились. Ночь перевалила за половину, когда они, наконец, откланялись и отправились домой.
***
— Ты убедился, Нике? — стоило экипажу гостей отъехать от Вежи, Кирин рассмеялся, отворачиваясь от окна и задергивая плотные шторы.
— Да, более чем. Все будет в порядке.
Лорель уже взялся выпутывать своего будущего короля из одежды, угадывая его желание на эту ночь покончить с делами. Кирин устроился рядом, помогая ему, стягивая нижнюю часть костюма. Потом взялся разминать его бедра, перемежая жесткие массажные движения с ласками.
— Мне очень требуется успокоение…
Лорель поднялся, чтобы раздеться и взять из шкатулки флакон с маслом. Кирин, как всегда, раздеваться не торопился, хотя сюртук скинул. Наклонился, чтобы поцеловать принца, потянуть за продетое в сосок колечко.
— Кир, на тебе слишком много одежды.
Лорд Гарт усмехнулся:
— Это ненадолго.
Но все же внял просьбе, уступив свое место Лорелю, немедленно завладевшему вниманием Нике. Тот издал первый довольный стон, запуская руки в его волосы. Любовные ласки принца — будущего короля — в самом деле успокоили, наполняя душу теплом и уверенностью, что все получится. Будет трудно, но не невозможно. Он по праву займет трон и приведет страну к еще большему процветанию, чем это было при Алатии. И первым делом нужно как следует щелкнуть Полисс по рукам. Причем, у него самого руки развязаны: Фенет начал войну первым, отправив своих чумных эмиссаров в Иллотиан. Но в эту игру можно играть и вдвоем… Хотя подобные методы вампирам претили. Нужно придумать, с чего бы начать веселиться…
Ласки с любовниками всегда настраивали Никелеона на нужный лад, хотя и не помогали поймать мысль, упорно не покидающую голову, но и не поддающуюся рассмотрению, за хвост. А потом эта мысль и вовсе улетучилась, изгнанная шквалом удовольствия.
«Ничего, в коронованную голову она вернется охотно», — подумал Нике, пытаясь отдышаться и не отпустить при этом стиснувшие его тела Кирина и Лореля.
— Думаю, после коронации мы это повторим.
— А до оной ты будешь поститься и молиться? — рассмеялся Кирин, сцеловывая с его плеч капли пота и крови из царапин.
— И проникаться благочестивыми мыслями.
Лорель плавно двинул бедрами, заставив его превратить последний слог в долгий стон.
— Начинай проникаться, о мой король, — шепнул Кир, подключаясь к продолжению игры, выбивая своим движением из груди Нике очередной хриплый вздох.
Мысли принца мгновенно стали очень далеки от благочестивых помыслов о благе королевства. Ночь снова становилась жаркой. Он откинул голову назад, на плечо Лорелю, отдаваясь в полную власть своим возлюбленным. По крайней мере, места королевских фаворитов прочно заняты. Вовеки веков, пока не придет за ними Госпожа Душ. Никелеон был уверен: уйдут они вместе, рука об руку. И будет это нескоро.
***
Огненное погребение королевы прошло торжественно, но достаточно тихо. К коронационным торжествам же столица готовилась долго и тщательно. В гильдиях невозможно было нанять ни одного мага — все были уже куплены распорядителями торжеств.
— Рад, что не работаю, — хмыкал Риад. Хотя несколько предложений он тоже получил, но предпочел не отвечать на них. — Лучше я запущу парочку фейерверков для своих, чем на потеху толпе.
— А запустишь? — оживился Эанор.
— Лучшие, — пообещал маг, ему льстил неподдельный восторг в глазах старшего родича и его супруга. Было немного жаль только того, что дети не увидят, но никто не мешал ему навестить Нагорье и порадовать их там.
Порталы все больше и больше становились стабильными. Работа над ними не прекращалась ни на минуту. Энрат обещал стать первым государством, в котором переместиться от северной границы к южной можно за считанные мгновения любому разумному. Принц Никелеон пообещал сделать плату за портальное перемещение посильной каждому.
— Нужно рассчитать это все.
— Гильдии будут недовольны. Кому понадобятся тогда дороги и их строительство?
— Не все будут перемещаться порталами, к тому же некоторая экономия на строительстве главных дорог позволит построить малые, соединяющие небольшие города и деревни.
— Люди будут довольны. А когда крестьяне довольны, знать можно и прижать.
Никелеон улыбался так, что становилось кристально ясно: власть в Энрате больше никогда не попадет в руки человека. Он сделает все для этого. Пришло время возродить Риадорру, пересмотреть некоторые законы. Но одновременно с этим он собирался ужесточить и законы Ночи.
— Пора слегка подтянуть поводья.
Последние годы правления Алатии были похожи на болото. Это тоже следовало изменить. Возрождение Храмов Двух Сестер, постепенное отстранение гильдии некромантов, развитие наук, медицины.
— Проектов много. Как мы справимся…
— Не справимся мы — продолжат наши дети, — хмыкнул Кирин.
Лорель нахмурился и ревниво посмотрел на обоих. Кир поднял болезненную тему. После коронации пройдет немного времени, и совет потребует от короля жениться и обеспечить наследника. А лучше пару — на всякий случай. А, судя по словам Кирина, тот намерен дожать мужа и обзавестись избранницей, одной на двоих или двумя, без разницы, но дети нужны обоим — продолжить оба рода.
— Что такое, звезда моя? — Кирин взглянул на него.
Лорель промолчал, стараясь придать себе равнодушный вид и не дуться, словно мышь на крупу. Ему уже не сто лет, чтоб вести себя как избалованный мальчишка. Но ревность — ревность жгла и кусала. Никелеон рассмеялся, как всегда, понимая все слишком хорошо.
— Собственник, звездочка, какой же ты собственник!
— Но вы оба — мои!
— Конечно, — серьезно подтвердил Кирин. — Твои, Лори. Но от продолжения рода ты не отвертишься.
— Я не хочу.
Он говорил глупости и вел себя глупо, но стоило представить, что Нике или Кир коснутся кого-то еще кроме него или друг друга, как становилось почти физически больно. Нет, он не сможет… Ни сам — он клялся больше никогда не изменять Нике! Ни позволить Кирину.
— Давайте обговорим это позже, — принцу тоже был неприятен этот разговор.
— От времени, которое пройдет до следующей попытки, ничего не изменится, — хмыкнул Кирин. — Нам не станет легче об этом говорить.
— В конце концов, просто на год нацепить на них браслеты избранниц, заделать детей, дождаться детей и забыть про девиц. И королеву я себе подберу тоже тихую. Чтобы не создавала никаких проблем.
Лорель страдальчески заломил брови, но он мог лишь согласиться. Все трое понимали необходимость этих шагов.
— Примем рожденных нам бастардов в род, — кивнул Кирин. — Мы обязаны сделать это, звездочка.
— Хорошо. Что еще остается.
Лорд Малисс просто не представлял, как будет искать эту самую избранницу. Он уже слишком давно не имел дела с женщинами, хотя и считался куртуазным кавалером и до своей свадьбы — завидным холостяком. Впрочем, сойдет любая, кто на балу призывно посмотрит. Какая разница, в ком оставить семя. Загадывать он не стал, просто не желал думать еще и об этом.
***
Ночь коронации близилась неумолимо. Слуги сбивались с ног, чтобы украсить дворец, парк, приготовить праздничный пир, нанять доноров. Сбились с ног и портные с магами: коронационное облачение шьется для каждого будущего короля один раз в жизни, и оно должно быть не только самым богатым и самым красивым нарядом в этой жизни, но еще и несущим такое количество охранных чар, оберегов и талисманов, что способно защитить от удара в упор и магического нападения любой силы и природы. Для вампира все старались чуть ли не втройне, на его стороне ведь было Дитя Госпожи. Об этом никто прямо не говорил, но все знали. Слухи по Трианну ходили самые фантастические. Неудивительно, что на королевском наряде от чар места не было.
— Хоть бери и на войну надевай вместо брони, — шутил Никелеон, но шутка выходила несмешной.
— Ага, сейчас мы тебя на границу Полисса закинем, — сердился Кирин.
Шпионы докладывали, что Фенет Первый очень внимательно наблюдает за событиями. Грызня между мятежниками и «старой аристократией» временно утихла. Стягиваются к границам «серебряные» — отборные части солдат, натасканных на убийство вампиров.
— Думаю, эту войну надо предотвращать быстро и жестко, — решил Никелеон.
— Есть идеи? — Кирин извел уже безумное количество бумаги, на пару с Лорелем просчитывая варианты действий.
— Вырезать все их «серебряные» части, потом и сам Полисс присоединить к нам.
Лорд Гарт насмешливо хмыкнул:
— Ты не размениваешься по мелочам. Такая головная боль в самом начале правления… Впрочем… — он снова склонился над столом, просматривая донесения, аналитические сводки и черкая свои схемы, в которых разобраться мог только он один.
— Если рассчитать порталы… перебросить гвардию и нагов… Договор с Эреатой? Нике, что говорит посол?
— Обещает помощь, как и всегда. Посмотрим, чего это будет стоить на деле.
— А что, если… Да, мне нужно поговорить с ними! — Кирин вскочил и тут же был пойман Лорелем и Никелеоном.
— Куда? Время к рассвету!
— Да? А я даже спать не хочу.
— Сейчас захочешь, — пообещали ему почти с угрозой, утаскивая в спальню.
Но оба знали: если Кирин загорелся идеей, он доведет ее до конца. Но следующим вечером была коронация, и Нике не успел расспросить, что такое задумал Кирин.
***
Все было настолько торжественно, насколько только это было возможно. Изюминкой коронации в Энрате было то, что корону на голову правителя возлагал не глава совета, не жрец и не маг, а выбранные простыми горожанами представители от людей и вампиров. На Нике они смотрели с восторгом, гордые оказанной честью.
Золотой венец был тем самым, которым короновали в седой древности князей Риадорры: выкованный в виде свернувшегося дракона, в пасти которого сиял крупный бриллиант, а глаза полыхали напоенными магией рубинами. И Нике он очень шел, придавая ему поистине царственное величие.
Сразу после возложения венца у тронного возвышения выстроились Стражи Границ в торжественных черных облачениях. Лорд Леанн стоял в этой шеренге последним, терпеливо ожидая своей очереди шагнуть вперед. На шаг позади него стоял лорд эр-Леанн. Вассальные присяги звучали одна за одной, древние слова, подтверждаемые магией. И лишь двенадцатый Страж, выйдя вперед и преклонив колено, молча протянул королю свой меч и не принял его назад. Его меч передали другому. Эта рокировка не осталась незамеченной, как и то, что лорд Леанн поспешил выйти из зала. Между тем присягу приносили лендлорды, затем капитаны гвардии и командиры гарнизонов, следом за ними — советники, главы гильдий… С последним словом церемониймейстер ударил жезлом о пол, объявляя:
— Первосвященник Храма Виты, Достойнейший Элариан.
В зал вошел согбенный годами старик, в котором при желании можно было узнать того самого привратника, что встречал желающих вознести молитвы богиням в Трианнском Храме. Передвигался он довольно устойчиво, в чем ему помогал толстенный посох. Остановившись напротив трона, он гулко впечатал окованный металлом конец посоха в пол и провозгласил совсем не старческим голосом:
— Старшая из Сестер принимает тебя, король Никелеон из рода Керианн.
Едва отзвучали отголоски его слов, церемониймейстер снова ударил жезлом, объявляя:
— Первосвященник Храма Смерти, Прекраснейший Арис!
Арис вошел, неся на шелковой подушечке три мака. За ним, в двух шагах позади, шел Старший Страж, уже в белом облачении. Люди и прочие разумные во все глаза смотрели на почти неприлично юного Первожреца, узнавали его, изумлялись.
— Младшая из Сестер благословляет тебя, король Никелеон из рода Керианн. И в знак Ее расположения прими этот дар для себя и тех, кого сочтешь достойнейшими стоять рядом, — прозвучал негромкий, но отчетливо слышимый всеми голос.
Нике склонил голову в почтении. Арис поднялся на ступени тронного возвышения, взял один из маков и коснулся стеблем мочки его уха. Цветок превратился в сережку, мимолетная острая боль заставила вампира ненадолго задержать дыхание.
— Выбирайте достойных, ваше величество, — шепнул Прекраснейший. Нике улыбнулся. Он и без того знал, кто получит маки. Знал это и Прекраснейший, иначе отчего цветов-артефактов было три? Назначение подарка пока еще было неизвестно, но Арис продолжил так же тихо:
— Встретить рассвет — это так красиво, сир, — и сошел с возвышения, оставляя короля судорожно сжимать подушечку с цветами.
Дневные вампиры? Король улыбнулся во все клыки… О-о-о, какие лица будут у людей! Уже сейчас кое-кто из тех, у кого рыльце было в пуху по самые уши, что-то учуял, вон как смотрят, сволочи. Если б не магическая присяга… Да и с нею доверия им не будет ни на мелочку.
Нике занял место на троне, принялся принимать дары и поздравления. Первосвященники чуть поодаль настороженно смотрели друг на друга. Хоть бы старый хрен ничего Прекраснейшему не ляпнул! Не повезло — старик направился к Арису. Никелеон мысленно придушил Достойнейшего, чтоб ему своим посохом подавиться! Если только посмеет обидеть Дитя Смерти! Храмы, пусть и не были зависимы от государственной власти, стояли на королевской земле. Старик что-то сказал, Арис разулыбался, потом кивнул. Король усилием воли сомкнул клыки, чтоб не отвисала челюсть, и заставил себя внимать очередному дарителю, соловьем разливающемуся о чем-то там… кажется, о лучших в Энрате заготовках под пространственные амулеты. Да, знак гильдии указывал на принадлежность человека к артефакторам. Нике кивнул в завершение его речи: нужно посоветовать ему обратиться к лорду Гарту, это его прерогатива. Все шло своим чередом.
Наконец, наступило время бала. Фуршетные столы располагались в соседнем зале, там же вдоль стен выстроились доноры — угощение было для каждого, на любой вкус. За вратами королевского дворца на примыкающей площади простому люду раздавали праздничное угощение и коронационные подарки: золотой, фиал с лечебным эликсиром и отрез ткани. Нике знал: зачастую эти подарки хранятся в семьях, как талисманы, передаются из поколения в поколение. А иногда из таких вот отрезов шьют свадебные наряды, а золотые переплавляют в венчальные браслеты. И опять передают по наследству.
— Не удержусь, — шепнул Эанор мужу. — Поем. Я, правда, со своей едой пришел…
Арис рассмеялся:
— Тьма с тобой, Эно, наслаждайся праздником — в ближайшие пару столетий коронаций точно не будет, и, дай Изначальные, чтоб наш прекрасный король правил вечность.
«Едой» Эанора была Дара, которая в иное время на коронацию в жизни бы не попала. Цвета Леаннов охраняли ее от чужих клыков. Арис улыбнулся и по-мальчишечьи подмигнул ей, девушка залилась краской от смущения.
— Эно, я вижу Шеррисов. Отойду пообщаться.
— Конечно. Смотри, как бы за тебя там замуж не вышли случайно.
— Милая Льяма безнадежно опоздала с этим, а Китрис относится ко мне как к товарищу, не воспринимая иначе, — усмехнулся жрец.
Кошечка была в самой поре, львиногривы довольно поздно взрослели и заключали браки. А девица на выданье — головная боль отцу-послу. Влюбленность в Ариса Льяма, кажется, так и не изжила, хотя утверждать это он бы не стал — слишком давно они не виделись. Эанор посмеялся и пошел перекусывать.
С почтенным семейством риэра Шерриса Арис раскланялся весьма учтиво: посол Эреаты ему нравился, кроме того, в сопредельной стране у Прекраснейшего был свой интерес, и интерес коронный тоже, следовало исподволь выяснить настроения в верхах, не будет ли у короля Никелеона проблем из-за вспышки чумы.
— Рад тому, что его величество официально признал Прекраснейших, — посол улыбался, глядя на младших супругов, которые вовсю пытались отгонять от Льямы ухажеров.
Арис тоже не удержался от улыбки: кошечка напропалую кокетничала, прикрываясь от матушки веером и рассыпая во все стороны огненные взгляды.
— А уж как я рад, риэр Шеррис. Теперь мне бы сил побольше, чтоб восстановить структуру Храма…
— Поспособствуем в меру сил, — кивнул посол.
— О, благодарю, риэр! Я знаю, что в Трианн прибыло много достойных юношей из Эреаты, — Арис слегка кивнул на окруженных кольцом этих самых юношей, многие из которых были старше Льямы раза в два-три, младших супругов и дам семейства. — Будете выбирать будущего зятя?
Вопрос был с подвохом, Арис знал, что посол прекрасно понимает его подоплеку: чем займутся все эти «юноши» теперь, когда коронован Нике?
— Конечно. Но части придется вернуться, разочаровавшись.
— Зато останутся достойнейшие. — «Значит, часть, и, надо полагать, большая — останется в качестве резерва и наблюдателей?»
— Разумеется. Самые достойные.
«И лучшие бойцы. Не факт, что среди них будет будущий зять, далеко не факт», — подытожил Арис.
Китрис поспешил к ним, завидев Эанора.
— Милорд Прекраснейший теперь в высоком сане и оттого не танцует? — с напускной печалью и озорными искорками в глазах спросил он.
— Танцую, — возмутился Арис.
— Тогда позвольте пригласить вас? — озорства стало еще больше, острое ушко чуть дернулось на еле слышное шипение Стража.
— Разумеется, — Арис успокаивающе улыбнулся Стражу.
Ревнивому вампиру оставалось только молча скрежетать зубами и слушать шепотки в зале. А шептались все, обсуждая, отчего браслет все еще украшает руку Первожреца, а не перекочевал на запястье Стража, как-то полагалось бы, и как такое возможно, чтоб первосвященники Храмов друг друга за ползала не обходили, а вполне мирно общались.
— В какое интересное время мы живем, — задумчиво изрекали старые леди.
Время и впрямь грозило стать интереснее некуда: вампир у власти, война у порога, Дитя Смерти в фаворе.
После танца Эанору с рук на руки передали мужа.
— Не вздумай снова рычать на всех вокруг, — Арис ехидно усмехнулся и одним движением перестегнул его плащ через левое плечо. — Ведите меня, мой драгоценный супруг, нынче большой праздник, и сами Изначальные велели веселиться!
— О да, веселье, — усмехнулся Эанор. — Как именно будем шокировать двор?
— Да мы уже шокировали дальше некуда. Впрочем, если останемся до утра…
— А что будет утром?
— Утро, — проказливо прищурился Прекраснейший. — И его величество Никелеон собственной персоной на дворцовой террасе в компании советников. Ты хотел посмотреть на лица совета?
— О, тогда мы останемся, — возликовал Эанор.
И они остались. Тем более ожидался красочный фейерверк, и лорд эр-Леанн ревниво буркнул, что жаждет поглядеть на бывших коллег по гильдии, оценить, так сказать, стати. Работу коллег он оценил как вполне достойную.
Небо над столицей искрилось и полыхало иллюзиями и огненными цветами, на берегу паркового озера водники состязались во владении своей стихией на пару с воздушниками, а озерцо помельче и вовсе превратили в каток посреди лета к восторгам молодых аристократов.
— Как прекрасно, — восторгался Эанор. И не забывал присматриваться к особо отличившимся магам, вполголоса советуя Риаду, на что обратить внимание: новоиспеченному Стражу Границ с этими магами идти в бой. Тот кивал, запоминая.
Ближе к утру неприметный лакей передал Арису приглашение на личную аудиенцию к его величеству. Прекраснейший кивнул и незаметно закутался в вуаль тьмы, пропадая из виду всех неосведомленных и любопытных.
Никелеон ожидал его в малой королевской зале. Кирин и Лорель тоже. Арис без лишних слов кивнул и поманил советников к себе, поочередно вдев им цветы-амулеты.
— Наслаждайтесь, милорды, сир, — кивнул и снова исчез, словно растворился в тенях.
— Что это? — Лорель тронул кончиками пальцев рубин в подвеске, до странности напоминающий такие же, греющиеся на его груди.
— Скоро узнаешь. Кстати, рассвет занимается, не желаете ли полюбоваться?
Супруги переглянулись, и Нике с удовольствием понаблюдал, как недоумение на их лицах сменяется пониманием и потрясением.
— Не может быть!
— А не такую ли игрушку я видел на досточтимом супруге Прекраснейшего?
— А нам не будет слишком светло? — поинтересовался Лорель.
— Если основываться на наблюдении за…
Нике подхватил обоих под руки и повлек на террасу, туда, где все еще продолжали праздновать люди, несколько недоумевающие, отчего не объявляют окончание бала. Из-за крыш Трианна вырвались первые лучи солнца. Король едва ощутил стальную хватку любовников на своих запястьях — его захватило зрелище густых, почти материальных лучей, превращающих легкие облачка в расплавленное золото, разлитое по светлеющему и перетекающему из индиго в нежную лазурь небу. Ему не было дела до потрясенных ахов толпы придворных, глазеющих на троих вампиров, что замерли, глядя на восход, вместо того, чтобы корчиться от невыносимой боли и осыпаться пеплом.
— Как же это потрясающе красиво, — выдохнул Никелеон.
— Безумно красиво, — согласно прошептал Лорель.
Кирин молча кивнул, у него хватило выдержки все же отвести взгляд от выплывающего из-за горизонта солнца и внимательно всмотреться в лица людей, заметить улыбающегося Прекраснейшего и его верного Стража, так же внимательно рассматривающего всех, кто пялился на короля и его приближенных советников. И почему он восемь лет назад сказал, что этот вампир — придворный щеголь и бретер, но никак не воин? Где были его глаза и интуиция? Он ошибся, но в кои-то веки ошибка не привела к катастрофе, хвала Изначальным!
— Что ж, хватит на сегодня, глаза разболятся, ваше величество, лорд Малисс!
— Не оторваться, так захватывающе…
— Не стоит волноваться, зрение не пострадает, — негромко заметил оказавшийся рядом лорд Леанн. — Проверено на личном опыте.
— Хорошо, — лорд Гарт крепко придерживал обоих любовников за руки.
— Но отдохнуть все же стоит, — улыбнулся Прекраснейший. — Не столько вам, сколько окружающим, — и прикрыл ресницами лукавые глаза.
— Хватит с них на сегодня потрясений. Объявляйте окончание бала, — распорядился король.
Главный «потрясатель», корень зла, так сказать, откланялся и исчез с глаз вместе со Стражами, сдержанно попрощались послы Нагорья и Эреаты, совершенно явственно не испытавшие такого уж большого шока при виде дневных вампиров. Это наводило на мысли.
— Не знаю, как вы, а я сейчас все же упаду немного поспать, — вполголоса заметил Лорель.
— И я, — согласился Кирин.
— А как же… — начал, было, король, но его в четыре руки уволокли в непривычную, чужую спальню со слишком узкой для троих кроватью.
— Нике, спать! Никаких дел, планов и мозговых штурмов!
— Но как только проснемся!
— Так сразу и займемся высшей нервной деятельностью. А сейчас — отдыхать, — рыкнул Кирин, жестом отсылая слуг и принимаясь за разоблачение короля из его сверкающего великолепия коронационных одежд.
Кое-как вампиры разделись, после чего упали в постель, прижимаясь друг к другу.
— А ванна? — пробормотал Лорель, прекрасно осознавая, что никак и никуда не двинется со своего места в ближайшие часы.
— Спать. Просто спать.
На лице погружающегося в дрему короля играла счастливая улыбка.Глава двенадцатаяОбъявления войны не было. Не обменивались оскорбительными посланиями короли, не выплевывали завуалированные угрозы послы, не летели головы разоблаченных шпионов и принятых за оных невинных. Просто в одну далеко не прекрасную для Полисса ночь вдоль границы с Энратом — и в пределах укрепленных гарнизонов, где базировались «серебряные» — раскрылись портальные окна, из которых хлынули вампиры, маги и до зубов вооруженные солдаты, сея смерть вокруг себя. Ничто не предвещало этого нападения: энратцы не стягивали войска к границе, особенно, летучие отряды проклятых кровососов — это шпионы высматривали прежде всего, но донесений не было! Не было! А армия была.
И были гарнизоны, складывавшие оружие. В основном, простые солдаты, уставшие от вечной войны всех со всеми и с зубастым, клыкастым даже, опасным соседом. «Серебряных» в плен не брали — всех, кто носил на плаще вышитое серебряной нитью солнце, а под нательной рубахой — такое же, у кого посеребренное, а у кого и из цельного серебра с камешками — вырезали без жалости.
— А теперь маршем до столицы. Пригласим Фенета в гости, — Никелеон улыбался.
Эта его улыбка могла напугать до непроизвольной дрожи любого. И пугала.
— Гильдейские уже рассчитывают координаты для порталов на завтрашнюю ночь, — кивнул Лорель.
— Ты понимаешь, что оставлять в живых Фенета и вообще всех его кровных родичей нельзя? — Кирин оторвался от карт, захваченных в последней крепости, и внимательно посмотрел на своего короля.
— Я не идиот, всех вырежем. Крови они попортили достаточно.
— И еще попортят, не они, так местная аристократия, — хмыкнул Кирин.
***
Приказ казнить всех взятых в плен лендлордов Никелеон отдал в тот день, когда его гвардейцы обнаружили в подземельях очередного взятого сходу замка три десятка вампиров обоих полов — и не старше полутора сотен лет. Хотя вампирами назвать этих измученных, забитых созданий не поворачивался язык.
— Может, мне вообще Полисс сравнять с землей подчистую?
— И засыпать солью, чтоб сто лет ни травинки не проросло.
— Да нет, зачем? Это нерационально. Земля не виновна в том, что ее населяют твари, недостойные зваться разумными.
— Но простые вампиры Полисса и люди…
Никелеон скрипнул клыками.
— Хорошо-хорошо. Но столицу точно в пыль и щебень.
Каждый замок, крепость, город обыскивали нанятые отряды нагов и львиногривов. Рабские рынки и подземные бордели — были везде. Вампиры Полисса давно забыли, что такое свобода.
— Лори, звездочка, что ты там говорил о простых людях?
Ворота и столбы украшались людьми нещадно.
Война длилась неделю — столько времени заняло передвижение армии порталами и зачистка всех населенных пунктов по пути к столице Полисса. «Лунные» порталы перед рассветом уносили вампиров в казармы, после заката перебрасывали в новые точки. Столица готовилась к обороне, остатки королевской армии спешно укрепляли ворота и стены. Будто это им поможет против тех, у кого были крылья и одно желание — уничтожить тех, по воле кого люди измывались над едва шагнувшими за порог совершеннолетия вампирами.
— Наши войска встретят сотни серебряных стрел со стен.
— Это если порталы не откроются прямо в столице, — усмехнулся Лорель.
Кирин, по уши зарывшийся в расчеты, фыркнул на обоих:
— Помолчите, Извечных ради, это не так-то легко — привязывать порталы к подвешенным в воздухе координатам!
Ни его, ни членов счетной палаты гильдии пространственников на поле боя не выпускали, только на ночную рекогносцировку местности, а то и этого не давали: засекать магические всплески якорей для портальной сетки могли и люди-маги.
— Вот что я вам скажу, — Кирин откинулся на стенку походного шатра и устало помассировал веки. — Можно накрыть Полиссар сплошным портальным окном. Но для этого потребуется выпотрошить сокровищницу, установить маяки-якоря по периметру и не далее чем за сотню локтей от стен. Это как раз примерно дальний край оборонного рва.
— Все сделаем, — хмыкнул Лорель. — Не так уж это и сложно, думаю.
— Маяки тебе кто установит под градом стрел? Сама Госпожа?
— Можно и так сказать, — прозвучало от входа в палатку. Вампиры резко развернулись, не веря своим глазам: Прекраснейший и его Страж! Но откуда они тут и зачем?
— У вас есть какие-то идеи, лорды? — уточнил Нике.
— Да, — Арис выглядел устало: лечил раненых и отпускал тех, кому помочь не мог ни он, ни светлые лекари. — Я могу сделать тех, кто будет устанавливать якоря, незримыми для чужих взглядов. Не за одно мгновение, не за один день. Это затратно.
— Что вам понадобится для этого?
— Только силы и время. И те, кто пойдет под стены Полиссара.
— Сперва нужны артефакты-якоря. Нике…
— Я отдам приказ, их изготовят в кратчайшие сроки. Город возьмем в осаду малой частью армии, остальные продолжат зачистку.
Эанор покосился на мужа, размышляя, насколько тот вымотается. И насколько эта помощь будет нарушением его долга. Арис не должен был вмешиваться в военные действия, он мог только минимизировать потери, но не становиться косвенным виновником чужих смертей.
— Я говорил с Госпожой, — верно истолковав его взгляд, упрямо мотнул растрепавшейся косой юный жрец. — Она не запретила.
— Тогда сделаем это. Завершим войну.
— Прекраснейший, — начал, было, Кирин, но тот приподнял ладонь:
— По имени, милорд, прошу вас.
— Арис, вам нужен отдых.
— Я отдохну, не волнуйтесь.
— У вас есть палатка?
Эанор гневно фыркнул: Арис падал, где приходилось, иногда засыпал у него на руках. Какая уж тут палатка? Он оттаскивал мужа в первую же попавшуюся на глаза лазаретную.
— Можете воспользоваться моей, — Лорель усмехнулся.
— Благодарю, милорд, я так и сделаю. Вы можете рассчитывать на мою помощь в любой момент, — Арис кивнул и вышел.
Никелеон вздохнул.
— Последний рывок.
— Мы сделаем это, Нике, — оба вампира сжали его плечи ладонями. — Мы это сделаем.
***
Полиссар был взят с минимальными потерями среди армии Энрата через три недели после начала осады. Взят за одну ночь и один день. Никелеон прошелся по залам и переходам королевского дворца, рассматривая вычурно-роскошное убранство.
— Разрушить или оставить? Вандалом слыть не хочется.
— Идемте, ваше величество, я кое-что покажу вам, — посеревший от усталости Прекраснейший коротко взглянул на венценосного пленника, закованного в кандалы и с заткнутым ртом — его вопли раздражали и утомляли, не неся никакой полезной информации. — А после вы сами решите.
Никелеон подставил Арису плечо, помогая идти. С другой стороны его поддерживал Страж, скрипевший зубами, но не смеющий даже заикнуться об отдыхе — пока. Арис брел, как сомнамбула, но весьма уверенно, словно не раз и не два бывал в этом дворце. Сворачивал в узкие коридоры, поднимался по лестницам — выше и выше, пока не осталась перед ними только одна винтовая лестница, ведущая в башню, снаружи казавшуюся уродливым толстым пальцем, нацеленным в небо. В ней не было окон, и вампиры прихватили два чадящих факела, горевших по сторонам от входа, перекрытого прочной толстой решеткой. Она напомнила Эанору решетку его клетки в подземелье замка Дракона. Замок он сбил ударом подкованного сапога. И то же ему и королю поочередно пришлось делать еще трижды, пока не поднялись в круглую темную комнатку, в которой, кроме перегораживающей ее пополам стены с узкой железной дверью, не было ничего. Дверь запиралась засовом. Только когда она открылась, мужчины услышали слабый плач, словно мяукали потерявшие мать котята. Арис бросился внутрь, будто этот плач придал ему сил. И вынес под свет факелов двух младенцев, по виду не сильно старше двух-трех месяцев от роду.
— Мои братья, — горько улыбнувшись, сказал он, глядя на закусившего губу короля.
— Нужно найти им кормилицу, — встрепенулся Эанор.
— Откуда…
Арис понял незаконченный вопрос короля.
— Фенет хотел сравнять силы. Скорее всего, при дворе Алатии у него был шпион. Возможно, и не один. Эти дети стали Целованными Смертью не по естественным причинам. Их матерей убили во время родов.
— Бедные, — покачал головой Эанор. — Сейчас бы сюда какого-нибудь нага.
— Нага? — очнулся Никелеон. — Чем он поможет? Впрочем, если нужно, я прикажу найти кого-то из разведотряда.
— По моему опыту, никто так умело не нянчится с детенышами, как наг.
— О… Хорошо.
— Теперь решайте, ваше величество, — устало сказал Арис, вручив ему детей, и побрел прочь, придерживаемый Эанором.
Никелеон с двумя младенцами на руках постоял пару секунд и бросился вниз, искать какого-нибудь многоопытного нага, желательно, чтобы змеенышей у него было не меньше десятка. Думать, почему Арис доверил детей ему, было некогда — сперва их следовало накормить и обиходить. Но, скорее всего, у Прекраснейшего попросту кончились силы.
Наг нашелся, по рекомендациям сослуживцев — отец аж пятнадцати детей.
— Не волнуйтесь, поухаживаю как за родными, — уяснив задачу, пообещал он.
— Буду должен, — кивнул принц, вручая ему малышей и почти бегом направляясь обратно в тронный зал, где ждал вердикта король Фенет и большая часть командования.
— Выпить его, что ли, — задумался он, глядя на собрата.
— Что там было, сир? — осмелился спросить кто-то из гвардейцев.
— Дети. Двое младенцев… Целованных Смертью. Запертые за решетками, как будущие рабы.
Фенет — молодой еще мужчина с характерными для полисской знати лисьими чертами лица и рыжеватыми волосами, задергался и замычал, ненавидяще глядя на Никелеона.
— Святотатец! — гвардеец с отвращением пнул его. — Смерть с-собаке!
— Теперь уже точно смерть, осталось решить, какая.
— Что делать-то с дворцом, сир? Маги говорят, что стены Полиссара уже опутали взрывными заклятьями, и ближние к ним улицы тоже, а Застенок уже догорает.
— Сожгите его. Отстроим новый, чистый город.
***
Из Полиссара уходили только уцелевшие в резне вампиры, все сплошь бывшие рабы. Солдаты Энрата уводили пленных — самого Фенета и его супругу. Детей у короля еще не было. Армия победителей покидала разграбленный до основания город, маги готовились сравнять его с землей и пустить пеплом по ветру остатки.
Детей Смерти нянчил наг, всю душу вкладывая в это дело. Чуть позже, когда Полиссар был уничтожен, его нашел Храмовый Страж.
— Их нужно переправить в Нагорский Храм.
— Сделаем, — заверил его наг, перепеленывая обоих младенцев разом.
Эанор посмотрел на них, привыкая к мысли о том, что скоро у него появится еще два приемных сына.
«Многодетный отец, — мелькнуло в голове. — Так и с Сэем сравняюсь по числу отпрысков».
Как-то раньше эта мысль проходила мимо его сознания, а ведь верно: всех будущих Детей Смерти им с Арисом предстоит воспитать самим. По крайней мере, первое поколение. А как же еще воспитывать, если не в семье? Придется стать самым лучшим отцом. Ну или хотя бы просто хорошим, опыт с Миртом уже есть.
— Тьма… Как же мне их назвать-то? — простецки почесал он в затылке. — Продолжить традицию, что ли? Ирис и… И…
— Левкой, — прозвучал тихий смешок Прекраснейшего за спиной.
— Не семья, а клумба, — печально сказал вампир.
Арис обнял его за плечи.
— Зато все цветы — твои, любимый.
— Да уж, мои цветочки, — Эанор обнял его крепче. — Тебе стоит отдохнуть еще.
— Обязательно. Как только закончится вся эта заварушка с Полиссом… бывшим Полиссом, и будут исцелены все, кто требует исцеления, отправимся в Нагорье и носу не высунем из Храма до совершеннолетия Мирта.
— Осталось только Фенета выпить… Эх, дали бы мне…
— Наш король может и согласиться, — кивнул Арис. — Только я что-то не уверен, что его мерзкая кровь достойна насытить Стража.
— Всегда мечтал попробовать королевской крови, — сознался Эанор, пряча глаза.
Арис приподнял бровь, мысленно требуя рассказать, с чего бы такое желание возникло.
— Говорят, что у нее вкус необычный, не как у простого человека.
Прекраснейший фыркнул, покачал головой:
— Спроси у Никелеона, может, уступит тебе, как Стражу, право выпить этого человека.
— Ну хоть глоточек сделать, — заканючил Эанор, изображая смертельно голодного вампира.
— Лицедей, — Арис снова фыркнул. — Пойдем, я, чувствую, зря встал, стоило бы еще поспать. Но тебя рядом не оказалось, и сон пропал.
— Заверну тебя в крылья, дам выспаться.
— Это все, чего я сейчас хочу, — признался Прекраснейший. Монотонная работа в полевых лазаретах выматывала не хуже, чем в зачумленном городе. Разве что спасать получалось больше, чем отпускать, и это радовало.
Эанор завернул его в крылья как добычу.
«Я достаточно взрослый вампир, чтобы утащить свою добычу на дальнее расстояние. — А я — твоя добыча? — Самая долгожданная», — вспомнился ему давний-давний разговор в ночном лесу.
— Спи-спи, а я тебя пока съем…
Арис улыбнулся, привалившись головой к его плечу. Было не важно, что оба давно не мылись, не меняли одежду и спали где попало. На войне как на войне, здесь не место для капризов и неженок. Кусать мужа Эанор не стал — сам задремал. Усталость накапливалась, а передышки вроде этой бывали не часто. Нужен был нормальный отдых, но до завершения боевых действий — зачистки, как с изрядной долей цинизма говорили ветераны, — он оставался лишь мечтой. Сколько еще продлится все это?
Тяжек долг Сына Смерти. Только теперь он понимает это со всей ясностью, во всех неприглядных деталях. И все, что он может — это подставить плечо и принять на себя часть этой ноши. Он поплотнее сомкнул крылья, отгораживая мужа от мира.
***
Военные действия на территории Полисса завершились лишь к началу зимы. Зато полной и безоговорочной победой: оставшееся в живых мирное население признало власть короля Никелеона. Собственно, иначе просто не могло быть: знати в стране не осталось вовсе. Энратцы без жалости уничтожали всех, оставляя в живых только грудных младенцев, если те были в семьях, и тех переправляли в Энрат: их примут в род, воспитают, не дав памяти об истинных родителях, преданные королю люди и вампиры. Такая беспрецедентная жестокость была обусловлена одной простой причиной: любой лорд, владевший хоть клочком земли и парой деревень, держал у себя одного-двух, а то и до десятка вампиров-рабов. Никелеону предстояло еще разобраться с этими обездоленными детьми, воспитанными в страхе и подчинении. Гуманнее было бы опустить их души за грань, но оставалась надежда на то, что они сумеют приспособиться к мирной жизни.
— Их тоже стоит пристроить в семьи, — решил Лорель. — Куда-нибудь в провинции, подальше от городской суеты.
— Но если с ними будут возникать проблемы…
— Их уничтожат, — кивнул Никелеон. — При малейшем намеке. Но это новая кровь. Практически дети…
— Их мировоззрение изначально изломано и извращено, — поморщился Кирин. — Было бы гораздо надежнее получить от них потомство и убить их.
— Они дети, их психика может выправиться.
— Лори… Надежда есть, но руководствоваться ее эфемерным призраком король не имеет права.
— Дай им хотя бы пять лет!
— Даже за год можно натворить такого, что не разгребешь за оставшуюся жизнь…
— И ты предлагаешь их всех просто уничтожить?
— Сперва они послужат на благо Энрата. И — да, звездочка, все, кто не сумеет принять свободу, будут милосердно отпущены. Лучше их душам родиться, забыв об этом воплощении.
Лорель повздыхал, но согласился. Цинично? Да. Жестоко? Не настолько, насколько жестоким было бы длить эту несчастливую жизнь.
— Что у нас еще осталось из дел?
— Дел у нас, мои дорогие, еще много, — усмехнулся Никелеон. — Не переделать за целую вечность.ЭпилогНа встрече Мирта и Госпожи Душ присутствовал только Арис. Они вдвоем вышли на берег озера, и никто не посмел последовать за ними в эту ночь.
От гладких, как темное стекло, вод потек туман, окутывая их тайной и силой, и богиня шагнула из-за его завесы, соткалась, словно видение — самое прекрасное и кошмарное, что только может быть в подлунном мире. Мирт в благоговении взирал на мать, зачарованный ее красотой. Арис подтолкнул его вперед и улыбнулся: неужели прошло шестнадцать лет с того момента, как он взял крохотный пищащий сверток на руки, поклявшись сделать все, чтобы детство Мирта было счастливее того, что выпало на его долю? Неужели ему самому уже тридцать три? Прошедшие годы и испытания отразились на нем лишь тонкими, едва-едва заметными прядками седины на висках — плата за перерасход сил. В остальном же он был и оставался ни днем не старше семнадцати с виду.
— Здравствуй, мое дитя, — Госпожа обняла второго сына.
— Здравствуй, мама, — Мирт спрятал на ее плече лицо, немного робея, обнял тонкий стан Смерти.
— Здравствуй, мама, — тихо повторил Арис, встречаясь глазами с ее непостижимым взглядом.
Еще одиннадцать раз он приведет на встречу с Нею своих детей. А потом они сами будут приводить своих — родных и приемных, как получится. Через неделю Эанор, Сэйрис, Ланор и он сам уйдут в Трианнский Храм Сестер. Впрочем, это только говорится: «уйдут». На самом деле два Храма уже давно связывает стационарный портал, а Первожрец мечется между ними, словно белка с подожженным хвостом.
— Мои дети… Мои дорогие дети, — богиня обняла обоих.
Она могла ими гордиться. Как любая мать, не важно — смертная или богиня, порождение Света и Тьмы.
— Арис.
Он поднял голову.
— Извечные высказали свою волю. Любое дитя проклятого Витой народа сможет увидеть свет солнца, если будет благословлено тобой.
Он потрясенно замер, прижав руки к груди.
— Слушай свои сердце и разум, сын мой, выбирая, кому даровать благословение.
— Да, мама, — прошептал он.
Его ноша никогда не станет легче. Но у него всегда будет тот, кто поддержит и поможет ее нести. Его бессменный Страж, любимый и любящий — его Эанор.
@темы:
слэш,
фэнтези,
закончено,
История двадцать четвертая,
Шестигранник
-
-
22.01.2018 в 14:43Все же, когда читаешь в процессе, немного теряешь нить повествования, некоторые детали забываются или им не придаешь значения, а в будущем героев они играют важную роль.
История просто замечательная. Очень понравилось внятное и вполне достоверное объяснение, почему Прекрасных стали ненавидеть и уничтожать еще при рождении. Кроме основной линии, впечатлила триада принца. Все же умный
человекой, вампир, этот принц: смог удержать любимого и сделать его счастливым, да еще и с пользой для себя. Они дополняют друг друга и прикрывают слабости друг друга. Уверена, что править они будут мудро, тем более начало было очень удачным. Очень хотелось бы почитать про них еще.Огромное спасибо за вашу историю!!!
-
-
24.01.2018 в 11:49-
-
25.01.2018 в 21:01-
-
04.02.2018 в 19:40